Текст книги "В когтях тигра"

Автор книги: Анна Одувалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 6

После того как я согласилась на предложение Ком Хена и поняла, что не нужно никуда идти, силы покинули меня окончательно. Даже в комнату вернулась с трудом. Колени дрожали, а голова кружилась от накатившей слабости. У дверного проема меня мотнуло, и преподавателю пришлось поддержать под локоть. Так плохо мне не было никогда, причем это касалось и физического и душевного состояния.

Он смотрел на меня со смесью жалости и недовольства. Было понятно, что я ему тут не нужна, но и вышвырнуть на улицу не позволял какой-то внутренний кодекс. Мне стало до ужаса жалко себя, неловко из-за создавшейся ситуации и того, что не смогла, как любая порядочная девушка, отказаться и доползти до собственного дома, чтобы завалиться спать на любимый диван. В конце концов, мама меня в детстве учила не навязываться, но она ничего не говорила про ситуации, когда гордость и внутреннее самоуважение могут привести к смерти.

Ком Хен усадил меня на диван и критически осмотрел, поджав губы. Между темных бровей пролегла складка.

– Я сейчас дам вам свою майку, вы переоденетесь и немного поспите, – скомандовал он, а потом, словно спохватившись, уточнил: – Хорошо? Я даже повторю ваш подвиг и уступлю свою кровать. А когда вы отдохнете, мы подумаем, что делать дальше.

Я устало кивнула. Сил спорить все равно не было, да и не имелось у меня ни одной дельной мысли. Только сплошная каша в голове.

Ком Хен принес обычную серую хлопчатобумажную футболку. Я сомневалась, что смогу добраться до ванной и самостоятельно переодеться. Сначала сидела на диване и несчастно смотрела на молодого человека. Но потом он сделал шаг навстречу, видимо намереваясь помочь, и я, осознав это, все же нашла силы и, суетливо подскочив, сбежала. Мне и так было стыдно и неудобно от осознания того, что усложняю кому-то жизнь. Не хватало еще, чтобы Ком Хен меня стал переодевать, словно маленького ребенка. Нет уж! И так выгляжу слишком беспомощно и глупо.

Майка была удобная, мягкая и пахла свежестью и цитрусовым ополаскивателем для белья. Только уж очень короткая, даже до середины бедра не доходила, поэтому я решила пока не снимать влажные и грязные джинны. Посчитала, что расхаживать перед Ком Хеном с голым задом неприлично.

Мужчина ждал меня в гостиной.

– Пойдемте, я покажу вам спальню? – предложил он. Я, смущаясь, кивнула и послушно пошла за Ком Хеном к межкомнатной двери, отделанной под серебристый дуб.

Я оказалась права. Спальня преподавателя, как и ванная комната, отличалась от выдержанных в пастельных тонах интерьеров коридора и столовой. Здесь все было построено на контрастах. Ламинат цвета венге на полу, белые стены. Зеркальный потолок, который меня смутил, и я сразу же опустила глаза, предпочитая не думать, зачем он нужен. На окнах серые жалюзи с черным рисунком, а в центре огромная кровать под мягким пледом мышиного цвета, который сейчас небрежно откинут в сторону. Постельное белье было атласным, черным и очень сексуальным. Щеки вспыхнули, а во рту внезапно пересохло.

Вот о чем он думал, когда приглашал меня сюда? Снова стало неловко, и я даже обрадовалась, что Ком Хен решил не провожать меня до кровати, тактично прикрыв дверь снаружи. Правильная мысль. Иначе вряд ли бы получилось избежать неловкого момента. Мне и сейчас было не по себе. До этого дня я не спала ни в кровати взрослого сексуального мужчины, ни в кровати преподавателя. Более того, еще день назад я не могла себе даже представить ни то ни другое. И уж тем более все вместе.

Я медленно подошла к окну и дрожащими руками закрыла жалюзи. В комнате стало пасмурно. Цвета померкли, растворившись в сером сумраке. С одной стороны, спать с приглушенным светом комфортнее, а с другой… мне снова стало страшно. Я вспомнила, что сюда могут прокрасться вонгви и закрытое окно им не помеха. А если Ком Хен не услышит? А если они захотят убить меня во сне и только после этого пойдут искать шпильки?

Голос разума подсказывал, что вонгви сегодня вряд ли придут. Им, как и напугавшему меня корейцу, нужны пинё, а пинё у меня с собой нет. Я обещала принести их завтра, а значит, сегодня нахожусь в относительной безопасности. Но все равно успокоиться было сложно, несмотря на всю разумность доводов.

Я забралась с ногами на кровать, закуталась с головой мягким и очень уютным пледом и попыталась задремать. В результате даже не поняла, когда заснула. Сон подкрался незаметно, смешивая реальность и вымысел, запутывая, уводя в кошмар так искусно, что появление вонгви стало для меня совершенно реальным. Они подкрадывались медленно со стороны окна, и их похожие на сладкую вату тела подрагивали, словно огромное пламя свечи. С оскаленных клыков капала ядовитая слюна, а руки-щупальца пытались стащить плед. Я заорала так, что, наверное, переполошила всех соседей и подскочила на кровати, проворно пытаясь отползти назад, к высокой, отделанной кожей спинке. Сон как рукой сняло.

Ком Хен влетел в комнату буквально через секунду, едва не выбив дверь, и укоризненно посмотрел на меня, когда понял, что опасности нет. А я, закусив губу, уставилась на него, пытаясь прикрыть голые ноги откинутым в панике пледом.

Еще не совсем стемнело, и в полумраке было хорошо видно поджарую высокую фигуру и сосредоточенное лицо. Темные волосы упали на глаза, руки сжаты в кулаки, видимо, мужчина был настроен сражаться. В сумерках белая майка выделялась единственным более или менее ярким пятном, и я невольно смотрела на широкие плечи, узкую талию и хорошо развитые мышцы груди. Он действительно начинал меня привлекать, хотя я и понимала, что это неправильно, но игнорировать мужественность и внутреннюю силу, которая пронизывала все пространство рядом с ним, не могла. Как и делать вид, будто не замечаю, насколько он красив. В нем все было слишком. Слишком интересное лицо, слишком хорошая фигура, слишком безупречное поведение и тайна – я начала понимать, почему наши девы от него без ума, но сама не хотела присоединяться к восторженному курятнику. Это было глупо и бессмысленно.

– Простите… – пробормотала я, сглотнув, и подтянула плед еще выше, к подбородку. Но даже так чувствовала себя обнаженной под его внимательным взглядом. – Просто приснился кошмар. Я постараюсь больше не кричать. Правда-правда!

Меня снова била крупная дрожь, и из глаз текли слезы, а зубы стучали. Все же вонгви из сна были слишком реалистичны.

– Анжелика, – вздохнул он и, сделав несколько больших шагов, очутился у кровати. – Постарайтесь успокоиться. Вам необходимо отдохнуть. Вы проспали всего полчаса. Так нельзя.

– Не могу, – шепнула я, но послушно улеглась на подушку, позволяя Ком Хену поправить плед. – Не могу ни спать, ни успокоиться… так страшно.

– Понимаю. В вашу жизнь слишком стремительно ворвалось сверхъестественное. Это тяжело принять. – Он вздохнул и обреченно присел на край кровати, стараясь быть как можно дальше от меня. – В такой момент жизни очень просто потерять контроль, да и вообще потеряться между вымыслом и реальностью, между снами и тем, что происходит на самом деле…

– Я сойду с ума? – испуганно шепнула я и зажмурилась, осознавая, что это очень вероятный исход. Еще несколько таких дней я точно не смогу выдержать.

– Это зависит только от вас, – тихо произнес Ком Хен. – Все в ваших руках. Постарайтесь принять изменения окружающего мира как данность. Я в некотором роде виноват в случившемся, поэтому буду помогать вам во что бы то ни стало. Мы найдем способ решить возникшие проблемы.

– Мы отдадим пинё?

– Да, – кивнул он. – Если это обезопасит вас и поможет выбраться из неприятной ситуации.

– Но вы в этом не уверены? – уточнила я и попыталась выбраться из-под пледа, но Ком Хен мягко и настойчиво уложил меня обратно.

– Я ни в чем не уверен. Слишком долго жил спокойно.

– Пока не появилась Лика Романова, – сонно пробормотала я, успокаиваясь и закрывая глаза.

– Почему вы себя называете Лика? – удивился он.

– Терпеть не могу полное имя Анжелика. Аж передергивает, – честно призналась я и начала погружаться в дрему. Только буркнула напоследок:

– А еще теперь даже в деканате считают, что мы встречаемся… И это плохо.

– Если бы это было самой серьезной нашей проблемой! – хмыкнул он и замолчал, видимо дожидаясь, пока я усну.

Когда Ком Хен сидел рядом, было уютно и спокойно и сны плохие не снились. Второй раз я задремала быстро, не заметив, в какой момент мужчина ушел. Даже услышанный тихий разговор не разбудил, а гармонично вплелся в сон.

– Нет, Наташа, – говорил Ком Хен, старательно заглушая голос, видимо, чтобы я не могла услышать. – Нет. Сегодня ничего не получится. Причина банальна… да, я просто сегодня не могу. Не могу, потому что занят…

«Ну вот, – сквозь сон промелькнула мысль. – У него есть какая-то Наташа, и я испортила всем планы на вечер». Снова захотелось плакать, но во сне сделать это не получилось, и поэтому я заснула окончательно – крепко и без сновидений.

Когда проснулась, в комнате было темно и очень тихо. Я чувствовала себя отдохнувшей и успокоившейся. Сон разделил действительность на две части. Сейчас мне было уютно, тепло и спокойно, а весь кошмар словно остался в другой реальности за границей сна. Конечно, я понимала, скоро все вернется на круги своя и произойдет очередная неприятность, но в данный момент радовалась потому, что могу отрешиться от случившегося и мыслить здраво.

«Наверное, уже глубокая ночь», – подумала я и зевнула. Спать не хотелось, тревожить Ком Хена тоже, но организм требовал совершить обзорную прогулку по квартире. Я искренне надеялась, что не заблужусь в темноте. Учитывая размеры квартиры Ком Хена, сделать это было несложно.

Майка мягкая и удобная висела на мне, как на вешалке, и едва прикрывала попу. Поднимать руки вверх не стоило, да и вообще разгуливать в ней по квартире малознакомого мужчины было не очень прилично, но я решила, что меня извиняет пережитый стресс и темнота. По идее, хозяин квартиры уже должен спать, а значит, я смогу проскользнуть, словно мышь, туда и обратно незамеченной. При одной мысли о том, что сейчас придется натягивать на себя узкие джинсы, которые, возможно, еще и не просохли, накатывало отвращение. Поэтому я осторожно выглянула в комнату, которая служила залом, и, убедившись, что там темно и никого нет, проскользнула в сторону коридора, где горел свет.

Предположила, что Ком Хен оставил его для того, чтобы я не заблудилась в полной темноте. Сам хозяин, похоже, спал в изолированной комнате, я видела только закрытую дверь, возможно, там находился кабинет или библиотека. Проверить пока не было возможности.

Свет горел только в коридоре, поэтому я, не раздумывая, дернула ручку, ведущую в совмещенный санузел, и, слепо щурясь из-за слишком яркого света, шагнула внутрь.

Ком Хен испуганно дернулся, но орать на меня не стал. Хотя имел на это право. Он стоял у зеркала в одном лишь полотенце, небрежно обернутом вокруг бедер, и поправлял волосы. Рядом на вешалке висела темно-фиолетовая рубашка. Графитового цвета джинсы лежали на краю ванны.

По смуглому, словно вырезанному из дерева торсу стекали маленькие капельки воды. Переливались на плечах и бежали тонкими дорожками по ямке, идущей вдоль позвоночника. Завораживающее зрелище, от которого пересохло во рту и подкосились ноги. Я даже на миг подумала, что это чувственное продолжение сна. Но потом до меня дошло, что все происходит наяву.

От неожиданности я подскочила, шарахнулась в сторону, налетела на косяк и взвыла от боли.

– Анжелика, – укоризненно покачал головой мужчина и повернулся.

Лучше бы он этого не делал. Я честно не хотела смотреть, заставляла себя отвести взгляд, но не могла. Сглотнуть не получилось, а к щекам хлынула кровь. Подозревала, что он красив: тонкая майка подчеркивала фигуру, а не скрывала, но сейчас, разглядывая сильные плечи, гладкую прокачанную грудь, смуглый живот с проступающими кубиками пресса, я понимала, что уже не смогу смотреть на него без дрожи в коленях. Волна неожиданного желания заставила меня смутиться еще сильнее и искать выход из щекотливой ситуации.

– Ой! Простите! – пискнула я и шмыгнула обратно в коридор, намереваясь позорно сбежать в комнату. Но замерла на пороге гостиной, сраженная сразу несколькими почти гениальными мыслями.

Во-первых, Ком Хен знал, что ночует не один, и мог бы закрыться, во-вторых, ничего крамольного я не увидела, в-третьих, куда это он собрался?! Не зря же в ванной комнате висела рубашка и лежали джинсы! Неужели решил смотаться на свидание, а меня оставить одну в темной квартире на растерзание ночным монстрам? Этот вопрос не давал покоя, поэтому я решила подождать, а не сбегать в спальню. Заодно отдышаться и переварить увиденное.

Просто так ждать было невероятно сложно. В голову лезли разные мысли. Они делились на две категории: мысли-пугалки, из-за которых я начинала оглядываться по сторонам, и неприличные мысли, заставляющие краснеть. Краснеть было приятнее, чем бояться, поэтому я увлеклась, размышляя над тем, что увидела, если бы проснулась минут на пять-десять раньше? Наверное, нагрянь я к Ком Хену, когда он принимал душ, мое нежное девичье сердце точно бы не выдержало. Из университета однозначно пришлось бы позорно бежать, да и вообще уезжать из города. Я и сейчас слабо представляла, как буду ходить на пары корейского языка. Придется пересаживаться на последнюю парту, чтобы быть как можно дальше, не улавливать едва заметный запах геля для душа, нотки которого все равно будут чувствоваться, несмотря на более сильный и резкий запах парфюма. Наверное, неправильно точно знать, каким гелем для душа пользуется твой преподаватель? Может, все же получится перевестись в другую подгруппу? Например, к французам? Французский я учила в школе, совсем немного, но основы знала. И преподавала его сухая и строгая дама предпенсионного возраста. На ее парах моему душевному спокойствию точно ничего не угрожало.

Ком Хен появился спустя пять минут, и это обрадовало. Неизвестно, в какие дали я ушла бы в своих мечтах, если бы и дальше сидела одна. Заметив скользнувший по голым коленям взгляд, я тут же попыталась натянуть майку ниже. Ведь совсем забыла, в каком виде заявилась в ванную сама!

– Простите, – едва заметно улыбнулся мужчина. – Я должен был закрыться, но годы жизни в одиночестве сказываются. Слишком привык к тому, что меня никто не тревожит. Не подумал, что поставлю вас в неловкое положение.

– Нет. – Я покачала головой. – Это вы меня извините, не стоило так нагло врываться. Я могла бы сначала посмотреть, не горит ли свет. Постучать, в конце концов, а не переть напролом. Но я всегда сначала делаю, потом думаю.

Ком Хен стоял, прислонившись к дверному косяку. Темные волосы еще не высохли после душа и торчали на макушке, словно иголки дикобраза, более длинные пряди падали на лоб, и он откидывал их, чтобы не попадали в глаза. Мужчина уже оделся. Узкие джинсы подчеркивали длинные стройные ноги и плотно облегали бедра. Фиолетовая рубашка была расстегнута. Я старалась не смотреть на смуглую грудь и прокачанный живот с чернеющей лункой пупка. Ноги снова стали ватными, сердце забухало в ушах, а Ком Хен, как назло, начал медленно застегивать маленькие пуговички на рубашке, снизу продвигаясь все выше и выше. Незамысловатое действие меня гипнотизировало. Я завороженно наблюдала за тем, как сначала исчезла пряжка ремня, потом темная полоска волос, смуглый живот, грудь. Взгляд скользнул выше воротничка рубашки и задержался на губах, на которых застыла едва заметная улыбка, словно Ком Хен прекрасно знал, чем я занималась. Стало стыдно, и я отвернулась.

– Мне сейчас нужно будет отлучиться, – начал он как ни в чем не бывало. – Наверное, стоило сказать, но не хотелось вас будить. Думал, проспите до утра. Но я постараюсь долго не задерживаться. Хорошо?

Я хотела обреченно кивнуть, чувствуя, как портится настроение. Страшно оставаться одной в незнакомой квартире, да и представлять рядом с ним какую-нибудь Наташу было противно. Проснувшийся собственнический инстинкт удивил меня саму, но вместо того, чтобы с ним бороться, я ляпнула:

– Нет. Не уходите! Или возьмите меня с собой! – Мысль о том, что на свидании я ему совершенно не нужна, промелькнула где-то на краю сознания и трусливо спряталась. – Не хочу оставаться одна!

– Анжелика, – устало вздохнул он, – я всего на пару часов, потом вернусь. Мы уже обсуждали этот вопрос – вам ничего не угрожает. По крайней мере сегодня. А мне, возможно, удастся узнать некие подробности о пинё и их воздействии на владельца. К сожалению, мои собственные поиски почти не дали результата. Нам с вами необходимо разобраться в том, что случилось, и как можно быстрее. Мне не хотелось бы ждать до утра. Да и человека, с которым мне нужно поговорить, проще застать именно ночью.

– Тем более я с вами!

На свидание он не собирался, и это придало мне энтузиазма и сил.

– Подождите пять секунд!

– Вот прямо так и пойдете? – крикнул он вдогонку. – Анжелика, там, куда я иду, довольно строгий дресс-код. В одной мужской майке вас не пустят, да и в грязных джинсах тоже! А коктейльное платье или другую приличную одежду я вам предложить не могу. Немного не мой стиль, знаете ли!

– Значит, мы заедем ко мне, и я переоденусь. Не смейте уходить без меня!

Ком Хен страдальчески вздохнул у меня за спиной, но отговаривать почему-то не стал, и я, пользуясь случаем, кинулась в комнату надевать свою грязную и местами влажную одежду. Было очень страшно, что он передумает и все же уедет один. Пока натягивала джинсы, панически боялась, что услышу, как захлопывается входная дверь и поворачивается ключ в замке. Мой брат пару раз так делал, когда я была мелкая и тоже боялась одна оставаться дома, а он хотел погулять без меня.

Собралась быстро. Даже майку Ком Хена не стала снимать. Рукава у свитера еще не высохли, и я его оставила на стуле. Мокрую ветровку просто перебросила через руку, решив, что до машины добегу и в одной майке. Сунула ноги в сапоги и помчалась следом за Ком Хеном. Он вздохнул страдальчески и при выходе из подъезда накинул мне на плечи неожиданно тяжелую кожаную куртку. От воротника немного пахло дорогим табаком и уже знакомым парфюмом.

– Спасибо, – шепнула я, а он только махнул рукой, ловко перепрыгнул через разлившуюся у подъезда лужу и пикнул брелком от сигнализации.

У меня преодолеть это море грязной воды в один прыжок ни за что бы не получилось, поэтому пришлось искать обходные пути и пробираться, осторожно балансируя на кирпичном поребрике.

– И куда мы поедем? – поинтересовалась я, с удовольствием забираясь на переднее сиденье уже знакомой машины. В удобном кожаном кресле мне было комфортно и почти привычно. В такой машинке я готова была кататься бесконечно. Даже просто кругами по КАДу. А уж если за рулем спокойный, уверенный Ком Хен, сегодня почему-то особенно симпатичный и загадочный, можно вообще хоть на край света. А в создавшейся ситуации на край света даже предпочтительнее. Может быть, там меня не достанут ни вонгви, ни корейцы.

– Ну сейчас мы едем к вам домой, а потом, если, конечно, успеем, в один из ночных клубов. Надеюсь, вы сумеете быстро собраться? Мне не хочется откладывать поездку на следующий день. Сегодня у нас передышка. Завтра ее может не быть.

– А преподы ходят по клубам? – очень искренне удивилась я, проигнорировав все остальные реплики. Ком Хен скривился.

– Конечно нет! Преподы исключительно посыпают тропинки песком и в крайнем случае читают книгу, сидя у камина! Вот скажите, Лика, вы меня оскорбляете намеренно или?..

– Или… – поспешно ответила я. – Я всячески вами восхищаюсь, просто иногда вы меня удивляете. Словно с другой планеты. Простите, но у меня не так много знакомых вашего возраста…

– Какого моего возраста? – страдальчески воскликнул он. – Мне лишь слегка за тридцать!

– За тридцать? – Я удивились, выглядел он моложе. – Думала, лет двадцать пять…

– Анжелика, вы сегодня меня решили добить? Моя самооценка и так уже на нуле.

– Нет-нет. – Я прикусила губу, решая не продолжать тему дальше. Мужчины за тридцать казались мне старыми, с обвисшим брюшком и по увлечениям, ритму жизни и статусу ближе к моим родителям, нежели к друзьям. Короче, совсем не такими, как Ком Хен, поэтому сейчас я испытывала сильнейший когнитивный диссонанс[6]6
  Когнитивный диссонанс – дискомфорт, вызываемый противоречием между имеющимся устоявшимся представлением и свежей поступающей информацией, фактами.


[Закрыть] и страдала.

– Вы так мне и не сказали, в какой клуб едем и как визит туда может нам помочь? – Я осторожно подала голос, молясь, как бы ни сказануть снова чего-нибудь лишнего. Стресс плохо на меня влиял, и я болтала даже больше, чем обычно. И совсем не следила за своим языком. Точнее, пыталась, но раз за разом говорила глупости.

– Это особенное место… – нехотя начал Ком Хен. – Я надеюсь, там смогут подсказать. Я назначил встречу с давним…

– Приятелем? – помогла я.

– Не совсем, скорее, знакомым…

– Такая большая разница?

– Странно, что вы ее не видите.

Я действительно большой разницы не видела, но снова открывать рот не рискнула. И так сегодня наговорила всего предостаточно, пришло время помолчать, а то Ком Хен, пожалуй, забудет меня дома. А ночевать у себя совершенно не хотелось, там было еще страшнее, чем в его квартире. У меня были слишком свежи воспоминания о вонгви. Вряд ли я усну у себя в гордом одиночестве после всего, что случилось.

Всю оставшуюся дорогу я мысленно перебирала свои шкафы и думала, что надеть. Ком Хен сказал платье или другую приличную одежду. Я примерно представляла дресс-код приличных клубов и знала, что может подойти. Шмоток у меня имелось великое множество, так как пройти спокойно мимо распродажи я никогда не могла, но вот действительно дорогих и стоящих вещей имелось раз-два и обчелся, впрочем, я достаточно быстро поняла, что хочу видеть на себе сегодня вечером.

Я не любила ходить в клубы в платьях. Длинные там неуместны, а в коротких на всех этих высоких лестницах я чувствовала себя неуверенно. Мало ли где неудачно шагнешь или споткнешься! Зато у меня имелись действительно классные джинсы – дорогие, известного бренда и универсальные – светло-голубые, с какими-то стразами на задних карманах и дизайнерским ремнем. Если к ним надеть фиолетовый топик в тон рубашки Ком-Хена и укороченную пушистую курточку, которую у меня забыла в прошлый приезд подруга, наряд будет в самый раз. У меня даже сапоги подходящие есть – из разряда «и не купить невозможно, и ходить неудобно». Зато красивые, заразы, на высокой шпильке и платформе. Я бы их не рискнула надеть, если бы не знала, что и туда и обратно мы поедем на машине. Танцевать в клубе вроде бы никто не собирался, а красиво посидеть в них пару часов я вполне смогу.

Единственное, что меня печалило, – это царапина на щеке. След от ножа на шее должен скрыть воротник топика, синяки на запястьях не будут видны из-под рукавов курточки, а вот лицо либо получится замазать тоном, либо нет. Насколько я помнила, царапина не сильно бросалась в глаза, а значит, чуть-чуть корректора, чуть-чуть пудры – и следов не останется.

К дому я подъехала в приподнятом настроении, но когда машина затормозила у подъезда, снова стало страшно. Я несчастно посмотрела на своего спутника.

– Что, Анжелика? – тяжело вздохнул он.

– Боюсь… – пискнула я и покосилась на темноту перед подъездом. Лампочка, как всегда, не горела.

– У вас пятый этаж, – словно обвиняя, произнес он.

– И что?

– В моем возрасте противопоказано перенапрягаться.

Я впервые слышала, чтобы Ком Хен язвил или иронизировал. Видимо, мои слова его серьезно зацепили, раз уж он взялся мне отвечать, а не проигнорировал, как обычно.

– Ну я же извинилась! А вдруг там эти розовые! Бросите меня им на растерзание?

– Они придут за пинё, которых у вас нет. Вы им не нужны.

– Слабо утешает. – Я уперлась. – В универе мне тоже ничего не должно было угрожать.

– Хорошо! – Ком Хен со вздохом отстегнул ремень безопасности и следом за мной выбрался из машины. – Вы умеете добиваться своего, да, Анжелика?

– Умею, если знаю, что хочу. – Я не стала отпираться. – Проблема в том, что обычно не знаю.