Текст книги "Зачем тебе алиби…"
Автор книги: Анна Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
«То же самое… – пронеслось у нее в голове. То же самое!» На зеленой пачке, из которой она взяла сигарету, было написано «Данхилл». Она принялась ворошить окурки в пепельницах. Две пепельницы, пять окурков. Эти сигареты выкурили только что ее гости. Вчерашние окурки она вытряхнула в ведро этим утром. Два окурка «Мальборо» – Сашины. Лена не курила, но если бы курила, то сигареты мужа. Михаил тоже курил. Анжелика отделила в сторону окурок «ЛМ» – запомнила у Михаила красно-белую пачку. Остались два окурка.
Один – ее собственный, «Честерфилд». Другой – точно такой же, как тот, который тлел в ее пальцах – белый с золотым ободком. «Кто выкурил эту сигарету?! – соображала она. – Сигарета вроде дамская, но следов помады нет… Лена? Она не курила, я уверена. Не Саша. И не Михаил, разве только я что-то перепутала. Юра. Это он».
Она не колебалась ни минуты. Взяла полупустую пачку «Данхилла», сунула в карман ключи и вышла на лестничную площадку. Позвонила в дверь напротив. Юра при виде ее чуть зубами не скрипнул:
– Ну, что такое?! Ведь уже договорились?
– Не ты забыл? – Она показала ему сигареты.
– Я! – Он хотел забрать их, но наткнулся на сопротивление – Анжелика крепко сжимала пачку, не собираясь так просто с ней расстаться. Он удивленно спросил:
– Да ты что? Это мои, мои!
– А ты уверен? Это дамские сигареты. – Она изобразила лукавую улыбку, но в груди у нее было дрожащий холодок: «Он не понимает, что одна сигарета валялась у трупа. Он этого не знает. Он не боится».
Юра шумно выдохнул и посмотрел на нее с показной жалостью:
– Скучно тебе, да? Ну, ты займись чем-нибудь, ради бога, только оставь меня в покое Мне диплом надо заканчивать! И сигареты можешь взять себе!
И не надо сегодня приходить, не надо! Может, я у тебя еще что-то забыл?! Тогда скажи сразу, не создавай мне проблем!
– На, – она сунула ему пачку. – Я к тебе не пристаю. Но могла я спросить, почему двухметровый парень курит дамские сигареты?
– Это мамины сигареты, – он едва владел собой. – У меня кончились, я взял у нее. Все?
Дверь захлопнулась у нее перед носом. Похоже, захлопывание дверей было семейной слабостью у обитателей этой квартиры. Анжелика вернулась к себе. Первый испуг прошел, теперь она могла спокойно рассуждать. «Ну, а с чего я взяла, что всякий, кто курит „Данхилл“ с ментолом, мог убить моего мужа? – спросила она себя, усаживаясь перед экраном и перематывая кассету. – Теоретически, конечно, всякий мог убить, но сделал это кто-то один. А все остальные потребители сигарет с ментолом не виноваты. Тем более – этот верзила. А почему тем более? Да он не испугался. Хотя по моему лицу все можно было понять. Я же с ним не заигрываю! Глупо вышло… И все же… Нет, а при чем тут его мамаша? Мамаша, которая меня ненавидит, а ведь я ей ничего не сделала. Ненавидит? Ненавидит или просто боится?!»
Она не успела додумать эту потрясающую мысль. Зазвонил телефон, она взяла трубку.
– Слушаю.
– Анжелика? – спросил очень молодой, низкий женский голос.
– Да.
– Ты одна?
– В чем дело? Кто говорит? – Она встревоженно перебирала в памяти своих знакомых женского пола. Нет, ни у кого такого голоса не было.
– Тебе нужно алиби?
Тут она оцепенела. Единственная мысль, оставшаяся в голове, была о том, что, возможно, это какая-нибудь соседка по дому, которая может засвидетельствовать это алиби. Но сама Анжелика почему-то в это не поверила.
– Алло, слушай, – настойчиво повторил голос. – Скажи там, что четвертого мая с девяти до пол-одиннадцатого ты была в клубе «Ла Кантина».
Ела мясо по-мексикански, пила текилу, слушала блюз. Поняла?
– Что?!
– Там подтвердят, – в голосе появилось раздражение. – Все запомнила? «Ла Кантина», с девяти до пол-одиннадцатого.
– Кто говорит?!
В ответ продиктовали адрес клуба и повесили трубку. Анжелика послушала гудки, потом торопливо положила трубку на место – вдруг эта женщина еще перезвонит и хоть как-то объяснит свое поведение? Она ждала полчаса. Никто ей не перезвонил. "Придется обойтись без объяснений… – подумала девушка, усаживаясь в кресло и принимая любимую позу – ноги поджаты, руки обхватили согнутые колени. – Кому понадобилось устроить мне липовое алиби? Таких добрых подруг у меня нет, у меня вообще подруг нет. Кто-то пошутил?
Опасная шутка… А вдруг бы я клюнула и пошла к следователю с этой байкой? И в этой «Кантине» меня никто бы не опознал… Это могло бы мне повредить? Не знаю, дача ложных показаний… Скорее всего, следователь решил бы, что я с приветом – зачем же так нагло врать, если никто не может подтвердить вранье?!"
Она закурила, на этот раз свою сигарету, нашла пульт от телевизора, коснулась пальцем кнопки, на экране появились уже знакомые кадры – застолье, «Вольво» за оградой, Игорь, блондинка в белом пальто… Она убрала звук, чтобы ругань не отвлекала внимания, и смотрела на женщину. Красивая, растерянная, замкнутая. Запястья тонкие, но кажется, не слабые… Держится прямо, походка пружинистая, наверное, занимается каким-нибудь спортом.
Нет, это вовсе не хрупкое создание. Почему же она так покорно вытерпела ругань? Почему не ответила тем же? Почему просто встала и ушла – проглотила подобное оскорбление в присутствии стольких людей?
Анжелика нажала «стоп-кадр». Вот это лицо, искаженное ненавистью – темные глаза, в глубине которых сверкает гнев, крепко сжатые губы в алой помаде. Мысли у Анжелики крутились то вокруг этого лица, то вокруг странного звонка. Звонок ее тревожил больше, хотя она и пыталась отнестись к нему с юмором.
«Нет, я не понимаю, кому надо так шутить… Разве что кто-то меня ненавидит и хочет поиздеваться? Женщина. Какая женщина?» Она смотрела на экран, женщина на экране смотрела на нее. Анжелика поменяла позу, опустила на пол затекшие ноги, стряхнула пепел. "Эта блондинка? Решила мне отомстить? Да я ее в жизни не видела и ничего ей не сделала. Какая еще женщина может знать об этом?
А кто вообще знает, что мне нужно алиби?! – Эта мысль поразила ее. – Кто это знает?! Лена. Соседки, которых опрашивал следователь. Но это невозможно, ни одна соседка не стала бы мне советовать сослаться на этот клуб. Хотели бы сделать мне алиби – наврали бы следователю, что видели меня в тот вечер. Откуда эта женщина узнала, что у меня сложности со временем вечером четвертого марта?
Да, она делает мне подарок… Алиби аж с девяти часов! Но в девять я только вышла. Я все равно не смогла бы воспользоваться этим… А почему? Никто не видел, как я вышла! Меня никто не видел! Значит…
Значит, я спокойно могу сказать, что вышла в полдевятого, взяла машину, к девяти была в этом клубе, и… Машину можно выдумать, все равно ее не найдут. И я буду вне подозрений! Его убили с девяти до десяти. Алиби с полдесятого, скажем, меня бы не спасло. Осталось бы подозрительных полчаса, а убить можно за минуту. Алиби с девяти меня совершенно спасает! Я не могла убить его в девять и за минуту перенестись в центр… Нет, это не так уж нелепо… Но с какой стати в этом клубе подтвердят, что я там была? Кому нужны проблемы? Кого я знаю из клуба? Да никого! Я вообще в жизни не была ни в одном злачном месте, кроме «Александра Блока»!
Может, кто-то с парохода решил мне помочь?.."
Она подумала о Лизе и о Ксении. Голос в трубке не принадлежал ни той, ни другой, но может, они кого-то попросили… У нее не было их телефонов. Она позвонила Саше, тот выдал ей необходимые номера, попутно поинтересовавшись:
– Соскучилась?
Она обещала перезвонить ему и кое-что сообщить. После чего набрала номер Лизы. Та оказалась дома и страшно удивилась, узнав, кто звонит. В трубке слышался визгливый голос ее маленькой дочери (не от Армена).
– Слушай! – воскликнула она. – А меня о тебе спрашивали! Да! Следователь! Я подтвердила, что ты была в казино.
– Спасибо. А… – Анжелика не знала, как спросить об интересующем ее моменте, и в конце концов просто сказала:
– Ты никогда не бывала в клубе «Ла Кантина»?
– Где?
– Значит, не была?
– Нет. Там играют?
«Все мысли об игре…» – раздраженно подумала Анжелика и торопливо распрощалась. Странно, но с того самого дня, когда она увидела на полу труп мужа, ее больше не тянуло в казино. А раньше эта тяга была такой сильной! Теперь ей казалась дикой одна мысль о том, что она когда-нибудь поедет на «Александр Блок» просаживать деньги в «Блэк-Джек». «Взрослею, что ли?» С этой мыслью она набрала номер Ксении. Ждать, пока та подойдет, пришлось довольно долго, Ксения отсыпалась после трудовой ночи. Голос у нее был сердитый и заспанный:
– Анжелика? Постой, тапки надену…
– Ксеня, ты бывала в клубе «Ла Кантина»?
– Нет, но Армен там был как-то. А что? Решила меня пригласить?
– Мне сейчас не до этого.
– А, точно… Знаешь, а следователь расспрашивал нас с Лизкой, мы подтвердили твое алиби. Ты прости, я номера твоего не знала, а то бы позвонила… Похороны уже были?
– Да. Ладно, тогда иди спать дальше, прости, что разбудила… Кстати, не можешь мне дать номер Армена?
Ксения наизусть продиктовала номер и попутно спросила:
– Лизке ты не звонила?
– Только что.
– Надеюсь, об Армене не спрашивала?
– А почему ты надеешься?
– Да они на днях разругались в прах. Лучше не говори с ней о нем, она переживает. Арменчик себя нехорошо повел.
Ксения, похоже, просыпалась, и готова была осчастливить свою старую знакомую полной информацией об интимной жизни Лизы и Армена. Анжелика едва ее остановила:
– Прости, я вечером перезвоню.
Похоже, та обиделась, но Анжелику это уже не волновало. Она позвонила Армену и убедилась, что ей везет – он тоже был дома. Впрочем, время было вечернее, все собирались в казино, а значит, чистили перышки у семейных очагов. Армен, узнав ее голос, удивился и обрадовался:
– О, а я только что о тебе думал!
– Серьезно? А почему?
– Да эта твоя история с мужем… Лика, ты как?
Может, тебе помочь надо?
– В каком смысле? В материальном не стоит, а в моральном ты не сможешь.
– А откуда ты знаешь? – игриво спросил Армен. – Вечером придешь?
– Нет.
– Я тоже нет, больше туда не хожу.
– Из-за Лизы?
– Уже знаешь? Да, из-за нее. Она проиграла мои деньги, а я ничего не знал. Мне надо было платить за ремонт машины, которую она же и разбила, а теперь я без колес… Мы поругались.
– А куда ты ходишь, если не секрет? – вкрадчиво спросила она. – В «Ла Кантину»?
– С чего это? – поразился он.
– Да так, подумала, что это местечко как раз для тебя.
– А ты там бываешь?
– М-м-м… – протянула она. Это можно было понять любым образом, и Армен, видимо, как-то понял, потому что больше не спрашивал. Только и сказал:
– Я был там как-то раз.
– И что?
– Хорошо, но дорого. Каждый вечер ходить не будешь. Я сейчас никуда не хожу, работаю. Надо же машину починить. Лизка умудрилась разбить ее знаешь обо что? О милицейскую тачку. Причем тачка стояла, а Лизка ехала, как черепаха. И была не пьяная. Короче, кошмар. Ее даже в «отстойник» посадили.
– Куда?
– Лизку забрали в отделение и посадили в такую клетушку, где сидят задержанные. Сидела с вонючими дикими бомжами, благоухала «Дольче Витой» и материла всех ментов на свете. Но такие приключения мне надоели.
– Мне тоже. А из твоих приятелей и приятельниц никто в «Ла Кантину» не ходит?
– Нет вроде. А что тебя так волнует это заведение? Я бы, например, еще раз сходил. Тебе компания нужна?
– Вот машину починишь, разрешу себя пригласить, – пообещала она, чтобы свернуть разговор.
Армен посмеялся и пожелал ей поскорее оправиться от понесенной утраты. Она даже не сразу поняла, о чем он говорит, настолько ее голова была забита мыслями об алиби Повесила трубку и задумалась еще серьезней. Затем позвонила Саше.
– Ты мне нужен.
– Опять? Сразу не могла сказать?
– Нечего было говорить. Кое-что изменилось.
Ты должен приехать.
– Все мне говорят, что я кому-то что-то должен или чего-то не должен! – рассердился он.
– Кто еще?
– Ленка говорит, что я не должен больше ездить в казино. Я, видите ли, должен найти себе настоящее занятие.
– А я тебя не в казино зову. Ты мне нужен в другом месте.
– В каком еще?! Никуда не поеду!
– Поедешь, это важно.
– Да можешь ты сказать, что случилось?
– Не хочу по телефону.
После короткого раздумья он обещал приехать.
Видимо, ей удалось его заинтересовать. Назначили место встречи в метро, Анжелика повесила трубку и лихорадочно переоделась. Уже перед выходом она бросила взгляд на экран телевизора. Там застыло лицо женщины. Ненависть крупным планом. Она подбежала и выключила телевизор. Экран погас.
– Даже если это ты, – сказала она пустому темному экрану. – Даже если это ты так шутишь, я все равно проверю. Мне нужно алиби!
Саша встретил ее возмущенным и тревожным возгласом:
– Ну, если ты из-за чепухи меня вытащила, голову оторву!
– Не оторвешь, – она потащила его наверх. – Слушай, что ты в джинсы вырядился, не мог приличней одеться?
– А зачем?
Тут он рассмотрел ее строгий костюм синего цвета (купленный по совету Игоря), бриллиантовые украшения и задумчиво произнес:
– Ты куда намылилась, дорогая?
– В клуб «Ла Кантина».
– Сдурела?!
– Сдурела не я, а кто-то другой. Ладно, твои джинсы на моем фоне как-нибудь проскочат. Может, ты мой шофер или телохранитель.
– Я не пойду никуда! Самое время шляться по клубам! И денег у меня с собой нет!
– Нет?! – остановилась она. – И это после того, что мы провернули?! И это после твоего фальшивого кредита со зверскими процентами?!
– Говори тише!
– Я же все давно поняла! Ты неплохо на мне нажился! Но хотя бы имей совесть, я за тебя платить не буду!
– Да я же не приглашал тебя в этот клуб! – возмутился Саша. – С чего ты меня туда тащишь?!
Объясни – что случилось?!
– Мне кто-то позвонил и предложил алиби.
– Что?
– Алиби, глухарь! Не могу же я орать на все метро! Слушай и соображай. Мне нужен твой совет.
Она передала ему содержание звонка. Глаза у Саши округлились, хотя от природы были продолговатыми. Он задумался и едва не споткнулся на ступеньках. Девушка подхватила его под руку, так они дальше и пошли. Наконец тот произнес:
– Подозрительно. Не стоит туда идти.
– Как не стоит? А если мне хотят помочь?
– Кто? У тебя что – есть добрые ангелы? Покровители? Заступники?
– У меня никого теперь нет, кроме тебя, идиот, а ты не хочешь использовать такую возможность!
Если у меня не будет алиби – конец! А у меня его не будет!
– А как же блондинка?
– Блондинка сама собой! Кассета и Юра завтра попадут к следователю, но я хочу, чтобы от меня отвязались раз и навсегда! Глупо, глупо чувствовать себя под подозрением, если ничего не сделала!
Если бы мы хоть привели наш план в исполнение, а так – пропадаю ни за что!
– Я бы на твоем месте подождал… – пробормотал он. – Следствие должно идти своим путем. Тебя все равно не посадят.
– Так ты идешь или нет?! – Она повысила голос, и вид у нее, должно быть, был угрожающий. Он дернул головой и согласился:
– Ради бога. Но платишь ты.
…Зал с деревянной обшивкой, сработанной так, чтобы создать атмосферу лыжного курорта. Тесные загончики с красными столиками. Приятный «живой» блюз. Джинсы Саши остались незамеченными персоналом, или же на такие мелочи здесь просто не реагировали. За вход платить не пришлось. Их проводили к свободному столику (а почти все столики были свободны). Официантка предложила сделать заказ. Анжелика посмотрела меню, и ей стало дурно от цен. Кухня, как и обещала неизвестная благодетельница, была сплошь мексиканская. Она заказала две текилы (также ориентируясь на слова благодетельницы – надо же было узнать вкус этого напитка, если она собиралась использовать свое алиби), парочку закусок, от горячих блюд наотрез отказалась. Официантка удалилась так медленно, словно пребывала в летаргическом сне. Весь остальной персонал двигался примерно в том же темпе. Блюз, казалось, тоже находился на последнем издыхании и тянул что-то однообразно-ненавязчивое. Саша вертел головой, живо интересуясь обстановкой. Анжелика закурила, уныло осмотрелась, сказала:
– Ты считаешь, персонал подкуплен?
– А?
– Я говорю – если они готовы подтвердить что я была здесь – они подкуплены?
– Ты еще не поняла – над тобой подшутили, – весело ответил он.
– Но блюз играет…
– Ну и что?
– А она так и сказала – «ты сидела, пила текилу, слушала блюз…». Значит, она знала, о чем говорит. Захотела бы пошутить – сказала бы, что здесь бесновались панки.
– Правильно, она добивалась, чтобы ты ей поверила. Зачем врать по мелочам?
– Но зачем вообще врать?
– Не знаю. А голос у нее был нормальный? Она не смеялась?
– Нет, говорила вполне серьезно, а когда я не поняла, даже разозлилась. Это выглядело так, будто у нее нет времени объяснять подробнее. Или она злилась на мою тупость. Нет, я уверена – она была серьезна. Или же эта женщина – гениальная актриса.
– А голос точно незнакомый?
– Точно. И ни Лиза, ни Ксения, ни Армен ее ко мне не подсылали.
– Да откуда ты знаешь? Так они тебе и скажут.
– Нет, они все очень серьезно отнеслись к моему делу. И все говорили, что давали показания следователю насчет моего алиби. Никто не шутил. Да с такими вещами и не шутят.
– Вот именно! Так что я советую тебе выпить свою текилу и забыть об этом милом местечке. Что это, кстати, нам заказ не несут?
Текила и закуски появились ровно через полчаса. Сервировав стол, официантка удалилась совсем уж расслабленной походкой. Саша посмотрел на ее тощий зад и прокомментировал:
– Жертва мексиканской кухни. Огневой темперамент. Находится в состоянии полного истощения.
Видишь, с каким трудом передвигается? У нее язва.
Ну, выпьем, что ли?
Они выпили.
– О… – Анжелика приоткрыла рот.
– Уф, – бодро сказал Саша и принялся закусывать. – Господи, огонь, огонь! Что они Сюда насовали?!
– Соус «чили». – Анжелика выпила минеральной воды, но пожар во рту не погас. – Моя спасительница – страшная оригиналка.
– А голос у нее был молодой?
– г Да. Хотя по голосу ничего не определишь. Может, ей пятьдесят лет.
– Значит, это Юрина мамаша решила искупить свою невежливость и создать тебе липовое алиби.
– Да! – воскликнула Анжелика. – Что ты скажешь о том, что Юра курит «Данхилл» с ментолом?!
– Это его право, – он тоже напился воды и с удовольствием закурил. – Нет, здесь неплохо. Определенно, неплохо.
– А что ты скажешь о том, что та сигарета, которую я нашла пятого числа, была именно «Данхиллом» с ментолом?!
– Я это давно знал, – лениво ответил он.
– Знал и молчал?!
– А что трепаться? Забыл. Ленка, когда ты ей отдала тот окурок, сразу побежала в магазин и купила вообще все сигареты с ментолом. Методом сравнения определила, что твой окурок – «Данхилл». Ну и что? Она так рвалась это узнать, а узнала – и никакой пользы. Мало ли кто курит «Данхилл»?
– Вот Юра и курит. И его мамаша тоже.
– И ты решила, что они вдвоем прикончили Игоря? Интересно, за что?
– А мне вообще многое интересно. Отношение его матери ко мне – раз! Его ночной визит, совершенно нелепый – два! Зачем он приходил? Рассказать о блондинке? А потом не хотел идти к следователю. Три! Интересно, да?
– Нет, – отрезал Саша. – Я его знаю, можно сказать, как самого себя. Он этого не делал. Не мог сделать.
– А ты мог?
– Я бы сделал, если бы не опоздал.
– Вот видишь. А ты тоже не производишь впечатления уголовника. Не обольщайся. То, что Юра – твой приятель, его не оправдывает. Он мог это сделать. Не знаю, как с этим связана его мамаша. Может, покрывает его.
– Слушай! – поморщился он. – Сколько можно! Сперва пусть найдут ту блондинку и выяснят, какие сигареты курит она. При ее страсти ко всему белому, она вполне могла курить в тот вечер белые сигареты с ментолом. Логично?
– Логично, но пока ее найдут, мне голову свернут. Я хватаюсь за соломинку, пойми, у меня скверное положение… Кстати, следователь точно не намекал, что хотел бы алиби и от тебя?
– Нет, вообще не заикнулся.
– Он тебя не подозревает? – рассмеялась она. – Весело. Страдать почему-то должна одна я! Самая невинная!
– Эй, самая невинная! – обратился он к ней. – Может, пойдем отсюда? Ты же не разоришься еще на рюмку текилы?
– Ладно, идем. Надо только заплатить.
– Слушай… – Саша впился взглядом в сомнабулически приближающуюся официантку. – Если они тут такие сговорчивые, может, договорюсь, чтобы они и мне алиби состряпали?
Анжелика расплатилась, официантка извлекла из глубин своего сна улыбку и произнесла:
– Приходите к нам еще.
– А мы тут уже были! – встрял Саша. – Я вас отлично помню. А вы нас не помните?
Официантка вежливо рассмотрела сперва его, потом Анжелику и осторожно ответила:
– Вероятно, да.
У Анжелики сам собой приоткрылся рот, Саша возликовал:
– Ну, я же говорил, вы должны нас помнить!
– Он шутит, – оборвала его Анжелика. – Он здесь впервые. Но я тут была.
Официантка не возражала, она продолжала сиять своей однообразной улыбкой. Клиенты опьянели с рюмки текилы, им хочется пошутить. Анжелике стало неловко, она стала вылезать из-за неудобного столика. Саша следовал за ней. Персонал сопровождал их напутствиями: «Приходите к нам еще!»
На улице, сунув в рот сигарету, он заметил:
– Да они что угодно подтвердят! Сонное царство. Может, ты им снилась в тот вечер.
– Она просто из вежливости не послала нас подальше, – вздохнула Анжелика.
– Нет, она искренне подтвердила, что видела нас!
– Кого – нас?! Ты тут при чем? Зачем примазываешься к моему алиби?
– У тебя его нет. – Саша с наслаждением дымил, озирая вечернюю улицу. – Знаешь, а кажется, лето наступило.
– Ну, что мне теперь делать, скажи? – Они почему-то не пошли к метро, а стали спускаться по Тверской. – Могу я преподнести следователю такую липу?
– Попытка не пытка.
– Советуешь?
– Попробуй. Сдается мне, твоя спасительница знала, что говорила. На удивление покладистый тут персонал. Тем более алиби с девяти часов! Такой подарок! Знаешь, даже если бы ты нашла кого-то, кто видел тебя на прогулке, это бы тебя не спасло. Тебе нужно было алиби именно с девяти. И оно у тебя есть.
– Но откуда об этом догадалась эта женщина?!
Она что – близка к следствию?
– Ясновидящая, – предположил он. – Или существо из виртуальной реальности.
– Ты ангела имеешь в виду? Для ангела у нее был слишком раздраженный голос. Почти грубый, низкий такой.
– Ну, ангелы тоже консерваторий не кончали.
Кстати, когда мы перестанем ходить пешком? – Он вопросительно тронул ее локоть. – Ведь «Вольво» остался тебе?
– Но я не смогу сдать на права. С моей координацией!..
– Зато у меня права давно готовы, – невинно заметил он.
Анжелика ничего не ответила, даже не посмотрела в его сторону. Чудесный вечер плавно переливался в теплую ночь, мягкий воздух слегка отдавал дымом, небо было тронуто нежной оранжевой акварелью. Но на сердце у нее вдруг стало тяжело, словно его придавили камнем. Она замедлила шаг, потом остановилась.
– Ты что? – удивился он.
– Я не хочу в тюрьму! Я молодая! – В ее голосе звучала дрожащая истерическая нотка. – А если меня все же посадят, – она смотрела ему не в глаза, а в какую-то точку посередине лба. – Если меня не спасет это алиби, я и тебя заложу.
