Текст книги "Строение Космоса"

Автор книги: Анни Безант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Теперь я хочу сделать вам несколько указаний относительно тех упражнений, которые можно делать ежедневно без вреда для себя. Вы, может быть, помните, что в Упанишадах говорится, что человек уже после того, как он сотворен, еще, если можно так выразиться, оживляется дэвами. Высшая Душа вопрошает: «Как я войду в него?» И проникает в человека через то место, где разделяются волосы на его голове, т. е. через центр черепа, Брахмарандра. Душа пребывает в трех местах: в правом глазу, во «внутреннем органе» и в сердце. Это весьма многозначительно. Правый глаз означает чувства внешние; «внутренний орган» – мозг и разум, а сердце – внутреннее «я» человека. И Душа проникает в человека постепенно; сперва в глаз, т. е. в чувства, потом во внутренний орган – в ум, а затем уже в сердце, которое она избирает своим местопребыванием. Вот объяснение того тройного деления, о котором я вам говорила вначале. Каждое из них относится к одной из упомянутых стадий или состояний. Мы и начинаем упражнения в каждой из этих стадий, пока в мире не найдем своею гуру. Всякий из вас, начав практиковаться и овладев низшей стадией, может перейти на высшую. Из этого следует, что в поисках Души вы прежде всего имеете дело с чувствами. Вы можете представить себе умственно какой-нибудь образ и сосредоточиться на нем до тех пор, пока ничто внешнее не будет оказывать на вас никакого влияния. Это и есть сосредоточение ума в себе самом и удаление внешних ощущений.

Почему бы каждому человеку и не упражняться в этом ежедневно? Почему не приучить свой ум отвлекаться от всего внешнего и, обратившись внутрь, замкнуться в своих пределах? Все умные люди делают это инстинктивно. Все великие люди действовали так же. Прочтите биографии великих писателей, которые дали миру бессмертные произведения литературы, и вы увидите, что, когда они предавались творчеству, они забывали о своем теле; они сидели, погруженные в свои мысли, забывали о пище, просиживали таким образом целый день, иногда и ночь, забывая о сне, о всяких потребностях тела, – и все это потому, что они отвели ум от внешних ощущений и сосредоточили его в себе самом.

Таковы должны быть условия для всякой плодотворной работы мысли. Для медитации требуется еще нечто большее. Но все же начать следует с того, чтобы отвлечь душу от внешних ощущений, иначе она все будет стремиться выйти наружу, и вам придется призывать ее обратно в настоящее место её пребывания. А для этого и надо устранить всякие ощущения. Никакой прогресс невозможен без этого. Это полезно и с обыкновенной точки зрения. В древних книгах рекомендуется такое сосредоточение ума как предварительная ступень к йоге; оно составляет условие всякого успешного труда. Человек, способный сосредоточиться, способен и победить интеллектуальный мир. Тот, кто может свести все свои способности в одну точку, устремляется, по выражению Патанджали, «в одно острие». Такой человек может умственно прогрессировать. Вы не можете провести широкий предмет через разные препятствия, если сперва не обострите его; тогда он проникает повсюду. То же происходит и с умом. Если вы разбрасываетесь в ощущения, ум рассеивается. Тогда отсутствует сила, которая толкает его через препятствие. Но сосредоточьте его в одной точке – сила, стоящая за ним, протолкнет его вперед. Уму необходимо сосредоточиться даже при решении самых обыкновенных вопросов.

Когда вы достигнете полного сосредоточения, вы перейдете уже на вторую стадию (свапна), где ум должен сосредоточиться на внутренних представлениях, на понятиях и идеях, а не на тех предметах, от которых они возникли. Ум видит представление о предмете, а не самый предмет. Чем полнее вы можете это сделать, тем ближе вы к состоянию свапна. А раз вы его достигли, вы уже сделали один шаг на пути йоги, ибо вы стали способны привести душу во внутренний орган. При этом возможен и дальнейший прогресс.

Следующая стадия все еще принадлежит состоянию свапна. Она состоит в умении не только углубить ум в самого себя, но и удержать его там, мешая вторжению нежелательных мыслей.

Представьте себе, что вы оградили себя от внешних побуждений, и никакие ощущения уже не выведут вас из состояния сосредоточенности, но мысли еще могут это сделать. Ум может еще не быть вполне огражден от мыслей. Он поставлен в невозможность получать ощущения извне. Ум получил такую устойчивость, что если другой человек подойдет к вам и дотронется до вас, он не выведет вас из состояния абстракции. Но в глубине ума еще нет этой устойчивости, и мысли могут проникать туда, куда уже не проникнут ощущения. В ум могут проникнуть мысли из своего собственного плана. Для этого нужна другая степень сосредоточенности. Вы должны уметь убивать мысли. Как только появится нежелательная мысль, ее надо отбросить. Сперва выделаете это сознательно. Но уже само сознание присутствия другой мысли есть недостаток сосредоточенности. То, что вы замечаете мысль, доказывает, что она произвела на вас впечатление. Вы должны сознательно уничтожить ее. Как только она явится, вы уже её отбрасываете. Это процесс медленный, но если вы делаете это в продолжение нескольких месяцев, даже лет, это обратится в привычку. Ваш ум приобретает такую способность отталкивания, что способен будет вас самих привести вовнутрь, и тогда всякая мысль, идущая извне, сама собой будет отброшена от вас. Происходит то же, что с быстро вращающимся колесом. Когда колесо вертится медленно, то всякое прикоснувшееся к нему тело может остановить его движение. Если же оно вертится с большой быстротой, оно отбрасывает в сторону все, что приблизится к нему. Отталкивающая сила находится в прямой зависимости от быстроты вращения колеса.

Когда вы приобретаете привычку откидывать мысли, вы становитесь недостижимы и для ума, как и для чувств, т. е. ум ваш устремляется вглубь, в себя и автоматически отбрасывает всё, что желает в него проникнуть.

Это опять-таки полезно и с обычной точки зрения, ибо ум при глубокой сосредоточенности не истощается. Не давая к себе доступа ненужным мыслям, не уделяя им внимания, он не растрачивает на них энергию, не теряет свою силу, он остается без мысли, пока от него не требуется работы, вместо того, чтобы быть вечно занятым, как постоянно заведенная машина, которая от этого портится. Он превращается в машину, которую заводят по желанию.

За пределами этой стадии сознательный прогресс невозможен без помощи Учителя. Я сказала – сознательный, так как вы можете и не сознавать присутствия неведомого Учителя. Существует еще путь к бессознательному прогрессу, при котором вы тоже не сознаете чьей-либо помощи, но это достигается уже не знанием. Если вы хотите идти путем знания, вы должны найти себе Учителя.

В мире есть нечто сильнее знания – это благоговение. Это сам Дух, и кроме сознания вы можете на помощь себе раскрыть широко врата Души и не прятать её от солнца; оно проникнет в Душу, осветит и очистит её без всякого участия вашею низшего «я». Благоговение и есть раскрытие Души. Это не действие, а состояние. Оно означает признание над собой чего-то Высшего, чем вы сами, более прекрасною, чем то, к чему вы относитесь критически, что вы постигаете знанием. Вы преклоняетесь перед этим высшим, падаете ниц в обожании и молча ждете, будет ли произнесено какое-нибудь слово.

И в тайнах Духа возможен прогресс, ибо благоговение открывает путь для света. Свет всегда тут, но мы не осознаем его.

Все, о чем мы говорили, и есть совлечение оболочек, одна за другой, чтобы мы могли увидеть свет. По мере того, как спадают оболочки, он сияет все яснее; он не стал сильнее, но мы не могли извне видеть за оболочками этот внутренний свет. Благоговение изнутри срывает оболочки, и свет сияет, ибо таково уже его свойство. Мы сами создаем препятствия и мешаем свету прорваться наружу.

Оттого-то у человека непросвещенного вы можете иногда встретить духовное знание, которое выше интеллектуального знания какого-нибудь великого гения. Он видит сердце вещей. Почему это? А потому, что внутренний свет прорвался наружу, благоговение отверзло те очи, куда проникает свет, озаряющий все тайники. Одно знание не может совлечь оболочек. Тут нужна и любовь, которую человек сам найдет в себе; проникая через одну оболочку за другой, он сам отыщет путь к стопам Господа.

Этого можно достигнуть не только в лесах и джунглях, но повсюду, где человек может отрешиться от земного. Отрешения от внешнего не нужно, нужно только, чтобы Душа человека отреклась от всего мирского и чувственного. Про это и хочет сказать Шри Кришна, когда говорит о благоговении. Размышление есть раскрытие Души перед всем божественным, чтобы оно засветилось внутри беспрепятственно.

В этом и состоит отречение; человек должен отказаться от всего, что у него есть, и создать место, куда мог бы проникать свет. Отречение – это непривязанность к плодам действия. Он делает все только потому, что живя в мире, он должен действовать. Шри Кришна говорил: «Я всегда нахожусь в действии». Почему? Потому что без действия колесо бы остановилось. То же происходит и с человеком, предавшимся благоговению. Он совершает поступки, потому что они служат примерами для людей; его карма заставляет его жить в мире, где требуются такие поступки. Но не он их совершает.

Когда человек достиг состояния благоговения, чувства его устремляются к тем предметам, какие им свойственны, то же происходит и с умом. Но при этом человек не подчиняется ни своим чувствам, ни своему уму. Он признает своим владыкой только свое истинное «я».

И в то время, как его чувства и ум заняты предметами внешними, он вечно пребывает в состоянии благоговейного поклонения. В этом и состоит непривязанность. Он не привязан ни к чему, что создано его чувствами, хотя они и достигли бы совершенства.

Ум его может быть направлен на мирское и принимать участие в работе мира, но это не он сам. Его «я» вечно распростерто у ног Господа. Пока он тут, внешнее может делать свое дело, никакая сила не связывает его с этим внешним. Но чтобы достигнуть этой стадии, необходимо разумно упражняться в непривязанности. Вы должны научиться оставаться равнодушным к результатам, раз вы исполнили свой долг, предоставив все остальное могучим силам, действующим в мире. Силы эти требуют только одного, чтобы вы предоставили себя им, как тот материал, в который они облекутся, пока вы составляете одно с ними. Для этого вы должны быть чисты. Вы должны всегда направлять сердце ваше к Единому реальному. Человек в состоянии благоговения всегда пребывает внутри себя, в сердце своем. Он всегда пребывает в святилище, пока тело и ум его заняты внешним. Это и есть настоящая йога, в этом заключается ее тайна.

На этой ступени человек может узнать от своего гуру, каким образом он может сознательно работать заодно с силами духовными. Через благоговение он уже бессознательно принимает участие в этой работе. Сознательное же участие требует знания. Гуру должен для этого руководить учеником и научить его совершенному бескорыстию в работе. Сознательное участие в работе духовных сил доставляет радость неизреченную; но и всякое другое участие придает цену жизни.

Я бы не задержала так долго вашего внимания на этом вопросе, если бы не питала надежды, что кто-нибудь из вас постигнет все значение благоговения и увидит перед собой путь во внутреннее святая святых. Я разбирала оболочки души с точки зрения интеллекта и все области мира и указывала вам пути для их исследования. Но я не выполнила бы своего долга перед вами, если б оставила вас на этом интеллектуальном плане. Поэтому-то я и пыталась, как могла, сказать вам эти несколько слов о сущности йоги. Пусть сочтут меня безумной фанатичкой, но я все же решусь сказать, что только одно благоговение может дать уверенность в безопасности Пути. Оно одно придает силу и открывает путь в те сокровенные глубины, где пребывает Божество. Лучше невежественное благоговение, чем отсутствие всякой веры.

Лучше просто возложить ветку перед каким-нибудь деревенским Богом, как это делают в народе бедняки, уделяя что могут от своего недостатка, чем быть прославленным всемирным гением, который в гордыне своей не верит жизни Духа. Дух выше ума, как ум выше чувств. Жизнь Духа есть жизнь высшая, и она открыта всякому, ибо Дух скрыт в глубине души каждого человека, и никто не может отрицать его присутствия.

Воспитывайте же в себе уважение ко всему благородному, поклоняйтесь всему божественному. И когда изменит вам тело со своими чувствами и ум ваш придет в упадок и не будет в состоянии служить вам, – тогда вечный Дух, эта жизнь вашей жизни, восстанет в силе и, поднимаясь вверх, найдет себя самого. Но ему не для чего и подниматься, он там пребывает всегда, вечно покоясь у подножия Лотоса, своего Бога. Там нет иллюзий, боли, разлуки, там все – блаженство. Ибо сущность Божества есть Любовь и Радость; он и есть наследие Духа, которое превосходит все, что может дать временный мир.

Лекция IV. Символизм

Символизм – это общий язык всех религий. Под этим подразумеваются некоторые общепринятые формы, которые вызывают у всякого посвященного в них определенную идею. Вы можете точно таким же образом составить идеографический язык, который каждый будет читать на своем наречии. Можете придать каждому арифметическому числу известное значение, и если выразить это словами, слова эти будут различны на разных языках. Во все времена у людей, изучающих религию, существовал общий язык, на котором они могли сообщаться друг с другом. К какой бы национальности ни принадлежал человек, какой бы вид религии ни был распространен экзотерически в стране, – раз он видел известный символ, он понимал его значение. Этим символом его посвященные собратья сообщали ему знание такое же определенное и точное, как если бы оно было произнесено на его родном языке.

Такое единство религиозных символов служит лучшим доказательством основного единства религий. Когда на далеком Западе вы встречаете тот же символ, как и в индусском храме, и он же повторяется на современных христианских церквах и соборах, и вы встречаете опять-таки его же и в Азии, и в Америке, и на многих островах Тихого океана, – тогда вы понимаете, что все народы, начертавшие этот символ, имели одни и те же понятия, одинаковые способы для их выражения, знали одну и ту же истину, поклонялись одной и той же идее. Изучение символизма позволит почерпнуть из прошлого то, что утерялось в настоящем. Раскрытие какой-нибудь великой истины позволит нам укрепить и нашу мысль. В древних книгах, написанных великими мудрецами и божественными наставниками, мы найдем скрытую ими тайну духовного знания. Они сделали это, чтобы охранить эту тайну от всех перемен и случайностей жизни, и человек, достигший известной стадии духовною развития, мог всегда иметь под рукой доступное ему знание. Таким образом, то, что хранилось веками во мраке, опять появится на свете для поучения мира. Мы особенно нуждаемся в этом теперь. Мы живем в цикле мрака, в той Калиюге, когда все духовное принижено, темные силы торжествуют свою победу и ослепляют внутреннее зрение человека. В более счастливые времена зрение это светло и ясно.

Когда приближался этот цикл, мудрецы вынуждены были скрывать в символах и под покровом мифов те истины, которые должны были храниться для будущих поколений. Истины эти скрыты не только в том, что мы называем символом, внешним знаком, но облекались и в форму аллегорий, басен, мифов и всяких обрядов. Повсюду в них скрыта была духовная истина, и время от времени появляется человек, способный видеть эту истину во внешнем символе мифа или обряда. Провозглашением этой истины он укрепит веру человека в реальность всего духовного и в тумане мрака укажет ему путь к свету. Символ не только сохраняет истину в веках, но служит и вечным свидетелем существования этой истины. Назначение символа – скрывать ее, но она должна по временам являться на свет, чтобы человек снова уверовал в нее. Теософы и работают в наши дни по воле тех божественных наставников, которые создали эти символы и отдали их на хранение различным религиям мира.

Когда истина утеряна и исчезает вера в нее, необходимо, чтобы кто-нибудь истолковал смысл символов. Разумность объяснения сама говорит за себя, и люди чувствуют очевидность ее существования, когда она выведена, если можно так выразиться, на свет из тайников.

И вера растет тогда, верующие поднимают голову, ибо само раскрытие истины подтверждает реальность символа. Люди опять начинают верить в истину, когда она мелькнет перед ними подобно свету потайного фонаря. Значение символа состоит не только в том, что он скрывает истину, указывая ее одним мудрецам, но и в том, что он утверждает перед миром реальность духовной истины.

Потому-то некоторые из нас и настаивают на сохранении обрядов, даже если нам и непонятен их смысл. Знаю, что много людей считают обряды препятствием к прогрессу и предрассудками. Они видят в обряде одно препятствие, упуская из виду его сокровенный смысл. Часто древний памятник вещает нам о прошлом народа, а вы, желая выиграть десять минут времени, хотите снести это здание, чтобы провести через него железную дорогу по прямой линии! Но иногда разумнее потерять десять минут – столько времени теряется даром! – чем разрушить памятник и вырвать из памяти народа самое воспоминание о каком-нибудь событии.

В Писаниях духовных мудрецов точно также хранится смысл обрядов, непонятных теперь для многих, и сила их не уничтожится, когда осветится их истинное значение. Если обряды индуизма были бы изгнаны из Индии, что доказывало бы индусскому народу непреложность духовной истины? Но хранятся еще символы и обряды; путем знания мы находим подтверждение древнего учения и через символы проникаем в ум и сердце народа.

Я приведу в пример один символ, который распространен во всем мире, во всех религиях, хотя вид его несколько и видоизменен у разных народов, – я говорю об известном всем символе креста. С ним соединено у большинства представление об одной из самых новейших религий. Но это один из древнейших символов; он с незапамятных времен дошел до нас с Востока. На какую глубину ни производились бы раскопки, к какой бы седой древности ни относились развалины вырытого города, в Америке, в Европе, в Азии, в Африке – повсюду вы найдете кресты. Новейшими исследованиями открыты в Европе места, где сохранились остатки цивилизаций, исчезнувших задолго до того, как у людей могло получиться представление о Римской империи; а цивилизации эти существовали целые века, прежде чем пришли в упадок. Раскопки, сделанные на еще большей глубине, обнаружили следы цивилизаций, от которых нас отделяют целые тысячелетия; на поверхности земли не осталось от них никаких следов, – но и тут на глиняных сосудах, сохранившихся после того, как истлели и самые кости создавшего их народа, вы увидите изображение креста. Сосуды эти найдены возле кучек праха, который рассыпается, как только разрыта могила, и крест этот, изображенный на сосудах, содержащих прах покойников, указывает на священное значение этого символа. В глубочайшей древности повсюду, где жили люди пятой расы, – везде находят символический крест. Из древних Писаний мы узнаем, что круг, позднее означавший круг горизонта, вначале был символом Вишну, т. е. времени. Круг же – это символ бесконечного времени, а крест, на котором покоятся все боги, все риши, все светила небесные, изображал собою все, что существует в мире проявлений. Пойдем еще дальше, во времена, предшествующие рождению пятой расы; от них не осталось ничего, кроме разбросанных кое-где камней, на которых опять-таки высечен знак креста. Значение этих камней знают лишь посвященные.

Возьмем четвертую расу людей, погибшую от страшной катастрофы; от нее остались лишь семена, из которых вышла пятая раса, – и у них символ креста считался таким же священным, как и у людей пятой расы.

Символ этот можно таким образом считать всемирным, и ни одна из позднейших религий не должна его присваивать исключительно себе. Крест часто был запечатлен на груди посвященных и вовсе не составлял неотъемлемой собственности одной из самых современных и экзотерических религий.

Что же такое представляет из себя крест в основе своей? На древнейших изображениях он заключен в круге. Позднее круг отбрасывается, и, лишившись его, крест теряет свое высокое значение. Крест в высшем своем смысле всегда служил символом Духа; из сферы духовной он спустился до внешнего проявления и служил символом звезд, которые являются видимым образом тех великих умов, которыми движется Космос. Значение этого символа еще более падает впоследствии, доходит до человека и получает уже смысл фаллический, запятнанный нечистыми человеческими мыслями.

Рассмотрим теперь круг. В первичном своем значении он изображал то безграничное существование, которое проявляясь ограничивает себя. Сперва это круг света, который окружает безграничный мрак. Круг света представляет из себя начало проявления Космоса.

Изучая свет, мы рассматривали сперва свет бесформенный; форма проявляется позднее как видимая сторона проявления. Первое значение круга – это проявление, ограничение, начало всех вещей. На следующей стадии появляется крест, разделяющий круг; это тот огонь, который, исходя от центра, образует два диаметра, вызывает деятельную жизнь внутри этого круга вселенной и делает возможным появление проявлений, постепенно исходящих из центра. Сначала появилась одна линия креста, та, которую проводит свет Логоса по обоим направлениям от центра к окружности. Это тот свет, о котором я упоминала во второй лекции как об исходящем из двойственного Логоса. Он то, идя к окружности, и делит круг сперва на две, а потом на четыре части. Эта-то линия света, исходящая из точки и переходящая во внешнее по четырем направлениям, и чертит крест в проявлении, символ деления на дух и Материю.[16]16
  Ученик, предающийся медитации, может созерцать точку, линию, крест, свастику и изучать их отношение к третьему Логосу.


[Закрыть]

Исходя из этого последнего деления, мы видим, как далее происходит весь Космос, символом чего будет уже вращение креста, после чего крест уже не представляет из себя двух прямых линий, но к каждому концу его прикреплена часть круга в проявлении, и вы получаете древнюю свастику, заключающую в себе не только идею разделения, но и вращения. В свастике с повернутыми линиями есть уже намек на круг, в то же время, как и на крест, но это не определенный и установившийся круг, а круг вращающийся; это уже сила, рождающая жизнь.

В связи с этим находится и символ деревянного бруса для добывания огня; тут углубление, в которое он вставляется, заменяет круг, а вертящийся посредством веревки брус чертит крест и, вращаясь, зажигает священный огонь. Это и есть Агни, бог огня, символ той жизни, которая порождает мир. Вы видите таким образом, что круг и брус изображают половину креста, другой половиной которого является веревка, дополняющая крест и заставляющая его вращаться. Перед вами полное изображение Второго Логоса, при разделении которого становится возможным дальнейшее проявление.

Затем идет вращение, порождающее теплоту. Я, помните, обращала ваше внимание на эту теплоту как на результат действия огня. Когда сияние света переходит в огонь, тогда рождается бог огня, причина дальнейшего проявления. Проследите его, и всюду вы увидите в нем символ Бога, проявленного Бога, мировую силу, творящую и рождающую. Высшим смыслом этого символа будет Бог, рождающий Космос. В низшем смысле это детородный орган, которому поклонялись в разных видах, унижая его истинный смысл.

Слепой глаз материалиста видит лишь фаллическое значение и непристойное толкование в том, что в высшем смысле имеет начало в Логосе, проявляющемся в мире вещественном. Мы постоянно находим крест в руках богов, на древних изваяниях; только форма креста меняется, согласно типу, принятому в каждой религии. Символический язык имеет тут и другое применение, так как по форме креста мы можем судить о степени религиозного развития народа.

Возьмем для примера Египет. Там вы увидите крест и круг в другом виде. Это уже не крест с двумя равными концами, начертанный в круге, символизирующем время. Он превратился в букву ┬ одним концом внизу; крест не вписан в круг, а самый круг покоится наверху буквы:

Тут круг означает не время, а служит символом женского начала. Подобный крест нарисован на фресках в пирамидах в руках богов, которые держат его. Крест служит тут символом человеческой жизни. Когда настанет время душе вернуться в лежащую мумию, появляется бог, держащий в руках такой тау с кругом – крест жизни. Бог прикасается этим крестом к устам мумии, и душа возвращается в тело, воскрешая его к новой жизни.

После того, что мы видели, как крест в Египте постепенно утерял свое высокое значение, проследим этот символ в той форме, какую он принял в Индии, где мы находим его в руках одного из богов. Вы увидите, что символ этот имеет тут еще более тонкий и прекрасный смысл. Посмотрите, как иногда в храмах изображен Шива Махадева в образе Махайога, великого аскета. Он сжег на огне тапаса всю низменную сторону своею существа и стал чистым огнем; все остальное исчезло. Махайог держит в поднятой руке веревку, имеющую форму не круга, а уже овала. Он держит ее между большим и другими пальцами руки, причем эта последняя изображает крест, на котором покоится овал. Каково же значение этого символа, ставшего позднее изображением производительной силы, жизни, в руках великого Йога, главы аскетов? Разве Йог не отрешился от производительной деятельности и не изображают ли его часто в девственном образе кумары отказывающимся от творения и ничего не имеющим общего с физическим проявлением? Здесь символ имеет еще более высокий смысл. Овал в руках великого аскета для всякого, кому знаком язык символов, уже не имеет того значения, какое ему было придано впоследствии.

Овал представляет из себя третье духовное око, то, что открылось при помощи тапаса уму аскета, когда он достиг известной ступени и подчинил свои низшие чувства. Рука, держащая крест, означает распятие низших страстей своей природы, посредством которого йог только и может достигнуть духовной жизни. И Бог, этот великий Йог, держит руку поднятой, чтобы показать, что все страсти его распяты, а подавление низших сторон природы дает возможность развиться высшим. Крест таким образом открывает те врата, через которые проникает свет духа. Тогда раскрывается третье око, око Шивы, знакомое всякому индусу, если не по смыслу, то хоть по имени. Как же проявилось это третье око?

Припомните древнее сказание о том, как Шива сидел, погруженный в тапас, а индусский бог любви пытался пронзить его своими стрелами. Но лоб Шивы открылся, и из третьего ока изошел свет, луч которого испепелил бога-искусителя.

Теперь, когда вы войдете в храм великого бога, где он изображен в образе Махайога, и увидите веревку в руке его, вы поймете ее сокровенный смысл. Вы можете пойти еще дальше и извлечь из этого поучение; вы поймете, что человек обладает силой, которая может быть направлена на низшую или на высшую жизнь, – для создания новых форм или же на развитие в себе сил духовных, но никогда не на обе одновременно.

Потому-то и требовалось от аскета безбрачие оно служило необходимым подготовлением к раскрытию третьего ока. Всегда понятие об аскетизме включало в себя и понятие об абсолютной физической чистоте.

Вы можете направить течение жизни вверх, в область Духа, или вниз, в область материи. Если вы ищете проявления, вы не можете одновременно подняться до могучей производительной энергии сферы духовной.

И когда Шива поднимает крест с веревкой, это означает, что третье око открылось, жизнь сосредоточилась в голове, в области высшей. Отверзлось третье око аскета, и победа Духа обеспечена.

Поищем теперь смысл другого символа, в котором материя и Дух слиты воедино. Перед нами уже не крест с овалом, а два переплетенных треугольника, которые указывают, что Дух и материя не разделены, и указывают на их слияние во всевозможных проявлениях в мире явлений. Треугольник, обращенный острием вверх, означает огонь или Дух, а тот, который обращен вниз, изображает воду или материю; они слиты воедино. Это и есть символ слияния Духа с материей в мире проявлений. Суть заключается в том, что слияние это продолжается все время, пока длится проявление. Этот двойной треугольник обыкновенно служит символом двух индусских богов, Шивы и Вишну, если их рассматривать как два аспекта Единого. Треугольник, поднятый острием вверх, – это Махадева, огонь. Бог, движущийся по водам Нараяна, изображается треугольником, обращенным вниз. Он изображает бога, превращающегося в материю и дающего возможность возникновения явлений.

Тут опять получается символ двойственности, так как оба бога изображены как Единое в своей сущности и двойственное в своих проявлениях, под видом огня и воды, положительного и отрицательного, мужского и женского начал. Это поможет уяснить многим из вас, на что намекают Писания, и вы поймете внутреннее сродство двух великих богов Индии.

Тут кстати будет припомнить одно сказание, которое уничтожает в корне все несогласия, существующие между различными современными сектами, т. е. скорее сравнительно позднейшими. Из имени богов создают себе преграды, тогда как это должно было бы служить источником их единения. Вспомните, как поклонник Шивы ненавидел своего соседа, который поклонялся Вишну; оба исполнены антагонизмом, а не истинно религиозным духом; и все это потому, что избрали предметом поклонения различные образы Бога.

Однажды, когда этот поклонник Шивы со злобой в сердце на поклонника Вишну склонился перед Махадевой, изображение божества внезапно изменилось на его глазах. Перед ним стоял Шива, как бы разделившийся надвое: одна сторона сохраняла образ Махадевы, а другая приняла вид Вишну, и обе слитые половины улыбались ему.

Если бы в наше время вникали в смысл этого сказания, не существовало бы раздоров между сектами, которые все поклоняются Единому Богу в разных видах, вражда между братьями стала бы невозможной.

Изучая эти символы, мы пришли, таким образом, к сознанию в них божественного смысла, который скрывается за этой внешней их формой.

Весь ход мыслей привел меня к весьма конкретному символу. Я выбираю его нарочно, чтобы проследить всю его эволюцию и показать вам, как свойственная развитому уму абстрактная идея вытекает из самого конкретного символа. Этот последний необходим, чтобы уяснить человеку невежественному какое-нибудь религиозное понятие. Позвольте мне немного отвлечься от вопроса и слегка коснуться тех разногласий, которые терзают современную Индию.