Текст книги "Поспеши (СИ)"

Автор книги: Анна, Верещагина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 26

Очередной следующий день порадовал меня хорошими новостями.

Астраханский архитектор прислал свой очень развёрнутый ответ и небольшие подсказки, рекомендации для дальнейших корректировок проекта. А через несколько часов позвонил и лично предложил присоединиться к его команде в Астрахани для дальнейшего обучения, совместных проектов, стажировки с перспективными видами на карьерные возвышения.

Не понимаю, что такого рассмотрел во мне этот замечательный человек, но я безумно рада и воодушевлена!

А вот Власов пропал с радаров, но не Вика.

Женщина с очень загадочным и довольным лицом скиталась по офису.

Что же вчера случилось, отчего она никак не может влиться в рабочий процесс?

Я вспомнила о приглашении астраханского архитектора и свой ответ. Ответ гласил: «безумно рада и признательна за щедрое предложение, но, боюсь, с переводом могут возникнуть трудности. Да и мне нужно время, чтобы обдумать всё, взвесить все за и против. Я очень рада. Спасибо. Но могу ли повременить с ответом?»

Сроку дали мне в семь дней. Остаток дня просидела за работой, а там начались выходные.

Провела их в компании Григория за размышлениями, поеданием печенья и всяких вредностей, но не он. Меню Григория, кстати, оплачивает хозяин, и состоит оно только из полезных ему фруктов, овощей, орехов и каш.

Размазней валялась на диване, потом на ковре. Даже Григория выпустила побегать, впоследствии пожалела. Он загадил холодильник, плитку в прихожей и подоконник, после чего извалялся в собственном «удобрении», впоследствии довольный напросился в ванную, где около часа игрался под струями «дождя». Хозяину я, естественно, нажаловалась. Парень сильно извинялся, объяснил тонкости «выгула» Григория, ну и просто разбавил мою наклевывающуюся депрессию позитивными историями. Вот только стоило остаться наедине с мыслями, как я вновь обмякла в окружении подушек.

Ближе к вечеру заставила себя отвлечься от безделья и села за рабочий проект. Не знаю почему, но будто сама вселенная хотела, чтобы я его завершила как можно раньше, и не зря.

Воскресный солнечный день разбавил мое на удивление хорошее настроение очередной порции негатива.

Никита открыто заявил в соцсетях, что сделал мне предложение. Меня завалили сообщениями и поздравлениями как общие друзья, родственники с его стороны, так и просто малознакомые. Зачем он афиширует это?

О расставании он умолчал... Видимо, прикладом ему все-таки приложили.

Долго думала над причиной столь идиотского поступка и решила позвонить, разобраться напрямую, так как сообщения начали поступать даже от тех, кого я не знала.

Никита ответил сразу. Упрямо не хотел отвечать на мои вопросы, старательно выкручивался и выведывал о том, с кем я ему изменяю. В итоге ни к чему не пришли, а примерно через десять минут его страничка в соцсетях пополнилась новым постом с фотографией, где мы обнимаемся. Фотография была сделана примерно полгода назад, когда Никите давали увольнение на три дня за заслуги. На нем мы очень счастливые фотографировались в отражении зеркала. Я в голубом платье, чем-то похожем на то, в котором я ходила в джаз-клуб к Власову. Помнится, в том кафе подавали очень вкусные пирожные. Но взбесило меня не столько фото, сколько подпись под ним: «День, о котором я не забуду никогда». Чёрт! И комментарии закрыты! Истерический расхохоталась. И этот человек говорил мне, что не любит выставлять личную жизнь на всеобщее обозрение?

Психовала я вплоть до самого вечера. За это время успела перемыть Никите косточки с Надей и даже с Кариной.

Фото он убрать отказался даже после переговоров.

Из мести удалила все совместные фотографии как с галереи, так и с личной страницы. Оставила лишь со дня собственного двадцать первого дня рождения. К сожалению, она одна осталась, и уж больно на ней я хороша. Пока плакалась Наде, Григорий выучил новое предложение нелицеприятного характера с упоминанием имени бывшего.

Понедельник мрачен, как моё не выспавшееся выражение лица. Настроилась работать с двойным усердием, лишь бы не думать о неадекватности и нелогичном поступке Никиты. Однако не прошло и получаса, как до меня донесли о том, что Власов ждёт меня у себя.

Почему сам не позвонил?

Подобралась.

Странным, зачем ему я?

Последние дни он успешно игнорирует меня и мои сообщения, а тут снизошел барин.

Прихватила с собой завершённый проект, коий готовила на конкурс для утверждения начальником. Всё равно совершенствовать его не имеет смысла. За ночь с субботы на воскресенье умудрилась привести его в достойный вид.

На ресепшене поздоровалась со Светланой. Девушка удивилась моему появлению, осмотрела с ног до головы и даже отвесила комплимент.

Ещё бы... Столь короткую юбку я ещё не выгуливала в офисе.

Проскользнула в кабинет Власова с гордо поднятой головой. Начальственная фигура с серьёзным выражением лица сидит и работает работу.

– Вы хотели меня видеть?

Не решаюсь подойти ближе, смотрю издали на широкоплечего мужчину. Сегодня он в графитовом костюме-тройке в тонкую полосочку. Вот тебе раз...

Сошлись звёзды. Я как раз в бледную розовую крупную клеточку.

– Проходите, Светлана Васильевна.

На меня не смотрит. Старательно что-то пишет.

Засмотрелась на стол.

Вот нравится мне и всё тут.

Жду, томясь в догадках, чего ждать от него, но ничего не происходит. Ощущение, словно он нарочно издевается.

– Кхм! – ничего не происходит. – Кхм-кх!! – тишина.

Начинаю злиться.

Я, конечно, всё понимаю. Мы слишком яро флиртовали, целовались и практически провели ночь вместе, хотя в прямом смысле «переспали ночь» так-то недостоверно, но это не даёт ему право отыгрываться на моих нервах, мешая работу с личным.

– Михаил Васильевич, я, конечно, дико извиняюсь, но если вы позвали меня для того, чтобы я служила в роли декорации, то уж простите за неповиновение, но я пойду работать.

Наконец-то поднял глаза. Медленно прошелся по моей фигуре, осматривая, особенно мои ноги.

– Что у вас в руках?

– Завершённый проект на конкурс.

– Решили принять участие?

– Как видите.

– И успели в столь короткий срок его завершить?

– Успела.

Словно на теннисном корте пасовали ответами друг в друга.

Он прищурился, а после протянул руку.

– Присаживайтесь.

– Михаил Васильевич, могу я оставить проект и идти дальше работать? Много дел.

– Сядьте, – слишком властно бросил Власов, и я послушная села в кресло напротив.

Мужчина лениво принялся листать проект. Иногда выражение лица источало удивление, а порой недовольство.

– Это точно ваша работа?

Застыла в натуральном шоке. Неужели в его глазах всё это время я лишь неопытной, глуповатой студенткой, с которой он просто хотел поиграть? Как ни кстати в голове проигрываются слова мадам Зверь, после чего неприятно кольнуло где-то в груди.

– Нет, Михаил Васильевич, – язвительно. – Я же глупая и совершенно ни на что не способная студентка, которая ничегошеньки не делает на тепленьком месте в вашей фирме. А проект мне... подарили за усердие в недавней командировке.

Совершенно спокойно сказала я и назло Власову, как бы подтверждая свои слова, закинула ногу на ногу. Раз играем так, то нужно ведь подкрепить собственно имидж легкомысленным поведением. Ведь такой он меня считает!

Не нравится? Пусть увольняет. Зато не придётся выплачивать неустойку. Подумаешь, карьеру разрушит.

Мои слова произвели на Мишу очень странный эффект. Мужчина разулыбался во все тридцать два, аж не по себе стало. Изучающе уставился на меня своими зелёными глазищами. В груди сжалось всё.

Нехороший это взгляд. Сама знаю, что нарываюсь, но остановиться больше нет сил.

– И кто же вам его подарил?

– Как это кто? – Изумилась и намекнула, что один из архитекторов астраханского филиала.

– То-то. Я думаю, почему Пётр Иванович так заинтересовался в вашем переводе под его начало.

Удивлённо подняла бровь. Не знала, что он так в этом заинтересован. Думала, его предложение – чистой воды вежливость.

– Видите, какая я старательная.

Света, остановись! – запищало моё здравомыслие.

– Вижу, – поднялся он с места и, направившись ко мне, продолжил: – У вас есть одно невероятное качество.

– И какое же? – Поднялась с места, так как не особо хотелось свернуть себе шею. Я и без того не выдалась ростом.

– Вы до удивительного успеваете всё и сразу. Меняете место жительства, ходите на свидания, умудряетесь готовить сложные проекты и параллельно этому планируете будущую свадьбу.

Глава 27

Свадьбу? Какую ещё свадьбу?

Однако не успела уточнить, какую именно, мужчина резким выпадом посадил меня на свой стол и впился в губы, прошептав со всей злостью, на какую был способен: «А главное, вы единственная умудряетесь выводить меня из себя».

Поцелуй, подобный сладкому яду, отравлял, причиняя исключительное удовольствие. Секунда, другая, и всё. Предохранитель вырвало с корнем. Симптомы указывают на то, что у меня раздвоение личности.

В моей голове мысли лишь о его крепких руках, кои сжимают с жадностью мои бёдра.

Запустила пальцы в мужскую шевелюру. Страстный, жадный поцелуй давным-давно перескочил с отметки «страстный» на отметку «яростный».

Мгновение, и со стола полетели бумаги, канцелярия, компьютерный монитор, и вот я уже с широко разведёнными ногами сижу на столе, а Власов неустанно напирает.

Касаясь друг друга, мы прекрасно понимаем, что таем. Розовый пиджак неаккуратным свёртком улетел в неизвестном направлении, в моменте страстной борьбы туда же улетел и пиджак Власова.

Где-то на этапе распахивания жилетки и раздирания его рубашки я заметила шокированное лицо Светланы, а после зелёные огни с расширенными зрачками. В венах кипит кровь, сбивчивое дыхание и беспрерывные поцелуи, оставляющие ссадины от укусов.

Я, наверное, схожу с ума, потому как хочу убежать и забыть эти зелёные колдовские глаза, обворожительную улыбку и не чувствовать этот жар в животе. Ощущаю, как щёлкает ремень Власова в моих руках, как грубые мужские пальцы с неким наслаждением стягивают тонкое кружево с моих ягодиц, а через мгновение я «падаю».

Падаю не в прямом смысле, а в ментальном. Падаю в бездну, наслаждаясь каждым толчком и каждым касанием, каждым неразборчивым бормотанием этого человека. Этого мужчины, что пытает мою вменяемость прямо сейчас.

Несмотря на неудобное положение, порой приносящее дискомфорт филейной части, я умудрилась подобраться первой к финишу. Так я думала, пока Власов не развернул меня спиной к себе и не уложил животом на поверхность великолепного стола. Гонка продолжилась ещё большим сумасшествием.

Стоны, вопли, шлепки, сопровождающиеся влажными звуками, возбуждали, делали из нас диких животных, а не людей с высшим образованием.

Финал, если есть, то оказался громким. Сбивчивое дыхание, дрожащие колени и приятное ощущение удовлетворенности оставило меня где-то в прошлом. И мне совершенно не жаль. Напротив, я рада, однако пришло время поставить точку и оставить всё «это» в прошлом.

Я сгорю, если не поспешу.

Моё сердце медленно начинает тлеть, ведь осознала, что не любить его невозможно.

Лучше я сделаю это сейчас, первой, ведь если это сделает он, от меня ничего не останется.

Стёрла со щеки выступившие слезы и с каменным лицом повернулась к Власову.

Начальник, заметно запыхавшийся, молча смотрел на меня сверху вниз. Невесомое касание его пальцев к моим искусанным им губам было чем-то запредельным. Ещё минуту назад мы занимались неадекватным сексом прямо на этом столе. Ещё минуту назад я отдавалась ему, как грязная шлюха, а теперь веду себя, как девственница, полыхая от стыда подобно спичке.

Опустила глаза.

Мой внешний вид говорит сам за себя. Рубашка испорчена, и тому доказательства – валяющиеся повсюду пуговицы, кружевное бельё красуется на стопке документов, рядом стоящих на стеллаже, на пиджак вообще страшно смотреть.

Власов, как настоящий колдун, прочел мои мысли! Потянулся к селектору, что чудом устоял на краю стола, и придавил пальцем кнопку.

– Света, в ближайшем магазине купи комплект женской одежды сорок четвёртого размера.

Я вспыхнула пуще прежнего. Неужели для его секретаря «это» в порядке вещей, и как он так быстро определил размер одежды?

Хотя чему я удивляюсь?

Усмехнулась и, обойдя мужчину, сняла со стеллажа белое кружево.

Михаил Васильевич Власов.

Сумасшествие, иначе назвать нельзя. Наблюдаю за смущённой Светой, что спешно возвращает невесомые трусики на место.

Красные следы на тонкой шее, губах и плечах – следствие моего эгоизма.

Чёрт...

Зачем только вызвал её. Хотел поговорить, но не удержал собственную ревность в узде. Она слишком, слишком заводит.

В моей голове то и дело вспыхивают фрагменты давнего безумия.

Чёрт, почему она молчит? Почему не спрашивает ни о чём? Почему не кричит от обиды и не осуждает моего молчания?

Она молча подняла с пола пиджак, вывернула его и, надев, застегнула на все пуговицы.

Почему меня выворачивает от злости из-за непонимания её поступков. Мне хочется остановить её, ведь так я чувствую себя настоящей падалью. Но я ничего не предпринимаю. Принимаю своеобразное наказание и молча мучаюсь. Надеюсь, что ей пропорционально легче моим страданиям.

Стискиваю зубы, слежу за каждым движением Светы. Она не смотрит на меня.

В дверь постучали. Пришлось отвлечься от собственных мыслей и приоткрыть дверь, за которой стояла секретарша. Девушка просунула мне вешалку, укрытую прозрачным чехлом.

– Здесь мой запасной костюм сорок четвёртого размера. Совсем новый.

– Ладно.

– Михаил Васильевич, – остановила меня помощница Света. – Звонила Мира Сергеевна. Я сказала, что вас нет. Но она не сильно поверила.

– Не пускай её. Если что, угрожай переводом или увольнением.

– Как скажете. Только после закрытия двери заметил, что всё это время стоял с расторгнутой рубашкой и расстёгнутых брюках. Благо хозяйство прибрано.

Обернулся, а Света сидит на моём месте.

Растрёпанная, румяная, очень серьёзная и невероятно милая. Так и хочется сгрести её в охапку и увести к себе, но понимаю, что сначала нужно объясниться, извиниться, замолить прегрешения и обсудить неприятный вопрос, касающийся её скорой свадьбы.

Чёрт...

Стёр с лица воспоминания о её возбуждённых стонах и приоткрытых губах, кои я жадно терзал. После этого всплыла в памяти фотография, где она в объятиях её парня.

Подошёл ближе к столу.

Девушка увлечённо что-то строчит на листке белой бумаги.

Понимаю, нужно срочно что-то сказать, но язык отказывается ворочаться. Настораживает то, что я, как в начале нашего диалога, начну говорить противоположное тому, о чём думаю.

– Свет...

Она подняла глаза. Опухшие губы и наивный взгляд девушки необъяснимым образом вынудил меня вновь забыться.

– Простите, я сейчас освобожу ваше рабочее место.

Ответила с неким упрёком.

Совесть взыграла. Начинаю отчего-то нервничать и злиться.

– Света, прекрати.

– Как скажете, – поднялась с места и пододвинула написанное от руки, как показалось, заявление на увольнение.

Взбесился ещё крепче.

Решительно собрался разорвать каллиграфический почерк, но Света заговорила: – Если порвёте, напишу ещё. Если его порвёте, напишу заявление на увольнение.

Она так спокойно это сказала, что я опешил.

Прошёлся взглядом по строкам и поднял глаза на девушку.

Неужели ей настолько невыносимо видеть меня? Или она действительно выбрала этого белобрысого солдатика?

Почему от этого мне так раздражительно-горестно?

– Значит, этого ты хочешь? – спросил я, отпустив глаза к заявлению-прошению о переводе в астраханский филиал.

– Хочу.

Сжал челюсть. Почему у меня такое ощущение, что она отдалась мне лишь по этой причине? Нет, я не верю в это! Она не такая, тогда зачем ведёт себя как павшая на дно женщина.

При взгляде на её безэмоциональное лицо и стеклянные, как у куклы, глаза мне становилось только хуже.

– Значит, таков твой выбор?

Не понимаю, почему я переспрашиваю одно и то же несколько раз.

Девушка кивнула, отвернувшись к окну.

Значит, выбрала его. Его, а не меня...

Ответа не дождался.

– Раз таково твоё желание, – отбросил на кресло вешалку с комплектом запакованной одежды, взял в руки ручку и перед тем, как поставить роспись, ещё раз взглянул на неё.

На что я надеюсь?

Не знаю. Наверное, на тень сомнений на её лице, но вместо этого Света бесстрастно смотрела на мою руку.

Черканул не глядя и направился к панораме с видом на город.

Дверной хлопок символизировал о её уходе.

Если всё так, как выглядит, то она страшная женщина хотя бы потому, как сумела свести с ума кого-то вроде меня.

Светлана Васильевна Долина

Дверь закрылась, а меня пробила дрожью. Секретарша Светлана с жалостью провела меня взглядом, благо не говоря ни слова.

Укрылась я в туалете и первым делом ополоснула лицо ледяной водой. Приводить мысли в порядок бессмысленно. Я не смогу находиться рядом с ними, но только так смогу оставить его в поле своего зрения.

Ей-богу, эмоциональная мазохистка.

Какой-то момент у меня закралась надежда на то, что я ему небезразлична. Что смогла стать для него кем-то близким, не физически, а духовно. Встретившись с реальностью, с его отстранённым отношением, я быстро спустилась с небес на землю.

Будь я ему важна, он бы после произошедшего не молчал. Не бездействовал и не смотрел с таким холодом.

Заставила себя встряхнуться, запретила разводить сырость и, вернув приличный вид, направилась в отдел кадров.

Глава 28

2 года спустя

– Прекрасно, – одобрительно кивает Пётр Иванович. – Светочка, ты как всегда креативно-экстравагантна.

Засмущалась.

– Если бы не ваши наставления, из меня не получилось бы сделать того, кем сейчас являюсь.

– Не преувеличивай, – махнул рукой Иванович и засобирался. – Ах да, завтра приезжает проверка, а я как раз завтра ложусь на операцию. Подсобишь?

– Я-то? А с Фёдором что?

– Так жена у него сегодня рожает. Я обещал подарить ему оплачиваемый отпуск вне графика остальных.

– Ну тут грех отказался. Хорошо, перенесу запланированную встречу. А! Пётр Иванович, не подскажете, кто возглавляет проверку?

– Подскажу, – хитро улыбнулся мужчина. – Какая-то Виктория. Не боись, не Власов.

Закатила глаза.

– Та история с твоим неожиданным переводом моих рук дело, считай. Если бы я тогда не нажал на кое-кого, Мишка тебя не отпустил бы.

Кивнула.

Ну-ну... Знали бы вы, не говорили таких вопиющих вещей.

– Дело прошлого. Он уже верно забыл обо всём.

– Иванович, мне не важно, кто проверяющий, главное, что не вы.

Пётр Иванович рассмеялся, а после, простившись, ушёл.

Вечером созвонилась с Надей. Девушка взвинчено ответила на входящий, долго разговаривать не могла, сильно торопилась, обещала перезвонить через пару часов.

После продуктивного дня я наполнила ванну и, опустившись в горячую воду, расслабленно потянулась к мобильному.

Да, последние два года многое изменилось.

После перевода в астраханский филиал какое-то время пришлось жить в общаге, но мне это не впервой. Спустя несколько месяцев сняла сначала небольшую однушку, а со временем переехала в просторную студию поблизости от рабочего офиса. Уж сильно мне понравилось жить в студии. Жильё здесь недешевое, особенно у побережья Волги. Без труда влилась в коллектив, правда, скучала по Григорию. К нему впоследствии переехала Надя и те замечательные месяцы провела в компании весёлой птицы, а когда стало известно, что хозяин забрал Гришу с собой за границу, долго ревела.

Каринка в итоге вышла замуж за своего кавалера, как и Никита женился на девушке, с которой познакомился в том самом кафе, где я ему отказала. Надя упоминала, что он уже стал отцом. Рада за него, честно.

Что касается моей личной жизни... Не радужно. Запала я на Власова знатно.

Не одну ночь проревела в подушку. Несколько раз почти набрала номер бывшего начальника, но вовремя опомнившись, сбрасывала исходящие в надежде, что тот не дошёл до адресата.

Благодаря работе отвлекалась от грустных и депрессивных мыслей, что впоследствии помогло сосредоточиться на быстром обучении и продвижение по карьерной лестнице. На сегодняшний день я довольно популярный специалист. Разблокировала мобильный и зашла в галерею. В конце списка фотографий нашла фото с цветочной композиции из пионов. До сих пор помню, как жалела, что не забрала с собой. Лишь эта фотография и небольшая часть гардероба напоминала о нём.

Следующий день, словно предвестник скорой бури, начался отвратительно.

Прямо в вестибюле вспомнила, что забыла пропуск на комоде, а пока с надеждой искала потеряшку в сумке, уронила телефон, при этом подфутболила острым носиком туфли.

– Чёрт...

Охранник поднял горе-технику и передал мне.

– Ваш?

– Да... Спасибо. А где Семён? – уточнила у нового охранника.

– Уволился недавно. Теперь я за него.

– Понятно, – и пошла к лифту.

– Девушка, – остановил он меня. – Пропуск, пожалуйста.

– Серьёзно?

– Более чем, – непреклонно.

Начал объясняться, но без толку.

– Сегодня приезжает столичное начальство.

– Знаю, – кивнула. – Мне его встречать надо, а вы на моём пути.

Спустя десять минут споров поняла, что выполняет свои обязанности Николай ответственно. С третьей попытки удалось набрать на разбитом экране Петра Ивановича.

– Абонент недоступен...

– Ладно, если так... Набрала номер Феди.

– Абонент вне зоны доступа.

– Великолепно...

При наборе третьего запасного номера горе-техника продемонстрировала мне лишь чёрный экран.

– Серьёзно?! – не удержавшись, взвыла, привлекая всеобщее внимание.

Бросила взгляд на наручные часы, подаренные мамой на двадцатипятилетие, какое отметила неделю назад.

– Слушается, Николай, я должна попасть в офис. Вышестоящее начальство, к сожалению, недоступно, не могли бы вы связаться с...

– Не положено.

Замерла.

Что-то мне это напоминает. Ну нет... Бред какой-то.

Отмахнулась от слишком фантастических предположений и решила рискнуть. Ушла из вестибюля по направлению к подземной парковке.

Крадучись, словно кошка, и да! Победа! Я проскользнула в грузовой лифт, пока охрана пропускала несколько белых иномарок. Нервничаю. Проверка вот-вот должна явиться, если уже не там.

Громко цокая, бегу по коридору, и вот он, нужный поворот к лифту, однако врезалась лицом в лицо первого попавшегося бедолаги.

– Блин-оладушка, – схватилась за нос.

От удара зазвенело в ушах, в глазах засверкали звёзды, а из носа хлынуло что-то тёплое.

Это провал...

Кто-то оперативно подхватил меня за талию, когда я чуть было не грохнулась с высоты шпилек. Лица не вижу, чёрная пелена, но с огромным сожалением вещаю: «Пожалуйста, простите! Я очень тороплюсь. Простите!! Вот», – на ощупь достала из сумки визитницу, а затем визитку и также на ощупь нашла руку незнакомца. Сквозь расплывающиеся картинку всучила прямоугольник и проскользнула в приоткрывшийся лифт, безостановочно извиняясь, прося войти в моё критическое положение. В итоге нащупала и по инерции нажала кнопку нужного этажа. Дверцы лифта захлопнулись.

Стыдно ужасно.

Осмотрела своё отражение сквозь проясняющуюся пелену.

Рубашка испорчена, как и внешний вид в целом. Что делать, ума не приложу, так как времени в обрез. В кабинете нашла сменный пиджак, но этого мало.

– Ну ладно уж... Надеюсь, Вика поймёт.

Помощь пришла оттуда, откуда не ждали. Одна из коллег пожертвовала свою рубашку на общее благо.

В итоге встречаю начальство в чистой рубашке, но с платком у носа.

***

Лифт изрыгнул приветственную «дзинь». Я застыла при виде окровавленной рубашки напротив.

Очень прискверно выругалась полутоном, отчего младшие коллеги напряжённо переглянулись. Им-то бояться нечего, а вот у меня затряслись руки, в груди всё сжалось, голос за секунду сел, а ноги приросли к полу.

Власов собственной персоной вышел из лифта в сопровождении нескольких человек. Его белоснежная рубашка безвозвратно испорчена кровавыми кляксами и брызгами, а глаза горели зелёным пламенем.

Воспоминания хлынули неконтролируемым потоком.

Я не забыла.

Он не изменился, разве что немного отпустил бороду, но ему идёт.

Чувствую себя всё той желторотой студенткой под его взглядом. Мира Сергеевна, кстати, осталась в свете Михаила, что в принципе неудивительно. Смотрит с нескрываемым презрением, параллельно поглядывает на молчаливого начальника.

Молчим.

Я не могу отвести глаз.

Стоящий позади коллега подтолкнул в спину. Кое-как поприветствовала делегацию, извинилась за внешний вид. Естественно, мадам Зверь не удержалась от замечания. Та ещё мегера.

Так обидно стало... Вот до слёз. Почему именно он?

Долго не продержалась, отдала бразды правления по должности мне равному коллеге и, поражённая стыдом и смущением, убежала в свой небольшой кабинет. Однако не успела и двери закрыть, как следом вылетел Власов.

Испугалась до чёртиков. Отпрыгнула к столу, он же прислонился спиной к двери, смотрит.

Вот-вот разревусь. Приказала проглотить в срочном порядке себя собственные слёзы. Предательски дрожит губа.

Надеюсь, незаметно, так как солнышко сейчас как раз за моей спиной, а Власов в моей тени.

– Вам что-то надо, Михаил Васильевич? – выдавила из себя.

Молчит.

– Почему молчите? – злюсь.

Почему молчите, как тогда, при этом смотрите таким взглядом?!

Отлипнув от двери, мужчина медленно приблизился.

Опустила голову. Не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Я представляла эту встречу иначе!

Думала, встречу его с гордо поднятой головой, а не так. Рассчитывала, что он увидит меня успешной, счастливой, беззаботной. Что пожалеет, но нет! По итогу я превратилась в ту стеснительную, неуверенную и напуганную девушку, что только-только сняла розовые очки.

Слеза обиды, сука, ускользнула, но ещё ниже голову опустить он мне не позволил. Надавил пальцами на подбородок и поднял взгляд на себя.

Зажмурилась.

Если посмотрю в его колдовские глаза – поплыву.

И вот он, сладкий яд на моих губах. Нежный поцелуй пытает и пытает.

Попыталась отстранить его, но, перехватив руку, он прижался щекой к моей щеке. Горячий шёпот опалил мочку уха.

– Ты поспешила с решением оставить меня где-то в прошлом.

Застыла.

Михаил отстранился и внимательно из-под чуть наклонённой головы наблюдает за реакцией.

– Ты меня любишь?

Испуганно округлила глаза и уставилась на Мишу, спешно запротестовав.

– Нет, конечно!

Сердце колотится словно сумасшедшее.

Власов снова поцеловал меня с большим напором и, снова отстранившись, уставился в ожидании ответа.

– Нет! – сказала больше для собственной убедительности.

– А вот я тебя – да.

– Нет... – не верю.

Врываюсь.

– Да.

– Нет... – прошептала, впадая в историческую слезопотерю.

– Да, – отпустил мои руки Миша и нежно прижал к себе в объятиях.

Заливаю слезами, как ещё никогда не заливалась.

Миша еще много раз признался мне в любви, осторожно поглаживая по голове и успокаивая.

Я так сильно наревелась, что у меня опухла не только переносица, но и глаза. Власов долго настаивал и в итоге увез меня в ближайшую больницу.

Хирург подтвердил, что перелома нет, а чуть позже отзвонился и Пётр Иванович.

Операция прошла успешно, и, как оказалось, операции проводили в той же больнице, где мне делали снимок, и там же находилось родовое отделение, где Федя познакомился с сынишкой.