Текст книги "Зачем тебе алиби…"
Автор книги: Анна Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Были у нас такие часы, да и сейчас еще есть… – пустилась объяснять Анжелика. – Они стояли на стеллаже, на такой квадратной малахитовой подставке. А теперь часы стоят просто на полке.
– Кто же подставку отодрал?
– А ее не надо отдирать, она не приклеена, не привинчена. Просто прилагалась к часам. Нелепая такая вещь. И совсем не ценная.
– Вы что – думаете, ее забрал убийца?
– Да, а кто еще?
– А ваш муж не мог ее разбить, выбросить?
Она подумала, пожала плечами:
– А зачем? Нет, нет, не мог. Он вообще не любил что-то выкидывать. Тем более эти часы сам когда-то купил.
– Давно купил?
– Не так давно, где-то год назад.
– Подставка, значит, пропала… – Он покряхтел, затушил окурок и полез в стол. На столешницу легла картонная папка. Анжелика вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что там такое. Он пошуршал бумагами, вытянул листок с машинописным текстом, снова покряхтел, внимательно его прочел, уставился на Анжелику каким-то странным взглядом.
Наконец спросил:
– Вы мужа-то осматривали, когда нашли?
– Н-нет…
– Испугались?
– Растерялась… Поняла только, что у него голова пробита.
– Ладно. Вот я вам прочитаю. Это заключение экспертизы. Вообще, не полагается вам такие вещи читать, но что поделаешь. Слушайте. "Проникающее ранение. – " Тут дальше термины, а вот: «Удар нанесен предположительно предметом прямоугольной формы, в полости раны обнаружены осколки малахита, размером до пяти миллиметров, а также малахитовая крошка». Вы, Анжелика Андреевна, уверены, что та подставка была из малахита? Может, камень под малахит покрашен?
– Был настоящий малахит… – У нее едва ворочался язык. – Боже мой… Так этой подставкой…
– Вот получается, что этой. И она, сами понимаете, не выдержала удара, раскололась Не очень-то это прочный камень.
Выслушав ее потрясенное молчание, он сунул бумагу в папку и заметил:
– Вот странная вещь получается, Анжелика Андреевна. Если этот убийца шел к вам с заранее обдуманным намерением убить Игоря Ивановича, что ж он воспользовался такой ненадежной вещью, как подставка под часы? Да еще из малахита. Почему не прихватил с собой чего-нибудь посолидней?
Может, все-таки не собирался сперва убивать вашего мужа, как думаете? Может, все получилось случайно?
– Не знаю…
– Вот и я не знаю. И откуда он вообще знал, что подставка не привинчена? Может, бывал у вас в доме, и эти часы тоже видел, и про подставку знал, а?
Она не сводила с него ошалелых глаз.
– А вы, Анжелика Андреевна, утверждаете, что никто у вас в гостях не бывал.
– Чтобы совсем никто, нельзя сказать… – неуверенно ответила она. – Бывал его брат Саша с женой, но редко. И мы у них бывали.
Скрывать визиты брата она не могла – это было бы неестественно. Они с Сашей заранее договорились, что она будет о нем рассказывать следователю, и как можно проще и охотнее.
– Брат, значит, с женой. А вы говорите – никого. А какие отношения были у вашего мужа с родственниками?
– Нормальные.
– Все у вас «нормальное», – он закурил третью вонючую сигарету. – Не ссорились братья?
Может, материальные вопросы решали? Делили что-то?
– Нет, им нечего было делить. Все давно поделено. Игорь когда-то купил квартиру, чтобы туда переехали мать и брат. Мать у них потом умерла, теперь Саша живет в той квартире с женой. А кроме квартиры, делить было нечего..
– Это хорошо, когда нечего делить, – задумался следователь. – Ладно, с братом мы поговорим.
Давно он женат, кстати?
– , Очень давно, уже несколько лет.
– Значит, недавно, – поправил ее следователь. – Да, Анжелика Андреевна! У меня к вам вопрос. Где вы были в ночь, когда произошло убийство?
«Вот оно! – стукнуло у нее сердце. – Теперь держись!» Но ответила четко, она давно отрепетировала все возможные вопросы и ответы:
– Я была в казино «Александр Блок».
Последовало недолгое молчание, он заинтересованно разглядывал девушку в бриллиантах, с опухшими глазами, которая, оказывается, прожигала жизнь в казино, когда убивали ее мужа. Подобная деталь не могла улучшить образа Анжелики, но она к этому и не стремилась. Ей было все равно, как она выглядит, главное – безупречное алиби.
– – Часто в казино бываете?
– Последнее время – да, – ответила она так же ясно и честно.
– А откуда взялось такое развлечение?
– Как-то само собой. Мне было скучновато. Я же не работала, не училась. А домашнее хозяйство от этого не страдало.
– Не страдало? Что, все время выигрывали?
– Я играла по маленькой, никогда много не выигрывала и не проигрывала. Больше любила смотреть, как играют другие.
– А муж с вами никогда не ездил?
– Нет.
– А как же вас одну пускал?
– Да просто пускал. Он же знал, где я бываю. И потом, там бывал и его брат.
Этот факт она тоже скрывать не собиралась. Когда будут опрашивать завсегдатаев казино, кто-то обязательно вспомнит Сашу и их степень родства.
Те же Лиза, Ксения и Армен.
– И что – его брат вас опекал?
– Да меня не надо было опекать, – улыбнулась она. – Я же не маленькая.
– А в тот вечер, в последний, муж вас не просил остаться дома, не ездить?
– Нет. Все было совершенно обычно. Я приготовила ему ужин, дождалась его с работы. Он поел, я вымыла посуду. Сказала, что поеду туда. Он не возражал. Смотрел телевизор.
– Вы не поссорились в тот вечер?
– Нет… Почему мы должны ссориться?
– Странно, что он так терпимо относился к этой вашей привычке ездить по ночам в казино.
– Он мне доверял.
– И вы ему тоже?
– Да, конечно. Без доверия мы не смогли бы жить друг с другом.
– Когда вы уехали из дома?
– В девять вечера.
– Ровно в девять?
– Да, я специально поехала пораньше, чтобы прогуляться перед казино. Я весь день сидела дома.
– Так вы поехали не прямо в казино?
– Нет, я там была в одиннадцать.
– И до скольких часов?
– До утра, часов до пяти. Потом мы поехали домой с одной моей подругой. Доехали до ее дома, там я отпустила машину и дальше добиралась на метро.
– Почему же не поехали на машине?
– У меня не хватило бы денег, – призналась Анжелика.
– Вы проигрались в ту ночь?
– Ну, вроде того…
– Сколько вы проиграли?
– Кажется, долларов пятьсот.
Сумма произвела на него впечатление и видимо, начисто отбила всякие добрые чувства к Анжелике. После паузы он сказал:
– Кто может подтвердить ваше присутствие в казино, как там его?
– «Александр Блок». Это на Краснопресненской набережной, ориентир – гостиница «Международная». Меня видели мои приятели. Могу вам дать имена и телефоны по крайней мере трех человек.
– Со скольки они вас там видели? – проворчал он.
– С одиннадцати, – четко ответила Анжелика.
– Так я не понял, где вы были до одиннадцати?
– Я гуляла. Это моя привычка Я всегда выезжаю из дома пораньше, чтобы погулять часик-полтора по городу, – пояснила она. На самом деле эта привычка родилась от желания поскорее избавиться от присутствия Игоря, уйти из мрачной притихшей квартиры, сбежать от возможных сцен и упреков в ее адрес. Она всегда выезжала из дома раньше, чем было необходимо. Игорь возвращался с работы около восьми. Она обычно уходила в девять, покормив его ужином и сказав несколько ничего не значащих фраз. Этого общения ей хватало по горло, лишнего часа с ним наедине перед игрой она не перенесла бы.
– Где вы гуляли?
– Мне трудно вспомнить… – пробормотала она. – По бульварам.
– Вас видел кто-нибудь? Может кто-то подтвердить, что вы там гуляли?
– Ой, не знаю… А зачем это?
– Зачем? – Он снова открыл папку, лениво порылся в ней, нащупал нужный листок и скучным голосом зачитал:
– «Смерть наступила четвертого мая между девятью и десятью часами вечера». Это заключение судмедэкспертов. Мне бы все-таки хотелось знать, Анжелика Андреевна, что вы делали в это время.
Ведь получается, что и в девять вечера, когда вы только собирались уйти из дома, он мог быть мертв.
Ваших знакомых в казино мы, конечно, опросим, не переживайте. Но хорошо бы найти еще кого-то, кто бы видел вас раньше, с девяти до десяти.
– В девять он был жив! – высоким, звенящим голосом выкрикнула она.
Он ничего ей не возразил и закурил четвертую сигарету.
Глава 5
Анжелика глубоко вдавила кнопку звонка, вслушалась в механическую веселую мелодию, покусывая губы от нетерпения. Потом позвонила еще раз, но это явно было лишним – через дверь послышались тяжелые шаги, в глазок кто-то посмотрел. Потом ей открыли.
– Извините, – слегка задыхаясь, сказала она. – Юру можно?
– Он в институте, – певуче ответила ей высокая полная дама в лиловом халате. У дамы было приятное, тщательно запудренное лицо, тоненько выщипанные брови, высокая прическа из угольно-черных волос и неодобрительный взгляд. Анжелика нерешительно показала на свою дверь:
– Я ваша соседка…
– Помню, – спокойно ответила дама.
На этом разговор иссяк. Дама не выказала никакого любопытства, никакого сочувствия по поводу смерти Игоря, вообще ничего. Анжелика ожидала большего и попыталась еще раз:
– Я вообще-то по делу…
Дама подергала поясок своего халата и довольно нервно ответила:
– Не знаю, какое дело?
– Ну вы же слышали… – Анжелика дернула подбородком, показывая на свою дверь.
– Слышала. – Дама поторопилась с ответом, и это выдало ее. Анжелика поняла – эта женщина вообще не желает с ней говорить, она, непонятно почему, испытывает к молодой соседке неприязнь, а может, что-то похуже… «Из-за того, что ее сыночек ко мне в гости ночью ходил? – пыталась понять Анжелика. – Да это глупо! Ему же тридцать лет, в конце концов, и мы ничего такого не делали…» Ей очень не хотелось говорить на лестнице, еще больше не хотелось доказывать, что она не совращала невинного Юру – это было бы глупо. Поэтому она собралась с духом и спросила:
– Извините, я только что от следователя… Вы случайно не видели, как я уходила из дома вечером четвертого мая?
– Как это?! – удивилась дама. – Почему я должна была видеть, как вы уходили? Вы что – сами не знаете, уходили или нет?
– Я-то знаю… – Она уже поняла, что дама ее не спасет. – Но следователю нужны свидетели… Вы наши соседи…
– Я не видела вас, – отрезала дама. – Простите, я только после ванны, мне холодно стоять.
«Наглое вранье, – Анжелика с ненавистью всматривалась в ее смуглое от пудры лицо. – Волосы сухие, намазана, и ничего ей не холодно». Отвернулась, отступила к своему порогу и услышала, как у нее за спиной хлопнула дверь.
Дома она первым делом бросилась к телефону.
На этот раз сразу подошел Саша.
– Ну, чего тебе? – прошипел он. – Лена только что уснула!
– Какое мне дело до Лены! – Она скрючилась в кресле с телефонной трубкой в руке, ее знобило, ноги снова подгибались. У следователя она держалась неплохо, но теперь наступила реакция – хотелось рыдать, бить по всему, что на глаза попадется, обвинять кого-то в своих бедах… Но кого? Анжелика почти плакала:
– Ты мне нужен, срочно!
– Опять что-то нашла?
– Потеряла, дурак! – Тут она на самом деле разрыдалась, и это было так сладко, так необходимо ей в эту минуту, что она не стала слушать уговоров испуганного Саши, который просил объяснить, в чем дело. Она только и смогла, что повторить:
– Приезжай, скорее.. Ты мне нужен!
Он обещал подъехать в течение часа, и она еще долго плакала, сидя в кресле, упершись подбородком в поднятые колени, обняв себя за ноги. Так хорошо ей не плакалось с детства. Все напряжение, вся долго таимая ложь, вся растерянность – все вылилось на ее щеки двумя горячими потоками. В конце концов лицо защипало от соли, глаза опухли, но на душе стало посветлее. «И это глупо… – сказала себе Анжелика, поднимаясь и идя в ванную. – Глупо, ведь все стало еще ужасней.. Но не обвинят ведь меня! Алиби, боже мой… У меня было хорошее алиби, этот недоносок все испортил!» Она знала, кого имеет в виду, и это был не Саша. Только сейчас до нее дошла вся опасность положения, в которое попала их троица. «Конечно, нельзя ожидать, что убийца позаботится о нашем алиби… – Она плескала себе в лицо ледяной водой. – Все рухнуло, а я почему-то думала, что его убили, как планировали мы – где-то после полуночи… Ах, на кой черт мне теперь три свидетеля, да еще тот мужик за столом в казино, с которым я пыталась познакомиться, чтобы иметь еще одного! Теперь мне нужен хотя бы один, хотя бы один свидетель, что я ушла из дома в девять! Что я действительно гуляла! Господи! Но его же нет!»
Саша явился, вник в обстановку с первых же ее слов и встревоженно спросил:
– А Юрка что?
– Что Юрка… – проворчала она. – Его мамаша меня не видела. А он в институте.
– Можно с ним поговорить. – Саша закурил, напился минеральной воды. Разговор происходил на кухне. – Даже если не видел тебя, может сказать, что видел, да еще не в девять, а пораньше.
– Господи, да хотя бы ровно в девять! – вздохнула она. – Если он им соврет, кто-нибудь может его поймать на этом, тогда вообще я буду очень подозрительна.
– Да кто его поймает?
– Какая-нибудь бабка во дворе. Вдруг меня правда кто-то видел, когда я уходила?
– Что – бабки по часам засекали, когда ты вышла? – усмехнулся он. – Да и дворик у вас не то чтобы многолюдный.
– Скамеечек перед подъездами нет, это раз, и холодно еще бабкам гулять, – кивнула Анжелика. – Может, меня правда кто-то видел, но следователь сказал, что никого не опрашивали.
– Черт-те что, так свидетели все забудут! Обязаны были сразу опросить.
– Мало ли, что они обязаны. Так ты поговоришь с Юрой? Он же твой старый друг… Мне нужен хоть кто-то…
– Да поговорю, не бойся… – Он задумался, переспросил:
– Так что ты сказала – у него в ране была малахитовая крошка?
Анжелика кивнула, отошла к окну, стала смотреть во двор. На подсохшем асфальте девочка рисовала классики – розовыми и зелеными мелками.
Рисовала она криво, неумело, но зато с огромным наслаждением. Девочка выпрямилась, оглядела свою работу, достала из кармана курточки биту, бросила ее в первый квадрат. Прыгнула, толкнула биту кроссовкой, бита вылетела из пределов квадрата и унеслась прямиком в лужу. Девочка сбегала за ней, достала, обтерла ладонью и повторила попытку. Вышло еще хуже – бита осталась на месте, а девочка упала на колено. Анжелика вскрикнула, словно расшиблась сама, Саша так и подскочил:
– Что?!
– Девчонка упала… – Она задернула штору, повернулась к нему с виноватой улыбкой:
– Я тоже не умею в классики играть.
– Рехнулась?! – разозлился он. – Я с тобой о деле разговариваю, а ты пялишься в окно! Они уверены, что убил его кто-то знакомый?
– Нет… – удивилась она. – С чего ты взял? Я ничего такого не говорила…
– Ты сказала, что следователю показалась подозрительной подставка для часов. Действительно, если разобраться, откуда убийца мог знать, что подставка отдирается?
– – Ах, ну случайно отодрал… – рассеянно ответила она.
– Проснись! Это важно! Ты что – не поняла – следователь под тебя копает!
– Под меня?! – Сердце у нее так и ухнуло.
– – Конечно! Алиби – это дело второе. А подставка подозрительна. Сама подумай – человек идет на дело, хочет убить. Он что – решает найти подходящий тяжелый предмет в квартире жертвы?! Он возьмет с собой что-нибудь, приготовит заранее. Это же ясно! Значит – этот человек знал, что есть у Игоря в комнате такая подходящая штука – подставка, и знал, что ее от часов отделить – раз плюнуть.
Она неуверенно кивнула, соглашаясь, потом робко спросила:
– Да я тут при чем?
– Но ты про часы знала!
– А кто не знал?!
– Никто не знал, – убил ее Саша. – Я, например, понятия не имел, что она не привинчена. А ты с нее сто раз пыль стирала, кому знать, как не тебе.
И вообще, что-то тут подозрительно. Зачем он его уложил подставкой? Нелепо как-то…
– Следователь сказал – может, все вышло случайно… – вставила она.
– Так и выглядит. Шел без обдуманного намерения убить, пришел, поссорились, случайно обнаружил, что подставка отделяется… Нет, черт, тут натяжка. Если бы он Игоря часами оглушил, было бы нормально – под руку попались. А тут он под часы залез и взял подставку…
– А может, сперва он за часы схватился, они у него в руке остались, – предположила она. – Увидел каменную подставку, бросил часы, ударил…
– Часы-то идут?
– Встали.
– Но они исправны?
Анжелике пришлось принести на кухню ненавистные часы и завести их для проверки. Часы оказались в порядке.
– Не похоже, что их швыряли… – делился своими соображениями Саша. – Стекло не поцарапано, и вообще все в идеальном виде.
– Ну, так что? – томилась Анжелика. – Что ты думаешь об этом?
– Ничего хорошего. – Саша поставил часы на стол, прислушался к их громкому тиканью. – Получается, что этот тип явился сразу после твоего ухода из дома. Получается, что часы эти были ему знакомы. В общем, у тебя был сообщник.
– Ты что несешь?!
– Я только предполагаю. Может, следователь тебе скажет еще что похуже. Да и баба в гневе тоже на многое способна – ты сама могла пробить ему череп этим каменюгой.
– Я тебя умоляю – будь серьезен! – От возмущения у нее тряслись губы. – Конечно, тебе можно смеяться… У тебя не требуют алиби, которого нет…
– Еще потребуют.
– Ну и что? Его убили с девяти до десяти. Ты был с Ленкой.
– Я усвоил, когда его убили, но я был не с Ленкой. Или она была не со мной, это с какой стороны смотреть…
– Серьезно? – Анжелика закурила, не сводя с него глаз. – А где вы были?
– Ленка задержалась у себя в магазине, пришла только в одиннадцатом часу. Я уже начал нервничать – вдруг струсила? А сам дома сидел, смотрел телик, чтобы успокоиться.
Анжелика отмахнулась:
– Тебе все равно легче. А Ленка вообще ни при чем. Он мой муж, пойми ты, и они, наверное, думают, что мне выгодна его смерть!
– А что – было не так?
– Да им-то откуда знать? Внешне все нормально, у нас даже счет был общий.. Ну, сняла я с него недавно крупную сумму, и что? Хорошо, что не все сняла, это было бы подозрительно…
– Ты им про счет сказала?
– С какой стати?
– Верно, молодец. Если бы сама вылезла с этим счетом, было бы подозрительно – чего это ты вдруг оправдываешься? Я думаю, когда они до счета докопаются, поймут, что его смерть тебе невыгодна, что деньги у тебя и так были. И отвяжутся.
– А если нет?
– Найдем свидетеля, – легко отозвался он. – И вообще – переживай меньше. Иначе раньше времени выдохнешься. А тебе нужно продержаться.
Это недолго, вот увидишь.
– Сам только что переживал!
– Ты меня беспокоишь, вот и переживал. Как ты выглядишь?
– Ужасно, ну и что?
Но Саша не сводил с ее лица пристального взгляда, и Анжелика вдруг почувствовала неловкость.
Она давно перестала воспринимать себя как женщину в его присутствии. Она была сперва родственницей, потом – товарищем по игре, потом сообщницей. И все это ее устраивало. Не устраивал ее вот такой взгляд – он не обещал ничего приятного, он был непонятен. Она с вызовом спросила:
– Любуешься? Знаешь, мне наплевать, как я выгляжу. Во всяком случае, когда дело касается тебя.
– Вот спасибо… – рассмеялся он. – Ты чего злишься? Мне тоже наплевать, как ты выглядишь, причем в любом обществе, не только в моем. Но я желаю, чтобы ты не создавала проблем на пустом месте. И главное – выдержала всякие гадости, которые будет тебе подсовывать следователь..
– Я выдержу.
– А я вот не уверен в тебе. Опять не спала?
– Почти нет. Но это неважно, я себя нормально чувствую.
– Я бы на твоем месте лег сейчас спать, – неожиданно мягко предложил он. – А я побуду здесь, не хочется ехать домой.
– Да ты что? – удивилась она. – Поссорились?
– Нет, но Лена совсем сдала. Нервы. Вся издергалась, плачет, напилась димедролу, чтобы уснуть, а ее не прошибло, стало еще хуже. Короче, я замучился. Еще вот ты.
Анжелика снова отдернула штору, посмотрела.
Девочка стояла, нахохлившись, сунув руки в карманы, трогала биту носком кроссовки, но больше не пыталась прыгать. С пятого этажа трудно было разглядеть ее коленки, но Анжелика поняла – они содраны до крови.
– Не беспокойся, – сказала она, не оборачиваясь. – Я выдержу. Я выдержала с ним семь лет, теперь выдержу еще пару месяцев.
– Лика, – он сказал это как-то странно, неуверенно. Она обернулась. – А если честно, вы ведь паршиво жили, да?
Анжелика пожала плечами:
– Да какая теперь разница. Я не из-за этого согласилась его убить.
– Но если все было хорошо, ты бы не согласилась, верно?
– Пожалуй, верно. Да я не думала никогда, хорошо мы живем или плохо Просто жила.
– А не слишком ли долго ты не думала? Семь лет —s– хороший срок.
– Хватит, – она опять отвернулась. – Хороший срок или плохой, но он кончился. А моя девочка ушла.
– Какая еще девочка?
– Та, которая упала.
– Иди-ка ты спать, – сказал он после короткой паузы. – Тебе же легче будет, если я останусь?
Анжелика не ответила, задернула штору и ушла к себе в комнату.
…Глаза она открыла уже в полной темноте. Подтянула одеяло к подбородку, скрючилась в любимой позе, блаженно опустила тяжелые ресницы… Но дрема не возвращалась. Под прикрытой дверью виднелась полоска света. На кухне слышался Сашин голос. «Говорит по телефону… – сонно подумала она. – Который может быть час?» И вдруг она резко подняла голову с подушки, прислушалась.
Она не ошиблась – Саше кто-то отвечал. Мужчина.
Анжелика выбралась из постели, запахнулась в халат, сунула ноги в тапочки и вышла. На кухне она увидела умилительную картинку – два школьных друга вспоминают былое за рюмкой вина. Юра, заметив хозяйку, нерешительно привстал.
– Сиди, – кивнула она ему. – Который час? – Это уже относилось к Саше.
– Да спала бы еще, – он глянул на часы, которые все еще стояли на столе. – Полвторого.
– В смысле ночи?
– Сама не видишь?
Анжелика сонно и ласково улыбнулась, присела за стол, поморщилась, глядя на мускат:
– Допивайте скорее эту гадость! Как она в дом попала, не понимаю.
– Вообще, дамский напиток, – заметил Саша. – Я думал – твою заначку нашли.
– Это все равно что варенье пить. Я люблю сухие вина.
– А Игорь?
– Коньяк, сам не знаешь, что твой брат любил? – спросила она и поймала себя на мысли – надо быть осторожней при Юре. Может выдать небрежное слово, неодобрительное высказывание о покойнике, случайная деталь. Чтобы свернуть с опасной колеи, она обратилась к гостю:
– А как ты сюда забрел? Есть новости? Еще что-то вспомнил?
– Мне мать сказала, что ты была – А… Почему она меня так ненавидит, кстати? – Она налила воды в чашку, кинула туда растворимого кофе. Горькая холодная бурда помогла ей открыть глаза пошире. – Я просто-напросто спросила, дома ты или нет, а она меня едва не сожрала.
– Ты не преувеличиваешь? Мать никому не грубит…
– Она и мне не грубила, но моих слабых мозгов хватило, чтобы понять – она меня не выносит. В чем дело, интересно?
– Не знаю… – Юра передернул плечами. – Слушай, Саша мне объяснил, в какое ты попала положение с этим алиби. Я ничего сделать не могу.
Она бросила взгляд на Сашу, тот довольно равнодушно пожал плечами.
– Юр, а почему? – спросила девушка почти заискивающе. – Надо всего-навсего сказать им правду, когда я ушла… Я же ушла точно в девять. Кто угодно подтвердит…
– Оставь его в покое, – вмешался Саша – Он в это время был в другом месте. Его там видели. Дикая история.
– Да уж – поникла Анжелика, но Саша цинично пояснил:
– Да не с твоим алиби дикая история, а с его дипломом Представь, он в тот вечер сидел в общаге в гостях, и диплом был при нем…
– Двадцать пять акварелей… – вставил Юра.
– А потом он поехал домой, но приехал уже поздно – где-то в пол-одиннадцатого, и его мать, к сожалению, может это подтвердить Так что с алиби он тебе не поможет.
– Ничего дикого не вижу, – она закурила, подняв глаза к потолку, разом потеряв интерес к обоим гостям.
– Понимаешь, – нервно вмешался Юра, – я тогда оставил там папку с рисунками. Хватился только сегодня, поехал туда А папка пропала Искал, спрашивал, бесполезно.. А потом мне сказали – так и так, прости, но мы твой диплом пропили. Как пропили?! Оказалось, деньги у них кончились, надо добавить, взять негде. Кто-то в папку заглянул, а там рисунки, правда, были очень красивые, я постарался.. Они сбегали с папкой к киоскам, там какой-то продавщице понравились рисунки, она забрала все двадцать пять и дала им взамен бутылку водки.
Она улыбнулась уголком рта, из вежливости.
Саша заметил:
– Ты вообще должен гордиться. Модильяни тоже продавал свои рисунки за стакан вина. Обидно только, что водку выпил не ты.
– Модильяни не надо было сдавать диплом! – Юра сильно нервничал, когда зажигал сигарету, рука у него дрожала – Я в нокауте.
– Послушай, – вздохнула Анжелика. – Я понимаю, тебе при таком раскладе некогда заниматься моим спасением Но если бы ты хоть рассказал в милиции, что видел ту блондинку, ты бы мне помог…
А то получается, что я одна под подозрением Юра жадно затягивался сигаретой, прикрыв покрасневшие веки. Выслушав ее просьбу, равнодушно пожал плечами:
– Да расскажу. Если спросят.
– А вдруг тебя дома не будет? – испугалась она. – Нет, ты сам туда сходи.
– Да расскажет, – Саша разлил остатки муската в две рюмки, кивнул приятелю; – Давай, прикончим бутылку и баиньки.
Мужчины выпили тягучий сладкий напиток, Юра докурил сигарету и встал:
– Ладно, я пошел работать. Ты извини, но ничего не получится… – Это относилось к Анжелике.
Сашу он поманил за собой в коридор. Анжелика услышала, как через минуту там захлопнулась дверь.
– Не волнуйся, – заглянул к ней Саша. – Не он, так другой подтвердит, что ты ушла в девять.
Главное, что ты на самом деле этого не делала.
– А спасут меня эти девять часов? – уныло спросила она. – Время его смерти – с девяти до десяти… Я могла убить и уйти…
– Чепуха. Никто всерьез в это не верит. А следователь копает под тебя потому, что ему пока не под кого копать. Погоди, найдут зацепку и оставят тебя в покое.
– Пока дождусь, поседею… – Анжелика сгорбилась и зажала руки между колен. – Не понимаю.
Ничего не понимаю. Кому он мешал, кроме меня?
Кто это сделал?
– А может, ты?
Она с ненавистью взглянула в его смеющиеся темные глаза и не сочла нужным ответить. Он посерьезнел, притронулся к ее плечу:
– Ладно, это глупо. Скажи лучше, как будет с похоронами?
Она и в самом деле не думала, что ей придется хоронить мужа. Когда Саша разворачивал перед ней план его ликвидации, ей почему-то казалось, что Игорь исчезнет в каком-то безвоздушном пространстве, растворится, просто перестанет быть.
Первое потрясение она пережила, увидев труп Игоря. Этот труп был слишком похож на живого Игоря, чтобы его забыть. Он был реален. Она даже притронулась к нему. Второе потрясение она пережила теперь. Когда тело Игоря увезли, ей казалось, что оно уже никогда не вернется.
– Зачем им его держать? – развивал свою мысль Саша. – Вскрытие давно сделали, все выяснили. Может, отдадут завтра-послезавтра?
– Но я понятия не имею, как это все устроить… – беспомощно отозвалась она.
– Я имею.
– Серьезно?
– Маму ведь я хоронил.
При этих словах Анжелика вспомнила о своей матери. Позвонить ей? Сообщить, что случилось?
Нет, только не это! Начнутся стоны, крики, слезы – вполне искренние, потом она станет всем советовать и лезть под руку, все захочет сделать по-своему, и в тысячный раз назовет дочь дурой… «Нет, она узнает все потом, – решила Анжелика. – Потом».
– Займешься? – спросила она.
– Конечно. Деньги теперь есть. – Он сказал это с таким благородным видом, словно деньги достались ему тяжким трудом и теперь не жалко отдать часть на похороны брата.
Анжелика поймала его взгляд и заметила:
– Знал бы Игорь, зачем он копит деньги… И уж никак он не предполагал, что ты будешь его хоронить!
– Да и я всю жизнь думал, что он меня угробит, как маму, – хмуро ответил тот.
– Ты о чем?
– Он был поганый человек, Лика, можешь мне поверить.
Она только плечами передернула – «после драки кулаками не машут». Саша возразил:
– Я не затем это сказал, чтобы оправдаться.
Мне оправдываться ни к чему.
– Н-да?
– Н-нет! – передразнил он. – Если бы ты его знала лучше! Маму он угробил, клянусь тебе. Если бы не он, она бы и сейчас была жива.
– Она же от рака умерла?
– Да, но пока мы не переехали, была здорова!
– Что ты болтаешь?
– Он выжил нас с мамой отсюда, чтобы устроиться посвободней! – У Саши тряслись губы, таким злобным она его еще не видела. – Сперва ушел отец, потом он решил, что должны уйти и мы!
– Но ваш отец ушел из-за пьянства? – робко вставила она. – Так мне Игорь рассказывал. Что – неужели вранье?
– Да не в этом дело!
– А в чем?
– Да, он пил, но… – Саша помотал головой, ища слова, но сам себя оборвал:
– Да что теперь. Ушел и ушел. Его дело. Но ты хоть знаешь, как он нас с мамой отсюда вытравил? Как тараканов! Жизни не давал! Пока мы жили вчетвером, у нас с ним была одна комната на двоих, маленькая.
– Моя?
– Теперь твоя, да. Я в армии был, когда все это началось… Отец ушел, и знаешь, что он сделал? Поставил маме ультиматум – раз он теперь ее кормит, так пусть она сидит в маленькой комнате, а он перейдет в большую. И запретил ей к нему входить.
Знаешь, я вернулся через два года, и мне пришлось жить с мамой в той комнатушке… Представляешь?
Двадцать лет мне было, а я с мамой… А он там – один! Ну, невыносимо же так жить… Я на работу пошел, правда, вылетел скоро… Учиться не мог – деньги были нужны. Мама сама на себя за эти два года стала не похожа. Все молчит и молчит. С ним вообще не разговаривала. Я ничего заработать не мог. Ругались с ним каждый день. Но в общем, мы правда на его деньги жили… Вспоминать не хочу…
Анжелика сердобольно слушала, следила за его лицом. Оно стало совсем мальчишеским, обиженным и злым, Саша рассказывал горячо, взахлеб, без рисовки и цинизма.
– Короче, когда он нам купил ту жалкую халупку, мы с радостью ушли. Все равно нам вдвоем лучше! И тут обнаружилось – мама больна. Причем давно, она скрывала. Я с ума чуть не сошел. Ну, он опять денег давал, на маму, а у меня что-то все неудачи. Знаешь, он деньги давал, чтобы его посторонние не осуждали. Если бы не боялся, что про него нехорошее скажут…
– Да, – она осторожно кивнула. – А разве рак можно заработать от нервов?
– Вполне, – отрезал он. – Знаешь, я удивлялся – как ты с ним живешь?! Оказывается, нормально жили, он тебя не трогал, даже баловал… Ну, ты красивая, молодая, он тебя сам выбрал. Это не наша мама, конечно…
– Ты так говоришь, будто он меня купил… – обиделась она.
– А что – нет?
– Нет! – Она помахала перед его лицом руками, демонстрируя кольца – забыла их снять, когда легла спать. – Ради этого, думаешь? Это для меня стекляшки! Или ради тряпок что ли?
– Откуда я знаю, ради чего?
– Твоя Лена ради чего за тебя пошла?
– Лена? – Он вдруг испуганно хлопнул своими короткими ресницами, вышло по-детски – почти смешно. – Я про нее забыл, она проснулась…
– Позвони, передай привет, – крикнула она ему в спину, когда он побежал звонить.
Саша вернулся невеселый, сказал, что Лена в депрессии, ей все равно, где он, она не ела и спала мало. Попрощался и сказал, что поймает машину.
Анжелика осталась сидеть за столом, глядя в одну точку и крутя на пальцах бриллиантовые кольца.
