Текст книги "Низвергающий в бездну"

Автор книги: Анна Одувалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Анна Одувалова
НИЗВЕРГАЮЩИЙ В БЕЗДНУ

Глава 1. О том, что знакомые водоемы тоже бывают опасными

Резкие звуки становились все громче, врываясь в сонное сознание Алисы Савельевой; она застонала, пытаясь нащупать под подушкой телефон и, что весьма характерно, его там не обнаружила. Девушка, чертыхаясь, села на кровати и, едва открыв глаза, сморщилась, узрев напротив себя полусонное создание со следами бурно проведенного вечера и вчерашней косметики на лице. – В общем, блондинистая жуть! – Алиса, каждый раз неожиданно просыпаясь утром после веселой гулянки, пугалась своего помятого взлохмаченного отражения и клятвенно обещала себе перевесить зеркало в какое-нибудь другое, более подходящее место, но все руки не доходили. – Сегодня ты висишь здесь последний день! Нечего безнаказанно пугать меня по утрам, – погрозила Алиса зеркалу кулаком и со стоном полезла под кровать – отыскивать противно пищащий мобильник, который вполне мог закатиться туда вчера вечером. – Сегодня обязательно перевешу зеркало и сменю рингтон, – пообещала себе Алиса, нажимая кнопку вызова.

– Привет, Анет (это прозвище неизвестно как приклеилось к Алисе еще в первом классе, и с тех пор никто, даже родители, не называли ее по-иному). Ты идешь сегодня с нами на речку? – жизнерадостно тарахтела в трубку Ольга. Похоже, она давно проснулась и жаждала действия, с пользой проводя летние каникулы. В конце концов, сессия выдалась тяжелой и подруга вполне справедливо считала, что заслужила полноценный отдых. Анет с ней была согласна, но не с утра.

– Олечка, какая речка? – простонала девушка, собирая в одно место все свои мысли, разбежавшиеся за ночь по лабиринтам мозговых извилин. – Ты меня только что из кровати вытащила, я еще толком не проснулась, а ты уже от меня чего-то хочешь. Ты вообще уверена, что нам надо куда-нибудь тащиться в такую рань? Может, ближе к вечеру сходим? Что-то я никак не проснусь.

– Надо, Анет, надо, – не отставала кровожадная и настырная подруга. – Заодно и проснешься. А насчет рани… никогда не думала, что час дня – это все еще раннее утро…

– Я соберусь не раньше чем через два часа, – с тоской в голосе проскулила Анет, не теряя надежду, что, услышав это, Олька отстанет.

– Очень хорошо. Мы ждем тебя на пляже. Пока! – Протараторил неугомонный Лелик в трубку и отключился.

Анет бросила телефон на тумбочку и отправилась на разведку к холодильнику. Родители еще неделю назад уехали отдыхать куда-то на острова, и девушка, предоставленная сама себе, все это время жила на сухом пайке, так как приготовить себе чего-либо у нее не хватало ни опыта и способностей, ни желания. Да и дома-то она появлялась редко. В основном, ближе к утру, и сразу же заваливалась спать. Какая уж там готовка или иные домашние дела? Холодильник пугал пустотой и мог порадовать свою хозяйку только засохшим кусочком сыра и позавчерашним кефиром. Сетуя на несправедливо обошедшуюся с ней судьбу, Анет, не найдя ни одной чистой тарелки, отковыряла наращенным ногтем какую-то засохшую еду, которая прилипла к засаленной скатерти, и со вздохом принялась за свой скудный завтрак, разложившись прямо на скатерти.

– Что одеть-то? – думала она, флегматично распутывая прядь волос, намотавшуюся на массивный серебряный браслет. – Это только я могла запутаться подобным образом, в своих же собственных волосах, – начинала злиться девушка. – Сниму к чертям собачьим эту пакостную штуку!

И на самом деле стоило снять, причем довольно давно: громоздкий браслет из черненого серебра с темно-синими аметистами был невероятно старым, тяжелым и совершенно не вязался с имиджем пушистой полугламурной блондинки. Конечно, Анет всегда хотелось сказать гламурной. Но откуда гламур в маленьком провинциальном городке? Да, и полугламуру, в общем-то, здесь взяться не откуда. Ну, короче, не подходил браслет к имиджу девушки, и все тут. Но она так и таскала его на свое руке, время от времени грозясь снять. Дальше угроз почему-то не заходило. То ли потому, что являлся последним подарком любимой бабули, то ли просто из-за сформировавшейся с годами привычки.

Разглядывая причудливые серебряные завитки, девушка успокаивалась, а на экзаменах зачастую вспоминала те вопросы, которые дома даже толком прочитать не успела и, следовательно, эти знания могли остаться только с лекций. В общем, у кого какие талисманы. У кого – четки, у кого – плюшевые мишки, а у Анет – браслет, старинное украшение, с которым не хотелось расставаться ни на минуту. «Моя прелесть» – пробормотала Анет, подражая толкиенскому Горлуму, послала браслету воздушный поцелуй и отправилась на балкон за купальником, висящим сиротливым ярким пятном на фоне давно постиранных папиных носков. Анет отметила про себя (сотый раз за неделю), что неплохо бы носки-то и снять, но решила отложить это занятие на потом, поближе к родительскому приезду. В конце концов, ей самой носки никоим образом не мешали (они же чистые). Так пусть висят себе на здоровье, а перед маминым приездом можно и убрать чтобы родительница не нервничала от осознания того, что любимое чадо растет нехозяйственным и совершенно безответственным.

Через полтора часа Анет, наконец-то, выползла из дома на пыльную улицу, под палящее июльское солнце, дернула тяжелую дверь дома, проверяя, хорошо ли она заперта, поправила полотенце на плечах и двинулась в сторону речки. Настроение с утра несколько улучшилось, и Анет даже начала подумывать, что день обещает быть вполне приятным, особенно, если хотя бы чуть-чуть спадет удушливая, просто невыносимая жара. Девушка замедлила шаг и поплелась, едва переставляя ставшие тяжелыми ноги. Не смотря на то, что город, в котором жила Анет, и не был большим, но все же идти от дома до речки приходилось около получаса. Такси по такой жаре брать не хотелось, и приходилось топать своими ножками. Анет порядком устала, когда за очередным поворотом показалась переливчатая водная гладь. Толпы людей сновали по пляжу из стороны в сторону. Загорелая молодежь играла в мяч, валялась на усыпанной банками из-под пива траве или плескалась в воде. Девушка брезгливо оглядела захламленный пляж и начала раздеваться, бормоча себе под нос: «Это вам точно не Лазурный берег». Ольга с девченками еще не подошли, и Анет начала осторожно, стараясь не поскользнуться на мокрой глине, спускаться к теплой мутноватой воде. Девушка сразу же отплыла подальше от берега: и вода чище, и народа меньше. Она с наслаждением плыла вперед, пока не почувствовала холодный водоворот под ногами. Анет вскрикнула, хватая ртом воздух, и ее потянуло ко дну. Вода начала попадать в глаза, в рот и нос. И где-то там между жизнью и смертью, задыхаясь, девушка поняла, что очень хочет жить. Она пыталась ухватить ртом последние пузырьки воздуха, стараясь пробиться сквозь толщу воды на поверхность, но из цепких лап водяного не так-то просто выбраться. Слишком поздно.

Светловолосый парень сидел на стуле в небольшой, заваленной книгами комнате. Старинные ценные фолианты валялись везде, даже на полу, вперемешку с чашками недопитого кофе и недоеденными бутербродами на одноразовых помятых тарелочках. Молодой человек запрокинул голову на высокую спинку стула и бессовестно дрых, скрестив руки поверх толстой, раскрытой на середине книги. Безупречно правильные черты лица и удивительно темные брови и ресницы, сочетающиеся со светлыми, слегка волнистыми волосами, делали внешность парня, мягко сказать, неординарной. Он был дерзко, вызывающе красив той яркой, хищной красотой, обычно не характерной для блондинов. Но самым примечательным в его внешности была даже не красота. Если бы он открыл глаза, многих удивил бы их цвет – насыщенный фиолетовый, словно опрокинутые на белоснежную скатерть чернила. Огромные глаза пленяли бы и завораживали тысячи красавиц, если бы не выдавали истинную, нечеловеческую сущность их владельца. Эти глаза он ненавидел больше всего на свете, считая, что именно они являются причиной всех его несчастий. А все потому, что они выдавали в нем ксари, потомка древней расы, представителей которой осталось не более сотни на всем Арм-Дамаше [1]1
  Арм-Дамаш (пер. с древне Арм-Дамашского, Арм – искра, Дамаш – жизнь) – процветающая столица миров.


[Закрыть]Ксари [2]2
  Ксари – древняя раса. Изначально именно ксари правили Арм-Дамашем. Внешне ничем неотличимые от людей, кроме цвета глаз. Представители древней расы являются обладателями ярко-фиолетовой радужки зрачков. Ксари сильнее людей, выносливее, устойчивы к магии и могут вскрывать самые сложные замки, не прибегая к отмычкам. Так же представители этой расы имеют вторую ипостась – звериную, но редко ей пользуются. Считается, что ксари, обернувшийся животным, не сможет вернуть себе человеческий облик.


[Закрыть]давно попали в немилость. Им не было равных в бою, под их руками открывались любые замки, они имели две сущности – человеческую и звериную. Ксари не могли колдовать, но и сами практически неподвержены магическому воздействиию. Некогда именно они правили миром, их боялись и поэтому люто ненавидели. После восшествия на престол Хакисы [3]3
  Хакиса – древняя правительница Арм-Дамаша, ведьма, чернокнижница. Почти тысячу лет назад была с помощью «Низвергающего в бездну» изгнана из этого мира в мир смерти и там заточена.


[Закрыть](ведьмы и чернокнижницы, правящей Арм-Дамашем более тысячи лет назад) потомки древней расы стали подвергаться гонениям, выжили только самые хитрые, сильные и умные. Они многие столетия скрывались, стараясь не попадаться людям на глаза. Их отлавливали, словно диких собак, и забивали камнями. Сейчас это время прошло, но лишь немногие стали относиться к ксари спокойнее. На улицах камнями уже не забивали, но редкий человек первым заговаривал с представителем древней расы, большинство только бросало ненавидящие взгляды и обходило стороной.

Рядом с Дерри (так звали юношу) на столе лежала изящная миниатюра, изображающая закат солнца в сине-зелено-желтых тонах. В правом углу картины – горы с глубокими пещерами, рваными ущельями и пенящимися водопадами. На вершинах гор ослепительно белые ледники, а у подножья густой вечнозеленый лес. Чуть левее виднелась зеркальная гладь неправильной формы озера. На его прозрачные, кристально чистые волны падали лучи неизвестной звезды. Светло-зеленые струи света проникали в водную глубину, образовывая причудливый рисунок. В центре озера, занимая большую часть картины, возвышалось громадное сооружение. Освещенное лучами Арм-Дамашского солнца, оно представляло собой чудо архитектурного искусства и невольно притягивало взгляд, гипнотизируя своей странной красотой и мощью. Но, несмотря на громадные размеры, сооружение, ни в коей мере, не потеряло своего изящества. Глядя на него, трудно было представить, что такое чудо может создать человек. Арм-Дамашский дворец – Кен-Корион, [4]4
  Кен-Корион – Арм-Дамашский королевский дворец. Кен (в переводе с деревне Арм-Дамашского) кен– гора, Корион – хрусталь. Одна из древнейших построек на Арм-Дамаше.


[Закрыть]изображенный здесь, казалось, составлял одно целое с миром, вырастая прямо из холодных прозрачных вод озера.

Молодой человек потянулся, открыл глаза, и с раздражением убрал с колен массивную книгу, с которой он возился с самого утра. Ни одной умной мысли в этом фолианте ксари не нашел. Какой-то жутко праведный старец на шестистах страницах доказывал необходимость аскетического образа жизни и воздержания. Дерри положил книгу на стол рядом с миниатюрой Кен-Кориона, золотистые краски которой воскресили в голове парня воспоминания о другом мире в розовато-фиолетовых тонах, не менее красивом, но принесшим столько боли и горечи.

– Не к добру я вспомнил свой родной мир, – раздраженно думал Дерри, – Не иначе, как пора туда наведаться и с большим запозданием получить наследство, нагло прикарманенное дорогим сводным братцем и его милой мамочкой. Это дело следовало завершить еще пять лет назад, но Дерри слишком сложно было переступить через себя и вернуться туда, где он впервые столкнулся с настоящей человеческой жестокостью. Хотя Дирон (знакомый маг) постоянно предлагал свои услуги по открытию прохода на Сирланию, [5]5
  Сирлания – один из миров-провинций Арм-Дамаша, там вырос Дерри.


[Закрыть]да и в Кен-Корионе имелся стационарный портал. Все же Сирлания являлась одной из наиболее богатых провинций Арм-Дамаша, поэтому, связь между этими двумя мирам поддерживалась постоянно.

Но пока Дерри не мог сделать этот шаг. Перед глазами поплыли воспоминания, а точнее вся его судьба. Что-то ему рассказали, а что-то он прекрасно помнил сам, такое не забывается. Через три дня после его рождения, мать убили только за то, что у нее были фиолетовые глаза Ксари, отцу удалось спастись, использовав, одно из умений древней расы он обернулся зверем, но оказался слишком слаб. Звериная сущность всегда сильнее человеческой, обернувшись, лишь единицы Ксари могли возвратиться к человеческому облику. Он не смог. Дерри усыновил друг отца – герцог Латенберский, и следующие 16 лет жизни юного ксари прошли относительно спокойно. Не многие осмелились задирать герцогского приемыша и напоминать о его происхождении, хотя косые взгляды за спиной Дерри ловил всегда. Он настолько привык к ним, что уже годам к десяти просто перестал их замечать. Молодой человек получил достойное образование в Кен-Корионском дворце у брата своего приемного отца – лорда Корвина. Здесь же на Арм-Дамаше обзавелся друзьями, но в 16 лет обучение закончилось, Дерри возвратился в свой мир, где его уже ждало печальное известие – умер отец, любимый, хоть и не родной. Названный наследником Лайтнинг мешал, и его следовало убрать. Нет, Кариора не убила пасынка, а просто выкинула из привычного мира туда, где он не должен был бы выжить. Все друзья Дерри, считали его погибшим, а сам он оказался в таком месте, из которого не мог добраться ни до одного близкого человека. Юноша чудом выжил, попав волей судьбы в одну из самых влиятельных преступных группировок в Арм-Дамашской империи. Здесь начиналась та, часть биографии юного ксари, от которой он предпочел бы избавиться. В синдикате Сарта из него сделали идеальную машину для убийства, которая служила верой и правдой без сбоев около семи лет. А потом он встретил свою любовь. Первую и на данный момент единственную. В общем, прямо-таки книжная и неинтересная, банальна до зевоты, история. В конце которой, стоило бы написать: «и жил он долго и счастливо», но Лина была любовницей Сарта, короля преступного синдиката и ее убили за измену своему господину, а Дерри совсем слетел с катушек и, устроив в синдикате резню сбежал, в надежде найти свое место в мире. Отрезвление пришло не сразу, тогда, когда Дерри понял, что превратился в зверя, Сарт объявил его своим злейшим врагом и теперь уже на него охотились все лучшие наемные убийцы синдиката. Именно тогда на пике своего отчаяния Лайтнинг оглянулся назад, пытаясь вспомнить те идеалы, заложенные еще в детстве. Нелегко из наемного убийцы вновь стать аристократом, но Дерри старался. Благо его учитель в синдикате Адольф фон Дьюринг считал, что уметь вести себя правильно должен любой член синдиката, а Дерри с его неординарной внешностью, особенно, только так можно вписаться в высший свет, где как известно самые большие деньги и выгодные заказы. Так что с манерами у ксари проблем не было, он мог стать своим везде, сложность таилась в душе, а точнее в ее отсутствие. Сложно вернуться к прежним идеалам. Но это дело прошлое, пусть не совсем прошлое, но сейчас не такое уж и важное. Сейчас нужно найти все сведения о том, как можно избежать неприятностей которые огромной волной накрывали этот, ставший для Дерри родным мир.

Арм– Дамаш не всегда был столицей миров. Всего лишь тысячу лет назад он представлял жалкое зрелище запущенного средневековья. Размытые постоянными дождями проселочные дороги, поля с убогими стадами голодных, жующих сухую траву коров, небольшие, деревянные с соломенными крышами халупы крестьян, и жестокие феодалы, которые не редко развлекались тем, что пили кровь своих подданных или ночью, обернувшись в волка, грызли беззащитный крестьянский скот. Сами крестьяне, ободранные и голодные, жили в постоянном страхе. Мир, в котором заправляли маги, оборотни и вампиры, давал мало шансов для нормальной жизни простым людям. Повелевала Арм-Дамашем Хакиса – ведьма и чернокнижница. Черные волосы, клочьями спадающие на аристократичные плечи, обрамляли удлиненное, землистого цвета лицо, на котором выделялись огромные глаза с вертикальными прорезями зрачков. Правительница была болезненно худа. Постоянные упражнения с новыми заклятиями, общение с демонами и другой нежитью отнимали слишком много физической силы, которая впрочем, Хакисе была не нужна. Сила духа – вот достояние настоящей чернокнижницы. Колдунья мертвой хваткой держала свой мир, заставляя повиноваться себе всех зверей, простых людей и нелюдей. Ее войско, настоящая гордость Хакисы, состояло из оживленных с помощью специальных средств мертвецов. Зомби не требовали ни денег, ни еды, они были выносливы и не знали страха и боли, а самое главное, их было много. С каждым годом росли кладбища, а значит и материал для воинов Хакисы.

О существовании Арм-Дамаша магам стало известно совершенно случайно. Кто-то, чье имя стерли века, ошибся в расчетах и открыл проход в неизвестное, а точнее на Арм-Дамаш. Вообще, во вселенной множества миров, новый портал в новый мир, можно было открыть двумя способами. Либо точно изучив предполагаемые координаты или вот так, случайно, наобум. Причем срабатывал чаще всего именно второй способ.

Рассмотрев, как следует, погрязший в интригах и страхе мир, маги нашли его интересным и самое главное потенциально удобным для жизни и стали очень осторожно изучать.

На Арм– дамаше под строжайшим запретом была любая магия. Хакиса была умна, и прекрасно понимала, что магия – это сила, сила – это власть. А властью лучше не делиться ни с кем и не подпускать к ней близко возможных конкурентов. В связи с этим изучение мира затянулось надолго и встретило активное сопротивление его повелительницы. Хакиса зверствовала, пытаясь всеми силами выжать непрошеных гостей из своих владений. На Арм-Дамаше столкнулись великие силы. Понадобилось несколько сотен лет, чтобы найти средство для уничтожения Чернокнижницы. Убить ведьму было невозможно, она давно уже перешла ту грань, за которой нет различия между жизнью и смертью. Хакису с ее войском загнали в замок и с помощью мощнейшего заклятия выкинули в межмирье, а ее дух в мир смерти Маш-Тартан, запечатав ведьме путь назад мощнейшим артефактом – «Низвергающим в бездну».

Прошли годы, артефакт затерялся где-то во множестве миров, Арм-Дамаш зажил тихой и спокойной жизнью, забыв свою жестокую повелительницу. Но вот на перекрестке тысячелетий, после сильного шторма жители Туманной Гавани в мутных водах Мертвого моря увидели, выросший из воды, огромный черный замок. И теперь встал крайне сложный вопрос: «А что со всем этим делать?»

Дерри уселся поудобнее, собираясь продолжить изучение нудных древних трактатов, но дверь комнаты открылась, и в помещение сунулась не чесанная со вчерашнего вечера темноволосая голова, принадлежащая Стикуру Эскориту, герцогу Нарайскому.

– Дерри, что ты здесь торчишь? Как всегда пропустишь все самое интересное. Кому вообще пришло в голову заставить тебя перелопачивать книги в поисках нужной информации? Могу поспорить – ты только что проснулся. Насколько я знаю, сидение на одном месте нагнетает на тебя тоску.

Дерри неопределенно пожал плечами, потянулся и, зевая, сказал:

– Заставить меня приносить пользу обществу посредством прочтения горы идиотских томов была, между прочим, твоя идея.

Да? – удивился Стикур. – Но это сейчас уже не важно. Мы наконец-то нашли то, что так долго искали. Послушай, что удалось раскопать Диру. Только давай по дороге, Дирон уже нас ждет.

– Хорошо, – Дерри поднялся, посмотрел по сторонам и с тоской подумал, что горничные опять в коридорах будут перемывать ему кости, сетуя на то, что граф Андеранский – свинья.

– Дирон нашел упоминание о ритуале изгнания, при помощи которого была низвергнута Хакиса, крохи, конечно, но это уже намного больше того, чем мы располагали еще с утра. Мы выяснили, что в ритуале участвовали восемь магов во главе с верховным – Селиверстом Огненным Вихрем, и по всему сходится, что «Низвергающий в бездну» был создан именно им и, соответственно, им и использовался. Этот маг был ключевой фигурой, а остальные только страховали его на тот случай, если что-то пойдет не так, как было запланировано. Самое интересное, что нет никаких упоминаний о том, что стало с артефактом после ритуала изгнания. Про него словно забыли. Ни тебе секретных хранилищ, ни музеев боевой славы. А это может означать либо то, что артефакт был разрушен во время действа, но это вряд ли. Сведения бы просочились, и мы были бы в курсе того, что с ним произошло. Либо (о чем не очень хочется думать) «Низвергающий в бездну» – это далеко не все, что нам нужно, есть еще какая-то составная часть, надежно спрятанная, и сам артефакт не нуждается в особой защите, и именно поэтому в свое время его судьба была пущена на самотек. Или же доблестные древние маги просто не задумывались о том, что будет, если Хакиса вырвется на свободу, действуя по принципу «на наш век хватит». Эти два последних варианта наиболее реальны. А раз судьба «Низвергающего в бездну» была пущена на самотек, то где он может находиться? Правильно, тогда он, скорее всего, остался у самого верховного мага, а сейчас валяется в шкатулке с семейными реликвиями у кого-нибудь из его потомков.

Дир нашел историю рода Силиверста Огненного Вихря, и подозрения подтвердились. «Низвергающий в бездну» остался в семье верховного мага и передавался от отца к сыну. Все потомки верховного мага, так или иначе, проживают на Арм-Дамаше, либо в близлежащих измерениях. Кроме одной ветви. Лет эдак двести пятьдесят назад один из потомков Силиверста Огненного Вихря, а именно, Корнилиус Лактор увлекся путешествиями по измерениям. Последнее измерение, которое он посетил, была некая Земля. По сведениям этой хроники, край ему очень приглянулся, и он обосновался там. Связь с ним постепенно была утрачена.

Мы взяли на себя смелость найти координаты данного измерения и проверить его на магические колебания и… – Стик сделал паузу. – Эта штуковина, похоже, еще там.

Стикур закончил свой рассказ, когда Дерри запирал дверь в свои покои, и молодые люди быстрым шагом направились по длинным коридорам Кен-Кориона в одну из комнат, предназначенную для проведения важных магических ритуалов. В ней были обычные каменные стены, не покрытые гобеленами, и высокие потолки, что существенно уменьшало количество испорченного во время магических действ казенного имущества. Дерри привычно шел по мягчайшим дорожкам с ярким восточным орнаментом. За три года, проведенных во дворце, он научился не обращать внимания на окружающее великолепие. Хотя трудно не думать о том, что голубоватый магический огонь, заключенный в хрустальные шары, стоит во многих мирах столько, что не каждый правитель имеет возможность позволить себе украсить им свои покои. Шторы на окнах были сшиты из тончайшего переливающегося материала. А за любую из висящих на стенах картин коллекционеры заплатили бы такие деньги, на которые можно купить титул, земли, крестьян и целый гарем невольниц. С другой стороны, покои Сарта, короля преступного мира, были не менее роскошны, а его сокровищница, пожалуй, могла бы соперничать и с Кен-Корионской, так что Дерри за последние годы привык к роскоши и не замечал, что вокруг одни произведения искусства и раритеты. Что ж, любовь ко всяким диковинкам, антиквариату и артефактом – удел сильных мира сего.

Но вот в конце коридора появилась арка-вход в святая святых королевского дворца – зал, в котором проводились всевозможные ритуалы. Помещение было небольшим, с толстыми стенами из натурального камня, вдоль которых тянулись деревянные полки со всевозможными магическими артефактами и зельями. На полу была мелом начертана пентаграмма. В каждом из пяти углов горело по толстой восковой свече. По помещению растекался сладковатый дымок от сожженных магических трав. В центре зала рядом с пентаграммой стоял так непохожий на мага Дирон. Высокий мускулистый, облаченный в черный кожаный кафтан с золотой вышивкой по воротнику и манжетам, удобные сапоги и светлые штаны из мягкой замши – Дир создавал впечатление воина, но не чародея. Львиная доля его магического потенциала досталась молодому человеку от предков эльфов, как, впрочем, и странная миндалевидная форма глаз, только у чистокровок они были значительно больше, почти в пол-лица. Получеловек-полуэльф – молодой маг обладал весьма своеобразной магической силой, и этим был ценен для двора Кен-Кориона и лорда Корвина. Кровь эльфов не давала магу обратиться к черным заклятиям, предав свет, и усиливала целительские возможности, а человеческая позволяла практиковать смертельную для эльфов боевую магию. Справа от Дира в запахнутом бордовом плаще, подбитом мехом, стоял уставший лорд Корвин.

Судя по напряженно звучащему голосу Дирона, заклинание подходило к концу. В воздухе послышался хлопок, что-то заискрилось, и на полу в центре пентаграммы появилась мокрая, практически раздетая девушка без сознания. Если это и был артефакт, то весьма странный.