Текст книги "Одинокий мужчина с кошкой"

Автор книги: Анна Яковлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 3

…На глазах у окружающих Никита Рассветов просто погибал от жалости к себе.

После развода жалость к себе стала его философией, его жизненным кредо и излюбленным занятием.

После развода Никита Рассветов дал себе клятву не заводить собак, морских свинок и детей, не влюбляться и не жениться. Даже по приговору суда.

Три года он держал клятву, и, как ни парадоксально, это делало его чертовски привлекательным в глазах женщин всех возрастов, национальностей и вероисповедования.

Еще бы: красавчик без вредных привычек, готовый составить компанию в воскресные и праздничные дни, а также по вторникам и четвергам.

Понедельники, среды и пятницы у Рассветова Никиты были подобны намазу: он посвящал их «моделированию фигуры».

Никита уже давно переплюнул кумира одноклассницы Люси (ударение на последнем слоге) Семипаловой – Стива Ривза, легендарного культуриста пятидесятых, с которым, по утверждению Люси, Никитос был просто одно лицо. В подтверждении своих слов Люси притащила в школу один из номеров «Медведя» в пору его расцвета и предъявила фото Ривза.

Легенда бодибилдинга, несмотря на мышечную массу, самому Никите показался слащавым амурчиком со всеми вытекающими. Никита сделал все, чтобы избавиться от подобного сходства – из соображений безопасности.

Усилия не пропали даром: слащавость быстро облезла с Никиты Рассветова, как и невинность, которую он потерял на пару с Люси.

Женитьба и развод оставили на смазливой физиономии Никиты легкую печать разочарования, и количество жриц, желающих служить новоявленному лорду Байрону, умножилось.

Выбор Никиты пал на преуспевающую Ксению Баркову.

Даже старушка-мать, с которой она жила, из отягчающего обстоятельства превратилось в достоинство. Всем известно: мамы девушек бывают опасны тем, что незаметно оборачиваются тещами. Никите и здесь повезло – любящая дочурка почти никогда не оставалась с ночевкой, спешила домой. И к себе не звала.

Звонок Ксении и просьба выловить в парке какого-то хмыря с собакой раздосадовали Никиту (он очень не любил менять планы), а последовавшее за этим приглашение на ужин вызвало панику. От ужина он отказался сразу, а от патрулирования парка отвертеться не удалось.

Неожиданно уже в баре клуба, куда он заскочил предупредить Грэга, что подъедет позже, идея показалась Никите забавной.

На память даже пришла фильмография короля бодибилдинга Ривза: «Легенда об Энее», «Троянская война», «Сын Спартака», «Последние дни Помпеи»…

В роль героя Никита вошел там же, в баре. Это получилось само – под взглядом синеокого ангелочка.

Глава 4

…Ксения несколько минут барражировала перед центральными воротами парка и не сводила глаз с дороги, откуда должен был появиться «Форд» Никиты.

По земле стелился плотный, чуть горьковатый аромат увядающей сирени, сгущались сумерки.

«Форд» все не появлялся, и Ксения нетерпеливо набрала номер. Не дав ей открыть рот, Никита прокричал: «Подъезжаю!», и связь оборвалась.

Ксения огляделась в раздумье. Старушки с мелкотравчатыми мопсами, той-терьерами и «чихами» уже случались в парке все реже.

Самое время появиться серьезным породам.

Первой опрошенной была хозяйка мраморного бульдога, дама бальзаковского возраста. Она не встречала ротвейлера по кличке Крон.

За дамой потянулись: немецкая овчарка с субтильным молодым человеком на поводке, синеглазая хаски с потным, одышливым дядькой. Никто не слышал ни о злобном ротвейлере по кличке Крон, ни о его злобном хозяине.

Никита подъехал, когда в отдельных закутках парка уже было совсем темно. И выглядел, как на вручении ордена за заслуги перед Отечеством: лакированный туфли, костюм, белая рубашка, в сумерках казавшаяся ослепительной.

Ксения придала себе независимый вид. В джинсах, в куртке-парке и кроссовках она выглядела рядом с красавчиком Никитой его домработницей.

– Ты меня не дождалась? – улыбнулся он подкупающей улыбкой.

– Нет, как видишь.

– Так, может, я тебе не очень и нужен?

– Никеша, я же не заставляю тебя. Если не хотел ехать, сказал бы сразу.

– Не заставляешь. – Он вытянул красивые, лукообразные губы трубочкой и чмокнул Ксению в щеку. – Но просишь.

– Но ты же все равно опоздал.

– Я заехал повидаться с Грэгом.

– Мог ему позвонить.

– Не мог.

Перепалка грозила скатиться в банальную ссору, и это было впервые и так неожиданно, что Ксения захлопнула рот.

– Давай походим еще немного, – примирительно предложила она.

Никита с видом жертвенной овечки вздохнул:

– Давай походим.

Почти час они добросовестно прочесывали парк.

Были опрошены не только все встреченные собачники, но и просто одинокие прохожие, стайки малолеток-подружек, кучки подростков на роликах и воинственные молодые люди в капюшонах, оккупировавшие скамейку.

Никита все время поглядывал на часы и не сумел скрыть радость, когда Ксения убедилась в бесплодности поисков – еще не было одиннадцати, детское время даже для синеоких ангелочков.

– Вот видишь, – тенор Никиты звучал наставительно, – я же говорил – бесполезно. Миллионный город. Он мог приехать из другого района. Или даже из пригорода.

Слова Никиты пробудили в Ксении дух противоречия.

– Скажи еще, с соседней галактики. В будний день утром собак, как правило, выгуливают недалеко от дома, – упрямо повторила она Варины слова, и они снова едва не поссорились.

Впервые прощались с прохладцей, к которой примешивалось обоюдное разочарование.

– Позвони завтра, – коснувшись щеки Ксении беглым поцелуем, попросил Никита.

В свете ночных фонарей взаимное недовольство проступило отчетливей.

– Хорошо. – Она не ответила на поцелуй.

Двигаясь с легкой ленцой, Никита перебежал дорогу, щелкнул пультом сигнализации, сел в авто и посигналил, отъезжая.

Этот режущий ухо сигнал окончательно рассердил Ксению.

– Выпендрежник, – фыркнула она вослед «Форду».

Глава 5

…У Гены Явкина было три слабости: дед Василий, «БМВ» и кошка Матильда.

Все трое Гену утешали.

После разговора в кабинете главного Гена был безутешен.

Ни «БМВ», ни Матильда, ни дед Василий не помогли, и Гене захотелось напиться в стельку.

Напиться, забыться и выбросить из головы язву Баркову. Этот ее взгляд всезнайки и задаваки. Отличницы, перфекционистки. Воображалы.

В школе таким темную устраивали. Так бы ее и…

Гена затруднялся сформулировать, что именно он мечтал сделать с Барковой.

Почему-то хотелось взять второго зама за плечи, прижать к стенке (в прямом смысле этого слова), держать так и смотреть, как она станет выкручиваться и извиваться.

Хотелось увидеть, как в болотных глазах проступит… не страх – нет, Гена был гуманистом по природе – а растерянность и удивление. А то смотрит так, как будто знает все наперед и не ждет от Гены Явкина ничего хорошего. «Неодобрительно смотрит – вот как», – Гена, наконец, дал оценку этому взгляду.

Гена мечтал, чтобы Баркова зауважала его. Не за силу, а за ум.

– Ума у тебя, Генка, палата, – посмеивался дед Василий над внуком. – Надо что-то с этим делать. Так дальше нельзя.

Но то – дед. Деду все можно. Но Баркова же не дед!

А Баркова насмехалась над ним и презирала его. И, кажется, подозревала, что он, Геннадий Явкин, внук геройского Василия Ивановича Явкина, тысяча девятьсот тридцатого года рождения, кадрового офицера, бывшего летного инструктора в Южном Вьетнаме (подпольная кличка Яв Кин) не чист на руку.

Если бы Баркова была мужиком, Гена знал бы, что делать, но к бабе его знания были неприменимы.

Он выслушивал намеки, мрачнел и ничего не мог предпринять. Гене не приходило в голову, что он должен обелить свое честное имя, доказать свою непричастность к хищениям на фирме.

С какой стати? Они же не в суде. В конце концов, для этого есть служба безопасности. В конце концов, дядька Санька, он же генеральный директор, он же родной брат матери, не поверит ни одному слову Барковой.

Длительное время Гена и сам не мог взять в толк: а на что, собственно, намекает эта воображала, эта заноза Баркова?

Оказалось, он под колпаком у второго зама. Всего-навсего.

«Это же голимая чушь, – говорил себе Гена каждое утро перед работой, – чтобы до такого додуматься, нужно быть… Барковой».

На фирме дядьки Гена чувствовал себя как у бога за пазухой. В свое время именно дядька воткнул племянника на строительный факультет университета, после университета натаскивал его, обминал в разных компаниях и на разных стройках. Потом создал свою фирму и Гену сделал начальником отдела снабжения.

Гена не сопротивлялся, он вообще был непротивленцем.

Но сейчас в нем просыпалось новое, неведомое чувство, по описаниям схожее с самолюбием. О наличие самолюбия у себя Гена до сих пор даже не подозревал, а обнаружив, расстроился. Как будто он сдал кровь на анализ, а анализ показал, что кровь у Гены голубая. И что с этим делать?

Незаметно в душу Явкина вкралась маета. Баркова лишала его покоя.

Глава 6

…Был вечер пятницы.

Выйдя из офиса, Ксения попрощалась с двумя менеджерами из производственного отдела, с которыми ехала в лифте, пожелала хороших выходных и двинулась за угол здания, к парковке.

В косых лучах июньского солнца, протыкавших насквозь машины всех марок, Ксения увидела «жигули»-девятку и в ней – силуэт собаки. «Жигули» стояли в некотором отдалении, стекло в окне было чуть приспущено, и пес обозревал редких прохожих из салона.

Ксения даже не удивилась: ротвейлеры и рыжие коты последнюю неделю просто преследовали ее. У магазина, возле дома, в телепередачах, в рекламе собачьего и кошачьего корма – всюду было засилье ротвейлеров и рыжих котов.

Даже в сериале, который смотрела мама, наличествовал кот. Конечно же, рыжий.

Можно было считать это одобрением и поддержкой небес, а можно – кознями лукавого.

Ксения не нуждалась в одобрении или напоминании. И козней не страшилась.

Многого в жизни она добилась благодаря упрямству, именно упрямству она доверяла куда больше везения.

Женские капризы были ей не свойственны, она могла отодвинуть в сторону все и двигаться к цели, как ракета с системой наведения. Ни завал на работе, ни друзья, ни любовник, ни мамино брюзжание не могли помешать ей отыскать убийцу Левки.

С Никитой или без, она найдет его.

Именно об этом думала Ксения, идя по проходу между рядами машин.

В тот момент, когда она поравнялась с «жигулями», раздался лай.

Он раздался так близко и так неожиданно, что Ксения с испугом отпрянула от машины и непроизвольно схватилась за грудь.

В десятую долю секунды в голове мелькнуло узнавание: это тот самый ротвейлер.

Глядя прямо в глаза Ксении, пес отрывисто и хрипло лаял.

Ксения огляделась. Машины въезжали и выезжали со стоянки, никому не было никакого дела до Ксении Барковой, направляющейся к своей серебристой «Ауди».

– Крон? – позвала она собаку.

Собака отреагировала на кличку совершенно явственно: заметалась по сиденью и снова возвратилась к окну с такой яростью, что авто закачалось.

С часто бьющимся сердцем Ксения обошла машину и взглянула на номер – номер был местным.

Еще раз оглядев парковку и ничего особенного не обнаружив, Ксения нашарила в маленьком отделении сумки телефон, летящим движением поймала в фокус задний бампер и щелкнула фотоаппаратом.

Спрятав трубку, Ксения снова посмотрела на беснующееся животное: поставив лапы на спинку заднего сиденья, ротвейлер смотрел в окно и глухо рычал, подняв верхнюю губу и обнажив сахарные клыки.

Боясь искушать судьбу, Ксения сорвалась с места и уже через минуту сидела в «Ауди».

Сердце бешено колотилось, руки дрожали, Ксения стиснула кулаки с такой силой, что ногти впились в ладонь: «Вот где ты у меня, сукин сын».

«Ауди» послушно дала себя вывести из стойла между новым «корейцем» и подержанной «француженкой».

Теперь, соображала Ксения, выворачивая руль, придется просить о помощи Варькиного мужа Сережу. Сергей Ива служил в администрации города, в контрольно-счетной палате. Наверняка у такого человека найдутся знакомые, способные установить адрес владельца по номеру машины.

Решив действовать, Ксения не стала откладывать, позвонила Варваре и напросилась в гости.

…Сидя на кухне Ива, Ксения поедала курагу в шоколаде, прихлебывала чай со сливками и время от времени запускала глаза в листок с координатами врага.

Записанные размашистым почерком Сергея, они наводили на размышления: «Холин Иван Игоревич, тысяча девятьсот семьдесят девятого года рождения, адрес регистрации: улица Космонавтов, дом 7, квартира 96. Имеет судимость по статье сто двенадцать, освобожден по амнистии. Тюремная кличка Хрящ».

– Светлый образ получается, – заметила Ксения, прочитав справку.

– Сто двенадцатая – это нанесение тяжких телесных, – просветил Ксению Сергей. – Агрессивный сукин сын. Сомневаюсь, что тебе надо встречаться с ним.

В этот момент никаких чувств, кроме растерянности и замешательства, Ксения не испытывала. Ракета-носитель неожиданно сбилась с курса, потеряла цель.

Да, она, наконец, знала, где искать опричника.

Да, она могла прямо сейчас сесть в машину, повернуть ключ в замке зажигания, сверяясь с запиской, отыскать улицу, дом, квартиру. Она могла уже сегодня увидеть эту сволочь.

А дальше-то что? Зачем она встретится с ним? Чтобы прочитать нотацию? Отшлепать? Схватить за ухо и привести к родителям? Увидеть глаза без очков и убедиться, что в них нет ничего, кроме пустоты? Или провести психологические тесты и доказать самой себе, что перед ней социопат? Жертва насилия?

Все это было одинаково глупо и не могло принести удовлетворения.

Тут в голову ей пришло, что ехать на встречу с сукиным сыном, мотавшим срок за избиение человека, без Никиты не стоит. А еще лучше вообще не встречаться с уголовником, а действовать через адвоката, – осенило Ксению.

– А я и не стану с ним встречаться, – объявила она.

– А как тогда ты его привлечешь? – удивилась Варя, появляясь на кухне, – она укладывала сына спать.

Ксения стянула из вазочки еще одну конфету и зашелестела оберткой.

– Пусть это делает адвокат, – она быстро посмотрела на Сергея. – Сереж, нет у тебя адвоката на примете?

– По кошачьим делам? – Сергей был большим насмешником.

Взгляд Ксении метнулся и спрятался в чашке. Ей было известно мнение Сергея: он считал Ксению чересчур энергичной и, не особенно скрываясь, называл «штурм-коммандос».

– Сереж, – всколыхнулась Варя, – ну чего ты? Ты же можешь поспрашивать у своих, поискать. Тебе же проще это сделать, ты же мужчина. – Как мужняя жена, Варя пребывала в наивном заблуждении, что мужчины могут все.

– Вот тебе и адвокат, – кивнул на жену Сергей.

– Не надо, Варь, – остановила подругу Ксения. – Сергей прав – адвокат не проблема.

– Нужен не просто адвокат, а хороший, – не согласилась Варвара. – Хорошего через знакомых искать надо.

– Найми какого-нибудь выпускника юрфака, – дал совет Сергей. – Пусть это будет его первое дело. Он разделает твоего Холина, как бог черепаху.

– Ну вот, уже и моего Холина, – проворчала Ксения. Совет Сергея она не восприняла всерьез.

– Кстати, может, он своего ротвейлера для собачьих боев натаскивает.

– Ну… это уже средневековье какое-то, – не поверила Варя. – Кого в наше время собачьи бои интересуют?

– Интересуют, и еще как. – Сергей закинул ногу на ногу и покачал шлепанцем. – Это достаточно серьезный подпольный бизнес. Там нехилые ставки крутятся.

– Где? У нас? В нашем городе? – Подруги смотрели на Сергея, как на сумасшедшего.

– В нашем городе, – подтвердил он и веско добавил: – Победитель трехкомнатную квартиру может купить. Представьте себе.

Ксения на минуту вообразила, что в результате боевых действий, развязанных против бывшего уголовника и его пса, выйдет на подпольный тотализатор, и ей стало дурно. Нет, она не настолько сумасшедшая. Никаких таких целей она перед собой не ставит. Она ищет и хочет наказать виновника Левкиной смерти – только и всего.

– А полиция?

– У полиции дел хватает и без собачьих боев. Варюша, – Сергей просительно посмотрел на супругу, – сделай еще чайку, пожалуйста.

– Меня не интересует, чем занимается этот Холин, – заявила Ксения. – И я прекрасно понимаю, что ротвейлер здесь ни при чем. Я хочу наказать не ротвейлера, а его хозяина. Хорошо бы сделать процесс публичным в назидание всем владельцам бойцовских пород, – с мечтой в голосе добавила она.

Сергей перестал качать шлепанцем.

– Похвально, похвально, – пробубнил он, теряя интерес к теме. – Так что там у нас с чайком, Варюша?

– Сейчас сделаю. – Варя неохотно поднялась.

– В конце концов, этот Крон мог наброситься на ребенка, – выложила Ксения последний аргумент.

Сергей уже скучал в открытую:

– Да нет, я не против, только учти: подобные дела отнимают массу сил и времени и победу не гарантируют.

– Ладно тебе, пифия карманная, – фыркнула Варвара. – Если не верить в успех дела, то и начинать не стоит, правда, Ксюш?

Ксения выразила полное согласие с этой оптимистичной формулой и простилась с друзьями, предварительно чмокнув спящего Яшу в щечку.

…Оказавшись в «Ауди», Ксения включила радиомагнитолу и под бубнеж ведущего вечернего эфира принялась думать о Холине.

Теперь ей казалось, что гадкая рожа его как нельзя лучше подходит под сто двенадцатую статью. Такому и убить ничего не стоит. Что если он действительно выставляет собаку на бои?

Господи, ей нет до этого никакого дела.

Не дав себе времени на сомнения, извлекла из сумки телефон и набрала номер Никиты.

Номер долго не отвечал, и Ксения несколько раз успела посмотреть на стрелки часов: под ее нетерпеливым взглядом секундная переместилась на одно деление, еще на одно, еще и еще…

– Да, Солнышко? – услышала, наконец, она. Судя по фоновому шуму, Никита ехал в машине. – Соскучилась?

– Никеша, я по делу звоню.

– Да?

– Никит, я узнала адрес мужика с собакой, – выпалила Ксения.

– И как я должен реагировать на такое откровенное признание? – Голос у Никиты был игривым.

– Никит… Ну… того мужика, с ротвейлером.

Подсказка не помогла испытуемому:

– Не понял. Какого мужика? – Все, что не касалось напрямую самого Никиты, вылетало из его красивой головы.

– С ротвейлером, который задрал моего Левку, – повысила голос Ксения.

– А что ты нервничаешь? – тут же отреагировал Никита. – Я просто не расслышал.

– Ты можешь со мной съездить к нему?

– Когда?

– Сегодня. Прямо сейчас.

– Солнышко, сегодня никак не могу. Сегодня же среда. Среда, Солнышко! Завтра могу. А сегодня – никак, ты же знаешь.

О да! Она знала.

– Ясно, – процедила Ксения, – извини.

– Ну, давай, не грусти, – простился Никита.

Зуммер в телефоне прозвучал, как реквием.

Открылась неприглядная правда: на Никешу нельзя положиться в трудную минуту. Его идеальный рельеф – только мастерски вылепленный фасад, прикрывающий пустоту.

Внезапно у предателя Никиты Рассветова обнаружился защитник – внутренний голос.

Голос был язвительный и беспощадный – как неродной: «Какая это у тебя «трудная минута»? Левка – только кот. И все. Так что не делай трагедию там, где ее нет. Это дурной тон».

Сентенция вызвала ропот, Ксения перешла в оппозицию к собственному внутреннему голосу: «Ах, только кот? Да я не встречала такой благодарности в людях! Только кот, говоришь? Да он меня понимал без слов!».

Это была истинная правда. И тот факт, что Левки больше нет, вызвал в груди Ксении острую боль.

Интересно, внезапно подумала она, а без Никиты ей будет так же паршиво?

Этой мысли Ксения устыдилась.

Никеше Рассветову она была бесконечно благодарна за то, что он вытащил ее из персональной Гримпенской трясины.

В трясину Ксения угодила прямиком из сокрушительного романа с чужим мужем.

А так же бывшим своим начальником, а также первой большой любовью, ныне отцом троих детей.

С неба спустились сумерки, на столбах зажглись нежные световые точки.

Ксения щелкнула клавишей, включила ближний свет.

Их роман оборвался, когда Ксения узнала, что жена любимого собирается в декрет… Как выяснилось, каждая интрижка на стороне заканчивалась для шефа рождением очередного наследника.

Представляя бывшего любовника многодетным отцом, Ксения не могла удержаться от мстительной радости: трое детей – не предел. При его вулканическом темпераменте и оборонительной тактике жены к концу репродуктивного возраста супруги обзаведутся выводком наследников. Футбольной командой. Родовым племенем.

К дому Ксения подъехала уже в темноте.

Борьба с гаражным замком отняла последние силы.

– Проклятье, – шептала она, в отчаянии просовывая в кольцо ключа припасенный гвоздь. – Если не откроется, плюну на все и уволюсь.

Угрозу подслушал кто-то всемогущий, замок поддался – видимо, для увольнения время еще не пришло.