Текст книги "Любовники по наследству"

Автор книги: Анна Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– А кто ее спрашивает?

– Знакомый.

– Лена утонула, – сообщила Марина. – Два дня назад.

«А ведь никто не знает, что с ней случилось. Мы ведь никому из ее знакомых не сообщали, вот они и звонят».

Между тем в трубке происходило что-то странное. Там как будто что-то сказали, но так быстро, что Марина поняла только выраженную эмоцию. А эмоция была настолько крепкой, что она подумала, не одернуть ли ей незнакомца.

– С кем я говорю? – спросил наконец незнакомец.

– Это ее сестра.

– Вы в ее квартире?

– Да, как слышите.

– Одна?

– А зачем вам это знать? – встревожилась Марина. Голос ей нравился все меньше. Только тут она заметила, что Сергей опять стоит рядом и слушает.

– Если вы одна, уходите оттуда, – произнеся эти слова, голос исчез.

Ее опять затрясло. «Когда же это кончится!»

– С кем ты говорила?

– Какой-то ее друг. – Марина не знала, стоит ли передавать мужу странное предупреждение. Ведь тот сказал: «Если одна». А она не одна. «Нет, не скажу, – решила она. – Голос вообще-то приятный, да и ничего плохого он мне не сказал. Даже предупредил. Если бы собирался убить, не стал бы предупреждать».

– Да ты что, пьяна? – Сергей с изумлением смотрел на нее. – О чем с тобой говорили?

– Про товар, про картошку и вообще про всякую чепуху.

– Как про картошку?

– Ну, насчет картошки я и сама не поняла, а товар, по-видимому, тот самый, из коробки. И у нас хотят его забрать.

– Плохо, что мы не знаем цен, – призадумался Сергей. – Слушай, а если посмотреть в киосках?

– Там ведь все уже с наценкой, и неизвестно с какой.

– А Лена тебе ничего не говорила, сколько может стоить такой дезодорант, как она привезла?

– Не знаешь Лену? Она бы умерла, а не сказала, где купила и почем.

Марина осеклась, вспомнив, что Лена лежит рядом мертвая. Правда, не из-за своего нежелания сообщить цену на товар. Хотя как знать?

Снова зазвонил телефон, и на этот раз Сергей опередил Марину и сам поднял трубку. Послушав первую фразу, он тут же передал трубку Марине.

– Лена? Лена? – в трубке захлебывался тот самый голос, который сообщил ей странные новости о картошке. – Лена?

Ничего не собираясь отвечать, Марина молча слушала голос. «Хватит на сегодня обманов», – подумала она.

– Лен, он хочет встретиться. Он хочет гарантий. Он захотел узнать, что ты привезла. Кажется, он беспокоится. – Марина не отвечала. Голос всполошился: – Да что с тобой?

Марина бросила трубку. Как ей хотелось оказаться отсюда за тридевять земель и не слышать больше этих голосов, ни женских, ни мужских. А особенно этого захлебывающегося.

Телефон немедленно зазвонил снова. Марина указала Сергею на трубку:

– Возьми и скажи, что Лена умерла.

Сергей поднял трубку, и Марина различила далекий голос, все так же взахлеб расспрашивающий о чем-то мертвую Лену. Сергей выслушал все, что сказал ему странный голос, и произнес:

– Лена умерла два дня назад. Кто говорит?

В трубке раздался хорошо различимый вопль, потом все сразу смолкло. После чего голос произнес еще несколько фраз.

– С ее соседкой, – ответил Сергей, внимательно глядя при этом на Марину.

Марине стало одновременно и плохо и хорошо. Не придется теперь оправдываться за свое вранье – уже это хорошо. А плохо все то, что говорил этот голос. Голос этот, который ничем ей прямо не угрожал, но говорил все о непонятном и неприятном, напугал ее куда больше, чем мужской, который прямо ее предупредил: «Уходите отсюда».

Сергей положил трубку.

– Про товар мне ничего не сказали, – заметил он вскользь.

– А это было как раз про картошку, – криво улыбнулась Марина.

– Вот как? Странно, но про картошку мне даже не заикнулись. А заявили, что если я, то есть Лена, вздумаю кого-то там надуть, то могу проститься с самым дорогим. Что бы это могло быть?

– Для Лены – деньги, – мрачно заметила Марина. – А для тебя – не знаю. Во всяком случае, наверное, не я.

– Ну, раз ты так думаешь… А также меня спросили, с кем же они в таком случае говорили, если Лена умерла? Ты выдала себя за нее?

– Ну, особенно-то я и не старалась.

– Ты хоть понимаешь, во что можешь влипнуть? И о чем они говорили?

– Говорю тебе, про картошку. И еще о том, что кто-то хочет гарантий.

– Ну вот что, – сказал наконец Сергей. – Сейчас я отвезу родню по домам и вернусь. Я звонить не буду, и ты трубку не бери. Не нравится мне все это.

И только когда за ним закрылась дверь, Марина поняла, что нарушила завет незнакомца и осталась в квартире совсем одна.

Она не всерьез приняла его предупреждение, но теперь, когда вокруг нее воцарилась тишина, ей стало не по себе. Что же он все-таки имел в виду, так настойчиво советуя ей уйти? Неужели ей может грозить какая-то опасность? Почему? Откуда он это взял? Опасность грозила Лене, теперь она в этом не сомневалась. Но Лена, что ни говори, опасности больше не подвергается. Так неужели же ей, Марине, опасность досталась по наследству, так же, как одежда, квартира, товар в коробке и накладные? Так же, как эти звонки? Тот захлебывающийся голос… Но какие претензии могут быть к ней? Что она знает? Ничего. Да, но кто-то может думать, что она, сестра покойницы, знает многое… Кто другой?

Тот, кто вошел тогда в номер Лены и был так близко, что она слышала производимый им шум. Если бы она тогда знала, что значит этот шум! Если бы она тогда связала, пусть ошибочно, звук мяча на корте с этими шагами и решилась бы посмотреть, кто орудует в номере Лены! Решилась бы? А если бы она тогда знала, что Лена уже не стучит мячом на корте, а плывет вниз по течению с остановившимся сердцем, с глоткой, забитой илом?..

А может, теперь тот, другой, решит взяться за нее? Неужели она обладает теперь чем-то, что представляет для него какой-то интерес?

«Блондинка, – усмехнулась Марина, остановившись перед зеркалом. – Тридцать два года. Но это не основание, чтобы меня убивать».

А может, тот, кто звонил, просто хотел, чтобы она ушла, испугавшись его слов, и оставила квартиру в полное его распоряжение? Тогда это точно не убийца. Убийца здесь уже довольно нараспоряжался.

Снова зазвонил телефон, и Марина замерла.

– Дура я, – сказала она вслух. – Что мне теперь делать?

Но все же, повинуясь какому-то неясному чувству, сняла трубку.

– А, это опять вы?

– Вы – сестра Лены? – спросил голос. – Я о вас когда-то слышал от нее. Я Володя.

Марина тут же вспомнила – был у Лены один такой Володя несколько месяцев назад. Кажется, весной они расстались. О, именно тогда Лена и выговаривала сестре, что та до сих пор тянет свою супружескую лямку. Марина вспомнила ее лихие слова: «А я как только почувствую, что кончается самое лучшее, все, рву без всяких!» Значит, с Володей самое лучшее давно закончилось. Почему же он звонит?

– Да, я слыхала о вас, – сказала она в ответ. – Правда, давно.

– Верно, – смешался голос. – Мы, как бы сказать, были уже не в тех отношениях. Кажется, вас Марина зовут?

– Марина.

– Значит, еще не все забыл. Нам с вами срочно надо поговорить.

– Вот мы и говорим.

– Нет, не по телефону. Нам надо встретиться.

«И этот туда же», – поразилась она.

– Вы сами понимаете, у меня столько хлопот, что это невозможно.

– Но необходимо!

– Я не могу ничего обещать. Если хотите встретиться, приходите на похороны.

– А вот на похороны я прийти не смогу. Уезжаю завтра. Я потому и звоню, чтобы увидеться с вами до отъезда. Ну а если подъеду сейчас?

– Исключено. Уйти я никуда не могу. И вообще, мне тоже сейчас надо ехать.

Она пожалела, что у нее вырвались эти слова. Кто бы ни был этот Володя, она вовсе не обязана сообщать ему о своих передвижениях.

Он помолчал.

– Вы уедете? Значит, в квартире никого не будет?

– Володя, вы задаете такие вопросы, что я могу подумать, будто вы собираетесь ограбить квартиру. В таком случае предупреждаю, что все уже украдено до вас.

Ее слова произвели поразительный эффект. Володя застонал.

– Я был прав! – вырвалось у него.

– Объяснитесь! – потребовала Марина.

– Не могу. Я только требую, чтобы вы нашли время увидеться со мной до моего отъезда. Больше я ничего сейчас не скажу. Вы там, надеюсь, не одна?

– Я здесь с мужем и с кучей родственников, – отрезала Марина.

– Ладно. Ну так что, вы никак не можете спуститься вниз через сорок минут?

– Ни через сорок, ни через пятьдесят. Мы сейчас уезжаем. А завтра меня ждет безумный день. Если это так важно, увидимся после вашего приезда на более спокойной территории.

– Ну что ж, я только надеюсь, что до того времени с вами ничего не случится.

– Я, представьте, тоже, – отрезала Марина. Голос в трубке исчез.

Она положила трубку и зашагала по комнате. Взглянув на Лену, прикрытую до подбородка простыней, торопливо вышла на кухню. «Так я скоро рехнусь, – подумала она, наливая себе кофе и закуривая сигарету. – Картошка, гарантии, товар, Володя… Хватит! Попробую для начала разобраться в том, что доступно моему пониманию в товаре. Моя задача – выяснить, сколько он может стоить, и не продешевить». Тут она припомнила, что Володя, судя по рассказам Лены, тоже ездил в Эмираты, только возил оттуда не косметику, а что-то другое… Вот он как раз мог бы случайно знать, сколько товар может стоить. Ведь Лена несколько раз ездила вместе с ним. Он вообще многое мог знать, этот Володя, и мог бы помочь, если бы не его страх перед телефоном. Ну ничего, если ему будет надо, он сам позвонит.

Она просидела на кухне около часа, каждую минуту ожидая, что зазвонит телефон или затрещит выламываемая дверь и на пороге предстанет таинственный Володя с разгадкой всех тайн. Однако телефон не зазвонил, и дверь не затрещала, а просто-напросто открылась, и вместо Володи появился Сергей.

– Ну что, звонил кто-нибудь? – прямо с порога спросил он.

– Нет, – соврала Марина. Почему-то свое общение с Володей она решила скрыть. Ей самой это показалось странным.

– Нет? – Сергей ей, кажется, не вполне поверил. – Послушай, а тот мужик, который тебе звонил, никак себя не назвал?

– Никак, что ты прицепился к этому мужику? Не ревнуешь? Меня больше волнует та баба, которая так захлебывается насчет картошки. Хотела бы я знать, что это за картошка. Может, она так условно называла что-то ценное? Или деньги? Я помню, Лена чего только не выдумывала для обозначения таких вещей по телефону. Однажды я услышала нечто в таком роде: «Восемь птичек, да нет, маленьких конечно…» Потом оказалось, что это восемь тысяч долларов наличными.

– Значит Лене говорили про деньги? Она взяла у кого-то в долг? Видимо, без гарантий… А потом тот, кто дал, забеспокоился… А она уже мертва!

Марина припомнила, что женщина говорила про срок в три недели. Десять дней уже прошло. Три дня как Лена мертва плюс поездка, плюс оформление путевки… Так и получается, десять дней назад она взяла деньги для поездки, обязалась вернуть через три недели, гарантий не дала. А тот мужик, наверное, все же захотел узнать, что она на его деньги привезла, беспокоился и велел узнать… А Лена уже не даст никаких гарантий. Не это ли имел в виду Володя, когда говорил об опасности? Может, теперь деньги потребуют с нее, с Марины? Да, скорее всего так и будет. Но сколько же Лена могла взять в долг? Если брала, значит, под проценты, надеялась привезти выгодный товар. А в пансионате говорила, что съездила так себе. Но, впрочем, словам Лены о ее бизнесе никогда нельзя было доверять, она никогда бы не призналась, что хорошо заработала, она всего боялась.

– Ты хоть понимаешь, в какую кашу мы можем влипнуть? – Он начинал горячиться. – Она наверняка оставила какую-то расписку, и, значит, кто-то явится по ней получить. А сколько они могут потребовать? Вот тебе и наследство!

Расписка… Не ее ли искал тот некто в номере и в квартире Лены? Нет, не может быть. Эта расписка у того, кто дал ей деньги, у Лены ее быть не могло. Вот если бы она сама ее искала у заимодавца, тогда все стало бы на свои места. Нет, расписка сейчас мирно лежит где-то и ждет своего срока. Еще полторы недели… А впрочем, нет, уже не мирно, ведь та женщина знает, что Лена умерла, и явно сообщит тому, кто так торопит с гарантиями. Теперь он поспешит получить свою долю наследства… Прав Сергей, паршивое у нее наследство.

– Ну что ты застыла? – Сергей окончательно вышел из себя. – Хоть бы знать сумму.

– Надо было спросить у той женщины, – вяло отреагировала Марина. Она чувствовала себя такой разбитой, что гневные слова Сергея на нее не действовали. – Сколько бы ни взяла Лена, она все вложила в товар. Если она брала в долг под проценты, то только непосредственно перед самой поездкой, и только тогда, когда была уверена, что прибыль окупит все расходы. Если взяла в долг, значит, была уверена, что отдаст. Значит, не думала, что придется продавать последнее, чтобы расплатиться. Так что ты напрасно беспокоишься. Деньги в товаре, насколько я знаю Лену. А товар у нас. И даже есть покупательница. Так что нам остается продать ей товар и отдать деньги той, другой. – «А с Володей я разберусь сама», – мельком подумала она.

– Твоими бы устами… – протянул Сергей. – Значит, все деньги в той коробке? Сколько там может быть?

– Вот это и надо узнать. Когда поедем, притормози у какого-нибудь киоска с парфюмерией, и мы посмотрим, сколько там стоят эти дезодоранты. Потом отнимем процентов пятьдесят и узнаем, почем она сдает. Хотя можно ошибиться!

– И тогда мы черта с два расплатимся с той бабой! А ведь еще похороны!

– Не бойся, внакладе не останешься! Продашь квартиру! – Марина швырнула на стол опустевшую пачку сигарет, так что та пролетела через весь стол и ударилась о стену. – Ну что, едем или нет?

«Я снова все порчу», – подумала она.

Она причесалась, подмазала губы. Собрав вещи, вышли из квартиры, оставив Лену одну, в тишине и темноте.

Только дома, в привычной обстановке, она поняла, как проголодалась. Сергей валился с ног, нервы и у него были на пределе. Марина заметила у него под глазами черные круги. «А сама я как выгляжу?» Чувствовала она себя так, будто целый день таскала камни.

Готовить что-то не было сил, она сделала гигантский омлет и открыла банку лечо.

Приняв душ, Марина улеглась в постель. Сергей тоже отправился в ванную, и, прислушиваясь из постели к звуку льющейся воды, Марина вдруг подумала, что они давно живут как в гостиничном номере на двоих, – соседи, которые неплохо уживаются вместе, привыкли и притерлись друг к другу и не обращают внимание на мелкие дрязги. «Страсть, любовь, самое лучшее… Так, кажется, говорила Лена? Конечно, ей казалась жалкой моя жизнь с Сергеем. А с этим Володей у нее наверняка было то самое лучшее. Прошло, конечно, но все же было…»

Марина вздохнула и поглубже залезла под одеяло. Звук льющейся воды затих. И вдруг Марина вспомнила о коробке с товаром. Вчера они втащили ее и, не найдя лучшего места в их тесной квартирке, поставили в спальню. Она встала и босиком пробежала к коробке по холодному полу. Открыла ее и достала один из дезодорантов. На донышке флакона увидела налепленный ценник. На ценнике была напечатана какая-то непонятная цена. И рядом – закорючка, род валюты, догадалась Марина. Она перебрала другие баллончики. На некоторых тоже виднелся такой ценник.

«Сколько же это все-таки стоит?» Марина почувствовала, что у нее ум заходит за разум. И тут она вспомнила о проспекте, который ей подарила Лена еще в пансионате. Там могло быть что-то про валюту.

Когда Сергей вошел в спальню, Марина, уже сидя на кровати, вовсю листала найденный в сумочке проспект. На пятой странице, после описания гостиничных комплексов, местных красот и нравов, климата и расписания авиалиний, среди прочих полезных сведений о языке и народонаселении она нашла маленькую, в один абзац, информацию о соотношении валюты – дирхема к доллару. Информацию эту Марина с увлечением проглотила, после чего, пренебрегая заверениями справочника, что валюту в Эмиратах можно обменять на каждом шагу, взялась за арифметические подсчеты.

– Готово! – сказала она наконец, все подсчитав. – Дезодоранты, судя по ценнику, достались ей примерно по доллару за штуку.

– Маринка, ты умница!

Сергей притянул ее и поцеловал. Марина выпустила из рук проспект, ответив на поцелуй, в общем-то случайный, за которым не стояло ничего, кроме одобрения. Однако вскоре Марина пожалела, что затеяла это: в самые пиковые минуты, принимая Сергея и чувствуя на шее его быстрые сухие поцелуи, перед ней попеременно вставало то лицо Лены, когда она лежала под фонарем на террасе. Потом она слышала какофонию голосов, из которой выделялся голос Володи, который обращался к ней, а не к мертвой сестре: «Я непременно должен вас увидеть…»

Кроме того, она переоценила свои возможности и чувствовала, что неотвратимо засыпает. И когда она услышала далекий сдавленный стон Сергея, порадовалась тому, что все кончилось.

Отстранившись от нее, Сергей вытянулся на простыне. Марина лежала, глядя в потолок. «Да, это то самое, о чем говорила Лена. Соседи, просто соседи. Почему я раньше не думала об этом?»

Сергей вздохнул:

– Я совсем без сил.

Она услышала щелчок зажигалки, на нее пахнуло дымом.

Сергей подтянулся и сел в постели.

– Послушай, а ведь теперь, когда мы знаем стоимость дезодорантов, мы можем узнать, сколько она взяла в долг.

– Не забудь про помаду.

– Посмотри-ка, на ней ведь тоже могут быть ценники.

И верно, на одной из коробочек оказался ценник. Марина, уже почти во сне, подсчитала стоимость одной помады.

– Полтора доллара, – сказала она Сергею, когда он вернулся из ванной. – Все, на сегодня все расследования закончены.

– Но надо еще подсчитать, сколько все стоит вместе!

– Оставь меня в покое.

– Ладно, – согласился Сергей. – Ты права.

И он погасил свет.

Глава 3

На четвертый день все формальности были выполнены, Лена лежала на кладбище, справили скромные поминки, на которые собрались только родственники. За все это время, пока Марина находилась в квартире сестры, телефон зазвонил только раз. Звонила женщина, которая так настаивала на том, чтобы получить товар. Марина решила, что от нее не стоит скрывать, где находится коробка, и дала ей свой домашний телефон. На третий вечер женщина явилась к ним с деньгами. Она обревизовала коробку, заверила Марину, что это тот самый товар, который предназначался ей, и, к общему удовольствию, его забрала. Заплатила в валюте, и, по расчетам Марины, на сорок процентов больше той цены, в которую обошлась покупка товара в Эмиратах. На жульничество это не походило. В результате на руках у супругов оказалось три с лишним тысячи долларов.

– Можно жить, – заметила Марина. – Во всяком случае, теперь ты не будешь уверять, что за похороны заплатил из своего кармана.

– Ах, спасибо! – Сергей иронически постучал пальцем себе по лбу. – А долг?

– Но я же говорю тебе, все деньги она вкладывала в товар, иначе быть не могло. Только вот что меня беспокоит… – Марина призадумалась. – Для ее оборотов три тысячи долларов – сумма нормальная. Такой суммой она всегда могла располагать. Да и предпочитала за товар отдавать свои деньги. Так как же вышло, что у нее к моменту поездки настолько опустел карман, что пришлось брать в долг?

– А может, она сидела на мели?

– Но дела у нее, кажется, шли недурно.

– Узнать бы поскорее, сколько она была должна, – занервничал Сергей. – Послушай, а как на нас теперь выйдет та баба? Которая насчет гарантий?

– Гарантий теперь быть не может. Теперь ей, видно, понадобится сама картошка. Тьфу, валюта. Не знаю, как она нас найдет. Может, оставить наш номер там на автоответчике?

– Идея! Только, знаешь ли, все же неприятно, если нам начнут звонить все ее знакомые. Личности там не очень, кажется, светлые.

– Светлые или темные, а долг придется отдавать. Хотя не знаю, может, смерть должника перечеркивает все его обязательства?

– Та баба, по-видимому, так не думает.

– Ну что ж, отдадим.

– Кстати, что делаем с квартирой?

– Ох, напомнил. Придется побегать. К счастью, она приватизирована. Ведь надо будет оформлять ее на меня.

– Поздно же я получил твое приданое! – вздохнул Сергей.

– Если уж на то пошло, это приданое Лены. Да, если бы кто тебе сказал лет восемь назад, что ее приданое достанется тебе таким образом…

В следующий приезд на квартиру сестры Марина надиктовала на автоответчик номер своего телефона. В течение двух дней она ждала звонков. Ждала и боялась. Но никто не звонил. «Как вымерли, – подумалось ей. – Это очень странно. Ведь почти никто не знает о ее смерти. Ей просто обязаны звонить разные люди, ну хотя бы поклонники. А тут – тишина. Как будто все о ней забыли. А много ли у нее было друзей? Нет, я, кажется, в самом деле плохо знала свою сестру».

И когда однажды в трубке раздался знакомый голос, она в первую минуту не нашлась даже что ответить. Звонил Володя.

– Марина?

– Долго же вас пришлось ждать. А вы, кажется, в последний раз настаивали на срочной встрече?

– Я в центре. Буду ждать вас в кафе «Лира». Это метро «Тверская», дом рядом с «Макдональдсом». Легко найдете.

– Если буду искать.

– На этот раз я не позволю себя отговорить. Я буду ждать вас в первом зале кафе. Сейчас четыре? Значит, я буду там в пять. Марина, я не хочу, чтобы случилась беда. На этот раз с вами.

Он повесил трубку. «Да, от такого приглашения не отказываются», – подумалось Марине. А она-то думала, что все кончилось! И вот теперь она должна ехать в какой-то кабак. Впрочем, это даже неплохо, в кабаке она уже сколько лет не была. И с кем бы ей там бывать? С Сергеем? Она усмехнулась.

Через час она уже спускалась по крутым ступенькам в полуподвальное кафе. Ступеньки привели в коридорчик, где было окошко с обменом валюты, а коридорчик вывел прямо в зал. Тут стояли столики и дубовые скамьи. И за одним из столиков сидел мужчина. Он встал ей навстречу.

Брюнет. Высокий. Лет за тридцать. Серые глаза, особенно светлые на фоне красноватого загара. И самое главное – еще что-то. Что-то, отчего женщина в его присутствии должна была чувствовать себя женщиной.

«Ленка просто дура, – только и успела подумать Марина. – Куда она смотрела? Впрочем, может быть, у него ужасный характер. Хотя, чтобы бросить такого, надо столкнуться прямо-таки с припадками буйства. Меньшее меня бы не оттолкнуло».

– Слава Богу, – приветствовал ее Володя. – А я, честно говоря, сомневался.

– Секунду, сделаю заказ. – Он исчез в соседнем зале, а Марина воспользовалась этим, чтобы оглядеть себя в настенном зеркале. Ну что ж, в этом приглушенном таинственном свете и она сможет выглядеть прекрасной незнакомкой.

Володя вскоре вернулся, официант принес шампанское, фисташки и шоколад.

– Вы, надеюсь, не откажетесь? – Володя пригласительно наклонил бутылку над ее бокалом.

– Не откажусь. А вот это и было то самое, ради чего нам надо было срочно увидеться?

– Увидеться надо было совсем не по такому приятному поводу.

– Да уж, я думаю. – Марина не удержалась от того, чтобы не бросить на него кокетливый взгляд. – По телефону вы мне почти угрожали.

Володя помрачнел.

– Уж я-то вам точно не угрожал. Но вам действительно могут угрожать.

Шампанское потеряло вкус. Марина потянулась в сумочку за сигаретами, Володя поднес ей зажигалку.

– А я-то только начинаю приходить в себя. Что же вы хотели мне сказать?

– Это, как можно догадаться, связано с Леной.

– Не удивляюсь. Во-первых, мне звонили…

– Кто? Мужчина?

– Единственным мужчиной были вы. Звонили женщины. С одной, правда, никаких хлопот не было. Она забрала косметику, которую привезла Лена. А другая хотела получить деньги за эту косметику, которые Лена у нее одалживала перед поездкой.

– Лена одалживала деньги на косметику? Странно!

– Мне это тоже показалось странным. Она занимала деньги, если только собиралась привезти особенно крупную партию. А на этот раз была одна коробка.

– Коробка с чем?

– Парфюмерия.

– Ну, на парфюмерии она особенно много не сделала бы. Но в том-то беда, что, кажется, не ради коробки она туда ездила.

– А вы откуда знаете?

Володя закурил и взглянул на нее.

– Вы, конечно, знаете о наших прошлых отношениях с Леной?

– Она мне говорила.

– Мы были вместе довольно долгое время. Несколько раз ездили в Эмираты. Я достаточно знаю ее бизнес, чтобы сказать, что одна коробка не окупила бы ее поездки. Она никогда не привозила так мало товара.

– И что же дальше?

– А дальше то, что я видел ее в последний раз в Дубае.

– Как же это случилось?

– Чистая случайность. Я ездил за товаром дней десять назад. Побыл там три дня и уже собирался уезжать. Мне что-то понадобилось в Дейре… Я зашел в какой-то магазин, а когда вышел, чуть не столкнулся с Леной. Она меня, правда, не заметила. Стояла на улице, у входа в соседний магазин, и кого-то ждала. Мне не захотелось ее окликать.

Марина с удовольствием восприняла это признание.

– Я взглянул на нее, удивился совпадению и уже собирался уходить, как вдруг увидел, что к ней подошел мужчина. Все бы ничего, но я этого человека случайно знал. К счастью, не слишком близко. Я просто видел его пару раз и знал, кто он. И поэтому я забеспокоился за Лену.

– Кто же он?

– Я не знаю имени. Один мой приятель показал его издали и сказал, что этот человек делает такие дела, что скоро окажется или в Майами, или в могиле.

– А он оказался не в могиле и не в Майами…

– А рядом с Леной. Я точно знаю, что он бандит. Они развернулись и вместе пошли по проспекту. У меня не было времени идти за ними, да и желания тоже. В конце концов, я не мог контролировать все связи Лены. Я успокоил себя тогда, что это могла быть случайная встреча.

– А потом вы забеспокоились?

– Да. Потом, когда я вернулся из Эмиратов, у меня из головы не выходил тот человек. Я собирался позвонить Лене и предупредить ее. Но позвонила мне она. Через полгода после нашего разрыва – впервые. И обратилась ко мне с просьбой – спрятать ее. Так и сказала: «Можно у тебя спрятаться?»

– А вы?!

Володя отвел глаза:

– Никогда себе не прощу, что отказал. Я сказал, что у меня не лучшее место для того, чтобы прятаться. Она положила трубку.

– Почему же вы отказали? – после молчания спросила Марина.

– Сам не знаю. Наверное, не захотел проблем. А может, меня покоробило то, что она вспомнила обо мне только в безвыходном случае. Может, это подло – в такую минуту думать о своем самолюбии, но все же… Одним словом, меня замучила совесть. Я гадал, что могло случиться. И позвонил ей. А трубку подняли вы.

Марина зажгла новую сигарету. Характер своей сестры она знала достаточно, чтобы убедиться, что иногда Лене нипочем не захотелось бы помогать. Даже в беде.

– Не знаю, простите вы меня или нет, что я тогда… – снова заговорил Володя.

– Прощу. – Марина неожиданно для себя положила руку на его плечо. И поймала себя на том, что ей захотелось задержать руку. «Что это со мной? – в смятении подумала она. – Неужели влюбилась? Вот уж действительно, нашла время…»

Володя поймал ее пальцы у себя на плече и тихонько сжал их в ладони.

– Хорошо, – тихо сказал он. Они помолчали.

– Я говорил себе после звонка вам: если бы я согласился ее спрятать, ничего бы не случилось.

– Ее спрятала я, – ответила Марина. – Правда, я не знала, что прячу ее, но все же спрятала. И все равно ее нашли. Так что не вините себя.

– Мы еще на «вы»? Давайте уж выпьем за наше «ты», – предложил Володя. Марина глотнула шампанского и улыбнулась ему. – Ты расскажешь мне, как все случилось? – Володя подвинул к ней пепельницу. – Вот проклятие – почему я вынужден говорить с тобой об этом деле?

«Берешь быка за рога? – Марина внутренне улыбнулась. – Ну и прекрасно. Хоть раз в жизни мне встретился мужчина, который прямо заявил, что он меня хочет. А то я уж в собственном отражении стала сомневаться.»

И она рассказала все, что случилось в пансионате. Володя выслушал ее с помрачневшим лицом.

– Да, чисто сделано, не придерешься. Я сам бы решил, что это несчастный случай, если бы она не позвонила мне тогда.

– И если бы я не вспомнила про то, что на корте стучал мяч…

– Хорошо еще, что тебе не вздумалось пойти посмотреть, что там делает Лена…

Марина грустно улыбнулась:

– Я так легко поняла, почему ты не захотел прятать ее, и думаю, ты тоже меня поймешь… С той разницей, что родственные связи приходится сохранять даже тогда, когда все уже мертво. Скажи мне лучше – почему ты решил, что опасность теперь угрожает мне?

– Если допустить, что у Лены была простая интрижка – никаких претензий к тебе, конечно, быть не может. Но из-за интрижки не прячутся за городом, не убивают и не переворачивают всю квартиру. Нет, я уверен, что их с Леной связывало что-то еще. И потому-то все случилось.

– Ты думаешь, что он втянул ее в какое-то темное дело?

– Наверняка. А Лена была идеальным объектом – легкомысленна, жадна… Увы, такова горькая правда.

– Эта горькая правда для меня не нова. Но она ведь вдобавок ко всему была еще и осторожна, ни за что бы не полезла в авантюру, не рассчитав все до мелочи. Легкомысленна – да, но только в личном плане. А если дело доходило до денег – кассовый автомат и то легкомысленней.

– Но если перед ней замаячили такие деньги, что она смогла бы оставить бизнес и жить на проценты с капитала, как мечтала, она решилась бы на многое. А он мог бы предложить ей такое дело.

– Но зачем ему понадобилась Лена?

– Не знаю. Но думаю, чтобы провернуть какую-то махинацию. А потом он мог решить от нее избавиться. А Лена не тот человек, который согласился бы молчать, если бы ее обманули…

– Думаешь, он решил, что она и меня во что-то посвятила?

– Конечно. И потому я хочу тебя предупредить – ни сном ни духом не показывай, что ты не поверила в несчастный случай. Веди себя как можно естественней. И поменьше контактируй с ее знакомыми.

– Вот как! Тогда я немедленно ухожу!

– Ну нет! Я хочу быть исключением!

Их смех странно прозвучал в пустом зале. Все происходящее внезапно напомнило Марине пир во время чумы. «Ну и пусть пирует мое глупое сердце, – отчаянно подумала она. – Пусть я пьяна, влюбилась, пусть меня держит под прицелом тот мафиози… Хоть час, да мой…» И она не отдернула руку, которую снова взял Володя. И прежде, чем он предложил ей встретиться завтра, она уже знала, что ответит «да».

Он поцеловал ее в машине, под самыми ее окнами, в половине десятого вечера. Весь вечер они просидели в кафе, перейдя в другой зал, туда, где был бар и играла музыка. Марина не знала, от чего она опьянела больше – от шампанского или от его взгляда – откровенного, настойчивого, от взгляда, который раздевал ее, пока она сидела напротив, полуприкрыв глаза и сладко хмелея от него. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного и теперь сама себя не узнавала. Но, взглянув случайно на часы, она поняла, что дольше оставаться не может. Она ничего не сказала Сергею, не оставила записки. И попросила Володю отвезти ее домой. Он почти всю дорогу не проронил ни слова, а Марина пыталась вспомнить, говорила она ему что-нибудь о своем муже или нет. Кажется, говорила. Во всяком случае, остановив машину возле ее дома, Володя ничего не сказал о том, что хотел бы подняться наверх. Он притянул ее к себе, Марина отвечала на поцелуй и чувствовала, что горячий хмель наполняет ей сердце. Она резко отстранилась и отодвинулась в угол сиденья. Лицо горело, и она порадовалась, что в машине темно.