Текст книги "Мандариновые сны (СИ)"
Автор книги: Анна Яфор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
8. В попытке найти ответ
Только оказавшись на кухне, где витали соблазнительные запахи, Маша поняла, как сильно проголодалась. Последний раз она ела только в обед, ещё в офисе, а ужин планировала уже за праздничным столом.
Но почему-то перемены в планах не расстраивали. Глядя на хозяина, девушка присела на краешек стула, такого же деревянного, резного, как вся мебель здесь. Иван распахнул дверцу внушительных размеров холодильника и стал задумчиво рассматривать его содержимое.
– Мы не очень-то богаты, – улыбнулся, оборачиваясь к гостье. – Пиршества не обещаю, но с голоду точно не умрем. Еще и на плите есть кое-что.
Как раз это «кое-что» и источало необыкновенно аппетитный запах. Совсем недавно кто-то позаботился об ужине, и оставленная сковорода еще пылала жаром. Маша огляделась по сторонам, но, похоже, кроме них двоих в доме больше никого не было. Странный седоволосый старик так и остался где-то за пределами теплых стен, так и не переступив порога, и мысли девушки то и дело возвращались к нему. Если он не хозяин этого места, тогда кто такой? Внешне между ним и Иваном не было ничего общего, разве что высокий рост, но даже это не позволяло предположить их родство: слишком разными они были.
Старик – поджарый, очень худой, какой-то угловатый, нескладный, хоть и впечатляюще высокий. На таких людей невозможно не обратить внимания, они так сильно не похожи на окружающих, что притягивают к себе взгляд. На них продолжаешь смотреть и смотреть, не в силах разобраться в чувствах, которые они вызывают.
Иван же был совсем другим. Маше снова пришло на ум сравнение с диким зверем. Медведь. Однако никакой неуклюжести в нем не чувствовалось. Наоборот: отточенные, выверенные движения хищника, завораживающая мощь, которая и пугала, и притягивала одновременно.
Сейчас, при более близком рассмотрении, мужчина казался знакомым, хотя Маша не сомневалась в том, что они никогда раньше не встречались. И откуда взялось это чувство, не могла понять. Но продолжала смотреть, копаясь в памяти и пытаясь вспомнить несуществующее, как-то прояснить, указать самой себе причину, по которой этот человек казался ей почти что родным.
Она вздрогнула от подобной мысли и торопливо отвела глаза. Видимо, просто устала, от того и лезут в голову глупости. И ситуация с Олегом ее здорово расстроила. Все-таки с ним многое связывало. Не любовь, но случившееся причинило боль. Было горько осознавать, что она настолько ошиблась. Не считала себя специалистом, хорошо разбирающимся в людях, но вроде бы раньше могла понять, что и от кого ожидать. Ошибиться в том, кто столько времени провел рядом, с кем делилась не только телом, но и частью души, оказалось тяжело. Маша думала о том, почему не поняла и не почувствовала его. Несмотря на отсутствие глубоких чувств, мужчина ей нравился, и они во многом находили общий язык. А вот такое, казалось бы, незначительное событие раскрыло то, что до этого словно дремало внутри. Затронуло потайные струны, а их звучание оказалось довольно болезненным.
Девушка была благодарна, что её новый знакомый не донимает расспросами. Иван вёл себя так, будто происходящее его не касалось. Или не интересовало. Но при этом подобное отношение не обижало, а казалось вполне уместным и даже логичным. И Маше было легко с этим незнакомым и одновременно каким-то странно близким человеком.
Объяснить это чувство у неё не получалось. Нравилось быть рядом. Видеть его. Слышать негромкий голос, даже не понимая до конца, что именно он говорит. Просто слушать. От этого становилось спокойней и легче, а то, что мужчина не задавал лишних вопросов, не могло не радовать. Маша невольно сравнивала, понимая, как в подобной ситуации повел бы себя Олег. Как дотошно выспрашивал бы её обо всем, изучая даже малейшие детали. Как и почему заблудилась. В каком именно месте не туда свернула с дороги. О чем думала перед тем, как допустить такие грубейшие ошибки. Конечно, у Олега было куда больше прав задавать подобные вопросы, чем у практически незнакомца Ивана, но последний как будто чувствовал, что Маше хочется помолчать, в то время как Олег всегда полагал, что на заданные вопросы ответы обязательно должны быть получены. И не важно, что в этот момент его девушка считает иначе.
А может, она просто преувеличивает? И специально придирается к Олегу, терзаемая обидой? Хочет найти в нем несуществующие недостатки? Ведь будь он таким плохим, как кажется сейчас, никаких отношений бы не состоялось... Или Маша попросту не обращала внимание на очевидные вещи?
Чтобы как-то отвлечься от невесёлых мыслей, девушка заставила себя подняться и приблизиться к Ивану. Хоть она и в гостях, негоже вести себя как принцесса, вокруг которой должен вращаться весь мир.
– Давайте я чем-то помогу... – почему-то голос дрогнул, а щеки залила краска смущения, хотя в предложении не было ничего предосудительного. – Раз уж я оказалась Вашей неожиданной гостьей.
Иван улыбнулся.
– Гостьей, да. И я этому рад.
– Вот как? – девушка изумленно подняла на него глаза. И как ей понимать столь странное заявление?
Мужчина кивнул.
– Именно. Если бы не Вы, мне пришлось бы проводить новогоднюю ночь в одиночестве. Я не то чтобы верю в приметы, но с детства привык, что в такой день рядом близкие люди. А в этом году все сложилось непривычно. Я здесь – и один. Был. И мечтал, чтобы все поменялось.
Их взгляды встретились, и Маша отступила на шаг, ощутив такое волнение, от которого по телу прошла дрожь. Он вроде бы не сказал ничего особенно – и одновременно произнес так много, что девушка не знала, как ей реагировать. Понимала, что, скорее всего, речь идет не о ее скромной персоне, а о нежелании проводить праздник в одиночестве, но все равно слышать такие слова было приятно. Очень. Как и все в этом доме. Обстановка. Ароматы пищи, приготовленной чьей-то заботливой рукой. И Иван. Незнакомец… знакомый. Откуда же она могла его знать?
9. Ближе к сказке
– Давайте я помогу, – Маша повторила свое предложение, приближаясь к мужчине, который как раз потянулся к навесному шкафчику, доставая оттуда две тарелки. Ткань рубашки натянулась, обтягивая рельефные мышцы. Девушка отвела взгляд, опять смущаясь, словно её застали за каким-то запретным действием.
Он впечатлял. Волновал. Вызывал непривычные ощущения, делая её странно уязвимой. Маша не привыкла к такому, в общении с другими мужчинами ей почти не случалось терять голову. Всегда оставались здравость и рассудительность, как и способность контролировать себя даже в постели с Олегом.
Было хорошо, но подобного всплеска эмоций она не испытывала. Не получала наслаждение от простого созерцания красивого человека. Ей приходилось слышать от подруг вдохновенные рассказы про «такого мужчину», при одном взгляде на которого слабели колени и учащалось дыхание. И эти разговоры всегда вызывали улыбку. Не больше. До настоящего момента.
Нет, Маша не почувствовала никакой слабости. И голова не закружилась. Только сердце и правда ускорило свой ход, а дыхание сделалось неровным. Она волновалась. Без повода вроде бы, но ничего не могла поделать с этим, да и не хотела. Сознательно поддалась восхищению, и лишь пыталась чем-то себя занять, чтобы не выдать своего состояния. Послушно приняла из рук Ивана пакет с овощами, принялась их мыть, неожиданно вспоминая некогда пройденные занятия по карвингу. Тогда она согласилась составить компанию подруге и на какое-то время даже увлеклась гастрономическими художествами. Но Олег почти не обращал на это внимание. Не критиковал, но и не одобрял, вел себя так, словно для него не было разницы в том, как именно оформлено поданное блюдо. И Маша, после нескольких попыток сотворить из простого ужина произведение искусства, оставила такую затею. Для чего, если на вкус это не влияет, а отклика не находит?
А сейчас захотелось сотворить что-то необыкновенное, тем более что в холодильнике нашелся и ароматный болгарский перец, и огурцы с помидорами, и даже пучок свежего салата. Такой простор для творчества! Маша улыбнулась, разворачиваясь так, чтобы Ивану ничего не было видно раньше времени, и принялась за дело. И почему-то почувствовала себя маленькой девочкой, находящейся в ожидании чуда, чего-то красивого и необыкновенного, подошедшего очень близко. Как это чудо могло быть связано с цветами из овощей, Маша вряд ли смогла бы объяснить, но руки продолжали творить, и, глядя на результат своих действий, девушка радовалась еще больше. И волновалась при этом сильнее, находясь рядом с мужчиной, который тоже торопился поскорее накрыть на стол, изображая какое-то подобие праздничного убранства.
Скатерти не нашлось, но светлая деревянная поверхность сама по себе смотрелась очень нарядно, а ваза с мандаринами, принесенная из гостиной и поставленная в самый центр, сразу добавила настроения. А потом рядом оказались Машины художества. Иван охнул или присвистнул – она не разобрала. Но рассмеялась, поднимая на мужчину глаза и встречая откровенное изумление и восхищение.
– Прямо произведение искусства! – он улыбался, качая головой, то опуская взгляд к столу, то возвращаясь к лицу своей гостьи. – Да Вы волшебница! Создать такой шедевр всего за несколько минут! Мне в десять раз сильнее захотелось есть.
– И мне… – девушка присела за отодвинутый для нее стул, невольно отмечая про себя, как может быть приятна такая мелочь: то, что кто-то позаботился о твоем удобстве.
Она тоже проголодалась, а у рагу, которое обнаружилось в той самой кастрюле, оказался совершенно необыкновенный вкус. И вино искрилось в бокале как-то совершенно по-праздничному. И мандарины, словно маленькие солнышки, добавляли уютного тепла.
– С новым годом… – Иван бросил взгляд на настенные часы и снова улыбнулся, а Маше вдруг захотелось, чтобы это время остановилось, – так спокойно и хорошо было сейчас.
– С новым счастьем… – она раньше никогда в жизни не произносила таких слов, считая их банальными, но сейчас это показалось уместным. Снова. Все-все происходящее.
Мужчина взглянул на их опустевшие тарелки и протянул Маше руку, помогая подняться из-за стола. Они вернулись в гостиную, и белая пушистая кошка, соскочив с кресла, ткнулась в ноги девушки. Иван рассмеялся.
– Подлиза… сразу чувствует, что нравится кому-то. И начинает выпрашивать ласку.
Будто в подтверждение его слов кошка начала тереться еще сильнее и заурчала, когда Маша опустила ладошку на белоснежную шерстку.
– Такая красивая… я всегда мечтала, чтобы вот такое чудо дожидалось меня дома. Кажется, что кошки добавляют уюта… с ними все преображается… А когда устал… так приятно слышать ее урчание на своих коленях…
Она рассказывала о тех ощущениях, которые сохранились еще с детства. У них в доме всегда обитал кто-то из животных, и это нравилось всем без исключения. Даже сейчас у мамы жил капризный рыжий увалень, который, кажется, занимался только тем, что все время спал, но был от этого не меньше любимым.
Иван понимающе кивнул, тоже касаясь кошачьей головки в мимолетной ласке.
– Да… Вот она – привередливая хитрюга, которая еще и любит царапаться… а все равно, не окажись ее тут – и дом был бы другим. Я так привык к тому, что она ждет меня здесь, что не радовать это просто не может.
Девушка задумалась, вспоминая рассуждения подруг о том, что животных в доме любят держать одинокие люди, пряча за такой привязанностью тоску по нормальному человеческому общению. Но согласиться с этим не могла. Будь у нее семья – и тогда бы желание обладать вот таким теплым живым комочком счастья не стало бы меньше. Как раз наоборот: она бы постаралась и собственным детям с самых ранних лет привить любовь к животным и потребность о них заботиться. Ведь сердце невольно смягчается, когда отдаешься таким чувствам.
Не удержалась и подхватила кошку на руки, опускаясь с ней в уютное кресло. Замешкалась всего на мгновенье, а потом отбросила сомнения и сделала то, чего очень хотелось: подтянула под себя ноги и вся как будто утонула в мягкости сиденья. Иван спрятал улыбку в уголке губ, а потом протянул девушке шерстяной плед, помогая укутаться в него. Было совсем не холодно, но от такого заботливого тепла показалось, что сказка подошла еще ближе.
10. Снежное адажио
Маша прерывисто вздохнула, погладила приготовившуюся уснуть на ее коленях кошку и тихонько спросила:
– А Вы живете здесь? Такое безлюдное место… Я и не знала, что в этом лесу кто-то обитает…
Это была не только попытка отвлечься от переполнявших сердце ощущений – девушке на самом деле хотелось знать, что связывает ее нового знакомого с этим загадочным и чарующим местом.
Иван покачал головой.
– Нет, не живу. Я вырос с этом районе, у леса, здесь до сих пор живет моя мать. Хотелось, чтобы ей на старости лет было удобно, но она так привыкла к собственному старому дому, что ни в какую не соглашается переехать. Заходит навестить или побаловать чем-то вкусным, а насовсем перебраться не хочет. Поэтому то, что предназначалось для постоянного жилья, стало чем-то вроде дачи… Это, скорее, временное убежище, где можно спрятаться от городской суеты и подышать покоем.
Он перехватил взгляд девушки, отвечая на ее невысказанный вопрос.
– Я должен был встречать Новый год с коллегами, но в последний момент оказалось, что в компанию добавился человек, с которым мы плохо переносим друг друга, – Иван задумчиво хмыкнул. – Решил не портить всем общение и не конфликтовать в такой день. А мама последнее время не очень жалует праздники – здоровье не то. Я не признался ей, что у меня поменялись планы, и она попросила заехать к ней утром, а ночью дать выспаться. Вот так…
И у нее все случилось неожиданно. Маша подумала о странных совпадениях, приведших их обоих сюда в эту ночь. И поняла, насколько довольна произошедшим. Ей было хорошо, а сердце щемило от непонятной радости.
– Здесь очень красиво… – огляделась по сторонам, а потом повернулась к окну, всматриваясь в снежную темноту ночного леса. – И дом… и все остальное… просто волшебно…
– Мы сами создаем волшебство… – негромко произнес Иван, подходя ближе и устраиваясь прямо на ковре у ее ног.
За окном кружились пушистые, какие-то неестественно большие снежинки. Камин разгорелся сильнее, разнося по комнате ворчание огня.
Голос мужчины звучал негромко, почти шепотом, но Маша слышала каждое слово, будто завороженная появляющимися перед ней картинками, которые возникали благодаря этому рассказу. Смотрела на пляшущие тени, оставляемые на стенах всполохами пламени, и, утопая в мягкости ворсистого пледа, боялась пошевелиться, вспугнуть появляющиеся внезапно образы.
Когда он ненадолго замолкал, в тишине было различимым лишь тиканье часов. Или так билось ее сердце? Маша не смогла бы ответить точно, да и неважно это было. И то, и другое обозначало жизнь, настоящую, которую она ждала так долго. Жизнь, в которой желанным и драгоценным было даже молчание. Вдвоем. Неповторимое, чарующее молчание, раскрывающее красоту окружающего мира: протяжное мурлыканье метели, доносящих до них свою колыбельную, кружевную роспись мороза на стеклах, шуршание ветра где-то на чердаке. В этих невесомых, почти сказочных звуках хотелось раствориться. И она растворялась, тонула в них, мечтая только о том, чтобы это время не заканчивалось.
И старательно гнала сон, который в уюте гостиной подступил совсем близко. Даже заставила себя подняться, отложив плед и спустив кошку с коленей, подошла к камину, всматриваясь в потрясающий танец огня. И подумала о том, как давно не танцевала сама. Это было бы уместно, здесь и сейчас, в необыкновенном месте с привлекательным мужчиной. Но просить о подобном не стала бы ни за что, попросту не решилась бы. Слишком мало они знакомы…
Иван приблизился почти неслышно, Маша различила лишь движение воздуха, вновь ощущая странное волнение.
– Потанцуем? Сегодня ведь праздник… – и сильные руки подхватили ее, закружив под неожиданно разлившуюся в воздухе мелодию.
«Я точно сплю…» – девушка улыбнулась, размышляя о том, каким образом Ивану удалось угадать скрытое в сердце желание, и вдруг опустила голову ему на плечо. Смелый, даже дерзкий жест в адрес практически незнакомого человека. Откуда она нашла силы для этого? Но все казалось таким правильным… как только во сне и может быть.
Это был всего лишь танец. Простые, непритязательные движения под музыку. Не слишком умелые, потому что особенных навыков и опыта в танце у Маши не было. Но она плыла. Чувствовала себя парящей в воздухе. А снежные хлопья за окном сливались в пушистые облака. Такое обычно можно наблюдать из иллюминатора самолёта, когда вокруг не осталось ничего – только белое невесомое море. И посреди всей этой незапятнанной красоты – его глаза. Руки, дарящие тепло. Сила, окружившая с ног до головы. Такая притягательная.
Мелодия была незнакомой, но очень подходила к этому моменту. Нежная, какая-то воздушная, будто сотканная из смеси вдохновения и лёгкой грусти, она задевала потаенные струны души.
– Почему ты плачешь? – его ладонь, теплая, грубовато-шершавая коснулась щеки, и Маша вздрогнула, осознав, что на самом деле плачет. Неслышно, невольно, утаивая в своих слезах горечь прошлого, восторг настоящего, хрупкую надежду на будущее и сожаление из-за того, что эту невероятную ночь нельзя ни остановить, ни задержать.
Он понял. Почувствовал или догадался о том, что творилось у нее внутри, и прикосновение к щеке стало еще мягче. И так сильно напоминало ласку, что у Маши перехватило дыхание.
– Тебе нужно отдохнуть. Уже поздно. Ну-ка… – уверенным движением подтолкнул к небольшому дивану в углу комнаты и, дождавшись, пока она опустится туда, снова потянулся за пледом, укутывая девушку в мягкую ткань. – Новогодняя ночь тем и необычайна, что в ней не надо никуда спешить. Нужно просто наслаждаться тем, что есть. Тем, что нас окружает. Впереди – так много нового и прекрасного. Спи, хорошо?
Тихий голос и заботливое тепло убаюкали прежде, чем девушка это осознала. Сил хватило лишь на то, чтобы улыбнуться, прошептав неясную благодарность и на самом деле погрузиться в пьяняще-сладкий сон.
11. За гранью реальности
На этот раз все было иначе. Неясные тени обрели яркие образы, а то, что она прежде едва угадывала, стало осязаемым.
Маша ощутила, впитала в себя присутствие того, кого так долго ждала. Ей показалось, что даже кожа завибрировала, откликаясь на появление мужчины. На ум невольно пришло сравнение со слепым человеком, который воспринимает окружающий мир как-то по-особенному. В чем-то ярче и острее. Слышит то, что не видят его глаза.
В комнате царил полумрак, но усталость и пережитое волнение как будто добавляло темноты. И при этом она была живой, оглушала и завораживала, как и скрытый в ней мужчина. Он потянулся к плечу девушки, легонько дотрагиваясь и разворачивая к себе. Маша тихо охнула, подаваясь навстречу, – и утонула в его объятьях.
Почувствовала жар, из-под пальцев растекшийся по телу и рождающий в сознании совершенно не свойственные для нее фантазии. Этот человек, которого она даже не видела почти, а больше чувствовала, находился так непростительно близко. Так недостаточно близко. И взрослая, разумная, состоявшаяся женщина, которой Маша считала себя, вдруг утратила здравый смысл, подчиняясь прежде неведомым законам, которые при этом знала слишком хорошо.
Ей было приятно его ощущать. Запах, тепло, силу, исходящую от всего облика. Прикасаться к плечу через тонкую ткань рубашки, чувствуя тот же жар, который переполнял собственное тело.
– Я тебя так долго ждал… А тебя все не было…
Ждал? Ее? Кажется, что-то подобное ответила и она, только не различила собственного голоса.
– Позволишь?
– Что ты… – не осмелилась задать свой вопрос, лишь зачарованно смотрела, как его лицо приближается, как он склоняется к ней, теперь касаясь уже своим дыханием. И когда потянулась навстречу, соприкасаясь с теплыми губами, почувствовала, как ее затапливает облегчение. Такой родной… такой ее… весь… весь…
Глубоко вздохнула, поначалу не находя никаких слов. Их заменили ощущения. Нежность без пределов, граничащая с потребностью прижаться к нему. Такому родному. До боли вжать его в себя, чтобы он понял, какие чувства вызывает в ней. Но эта боль не отвращала, она имела какой-то прежде неведомый оттенок, который проникал под кожу, негой растекаясь по телу. В мыслях переплелся страх потерять такого долгожданного возлюбленного с желанием оказаться как можно ближе к нему. И не только сейчас. В один миг стал самым важным человеком. Маша ждала его всегда, а теперь, оказавшись рядом, не могла насладиться этими мгновеньями.
Она распластала на его груди ладони, и, покрывая короткими поцелуями обнаженную шею, спустилась губами ниже, где под ее руками разошлись края его рубашки, отрывисто шепча:
– Я позволю все… все, что ты захочешь…
И в тот же миг первое, почти робкое, изучающее прикосновение, бережно просящее разрешения продолжить, сменилось иным – жадным и пьянящим.
Его улыбка была не видна, но Маша ощутила ее собственными губами, как и шепот, скользнувший куда-то вглубь ее естества.
– Останови меня, милая, если тебе что-то не понравится.
Выдохнула эхом:
– Не остановлю… Нет… – поняла это очень отчетливо, и не осталось никаких сомнений. – Не остановлю, пока остановиться не захочешь ты сам. Хочу всего тебя. Сейчас. Пожалуйста…
Это напоминало мольбу, самую первую из тех, что разольются в пьянящей тишине этой ночи немногим позже. Утолить жажду и насытить собой. Ответить на сокровенные потребности… нет, не тела – сердца, души, что долгое время дремали глубоко внутри и наконец-то стали явными.
– Хочешь? – на широкой ладони – очищенный мандарин, такой аппетитный, что Маша почувствовала его вкус до того, как попробовала.
– Хочу… – крошечная долька оказалась во рту. – Очень, очень хочу…
Она хотела принадлежать этому мужчине. Жаждала им владеть. Ему одному. Пальцы, ставшие какими-то непослушными, расправлялись с бесконечными пуговичками на его рубашке. Удивительно, что девушке удалось не разорвать тонкую ткань, стаскивая ее с плеч Ивана. Губы прочертили контур его рта, опустились по скуле к шее, поймав трепещущую венку.
– Хочу тебя.
Такое закономерное признание, которое не могло не прозвучать. Кто из них его произнес? Кто отозвался эхом? Это не имело значения, потому что отражало суть того, что чувствовали оба. Слова, как необходимый для жизни глоток воздуха. Желание погрузиться в любимого человека.
Руки скользнули вниз, замирая на ремне брюк, и под горячей кожей напряглись мышцы, отзываясь в ее теле еще большей жаждой. И перекрывая последние пути к отступлению.
Девушка никогда не стремилась заниматься любовью в почти полной темноте. Не считала себя идеалом, но и особыми комплексами не обладала, потому прятаться в общем-то не было смысла. Но сейчас лишний свет только бы помешал. Увидев глаза Ивана, в которых отражалась ее страсть, Маша подумала о том, что и это происходит с ней впервые. Прежний опыт мог носить любое название, но это не было любовью. Секс удовлетворял желания тела, но не превращался в кипящее сумасшествие, от которого перехватывало дыхание.
Ей нередко дарили подарки, а Олег вообще был любителем роскошной кухни, потому любил посещать рестораны. Но никакие даже самые изысканные блюда не могли превзойти то удовольствие, которое Маша получала, чувствуя, как растекаются по телу по телу прохладные сочные капельки. Пьянела от невероятных ласк. И понимала, что раньше и понятия не имела о том, как приятно чувствовать губы любимого мужчины, повторяющие движения этих капелек.
Маша пила его ласки, став внезапно голодной и жадной до них. Ощутила на затылке прикосновение ладоней, когда он притянул ее к себе. Глубокие, долгие поцелуи, вонзающийся в рот язык, черные, как окружающая ночь, глаза, смотрели на нее с возбуждающей, восхищающей дерзостью. Она снова почти ничего не могла рассмотреть, но чувствовала, впитывая в себя рот, шею, могучие плечи сильного мужчины, целиком его тело, которое превратилось в натянутую струну, от которой невозможно было отнять дрожащие, напряженные пальцы.
В лунном свете черты Ивана казались более резкими, а снежное сияние подчеркивало подбородок и скулы, накладывая таинственные тени вокруг глаз и высвечивая серебряные нити, что запутались в его волосах подобно искрам уснувших звезд.
И ничем было невозможно остудить истекающий от рук жар. Маше хотелось оказаться еще ближе, хотя между телами не осталось даже малейшего расстояния. Столько времени сдерживаемый голод вырвался наружу, и девушка лишилась сдержанности, выплескивая страсть, что грозила затопить с головой. Шепот признаний слился со стонами удовольствий.
Она любовалась. Здесь, в этой лесной глуши, в мире, таком далеком от привычных девушке обстоятельств, Иван выглядел воплощением уверенности и первобытной мужской силы. Властный, доминирующий, он при этом был нежным до такой степени, что от его ласк захватывало дух.
Как будто остановилось время, ожидая, пока два человека насытятся друг другом, и позволяя никуда не спешить.
Неужели звезды на ночном небе и огоньки в домах она рассматривала с крыши всего лишь прошлой ночью? Сейчас казалось, что это происходило совсем в другой жизни.
Насыщенный событиями рабочий день, незаконченные покупки, женщина в магазине, яркие фантики конфет, затерянная в лесу тропинка… Ей приснилось все это. Или же она спит теперь. И видит во сне эти глаза, так сильно напоминающие звезды. Только теперь они не далекие и холодные, а совсем рядом, живые и яркие – прямо над ней. И просыпаться совсем не хочется.
А еще Маша не подозревала, насколько бесстыжей может быть. Или во сне можно все? Во сне можно все… Его волосы небрежно спадают на лоб, на плечах отчетливо проступают следы от ногтей. И он весь – только ее.
А над ними – звезды. Далекие – так близко, только сейчас, пока продолжается сон. И фейерверком разлетевшиеся по серебристому небу миллионы осколков. И рычание мужчины почти внутри нее. И одна на двоих дрожь, болезненная вибрация во всем теле, которая никак не отпускает.
Сладкий, вожделенный сон. И ставшие действительностью потаенные мечты в эту короткую ночь.
