Текст книги "Свадьбы не будет, Светлый! (СИ)"

Автор книги: Анна Солейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Он приблизился ко мне еще на несколько шагов, и я была вынуждена… не попятиться снова, нет. Стратегически отступить к стене.

Бросила взгляд на дверь – Лайтвуд сделал то же самое.

– Я бы не советовал.

По спине пробежали мурашки. Да что ж такое!

Ладно. Лучшая защита – нападение.

– Может, мне тогда стоит воспользоваться окном?

– В прошлый раз у тебя неплохо вышло, – дружелюбно улыбнулся он.

В сочетании с остановившимся тяжелым взглядом смотрелось это весьма угрожающе.

– Кажется, мы не переходили на ты.

Лайтвуд не ответил.

Это я до этого думала, что у него взгляд недобрый? До это он, оказывается, смотрел ласково.

Вот сейчас – недобрый. Темный, как пить дать темный.

Я поежилась. Нужно взять себя в руки.

Разумеется, я хотела вывести Лайтвуда из себя. Мне это было необходимо!

Сначала – чтобы вылететь из АТаС, что сделало бы честь для темной. Сейчас – чтобы Лайтвуд расторг помолвку.

Пожалуй, я не рассчитывала только, что Лайтвуд, который вышел из себя, будет настолько… пугающим.

Взгляд исподлобья, широкий разворот плеч, едва заметное свечение, исходящее от его фигуры – обычно это значило, что в данный момент маг находится… на пике эмоциональных переживаний. И готов к сражению.

Надо же.

Как так вышло, что Лайтвуд цел, невредим и буквально лучится магией? Неужели мой отец прибыл слишком быстро? Обидно.

Ладно, к делу.

Как бы то ни было, он, кажется, в ярости.

– Я готова отдать кольцо.

Лайтвуд наклонил голову.

– Кольцо? – его голос звучал неожиданно спокойно.

– Раз уж помолвка отменяется, – пояснила я и вытянула вперед ладонь, на безымянном пальце которой красовалось белое кольцо Лайтвуда.

Оно ощущалось горячим, обжигающим, до боли. Приходилось держать себя в руках, чтобы не морщиться.

– А она отменяется?

Лайтвуд сделал еще несколько шагов вперед и остановился, почти дотронувшись до меня.

От этого стало жарко.

– А вы все еще собираетесь на мне жениться?

– А вы рассчитывали, что я передумаю? – поднял брови он.

Кажется, у меня челюсть отвисла.

Да! Проклятый все побери, разумеется! После того, как я сделала смертельный подклад под твоими дверями, после того, как поссорила твоих родных и подвергла опасности детей… да! Именно на это я и рассчитывала!

Лайтвуд ухмылялся, загораживая мне путь и к окну, и к двери.

Вообще-то на страже безопасности особняка Даркморов должна была стоять Вив. Но она… предательница.

– Для чего вам брать меня в жены? – ровно спросила я.

– В самом деле, для чего берут жен?

По губам Лайтвуда скользнула ухмылка.

Да он издевается!

– Либо я получу от вас прямой ответ, либо…

Лайтвуд не дал мне договорить. Схватил за руку, которую я до сих пор держала на весу, притянул к себе.

– Что вы…

Вторая его рука легла мне на затылок, я попыталась вырваться и…

Он издевается?!

Я была готова к войне.

К нападению.

Но не к поцелую.

Я совершенно точно не была готова к тому, что Лайтвуд своими невозможно синими глазами заглянет в мои, снова ухмыльнется и дотронется своими губами до моих.

Проклятый!

Я не планировала с ним целоваться!

Я вовсе не планировала целоваться!

Я собиралась посвятить свою жизнь темным искусствам, попасть в Книгу Теней как одна из самых одаренных темных колдуний, собиралась…

Губы у Лайтвуда были теплыми, твердыми, очень аккуратными. От него пахло чем-то прохладным и свежим, как иногда пахнет воздух рядом с морем. Такой сводящий с ума аромат, немного колкий от соли и холода.

Я… немного думала о том, каким мог бы быть поцелуй с Лайтвудом. После того разговора в его кабинете. Изо всех сил отмахивалась от этих мыслей, но все равно представляла, на что это могло бы быть похоже.

Реальность оказалась… совершенно другой. Я толком не могла осмыслить, что происходит, потому что у меня колотилось сердце, колени подкашивались, от тепла и магии, исходящих от тела Лайтвуда, и от его крепких рук, внутри что-то переворачивалось.

Хотелось…

Я едва ли осознавала, что, несмотря на бушующие внутри чувства, я все равно пытаюсь оттолкнуть Лайтвуда.

Инстинкт.

– Отпуст… пусти!

Наконец Лайтвуд отстранился, улыбнулся и… поцеловал меня в лоб?

Я вздрогнула. Почему-то это мягкое прикосновение губ выбило меня из колеи сильнее всего остального.

– Я тебе когда-нибудь расскажу, почему светлые женятся, – проговорил Лайтвуд, глядя мне в глаза и снова целуя. – Как раз после свадьбы и расскажу. Если сама раньше не догадаешься.

– Но…

Лайтвуд отошел на шаг, сцепил руки за спиной. На губах его играла безмятежная улыбка. Я поймала себя на том, что тяжело дышу и никак не могу успокоиться.

– Надеюсь, ты не забыла, что у нас свидание, Медея. Ввиду некоторых обстоятельств я вынужден был задержаться. Однако готов искупить свою вину. Тебе нужно время для того, чтобы собраться?

Что?

Он издевается?

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился отец – в ночном колпаке, в накинутом на плечи халате из черной парчи.

Замер.

Оглядел комнату. Прислонился к косяку.

– А, это вы лорд Лайтвуд, – облегченно засмеялся он. – Я-то думал – кто-то без спроса к дочке вломился.

– Доброго вечера, лорд Даркмор, – кивнул Лайтвуд. – Пользуясь случаем, хочу еще раз попросить прощения за беспокойство. Моя охрана запаниковала, когда посреди особняка открылся разлом, и оттуда хлынули темные сущности. Почему-то охранники решили, что без помощи Верховного темных я не справлюсь.

Я открыла рот от возмущения.

А ты и не должен был справляться, дорогой лорд Лайтвуд! Это же мой подклад! Который на закате создал разлом между этим миром и подземьем! Голодные сущности, веками просидевшие в заточении, должны были истощить тебя, выпить и отбросить, как выбрасывают ненужный башмак! Я же кровью тебя отметила специально для них! Это все равно что тебе на лоб повесить мишень!

Ты должен был если не лишиться магии окончательно, то надолго слечь после того, как мой отец закроет разлом.

И уж точно не должен был справляться с этим сам!

Не должен был держаться на ногах, светиться от магии, проникать в мою комнату и… целовать меня.

– Да ну, какие проблемы, мы же почти семья, – отмахнулся отец. – Я даже рад был размяться.

– Отец! – возмутилась я.

– Да, змейка моя ядовитая?

– И ты просто так это оставишь?

– А что такое? – отец нахмурился и побледнел. – Лорд Лайтвуд? Вы отменяете помолвку?

– Ни в коем случае, – ухмыльнулся Лайтвуд. – С каждым днем мое намерение взять Медею в жены только крепнет.

Взгляд у отца стал странным, как будто он всерьез не мог решить: сошел с ума Лайтвуд или нет. Я лично склонялась к тому, что сошел. Иначе какие еще у него могут быть мотивы на мне жениться?!

– Что ж… – откашлялся отец. – Нет пытки лучше семейной жизни, да? Окна в следующий раз не бейте, лорд Лайтвуд, я вам лучше ключ от особняка дам. Все равно же скоро породнимся.

– Отец!

Он повернулся ко мне.

– Спокойной ночи, дочка. Или не спокойной. Тут уж сама решай, – он попытался закрыть дверь.

Возмутительно!

– У меня в комнате мужчина! И ты так просто это оставишь?

Не то чтобы темные были озабочены целомудрием и ужасались, обнаружив дочь или даже жену в компрометирующей ситуации.

Но… честно говоря, я ожидала какой-то более яркой реакции от отца. Учитывая, что он, когда мне было тринадцать, проклял ухаживающего за мной мальчика, потомка древней темной семьи и моего однокашника. “Магический потенциал не дорос, а туда же, – припечатал отец. – Ничего, походит годик бараном, сообразит, в какие ворота стоит ломиться, в какие нет”.

С тех пор мальчик особняк Даркморов обходил стороной, даже после того, как человеческий облик к нему вернулся.

Я не слишком расстроилась из-за вмешательства батюшки в мою личную жизнь. Во-первых, тогда меня намного больше интересовали яды, особенно те, что добывают из корней безвредных на первый взгляд растений. Во-вторых, я получила уникальный шанс понаблюдать за проклятьем, которое наложил сам Верховный. В-третьих… о том, кто так легко отступился, не стоило переживать.

Темный, которого я хотела бы видеть рядом, за такое убил бы моего отца и взял меня силой.

Возможно, я бы даже приняла наш брак при таком раскладе. Не сразу, конечно. Однако жажда мести – лучшая приправа для медового месяца, так что… уверена, все сложилось бы неплохо в конечном итоге.

Даже романтично.

Отец мог бы превратить в барана Лайтвуда! Просто чтобы проверить серьезность его намерений.

Но батюшка только хмыкнул.

– Дочь, ты предлагаешь воспользоваться отцовским правом и обвенчать вас не сходя с этого места, потому что мужчина поставил под угрозу твою девичью честь?

– Нет!

– Я бы предпочел пышную церемонию венчания, – мирно откликнулся Лайтвуд. – Но в целом, праздник устроим потом. Можно обвенчаться и сейчас.

– Нет, нельзя.

Отец вздохнул.

– В следующий раз, – заявил он Лайтвуду, протягивая ладонь для рукопожатия. – Жду вас в субботу вечером, лорд Лайтвуд. В бридж вы меня не обыграете, не надейтесь.

Лайтвуд смиренно, как и полагается светлому, наклонил голову. Судя по тяжелому взгляду синих глаз и хитрому изгибу губ, отца в субботу вряд ли ждет победа. Я не могла толком сказать, злорадствую я по поводу его будущего поражения или злюсь из-за того, что выиграет наверняка Лайтвуд. Все вместе.

Когда дверь за отцом закрылась, мы с Лайтвудом снова остались наедине. Губы запекло, вернулось непонятное томление, которое появилось в груди после поцелуя и которому я затруднялась дать название.

Ужасно захотелось одеться, накинуть поверх ночной сорочки хотя бы халат, но я заставила себя замереть. Слабость нельзя показывать.

Тишина была такой густой и тяжелой, что становилось тяжело дышать.

– Вам стоит уйти, лорд Лайтвуд, – наконец проговорила я, отворачиваясь и скрещивая руки.

– Вы думаете?

– Это моя спальня, я вас не приглашала.

Лайтвуд ухмыльнулся, сунув ладони в карманы брюк и посмотрев на меня исподлобья.

– Помнится мне, полгода назад вас это не остановило, – медленно заговорил он. – Давно хотел спросить, как вы умудрились подбросить мне в спальню горшок с огненным плющом? На ней ведь стояла защита. Хорошая, я сам ее делал.

Ах! Я уже успела забыть. Это был зимний праздник на последнем году моей учебы в АТаС. До выпуска оставалось полгода, и я готова была на все, лишь бы меня отчислили. К сожалению, огненный плющ, крайне опасное растение, которое воспламеняется от малейшего движения в радиусе пары футов, тоже не сработал.

А я ведь нарочно оставила на нем отпечаток своей силы.

Если вдруг особо одаренные светлые не догадаются, кто стоит за несчастным случаем, от которого пострадал ректор.

Увы, несчастный случай не состоялся. Ректор не пострадал.

Я потом видела, как садовник высаживает во дворе АТаС совершенно обычный плющ из знакомого мне горшка.

Лайтвуд просто… каким-то образом обезвредил огненный плющ так, что он стал самым обычным растением. Совсем не опасным для человека – если не есть ягоды, конечно.

Это было… тяжелое поражение.

– Темные не раскрывают своих секретов, – чопорно сообщила я. Не раскрывают секретов и не выдают сообщников. – Могли бы просто отчислить меня из АТаС, лорд Лайтвуд, еще в начале обучения. Значительно бы упростили себе жизнь.

– О, вы, несомненно, были бы этому рады, – кивнул Лайтвуд. – Но, видите ли, император назначил меня ректором для того, чтобы я вел к свету знаний всех адептов. Даже самых заблудших. Даже тех, кто упорствует в своих заблуждениях.

Проклятый светлый!

– Вы мне мстите?

– Светлые не опускаются до мести, – покачал головой Лайтвуд, а потом блеснул синими глазами: – И не выдают своих секретов. Я жду вас внизу, Медея. Важная часть свадебных ритуалов – ухаживания. Мне кажется, мы как-то недобрали эту часть до помолвки. Свидание. Сегодня. Я вас жду.

– Я не пойду с вами на свидание. – Ощущение было таким, как будто я билась о каменнную стену. Каменную, нагло ухмыляющуюся могущественную стену.

– Предлагаете мне сразу остаться в вашей спальне? Боюсь, варианта у вас только два. Можем пропустить этап свиданий и сразу перейти к тому, о чем порядочным леди не полагается знать до свадьбы.

Вот нахал.

– Светлые так себя не ведут, – вслух пожалела я, ощущая острый приступ тоски по Сэмюэлю.

Лицо Лайтвуда за секунду стало скорбным, постным и укоризненным.

– Я ведь действую из лучших побуждений, Медея, – тихим голосом проговорил он. —Хочу сделать вас счастливой. Как бы вы ни сопротивлялись. Итак, свидание. Или?..

Я сглотнула. "Или"! Вот же... от воспоминаний о поцелуе загорелись щеки.  Необходимо срочно что-то придумать. Должно же у него быть слабое место?..

Глава 15

Лайтвуд наконец соизволил выйти, и я подошла к шкафу.

Распахнула створки, уставилась на длинный ряд вешалок и вытащила самое закрытое, тяжелое и широкое платье, которое полностью прятало фигуру, оставляя обнаженными только ключицы, запястья и лодыжки.

Я надеялась, что Лайтвуду не понравится. Может, он решит все-таки, взглянув на меня, найти себе светлую покрасивее и посговорчивее.

– Прекрасно выглядите, Медея, – отреагировал он, когда я спустилась. – Вам удобно будет ездить верхом?

Ах, точно. Верхом.

Я на секунду задумалась, глядя в лицо Лайтвуда.

Устроить скандал или нет?

С одной стороны, если есть возможность устроить скандал – то его нужно устроить, это любая темная знает.

С другой – подарок Лайтвуда. Лошадь с примесью крови келпи. Дикая, плотоядная и совершенно неприрученная. Восхитительная.

Я, разумеется, была темной, а потому в искусстве лжи видела намного больше преимуществ, чем недостатков. Но лгать себе не привыкла: без Лайтвуда я эту красавицу ни за что не приручу.

Пришлось подниматься наверх и менять широкое платье на подходящие для верховой езды брюки и блузку.

Под тяжелым взглядом Лайтвуда (моего бывшего ректора, между прочим! всего-то несколько месяцев прошло, а еще светлый!), в такой одежде я почувствовала себя почти голой.

Дверь особняка скрипнула, когда мы вышли наружу, свежий ночной воздух ударил в лицо. Светила луна, которая уже пошла на убыль. Легкий ветер колыхал кроны растущих во дворе особняка деревьев и матушкины розы, почти черные в скудном свете луны.

– Леди Даркмор знает? – спросил Лайтвуд, когда мы проходили мимо.

– О чем?

– О розах.

Я пожала плечами.

Матушка была полна сюрпризов. Возможно, пока не заметила, увлекшись разборками отца и ее поклонников. Возможно, решила повременить и дать Ренфилду еще один шанс.

Возможно, судьба намекает на то, что именно я должна сообщить родительнице о вопиющем происшествии.

Лайтвуд, посмотрев мне в лицо, хмыкнул.

– Это была ваша идея?

– Возможно, – откликнулась я.

– Вы опасная женщина, Медея Даркмор.

Я невольно зарделась, а потом тут же отругала себя.

Я здесь не для того, чтобы… романтично гулять под луной с кавалером, как какая-то светлая!

Я здесь для того, чтобы плыть по течению.

Древняя мудрость темных гласила: иногда, когда ты не можешь ничего изменить, нужно просто сдаться и плыть по течению реки.

Чтобы твой враг расслабился, и можно было нанести ему решающий удар, утопив в этой самой реке.

Именно это я и планировала сделать.

Надеялась.

Мы добрались до конюшен и подошли к небольшой пристройке, куда обычно отселяли заболевших лошадей. Сейчас там жила кобылица, которую подарил мне Лайтвуд.

На помолвку.

Хотелось бы верить, что я сплю, но нет.

Все было до ужаса реальным.

Я. Лайтвуд. Прогулка под луной. Помолвка.

Липкий ужас сбывшегося кошмара.

Стоило мне дернуть засов и потянуть на себя тяжелую дверь, как ночную тишину прорезало оглушительное ржание.

– Боится, – проговорил Лайтвуд, входя следом за мной.

Он коснулся кончиками пальцев зачарованного кристалла у двери, и пристройку наполнил мягкий свет. Пахло свежим сеном, деревом и лошадьми.

Подарок Лайтвуда, высокая темная кобыла, гневно смотрела на нас черными умными глазами и скалила острые зубы, которые явно только что точила о невысокую дверь стойла. Как только до сих пор не сбежала!

– Такие, как она, не боятся, – проговорила я. – Их боятся.

– Все чего-то боятся, – пожал плечами Лайтвуд и, сбросив пиджак, аккуратно уложил его на пол.

Я отвернулась, чтобы не смотреть на его фигуру.

Потому что посмотреть там было на что: широкие плечи, узкая талия, бицепсы, которые обтягивали рукава рубашки. Проклятье!

Ткань пиджака зашевелилась, и я увидела, что из рукава выползла серая змея. О, а вот и смертоносная черная мамба.

Самый большой страх Лайтвуда.

Который я наколдовала из отцовского волоса, чтобы отвадить этого проклятого светлого.

Змейка потрогала языком воздух и свернулась кольцами, не сводя взгляда с Лайтвуда.

От этой мирной картины мне захотелось завыть, как вервольфу на полную луну.

Прекрасно.

Ладно.

Нужно взять себя в руки.

Затаиться.

Выждать.

Плыть по течению реки.

А потом затянуть в эту реку Лайтвуда и держать под водой так долго, чтобы увидеть, как последняя искра жизни исчезает из его взгляда.

Ну или как он из последних сил подает знаки, что готов отказаться от помолвки.

– А вы, например? Разве вы чего-то боитесь? – спросила я, подходя к нему ближе. – Как вам удалось обойти мою порчу?

Лайтвуд, который как раз гладил плотоядную лошадь по бархатному носу, аккуратно, самыми кончиками пальцев, обернулся. Его светлые волосы коротко блеснули в свете кристалла. Красиво.

Проклятье!

– Обойти? – он нахмурился.

Я кивнула на черную мамбу, которая не сводила с Лайтвуда блестящих глазок-пуговок и чем-то неуловимо напоминала свернувшуюся клубком спокойную кошку.

– Моя порча. Вы должны были быть в ужасе, увидев эту змею. Я использовала заговор, чтобы обнаружить ваш страх. Отцовский волос, чтобы его воплотить. Мало того – это был волос Верховного темного мага! – Я перевела дыхание и уже спокойнее спросила: – Где я просчиталась? Все должно было сработать.

– А! – Лайтвуд поднял брови. – Тут все просто. Вы ни в чем не просчитались. Признаться… – Он опустил взгляд, а потом снова посмотрел на меня и хмыкнул. – Хотя с признаниями я подожду, пожалуй.

– Чего?

– Должны же вы быть хоть каплю заинтересованы в том, чтобы я дожил до конца свидания? А то нам придется сейчас пойти к реке.  – Он многозначительно замолчал.

Проклятый светлый! Он что, мысли читает?

– Не читаю, – успокоил он, и тем самым еще больше укрепил мои подозрения. – Но я вот уже восемь лет как ректор АТиС, должность обязывает, знаете ли, ко многому. В том числе понимать, что темные подразумевают под мирной поговоркой “плыть по течению реки”.

– Да вам бы лимонад за вредность бесплатно давать, – проворчала я. – Вам на работу, к слову, не нужно? А то АТаС, в смысле, АТиС там без вас…

– У меня отпуск, я абсолютно свободен. Как раз успеем сыграть свадьбу, я планировал в начале лета. Зацветет вишня, церемония будет чудесной.

И еще более светлой, конечно же. Все вокруг уже через месяц будет окутано сладким ароматом цветов, белые и розовые лепестки устелят дворы и тротуары, бабочки слетятся в столицу и будут порхать от одного дерева к другому разноцветными всполохами.

Вопиющая безвкусица.

Я в этом точно не собираюсь участвовать.

Теоретически я знала, как проходят свадьбы светлых: на них собираются все родственники и друзья, жрец Триединого проводит церемонию, затем следует застолье. Приглашенные дарят подарки – и отнюдь не те, которым был бы рад любой нормальный человек: ни проклятых шкатулок, ни пропитанных ядом накидок, ни двуручных топоров, помнящих кровавые сражения. В основном дарят что-то… приятное. Или полезное. Отпраздновав, все чинно расходятся, напоследок пожелав друг другу всего хорошего.

Скука смертная, проще говоря.

И совершеннейший моветон.

То ли дело свадьбы темных! В этом случае предсказать можно только одно: кто-то обязательно пострадает. Возможно, смертельно.

Зато всегда есть что вспомнить.

На свадьбе родителей, к примеру, пострадал ухажер матушки, и его шляпа-цилиндр до сих пор висит на стене над камином, как военный трофей. Матушка считает, что это символ брачных уз.

Ренфилд считает, что на шляпе скапливается слишком много пыли и ее пора бы утилизировать за выслугу лет.

Отец ничего не считал, просто время от времени ворчит, что “стар стал для всего этого”.

– Распланируйте, – отрезала я.

– Нет.

Лайтвуд обернулся, и мы внезапно оказались лицом к лицу. Я опять почувствовала его запах – свежесть, что-то морозное и колкое. Прежде, чем я успела отвернуться, взгляд упал на его губы, и меня бросило в жар.

– Дотроньтесь, это приятно.

Он схватил меня за руку и дернул ее вверх. Помолвочное кольцо накалилось.

– Нет! – я вырвалась и отшатнулась к двери.

Сердце колотилось, изнутри поднимались злость – на себя, на Лайтвуда.

Откуда он узнал, что меня тянет до него дотронуться?!

Почему я вообще этого хочу?

Провести пальцами по волосам, положить ладонь на шею.

Странное, жгущее изнутри чувство – хуже горячего кольца на пальце.

Как будто прямо в сердце подсыпали яд, и он теперь ползет по венам, отравляя все тело целиком.

Лайтвуд нахмурился.

– До лошади. – Он отступил. – Это приятно. Она успокоится.

Проклятье!

Следующие полчаса были посвящены достижению одной цели: чтобы лошадь разрешила мне до себя дотронуться и не отгрызла мне руку.

Безуспешно.

Прикосновения Лайтвуда она воспринимала благосклонно, разрешала мне взяться за уздечку – и дальше дело не шло.

Можно было бы на этом остановиться – но тогда придется смириться, что и верхом я на эту красавицу никогда не сяду, и по-настоящему близкими мы не станем.

А каждый темный знает, что подружиться с волшебным существом – это никогда не лишнее. Тут тебе и ингредиенты для зелий (волосы из гривы, в нашем случае, которые можно использовать по меньшей мере пятнадцатью способами), и магический резервуар, и…

Проклятье!

И не стоять же этой красавице в стойле?

Она наверняка и так многое в жизни видела, пока ее не купил Лайтвуд.

Скорее всего, лошадку поймали совсем малышкой и выставили на продажу, как только она стала старше. Такие звери высоко ценились на рынке темных, а уж что с ними делать дальше – это уже были проблемы покупателя. Обычно приручать их даже не старались: таких животных просто пускали на ингредиенты для зелий. Темные. Цель оправдывает средства – вот наш девиз. К примеру, если для зелья нужно сердце смеска, рожденного от келпи и обычной лошади, – значит, мы темные его достанут. Я не могла осуждать тех, кто так поступает, но последовать их примеру не смогла бы тоже.

Конечно, история знает случаи, когда таких животных приручали. Но это было большой редкостью и большой удачей, в столице было всего пару темных, которые смогли это сделать. Мой отец – один из них. Я надеялась, что мы с подарком Лайтвуда легко найдем общий язык, ведь обе – темные. К тому же, я дочь моего отца. Но, похоже, я себя переоценила.

– Упрямая, как келпи! – выдохнула я наконец, когда лошадь в очередной раз встала на дыбы и едва не проломила мне лоб копытом. Оно было у нее поставлено задом наперед, как у келпи.

– Кого-то она мне напоминает, – мирно произнес Лайтвуд. – Похоже, у нас остается только один вариант для того, чтобы она вас к себе подпустила.

На губах его играла легкая улыбка, он невозмутимо гладил лошадь между ушами, по длинной челке.

Я посмотрел на Лайтвуда.

Затем на лошадь.

Снова на Лайтвуда.

Снова на лошадь.

Снова на Лайтвуда.

Ухмыляющегося, невозмутимого Лайтвуда.

…

– Сознайтесь, вы это подстроили, – проворчала я, когда мы выбрались из конюшни.

Я сидела верхом на вороной лошади, которая наконец-то меня к себе подпустила.

И все бы хорошо, но позади меня сидел Лайтвуд. Наши тела почти соприкасались и он почти обнимал меня, держа в руках поводья.

Проклятье!

– Что вы, – проговорил он мне в ухо, и я почему-то вздрогнула.

У Лайтвуда был низкий голос. Обволакивающий и глубокий, как болотные воды, в которых так легко завязнуть.

Смертельное проклятье!

– Разве я мог бы, – продолжил он, – делая вам подарок к свадьбе, предугадать, что он будет для вас желанным, но сама вы не сможете… с ним справиться? Без моей помощи? И в конце концов мы окажемся сидящими верхом на одной лошади, а я буду чувствовать аромат ваших волос? – Он помедлил и абсолютно серьезно заявил: – Разумеется, нет.

Я тряхнула головой.

Какой-то кошмарный сон.

Я хочу проснуться.

И терплю это исключительно ради того, чтобы лошадь ко мне привыкла.

Оставалось надеяться разве что на то, что нас никто не увидит. Иначе от позора я потом не отмоюсь: еду вдвоем на лошади! со светлым! И не потому, что я взяла его в плен.

Но, кажется, мне везло: город был пуст и темен, даже луна зашла за тучи. Все-таки сейчас было около трех часов утра – это время, когда даже ночные призраки засыпают. Так говорила бабушка.

Я неплохо видела в темноте, а Лайтвуд… этого светлого я решительно отказывалась понимать.

Но не теряла надежды найти его слабое место.

– Скажите, Лайтвуд, – начала я, пытаясь устроиться на лошади поудобнее и не упасть ему в объятья. – А вам не обидно назвать своей невестой девушку, которая предпочла бы вовсе вас не видеть?

Я сказала это раньше, чем разобралась в том, говорю правду или по старой привычке вру.

Разумеется, я не желала видеть Лайтвуда и уж точно не хотела за него замуж.

С другой стороны, не законченное дело не давало мне покоя.

Я чувствовала себя проигравшей и в глубине души отчаянно хотела взять реванш.

Неужели Проклятый услышал мои желания и исполнил их с присущей ему иронией?..

Кажется, после моего вопроса дыхание Лайтвуда немного сбилось, но я не могла бы утверждать это наверняка.

Он слегка натянул поводья, вынуждая лошадь повернуть вправо, откуда тянуло свежим речным запахом.

Лошадь шла спокойным мерным шагом, и ее магическую природу выдавала только искрящаяся под черной жесткой шкурой магия, которую я чувствовала всем существом.

– Медея, я должен вам признаться, – тихим голосом проговорил он мне в ухо.

– В том, что вы меня не любите?

– Нет, в этом не буду. Должен признаться в том, что вы моя единственная невеста, а потому я понятия не имею, как ответить на ваш вопрос, – он перевел дыхание и невозмутимо продолжил: – Увы, я светлый, а потому в семейной жизни вас не ждет никаких сюрпризов. Она будет счастливой, долгой и спокойной. Ни тайных невест, ни внезапных предательств, ни внебрачных детей, ни семейных проклятий.

У меня аж зубы свело со скуки.

– Вам понравится, – утешил Лайтвуд.

– Ваши родные меня невзлюбят, – пригрозила я.

Уж я-то приложу для этого все усилия.

– Да, Лили сегодня впервые повысила на меня голос, – согласился Лайтвуд. – И это прекрасно. Мы приехали.

Что?!

За разговором с этим ненормальным светлым я не заметила, что мы уже прибыли к берегу реки. Вокруг шумели деревья, а лошадь под нами аж пританцовывала от желания скорее нырнуть в воду.

Лайтвуд, сидящий за моей спиной, спрыгнул вниз. Я взялась за гриву лошади, перекинула ногу через ее спину и соскользнула прямо в руки Лайтвуда.

Он что, решил, будто я сама не справлюсь?!

– Вашей первой жене вы то же самое обещали? – мстительно спросила я, потому что сердце у меня подпрыгнуло, несмотря ни на что.

Это что, какая-то порча? Почему мое тело как будто сходит с ума, когда Лайтвуд рядом и когда он до меня дотрагивается? Может, приворот? Но он же светлый!

Лайтвуд замер. Взгляд, секунду назад язвительный, сейчас стал застывшим.

– Что же вы молчите, лорд Лайтвуд? – выпалила я и тут же поняла, что попала в цель.

Как мне раньше в голову не пришло?

Все-таки манипуляции – не моя сильная сторона.

Ведь понятно, что Лайтвуд не захочет иметь дел с той, кто постоянно бередит старые раны.

В АТаС нам рассказывали, что светлые женятся по любви. О том, что это такое, я могла только догадываться, но кажется, это значило, что жена была Лайтвуду дорога. И совершенно не из-за богатого приданного.

Для меня пытаться такое представить было все равно, что думать, к примеру, о том, что такое быть червем. Совершенно непонятно и интересно только в качестве объекта для исследований.

– Да, – вдруг сказал Лайтвуд.

– Что? – я нахмурилась, с трудом выныривая из размышлений о, стыдно сказать, любви.

– Да, я обещал ей счастливую и долгую жизнь. Смею надеяться, что у меня не получилось подарить ей только второе.

Я вздрогнула и усилием воли заставила себя не отводить глаза. Внутри клубилось слишком много чувств, которым я не смогла бы дать название. Это ведь не могло быть… сочувствие?

Точно не могло, я ведь темная. Сочувствие мне недоступно, как и любовь или счастье.

И я ни чуточки об этом не жалела. Вместо этого у меня были злорадство, страсть и полное отсутствие совести. А это – намного лучше.

– Нам нужно к реке, – уронила я.

Я сбросила сапоги, закатала штанины. Тяжелый взгляд Лайтвуда ощущался буквально кожей. Злится? Неужели?

Обернувшись, я встретилась с ним взглядом и отвернулась.

Темному бы такой тяжелый взгляд подошел лучше.

Может, он наконец-то отменит помолвку? Он ведь не может не понимать, какую глупость делает?

Вода была приятно прохладной. Я закрыла глаза, вдыхая свежий речной запах, а потому вздрогнула от неожиданности, когда лошадь прошествовала мимо меня, обдав фонтаном брызг.

– Догоняйте! – обернувшись, крикнул Лайтвуд, который тащил ее вперед.

Вот же… светлый.

Оказавшись в реке, вороная острозобуя лошадь, грозная дочь келпи, неожиданно стала веселее и сговорчивее. Разрешила мне погладить себя по носу и съела с руки немного сахара. Закрыв глаза, я могла почувствовать магию, которая из нее била буквально ключом – достаточно приличный резерв для смеска.

И все равно она меня к себе не подпускала, никак.

В конце концов Лайтвуд решился отпустить уздцы и дать лошади понырять, поноситься по мелководью, поваляться в прибрежном иле.

Я попыталась подойти ближе и забраться ей на спину, но лошадь тут же скинула меня в воду и довольно заржала, встав на дыбы.

На ее месте я бы поступила так же.

Стоп.

И как я раньше не догадалась?..

Лошадь ведь темная, как я.

Ну и что, что привел ее Лайтвуд?

Она – темная, а значит, выстраивать с ней связь нужно, как с темной.

Играть, нападать, неволить, обманывать, давать заботу исключительно, чтобы привязать к себе. А я-то пыталась уговаривать... Совсем разума лишилась, вся голова занята помолвкой! Чтоб ей к Проклятому провалиться.

– Дайте-ка мне уздечку, – скомандовала я Лайтвуду.

Какое-то время мы с лошадью играли: она пыталась меня утопить и искусать до крови, я – влезть ей на спину.

Игра нравилась, в общем-то, нам обеим, я была в этом уверена.

Когда я подняла повыше уздечку, лошадь возмущенно заржала, отпрыгнула подальше, но я была проворнее. Схватила ее за гриву и наконец забралась на спину, крепко обхватив толстую шею руками.

В злобном ржании мне послышалось что-то вроде: “Ах, так?”

Игра вышла на новый уровень, я наглоталась воды и отбила все тело, раз за разом падая в воду и ударяясь о дно.

Мои волосы после таких игр намокли, в них запутались водоросли и ракушки, одежда стала тяжелой.