Текст книги "Каноны механики"

Автор книги: Анна Толкачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Анна Толкачева
Каноны механики

А. Энштейн: Бог не играет в кости со Вселенной!

Н. Бор: Альберт, перестань же ты, наконец, указывать Богу, что ему делать!

Пролог

Меня переполняло бурное ликование. Еще бы. Я снова лежал на диване, посреди измятого и мокрого от пота постельного белья в съемной квартире на седьмом этаже нового дома в одном из спальных районов Москвы. Мне снова удалось избежать смерти во сне. Слава Богу!

Я мог бы на радостях открыть ноут, забронировать отель где-нибудь в Бангкоке и уже часа через три взбираться по трапу самолета с лоснящимися боками, предвкушая дивный аромат восточных пряностей и зной полуденного солнца. Но нет. Сегодня последний рабочий день перед отпуском, который я спланировал заранее, и в котором с вероятностью 120% не окажется места приятным приключениям.

Глава 1. Игры богов

– Скорее бы! – озвучил всеобщее нетерпение коллега, вернувшись из санузла в общий рабочий кабинет, где прохлаждалось еще четверо в ожидании утренней летучки. Шеф, как обычно, задерживался.

– Может, у него завелась новая игрушка? – предположил Михалыч, прихлебывая кофе.

– Ага, скорее всего старая не завелась, – подколол Стасик, сразу понявший, что речь идет о дорогих тачках, которые начальник менял как перчатки.

Михалыч покачал головой. Артур, взмахнув рукой, погасил все освещение. Все присутствующие нервно дернулись, а Михалыч еще и матернулся, пролив кофе на брюки. На самом деле жест Артура был вовсе не волшебным, а электричество в высотке вырубили рабочие, устроив нам сюрприз вне очереди, третий по счету за прошедшую неделю, надо сказать. Все как-то сразу расслабились. Очередной ремонт проводки или замена щитка может занять от получаса до половины рабочего дня.

Омрачило наше счастье бездеятельности внезапное нападение из темноты.

«Ой, милые бранятся…» – раздался ироничный голос из-за двери. Потом что-то грохнулось об пол, послышался всплеск, дверь медленно со скрипом отворилась. В бледном дверном проеме возник силуэт борца сумо с бамбуковой палкой наперевес в одной руке и гранатой в другой. Однако никто не сорвался с места в попытке выпрыгнуть в окно и не кинулся доставать из выдвижного ящика стола припрятанный на всякий случай револьвер 36 калибра – все узнали по голосу бабу Клаву, нашу уборщицу, дежурную по этажу. Как всегда, она спалила по скрытой камере, что все расселись пить кофе, и поспешила нам помешать. Коллеги уверяли меня, что скрытой камеры нет, что все это профессиональное чутье уборщиц – я не верил. Нюх у них, как у собаки, что ли?

– Ты на что это намекаешь? – возмутилась тетя Клава, так что я аж подскочил с испугу, подумав, что размышлял последние секунд десять вслух. Но бабулька деловито натирала пол, не обращая на меня никакого внимания. Прижав плечом трубку к уху, она не переставала трепаться с кем-то по телефону. Вдруг задумалась, закусив губу. Я невольно перенял ее жест.

На самом деле хотелось биться головой об стену и проклинать собственное слабоумие. Я не успел сохранить работу. Если при таком же внезапном включении питания комп не предложит восстановить оборванную сессию, в отпуск я не полечу.

– Я уже думал, ты его убила и скрываешься! – радостно подпрыгнул Артур при виде секретарши нашего босса.

– Саша, где вас носит? Мы тут в офисе уже все с ума посходили! – тут уже подскочил Михалыч поздороваться с зашедшим следом за Лизочкой шефом.

– Даже не спрашивайте, – махнул рукой шеф и скрылся в своем кабинете.

Честно говоря, Лизочка – это не тот человек, которого я бы захотел встретить в темной комнате, даже если я при встрече оказался не один. Вот и сейчас неодобрительный взгляд ее сиреневых, казалось даже светящихся в темноте глаз, с цветными контактными линзами, разумеется, остановился на мне. Я нервно отставил кружку на стол. На мгновение мне почудилось, что она сканирует мои мысли. Лизонька же, убедившись, что я невинен как агнец, поправила распущенные сиреневые с желтыми прядями волосы, и походкой, заколачивающей гвозди, прошлась мимо меня, как бы случайно задев бедром кресло. Если бы я не поставил кружку, то сейчас прыгал бы как гиббон по офису и орал от ожога. Уфф… Даже подмышки взмокли.

Михалыч же ехидно ухмылялся в усы, я это даже в темноте видел.

Поднявшись со своего места, я глубоко вдохнул, медленно выдохнул, вытащил из выдвижного ящика коробку лапши быстрого приготовления и отправился к кулеру. А что, нам все равно неизвестно сколько времени еще бамбук курить. Мне следовало идти по коридору прямо, и через пять минут я должен был оказаться на месте. Однако за дверью меня обняла непроглядная темнота. Совсем забыл, что свет на этаже полностью вырубили. Вот кретин!

– Всем приготовиться к выезду! – скомандовал шеф, едва я успел вернуться, не солоно хлебавши. Как чувствовал, что на другие этажи соваться не стоит. – Сбор здесь внизу.

Едем на объект, видать, свет не дадут еще долго. Вздохнув, я убрал неиспользованную коробочку в шкаф. Секретарша на объекты никогда не ездила, а потому ей следовало оставаться на рабочем месте в кромешной тьме декабрьского утра. Почему-то в воображении тут же нарисовалась картина, как она откупоривает бутылочку красного вина, припрятанного на праздник, и предается гедонизму в полном одиночестве. А что, вернусь и проверю. Подумал я, покидая офис последним в нашей мужской компании.

Артур вымученно улыбнулся и сел на водительское кресло. Я устроился рядом.

– Как думаешь, у меня есть шансы? – спросил Артур, и я не сразу понял, что он имеет в виду. Я недоумевающе глянул на него, и Артур пояснил, – Да, с Лизой у нас может что-нибудь получиться?

– Доживем до корпоратива, посмотрим, – хмыкнул я, понимая, что вместо новогодней пьянки буду гулять по заснеженным улицам Белгорода. Совершенно очевидно, что Артур не разбирался во всех этих женских штучках и совершенно напрасно надеялся на мою помощь.

Артур пропустил мой комментарий мимо ушей – тачка шефа стремительно рванула на проспект, и мы едва поспевали следом.

– Почему бы тебе не напоить нашу неприступную секретаршу? Будет весело, – продолжил я разговор чуть позже, разглядывая цветные огоньки, украшавшие все витрины и окна первого этажа домов.

На объекте владелец воодушевленно показывал нам помещения, где по его замыслу предполагалось организовать семейный ресторанчик не позже, чем к новому году. Мы должны были сварганить дизайн помещений. Честно говоря, я не понимал, почему шеф решился взять такой срочный заказ, и надеялся, что он передумает. Или что заказ будет выполнять Артур. Но не я. У меня билет на завтра. Такой головняк в мои планы определенно не входил. У меня нехорошо ёкнуло в желудке. А что если у шефа на меня уже появились планы? Это рабство какое-то. Я тут же встретился с шефом взглядом. Большие злые глаза, сверкающие из-за квадратных очков. Прямо мороз по коже. Шеф меня всегда держал в напряжении, хотя, уверен, что этим может похвастаться любой наемный работник.

Утро медленно и лениво перетекло в полдень. После экскурсии по объекту все собрались в семейном ресторанчике конкурента нашего заказчика. Во-первых, обсудить новый проект, раз уж в офисе обстановка, не располагающая к работе, во-вторых, оценить дизайн этого конкурента, в-третьих, у всех проснулся зверский аппетит после новости о премии, которую получат сотрудники по завершении проекта в срок.

У всех, кроме меня. Нарастающее чувство тревоги сводило весь аппетит на нет. Не знаю, с чем это было связано. Может, я боялся профукать важное для себя дело, которое запланировал на отпуск, может, предвидел события ближайшего будущего. Весь день у меня в душе оставался неприятный осадок, который ощущался особенно остро под взглядом Александра Сергеича. После обеда Лизонька порадовала всех новостью, что свет все еще не дали, так что ребята разъехались по домам. Мне же ничего другого не оставалось, как возвращаться на работу и ждать, когда вернут электричество.

На крыльце шеф молча стоял рядом, пока я наблюдал за парящими в небе снежинками. День выдался сумрачный. Я думал вызвать такси или ехать на метро, но шеф сказал, «садись», жестом указывая на свою модную тачку цвета раздавленной брусники. Кто знает, сколько у меня останется свободного времени в Москве, глупо тратить его на общественный транспорт, так что я согласился. Хоть и с опаской. Но шеф всю дорогу разговаривал по телефону через гарнитуру, почти не обращая на меня внимания.

Едва я успел сдать работу, как Александр Сергеич прислал мне по мэйлу короткое «Зайди». Что говорить – шеф немногословен. Я осторожно заглянул в дверную щель. Лизы на месте не оказалось: уже успела слинять, чертовка! Приободрившись ее отсутствием, я зашел. Выдохнул с облегчением. Но зря. Шеф меня заметил и протянул руку, указывая на кресло. Сам он стоял напротив окна, выглядывая на улицу через раздвинутые полоски жалюзи.

Его лицо напоминало деревянную маску. Темные глаза, темные волосы, темная щетина на щеках и подбородке. Лицо украшала прямая черная линия очков, делавших его еще более суровым. Отвернувшись от окна, Александр Сергеич снял очки. Черты его лица сразу смягчились.

Если вспомнить, шеф никогда не обращал внимания на девушек. В секретарши себе выбрал монстра на шпильках. Нет, внешне она очень миловидная, чего не скажешь о характере. Я почему-то всегда думал, что он женат, хотя колец он никаких не носил и ни разу не заговаривал о своей семье при подчиненных. Чем-то он напоминал робота, идеального, безупречного и бесчувственного. Потому мне всегда было неловко с ним разговаривать. Ведь я-то простой смертный и всегда делаю кучу ошибок.

Я в свои двадцать шесть еще никогда не влюблялся. Может, и шеф так же? Эта мысль мне понравилась. Она делала Александра Сергеича хоть немного похожим на человека.

Скользнув пальцами по гладкой поверхности стены, выкрашенной в лавандовый цвет, шеф задумчиво посмотрел на меня. Интересно, я когда-нибудь перестану так смущаться? Так, спокойно! Но ладони, чинно сложенные, как у старпера, на коленях, упорно продолжали потеть. Глубокий вдох. Даже слишком глубокий. Сейчас рубашка по шву треснет. А потом медленный выдох.

Шеф сделал пару шагов и оказался сзади меня. Спиной я почувствовал костяшки его пальцев, сжавших мягкую спинку кресла, в котором я сидел. От этого прикосновения меня передернуло.

– Что ты забыл в Белгороде? – я вздрогнул от прямого вопроса, – У тебя там родственники? – Наклонив голову набок в опасной близости к моему лицу, спросил Александр Сергеич. Меня тут же окутал знакомый аромат того парфюма, над которым я долго думал в магазине, но так и не решился отдать за него половину зарплаты. Фужерный, травянисто-цитрусовый, дерзкий и холодный.

Вполоборота, не осмеливаясь ни встать, ни отвернуться, я смотрел на него как кролик на удава. Даже забыл, что ничего по сути не должен ему рассказывать. Мне очень не хотелось, чтобы кто-то кроме меня знал о моих тайнах, и уж тем более шеф – последний на Земле человек, которому я расскажу о цели своего путешествия.

– Я.. я… – начал я заикаться, глядя в глаза шефу и силясь подобрать хоть какую-то отговорку. Но в голове было хоть шаром покати. Шаром для боулинга. Я так ничего и не выдумал внятного. – Я никогда не был в Белгороде. – Выдавил я наконец и сам только после того, как выскочила эта фраза, понял, какую глупость сморозил, но слишком поздно. Шеф на удивление спокойно воспринял эту новость. Я-то ожидал, что он сейчас со смеху покатится.

– Ну что ж, Белгород, так Белгород. – Пожал он плечами. – Чемодан готов? Выезжаем сегодня.

Мое плечо окаменело под пальцами шефа. Стоп. Какое еще выезжаем сегодня? Я не ослышался?

– Только не говори, что ты еще и забыл про совместный ужин, – Александр Сергеич продолжал сверлить меня взглядом, а я продолжал тупить как олень. И потеть. Я что начал страдать лунатизмом? Или провалами в памяти? А через мгновение его изящные пальцы, уже потеплевшие и переставшие казаться железными, коснулись моей шеи, торчавшей из-за воротника рубашки. Было ли это случайностью? Было ли вообще все стечение сегодняшних событий случайным? Вот, о чем я размышлял, не имея сил оторвать от начальника взгляд, слишком пристальный, чтобы еще считаться приличным. Сказать, что Александр Сергеич меня удивил – это ничего не сказать. Я был просто ошарашен!

Определенно, вечер переставал быть томным! Я повертел головой, закусив губу, что могло означать в принципе что угодно, вот только не говорить же: «Я не стану с вами ужинать!» Или: «Что вы тут себе позволяете?» И вообще глупо вести себя как Орлеанская девственница. А что, если и правда я пообещал чего-нибудь и забыл, потому что голова у меня забита совсем другими вопросами? Более насущными, как мне казалось.

Я наконец-то смог отвести взгляд в сторону, и в глаза мне бросилась белоснежная рубашка, аккуратно сложенная на журнальном столике, поверхность которого всегда тщательно наполировывает секретарша. Что-то совсем все смешалось у меня в голове. Может, потому что я плохо ел сегодня, а может нервы сдали, но я выпалил ни с того ни с сего:

– А раздеваться обязательно?

– Без вариантов! – Хищно улыбнулся шеф и продолжил на меня смотреть выжидающе.

Спорить с начальником – обречь себя на санкции. А на какие – это уж начальство всегда придумает.

Черт знает, почему я решил, что мне надо сменить рубашку и непременно надеть ту, что лежала на столике. Просто все складывалось именно так. Я встал и принялся одеревеневшими пальцами медленно расковыривать петли своей рубашки, выпихивая из них пуговицы, при этом жутко смущался и чувствовал себя стриптизером по вызову. Шеф, казалось, вообще не выражал никаких эмоций. Он скрестил руки на груди и, прислонившись спиной к подоконнику, молча смотрел на меня. Я не уловил в его взгляде ни интереса, ни любопытства, ни даже иронии. Ну, точно робот. Всё: его поза, манера держаться, интонация и даже стиль одежды производили впечатление хладнокровной властности. Я переодевался с ощущением, что это какая-то проверка, вот только я понятия не имел, какое действие будет правильным, а какое нет. Не помогут никакие призывы о помощи типа вопроса на мэйл.ру или звонка другу. Это был другой случай.

Я задержал взгляд на узких губах Александра Сергеича. Может, в уголках спряталась издевка? Не приподнят ли один из них выше другого? Он все так же смотрел, кажется, даже не мигая. Черт, никогда раньше я не стеснялся раздеваться перед мужиком! Даже в первый раз подростком в бане, когда все на тебя оценивающе смотрят. А тут я бы даже не сказал, что на меня смотрели оценивающе. Скорее, как на вещь. И, наверное, от этого я покраснел.

Глава 2. Здесь и сейчас

– Шеин, проснись, приехали!

Я вздрогнул от тряски за плечо и разлепил глаза. Что? Где мы? Я что, спал? Просто спал? Я не любил свое имя Елизар и просил всех называть меня по фамилии. Медленно я возвращался в реальность этого мира. Из мира обычных снов. Невероятно! Не помню, когда я так хорошо и спокойно спал. Стоп. Подождите. А кто меня тряс и требовал проснуться? Я, наконец, сфокусировал взгляд и чуть не подпрыгнул на переднем сидении авто, на котором уже ездил сегодня. Или вчера? Который час?

– Шеин, ну ты засоня! – Рядом на водительском кресле сидел сияющий бодростью Александр Сергеич. От его куртки веяло легким морозцем, в руке дымился бумажный стаканчик с кофе. – На, попей, приходи в себя уже, недолго осталось. Вообще-то я думал, ты более интересный попутчик. – Добавил он с укоризной и вручил мне стаканчик. Я на автомате хлебнул и поперхнулся. Мало того, что кофе оказался обжигающе горячим, так я еще и подумал, что это его кофе. Это что же, непрямой поцелуй, получается? Ой, блииин, соберись, олень, о чем ты вообще сейчас думаешь?

Я поморщился.

– Не любишь крепкий? – с сочувствием спросил шеф.

– Люблю, – ответил я хмуро и залпом осушил всю оставшуюся жидкость.

Черт! Черт! Черт! Черт! Это можно назвать похищением?

Автомобиль тронулся с места и легко, как лыжник со снежного склона, заскользил по трассе, врываясь в вихрь танцующих снежинок, напоминавших в ярком свете фар бриллиантовую крошку. Мы неслись в направлении Белгорода, в левом ряду, выдавливая из него всех, как запущенный биллиардный шар, скользя по сукну, сталкивает со своего пути другие шары. В салоне витала смесь ароматов кофе, сандалового дерева и кожаных сидений. К ним примешивался едва уловимый запах опасности. Похоже, сон и явь решили поменяться местами.

***

Мы все же поужинали накануне в одном из модных заведений города. Ничего особенного, просто поели, не торопясь, обсудили крупных заказчиков. Каждый раз, когда я начинал заговаривать о причинах столь неожиданного поведения с его стороны, Александр Сергеич перехватывал инициативу в разговоре и менял тему, не давая мне возможности поинтересоваться, а что вообще происходит. Все выглядело бы даже обыденно, если бы я не сидел как на иголках, и, если за это невинное развлечение не заплатил бы шеф, отказавшись делить счет пополам. Так что теперь плюс ко всем моим сегодняшним невзгодам я чувствовал себя должником.

Когда мы вышли в искрившийся предпраздничными огнями город, шеф открыл передо мной дверь своей тачки и жестом пригласил присаживаться. Времени поразмышлять не хватило. Мы и так засиделись, до метро топать полчаса, потом ехать в подземке, потом ковылять до дома, так я рисковал приехать уже за полночь, а потом, не спав, принять душ и вызывать такси. Хорошо хоть дорожную сумку собрать догадался заранее. Однако как только мы остановились у моего подъезда, шеф посмотрел на часы и деловито сказал:

– Даю тебе пять минут. Забирай чемодан, поливай кактусы, корми рыбок и на выход.

– Но у меня билет на утро! – запротестовал я.

– Отмени, – скомандовал шеф, – поедем на моей.

Шеф, как всегда, был немногословен. А вот про кактусы и рыбок он не угадал. Я улыбнулся своему отражению на поверхности сомкнувшихся дверей лифта. Нет у меня ни кактусов, ни рыбок, ни счета в швейцарском банке. Я живу одним днем. А как еще можно жить, если каждую ночь рискуешь умереть?

Можно было запереть квартиру и сделать вид, что я уже умер. То есть – не выходить, пока начальник, которому взбрело в голову неизвестно что, но явно что-то нехорошее, не уедет. Но Александр Сергеич не тот человек, который вдруг передумает. Он тот, кто поднимется через семь минут на мой этаж и будет настойчиво выжимать кнопку звонка, пока я не открою. Или пока не выпрыгну из окна. Или нет. Он не станет за мной бегать. Просто с комфортом подождет, пока я сам не выйду – у меня ведь билет. Так я размышлял, бросив взгляд вниз на поблескивающую красным металликом крышу его тачки, все еще вплотную прижатой к тротуару у входной двери подъезда.

***

Не знаю, когда до меня начали доноситься голоса. Сначала это было так, будто включили радио и ловят подходящую частоту. Голоса блуждали, сменяя интонации, с одной темы на другую. Не дослушав начало фразы, я уже силился разобрать следующую. Не помню, как я сомкнул веки. Конечно, не следовало этого делать. Наверно, я посмотрел в боковое зеркало летящего в темноте авто. В зеркале не отражалось ничего, кроме тьмы, и она тут же затопила меня.

Я уже не мог доверять себе как раньше! Соглашаюсь на сомнительные авантюры, меняю планы на ходу. Никогда я не чувствовал себя так опустошенно. Да, я не цеплялся за материальное, не делал накоплений, не заводил собаку, но события в своей жизни я планировал тщательно. Теперь, я не знаю, что будет в следующую минуту, и проснусь ли я теперь в салоне автомобиля, в котором шеф едет со мной зачем-то в Белгород. И почему-то мне захотелось в ней проснуться. Я представил, как Александр Сергеич мчится черте где по трассе с трупом на переднем пассажирском, и от души пожелал не увидеть, как зрачки в его темно-карих глазах замрут от ужаса.

За окном зависла темная предутренняя муть. А рядом никого. Пространство рассекал железнодорожный состав, где я занимал место у окна, стоя в коридоре вагона-купе. Тусклая лампочка на потолке нервно мерцала, выхватывая пыльные занавески на окнах и мое встревоженное лицо, отражавшееся в стекле.

Мужчина, долговязый и несуразный, вышел из купе проводника и, поправив длинную челку, открыл было рот, чтобы представиться, но я не стал дожидаться, когда там у него вылезут клыки, щупальца, или еще какая хрень прямо из глотки. Ну, нафиг! Это очередной охотник по мою душу, один из стражей, ясен пень. Оттолкнувшись от перекладины-поручня, как от трамплина, я рванул вперед. И угадал. Парень поспешил за мной.

Едва успел проскочить мимо двери туалета и прошмыгнул на площадку, где обычно ездят безбилетники в электричках. Честно говоря, я уже ждал засады, думал, сейчас меня собьет с ног распахнувшаяся дверь сортира, и оттуда вывалится еще один человеко-монстр. Но его напарник засел где-то в другом месте.

Еле успел захлопнуть дверь перед самым носом долговязого и заклинил ее хлипкой перекладиной, на которую были нанизаны занавески. Сорвал ее по пути. Стражник яростно долбился в двери, и казалось, клацал зубами от досады. Скоро он сломит эту жалкую оборону. Я шагнул на железную ступень, открыл дверь, как это обычно делают проводники, и на мгновение замешкался, глотая морозный воздух. Белесая мгла затопила все вокруг, не видать ничего, казалось, мы едем по бескрайнему полю. Возможно, так оно и было.

Я вдохнул еще раз и прыгнул. Метель приняла меня в свои объятия. Меня снова ждала неизвестность. Я боролся с тьмой, схватившей меня крепко, обступившей со всех сторон, как борются с ветряными мельницами. Что, если я найду зазор и выпаду из этого снежного бреда в уютный салон автомобиля? Я зажмурился, представляя это так, словно видел наяву. Но нет. Фигушки.

Когда открыл глаза. какой-то псих нес меня, перекинув через плечо сквозь снежную бурю. Я не видел, куда он идет, да и не увидел бы из-за мельтешившего снега. Я отчаянно задрыгал ногами, заколотил незнакомца кулаками по спине, как это показывают в комедиях о строптивых героинях, но он даже внимания не обратил. Просто продолжал монотонно идти вперед, прижимая меня к плечу тяжелой лапищей. Никогда стражники не подбирались ко мне так близко.

И тут меня мороз продрал по коже. Нет, этот человек не снял с меня пальто, так что холодный ветер тут же вгрызся в тело. Я вспомнил, при каких обстоятельствах ко мне попала предсмертная записка старшей сестры: «Не позволяй стражам прикасаться к тебе». Если они не убьют меня сейчас, то без помощи я долго после этой прогулки не протяну.

Я замычал, не в силах выдавить из себя связную речь. Стражник остановился. Неужели прислушался ко мне? Но тут до меня донесся скрип несмазанных петель, стражник сделал широкий шаг, и перед моим носом хлопнула дверь. Меня потянули за ноги вниз. Сердце сделало крутой вираж. Мертвую петлю. Я забыл, когда вдыхал воздух последний раз. Я уже ощущал себя умершим. Осталось только еще увидеть себя со стороны, как об этом рассказывают. Ноги мои шмякнулись о твердый пол, тело по инерции потянуло вниз, и я крепко приложился спиной и затылком. Блин, больно!

– Эй, ты чего? – в меня всматривался взволнованный шеф.

– На дорогу бы смотрел! – нервно выпалил я, когда ужасно резкий, слепящий свет фар ударил мне по глазам. Я понял – это все еще трасса на Белгород, мы едем в предрассветной дымке. Чегооо???? Я что, только что нагрубил начальнику? Я застонал, закрыв лицо ладонью. И осторожно выглянул в щелку между пальцев. Вот я кретин! Но шеф, не подавая вида, сосредоточенно смотрел вперед. Может быть, пронесло.

Когда мы проехали черно-белый знак с названием города, шеф спросил:

– Гостиницу бронировал?

– Да, – так же кратко ответил я.

– Отмени.

Вот ведь заладил! Что еще прикажет мне отменить?

Я отменил бронь. Куда теперь поедем?

Александр Сергеич уверенно мчался по пустынным заспанным улицам пригорода. По пути расступались угрюмые здания складов, иногда сменявшиеся жилыми домишками. Мы тормознули у самого пафосного отеля во всем городе. Я видел цены на номера в нем и забронировал отель попроще. Не собирался же я весь отпуск любоваться шторами на окнах или отмокать в джакузи! Но и мой выбор был не из дешевых, зря шеф так плохо обо мне думает.

Мы, наконец, вывалились из салона, и я еле удержался на онемевших подогнувшихся ногах. Их тут же пронзила тысяча игл. У стойки регистрации нас встретила девушка, светившаяся гостеприимством. Всегда удивлялся, как они могут улыбаться в любое время суток и при любых обстоятельствах. Медовым голосом она поприветствовала шефа по имени и отчеству и выдала электронный ключ без лишних процедур заполнения анкет.

– Благодарю, Машенька. – Улыбнулся шеф, приняв пластиковую карточку-ключ в свою изящную ладонь. Подхватив, брошенную на пол дорожную сумку, я прочитал надпись на бейджике администратора. Действительно, Мария. Она проводила нас до лифта, поднялась на последний этаж, все так же улыбаясь, и открыла дверь нашего номера дежурной карточкой. Стоп. Нашего номера? Я уже раскрыл рот, чтобы сказать, мол, ребят, вы забыли дать мне карточку от соседнего номера, но Александр Сергеич потянул меня внутрь за рукав пальто и попрощался с Марией.

– Заходи, заходи, чего мнешься. – Он уже скинул ботинки и куртку и устало плюхнулся на кровать.

– Это что, президентский номер? – ошарашенно выдавил я, разглядывая помещение из двух комнат с обстановкой не менее пафосной, чем комнаты в Павловском дворце. – К чему такая роскошь?

– Расслабься, – лениво махнул рукой шеф, – эти номера все равно пустуют большую часть времени.

А я подумал, уж не мафиози ли мой начальник?

Глава 3. Тёмный лес

В ожидании завтрака Александр Сергеич продолжал меланхолично валяться на кровати, бесстыдно сминая своим подтянутым телом разглаженное до состояния зеркала покрывало, а я направился в ванную комнату. Зашел и ахнул: в панорамном окне, занимавшем всю дальнюю стену, сверкало солнце, нежно освещая поверхность ванны цвета слоновой кости, перетекающей градиентом оттенка в античную мозаику на полу. Вся моя квартира меньше, чем эта комната!

В раковине, выполненной в форме изогнутого фигового листа, мелодично зажурчала вода, и я не сразу понял, что к шуму воды примешивается легкая музыка, включившаяся, видимо, вместе с поворотом крана. Взглянув в зеркало на свою помятую физиономию, я понял, что не смогу удержаться, чтобы не опробовать здесь все. Разве что поплескаться в ванне оставлю на сладкое, обойдусь пока душем. Полукруглая ширма в середине стены скрывала душевую лейку и мозаику с фрегатом в бурных океанских волнах.

Быстро освободившись от одежды, я расслабленно наслаждался мягким потоком воды, стекавшим по лицу, шее, затекшим плечам, голодному животу, пока не услышал тихий щелчок дверного замка. Все внутри меня замерло, обратившись в слух. А что, если я забыл закрыть за собой дверь в ванную? Теней за запотевшим стеклом душевой кабины не видно, а раздвинуть дверцы и предстать перед невидимкой в чем появился на свет – что может быть глупее? Что если прямо сейчас, пока я тут предавался нехитрым радостям водных процедур, этот кто-то притаился в шкафу и наблюдает за моим силуэтом: как я намыливаю подмышки и другие интимные места? Вот черт! Остается теперь только уронить мыло и проверить все гипотезы разом! Я выключил воду.

Музыка, сопровождавшая поток воды, сошла на нет, и ее последние отзвуки сорвались вместе с каплями, упавшими на плитку мозаики. Потянуло холодком, и кожа мгновенно покрылась пупырышками. Я машинально отжал воду с волос ладонью и шагнул за пределы уютно нагретого, уже обжитого за эти несколько минут, пространства. В ванной никого, кроме меня не было. Я прошлепал босиком к шкафу, расположившемуся недалеко от входной двери. Когда створки распахнулись, внутри зажглась подсветка, явив взгляду ровные стопки белоснежных полотенец и халатов всех размеров. Вот это кайф!

Окутанный теплым паром, я предстал перед шефом в белом халате как раз в тот момент, когда он сонно намазывал масло на ломтик поджаренного хлеба. Александр Сергеич, подняв голову, прошелся по мне взглядом и остановил его на поясе, который я продолжал завязывать на ходу. Я так и застыл на полдороги, чувствуя, как по плечам и шее к лицу опять подступает волна удушающего тепла. Шеф отложил столовый нож и закинул ногу на ногу. Кивком он пригласил меня к столу, пододвинув тарелку в мою сторону. Одним рывком я затянул узел пояса покрепче. В тарелках, заботливо прикрытых крышками из нержавейки, оказалась овсяная каша. Я разочарованно плюхнулся на стул. Мне думалось, что в таких номерах на завтрак подают омаров, не иначе.

– Какие планы? – Осведомился я, уминая за обе щеки завтрак, показавшийся необычайно вкусным после ночного марш-броска.

– Поспать, а к вечеру прошвырнуться по центру. Все, как и положено в отпуске. – Устало улыбнулся шеф.

– А я думал, у вас тут дела. – Начал я осторожно прощупывать почву. – А как же ребята? Как они справятся с заказом?

– Справятся, – уверенный тон Александра Сергеича не оставил и повода для сомнений, но тут же швырнул в обратную сторону продолжением фразы, – а если не справятся… – он ненадолго прервался на театральную паузу, – знаешь, как в Корее проверяют подчиненных? Фирма работает правильно, когда краткосрочное отсутствие одного из участников процесса не отражается на работе в целом.

Понимая, что надо восхищенно кивать и улыбаться, мол, какой у нас продвинутый начальник, как он хорошо знает теорию управления персоналом, я испытывал острое желание прямо сейчас выхватить смартфон и быстро набить сообщение всем ребятам, только не в рабочий чат, разумеется: «шеф сошел с ума, это проверка». Но сидел с каменным лицом, продолжая жевать бутерброд. Если я так сделаю, что подумают ребята? Что сошел с ума я сам.

Покончив с завтраком, мы разбрелись по разным концам номера, я – в спальню, а шеф в ванную. Немного подумав, я закрыл за собой дверь, поймав ироничную ухмылку шефа в стремительно закрывающейся щели дверного проема. Возможно, мне показалось. Или он вообще оценивал убранство обеденной комнаты, а не мой дерзкий поступок.

Скинул халат на пол и закутался в теплое и легкое одеяло. Наконец-то можно растянуться во весь рост. Сонными глазами я оглядел спальню. За стеной шуршала вода, еще больше усиливая желание вздремнуть. Слишком много пафоса. Может, такой дизайн и вызывает у иных пару минут восторга, но жить в таких комнатах каждый день мало кто сможет.

Тяжелые старомодные шторы, хорошо хоть от солнца прекрасно спасают – можно спать днем. Я широко зевнул. На стенах чередовались мрачно-бордовые вставки обоев с позолотой рисунка – что-то вроде цветочных корзин – и вставки цвета топленого молока. Напоминало обиталище дамы бальзаковского возраста. Такие обои лучше клеить в комнате большого размера, чтобы они смотрелись, по крайней мере, сносно. Я зевнул еще раз и уставился на люстру в потолке. Вот и кто ж додумался сделать люстру зеркальной? Нет, тупо подвесить к потолку зеркало и прилепить к нему разнокалиберных шариков из хрусталя? Боже мой! У кого они заказывали такой дизайн?! Черт его побери, зеркало! Над кроватью.