Текст книги "Саломея"

Автор книги: Анна Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Я-то позвоню, да она меня пошлет, – пожал плечами Михаил, запирая машину и пряча брелок сигнализации в карман. Они двинулись ко входу в ресторан, украшенному розовой неоновой аркой и подозрительно напоминающему заведение с игровыми автоматами. – Кстати, кроме кулона она за зиму продала мне еще кое-какие вещички в том же роде. Я спрашивал, откуда все это добро, Кира клялась, что наследство покойной мамы. А теперь, получается, объявила все это украденным?!

– Кира дала следователю список драгоценностей, которые считает пропавшими. – Елена слегка колебалась, делая это признание, но промолчать не смогла. – Наверняка там и твои «вещички». Не понимаю, почему она все это не вычеркнула, раз уж сама продавала… Может, забыла?

Мужчина преувеличенно громко, зло рассмеялся, чем привел в замешательство гардеробщика, принимавшего у них вещи. Они уже вошли в ресторан и раздевались перед входом в зал, откуда в самом деле доносился механический шум и звон игровых автоматов.

– Забыла?! Нет, увидишь, это она назло мне сделала, я всегда ожидаю от нее удара в спину. Помнишь порезанное пальто?!

– Да ведь тут не пальто, теперь она может тебя в тюрьму засадить, – понизив голос, возразила женщина. Свернутый плащ она, поколебавшись, все же взяла с собой. Ей отчего-то невыносима была мысль, что к нему прикоснутся чужие руки. – Хочешь, я с ней поговорю, у меня в телефоне записался ее номер? Можно ведь откорректировать показания!

– Ну, от железного попа да каменной просвиры ждать! – безнадежно бросил Михаил. – Не пойдет она на это. Скажет, сам выпутывайся. Ладно, давай обедать. Хотя тут, сама видишь, гнездо азарта, но кухня у них отличная. Зашел как-то раз случайно и с тех пор мимо не проезжаю.

Елена оставила без комментариев эту фразу, хотя слабо представляла себе, как можно случайно зайти в зал игровых автоматов. Она думала о другом. Может ли Кира из мести подставить под удар родного отца? Способна ли она на такую низость? Выходка с изрезанным пальто была ни чем иным, как попыткой привлечь к себе внимание – пусть даже таким скверным способом. «Вероятно, девочка чувствовала, что отец общается с ней чисто формально, и это ее оскорбляло. Бедная! Вместо настоящей семьи – какие-то обломки. И среди них она, озлобленная, болезненно гордая, с этим ее лихорадочно горящим взглядом, который будто пронзает тебя насквозь в поисках высшей, идеальной справедливости… Кира обречена быть несчастной, ведь, похоже, она существует одними иллюзиями. Насчет того, что все должны любить друг друга, например. Отсюда претензии к отчиму, к отцу, к самой себе… А смотри она на вещи проще, была бы вполне довольна жизнью!»

– Что будешь есть?

Прозаический вопрос оторвал ее от раздумий, она опомнилась и покачала головой:

– Ничего не хочется. Только чаю.

– Что же я, в самом деле один буду обедать? – возмутился Михаил. – Закажи хоть что-нибудь, не сиди с похоронным видом.

– Я вообще не понимаю, зачем тут сижу. – Елена сделала попытку встать, но мужчина удержал ее, схватив за руку. Свернутый плащ, который она все время удерживала под мышкой, упал на пол и развернулся. Женщина торопливо нагнулась его поднять, а когда выпрямилась, увидела, что пятна не ускользнули от внимания Михаила. Он проводил вновь сложенный плащ удивленным взглядом, и Елена, не выдержав, иронически спросила:

– Догадайся, что это?

– Ох, я не люблю такие загадки! – поморщился тот, отводя взгляд и вновь разглядывая меню. – Что это к нам не подходят? Я тоже не могу сидеть тут весь день.

– Я испачкала плащ в квартире твоего дяди Вадика. И насколько понимаю, кровь – его. Случайно присела на кровать, и вот…

– Разве его нашли на кровати? – мгновенно среагировал Михаил.

Елена с удовлетворением кивнула, услышав именно тот вопрос, которого ждала:

– Верно, в ванной комнате, на полу! Но черное меховое покрывало на постели было пропитано кровью, так что, судя по всему, убили-то его в комнате!

– Ты сама до этого додумалась? – с невольным уважением спросил мужчина.

– Сама. Интересно, еще кто-нибудь заметил, что покрывало в крови? – вслух раздумывала Елена, не обращая внимания на приближающуюся официантку. – Оно черное, на нем ничего не видно… Надо будет позвонить Журбину, сказать.

– Кому? – быстро сделав заказ, переспросил Михаил.

– Журбин – это следователь, который ведет дело об убийстве. Ты еще с ним познакомишься. – У нее начинала болеть голова, женщина ощущала себя простуженной и продрогшей и ей мучительно хотелось сказать сидевшему напротив человеку что-то неприятное. – Он заранее против тебя настроен, предупреждаю. Может, тоже постаралась Кира, кто знает.

– А они ведь уже общались, верно! – Михаил тоненько присвистнул, изобразив кривую улыбку, в которой не было и тени веселья. – Ну, тогда я пропал. Она меня выставила перед ним гадом, каких на свете нет!

– Говорю тебе, помирись с дочерью! Еще можно все исправить! – И Елена встала, решительно придвинув освободившийся стул к столику. – Нет, нет, не останавливай меня, я на работу, и так уже полдня прогуляла!

– Такое впечатление, что ты поехала со мной только затем, чтобы услышать что-нибудь о Кире! – обиженно воскликнул мужчина. – Просто фантастика, до чего тебя занимает моя дочь! Да ты еще вчера о ней ничего не знала!

– Будем точны, еще пару часов назад она вообще была для меня пустым звуком. – Елена взглянула на часы. – Господи, как я сейчас буду объясняться с начальством? Не вставай, жди свой обед, я отлично доберусь одна.

Михаил, к слову, и не выказал особого желания двинуться за ней следом. Не то он был слишком голоден, не то всерьез обижен невниманием к собственной особе… Так или иначе, он остался на месте, проводив женщину невразумительным бормотанием, из которого она уяснила лишь, что поклонник собирается ей позвонить.

«И за то спасибо! – думала Елена, покидая ресторан, пересекая призрачно освещенный зал игровых автоматов, перед многими из которых застыли, как кролики перед удавами, неподвижные фигуры людей. – Уж очень неожиданно стал развиваться наш роман, у меня вообще нет уверенности, что впереди маячит какое-то романтическое свидание. Ну, как я теперь его обниму, стану целовать? Я же буду все время думать об этом проклятом черном покрывале, и о сумасшедших глазах Киры, и о голове ее отчима. Может, выбросить этот чертов плащ, ничего не говорить следователю, ждать, когда все распутается само собой? Если Миша говорил правду и Кира продавала драгоценности, меня должны оставить в покое. Его, возможно, тоже… Только бы нашли убийцу, ведь это немыслимо, чудовищно, надо обладать бесчеловечной жестокостью, чтобы совершить такое! Главное, зачем?! Если хотели просто ограбить, а профессор попался под руку, неожиданно вернувшись из Германии, достаточно было просто убить! Но уродовать труп – на это не всякого уголовника хватит!»

Плащ она не выбросила, хотя при выходе из ресторана рука непроизвольно потянулась к стоявшей у дверей урне, чтобы освободиться от сомнительного свертка. Надеть его женщина тоже не решилась и ловила такси, стуча зубами от холода, надеясь, что ее плачевный вид быстро привлечет чье-то внимание. Так и случилось, и через десять минут она была уже на работе.

– Все знаю сама, не надо меня воспитывать! – остановила она двинувшегося ей навстречу Петра Алексеевича.

Тот замер с раскрытым ртом и, опомнившись спустя мгновение, обиженно произнес:

– Я и не собирался. Хотел предложить вам уйти домой.

– Как это? – подозрительно спросила женщина. – Вы на увольнение намекаете?

– У вас вид уж очень не того. – Старший менеджер оглядел съежившуюся от холода фигуру Елены и авторитетно заключил: – Вам к врачу надо.

– Спасибо, – растерянно поблагодарила она, наконец уверовав в его добрые намерения. – Я ведь отработаю потом, вы знаете.

– Знаю, – кивнул тот и помявшись, спросил: – То убийство, о котором вы говорили… Оно вас правда напрямую не касается?

– А у меня такой вид, будто касается? – горько усмехнулась Елена. – Честно говоря, я уже и сама не знаю. Распутаться бы с этим поскорее!

И Петр Алексеевич, все больше удивляя женщину своей сердечностью, пожелал ей удачи. Она заглянула к себе, бегло попрощалась с Люсей, занимавшейся с покупателями, отмахнулась от любопытных девиц из соседнего отдела тканей и поторопилась уйти. Оставаться на работе было в самом деле выше ее сил. Кроме того, Елена уже не сомневалась в том, что простудилась. Грудь будто стянуло холодным корсетом, голова болела все сильнее. «Господи, какая же я идиотка, запросто могу загреметь в больницу! Вот и сбылось твое дурацкое желание куда-то пропасть на время, пока все не уляжется! Только не очень весело валяться с пневмонией в инфекционном отделении!»

Люся одолжила ей свою оренбургскую шаль, постоянно проживающую на службе. Девушка куталась в нее, когда бывала простужена, а случалось это очень часто. Елена завернулась в серое, изрядно растянутое изделие из козьего пуха, но тепла не ощутила. Она замерзла до такой степени, что ее могла бы согреть только горячая ванна. О ванне она мечтала все время, пока снова ловила такси и добиралась домой, молча проклиная пробки, блатные песни по радио, слишком разговорчивого водителя и, главным образом, себя – за то, что отправилась на работу городским транспортом, бросив свою верную «девятку» во дворе.

Дома, набрав полную ванну, женщина сорвала с себя одежду и уже собиралась погрузиться в воду, когда в коридоре зазвонил стационарный телефон. Пришлось завернуться в халат и взять трубку.

Голос мужа, резкий и странно дребезжащий, почти ощутимо вонзился в ухо. Женщина на миг испытала физическую боль, конечно, нервного происхождения.

– Развлекаешься?!

– Я?! О да, по полной программе! – издевательски фыркнула она в ответ. – Утром была у следователя, потом встречалась с дочерью покойного, теперь пытаюсь не заболеть. Хотела принять горячую ванну, но вот ты позвонил…

– Не надо было без плаща бегать! – процедил Руслан.

Елена хотела ответить, что это его не касается, но тут же осеклась, сообразив одно странное обстоятельство. Находясь за пределами области, муж не мог знать, как она была сегодня одета.

– Ты… с чего это взял? – вымолвила наконец она.

Довольный произведенным эффектом, мужчина негромко рассмеялся.

– А я следил за тобой, с самого утра. Все видел. И как ты с работы в кафе убежала, в одной кофточке, как угорелая, и как с девицей там сидела, и как твой приятель тебя обедать возил. И в ресторан я за вами вошел! Ты могла бы меня увидеть, если бы на него все время не пялилась!

– Очень любезно с твоей стороны, – бросила Елена, брезгливо кривя губы. – Значит, ты опять приехал из области, чтобы за мной понаблюдать? Так работу скоро потеряешь. Бездельников у вас и без тебя хватает.

– А кто виноват, что я работать спокойно не могу? – Голос Руслана снова истерично задребезжал.

Женщину эти новые нотки изумляли, прежде она никогда не слышала их у своего уравновешенного супруга.

– Ну, не я, во всяком случае! – ответила она с сознанием своей правоты. – Раз ты за мной следил, то знаешь, что я ему даже поцеловать себя не позволила.

Про себя она порадовалась тому, что это свидание прошло без обычных нежностей, иначе ревность мужа получила бы законную пищу. Тот был вынужден согласиться:

– Ну да… Смотрел я на вас и не видел, чтобы вы так уж друг другу радовались! Зачем тогда встречаетесь?

– Сама не знаю.

Она вовсе не собиралась отвечать так уклончиво, почти виновато, просто машинально сказала правду. Муж, недовольно хмыкнув, посоветовал ей поскорее разобраться в своих чувствах, потому что долго он такое положение терпеть не намерен.

– А что ты сделаешь, если мы с ним и дальше будем видеться? – возмутилась женщина. – Убьешь меня, что ли, как обещал?

– Сам не знаю! – издевательски спародировал он ее ответ.

– Во всяком случае, не смей больше пугать ребенка! – Вспомнив о вчерашнем разговоре с сыном, Елена мгновенно вскипела. Теперь женщине было решительно все равно, в каком настроении находится супруг и грозит ли ей какая-то реальная опасность. – Для Артема все остается по-прежнему, понял? Папа, мама, семья.

– И долго ты сможешь ломать перед ним комедию?

– Сколько потребуется, – холодно ответила Елена. – Ну как, на сегодня слежка закончена или будешь дежурить круглые сутки? Кстати, где ты сейчас?

– Во дворе, – помедлив, ответил Руслан.

– Поднимешься?

– Ни к чему.

– Но это и твой дом тоже! – воскликнула она, внезапно испытав прилив жалости к мужу.

Вспомнилась картинка из прошлого. Когда-то, лет одиннадцать-двенадцать назад, был такой же холодный весенний день, и под окнами родительского дома дежурил озябший, до онемения влюбленный в нее парень. Елена припомнила недовольство матери, которая считала, что Руслан ей не пара, и то, как приходилось шептать, разговаривая с ним по телефону, а после врать, что звонила Лера.

– Хотя бы пообедай, – неловко предложила она, даже не зная толком, есть ли в холодильнике обед.

– Найду, где поесть, – отрезал Руслан. Впрочем, он чуть приободрился, почувствовав, что его пытаются задержать. – Ладно, разбирайся со своей личной жизнью, только одна просьба – не тяни! Долго я не выдержу.

– Это я уже поняла… – произнесла она в опустевшую трубку. Стягивая на груди полы халата, женщина подошла к окну в спальне и проследила, как со двора выезжает белая «Волга», забрызганная грязью от колес до крыши. Дурное настроение Руслана отразилось даже на машине, за которой он обычно любовно следил.

Войдя в ванную комнату, Елена обнаружила, что вода остыла. Засучив рукав халата, она наклонилась, чтобы выдернуть пробку, а выпрямившись, настороженно прислушалась. Снова звонил телефон, на этот раз мобильный, и эти отдаленные трели не могло заглушить бульканье сливающейся воды в стоке.

«Будь оно все проклято!»

Отыскав телефон на дне сумки, брошенной на тумбочке в прихожей, она нахмурилась, увидев номер, который аппарат не смог идентифицировать. Все незнакомые номера вызывали у нее теперь тягостное ощущение опасности, и тем не менее она чувствовала себя обязанной отвечать. «А если следователь? Неужели рассказывать о встрече с Мишей? – Она колебалась, не решаясь нажать на кнопку ответа. – Эта история с драгоценностями, якобы купленными у Киры, – правда или очередное вранье? Знать бы!»

С замиранием сердца прижав к уху трубку, женщина услышала уже знакомый юный голос:

– Это я, узнаете меня?! Я, Кира!

– Конечно, узнаю. – Елена перевела дух и направилась с телефоном в ванную. Вода уже ушла, она заткнула сливное отверстие пробкой и пустила в ванну горячую струю. – Хорошо, что вы позвонили, я только что виделась с вашим отцом, и он…

– Нет, нет, не рассказывайте мне о нем! – перебила девушка. – Не до него теперь! Я вам звоню, потому что вы единственный, слышите, единственный человек, с которым мне удалось поговорить по душам в последнее время. Не знаю, почему так получилось, но так уж получилось. Вы ведь мне поверили, правда?

– Поверила? – переспросила сбитая с толку женщина.

– Вы сказали, что я не могла совершить ничего подобного! – В голосе Киры поднимались и звенели нотки сдерживаемой истерики. Но Елену, уже привыкшую к излишней эмоциональности новой знакомой, насторожило не это. На заднем плане, неподалеку от Киры, отчетливо слышались деловитые мужские голоса, напоминавшие ей… Что-то очень неприятное, отчего у нее вдруг похолодел низ живота и на миг привиделась профессорская квартира.

– Конечно, не могли! – осторожно подтвердила женщина. – Кира, что случилось?

– Они нашли у меня голову! – Рыдающий выкрик в трубке не имел ничего общего с голосом девушки. Елене даже показалось, что в разговор вторгся кто-то другой, но она тут же поняла, что собеседница забилась в настоящей истерике. – Голову, голову у меня нашли, понимаете вы это или нет?!

– Не может быть! – почти беззвучно выдохнула Елена.

Знакомые стены, выложенные синим кафелем, на миг сдвинулись и поплыли куда-то в сторону, искажая перспективу, но она тряхнула головой, приказывая себе успокоиться. «Не время падать в обморок, там что-то случилось!» Хотя по возрасту Кира и не годилась ей в дочери, Елена испытывала к девушке что-то похожее на материнские чувства.

– Где это – у вас?! В той квартире, где я была? – проговорила она, собравшись с духом.

– Нет, у подруги, она уступила мне комнату. Ее сейчас нет, а что будет, когда Диана вернется…

– Там у вас милиция?

– Да, обыск. – Голос Киры прерывался сдавленными рыданиями. – Почему они сюда пришли?! Кто им мог сказать, где я живу, в каком месте искать?! Они все уже знали, понимаете?! Я сейчас звонила следователю, он отказался со мной разговаривать, сказал – после… Я не знаю, что будет, кажется, меня арестуют!

– Думаете, вам подкинули… это? – Елена выразилась осторожно, чтобы не спровоцировать новый всплеск истерики.

– Ну конечно! – захлебнулась девушка. – Это ужасно, только что было опознание, и я… Я видела…

– Я сейчас позвоню вашему отцу, он вам поможет! – Елена говорила быстро, только бы вклиниться в эту истерику, которая – она слышала даже на расстоянии – сопровождалась у Киры нервным стуком зубов. И в этом звуке было что-то щемяще детское. Так однажды щелкал зубами заплаканный Артем, когда его наказали за драку в школе, как выяснилось позже, несправедливо. У Елены все внутри переворачивалось от этого стука. – Правда обязательно выяснится, главное, успокойтесь, не теряйте головы!

Она не успела осознать, что последняя фраза прозвучала неуместно, но Кира, к счастью, была в таком состоянии, что едва слышала собеседницу. Прерывисто вздохнув, она дрожащим голосом спросила:

– Вы правда позвоните ему?

– Прямо сейчас!

– Тогда сделайте это, потому что меня, кажется, собираются увозить…

Она положила трубку первая. Елена, потрясенная услышанным, тут же набрала номер Михаила, но в ответ услышала сообщение, что аппарат выключен.

– Когда ты нужен – нет тебя! – в сердцах, воскликнула она. Перезвонила Кире, но та не взяла трубку. Тогда, поражаясь собственной смелости, женщина отыскала визитку следователя и набрала номер его мобильного телефона. Тот ответил сразу, но узнав, по какому поводу она звонит, неприятно засмеялся:

– Вы, я смотрю, моим советам не следуете, продолжаете лезть в это дело.

– Девушка не убивала отца! Она любила его, хотя у них и были конфликты… – Елена замолчала, сообразив, что заводить речь о конфликтах не стоит.

А Журбин, посерьезнев, заявил:

– Знаете, я предпочту, чтобы у этой девицы был более опытный адвокат, чем вы. Потому что дела у нее аховые, прямо скажем.

После чего, решив, вероятно, что и так сказал больше, чем полагалось, дал отбой.

Глава 6

Ванну Елена все же приняла, хотя воду пришлось наливать в третий раз. Звонок Киры настолько выбил ее из колеи, что женщина с трудом ориентировалась в собственной квартире, не сразу могла найти чистое полотенце, расческу, гель для душа. Все мысли вымело из головы словно вихрем, осталась одна, жгучая и острая. «Она невиновна!»

Невиновность девушки была сомнительна, если учесть, какая страшная находка сделана в ее комнате. Елена понимала это, и все же никто на свете не мог бы ее сейчас убедить, что именно Кира стала убийцей. «Не такие у нее глаза… Она душу передо мной вывернула, так ей было плохо и одиноко, после смерти отчима осталась одна на свете, настоящему отцу места в ее жизни нет. Да разве она убила бы профессора? Кира говорила о нем с любовью и ненавистью одновременно, но любви было больше».

Высушив волосы феном, Елена заставила себя выпить, одну за другой, две чашки обжигающего чая. Женщина никак не могла понять, отчего ей так плохо – простужена она или всему виной душевное состояние. «Еще вчера вечером я понятия не имела ни о Кире, ни о ее отчиме, а если бы мне кто-то сказал, что Миша ПОКУПАЛ драгоценности у собственной дочери, оставшейся без денег, я бы ответила, что это клевета. Мужчина, с которым я встречалась, был бескорыстным, щедрым, готовым на самопожертвование. Почему он просто не помог ей материально? Наверное, сперва она противилась бы, а потом сдалась, потому что с такой потребностью любви, как у нее, просто не смогла бы долго отталкивать отца! Просто он не старался!»

Михаил перезвонил через час.

– Твою дочь арестовали! – Она не дала ему сказать и слова. – У нее нашли голову профессора!

– Час от часу не легче! – ахнул тот и вдруг произнес такое, отчего у Елены вновь похолодела спина, только что отогретая в горячей ванне. – Так я и думал, что это Кира натворила!

– С ума сошел?! – возмущенно воскликнула Елена. – Да это чудовищно, твоя дочь не способна на такое!

– Тебе-то откуда знать, на что она способна, на что нет? – с вызовом поинтересовался мужчина. – Не ты ведь от нее терпела столько лет, не тебе она сцены закатывала. Пообщалась разок и уже не можешь слышать, как о ней плохо говорят! Проста ты очень, вот что!

– Лучше быть простой, чем подлой! Это подлость – бросать своего ребенка в беде! Она ведь надеется на тебя!

– На меня? Брось! – мрачно уронил Михаил. – Все это слова… Сотрясение воздуха. И что я могу сделать для нее? Сам под следствием. Я ведь так и не пообедал, мне позвонили и попросили срочно приехать, познакомиться. Так и сказали, артисты – «познакомиться»!

– Ты виделся с Журбиным?

– А пес знает, как его зовут! – в сердцах ответил тот. – Морочил голову целый час. Часто ли я бывал у покойного Коломенцева, да кто я ему и кто его доченьке… Когда я все выложил, у него глаза на лоб полезли. Тоже, сыщик, уж по девчонкиному отчеству мог бы догадаться, что профессор ей не отец!

– Ты сказал, что покупал у нее драгоценности?

– А как же! Он мне списочек подсунул, а я ему сразу указал, что можно не искать. Прямо по пунктам, что, когда куплено и за сколько. Видела бы ты его кислую рожу! Задумался сразу. Ничего, пусть думает, ему за это зарплату платят. К тебе он, во всяком случае, больше из-за кулона не полезет. Да и вообще… Убили-то профессора, оказывается, не вчера днем, а в ночь перед этим, когда тебя там и близко не было. И само собой, если бы ты об этом знала, разве бы сунулась в ту квартиру? Ясно, нет. Такие дела.

– Журбин сказал, когда его убили? – загорелась Елена. На женщину мало подействовало сообщение о снятии с нее подозрений, она почти пропустила радостную новость мимо ушей, потому что боялась уже не за себя. – Ну, будем надеяться, что у Киры на это время есть алиби!

– Родная моя, – с жалостливой издевкой произнес Михаил, – какое уж тут алиби, если у нее нашли эту разнесчастную голову!

– Ты как-то очень узко понимаешь правосудие! – возразила женщина. – По-твоему, у кого нашли труп, тот и преступник?

– Леночка, я в правосудии понимаю столько же, сколько известное животное в апельсинах, – самокритично отозвался Михаил. – Знаю только, что теперь, кроме алиби, Кире придется доказывать еще очень много чего другого… И откуда у нее голова, раз она ни при чем?! Подкинули, что ли?

– Разумеется! Ты совсем не веришь в свою дочь!

Михаил что-то неразборчиво проворчал, и она предпочла его не переспрашивать.

– Тут есть очень темный момент, – тревожно продолжала женщина, которую все больше коробило бесчувствие собеседника. – Кто мог донести на Киру? Когда у нее устроили обыск, сразу нашли голову, будто знали, где искать! Я убеждена, кто на нее донес, тот и подкинул…

– А вот не будь так уверена, – перебил мужчина. – Это я дал следователю несколько адресов, где могла фактически проживать Кира.

– Ты… Зачем?! – вырвался у Елены возглас, полный отчаяния и тоски.

– Он спросил, я ответил. А вообще, покрывать я ее не намерен, – жестко ответил тот. – Что касается головы, сама понимаешь, я ничего не подкидывал. Что замолчала? Осуждаешь меня? Думаешь, какой подлец! Своему ребенку добра не желает, милиции его сдал! Небось порезанное пальто забыть не может!

– Ты столько твердишь об этом пальто, что я начинаю думать, так оно и есть, – холодно проговорила она.

– Ну, спасибо!

– Да на здоровье! – Елена изо всех сил сдерживалась, чтобы не наговорить гадостей, так бесил ее сейчас человек, в которого она совсем недавно была влюблена. – А я еще обещала Кире, что ты придешь на помощь! Получается, ей вообще не на кого надеяться?!

– Ну почему? – прежним, издевательским тоном заметил мужчина. – У Киры, гляжу, появилась новая подруга, которая ради нее готова всем горло перегрызть! Очень вовремя, потому что прежние подружки были одна хуже другой, просто отребье какое-то! Она их всех кормила-поила за счет отчима, а спасибо он от нее, понятно, не дождался!

Елена старалась не слушать. Она лихорадочно обдумывала создавшееся положение. Надежды, так опрометчиво возложенные ею на Михаила, лопнули, приходилось искать другого заступника для Киры. Сама она на эту роль не годилась, что бы ни говорил уязвленный собеседник. «Следователь пошлет меня к такой-то матери, если я попробую вмешаться!»

– Скажи, у Киры есть хотя бы какие-то родственники в Москве? – спросила она, дождавшись, когда мужчина умолкнет.

– Со стороны матери никого, а профессорскую родню я не знаю. Правда, ходила к ним какая-то тетка, помогала по хозяйству.

– Двоюродная сестра профессора? – Елена вспомнила рассказ Киры. Та характеризовала эту дальнюю родственницу не слишком положительно, но в данной ситуации выбора не было. – У тебя есть ее телефон?

– Нет, но можно узнать. – Ее упорство обезоружило Михаила, и он заговорил почти уважительно. – Если хочешь, к вечеру я достану телефон этой тетки. Только вряд ли она станет на сторону племянницы. Киру, знаешь, никто не любил. Удивляюсь, отчего это она тебе понравилась!

– Я не буду объяснять, – сдержанно ответила женщина. – Достань телефон, ладно? Я на тебя рассчитываю.

Михаил еще раз пообещал и положил трубку. Елена попробовала снова дозвониться до Киры, но та по-прежнему не отвечала. «Остается только надеяться, что она поверила мне и ждет помощи! Потому что, если человек совсем ничего не ждет в такой ситуации, у него могут возникнуть мысли о самоубийстве!»

Она пыталась взяться за какое-нибудь простое домашнее дело, чтобы отвлечься от черных мыслей, но все выпадало из рук. Елена останавливалась посреди комнаты, глядя в пространство застывшим взглядом, а спустя минуту удивленно спрашивала себя, чем собиралась заняться? Многоквартирный дом между тем постепенно наполнялся обычным вечерним шумом. Взрослые возвращались с работы, дети – из школы, слышался непрекращающийся гул лифта, хлопанье тяжелых стальных дверей, возбужденный лай собак, которых повели на прогулку хозяева. Елена особенно остро ощущала свое одиночество в пустой квартире, одиночество и страшную тоску, родившуюся из понимания того, что ее роман с Михаилом окончен.

«Разве я смогу с ним встречаться? Я слишком рано узнала о нем то, что полагается узнавать после нескольких лет совместной жизни. Оказалось, он может быть черствым, лживым, бессердечным. Сегодня все это относится к Кире, завтра коснется меня. Если бы Руслан владел даром телепатии, он бы прямо сейчас вернулся домой. Все кончено, даже толком не начавшись!»

Она сама не понимала, жалеет ли о таком исходе или радуется тому, что не успела натворить глупостей, как выразилась бы Лера. Мелькнула мысль позвонить подруге, излить душу, но рука, привычно потянувшаяся к телефону, безвольно опустилась. «Ни к чему! Она скажет, что я все правильно решила, но не поймет, по какой причине…»

Телефонный звонок, внезапно загремевший в притихшей квартире, заставил ее вздрогнуть. Она поспешила к стационарному телефону, стараясь не гадать, кто звонит. Ее нервы и так были напряжены до предела, она могла вовсе не решиться взять трубку.

Женский голос, который услышала Елена, был ей незнаком. Она удивленно подтвердила, что это тот самый номер, который педантично назвала звонившая, и замолчала, не решаясь спросить, кто говорит. Женщина тоже не торопилась, будто выжидая чего-то. Внезапно Елену осенило:

– Татьяна Семеновна?!

– Как, простите? – оторопела та.

– Вы – соседка Вадима Юрьевича? Я вам еще оставляла свой телефон!

«Мобильный, только мобильный!» – услужливо подсказала вдруг включившаяся память. Елена уже поняла, что ошиблась, когда женщина наконец заговорила.

– Я сестра Вадима Юрьевича, если уж о нем зашла речь. Мне ваш телефон дал отец Киры. А с Татьяной Семеновной я тоже, разумеется, знакома, и если вам нужно с ней связаться, могу дать ее номер…

– Нет, мне нужны вы! – воскликнула сконфуженная Елена. – Как хорошо, что вы сами позвонили! Михаил сообщил, что случилось сегодня с Кирой?

– Да, только что. – Голос женщины, в обычных обстоятельствах наверняка весьма приятный и мелодичный, звучал сдавленно. Казалось, каждое слово она извлекает из себя с трудом. – А вы, простите, кем приходитесь Кире? Миша не сумел толком объяснить, торопился.

– Я с ней случайно познакомилась только сегодня, и она мне многое рассказала о своей жизни. А вообще, я прохожу свидетелем по этому делу. Я была в квартире, когда нашли труп.

– А я только сегодня сумела выйти из больницы, – тяжело вздохнула женщина и, опомнившись, представилась: – Что ж, будем знакомы, меня зовут Наталья Павловна!

Елена тоже представилась по всей форме. Суховатая, интеллигентная манера речи собеседницы была для нее приятным сюрпризом. Кира называла тетку злобной старой девой, любительницей сплетен. У Елены четко создался образ хитрой двуличной ведьмы, мучавшей сироту, покрывавшей сексуальные поползновения своего брата… А по телефону с ней говорила пожилая воспитанная дама. «Или так обманчиво впечатление от ее голоса, или девушка кое-что преувеличила!»

– Я так рада, что кто-то, кроме меня, хочет помочь Кире, – продолжала Наталья Павловна. – На ее отца надежд немного… Уж очень у них прохладные отношения. Вы согласны со мной?

– Полностью согласна! – поддержала ее Елена. – Я могу рассчитывать только на то, что вы ее не оставите! Она сейчас в ужасном состоянии, сами понимаете!

– Да, да, – растерянно твердила женщина. – Правда, меня едва отпустили из больницы, утром было давление сто девяносто на сто десять, но я сделаю все, что смогу. Весной я всегда мучаюсь со своей гипертонией… Завтра же поеду к следователю, непременно! Только вот… Что я могу ему сказать?

– Завтра – это слишком поздно! – Елена пала духом, сообразив, что просит помощи у больного человека. – Я не могу дозвониться до Киры, не знаю, арестовали ее или нет, но у меня впечатление, что это все-таки случилось. Вы же ее единственная родственница, насколько я понимаю?

– Есть и другая родня, но в провинции, на родине Маши… Ее матери, – уточнила Наталья Павловна. – Но они все равно что чужие. За столько лет ни разу не приехали к девочке, не навестили ее.

– Значит, только вы? – настойчиво повторила Елена. – Прошу вас, позвоните следователю сейчас же, вам он должен сказать, что с Кирой! А со мной даже говорить не стал, только что к черту не послал. Понятно, я к этому делу отношения почти не имею, но вы…