Текст книги "Контракт на невинность (СИ)"
Автор книги: Анна Шварц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Эпизод 10
На улице стоит тот самый черный “Мерс”, в котором уехала моя подруга несколько дней назад. Сейчас в него грузят меня. Сажают, как куклу, на пассажирское сиденье, и татуированный парень пристегивает меня ремнем, больно скользнув им по груди. Потом достает салфетки изо рта.
– Камиль сейчас подойдет, – произносит он, собираясь закрыть дверь, а я растерянно поворачиваюсь.
– А, может, я лучше пойду? Мы ведь разобрались…
– Нет, – холодно произносит татуированный, – у Камиля есть к тебе вопросы.
Он без лишних слов закрывает дверь и уходит. Я настороженно кошусь в окно, провожая его спину взглядом. Я не слышу, чтобы замки на дверях щелкнули, запирая меня, но все равно остаюсь смирно сидеть.
Может, я дура? Стоит открыть дверь и побежать? Я не первый день живу в этом мире. Я в курсе, что в наших лесах и болотах покоятся очень много “пропавших без вести” девушек, которые вот так же случайно напоролись на криминальных личностей. Можно сколько угодно твердить себе "со мной такой глупости не случится", но они случаются вполне неожиданно. Даже не успеваешь сообразить, как выбраться из этого. Но бежать страшно – вдруг заметят и будут по мне стрелять? Черт их знает.
Надо было сразу послать Валю ко всем хренам. Хотя, меня есть оправдание – очень были нужны деньги, и я была согласна на относительно безобидную авантюру. Таковой она казалась на первый взгляд. Думаю, если бы Пупс не оказался должником Камиля, все бы прошло гладко.
Толку только с этого оправдания? Пусть выбьют мне его на надгробии, под которым я похоронила свою спокойную жизнь.
Дверь машины открывается, запустив холодный воздух. Он касается обнаженного бедра – платье сильно задралось, пока я пыталась освободиться. Камиль садится за руль. Приносит с собой яркий запах сигарет и октябрьского холода.
Я замираю, наблюдая за мужчиной. Он выдыхает на улицу дым и захлопывает дверь. Черт, он что, непрерывно курит?
Камиль поворачивается ко мне. Секунду рассматривает, как я пытаюсь стать незаметной для него. Протягивает руку и внезапно небрежно проводит пальцем по моим венам на руке. Его прикосновение будто обжигает.
После он неожиданно откидывает подол платья, странно взглянув на ноги, словно ожидая там что-то интересное увидеть.
– Вы что делаете? – я чувствую, как паника начинает биться где-то в районе сердца. Во рту сухо, как в пустыне и остается неприятный привкус бумаги.
– Наркотики принимаешь? – интересуется с легким холодом в голосе он, – употребляешь что-нибудь?
– Вы с ума сошли?!
– Простой вопрос. На него мне нужен ответ. Предельно честный. Твоя подружка – наркоманка. Ты с ней за компанию торчишь, цыпа? Или нет? Отвечай.
Сердце начинает пропускать удары после его слов. Валя, все-таки, принимает наркотики? Чувствую себя после этой новости странно. Словно сделала шаг в пропасть, полную какого-то дерьма. Об этом знает даже человек, с которым она провела всего дня три! Становится дико стыдно за подругу. И мерзко.
– Я. Ничего. Не принимаю, – медленно произношу я, – это вы меня принимаете то за шлюху, то за наркоманку. Это все вопросы? Тогда выпустите меня из машины и я пойду домой. Спасибо за то, что вывели меня из этого борделя. Повторяю – я не проститутка и не собираюсь продавать себя. И вообще спать с кем-то в ближайшее время. Мой отец начальник полиции. Знаете, что он с вами сделает, если пропробуете тронуть меня?
На лице мужчины внезапно появляется намек на улыбку. Кажется, мои угрозы его только веселят.
– И что он мне сделает? – просто интересуется Камиль. Улыбка быстро превращается в усмешку. Саркастичную и очень снисходительную. Словно я бросила ему какой-то вызов или раззадорила.
Лучше бы он оставался холодным и равнодушным. У таких людей не стоит вызывать эмоции, чтобы они не заинтересовались тобой.
Ничего ему мой отец не сделает, по правде говоря. Он работал в полиции очень давно. Потом его все-таки выгнали за пьянство… С ним даже старые знакомые оттуда предпочитают не здороваться.
– У вас будут неприятности. С учетом вашей биографии… – решаюсь я дальше гнуть свою линию вранья, но замолкаю.
Потому что слышу громкий щелчок. Я испуганно вздрагиваю, но когда чувствую, как по мне быстрой змейкой скользит ремень, то понимаю, что Камиль меня отстегнул. Дальше я не успеваю сообразить, что случилось, потому что в мгновение оказываюсь у мужчины на коленях. С раздвинутыми ногами.
Для меня это становится полным шоком – сидеть так, лицом к лицу с убийцей. Платье задирается основательно, оголяя полностью ноги и бедра. И еще нюанс, от которого под кожей собираются панические мурашки: я чувствую нечто твердое через ткань штанов мужчины. Сижу задницей на этом.
И хотя у меня вообще нет опыта в этих делах, я как-то быстро понимаю, что это явно не телефон, или что-то в этом роде.
Нет. Черт. Второй раз пережить изнасилование за последний день – это как-то слишком даже для меня. Я в отчаянии совершаю сильный рывок в сторону, но Камиль успевает схватить меня, положив ладонь на холку, и зафиксировать на месте.
Мне остается только извиваться. Руки сцеплены за спиной, и я сама себе напоминаю червяка, отчаянно пытающегося вырваться из захвата.
Я бы сопротивлялась до самого конца, если бы мысль "я делаю себе только хуже, елозя на его члене" не поумерила бы мой пыл. Только поэтому я замираю, глядя в лицо убийцы напротив. Похоже, его только забавляет это.
– Пустите…!!!
– Ты плохо умеешь врать, цыпа, – горящий взгляд словно оставляет на коже следы от ожогов. Несмотря на то, что Камиль говорит относительно ровно, я чувствую в его голосе то, что заставляет меня поверить в неотвратимость чего-то страшного. А когда он прикасается небрежно пальцем к моим губам, проводит по щеке, и потом заправляет прядь волос за ухо, все тело словно вспыхивает в ответ, – это, в принципе, к лучшему. Твой папа начальник полиции, но не может найти четыреста тысяч на лечение? Звучит фантастически.
– Он не берет взятки. Зарплата не сильно большая, – бормочу я, ошарашенная своей чувствительностью. Я же боюсь его. Все, что я должна ощущать – это страх. Какого тогда черта?…
– Охренеть ты смешно пошутила, любительница угрожать. Как самочувствие? Наркотик, который Катя подливает всем новеньким в этом борделе, уже начал действовать?
Мое лицо начинает пылать. Я замолкаю, прислушиваясь к себе. Черт, неужели это все… все дело в вине, которым усердно пытался напоить меня Пупс? Вот почему он говорил, что мне надо выпить и расслабиться.
Вот почему у меня чувство, будто вместо кожи – оголенные нервы. Однако, я себя контролирую. Крышу мне не сносит. Только быстро колотится сердце и легкий адреналин разливается по венам.
– Да. Нет, то есть…Я же не хочу вас, просто…
– Мало выпила. Ты клиническая идиотка, цыпа. Но в двадцать лет вы все такие. Если бы я тебя не вывел из клуба, то ты бы уже стонала под Городецким, а завтра Катя показала бы тебе занимательные видео из номера, если б ты вздумала соскочить и завязать с этим делом. Она, оказывается, умеет уговаривать новеньких. Твоя подруга получила бы небольшую часть денег на лапу. Или Катя подогнала бы ей жирного клиента за хорошую работу. Неплохо, да?
– Валя просто договорилась с Катей о встрече… – шепчу я в полном шоке и вижу, как на лице Камиля возникает ироничная усмешка.
– По доброте душевной. Да, цыпа. Наивняк такой, звездец. Будешь мне должна за свое спасение.
Он сбрасывает меня обратно на сиденье и пристегивает. Я нервно выдыхаю. Не хочу думать, что Валя полная мразь, но факты говорят об обратном. Подруга просто продала меня. Уговаривала меня, придумав сказку про Камиля и неразделенную любовь. Или же вправду его хотела увидеть, но не отказалась заработать и выслужиться перед Катей.
И за что? За возможность купить дозу? Жизни ее родных не грозит опасность. Я бы еще как-то могла тогда ее оправдать. Но тут…
Камиль заводит машину, и мы в полном молчании трогаемся с парковки. Я смотрю за окно на ночной город. В сердце что-то больно сжимается.
***
Машина заезжает в просторный двор и тормозит. После чего, Камиль небрежно отстегивает меня.
– Выходи, цыпа, – бросает он и я покоряюсь судьбе. Толку сопротивляться? Бежать-то некуда.
К нам приближается татуированный. Он бросает в мою сторону мимолетный взгляд и потом протягивает что-то Камилю. Я замираю. У него в руке оружие.
– Я отъеду ненадолго, – сообщает этот парень. Камиль забирает у него пистолет.
– До утра. Потом ты будешь нужен.
– Ладно.
Меня пугает в этих людях всё. Разговоры, которые я не понимаю, огнестрельное оружие, с которым они обращаются так легко, словно проводят с ним большую часть своей жизни. У меня замерло сердце, когда я однажды увидела у папы пистолет. Нашла очень далеко на полке, спрятанным между чистым постельным бельем. Потом пистолет конфисковали, но спустя много лет я все еще отчетливо помню свои ощущения, когда в очередной раз приходится подойти к этому шкафу.
– В дом иди, цыпа, – слышу голос Камиля.
Мы находимся где-то за городом. Тишина тут почти невероятная. Одно успокаивает: тут есть соседи. Если я буду кричать – возможно, они услышат. Хотя не факт, что вмешаются.
Черт. Откуда у этого человека столько денег? В дом я захожу, чувствуя, словно играю роль для фильма про мафию. Тут подходящие декорации. Дорого. Не знаю, почему я это понимаю, ведь я не разбираюсь в дорогих предметах интерьера, и для меня паркет – это что-то старое, скрипящее и поцарапанное со временем.
Возможно, просто это чувствую.
– Можешь не разуваться, – произносит Камиль, заметив, как я тревожно бросаю взгляд на свои туфли. Он подводит меня к столу в гостиной, открывает сейф и достает оттуда что-то. Я неожиданно замечаю на его руке тату. Такую же, как у того парня – какая-то птица. Только тут контуры более яркие, словно тату свежая.
Это меня чем-то напрягает, но в следующий момент я забываю обо всем.
Камиль кладет на стол пачку денег. Проводит небрежно рукой, сдвигая веером купюры по поверхности темной столешницы. Я, как завороженная, наблюдаю за ними, не в силах оторваться. Одно дело – слышать слово “деньги”. Другое дело – видеть их вживую. На расстоянии вытянутой руки. Такое количество. Господи. Это не конвертик Пупса.
– Полмиллиона, цыпа, – слышу голос у себя над ухом. Он обходит меня и останавливается за моей спиной, но я даже не могу испугаться…Настолько меня захватила эта картина, – они будут твоими. Продашь себя на одну ночь – получишь столько. Останешься со мной – получишь больше. Намного. Эти бабки тебе копейками покажутся.
– Так просто? – я сглатываю подступивший к горлу ком, – За эти деньги вы можете купить любую девушку. Почему я?
– Там, где я верчусь, сложно найти девушку без единого темного пятна в биографии. Мне нужна чистая репутация. И принципиальность, которую можно сломать. Монашки и убежденные целки меня не интересуют. Эта сумма надломила твои убеждения?
Я закрываю обреченно глаза. Черт. Почти да. В мыслях я уже лечу отца, отправляю его в наркологию и покупаю нормальные вещи себе и Ляле, чтобы нас не дразнили в школе и институте. Может быть, снимаю квартиру в более благополучном районе. Перестаю падать в обмороки от голода.
Мои принципы – полная хрень по сравнению с такой суммой и перспективами.
– Колеблешься? Я тебе позволю тратить тебе мои бабки, как только в голову придет.
– Прекратите. Пожалуйста.
– Сложно сопротивляться? И не стоит. Я не буду делать с тобой что-то очень странное. К тому же, возьму тебя в жены. Это лучше, чем быть просто шлюхой на какое-то время.
– Вы убиваете людей… – пытаюсь как-то еще сопротивляться я, но понимаю, что делаю это весьма неубедительно. В первую очередь для себя.
– У каждого свои недостатки, – слышу ироничный смешок, – Ты вот продаешь себя. И обманываешь. Мне бы не пришло в голову предложить бабло девочке, которую я увидел бы в кафе или где-нибудь в библиотеке. Но ты попалась мне в борделе.
Он внезапно ставит руки по бокам от меня, опираясь на стол. Я чувствую спиной, как он наклоняется надо мной. Чувствую его тело.
– Эта сумма – считай что задаток. Можешь провести со мной ночь. Больно я тебе не сделаю. Заберешь наутро деньги и подумаешь. Именно столько я тебе и заплачу за твою девственность.
Его голос словно пробирается мне под кожу, до самой души и сжимает ее темной, когтистой рукой. Перед глазами встают пугающие образы. Как он будет брать меня сегодня. Мне кажется, что даже тени в комнате сгущаются.
– Держать тебя не буду, если решишь потом уйти. О том, что сегодня было – никто не узнает.
…Остаться с этим убийцей. Продать себя. Поверить его словам.
– А если я откажусь?
– Я бы не вез тебя сюда, если бы допускал твой отказ. Я умею убеждать, цыпа.
Супер. Он решил уже за меня и знал ответ. Когда у тебя есть куча денег – и впрямь несложно убеждать людей. Я считала себя хорошей девочкой, которая скорее сдохнет, чем пойдет на торговлю телом. Но кому будет легче от моей смерти? Ляле?
Но, но… Он хочет купить мою невинность. У меня ее может не быть. Что я скажу? “Простите, но вынуждена отказаться. Вероятно, меня изнасиловали прошлой ночью и покупать уже нечего”. И что дальше?
Деньги уже передо мной. Он их заберет и прогонит меня. А я останусь без всего. Пойду снова брать подработки и умирать от головокружения ночью. До конца жизни буду помнить надежду, которую отобрали. И факт, что я морально была уже готова продаться.
Мои зубы клацают, словно от холода. Обманывать такого человека может быть смертельно опасно. Но будущее в любом случае рисуется мрачным. Я даже не знаю, как Камиль отреагирует на признание. На то, что купил уже не девочку и списал долг с Пупса. Может, он вообще меня изнасилует и убьет, а не выгонит.
А, может, он сделает это, когда поймет, что я его обманула с девственностью. Если поймет или почувствует. Если…
– Хорошо. Я согласна, – выдавливаю я, чувствуя себя так, словно падаю в пропасть.
Эпизод 11
]Я не вижу лица Камиля в этот момент, но интуиция подсказывает мне, что ответ он получил тот, который и ждал. Ему удалось сломить мои убеждения за деньги, которые он считает копейками. Наверное, это смотрится очень жалко.
– Что мне делать теперь? – спрашиваю я, чувствуя, как дышать становится сложнее от волнения и страха.
Это произойдет тут или он даст мне немного времени подготовиться? Не знаю даже, что лучше. Возможно, первое. Сейчас я его боюсь и наш секс может оказаться болезненным для меня, и я смогу выдать себя за девственницу, если вдруг что.
Я слышу усмешку и Камиль отстраняется, прекращая жечь мою спину своим присутствием. По позвонкам медленно стекает ледяная капля пота.
– Я покажу тебе, где тут ванная, цыпа. Иди, – ладонь ложится мне между лопаток и подталкивает.
В ванной комнате пахнет странно. Чем-то спиртовым, медицинским и в то же время в воздухе витают тонкие запахи гелей для душа.
– Сама разберешься или тебе нужно мое присутствие?
– Нет, конечно, – дергаюсь я, – у меня была ванна дома. Я умею ей пользоваться.
Снова слышу смешок.
– Как закончишь – выйдешь, повернешь налево по коридору и зайдешь в первую комнату.
Камиль уходит, закрыв дверь, и только тогда я нахожу в себе силы обернуться и повернуть замок, который закрывается с совсем тихим щелчком. Я разминаю заледеневшие пальцы, еще раз принюхиваясь к запахам.
Если этот убийца связан с криминалом, наверняка он не раз себя тут латал. После ранений, например. Нужно найти что-то вроде маленьких ножниц, или бритвы, или что-то острое. И пластырь. Я порежу руку, заклею ее и в нужный момент просто испачкаю кровью простынь, чтобы были доказательства моей невинности. Изображу сильную боль, если ее не будет.
Я обшариваю шкафчики. Нужные вещи нахожу быстро в маленькой аптечке. Потом набираю ванну, добавив какую-то пену из флакончика, и, сбросив вещи с себя, опускаюсь в горячую воду.
Боже. Что творится с моей жизнью? Я хочу пережить этот день и забыть. Надеюсь, все случится быстро. Раз и все. Потерплю пять минут и выброшу навсегда сегодняшний вечер из головы. Надеюсь, это не будет ужасно больно, хотя я не уверена в этом. У страха глаза велики, но когда я ерзала на коленях этого убийцы, то меня напугали его размеры… которые я чувствовала задницей.
Вполне возможно, что мне и не придется притворяться, даже если я не невинна. Надеюсь, что я ошиблась.
Я вылезаю из ванны, почувствовав, как меня слегка ведет от духоты. Снова одеваюсь и подхожу к шкафчику, взяв в руки ножницы. Выдыхаю. Зажмуриваюсь. Одним движением вспарываю мягкую после воды кожу, и резкая боль пронзает руку.
– Черт, – со стоном вырывается у меня. Кровь начинает бежать очень быстро, и когда я открываю глаза, то она уже успевает накапать на белый пол. Рана выходит глубокой. Я споласкиваю руку и заклеиваю ее простым тканевым пластырем. Переборщила. Теперь, главное – не спалиться раньше времени.
Пришло время решиться. Выйти из ванной комнаты и покончить со всем этим.
Когда я делаю шаг в коридор – то едва не сталкиваюсь с человеком. Он, коротко кивнув мне, уходит, а я растерянно провожаю его взглядом. Кто это? Что за черт? Мы не одни?
Надеюсь, Камиль не собирается меня делить с кем-то. “За полмиллиона-то?” – усмехается внутренний голос, – “честно говоря, за эти деньги он может тебя по кругу пустить”.
На подгибающихся ногах я медленно захожу в комнату. Меня начинает колотить от страха, но когда я поднимаю взгляд, то замираю.
Камиль сидит расслабленно в кресле. Он смотрит на меня, затягиваясь сигаретой, а я замечаю, как он расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и как темнеет еще одна тату на ключице. Украдкой рассматриваю его, думая о том, как же я умудрилась так влипнуть. Никогда в жизни не встречала подобных ему людей – чтобы пугали одним своим видом.
Рядом с огромной кроватью, где, вероятно, меня сегодня и будут лишать повторно невинности, стоит маленький столик, на котором я вижу еду и бутылку вина с парой бокалов.
– Ешь, – Камиль указывает жестом на столик, когда замечает мой взгляд, а я мотаю головой.
– Не хочу. Может быть, мы… приступим?
– Ешь давай. У нас вся ночь впереди, – с нажимом повторяет тот. Темный взгляд словно препарирует меня, и мне приходится подойти к столику, сесть на кровать и растерянно уставиться на еду. Черт. Такое чувство, будто бы он меня не покупал, и сейчас мы проходим стадию романтической подготовки к первому разу.
От этого еще страшнее. Лучше, когда он был грубым. Так мне кажется, словно меня ждет что-то пострашнее, и он просто усыпляет мою бдительность. Откармливает на убой? Вряд ли в меня что-то влезет.
– У меня аллергия на морепродукты, – с облегчением произношу я, рассмотрев, что мне предлагает Камиль. Если я съем хоть что-то отсюда – меня будет ждать отек Квинке.
– Блин, цыпа, – убийца выдает со смешком, – на все?
– Практически. На мидии точно. Остальное я не ела и не проверяла.
Он тушит небрежно сигарету и встает с кресла. Я осторожно отодвигаюсь от столика, испугавшись, что он сейчас начнет в меня впихивать все насильно, тестируя реакцию.
Или, может, стоило съесть что-то и сорвать продажу моей невинности? Эта мысль возникает слишком поздно. Камиль уже отодвигает в сторону столик. Задумчиво смотрит в тарелки.
– Я эту всю хрень не люблю. Ладно. Что еще ты не ешь? Перезакажу тогда.
– Не надо, – мотаю я снова головой, – я вообще не хочу есть. Просто хочу, чтобы это закончилось побыстрее.
***
Наверное, зря я это сказала. Потому что от взгляда, который бросает в мою сторону Камиль, меня продирает морозом. Я не знаю, как вести себя в обществе таких людей. Валя вот знает. Поэтому она вернулась от этого убийцы, упакованная в бренды и с наличкой в кармане. С ней наверняка было легко. А я могу его только взбесить.
Живот внезапно громко бурчит, словно опровергая мои слова, и я краснею.
– Ты должна поесть, – с нажимом выносит вердикт Камиль, услышав это, – пока не сделаешь это – отсюда не выйдешь.
– Меня смущает ваша доброта, – усмехаюсь я, – я продала вам себя. Не стоит притворяться, словно мы на каком-то свидании.
– Стоит привязать тебя к кровати, заткнуть рот, чтобы ты не вопила и быстренько трахнуть? Это тебя устроит? Впервые вижу девчонку, которая хочет так радикально лишиться девственности.
– Нет. Не настолько… жестоко, – вырывается у меня, – просто пока у меня есть решимость – стоит это сделать побыстрее. Я не буду сопротивляться и смогу пережить боль.
Выпалив это, я встаю, беру со столика бокал с вином и почти что залпом выпиваю его. Сладкий алкоголь согревает мое озябшее от страха тело, и я могу вздохнуть полной грудью.
– Я правда готова. Если потяну еще – начну сомневаться, а…
Я не заканчиваю, потому что Камиль внезапно подходит ко мне. Знакомый запах бьет мне в нос – тот, который я чувствовала в ванной. Смесь цветов и медицинского спирта. Убийца очень небрежно цепляет лямки платья и сбрасывает их с плеч – словно каждый день это делает. Платье с шорохом скользит по моей коже и падает к ногам. Я остаюсь в одном нижнем белье.
Всё. Он начал. Я должна просто пережить это. Не закрывай глаза, Ева, или разочаруешь его.
Из-за этих мыслей я неотрывно смотрю на непроницаемое лицо мужчины, который выше меня едва ли не больше, чем на две головы.
Ладони ложатся мне на талию. На озябшую, покрытую мурашками кожу, согревая. А потом внезапно Камиль поднимает меня, словно куклу и переносит на постель. Опускает на нее спиной. Я чувствую себя хрупкой игрушкой, когда он склоняется надо мной – темный и огромный, закрыв собой источник света, а когда он внезапно заводит мои руки наверх и на запястьях что-то защелкивается, то вздрагиваю.
– Что?… – я дергаю руки, но они крепко прицеплены к чему-то в изголовье.
– Лежи.
– Вы меня пугаете! Я и так сделаю все, что надо, поэтому не надо меня…
– Лежи, – тихо и издевательски смеется Камиль, отстраняясь. После он достает телефон и, набрав кого-то, тихо произносит:
– Собери что-нибудь другое пожрать. Без этой морской херни. И побыстрее. Фрукты сойдут.
Я настороженно смотрю на него. Камиль убирает телефон и быстро скользит по моему телу взглядом. Черт. Под это платье не подразумевался бюстгальтер. Я сжимаю зубы, когда он задерживается на обнаженной груди.
– Ты считаешь, что мне нужно насиловать кого-то, чтобы получить секс? – интересуется внезапно Камиль и мы пересекаемся взглядами. Я замечаю, как потом его взгляд задерживается на моей заклеенной ладони и меня словно прошибает раскаленная молния. Я очень незаметно мотают головой в ответ.
– Нет? – едва разлепляю я пересохшие губы, – у вас куча денег. Думаю, вы можете кого угодно купить. И в любом количестве. И заставить делать, что угодно.
Валя вот бегала довольной после их встреч. А еще я никогда не видела, чтобы она так перед кем-то пресмыкалась после расставания. С отчаянием на лице. Она чувствует огромные деньги и возможности, у нее на них идеальный нюх.
Нам очень быстро приносят следующую партию еды. Стучат в дверь и Камиль забирает все сам. Подвигает ближе столик, и ставит на него тарелку с фруктами.
– Вопрос был немного о другом. Не трясись. Я не собираюсь тебе делать что-то плохое, даже если купил тебя, – он берет с тарелки клубнику и задумчиво рассматривает ее, – или ты думаешь, что я, вроде как могу откупиться большой суммой и любая уйдет от меня довольной?
– Вроде того, – тихо произношу я. Он разговаривает так буднично, словно перед ним и не лежит на постели почти полностью обнаженная и распятая девушка. Я плохо, конечно, разбираюсь во всем этом, но мне кажется, что другой бы уже просто не выдержал бы и набросился на законную добычу. Я со вздохом продолжаю:
– Это очень глупо – бежать и жаловаться, если тебе заплатили огромные деньги…
Возле моего рта оказывается клубника и я растерянно замолкаю.
– Ешь, – слышу смешок, – и не пори херню.
Я еще раз задумчиво и настороженно бросаю на Камиля взгляд. Потом откусываю кусочек клубники. Медленно разжевываю и проглатываю, все еще не понимая, к чему эта игра. Ему нравятся девушки, которые едят?..
Убийца неожиданно опускает руку и скользит по моему телу прохладной ягодой, зажатой между пальцев, оставляя влажный и липкий след. Кожа в ответ покрывается мурашками. Я замираю. Сердце подпрыгивает тревожно в груди.
– Зачем вы меня привязали? – вырывается у меня сдавленно, и я ловлю усмешку на лице мужчины.
– Чтобы не мешала лишними телодвижениями.
Он заставляет меня съесть остатки ягоды. И внезапно склоняется над моим телом, не успеваю я даже промычать что-то в ответ. Горячий язык прикасается к коже и ведет по дорожке из фруктового сока.
Если что-то ранее и смогло меня ошарашить в жизни до полного ступора – то не настолько, как это. Тут я буквально превращаюсь в изваяние, почувствовав на себе дыхание Камиля. Он поднимается выше. Задевает языком грудь, и мое тело само по себе делает судорожный вздох. По нему прокатывается странная, сладкая дрожь, и оно согревается. Страх замирает где-то в груди, словно лев перед дрессировщиком, когда Камиль выпрямляется надо мной на руках, и я смотрю в его темные глаза.
