Текст книги "Архи-VR-03"

Автор книги: Анна Завадская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5. На краю

«Вас убил Неисправный боевой робот модели 526-314-279-м. Страховка: оплачена. Время возрождения – тридцать минут. Место возрождения – центр реабилитации локации Рокшенар»

– Дожился, – ворчливо сказал Лид, закрывая виртокно с системным сообщением в своём личном кабинете. – Меня уже неисправный робот убить может. Хотя да, босс есть босс. Никогда не знаешь, чем закончится рейд на него. Ваня, проверь почту.

– У вас пропущенный звонок на ИН от Ильи Новикова.

– Вот зараза, что же всё одновременно-то, а? – буркнул недовольно Петя и тут же сказал, уже обращаясь к системе: – Выход.

Дождавшись, когда крышка откроется, Петя быстрым шагом направился к выходу из датацентра. Принимать звонок по ИН на территории датацентра Лид не хотел. Незачем удивлять координатами и задним фоном менее посвящённых в проект "Скала Шенар" людей. Нет, Илье Петя доверял. Иначе бы вообще не связывался с ним. Но меньше знаешь, крепче спишь. Да и не нужна была эта вся информация Илье. Нужна будет – спросит. Чтоб его… А может, как раз поэтому он и звонил? Сейчас выяснит.

– Вань, звонок на ИН Илье Новикову, – сказал Петя, сев на барный стул в Гнезде Лёхи.

– Ну наконец-то, – без приветствия, зато с явным облегчением сказал Илья, как только вызов прошёл. – Думал, что опоздал.

– В смысле? – нахмурившись, спросил Петя у мужчины лет в два раза себя моложе.

– Медведев заказал кого-то Айсу. Причём при личной встрече. Это стопроцентная информация. И Айса после этого никто не видел. Сам понимаешь, он приступил к выполнению немедленно. Кстати, сумма, которую выиграл Айс в рулетку в казино Медведева впечатляет. Там на две цели высшего ранга. И догадайся, о ком я сразу подумал.

– Обо мне и нашем потеряшке, – нахмурился ещё больше Петя. – Шатун, дурак седоголовый. Неужели действительно его так задела эта история с младшим?

– Ну, Михаил до сих пор в себя приходит от силы раз в трое суток, – пожал плечами Илья. – Месяц полный уже прошёл. Любого бы задело подобное.

– Должен же понимать, что моё убийство ему не спишут, правда? – философски ответил Петя.

– Может, и понимает. Может, таким образом говорит, что готов передать пост преемнику. Старший-то у него уже давно большую часть дел ведёт. Почему бы и не спихнуть на молодые плечи всё?

Петя потёр виски. Головная боль возвращалась. Да уж, сколько от смерти не бегай – она тебя всё равно найдёт. Вон, несколько недель назад он без капсулы спокойно обходился, а теперь – пятнадцать минут вне её и уже начинается. То одно, то второе. Пора начинать медицинский эксперимент. Чертёж синтезатора биологического тела ещё Лёха успел выкупить, сейчас он как раз достраивается в датацентре, вместо одной из симуляционных комнат. Вот как только достроиться – так и надо будет становиться вторым виртуалом в их клане. Кстати да… Почему бы тогда и не совместить приятное с полезным?

– Знаешь что, Илья… Мне тут одна мысль в голову пришла. Только чур сразу неотложку из психиатрии не вызывай, хорошо?

* * *

Я лежал на полу напротив входной двери в комнате госпожи в полудрёме, стараясь не пропустить момент её возвращения. О да, госпожа сменила антураж, как только я признал её силу. И практически перестала использовать боль, когда я признал свою слабость. Океан боли больше не терзал моё тело сутки напролёт, лишь маячил недалеко, иногда накрывая меня шальными волнами. По желанию госпожи или моей собственной нерасторопности.

Я вздрогнул от хорошо знакомого мне звука. Шуршание двери во время открытия, конечно. Рывком подняться с пола, сесть на собственные колени, выпрямить спину и поднять голову так, чтобы госпожа видела моё лицо. Ей это важно.

– Я дома, – довольным голосом говорит она, а я с облегчением выдыхаю.

Довольный голос – это хорошо. Значит, срывать свою злость на мне она не будет. Значит, остаётся быть лишь внимательным к выполнению её приказов и надеется на то, что она не захочет просто развлечься.

– С возвращением, моя госпожа, – тут же приветствую её я.

– А дальше? – с лёгким нажимом в голосе говорит госпожа.

Что значит это "дальше"? Ещё вчера она оставила меня в покое после того, как добилась от меня этой фразы, произнесённой без малейшей запинки!

– Чего вы желаете от меня, госпожа? – стараясь скрыть панические нотки в голосе, говорю ей я.

– Раб, ты идиот или прикидываешься? – прошипела госпожа, подходя ко мне с жезлом боли в руки. – Хочешь вновь оказаться в пыточной?

– Нет, госпожа, нет! – уже не скрывая страха, быстро отвечаю ей. – Ваш раб просто не знает, что вы хотите услышать после слов его приветствия.

– Уже лучше, – убирая камень от ключицы, довольным голосом сказала она. – После приветствия, я хочу слышать, что мой раб готов выполнить любой мой приказ. Повтори.

Любой приказ? Можно подумать, я могу не выполнить её приказ! Нет, теоретически могу. Но за любым ослушанием, промедлением или неточностью тут же последует наказание. И зачем себя подвергать этой пытке? Ради чего?

– Простите, госпожа. Ваш раб готов выполнить любой ваш приказ.

Камень возвращается во впадину между ключицами, а я прикрываю глаза, внутренне подготавливаясь к волне боли.

– Молодец, – слышу я через секунду и с облегчением выдыхаю. – Отныне будешь приветствовать меня только так. Сначала – указывая, что я – твоя госпожа, а потом – утверждая, что ты – мой раб и что ты готов выполнить мой приказ.

– Я понял, моя госпожа, – сказал я, открывая глаза и тут же запрокидывая голову назад от боли, пронзившей моё тело.

Конечно, я закричал. Госпоже нравилось слушать мои крики. И видеть мои слёзы. Но в последнее время слёзы появлялись всё реже. Видимо, тело привыкало. Боль закончилась в тот же момент, как у меня перестало хватать кислорода для крика. Госпожа, убирая жезл, довольным тоном сказала:

– Молодец, раб. Но ты сам знаешь, как ты слаб. Один ты не удовлетворяешь все мои потребности. Идём, я познакомлю тебя кое с кем.

Вот как? Госпожа решила завести ещё одного раба? Это, наверное, хорошо. Мне будет легче. А то сейчас и передохнуть некогда. Один приказ следует за другим. Или я неправильно её понял? Возможно, она не нового раба себе взяла, а хочет меня сделать сильнее? А познакомить хочет с тем, кто сможет это сделать? В любом случае, госпожа приказала мне идти за собой. И уже направилась к двери в коридор. Значит, и мне пора.

* * *

Коридор – четыре двери, две из которых ведут на лестничные клетки, одна – в спальню и последняя – в пыточную. Причём госпожа направляется именно к ней. А у меня от одного воспоминания о том ужасе все внутренности сводит судорогой. Зачем госпоже туда?

Я зашёл в пыточную вслед за госпожой и остолбенел. Там, где раньше висел я один, теперь висело двое. И лица этих пленников госпожи заставляли меня вспомнить о том, что было в моей жизни до океана боли. Целую вечность назад. Так давно, что даже воспоминания о том времени кажутся выдумкой моей больной фантазии. Несбыточной мечтой. Почему они оба тут?!

– Лёха, – поражённо выдохнул Митька.

– Не может быть, – удивлённо сказал Тим. – Ал, это ты?

Я же переводил взгляд с пленников на довольную госпожу и обратно, пытаясь понять, как и зачем. Ладно, Митька. Он мог оказаться пленён, как и я. Но Тим? Они что, так быстро набрали нужное количество монет? Или это я так долго здесь нахожусь? И как мне это выяснить? Да и есть ли смысл в этом? Нет, конечно. Всё уже случилось. Они оба – пленники госпожи, как и я. Оба станут её рабами.

– Я только думаю, что пожадничала немного, – надула губки госпожа и прошла вперёд. – Двух новых рабов мне будет многовато. Ты согласен со мной, раб?

При этом госпожа сняла с пояса кинжал и приставила его к шее Тима. Она что, убить его хочет?! О нет, только не это! Он с таким трудом добыл это тело и теперь опять его потеряет?!

– Тварь, – зло выплюнул Тим в лицо госпоже. – Я лучше умру, чем стану твоим рабом!

Я вздрогнул от этих слов. Умереть? Хорошая мысль, но неосуществимая. Для меня, конечно. Но не для Тима! Госпожа же хочет убить Тима! Но ведь тело… А смысл в нём, если оно окажется в том же положении, что и я? О нет, ни брату, ни другу я не хочу такой же судьбы. Я не могу их освободить, но могу хотя бы не дать госпоже превратить Тима в раба.

– Моя госпожа, – моментально выйдя из оцепенения, я опустился на колени и продолжил: – Я ваш раб, как я могу не согласиться с вами?

– Брат… – с испугом в голосе сказал Митька. – Что же она с тобой сделала…

Брат… Ты даже не представляешь, что именно она со мной делала. Но, боюсь, тебе предстоит это узнать. Вывести и тебя из-под удара у меня не получится. Госпожа же рассмеялась искренне и сказала:

– Значит, решено.

Я опустил голову на грудь и зажмурился, чтобы не видеть того, что сейчас произойдёт. Вот только я всё равно услышал, как кинжал госпожи входит в тело Тима, как он хрипит в последний раз и как кричит Митька. Твою душу… Это было почти также больно, как и умереть самому. Прости меня, Тим. Прости, если сможешь. Надеюсь, твой разум вернётся в Рокшенар и ты сможешь пройти этот путь заново. Надеюсь, что Рокшенар всё ещё есть. Хотя… не уверен.

– Тварь! Сволочь! Как ты могла?!

– Заткнись, – жёстко и холодно ответила на эту истерику госпожа, ткнув Митьку в грудь жезлом боли. – Здесь ты можешь только отвечать на мои вопросы или кричать, хиляк!

Твою душу! Митька закричал пронзительно, по-юношески звонко. И опять из моих глаз покатились слёзы.

– Отлично! – с восхищением сказала госпожа, отступая от Митьки. – Эй, Слабак! Ко мне, живо!

Я вздрогнул от осознания того, что госпожа впервые назвала меня не просто "рабом", а, по сути, дала мне имя, "Слабак". Поднявшись с колен, я тут же подошёл к ней. И, конечно же, она без промедления ткнула жезлом и в меня. На ногах я удержался, хоть и с трудом. И закричал так, как она и хотела.

– Нет, Хиляк проиграл, – облизав губы, сказала госпожа. – Твой крик больше возбуждает. Гораздо. Но как второй номер сгодится, да.

Улыбнувшись, она подошла ко мне и впилась в мои губы долгим и страстным поцелуем. Мне вдруг стало так неудобно из-за этого перед братом. Наверное, ему неприятно видеть, как она по-хозяйски меня лапает. Но госпожа, со свойственной ей непринуждённостью, тут же превратила движения своих рук в ласку. Конечно, моё тело отреагировало на столь редкую нежность должным образом. Что ещё больше усугубило моё чувство вины перед Митькой.

– Какая же ты тварь, – с ненавистью в голосе прошипел брат. – Сломала его, а теперь будешь использовать в качестве наглядного пособия?

– О нет, – прижавшись ко мне всем телом, промурлыкала довольным голосом госпожа. – Я буду использовать его по-другому.

И я почувствовал, как она вкладывает в мою правую руку жезл, а потом отстраняется.

– Слабак, Хиляк неправильно обратился ко мне. Как он должен был сказать?

Отступив на пару шагов, госпожа сложила руки на груди и с презрением посмотрела на Митьку.

– Моя госпожа? – с трепетом, граничащим со страхом, я опустил свой взгляд на жезл боли в своей руке.

– Правильно, Слабак. Потому что он, как и ты, кто?

Я начал подозревать, чего от меня захочет госпожа от меня через пару правильных ответов. И всё равно не мог не произнести:

– Ваш раб.

– Умница. А послушный раб сделает всё для своей госпожи, так?

– Так, – всё ещё надеясь на чудо, ответил я, стараясь не смотреть даже в сторону Митьки.

– Накажи его за это, для меня.

Я вздрогнул, оторвал взгляд от жезла в своей руке, посмотрел на Митьку, который пожирал глазами, полными ненависти, госпожу. Причинить боль? Ему?

– Слабак, – с угрозой в голосе сказала госпожа. – Что раб должен делать для госпожи?

Я опустился на колени и поднял руку с жезлом вверх, чтобы госпоже не пришлось наклоняться за ним.

– Я не могу, госпожа, простите, – полным раскаяния голосом ответил я госпоже.

– Опять двадцать пять?! – разозлившись не на шутку, прошипела госпожа. – Не хотела я доводить до этого, конечно, но, видимо, придётся. Встань, Слабак. И за мной. Быстро.

* * *

О, это что-то новенькое. Госпожа направилась вниз по ступенькам. Ну да, такой же коридор и такое же количество дверей. Вторая пыточная? Дверь от удара госпожи хлопнула о стенку. Это не просто злиться, это практически в ярости. Плохо дело.

Очень плохо дело! Это не пыточная. Это типичная сцена стриптиз-клуба! Квадрат три на три, на который сразу выходит дверь, дорожка метров пять длиной и шириной метра в полтора, а в конце – круг метра четыре в диаметре, с шестом по центру. И толпа, стоящая вплотную к этой сцене. Подиум высотой всего в полметра, полное ощущение того, что идёшь в толпе.

При этом ты прекрасно видишь поверх голов тех, кто стоит в первом ряду и понимаешь, насколько эта толпа огромна. Видишь все кривые ухмылки, горящие вожделением глаза, кожей ощущаешь их жажду потехи. Паника? О да, именно она. Это уже не страх, это уже высшая форма ужаса. И улыбочки у этих людей такие… Брр…

– Ко мне! – окрикнула меня госпожа, подходя к шесту.

Я заставил себя сдвинуться с места. Десять метров пытки, а ведь я всего лишь иду! Сердце бьётся, как сумасшедшее. Даже дышать трудно, не то, что ноги переставлять.

– Ты, Слабак, плохо понимаешь, что значит "всё", – схватив меня за волосы и протащив до шеста, сказала госпожа. – Заучил правильный ответ, но не выучил, что он означает. Ты не имеешь право на страхи. На чувства. На эмоции. На привязанности. Ты. Мой. Раб. Вещь. С которой я могу и делаю то, что хочу. У тебя нет прав. У тебя нет ничего. Только моё желание и мой приказ. И я надеялась, что ты уже выучил этот урок. Но стоило появиться всего лишь одному Хиляку – и ты тут же показал, как я ошибалась.

И я увидел в её руках ошейник. Обычный, кожаный, с кольцом, к которому прикреплена длинная цепочка. Конец которой шёл к основанию шеста, конечно. Увидев в моих глазах понимание и осознание, госпожа застегнула на моей шее эту жуткую полоску кожи и, похлопав меня по щекам, сказала:

– Все они получили от меня разрешение на то, чтобы делать с тобой всё, что им захочется. Абсолютно всё, Слабак. И пока они не сделают это с тобой – ты отсюда не выйдешь. Ты должен понять, что означает "раб должен делать для госпожи всё". По первому же её требованию. Иначе ты вновь окажешься здесь.

Нет, этого не может быть. Госпожа… не может… Но тогда почему она уходит от шеста к сцене? Почему руки тех, кто окружает подиум, тянутся ко мне? Их же здесь сотни! Возможно, даже, под тысячу. Почему?! За что?! Мои колени подгибаются сами собой, я падаю вниз, но прокричать мольбу к госпоже уже не успеваю. Десятки рук стаскивают меня с помоста. И ужас завладевает моим разумом.

* * *

– Простите за опоздание, – сказала слегка запыхавшаяся Вика, заняв наконец место за обеденным столом в поместье Соколовых. – Задание на время попалось.

Виталий Сергеевич переглянулся с Юрием, своим старшим сыном. Именно он и проходил в своё время практику по управлению персоналом в "Эре героев". Так что именно к нему, как к специалисту, и обратился Вит, заметив нездоровую тягу дочери к игре.

– О да, квесты на время – ещё тот геморрой, – хмыкнул Николай, младшенький. – Хуже них только рейды на боссов. Ночные.

– Меня на них ещё не берут. Уровень маловат, – степенно ответила Вика, принимаясь за еду.

Традиционный совместный воскресный обед, да. И, похоже, сегодня он рискует превратиться в обсуждение околоигровой тематики, в которой сам Виталий мало что понимал.

– Вижу, ты сильно увлеклась "Эрой", – сказал наконец Юрий, отпив глоток сока. – Помощь не нужна? У меня есть пара друзей, которые там работают на постоянке.

– О, нет, благодарю. Пока всё понятно. Да и ребята из клана мне помогают.

– А какой клан? – оживился Николай.

Сам Ник увлекался "Эрой героев" в классическом для их круга стиле. Купил с ходу лучшее снаряжение, заплатил за прокачку персонажа до максимального уровня, вступил в один из лучших кланов и заходил на пару-тройку часов, побегать на арену, пройти подземелье или сходить в рейд, специально собранный под него. Это было действительно баловство и Вит не переживал по поводу того, что младший застрянет в игре надолго.

– "Камнецвет", – спокойно ответила Вика.

А вот у Вита от этого ответа засосало под ложечкой. Опять этот Алексей! Это его бывший клан, ещё до перегорания. Клан, в котором присматривают рекрутов вольные наёмники, охранники и СЧС, будем честными. Понятно, почему Вика выбрала именно его. Но вот почему её приняли туда? Вопрос. Алексей в "Эру героев" не заходил, это Виталий Сергеевич знает точно. Камень играет свою игру? Хочет использовать его дочь в качестве пешки? Или просто присматривает за глупышкой, зная, что она интересуется его протеже?

– И почему именно они? Это же клан-середнячок, ничего выдающегося, – задал свой вопрос Юрий.

– Именно поэтому. Обычные люди, ничего выдающегося. Именно этим они мне и интересны.

Вот как! Исследовательский интерес, который позволил Вике так быстро подняться в среде искусствоведов и антиквариатов, нашёл себе новую сферу применения? Это было бы хорошо. Плохо, что Вика начала терять страсть к поиску артефактов Архов. Хотя да, после произошедшего на той несчастной базе, понятно, почему.

– Заинтересовала социология? – решил всё же спросить Вику отец. – Найти тебе учителя?

– О нет, не надо, пап, – улыбнувшись, ответила Вика. – Это обычное баловство, ничего серьёзного. Просто интересно понять их. Тех, кому в реале не нашлось места.

Ого… А это уже не баловство… Неужели стоит пересмотреть роль дочери в жизни общества? Ну, будет понятно чуть позже. Через пару месяцев, да.

– Понять неудачников? Зачем? – спросил Юрий, искренне не понимая мотивов своей сестры.

А вот этот вопрос от наследника Соколовых Вита расстроил. Но, возможно, он просто неудачно выразился?

– Неудачников? – с интересом посмотрела на Юрия Вика. – Ну да, в принципе, им действительно не повезло с предками. Не то, что нам. Пап, а путь из спальной башни до золотого миллиона займёт сколько поколений?

– Сейчас? – удивился вопросу Вит. Увидев кивок дочери, он принялся вспоминать примеры в их окружении и нашёл-таки подходящий: – Ну, допустим, семья Морозовых за два поколения вошла в серебряный миллиард. Дед поднялся с обычного лавочника до главы торговой корпорации, сын поглотил нескольких конкурентов и закрепился в середине рейтинга серебряного миллиарда нашего сектора. А его сын, возможно, уже в и золотой миллион заскочит. Если ты, конечно, решишь, что он достоин стать твоим мужем. Сам он вряд ли сможет подняться так высоко. Конкуренция большая.

Вика нахмурилась, но ничего не сказала. Виталий Сергеевич прекрасно её понимал. Ему повезло и брак по расчёту плавно превратился в союз двух уважающих друг друга людей. Жаль, что Мария ушла так рано. Несчастный случай предусмотреть невозможно, а аэрокатастрофы случаются со всеми.

– А вот Лосевым пришлось из меди шесть поколений карабкаться до серебра, – решил продолжить тему претендентов на руку дочери Виталий. – И ещё два – малыми шажками добираться до золота. Их история более типична. Волковы – те уже пару веков в серебряном миллиарде торчат. Такое ощущение, что они и не стремятся к золоту. Кузнецовы тоже из старых семей, но ещё три века назад они были в золотом миллионе, их новые технологии подкосили, вовремя не среагировали.

Вика нахмурилась ещё больше. Список женихов отец ей передал ещё месяц назад, с просьбой посмотреть и выбрать, с кем бы она хотела встретиться, а кто ей совсем неинтересен. Вот только… Интересных среди них не оказалось. Как и тех, кто бы сразу стал неприятен ей. Так что встречаться прилётся со всеми, а потом уже выяснять, кто из них наименее раздражает Огненную принцессу, как теперь её называли в "Камнецвете".

– Но я принципиально не согласен с Юрием, – видя, что Вика теряет интерес к разговору, сказал Виталий Сергеевич. – Живущие в спальных башнях – не неудачники. Также, как и вы – не баловни судьбы. Удача не зависит от человека. Она может помочь или помешать, но она не определяет, кем ты будешь. То, что вы были рождены Соколовыми – не ваша удача, а ваш долг. Перед поколениями тех, кто преумножал капитал нашей семьи, а не растрачивал его. Я недаром упомянул Кузнецовых. Мы также, как и они, можем потерять многое в один миг. Одно неправильное решение – и ваши дети уже будут серебром, а не золотом. А внуки и это потерять могут, если будут надеяться только на удачу.

– Ты неправильно меня понял, отец, – решил всё же пояснить свои слова Юрий. – Я считаю, что те, кто не нашёл себя в реале – неудачники, а не все те, кто родился в спальных башнях. И их бесполезно понимать. Они лишь балласт. И нужны они лишь для воспроизводства нового поколения. Часть из которого принесёт пользу остальному обществу. А остальные – станут таким же балластом, как и их предки.

Плохо. Это очень плохо. Не досмотрел Вит за его окружением. Хотя да, когда ему было это делать? Юрий – взрослый молодой человек, ему уже давно пора было жить своим умом. И то, что этот ум дошёл до такой глупости, говорит лишь о потенциале самого человека. К сожалению. Но, быть может, с этим ещё можно что-то сделать? Надо будет подумать. А сейчас – указать на ошибку. Мягко, аккуратно, но незамедлительно.

– Но ведь это наши проблемы, а не их, – не дав раскрыть рта отцу, первой сказала Вика. – Мы – власть. Мы – ведём этот мир в будущее. И мы, а не они, не можем найти этим людям применение. Мы взяли на себя ответственность за этот мир. И мы не справляемся с ней. Золотой миллион, серебряный миллиард, пять миллиардов середнячков и почти столько же – балласта. Это, по-твоему, нормальное соотношение? Почему их так много? Что с ними не так? Или это с нашим миром что-то не так?

Виталий Сергеевич посмотрел на свою дочь с удивлением. Откуда у неё это? С каких пор она интересуется такими темами? Это та история с паладином и Алексеем на неё так повлияла? И что ему теперь делать? Те вопросы, которые она задала, должен был озвучить Юрий, как наследник, как будущий магистр. Но задала их та, которая скоро должна сменить фамилию и покинуть их семью навсегда. Неужели время Соколовых действительно проходит? Нет, это глупость. Юрий хороший управленец и сможет провести род сквозь бурю. Но да, он не мыслитель и не философ. Их в ордене, в институте, хватает.

И ещё кое-что стало понятно. Лосевы и Волковы отпадают, как и ещё семей пять из списка женихов. Если Вику уже сейчас волнуют такие вопросы, то спустя время она захочет не просто найти на них ответ, а повлиять на ситуацию. Значит, нужны молодые и амбициозные семьи, которые смогут понять и поддержать. Значит, Смирновы, Михайловы, Беловы. И Морозовы, да. Возможно, они подойдут даже больше, чем остальные.