Текст книги "Мой капитан-киборг"

Автор книги: Анна Владимирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

3_Лаки

* * *

Хаддауэй стрит жила своей жизнью – пестрые палатки, запахи дешевой синтетической уличной еды, музыка на стыке блюза и хип-хопа, танцы молодняка, кучкующегося в подворотнях, и пестрые флаги сохнувшего белья.

Черный квартал.

– Лакиша! Чего прячешься, где была всю ночь?

Деловитый скрипучий фальцет Марши Брайтс, кажется, слышен за три квартала. Повезло мне с соседкой, начнут убивать – достаточно просто успеть стукнуть ей в стенку.

Что-то часто меня начали одолевать мысли об этом…

– Мисс Брайтс, я, кажется, не подписывала документов, по которым вы меня удочеряли, – со скучающим видом застыла напротив двери квартиры.

– Ты можешь стучать по клавишам тише?

– У меня световая клавиатура, мисс Брайтс. Вам что-то купить?

– Кто же тогда стучал?

Я закатила глаза, отрываясь от косяка, и развернулась к лестнице.

– Купи мне помидор и хлеба! – прилетело вдогонку.

В животе заурчало.

– Окей! – Но стоило сделать шаг на лестницу, меня догнали последние слова соседки:

– К тебе вчера вечером Марк заходил с ребятами!

При упоминании местного авторитета я запнулась на ступеньках. Еще и ноги после вчерашних каблуков болели и саднили. Что было нужно Марку, я приблизительно догадывалась…

Здесь в «черном квартале» если ты ничья, то общая. Я старалась не нарываться, не шляться по кварталу и ни с кем не заводить знакомств, быть со всеми приветливой и помогать старикам, типа моей соседки – здесь это уважают. Но, видимо, я была наивной, полагая, что никто не стукнет на меня Марку.

Молодая девушка живет одна – чем не повод наведаться?

– Блять, – ругнулась себе под нос, надвигая капюшон на лоб.

Рано или поздно отовсюду приходится драпать. Может, пора и отсюда.

Я прислонилась к стенке дома, не сделав и шага – силы были на исходе. Почему-то после этой ночи я осознала это четко и в красках.

Я больше не могу.

Ноги подогнулись, и я сползла по стенке, тяжело дыша.

Этот заказ был последним рывком! Денег как раз бы хватило на квартиру, что я присмотрела в пригороде. Осталось бы и на адвоката, чтобы дать ход делу о родительском праве… Но нет. Вместо этого меня отымели, как последнюю шлюху. И Марк теперь приперся за тем же.

В легкие со свистом ворвался воздух – кто бы по щекам надавал!

– Вставай, Лакиша, – пришли на ум слова моей обидчицы в школе. – Не встанешь – запинают насмерть…

Я поднялась и пошла по обшарпанной бетонной дороге в сторону проезжей части, лихорадочно шаря в душе в поисках крупицы надежды. Ведь держало меня что-то раньше? Я ведь обещала Джи, что однажды вернусь навсегда, она меня ждет и верит, что мама не бросит.

При мысли о дочери все стало еще хуже. В груди заныло, перед глазами потемнело, а руки затряслись от жажды прижать к себе родного человечка, единственного в этом мире. Надо потерпеть до вечера – мои приемные два часа до заката раз в неделю. И так уже год… Не знаю, что удержало меня от того, чтобы не упасть на землю и на начать царапать бетон ногтями, жалобно воя.

Страх – мой единственный союзник.

В груди завибрировало от сабвуфера проехавшей мимо машины. Я проводила ее взглядом, и, стараясь не сильно прятать лицо в капюшоне, направилась вдоль улицы. Слишком очевидно прятаться тут нельзя, только разозлишь кого-нибудь. Самое верное – просто не привлекать внимания. Черный спортивный костюм, недорогие кроссовки, неброские принты. Несколько прядей волос обязательно торчат из-под капюшона – я не скрываю их цвет, будто вся напоказ. Под толстовкой – спортивный дорогой лиф, скрадывающий грудь. Задницу надежно прячут бесформенные штаны – то, что нужно, чтобы смешаться с местной грязью.

Я шла и думала, как быть дальше с заказом. Второго шанса мне не дадут, да и я больше не сунусь к этому… волку. Подходящее имя. При воспоминании о мужчине по позвоночнику прокатилась горячая волна и рухнула в ноги. Правильно – бежать надо было сразу. И он ведь предупреждал. Но тогда кровообращение в ногах мне передавливали туфли, и ведь правда говорят – это нарушает снабжение мозга кислородом. Раньше он мне не отказывал. С чего вдруг я вообразила себя крутым спецом по соблазнению? Видела же – он раскусил меня сразу, подойти не успела. Поэтому и давал шанс…

Он давал мне шанс!

Дорогу перегородила какая-то бабка с баулом, едва в нее не вписалась.

И что делать с авансом? Вернуть? Не принято – репутация у меня среди нашего брата незапятнанная. И связываться с заказчиком нужно было сразу, но я не подумала об этом, занятая стиранием следов. Хотя… Откуда им знать подробности? Скажу, что комм взломать не удалось – слишком беспокойно его хозяин спал. И что таблетка не подействовала – тоже. Не моя, в конце концов, вина, что препарат мне выдали, не действующий на киборгов…

Устроившись у грязного окна за дальним столиком уличной забегаловки, я достала из рюкзака планшет. Старый обшарпанный корпус был обманчив – под ним скрывалась такая мощная операционная система, которой позавидовали бы многие в Министерстве обороны.

Пальцы забегали по экрану: лучшая защита – нападение.

Моя профессия стоила недешево и позволяла зарабатывать хорошо. Но риски были несоизмеримы. Я не бралась за заказы, связанные с финансовыми доступами – там хоть и гонорары заоблачные, риск оказаться за решеткой слишком велик. А вот взломы баз данных – моя специализация. И тут я, конечно, намозолила нашей службе безопасности глаза…

Губы тронула горькая усмешка – такие, как я, не живут долго. Добегаюсь однажды, попадусь, переоценю снова свои возможности, только уже не повезет так, как вчера.

– Кофе! – заорали от стойки так, что я вздрогнула.

Вот он – сервис гетто. Пластиковый кофе в пластиковом стакане.

«… У вас двадцать четыре часа, чтобы дать мне ответ».

Только прошло всего пятнадцать секунд.

«И как он тебя оттрахал? Понравилось?»

Никакой бури эмоций, только чистый концентрированный страх впрыснуло в вены. Я всматривалась в послание, пытаясь отыскать подтекст.

«Нет. Поэтому аванс я оставляю себе в качестве компенсации за вашу некомпетентность».

«И как тебе кофе в этом дешевом кафе?»

Сердце забилось быстрее, и стоило труда успокоиться. Ничего эта фраза не значила.

«Наше сотрудничество окончено».

«Беги, Лакиша».

Тут уже стало сложно сдерживать эмоции:

«Пошел ты нахрен!»

Я разорвала канал и привычно зачистила следы. Стаканчик подрагивал в руках, успокоиться не получалось. Дал знать, что знает мое настоящее имя. И что, якобы, видит меня в кафе.

Я подняла голову и глянула в окно – ничего особенного. Грязная улица, бомжи у мусорного бака, бредущий через дорогу инвалид с палкой и затор из автомобилей, что он уже собрал. Некоторые как раз начали сигналить.

– Куда ты влипла, Лакиша? – пробормотала себе под нос.

Меня подставили. Вывели на Волка с заведомо неработающим снотворным. Зачем?! Кому понадобилась моя скромная персона? Или нескромная? Что он такого должен был со мной сделать и не сделал? Или все же и правда заказчики надеялись, что я доберусь до его комма?

Вряд ли там что-то было – не стал бы он расслабляться со мной, если бы я могла так легко утащить информацию.

Черт! Если бы не сумма, которую пообещали, я бы не рискнула выходить «в поле» сама. Никогда ведь не бралась за такие заказы. Но деньги все решили.

Когда звякнул колокольчик, я вздрогнула и вскинула загнанный взгляд на дверь. Какой-то тип в капюшоне прошел прямиком к стойке заказа и замер, вскинув голову к меню под потолком. Я медленно выдохнула. Несмотря на то, что безумно хотелось последовать совету придурка и побежать, я заставила себя сидеть. Если я на крючке – бежать смысла нет. Поймают. Если же не было крючка – тем более бежать глупо.

Я заказала еще кофе.

«Чарли, – набрала на планшете, – похоже, меня «замели»».

Такие сообщения были безопасны, так как уходили только по защищенной сети.

«С чего ты взяла?»

Я никогда не видела Чарли вживую. Он был моим связующим звеном с хакерской организацией. Что-то типа куратора. В одиночку работать невозможно, никакого доступа к платформам не получишь – не один ты такой умный. Пиратские хакерские сети стелились повсюду, но доступ к ним охранялся лучше, чем коды доступа центрального банка. За ежемесячный взнос я получала все, что мне нужно – доступы к спутникам, защиту, автоматическую «метлу» – программу, скрывающую следы мои и куратора.

«Мне дали заведомо лажовое задание. В поле. Я провалилась».

«Подробнее».

«Заказчик с носителем. Очаровать и усыпить препаратом. Препарат не подействовал. Еле унесла ноги».

«Идиотка».

«Деньги».

«Ловушка».

Вот такой он немногословный, мой куратор.

«Заказчик вышел на связь, делает вид, что пасет».

«Проверю».

«Спасибо».

Подумав немного, я добавила:

«Что делать?»

Но Чарли уже не ответил, и я откинулась на спинку стула, разочарованно вздыхая.

4_Даррен

– И почему у тебя на работе нет душа?

– Я не занимаюсь на рабочем месте чем-то таким, от чего захотелось бы отмыться.

Грейв не отрывался от экрана за столом, я же смотрел на Лордон, стоя у панорамного окна в его кабинете.

Вечерело. Город мягко поблескивал в окнах отражениями заходящего солнца, но в глубине кварталов сгущались сумерки, а вместе с ними мрачнели и предчувствия. Я шарил взглядом по открывшейся перед глазами картине, будто в поисках знака или догадки, где мне искать ее. А внутри тикал счетчик…

Можно было бы забыть про ночную незнакомку, тем более теперь, когда перестала болеть голова и накатывала усталость после бессонной ночи. И вообще после всех потраченных усилий. Ну зачем мне это? Путь Грейв разбирается – это его работа, а мне бы проветрить мозги и хоть немного расслабиться.

Но я не мог. В этой истории многое не клеилось, начиная от меня и моей реакции на незнакомку. Теперь я точно знал – не наркотик. В крови нашли только угнетающие нервную систему вещества. А значит, она меня и правда зацепила. Это, как ни странно, не успокоило. Я все крутил прошлую ночь в голове – ее глаза, голос, слова… Как она говорила, о чем… Не все было враньем. Вернее, она почти не врала – глаза врать не могут. Раз за разом вспоминая ее взгляд, я находил в нем что-то новое. Страх, усталость, немного азарта… и бессилие. Хотелось заглянуть в них еще раз, при свете дня и рассмотреть все, что она прячет за ними.

Она так и не притронулась к комму – спецы Кайла это проверили. Персонал отеля сообщил, что девушка чуть ли не бежала из отеля, и даже не сразу взяла такси. Причем, она была босиком.

Губы сами растянулись в улыбке – я бы посмотрел на то, как она бежит босиком. Дыхание незаметно стало тяжелее. Я будто ощутил ее запах – помнил его до мельчайших нот. Много ли запахов под водой? Пластик, металл, свежая краска и иногда еда. А ее запах – просто наркотик какой-то. Чистый афродизиак. Как и она сама.

В ушах чуть ли не наяву задрожало ее рваное дыхание, ладони ошпарило прикосновением к горячей влажной плоти, и на языке ожил ее вкус. Я тяжело сглотнул и прикрыл глаза.

Мне нужно ее найти.

– Даррен.

Уже почти стемнело.

Я обернулся к Кайлу, замечая в кабинете незнакомца. Он сидел за столом с планшетом в руках, но его изучающий взгляд был устремлен на меня. Лысоватый непримечательный лабораторный крысеныш. Ему можно дать и тридцать, и сорок лет. Черты лица вообще не цепляли.

– Это Миуш Шанессонн.

Кажется, имя и фамилия были единственной отличительной особенностью мужчины. Ненавидел это в себе, но я либо сразу проникался человеком, либо отвергал и питал неприязнь. Этот явно записан во второй столбик.

– Мистер Джонс, – учтиво кивнул он, протягивая руку, – наслышан о ваших подвигах.

На фоне произошедшего ночью звучало неоднозначно.

– Никогда не трахали незнакомку, которую подцепили в клубе? – ответил на его рукопожатие.

Миуш смешно выпучил глаза и смущенно потер подбородок. Сбоку отчетливо усмехнулся Кайл.

– Я про ваши достижения с запуском Станции…

– Понятно, – уселся я напротив.

– Даррен, Миуш гарантирует, что мы найдем ее, – перешел сразу к делу Кайл.

Я вмиг подобрался:

– Как? – голос некстати охрип.

– Мы как раз недавно запустили сбор базы данных нескольких неблагополучных районов Лордона, где прячется много нелегальных иммигрантов, – Миуш развернул проекцию города на столе. – Люди этих районов прошли сдачу крови и ряд других биологических показателей, которые позволили присвоить им уникальные чипы…

– Программа чипирования? – нахмурился я, поворачиваясь к Кайлу.

Тот мрачно кивнул.

– Да, она в тестовом режиме, но уже работает, – продолжал Миуш осторожнее. – Мистер Грейв предоставил данные о маршрутах такси, которые уехали из района гостиницы утром. Их было немного, и два из них вели в те самые кварталы… – закончил он с опаской.

Стало понятно, что зря Грейв веселился утром над моими биоматериалами.

– И чего ждем?

– Не ждем – система уже ищет варианты совпадения…

Я прикрыл глаза, болезненно морщась. Знал, что Кайл сейчас смотрит на меня с интересом – еще бы, такой удар по доверию «моему» Правительству. Сам Грейв идеально балансировал между ненавистью к тем, кто протащил его через ад, и выгодным сотрудничеством. Пожалуй, это была лучшая почва для лояльности. Я же не имел таких надежных оснований, и эта информация о столь противоречивом процессе, вызывавшем столько волнений у людей, стала неожиданностью.

Сделали все за спиной. Но как кстати.

– Хорошо, – выдавил я. – Как долго?

– Думаю, еще пара часов, – пожал плечами Миуш.

– Мистер Шанессон занимается уникальным направлением, – хищно прищурился Кайл на Миуша, – исследованием социальных явлений, ключевых персон этих явлений и влиянием на них.

– Да, – слабо улыбнулся Миуш, – моя гордость – создание матрицы подбора группы людей для лучшего достижений той или иной цели. Я получил за него премию Калмнера.

Я скептически скривился:

– Неужели это возможно – подобрать… людей…

– Мои многолетние труды отвечают положительно на ваш вопрос, – смелее отвечал собеседник. – Мне удавалось так сформировать коллективы людей в различных областях их действий, что результативность увеличивалась на сто двадцать процентов.

– Максимальное использование ресурсов, – мрачно заметил я.

– Ну зря вы так, – высокомерно улыбнулся Миуш, – люди в таких коллективах работают с гораздо меньшими эмоциональными нагрузками. Они, проще говоря, рады заниматься любимым делом сообща. А в сложившейся экономической ситуации подобные навыки очень важны и двигают страну вперед, обеспечивая ей шанс на выживание в нашем мире.

Я не сразу обратил внимание, что Кайл буравит его взглядом. Может, тоже питает личную неприязнь? У нас с ним мнения о людях часто совпадали.

Но было плевать. Главное, что этот… Миу-миуш найдет ее…

5_Лаки

Тяжелые ворота медленно поползли вбок, и я нервно сглотнула.

Каждый визит к дочери – будто маленькая жизнь. Ожидание встречи, радость двух коротких часов и смерть за углом дома. Я буду сидеть еще час на своем излюбленном кирпиче у мусорного бака и изучать новые дырки в бетоне рядом с ним, которые образовались за ту неделю, что я не видела дочь. Но это будет жизнь спустя – через два часа.

Дженни всегда встречает меня у ворот. И сегодня не стало исключением.

– Мама!

Я застыла, глядя на свое солнышко. Несется и светится. Глазки широко раскрыты, и, кажется, тоже плачет. И я реву каждый раз, хоть и обещаю себе, что сегодня сдержусь. Но снова не могу.

Схватила свою малявку, и вместе мы упали в мягкую траву дорогого газона.

– Мама! – вцепилась в меня дочка.

Я уткнулась ей в воротник, пахнувший печеньем, жмурясь:

– Я так скучаю, Джи, так скучаю, – шептала неразборчиво.

– Мам, ну так не уезжай больше! – крепко обнимала меня малышка. – Когда твоя работа уже закончится?

Я зло усмехнулась. Этот миф, что я всю неделю не могу ее видеть из-за работы, меня вынудил поддерживать бывший муж. Якобы, не мои деньги решили вопрос с возможность посещений, а его милость. Я поддерживала этот миф, как и многие до него. Что, к примеру, у мамы все лицо в синяках, потому что она попала в аварию и ударилась об руль. Или она хромает, потому что подвернула ногу…

– Привет, Лакиша…

А вот и он. Я не обернулась. Все равно придется встретиться с ним лицом к лицу, а вместе – со всеми моими страхами. Но спешить не хотелось.

– Пойдем, Джи, – поднялась я с ребенком и подхватила ее на руки.

Дженни пять лет, и она, конечно же, могла ходить сама, но я не находила в себе сил ее выпустить. Хотела тискать ее неустанно каждую отведенную секунду. Странно, что Курт не возмутился, как обычно. И вообще вел себя настораживающе тихо.

Одноэтажный дом мягко светился окнами, а в кухне неожиданно обнаружилась мать Курда в кухонном переднике:

– Лакиша! Привет! – запела она приторно. – Проходи, печенье почти готово! Будешь какао?

– Мама, я помогала бабушке печь печенье! – зазвенела Джи в мое ухо.

Дурдом. И что все это значит? Когда злая ведьма превращается в добрую бабушку, это выглядит сюрреалистично. Она первая пыталась отобрать у меня ребенка, когда я только обвинила Курта в измывательствах, а до этого закрывала глаза на мои синяки и кровоподтеки.

– Лакиша, – послышался шорох отодвигаемого стула. – Садись…

Ноги сами подогнулись, но я не подавала виду:

– Мы лучше побудем с Джи в ее спальне. Вдвоем.

– Я продлю визит на час, – озвучил цену вдруг бывший муж, и я, наконец, встретилась с ним взглядом.

Вернее, задрала голову, чтобы встретиться. Высокий смуглый красавец, он когда-то казался мне самым лучшим мужчиной на свете, сильным и притягательным. Теперь же был худшим кошмаром, вышедшим из самых страшных снов. Стоило усилий, чтобы не отшатнуться. Он выглядел вполне по-домашнему – брюки, свитер, руки, спрятанные в карманы… но взгляд – дикий и злой – будто врезался в солнечное сплетение и вышел между лопаток. Сердце пропустило удар.

– Хорошо, – прохрипела я.

– Садись, – приказал Курт.

Прижав к себе дочку, я опустилась на стул. Джи постоянно что-то щебетала, спрашивала меня о работе. Я отвечала заранее придуманными фразами, стараясь не смотреть по сторонам. Бабушка хлопотала вокруг, подливала какао, к которому я не обязана была притрагиваться:

– Ты совсем исхудала, Лакиша!

– Работа не дает расслабиться, – не соврала я.

– Тебе надо больше отдыхать!

Курт сидел рядом, вынуждая дрожать и нервничать все больше. До ломоты в суставах хотелось всадить обоим в глотки ножи и выкрасть ребенка…

– Пожалуйста, – выкрикнула на очередной поток приторной заботы, – м-м-можно я подышу с Джи воздухом? Тут… жарко… мне нехорошо…

– Курт, дай жене воды! – встрепенулась женщина, а меня словно ударили под дых.

Я вскинула дочь на руках и направилась из кухни. Кошмар не отставал:

– Лаки, я хочу поговорить, оставь пока Джи с бабушкой, – на мой загнанный взгляд холодно добавил: – Я обещал, плюс час.

Джи не понимала, к счастью, наших «шифров».

– Мама, папа обещал, что ты скоро вернешься домой! – вдруг заявила дочка.

Сердце будто тисками сдавило. Я задохнулась, и Курт, воспользовавшись заминкой, выдернул Джи из моих рук и спустил на землю:

– Беги к бабушке, мы с мамой сейчас вернемся.

Я обхватила себя руками, не в силах оторваться от вида убегавшего по дорожке ребенка в сторону летней кухни. Каждый раз как последний.

– Лакиша, – Курт встал так близко, что я вздрогнула и отшатнулась, но он тут же подхватил под руку и потащил вглубь сада.

У меня сперло дыхание, ноги подкосились, а из горла вырвался сиплый стон.

– Прекрати этот концерт! – зашипел зло Курт. – Только стоит попытаться все исправить, ты закатываешь глаза! Хватит!

Я тяжело сглотнула, зажмурившись. Страх сковал ноги и горячей волной несся к сердцу, которое колотилось, будто в последний раз.

Моих денег, что остались у меня после развода, хватило на адвоката, который дал мне возможность посещать дочь, и искусственную почку. Одну. Курт отбил мне обе.

Курт Харрес – прокуор Западного округа. Последний в династии. У его семьи непробиваемая для судейской системы броня. Мой адвокат сделал практически невозможное, потому что по версии высшего общества, которую всем предоставил Курт, я – наркоманка, и почки мне отказали от передозировки наркотиков. И пусть ни одного доказательства этому не было найдено, весь процесс я провалялась под аппаратом искусственного жизнеобеспечения, не в силах ответить за себя.

Но это было давно. Теперь я могла ответить. И физически – тоже. Только Курт об этом не знал. Он продолжал сжимать мое плечо:

– Лакиша… – выдохнул напряженно. – Я места не нахожу. Ты… так изменилась…

Я пялилась на розовый куст, считая тугие маленькие бутоны… Восемь, девять…

– …Не могу не думать о тебе. – Мужчина с шумом втянул воздух: – Позволь помочь. Положим тебя в лучшую клинику, обследуем, может, еще не поздно восстановить вторую почку.

– Поздно.

Нет, не для почки. Для всего остального.

– Ты не знаешь наверняка, – прорычал мужчина. Умолять его вернуть мне ребенка бесполезно. Курт – редкий образец бездушия и бессердечия. Больной ублюдок. – Вернись. Я все исправлю, – продолжал дышать мне в макушку, неприятно шевеля волосы.

Я молчала. За все время нашей с ним страшной истории я не услышала ни одного «мне жаль».

– Мне нужно время.

Время, чтобы заработать еще денег и пустить в ход все, что собрала – доказательства его лжи о моей наркозависимости и свидетельства врачей, которые спасали мне жизнь. Нет, они не признались лично, но я смогла вытащить из баз данных видеозаписи, похороненные в архиве больницы. Бывший муж даже предположить такого не мог. Это дело сотрясет высшие круги судебной власти.

Только руки мужчины вдруг рванулись ко мне, и невероятных усилий стоило не впиться ему в горло ногтями.

– Я не могу ждать, – прохрипел он нетерпеливо мне в ухо, прижимая к себе. – Ты… невыносимо хороша! Восхитительна! Сильная, красивая… моя. Я думаю о тебе день и ночь! О том, что, возможно, трахаешься с кем-то другим…

С губ слетел злой смешок. Волк стал первым мужчиной после Курта, и эта мысль будто подожгла внутри злой огонь. Я расправила плечи и без страха взглянула в глаза бывшего мужа:

– И что, если трахаюсь?

В какой-то момент показалось, он убьет меня. Вернее, попытается. Глаза мужчины сверкнули гневом, челюсти сжались.

– Смелая стала? – тихо процедил он.

Лучше бы кричал и замахивался. Этот его тихий голос пробрался под кожу и противно завибрировал, вызывая приступ тошноты.

– Ты сам говорил – изменилась. Когда тебя едва не убивает когда-то любимый человек, приходится измениться, если жить захочешь, – спокойно говорила я, хорошо понимая – для таких слов Курт глух.

Он и сейчас слушал, но не слышал, шаря злым взглядом по моему лицу, будто отмечая маркером места, куда будет бить. Только замахнись на меня… Я всегда ходила на встречи с видеозаписью. Камера была спрятана в подкожном пирсинге в яремной ложбинке. Видео сразу собиралось на мой хакерский аккаунт, его оттуда не выдрать. Да и бывший вряд ли полагал, что я могу стать настолько умной. Он всегда меня недооценивал.

– Провоцируешь? – отступил Курт. – Мало тебе было, чтобы понять – провоцировать меня опасно?

Несмотря ни на что, я с облегчением выдохнула:

– Спасибо, ты объяснил доходчиво.

– Возвращайся. Тебе нужна дочь, я же вижу – сдыхаешь по ней.

– У меня осталась всего одна почка…

– Я говорил, это не повторится, – он облизал губы, а мне захотелось вытереть свои.

– Много раз…

– Ты же выворачиваешь меня наизнанку! – вдруг рявкнул он и, ухватив за руку, дернул к себе. – Как на тебя можно смотреть спокойно и не ревновать к каждому, кто раздевает взглядом?! По тебе же каждый сохнет! Думаешь, я не видел?! Шлюха…

– Отпусти, – холодно потребовала, глядя в его невменяемые глаза. – Это все больше не твоя забота.

Курт тяжело дышал мне в лицо:

– Ошибаешься, – процедил. – Ты всегда будешь моей. Хочешь побегать – вперед. Только недолго осталось – сама приползешь на коленях. А за каждую ночь с кем-то другим – поплатишься. Я узнаю, будь уверена…

– Ты обещал час, – напомнила я, и он оттолкнул меня так, что еле устояла на ногах.

– Обещал… – и направился к дому, а я как ни в чем не бывало следом.

Джи уныло раскладывала фигурки из печенья на столе, но на мое возвращение просияла:

– Мама!

– Пойдем, покажешь мне свои рисунки?

Я чувствовала этот ненавидящий взгляд между лопаток, когда отвернулась с дочкой к выходу…

* * *