Текст книги "Загадка американского родственника"

Автор книги: Анна Устинова

Соавторы: Антон Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Эт-то… Эт-то, – ошалело разглядывал чучело Темыч.

– Это первый охотничий трофей моего Ивана Денисовича, – взяла заботливо чучело на руки Мария Александровна. – Он его еще до войны, в тысяча девятьсот тридцать девятом году подстрелил. И так гордился, что велел своему денщику сделать на память чучело.

– Ничего себе чучело! – наконец обрел Тема дар речи. – Эта ваша мертвая птица опасней любого живого орла!

– Да нет! – засмеялась Мария Александровна. – Просто наш денщик Петя все время мастерил какие-нибудь механические штучки. И к этому чучелу тоже приделал механизм. Стоит ему чего-нибудь коснуться лапами, и оно, как живая птица, вцепляется. Может даже на ветке сидеть, и если нажать на вот эту кнопку, – показала старушка на спину чучела, – когти разжимаются. Ты молодец, что нашел его, – похвалила она Тему. – Я думала, чучело давно пропало. Но что ты в кладовке-то делал?

– Я думал, что это ванная, – соврал Темыч.

Вид у него был жуткий. В волосах застряло несколько перьев от чучела. Свитер облепила паутина. С левой кроссовки стекало на пол варенье.

– Теперь тебе тем более не мешает умыться, – посоветовала Мария Александровна.

– Только не ошибись больше дверью, – фыркнула Катя, – А то вдруг тебя где-нибудь игрушечный паровоз задавит.

– Очень смешно, – огрызнулся, скрываясь за дверью ванной, Темыч.

– Пойдемте в столовую, – позвала ребят за собой Мария Александровна. – Не будем ему мешать. Пускай приведет себя в порядок и успокоится.

Темыч, однако, так и не успокоился. Наспех отчистившись и умывшись, он принялся с ошалелым видом носиться по квартире. Сперва он проверил, надежно ли во всех комнатах и на кухне закрыты окна. Затем самым тщательным образом изучил замки и цепочку на входной двери. После чего все же направился вновь в кладовку. Там он со второй попытки достиг двери черного хода. Убедился, что она надежно заперта, и только после этого присоединился к остальной компании.

– Слушай, Темка, ты снова весь в паутине! – засмеялась Таня.

– Вот черт! – устало отдувался тот. Работа по безопасности старой учительницы успела уже порядком его утомить. – Ладно, пойду опять в ванную.

– Славный мальчик, – проговорила Мария Александровна, когда он вышел в коридор. – Но почему он у вас такой нервный? Мечется, беспокоится. Прямо места себе не находит. Может, его невропатологу показать стоит?

– Нет, это у него само пройдет, – махнул рукой Женька. – Иногда просто последствие плена сказывается.

– Плена? – заволновалась Мария Александровна. – Несчастный ребенок. А я-то вижу: замечательный мальчик. Умненький. Чуткий. Живой. И все-таки что-то не так. Надо было вам сразу сказать, что он у вас из чеченских беженцев. Ох уж эта война! Может быть, ему жить негде? Так пускай пока у меня. Места много, – простерла руку старушка в глубь генеральской квартиры.

– Нет! Он не жертва войны! – поспешил успокоить ее Олег. – Он в плену у преступников побывал.

И ребята ей рассказали о злоключениях Темыча. Старушка очень ему посочувствовала. А когда они, наконец, засобирались домой, сказала, что давно не проводила так интересно времени.

Ребята уже вышли на лестницу, когда Таня сказала:

– Ой, у меня в столовой осталась сумка с учебниками.

Мария Александровна провожала ребят. Она двинулась было в столовую, но Олег опередил ее:

– Не беспокойтесь. Я найду.

На столе уже все было убрано. Девочки перед уходом вымыли посуду и расставили ее по полкам монументального буфета. Олег взял Танину сумку и в задумчивости огляделся. Ему вдруг вспомнились слова Темыча. Тот утверждал, что старушка из его сна сидела за столом там же, где и Мария Александровна. А сзади нее из точно такого же угла возник убийца в больших черных ботинках.

«Темыча вроде и впрямь лечить надо, – подумал Олег, – совсем нервы никуда». Однако, прежде чем покинуть столовую, он задумчиво дошел до угла за стулом Марии Александровны. Там на паркете лежал толстый слой пыли. А в пыли отчетливо виднелись следы огромных ботинок…

Глава IV
ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ

Узнав от Олега о таинственных следах в углу столовой, Темыч всполошился сильнее прежнего. Катя, Женька и Таня тоже теперь с куда большим доверием относились к вещему сну. Совпадений было слишком уж много. От подобного просто так не отмахнешься.

– Что будем делать? – посмотрел на друзей Олег.

– Думаю, нужно нам хоть недельку держать Марию Александровну в поле зрения, – серьезно произнес Тема. – Мне кажется, там прямо на днях должно что-то случиться.

– Но ведь наша очередь теперь только через месяц, – возразила Катя. – Как же мы к ней каждый день будем являться?

– С этим я как раз трудностей никаких не вижу, – ответил Олег. – Во-первых, сегодня было не наше общее, а только мое дежурство. Значит, по крайней мере еще четыре раза мы можем наши законные дни использовать. Тем более, что Марии Александровне с нами понравилось. Она только рада будет, если мы к ней начнем приходить всей компанией.

– Четыре раза мало, – покачал головой Тема. – Представьте себе, если после нас какой-нибудь Пашков к ней дежурить пойдет. Разве можно ему доверить чью-нибудь безопасность? Да я просто с ума сойду.

– Да ты не расстраивайся, – усмехнулся Олег. – Если мы предложим Пашкову или еще кому-нибудь в нашем классе за них подежурить, они с удовольствием согласятся.

– И сочтут нас за сумасшедших, – добавила Катя.

– Точно, – кивнула головой Таня. – Только меня это меньше всего волнует.

– Нас вообще ничего не должно сейчас волновать, кроме Марии Александровны, – вновь завел свою песню Темыч.

– Ты что, жизнь ей решил посвятить? – немедленно отреагировала Катя.

Но Тема, с тех пор как ему приснился «вещий кошмар», почему-то стал куда меньше обращать внимания на ее издевки. Вот и сейчас будто бы не расслышал.

– У меня эти следы ботинок никак из головы не идут, – посмотрел он на Олега. – Неужели ты их действительно видел?

– Начинается, – отозвался с ехидным видом тот. – Сперва я поверить тебе не мог. Теперь ты мне не веришь.

– Да нет. Извини, – смутился Темыч. – Просто слишком уж странно все.

– Это уж точно! – захохотал Женька. – Если там действительно преступление произойдет, нам придется его по соннику раскрывать.

Девочки прыснули. Тема с Олегом и тут не развеселились.

– Надеемся, ничего страшного не произойдет, – словно бы сговорившись, хором сказали они.

Время уже подходило к семи. Пора возвращаться домой.

– Думаю, завтра после уроков мы договоримся с Маратом Ахметовым, и вместо него снова пойдем к Марии Александровне, – сказал Олег.

Остальные согласились, что так и впрямь будет лучше всего. Каждый хотел поскорее увидеть воочию отпечаток ботинка в углу.

– Я даже, пожалуй, возьму аппарат, – вдруг решил Олег. – Мне как раз недавно родители «Полароид» подарили. Надо этот след заснять. Вдруг потом выяснится, что он какому-нибудь преступнику принадлежит. Ну, до завтра.

Друзья пересекли Большую Спасскую и разошлись. Олег повернул направо. Остальные быстро пошли вниз по улице.

Утром перед уроками они договорились с Маратом Ахметовым. Реакция последовала незамедлительно:

– Вы, братцы, случайно не тронулись?

– Ну, – подтвердил Женька.

– Тогда пожалуйста, – проявил душевную щедрость Марат. – Как раз вместо вашей старушки уроки успею сделать. А то меня вечером ребята на дискотеку позвали.

– Я же вам говорил, что тут никаких проблем не возникнет, – с довольным видом потер руки Олег. – Значит, после уроков, как и вчера. Погуляем с Вульфом и сразу же в Астраханский.

Жизнь, однако, внесла в их планы довольно существенные поправки. Во время седьмого урока к ученикам восьмого «В» пожаловала учительница младших классов Варвара Борисовна.

– Вы позволите мне на минутку? – глядя на математичку Светлану Сергеевну, проговорила она.

– Чего спрашивать, раз уж пришли? – наградила ее из-под очков не слишком-то ласковым взглядом та. Она с начала учебного года проводила эксперимент с форсированной математической программой, и каждая минута на уроке у нее была на счету.

– Вот что, ребята! – явно не замечая Светланиного настроения, воскликнула Варвара Борисовна. – Нам с вами предстоит увлекательное и безумно полезное дело!

– Приехали! – разглядывал Женька с большим подозрением румяное от энтузиазма лицо учительницы. – Наверняка еще какую-нибудь общественную работу нам сейчас впарит.

Многие в классе испытали схожие подозрения. Раздался тихий, но протестующий хор голосов:

– У нас уже есть нагрузка по старой учительнице!

– Ах, о какой вы нагрузке! – с повышенной экзальтацией замахала руками Варвара Борисовна. – Речь совсем о другом!

Тут они встретились взглядами с математичкой Светланой Сергеевной.

– Ой, извините! – пролепетала тут же Варвара Борисовна. – Я уже ухожу. Просьба после уроков не расходиться! – обратилась она на прощание к классу. – Повторяю: это безумно важное, интересное и ответственное дело!

И она одним легким прыжком выпрыгнула за дверь.

– Птичка Божья. – весьма громко прокомментировала ее отход Моя Длина.

Светлана Сергеевна усмехнулась. Затем строгим голосом произнесла:

– Ну-ка, не отвлекайтесь. И без того пол-урока даром пропало.

– Чего-то она последнее время совсем не в себе, – шепотом поделилась Катя с Таней.

– Видно, е Андреем опять не ладится, – отвечала подруга, делая вид, что старательно переписывает в тетрадь уравнение с доски.

– Видимо, да, – согласилась Катя. – Он уже две недели какой-то вялый.

Андрей, или, точнее, Андрей Станиславович, – это классный руководитель восьмого «В». В свои тридцать четыре года он моложав, строен, носит длинную пышную шевелюру и одевается не иначе как в джинсы. Кроме того, он ездит на старом мотоцикле фирмы «Харли Дэвидсон». Покупает постоянно модные диски и с удовольствием их дает переписывать всему классу. И обладает еще множеством других замечательных качеств, которые позволили Лешке Пашкову еще в пятом классе сказать, что Андрей у них – «крутой мужик».

Учителем Андрей Станиславович стал тоже не совсем обычным путем. После десятого класса он мечтал заняться классической филологией, но на вступительных экзаменах в университет провалился. Зато попал в армию. И не просто, а прямиком в Афганистан. Там как раз тогда только что началась война. Андрей Станиславович умудрился пройти ее без единого ранения. Впечатлений, однако, он вынес достаточно.

Вернувшись в Москву, бывший десантник Андрей Пирогов решил: если есть ему смысл что-то делать дальше, значит, он должен учить детей. И не чему-нибудь, а истории. Поэтому, окончив педагогический институт, он пришел работать в школу № 2001, где сам когда-то учился.

Тут таилась еще одна цель. В этой же школе преподавала математику бывшая одноклассница Андрея Станиславовича – Светлана. К концу десятого класса у них начался бурный роман. Когда же Андрей попал в армию, Светлана неожиданно вышла замуж. Теперь роман у них возник снова. Продвигался он трудно. За его развитием следила вся школа, а особенно девочки из восьмого «В», которые с самого начала взяли любимого классного руководителя под свою опеку.

– Главное, им ничем не поможешь, – вздохнула Таня. – Оба мучаются, и ни с места.

Тут раздался звонок.

– Так и знала, что не успеем сегодня тему пройти! – в сердцах бросила на учительский стол ручку Светлана. – Прошу постараться доделать самим. Помните: вы – класс повышенной математической трудности!

– Конечно! – пылко заверили ученики.

Вообще-то большинство из них предпочло бы нормальную математическую трудность. Но это была идея Светланы, которую поддержал Андрей. Восьмой «В» согласился на муки исключительно из любви к классному руководителю. И вот уже полгода добровольно волок свой крест, хотя домашние задания по математике занимали у ребят чуть ли не на два часа больше времени, нежели в прежние годы.

Светлана вышла из класса.

– Ну, где там твоя Божья Птичка? – посмотрел Пашков на Мою Длину. – Ага. Еще нет. Тогда пойду покурю, – извлек он демонстративно из джинсов пачку «Мальборо лайте» и зажигалку.

– Пожалуй, я тоже, – с томным видом вытащила из сумочки Моя Длина плоскую картонную коробочку. – Кстати, рекомендую всем, – обвела она победоносным взглядом класс. – «Собрание». Самые дорогие престижные сигареты. Пошли, Пашков.

Лешка всегда был сильно неравнодушен к Моей Длине. Та, увы, редко ему оказывала знаки внимания. Поэтому он сейчас готов был петь от радости.

Однако выйти из класса заядлым курильщикам не удалось. Наперерез им по коридору бежала Божья Птичка.

– Вы куда? – столь укоряюще посмотрела она на двоих ребят, словно они по крайней мере оскверняли чьи-то святыни. – Было же сказано, чтобы не расходиться.

Пашков и Моя Длина, бормоча сквозь зубы ругательства, уселись за свои столы.

– Между прочим, с вашим Андрэ… то есть, конечно, с Андреем Станиславовичем, я все обговорила, – внесла ясность учительница младших классов.

– Понятненько! – тут же воскликнула Моя Длина.

– Что ты имеешь в виду? – вмиг стала пунцово-красной Варвара Борисовна.

– Что надо, то и имею, – с наглой уклончивостью отозвалась Моя Длина. – В основном, по поводу очередных кандидаток.

По классу пробежали сдавленные смешки. Дело в том, что среди молодых учительниц две тысячи первой школы Андрей Станиславович слыл завидным женихом. Поэтому в периоды, когда его роман со Светланой приостанавливался, кто-нибудь обязательно занимал вакантное место. В такие моменты одинокий быт классного руководителя восьмого «В» заметно улучшался. У Андрея появлялись новые шапки и шарфы, или еще что-нибудь в том же роде. Одни из претенденток на его руку и сердце задерживались дольше, другие мелькали, как метеоры, однако все в восьмом. «В» точно знали: стоит Светлане сменить гнев на милость, и надежды очередной молодой учительницы рассыплются в прах. Особенно возмущалась подобными притязаниями Моя Длина. Она сама была по уши влюблена в классного руководителя. И если с наличием Светланы еще мирилась, то прочие кандидатки вызывали у нее бурное негодование.

– Однако мы отвлеклись, – еще гуще покраснела Варвара Борисовна. – Я в прошлом году была в Польше.

– Лучше там бы и оставалась, – процедила сквозь зубы Моя Длина, но ее замечание не достигло, к счастью, ушей Варвары Борисовны.

– Я там была как раз во время католического Рождества, – все сильней воодушевлялась учительница младших классов. – Там я увидела замечательные постановки Рождественских мистерий. И тогда подумала: почему бы нам в нашей школе не поставить такую мистерию к нашему православному Рождеству. Андрэ, то есть Андрей Станиславович, говорит, что ваш класс как раз справится. Я беру на себя постановку. Костюмы найдем среди старого реквизита. Грим тоже достанем. И к Рождеству выпустим благотворительный спектакль. Кстати, Елена Викторовна эту идею горячо поддержала. Ее отделение Российского благотворительного фонда примет самое активное участие.

Ребята думали. Сама по себе идея спектакля казалась заманчивой. Пугала Варвара Борисовна. Кажется, она была чересчур нервной натурой. Последствия подобной совместной работы всегда непредсказуемы.

– Ну как? – неожиданно вошел в класс Андрей Станиславович. – Обо всем условились?

Восьмой «В» обреченно молчал. Отступать было некуда.

– Ну, вот. Порядок! – обрадовалась Варвара Борисовна. – Только мы тебя… – посмотрела она на учителя. – То есть вас, Андрей Станиславович, тоже хотели бы видеть участником представления.

Андрей Станиславович вздрогнул. Очки съехали на кончик носа. Было видно, что для него это предложение – полная неожиданность.

– Ну, если только осветителем, – неуверенно пробормотал он. – Думаю, так даже лучше будет. По крайней мере, хоть с электричеством не произойдет никаких неожиданностей.

– Великолепно! – разразилась аплодисментами Варвара Борисовна. – Тогда предлагаю спуститься в актовый зал. Там все на месте посмотрим. И роли распределим. Вообще-то и пьеса у меня с собой. Может быть, даже немного порепетируем.

– Я бы вообще сперва немного пожрал, – высказал контрдовод Женька.

Но Варвара Борисовна уже выпорхнула из класса.

– Пошли, пошли, – поманил пальцем своих питомцев Андрей Станиславович.

Тут надо заметить, что в актовый зал Варвара Борисовна их повела не случайно. Лет пятнадцать назад в две тысячи первой школе существовал свой театр. Родился он силами одной неудавшейся актрисы, которая поставила на базе две тысячи первой множество пьес, в основном почему-то посвященных Октябрьской революции и гражданской войне.

Позже актриса-энтузиастка вышла замуж за американского миллионера и навсегда покинула Россию. С ее отъездом театр существование прекратил. Старые костюмы и кое-какой другой реквизит, однако, пылились в подсобке. На их-то базе и решила возродить театр Варвара Борисовна. Она тоже до педагогического института пробовала держать экзамены в ГИТИС. И до сих пор в глубине души грезила огнями рампы.

В подсобке актового зала нашлось несколько кавалерийских бурок, которые, по мнению Варвары Борисовны, вполне подходили для одежды волхвов.

– Надо только спороть красные нашивки и наклеить что-нибудь золотое, – объяснила она. – О! – всплеснула она руками. – Вот это вообще замечательно!

И учительница выхватила из груды костюмов видавший виды милицейский овчинный тулуп.

– Мы роли распределим после чтения моей пьесы! – чуть шепелявя, продолжала она. – Но одного мальчика я уже вижу как наяву в нашем будущем спектакле. Это вот ты! – метнула она огненно-вдохновенный взгляд на Лешку Пашкова. – Ну просто вылитый добрый пастушок! И прическа что надо!

Лешку Пашкова неделю назад и впрямь на редкость неудачно подстригли. Темные волосы легли вокруг лба в кружок, и это уже не раз вызывало насмешки в классе.

– Точно! Пастушок Пашкову подходит! – крикнул Женька.

– Нет, не подходит, – заходили от злости и возмущения желваки на лице у Лешки. – Я не пастушок!

– Да ты что! – восторженно прошепелявила Варвара Борисовна. – Это такая замечательная роль. Тебе будет знамение Господа. И Ангел явится.

– Все равно не хочу! – упорствовал Лешка. – Я не пастушок!

– Хорошо. Мы поговорим с тобой позже, – решила оставить вопрос на потом энтузиастка театра. – А пока послушайте, что мы совместно с Еленой Викторовной придумали! Это будет великолепное Рождественское представление! Мы соберем под своды нашего скромного зала всех стариков и старушек района. И души у них согреются от нашей игры. Елена Викторовна организует бесплатные Рождественские подарки.

– Опять старушки! – в ужасе выдохнул Темыч.

– Ты, мальчик, что? – уставилась на него Варвара Борисовна.

– Да так, – поспешил заметить тот. – Это я мыслю вслух.

– Тогда не мешай, – с досадою отмахнулась энтузиастка театра.

И она продолжила свой восторженный |монолог.

Лешка Пашков ее слов не воспринимал. Жгучая обида давила ему на сердце. «Я не пастушок! Не пастушок! Не пастушок!» – повторял не переставая он про себя. Ему рисовались сцены одна другой унизительней. Вот он стоит в этом ужасном тулупе, а Маша Школьникова издевательски на него косится. И вся школа тоже! И после этого его иначе как Пастушком никто никогда называть не будет! Уж он, Лешка, знает полно таких случаев, когда позорная кличка прилипает к человеку чуть не до самой смерти.

Варвара Борисовна продолжала распространяться о великой моральной, художественной и благотворительной миссии своего начинания. Лешка же напряженно думал, как с честью выйти из создавшегося положения. Заболеть? Хороший выход, но ненадежный. Удрать в другой город? А если поймают раньше времени? Вдруг его осенило. Пока остальные в подсобке рассматривали костюмы и парики, Лешка случайно заметил в углу старый театральный прожектор с цветными фильтрами. Теперь он понял: именно в этом прожекторе его единственное спасение.

Убедившись, что никто на него не смотрит, Лешка шмыгнул в подсобку. План его был крайне прост. Лешка знал, что в Рождественских представлениях на небе должна обязательно загореться Вифлеемская звезда. Осветителем вообще-то поручили быть Андрею Станиславовичу. Лешка, однако, кое-что понимал в этом деле. Сейчас ему только требуется вынести из подсобки прожектор и куда-нибудь его подключить. Тогда на потолке актового зала засияет такая Вифлеемская звезда, что даже до этой психованной Варвары наверняка дойдет: Лешка должен быть никаким не пастушком, а осветителем.

Осмотрев прожектор, Пашков пришел к выводу, что с ним вроде бы все в порядке. Даже вилка на шнуре цела. Варвара продолжала толкать перед классом громкую речь. «Говори, говори, – выволакивая из подсобки прожектор, думал Пашков. – Так. Теперь нужно розетку найти подходящую». – Он подрегулировал прожектор с таким расчетом, чтобы свет пришелся на самый центр потолка..

Розетка оказалась возле самого плинтуса. Лешка, едва удерживая ликующий клич, включил прожектор.

Потолок ослепительно засиял. Правда, длилось это всего лишь мгновение. И больше напоминало не Вифлеемскую звезду, а ядерный удар. Зал сотряс оглушительный взрыв. Посыпались стекла. Все кануло в кромешную тьму.

Дальше события развивались сумбурно. Кто-то куда-то бегал. Затем в зале возник завхоз с большим фонарем. В его свете ребята увидели растерянного Пашкова. Варвара Борисовна застыла как мраморное изваяние. В нескольких сантиметрах от нее в пол вонзился огромный кусок стекла от прожектора.

– Слава Богу, вроде все живы, – слабым голосом произнес Андрей Станиславович.

– Я н-не х-хотел, – начал оправдываться Пашков.

– Это ты мне объяснишь завтра, – ответил классный руководитель восьмого «В». – А теперь идите. Репетиция отменяется.

Он взял Варвару Борисовну за руку и начал считать пульс. Ребята медленно покинули зал.

– Чертов Пашков, – принялся ворчать Тема, когда они с друзьями уже вышли на улицу. – Теперь мы от этого представления точно уж не открутимся. Может быть, даже и на каникулах репетировать заставят.

Олег посмотрел на часы.

– Зато у нас время теперь осталось для Марии Александровны. Сейчас только четыре. А если Варвара пьесу свою читать бы стала, считайте, нам до шести из школы не вырваться.

– Точно! – оживился Женька. – Мы же след от ноги хотели сфотографировать! Давайте скорей в Астраханский!

Посовещавшись, друзья выработали план. Таня в темпе выгуливает Вульфа. Олег пока заправляет новую кассету в «Поляроид». К счастью, дома есть лишняя и тратить время на покупку новой не придется. Катя, Женька и Тема пока бегут в кондитерскую за тортом. Тогда вроде бы выйдет, что они зашли ненадолго попить чайку.

Старая учительница встретила их с распростертыми объятиями.

– Какие вы молодцы! – воскликнула она. – С вами теперь вся моя жизнь изменилась. Знаете, я прямо как чувствовала, что вы зайдете. Хотела после обеда по-стариковски поспать, а потом думаю: «Нет, неудобно в такой пыли гостей принимать. Хоть столовую пылесосом почищу».

– И что же? – екнуло у Олега сердце. – Почистили?

– Если уж что решу… – с гордым видом произнесла Мария Александровна.

В столовой действительно стало гораздо чище, чем в прошлый раз. Даже паркет вроде немножечко посветлел.

– Замечательно! – хором похвалили старушку ребята.

Олег, стараясь не привлекать к себе внимания, пробрался к углу за стулом хозяйки.

– Можешь не проверять, хитрюга! – засмеялась та. – Углы совершенно чистые. Ну и пыли там было!

Угол и впрямь сиял. От странных следов не осталось даже намека…