Текст книги "Однажды в Урюпинске"

Автор книги: Анна Волошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Ольга Волошина, Анна Волошина
Однажды в Урюпинске

Записки Ксении Воробей, частного детектива
ГЛАВА 1. Смерть в зимнюю ночь

В тот злополучный вечер я вернулась домой поздно, теперь уже не имеют значения те важные дела, которые меня задержали.

Телефон молчал, но на автоответчике записалась Даша, моя приятельница и бывшая коллега по риелторской работе. Она сообщила, что срочно должна меня увидеть по страшно важному делу, а если я не смогу прийти прямо сегодня, то непременно должна позвонить ей как можно скорее.

Ужин пришлось отложить, а я уселась в кресло и набрала нужный номер. Телефон Дарьи молчал, что было очень странно, уже почти одиннадцать – так поздно уйти она никуда не могла. Я почувствовала лёгкое беспокойство. Вдруг приятельнице срочно нужна моя помощь? Или она тяжело заболела и не в силах подойти к телефону? Лежит в глубоком обмороке или сломала ногу, и даже «скорую» вызвать не может сама. Придётся мне бежать к подруге. Ужин откладывался на неопределённое время.

***

Небольшой морозец, днём слегка пощипывавший лицо, к вечеру усилился. Я пожалела, что не надела шапку и перчатки. Под ногами хрустел снег, крупные снежинки плясали в жёлтом свете фонарей. Редкие припозднившиеся прохожие спешили домой к горячему чаю и уютным диванам. Сама бы свернулась калачиком, закутавшись в пушистый тёплый плед!

Уши мёрзли, пальцы покалывало, и я припустила с предельно достижимой скоростью, стараясь не упасть на скользкой дорожке и не споткнуться об утрамбованный сугроб. Снизила скорость только у подъезда, отдышалась и двинулась к лифту.

Дарья не была моей лучшей подругой, но мы несколько лет проработали в одном офисе и частенько делились друг с другом бутербродами и шоколадками. Несколько лет назад Даша ушла из агентства в другую фирму, и я долго её не видела. Ровно до тех пор, пока не переехала в новую квартиру на Песчаной. Оказалось, что приятельница живёт на соседней улице. Дважды я была у неё в гостях, несколько раз и она ко мне забегала. Время от времени мы общались по телефону. А вот сегодня я зачем-то понадобилась ей очень срочно.

Жила приятельница одиноко: с мужем развелась несколько лет назад, детей у них не было. Однако бывшие супруги сохранили приятельские отношения, и Николай частенько приходил в гости к бывшей жене по её же просьбе. Обычно чтобы сделать какой-нибудь мелкий ремонт. Починить сгоревший электрический чайник, поменять прокладки в кранах и тому подобные мелочи. Даша в долгу не оставалась и нередко выручала Колю деньгами. Её бывший зарабатывать деньги не умел, а в последние годы ещё и пристрастился к спиртному.

Закоченевшим пальцем я нажала кнопку звонка, и за обитой тёмно-коричневым дерматином дверью послышалось мелодичное птичье пение. Сквозь дверной глазок был виден свет в прихожей. Выждав минуту, я вновь надавила на кнопку, теперь уже более настойчиво. Птички снова зачирикали, но к двери так никто не подошёл. Куда подевалась Даша, если свет в квартире горит? Может, к соседке зашла? Хотя время теперь не слишком подходящее для визитов к соседям.

Опустив глаза, я увидела, что синий коврик перед порогом далеко сдвинут. Тронула его носком ботинка и вдруг заметила узкую щель между косяком и дверью. Нерешительно нажала ручку, и дверь беззвучно распахнулась. Уже в прихожей я громко крикнула:

– Дарья, ты дома?

Ответа не было, я шагнула в комнату – и замерла. Наклонив голову, Даша сидела в кресле возле журнального столика, спиной ко мне. Обнажённая полная рука неловко свешивалась, пальцы с малиновым маникюром касалась пола. Боже, у неё ведь больное сердце! Человек взывал о помощи, а я, бездушная, своими мелкими делами занималась!

Вприпрыжку я обошла кресло, протянула руку – коснулась Дашиного плеча и взглянула ей в лицо. В то же мгновение отдернула руку и, кажется, завизжала. Во всяком случае, в ушах что-то противно и тоненько зазвенело. Женщина в кресле была мертва и притом уже не меньше часа, если только я в этом что-нибудь понимаю. Короткие светлые волосы закрывали лицо, тонкий поясок от голубого шёлкового халатика тугой петлёй врезался в шею. Я выскочила в прихожую, но потом заставила себя вернуться и подойти поближе. Пожалуй, мне повезло, что лица почти не видно: зрелище явно не для слабонервных. Но гадкое воображение дорисовывало скрытые от глаз черты лица, искажённые ужасной смертью. Усилием воли я сдержала подступившую к горлу тошноту и зашарила глазами по комнате в поисках телефона. Со своего звонить не буду, он и так везде уже засветился.

Нашла аппарат на тумбочке за телевизором, схватила трубку тонкой салфеткой со стола и набрала полицию одним ногтем. Чужим, скрипучим голосом пролепетала об убийстве дежурному. Через несколько минут, почти победила дрожь в коленках и поторопилась осмотреться на местности, пока никого не было: рядом с телефоном лежала толстая записная книжка в синем переплёте. Прихватить её себе было совершенно невозможно, но полистать я решилась, надев из осторожности валявшиеся на полу в прихожей перчатки. Страница с буквами Д и Е была грубо вырвана. Это было странно, Дарья всегда отличалась аккуратностью! Да и зачем бы ей вырывать целую страницу, когда можно просто перечеркнуть ненужные записи. Я переписала к себе в блокнот номера телефонов Николая и Вики, институтской подруги Даши, которую я немного знала. Вдруг пригодятся. Ага, вот и мой телефон, на букву В. Ровным Дашиным почерком написано четко и красиво: Воробей Ксения, а рядом мой домашний номер. Все остальные имена и фамилии в блокноте были мне совершенно незнакомы. Отдельно лежал клочок бумаги с номером телефона и именем, ниже стояли дата и время. Тут всё понятно: завтра, 16 декабря в 16-30 некой Татьяне Игоревне назначена встреча. Неизвестную Татьяну Игоревну я тоже занесла в свою записную книжку. Возможно, эта дама хоть что-то прояснит. Впрочем, если преступник не забрал с собой эту записку, значит, Татьяна не имеет к нему никакого отношения. Но проверить никогда не помешает.

Записную книжку я бросила рядом с телефоном так же небрежно, как она лежала прежде. Перчатки сунула в карман – мне они на морозе пригодятся, а у полиции к ним вряд ли появится интерес.

Оперативников всё не было, и я продолжила осмотр. Столик между двумя креслами был сервирован к чаю. Сахарница, заварочный чайник, коробка шоколадных конфет. Вот только чашек не было. Они обнаружились на кухне. Две нарядные изящные чашечки из немецкого фарфорового сервиза сушились рядышком на сушилке для посуды. Значит, незадолго до смерти Даша пила с кем-то чай. И вряд ли с Николаем, для него парадные чашки не доставались. Бывшему мужу, предпочитавшему более крепкие напитки, вполне сгодился бы и толстостенный бокал с абстрактным рисунком. Интересно, кто вымыл чашки: убийца или сама Даша?

Я вернулась в гостиную, затем прошла в спальню. Никакого беспорядка, всё аккуратно стоит и лежит на своих местах. Заметив на туалетном столике свою собственную книгу – потрёпанный детектив, взяла её и механически сунула в карман пальто, где уже лежали перчатки.

Она мне звонила зачем-то, вряд ли хотела попросить о помощи. Ведь самый тупой убийца не станет так долго излагать свои преступные намерения, чтобы жертва успела бы пару раз обратиться за помощью. Никаких намеков на памятку о том, что я должна была узнать от несчастной Даши, не обнаружилось.

На лестнице послышались тяжёлые шаги, и в дверь квартиры ввалилась следственная бригада. Для порядка у меня поинтересовались, не я ли задушила приятельницу пояском от халата в пылу ссоры. А ведь куда проще было позвонить из автомата, назвавшись вымышленной фамилией, и спокойно уйти домой. Пусть бы себе сами разбирались.

ГЛАВА 2. Свидетели и подозреваемые

Утром я с большим трудом разлепила веки. Домой накануне вернулась так поздно, что до утра оставалось не так уж много времени. Но уснуть я всё никак не могла: несколько раз вставала покурить, один раз даже выпила чашку кофе. Вчерашний ужас казался мне нереальным: кому могло понадобиться убивать тихую безобидную Дашу. Когда мне удалось уснуть, вспомнить я не могла.

Сил на приготовление завтрака не было: сыр для бутербродов кончился, а возиться с яичницей не позволяли слабость и головная боль. К тому же ужасно хотелось рассказать кому-нибудь о вчерашнем происшествии. Я кое-как собралась и отправилась к Кириллу, старому приятелю и бывшему коллеге по работе в недвижимости. Дарью он должен был помнить.

Дверь мне открыл Антон, младший брат Кирилла. Став студентом, он переселился к брату, заявив родителям, что так ему ближе добираться до университета. На самом деле хитрец надеялся, что у Кирилла ему будет житься гораздо вольготнее, чем у строгих родителей. Мой приятель, не привыкший обременять себя ответственностью за младшего родственника, поворчал немного, но Антона не выгнал.

– Опять лекции прогуливаешь? – упрекнула я сурово, взглянув на заспанную физиономию парня.

– Так первой пары же нет, – добродушно пояснил он и скрылся в ванной.

– Ксения? – крикнул из кухни Кирилл. – Иди с нами кофе пить.

Упрашивать себя я не заставила, просто грех отказываться от чашечки хорошо приготовленного напитка. Уселась на стул в уголке и терпеливо ждала, пока передо мной поставят чудесно сваренный напиток – у меня такое совершенство не получается. От повторения я отказалась, захотелось есть. Завтрак мне не предложили, но тут я вспомнила, что хотела поделиться своими ночными страхами.

Однако начать рассказ мне помешал появившийся на кухне сияющий Антон, чисто выбритый и пахнущий хорошим одеколоном. Он принёс пачку фотографий и плюхнул их на стол прямо между сахарницей и моей чашкой.

– А-а, хвалиться пришёл, – проговорил Кирилл. – Глянь, Ксюха, какую невесту себе присмотрел.

– Сразу уж и невесту, – буркнул Антон смущённо.

– А если серьёзно? – поинтересовалась я.

– Сначала Кирилл должен жениться, он старший. Порядок такой.

– Бедному мне, вечно в холостяках ходить. Из-за одной женщины, понятно, – вздохнул Кирилл и подмигнул мне.

Разговор явно зашёл не туда, и я занялась снимками. На всех фотографиях была одна и та же девушка, признаться, прехорошенькая. Высокая, с тонкой талией, длинными ногами, прямыми русыми волосами – она напоминала мне какую-то французскую актрису. Я напрягла память и попыталась вспомнить имя, но тщетно. Мешали братья, затеявшие словесную перепалку.

– Эта красотка не для тебя, – поддевал брата Кирилл.

– Это почему ж? – удивился Антон.

– Мелковат ты, рельеф мускулатуры невыразителен.

– А чего, нормальные мышцы, – Антон скосил глаза на своё левое плечо. – Ты лучше на свой рельеф посмотри, Шварценеггер!

– И хвостист вдобавок, почти двоечник! А она, небось, отличница.

– Кто хвостист? Я? Подумаешь, один экзамен завалил. Так Горынычу никто с первого раза не сдаёт. А ты в школе был троечником, а в институте по три раза на каждый экзамен ходил! Да если б не папин друг, тебя бы вообще из института выгнали, – завёлся Антон.

– Бред сивой кобылы, – отмахнулся Кирилл, покосившись на меня, но я сделала вид, что увлечена снимками. – А твоя девушка тебя бросит! Найдёт себе красавца-отличника, да из богатой семьи, они такие, девчонки эти.

– А у Насти таких дефектов нет. И вообще, у нас всё серьёзно.

– Если б так, она бы тебя с родителями познакомила. Сам ведь говоришь, что ни разу в дом не пригласила. А сколько вы уже встречаетесь?

– Почти месяц.

– Вот видишь. Это большой срок по нынешним временам, а ты не видел ещё ни мамы, ни папы. Разве не странно! – притворно ужаснулся Кирилл.

– Мало ли что, может, у неё там с родителями проблемы, – возразил Антон. – Не понимают, расходятся во взглядах, всякое бывает.

– А вдруг они вообще алкаши? – предположил старший брат.

– Что-то не похоже. Судя по фотографиям, конечно, – наконец вмешалась я. – С виду девочка интеллигентная. И вкус у неё явно присутствует. А чем она занимается?

– В МГУ учится, на психологии.

– Вот видишь, какие тут могут быть предки-алкоголики, – повернулась я к Кириллу.

– Да шучу я просто.

– А я из-за твоих шуток на лекцию опоздаю, – завопил Антон, взглянув на часы.

Бросив пустую чашку в мойку, он быстро сгрёб со стола фотографии и исчез в прихожей. Я предложила подвезти его.

Уже у двери я вспомнила, что хотела рассказать про убийство Даши. Но было уже поздно.

Пока мы ехали, Антон рассказал, как познакомился с Настей на презентации молодежного журнала, где девушка читала свои стихи. Антону они понравились, возможно, потому, что понравилась их автор.

Возле института юноша вышел, а я поехала к Сергею Горюнову. Ранним утром мой приятель и бывший одноклассник, ныне следователь прокуратуры майор Горюнов, позвонил мне и сообщил, что дело Дарьи передано ему. И теперь он очень хочет побеседовать со старой приятельницей, попавшей в свидетели. «Как обычно», – едва не сказал он, но каким-то чудом удержался.

Вряд ли сведения, полученные Горюновым от меня, были так же ценны, как услышанные мною в ходе «беседы».

Оказывается, Дашу напоили чаем со снотворным, а задушили уже спящую. Произошло это примерно за час до моего приезда из Подмосковья от родителей. Так что у меня железобетонное алиби.

***

Выйдя из кабинета Горюнова, я двинула свою «тойотку» к Дашиному дому, намереваясь опросить соседей. Преступники ходят по тем же лестницам, что и обычные граждане, следовательно, убийцу кто-то мог видеть. Правда, этот свидетель не подозревал о злодейских намерениях посетителя Дашиной квартиры.

***

Моим надеждам не суждено было сбыться: соседи дружно отсутствовали. Понятно, в дневное время люди учатся и трудятся. Особые надежды я возлагала на вездесущих старушек или инвалидов, не покидающих своих квартир. Как видно, жильцы этого подъезда были исключительно молодыми и здоровыми.

Но огорчилась я не сильно, ведь впереди вечер, когда население дружно покидает офисы и возвращается в родные квартиры. А пока я отправилась домой. В семь вечера вернулась к дому убитой подруги. Вместе со мной в лифт вошёл мальчик лет четырнадцати. Он нажал кнопку нужного этажа, и я мысленно поздравила себя: вот она, удача! Парень жил на одной площадке с Дарьей.

Мальчик уже направился к своей двери, когда я решилась его окликнуть. Врать про работу в полиции, не стала. Сразу призналась, что дружила с Дашей и хочу помочь найти убийцу. Парень заинтересовался: какой же подросток откажется поиграть в детективы? Мы устроились на лестничной площадке, возле окна, и я узнала, что произошло в тот вечер.

Вчера в половине десятого вечера вместе с мальчиком в лифте ехал мужчина. Высокий, под метр девяносто ростом, с густыми пшеничными усами. Одет он был в тёмно-серый пуховик, но без шапки, поэтому мой собеседник и заметил, что он светловолос. Юра позвонил в свою квартиру, а мужчина протянул руку к звонку у Дашиной двери. Больше ничего парень не увидел, так как вошёл домой и закрыл за собой дверь.

– Я его и раньше здесь встречал, – сообщил Юра. – Он иногда к тёте Даше приходил. Не часто, но раза три-четыре за последнее время точно.

– И ты не услышал, как у соседки дверь хлопнула?

– Нет. Я поужинал, с мамой поболтал, а потом телик смотрел.

Ни голосов, никаких криков и других подозрительных звуков слышно не было. Больше здесь делать было нечего, я попрощалась и ушла.

По дороге к дому размышляла: а ведь удачное начало Только начала выведывать подробности – и сразу повезло. По описанию мужчина очень уж похож на Николая, бывшего Дашиного мужа. Не знаю, какого цвета у него пуховик, но пышные усы пшеничного цвета точно имеются. Ими Николай страшно гордился и наотрез отказывался сбривать, хотя бывшая жена усатых мужчин не выносила. И светлые волосы, и громадный рост – точно были его приметами.

Телефон Николая у меня был записан, оставалось только договориться о встрече. Дозвониться до подозреваемого Коли мне удалось только в десять вечера. Сначала он никак не мог сообразить, кто я такая, затем начал ныть, что жутко занят, и встретиться никак не может. И вообще, он уже беседовал с полицией, а со мной ему обсуждать абсолютно нечего. Конечно, ему безмерно жаль Дарью… Но они давно не виделись, и знать он ничего не знает, так что беседовать нам просто не о чем. И Николай бросил трубку.

Но от меня не так просто отделаться. Помнится, Даша как-то говорила, что её бывшего из-за пристрастия к алкоголю, выгнали из строительного управления. Теперь он устроился в частное охранное предприятие, гимназию охраняет через две улицы от моего дома. Вот там-то я его и прижму к стенке, захвачу врасплох. Всё выложит: когда и зачем приходил к Дарье, как долго был, о чём говорили. Впрочем, не придётся даже искать его в гимназии, ведь завтра похороны. Николай, скорей всего, захочет проститься с бывшей женой. Конечно, кладбище не самое удачное место для выяснения обстоятельств. А что делать, если нет возможности послать подозреваемому повестку и побеседовать с ним в тёплом месте – у стола, с блокнотом для записей.

ГЛАВА 3. Появляется Олеся Константинова, журналист

Олеся сошла на перрон, перекинула сумку через плечо и легко зашагала по обледеневшему бетону. Молоденький паренек-стажёр нёс за ней объёмистую сумку со средствами технической поддержки. Уже у самого вокзала Олеся чуть притормозила и повернула голову к своему спутнику:

– Петенька, я загружу вас в такси и отправлю в гостиницу. А сама поеду на метро, мне по пути в магазин забежать нужно. Вот вам подтверждение бронирования номеров. Потом договоримся о режиме работы и обсудим культурную программу. Вы ведь впервые в Москве?

– Второй раз. В пятом классе со школой на каникулах ездил. Не беспокойтесь, Олеся Николаевна, с гостиницей я разберусь, – похожий на подростка Петя очень смущался, когда его называли Петенькой. А по-другому, по правде сказать, старшие товарищи по работе к нему не обращались.

В отличие от стажёра Пети Олеся довольно часто бывала в белокаменной. Раз, а то и два раза в год приходилось ездить по служебным делам. И почти всегда, стоило выйти из вагона, воспоминания вновь начинали тревожить её душу.

Олеся попыталась сосредоточиться на программе конкурсного показа, но мысли разбегались. В памяти мелькали полузабытые лица и голоса из такой уже далёкой юности. Вот на этой улице она снимала у чудаковатой бабули комнату, вон по тому переулку ходила в институт. Придётся всё же войти в метро, времени на ностальгические пешие прогулки у неё не слишком много. Да и холодно становится.

Толпа в метро всегда странным образом успокаивала Олесю и возвращала к повседневным заботам. У всех здесь свои радости и печали, но привычного однообразия ничто не нарушает. Разве выругается кто, если на ногу наступят или чемоданом пихнут. «Следующая станция – Краснопресненская», – произнесла дикторша. Олеся вспомнила, как с двумя своими сокурсницами прогуливала лекции в зоопарке. Девушки смеялись, ели мороженое и пытались, не читая надписи, угадать название зверя, сидевшего в клетке. Беззаботное было время. Жаль, что очень уж быстро оно кончилось.

Всякий раз, попадая в Москву, она вспоминала свою первую, и, наверное, единственную любовь. Его – высокого и стройного юношу с серыми глазами и по-детски застенчивой улыбкой, встречавшего её возле институтского корпуса. Бесконечные весёлые истории и добродушные шутки, фантастические рассказы из его собственной жизни. Казалось, что она вытащила счастливый билет, и было даже чуточку жаль менее удачливых подружек. Если б знать, что у этой сказки будет такой скорый и печальный конец…

Здесь, в Москве, похоронена их новорождённая дочь. Олеся редко ходит на могилу, а в последний раз с большим трудом её отыскала. Два часа плутала по дорожкам, вчитывалась в незнакомые фамилии на гранитных памятниках, пока, наконец, не увидела заросший холмик с маленькой плитой, полускрытой сорной травой. Нужно бы привести могилку в порядок, цветочками засадить, как у других. Но у Олеси на это никогда нет сил: душа замерзает и руки опускаются.

Тогда, девятнадцать лет назад она навсегда вернулась в родной Урюпинск и постаралась поскорее обо всём забыть, хотя это ей плохо удавалось. Может, поэтому так скоро развелась с мужем, безо всяких видимых причин. Вместе они прожили три года, и когда расставались, она не испытала ни грусти, ни чувства вины. Наверное, жизнь сложилась бы иначе, если б у неё были другие дети. К сожалению, Бог дал ей только одного ребёнка, да и того сразу же забрал. Но Олеся давно перестала обижаться на судьбу, ведь в её жизни было любимое дело, интересная работа. Видно, она родилась для другого: кому домашние радости, а кому муки творчества и крупинки успеха в награду за тяжёлый будничный труд. Всё в жизни разделено не поровну, одному достается начинка от пирога, другому – подгоревшая горбушка. Может быть, она и не вспоминала бы прошлое, если б не приходилось приезжать сюда, в Москву, и на знакомых улицах вновь окунаться в воспоминания, радостные или горькие.

В Москве у неё было два дела. Первое – это общероссийский фестиваль региональных телепрограмм, на который Олеся Константинова прибыла как создательница и ведущая программы Урюпинского телевидения «Сегодня, завтра и всегда». Фестиваль начинается завтра, и нужно успеть подготовиться. Второе дело – личное, но не менее важное. Когда Олеся уже паковала вещи в дорогу, к ней с просьбой пришла соседка Валентина. Недавно у неё погибла единственная дочь Ирина, учившаяся в Москве. Тело привезли в закрытом гробу, так как оно сильно обгорело. В документах было записано, что девушка задохнулась в дыму при пожаре. Была в бессознательном состоянии от чрезмерного употребления наркотиков. Мать, однако, не поверила. Её девочка не могла баловаться наркотиками, да и спиртного она никогда не употребляла. Женщина потребовала вскрытия, которое показало: девушка умерла от огнестрельного ранения.

– Может, Олесенька, ты узнаешь там, в Москве, что-нибудь. Я ведь инвалид, ноги совсем отказывают, из дома с трудом выхожу. А вам, телевизионщикам, люди доверяют, так что возможностей у тебя больше, чем у меня, калеки. Попробуй, милая, узнать что-нибудь. Если б знать, что убийцы найдены и наказаны, я бы могла со спокойной душой и умереть.

Олеся не стала утешать несчастную мать, понимая, как это бесполезно. Единственное желание Валентины – узнать, что за смерть девушки кому-то воздастся по заслугам. Но как ей в этом помочь?

Ира была поздним ребенком. Валентина родила дочку, когда ей уже перевалило за сорок. Едва девочке исполнилось пять лет, умер её отец, а мать, и прежде не отличавшаяся хорошим здоровьем, стала инвалидом. На свои скромные деньги и детскую пенсию за потерю кормильца она кое-как тянула дочь. Но Ирочка оказалась девочкой способной и умненькой, даже учиться поступила не куда-нибудь, а в столичный мединститут. На свою студенческую жизнь как-то умела подработать, уроками и ещё чем-то. Подарки матери всегда из столицы привозила, да и денег немного подбрасывала. Жить бы матери, да радоваться, но тут такое горе свалилось. Не надеясь на успех, Олеся согласилась сделать попытку что-нибудь узнать. Отказать несчастной соседке просто язык не поворачивался.

Олеся отправила Петра с реквизитом в гостиницу, дала задание сообщить по телефону в оргкомитет о приезде урюпинской «группы», а сама зашла перекусить в кафе-стекляшку. Без всякого аппетита съела гуляш с картофельным пюре, машинально размешивала сахар в чашке с чаем и думала о нелепой смерти Ирины Власовой. Начать поиски определённо нужно с института, где училась Ира. Поговорить с однокурсниками, подружками, преподавателями. Может, кто-нибудь из них что-то вспомнит, даст в руки ниточку, ведущую к разгадке тайны гибели девушки. Бесследно ничто не происходит, это Олеся знала точно. Злодеи в воздухе не растворяются, всегда где-то в деготь наступят, или нечаянно с дотошным свидетелем столкнутся. Значит, нужно ехать в институт, где училась девушка. Время есть, Петя как раз успеет распаковать их вещи и осмотреться на местности.

За окном автобуса мелькали заснеженные московские улицы, но Олеся не разглядывала зимние картины. Она мучительно думала, с чего или с кого начать поиски свидетелей, какие вопросы задавать?

Ира была не слишком броской девушкой, молодёжные тусовки и шумные развлечения её не интересовали. Вот разве что часто она проявляла излишнее любопытство. Не иначе нечаянно во что-то влезла, чьи-то планы спутала.

Ещё школьницей Ирина умела за себя постоять, даже со старшими мальчишками дралась отчаянно, если на неё нападали или обижали при ней малышей и животных. А в девятом классе она записалась в секцию каратэ, и теперь уже здоровенные балбесы побаивались худенькую девчонку. Ира не боялась никого и ничего. И любила это продемонстрировать. Но так было дома, в маленьком тихом городке. А как там у неё сложилось в Москве, кто знает? Меняется окружение, меняемся незаметно для себя и мы сами.

Валентина не хотела отпускать единственную дочь в Москву, материнское сердце словно чуяло несчастье. Надеялась только, что провалится на вступительных экзаменах и вернётся. Девушка, однако, поступила.

Институтские коридоры были пусты, шли занятия. Олеся подошла к расписанию, внимательно изучила его и выяснила, что именно сегодня у нужной ей группы занятия в клинике. Значит, придётся найти время в другой день, вернуться сюда и поговорить с однокурсниками Ирины. Олеся переписала расписание в блокнот и направилась к выходу. Сзади неё по лестнице шумно спускалась группа студенток, что-то громко обсуждавших:

– Вот уже девчонок с нашего курса убивать начали. Страшно из дома выйти!

– Да Ирка сама виновата! Вечно во что-нибудь нос любопытный совала. Пресно ей, глянь, жить было!

– Ну что вы сочиняете. Сказано вам было, несчастный случай произошёл. Понесло её в ту халупу-развалину в Мытищинских трущобах!

– А я вам говорю, она влезла в какие-то криминальные дела. В рулетку выиграла миллион, или проиграла наоборот. Знаете, небось, что в казино она частенько заходила. Где большие деньги, там и бандиты.

Пока Олеся раздумывала, как бы поделикатнее вступить в разговор, девчонки пронеслись мимо неё. Грохнула тяжелая входная дверь. Олеся вышла из здания и огляделась: девушек и след простыл.