Текст книги "Золотой ребенок (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Я разгладила записку ладонью, испытывая смешанные чувства. Приятно, несомненно, но как он узнал, что я уже вернулась в город? И это «ваш»…

* * *

Рэддок заехал за мной ровно в восемь. Нетерпеливо затрезвонил дверной звонок и я, торопливо затушив сигарету, отправилась открывать.

– Добрый… – начал он, когда я распахнула дверь.

Да так и замер с открытым ртом, пожирая меня глазами. Подол коротенького синего платья, отделанный длинной бахромой, заканчивался много выше колен, и это лишило бедного инспектора дара речи.

– Вечер, – подсказала я с усмешкой, эффектно отставив ножку.

Рэддок мотнул головой, словно пытаясь вытрясти из нее туман, с видимым трудом поднял взгляд и сказал хрипловато:

– Вы очаровательны, Лили.

– Спасибо, – хмыкнула я. Может, у него что-то со зрением? Какой-нибудь редкий дефект, искажающий картинку? – Выпьете что-нибудь?

Карие глаза Рэддока улыбались.

– Не стоит.

– Боитесь не удержаться? – приподняла брови я.

– Играете с огнем, – предупредил он после паузы.

Я независимо пожала плечами.

– И что с того? Я, знаете ли, совершеннолетняя.

– Я заметил… Такси ждет.

Дразнить его оказалось необыкновенно приятно. Такая легкость на душе образовалась, что я негромко рассмеялась и взяла свою сумочку.

– Пойдемте, Эндрю. Давно хочу посмотреть на номер Энн Маккинзи Говорят, она необыкновенна.

– Говорят, – согласился Рэддок рассеянно…

«Синий кит» оказался недурен, а танец с веерами в исполнении мисс Маккинзи и вовсе выше всяких похвал.

Признаться, я не подозревала, что Рэддоку по вкусу подобные места! Полутемный зал, небольшие высокие столики, дымно. Гремит джаз. От запахов крепкого алкоголя, табака и духов щекочет в носу. Атмосфера бесшабашного, какого-то безудержного веселья кружит голову, заставляя отбивать ногой ритм и покачиваться в такт музыке.

Я потягивала коктейль, понемногу отщипывая виноград и сыр, а Рэддок предпочел коньяк. Его глаза ярко блестели, и он чаще поглядывал на меня, чем на сцену.

Оркестр начал наяривать фокстрот, и пары потянулись на танцпол.

– Потанцуем? – предложил Рэддок мне на ухо, и я с улыбкой вложила руку в его протянутую ладонь.

Танцевать с ним оказалось неожиданно легко и приятно. Рэддок вел уверенно, не пытаясь, однако, крутить партнершу, как безвольную куклу.

Фокстрот сменил вальс, а после быстрый чарльстон. Я немного запыхалась, сердце билось часто-часто, тело казалось легким и невесомым.

– Вы отлично танцуете, Лили, – шепнул Рэддок, улучив минутку, когда оркестр сделал паузу.

– Вы тоже, – вернула комплимент я, лишь слегка покривив душой. Звезд с неба по части танцев он не хватал, но и ноги оттоптать не пытался.

Оркестр завел танго, и Рэддок, чуть поморщившись, повел меня к столику.

– Не танцуете танго? – хмыкнула я, пытаясь отдышаться. – Неужели это уронит честь офицера полиции?

Музыка играла вкрадчиво, негромко, позволяя разговаривать, не перекрикиваясь.

– Не умею, – признался он. – Как-то не доводилось.

– Хотите, научу? – предложила я, и он воззрился на меня.

– Вы – прямо кладезь талантов.

– Удивлены? – я промочила пересохшее горло и созналась: – В детстве меня учили только вальсу, полонезу и кадрили, остальные танцы были под строжайшим запретом. Тетки чуть ли не в обморок падали от одного слова «фокстрот». Поэтому когда я от них съехала, решила брать уроки.

Это было очень по-детски, и все же я ничуть не жалела.

– Вас воспитывали тетки? – в низком голосе Рэддока слышалось сочувствие.

Странно, но до сих пор мы мало говорили о прошлом. Все больше о делах нынешних: преступлениях, уликах и версиях.

– Родители погибли при землетрясении, – даже спустя столько лет вспоминать об этом было больно. – Я была их единственным ребенком. По случайности я тогда как раз гостила у родственников. Тетки стали моими опекуншами и вырваться от них я смогла лишь когда мне стукнуло двадцать один. Они живут в противоположном конце страны, в Чарльстоне, округ Мэйфлауэр.

– Похоже, вы были там не очень-то счастливы, раз после совершеннолетия вернулись во Фриско.

– Наверное, – пожала плечами я. – Хотя были и приятные моменты…

И осеклась, сообразив, что большую часть их составляли встречи с Дарианом и наша недолгая помолвка.

Рэддок ничего не сказал, только нашел мою ладонь и легонько ее сжал.

– Знаете, – выговорил он после паузы, неотрывно глядя в свой бокал, – я тоже единственный ребенок в семье. И всяким танцам меня учили, потому что отец считал, что я должен быть своим в любой компании… Иногда мне ужасно хотелось остаться сиротой.

– Почему? – выдохнула я, не в силах представить, что кто-то может накликать на себя эту боль добровольно.

Рэддок пожал плечами и поправил узел галстука так, словно тот его душил. Кажется, он уже немного жалел о своей внезапной откровенности.

– Родители возлагали на меня большие надежды. Как же, наследник судьи Эйзенхауэра.

– О, – растерялась я. Фамилия Эйзенхауэр была на слуху, так звали председателя Верховного суда.

Рэддок скупо усмехнулся.

– Я взял фамилию матери, когда отец больше не пожелал меня знать.

– Из-за чего? – вырвалось у меня. – Ох, Эндрю! Простите меня, ради бога, за эту бестактность.

– Ничего, – он одним глотком допил коньяк. – Вы не виноваты, что отец во мне разочаровался. Это вы меня простите, Лили. Не стоило вываливать это на вас.

– Глупости! – решительно запротестовала я. – Если хотите поделиться, я охотно вас выслушаю.

– Благодарю, – он поднес к губам мои пальцы и легко, еле ощутимо, поцеловал. – Не будем портить вечер. Когда-нибудь я обязательно вам все расскажу. А теперь… потанцуем?

Мы танцевали до трех, пока я совсем не выбилась из сил. Ноги гудели, зато в голове появилась восхитительная легкость.

– Признаюсь, – сказал Рэддок, усаживая меня в такси, – я не верил, что нам никто не помешает.

– Рассчитывали на труп? – я одернула юбку, задравшуюся совсем уж неприлично, и с облегчением откинулась на мягкое сиденье.

– Не то чтобы, – хмыкнул он. – Надеюсь, вы сейчас не расследуете очередное убийство?

Я покосилась на водителя, но тот рулил, как ни в чем не бывало.

– Нет, – я все же понизила голос. – У моих клиентов семейные проблемы.

Это было правдой… в некотором смысле.

Допытываться Рэддок не стал, вместо этого пожелал:

– Удачи.

– Спасибо, – я поколебалась немного и все же призналась: – В действительности меня это беспокоит. Не само дело, хотя оно не очень-то приятное, а предсказание одной моей подруги.

– Предсказание? – разом подобрался он. – У вас есть знакомая пифия?

– Да, – я улыбнулась, вспоминая. – Мы с Лиззи знакомы уже лет семь, еще по колледжу.

Когда-то я налетела на нее на лестнице, опаздывая на лекцию по магической этике. Я уже собиралась мчаться дальше, но девушка вдруг ухватила меня за локоть и уставилась мне в глаза так, что я невольно замерла.

«Отмени поездку на этот уик-энд, – сказала она. – Если не хочешь попасть в Уинчестер раньше времени».

Голос был самым обычным, будничным, да и в лице у неожиданной знакомой ничего зловещего не было, но меня пробрало холодом. В Уинчестере, неподалеку от Чарльстона, находился наш семейный склеп. Но откуда бы случайной прохожей об этом узнать?!

Поначалу я от нее шарахнулась, однако после решила не рисковать… и, как выяснилось, не прогадала. Поезд, на котором я должна была отправляться к тетушкам, потерпел крушение, там мало кто уцелел.

– И что вам предсказали, если не секрет? – в голосе Рэддока слышалось нешуточное напряжение.

Да он же боится! Боится за меня.

– Пустяки, – я попыталась улыбнуться. – Ничего фатального, просто неприятности.

По счастью, такси как раз остановилось перед моим домом. Рэддок проводил меня до квартиры.

Остановившись на пороге, я вдруг обнаружила, что нервничаю. И проговорила с улыбкой:

– Спасибо за чудесный вечер, Эндрю.

Он шагнул вперед и взял меня за плечи.

– Лили, обещайте, что будете осторожны.

Я кивнула – и он меня поцеловал. Не скажу, чтобы это явилось для меня такой уж неожиданностью, но… К черту! Явилось, и еще какой. Никто и никогда не целовал меня так, словно нет в мире ничего дороже. Словно никого нет прекрасней и желаннее меня.

– Доброй ночи, – шепнул Рэддок, неохотно отрываясь от моих губ.

– Доброй, – растерянно выдохнула я.

Он улыбнулся на прощание и сбежал по лестнице. Легко, почти не касаясь ступеней. Я же вошла в квартиру, бросила на трюмо сумочку и уставилась на себя в зеркало. Прижала ладони к горящим щекам, тронула припухшие губы.

Что тут скажешь?..

* * *

– Тетушек бы удар хватил.

Такими словами поприветствовал меня Дэнни, когда я чуть свет появилась в конторе. Разумеется, не по собственному почину, меня спозаранку поднял с постели любимый напарник.

– Да? С какой стати? – осведомилась я холодно, по случаю ранней побудки пребывая в дурном настроении.

– А ты полюбуйся, – Дэнни подбородком указал на лежащую перед ним газету и, закинув руки за голову, поудобнее устроился в кресле.

Я налила себе кофе, прикурила и наконец взглянула на газетный разворот.

– М-да.

Других слов у меня не нашлось. Газетчик поймал момент, когда я развернулась к нему вполоборота. Голова откинута назад, взметнулась бахрома юбки, почти полностью открывая бедра. Ладонь Рэддока корректно лежит на моей талии, но смотрит он так, что мурашки бегут… И заголовок «Танец страсти». В статейке ниже нас называли женихом и невестой, намекая к тому же, что мы уже давно любовники. Жаль, что прямым текстом не написали, Дариан бы их засудил.

– Нравится? – поинтересовался напарник, наблюдая за мной из-под полуопущенных век.

– Дэнни, – поморщилась я, – надеюсь, ты не станешь читать мне мораль?

– Я – нет, – ответил он выразительно. – А вот братец уже звонил.

Я подавилась кофе.

– Ты шутишь?

– Если бы, – Дэнни хрустнул пальцами. – Дариан прямо-таки жаждет наставить тебя на путь истинный.

Во рту стало горько, и я с остервенением затянулась.

– Да что ты говоришь? И по какому праву? Кто он мне такой, собственно? Всего-то дальний родственник!

Дэнни молча показал мне большой палец.

– Ладно, к делу. Новости от Бойдов, они хотят встретиться в десять.

– Новости? – я прикрыла зевок ладонью. – Что у них стряслось?

Он пожал плечами.

– По телефону они говорить не захотели. Сказали только, что дело срочное.

– Ну-ну, – я налила себе еще кофе. – Кстати, что ты выяснил в клубе?

– Ничего, – Дэнни нахмурил лоб. – Покойница там особо ни с кем не дружила. Болтала с девочками, не без того, но все больше о пустяках. Так что пустой номер. Одно ясно, этот любовник не был отцом ее ребенка, они закрутили роман только года два назад.

– Этого следовало ожидать, – вздохнула я. – Где встреча?

– Тут неподалеку, в ресторане. Мы с тобой вроде как случайно встретим там знакомых.

– Конспирация так себе, – поморщилась я.

– Видимо время поджимает, – Дэнни сладко потянулся и поднялся на ноги. – Ладно, поехали уже.

* * *

Заведение оказалось из тех, где за сэндвич с огурцом придется выложить столько же, сколько за обед из трех блюд в не столь пафосном местечке.

Дэнни огляделся и хмыкнул, оценивая колонны, официантов в белоснежных фраках и орхидеи в вазах.

– Сэр, что пожелаете? – поинтересовался метрдотель без малейшей подобострастности.

– Дэниэл Корбетт, я заказывал столик, – небрежно ответил Дэнни, входя в роль эксцентричного богача. Что, кстати, вполне соответствовало действительности. Доставшихся кузену в наследство капиталов вполне хватило бы на роскошную жизнь, но просиживать брюки по гостиным и клубам ему было скучно. Впрочем, как и мне. Так что мы оба отыскали занятие себе по душе.

Сейчас «занятие» сидело за угловым столиком, старательно делая вид, будто нас не замечает.

– Да, мистер Корбетт, – метрдотель поклонился и одним движением брови подозвал официанта. – Энтони вас проводит, сэр.

– Прошу, следуйте за мной.

Официант скользил по сияющему (и ужасно скользкому) паркету с таким видом, будто касаться ногами грешной земли ему вообще не обязательно. Я так загляделась, что едва не пропустила момент, когда Дэнни «узнал» супругов Бойдов.

– Стивен! – воскликнул он, просияв. – Дружище, ты ли это?

– Дэниел! – в тон ему ответил приятный мужчина средних лет, улыбаясь почти естественно, и привстал. – Какими судьбами?

– Да вот, заглянули с кузиной перекусить.

Он представил нас друг другу, отрекомендовав Стивена Бойда своим давним хорошим другом. Меня, разумеется, он назвал своей родственницей, а вовсе не помощником частного детектива. Не знаю, для кого разыгрывался этот спектакль (не для официанта же, в самом деле?), но после взаимных уверений в приятности состоявшегося знакомства мы все устроились за одним столиком.

Бойдам было явно не по себе, поэтому Дэнни зубоскалил вовсю, практически в одиночку создавая видимость оживленной беседы. Я исподтишка разглядывала наших клиентов.

Джейн Бойд была одета с тем же безупречным вкусом, но тени под глазами стали еще заметнее, губы дрожали, а взгляд стал откровенно затравленным. Косметика уже не справлялась с землистым цветом ее лица.

Стивен Бойд держался с завидным самообладанием, его нервозность выдавало лишь то, что он слишком много курил. Мистер Бойд оказался нестарым еще мужчиной, с приятной наружностью и располагающими манерами. Высокий, широкоплечий, с прямым взглядом голубых глаз и каштановыми с проседью волосами – неудивительно, что он покорил сердце Джейн, которая была на добрых десять-двенадцать лет его младше. Хотя тут, надо думать, сыграли роль и другие факторы. Лиззи упоминала, что Бойд женился на своей секретарше, так что она не прогадала.

Кстати, он ведь не бросил бесплодную жену. Либо он из тех, кто верит в нерасторжимость брака, либо действительно ее любит.

Дождавшись, когда официант расставит приборы и ускользнет, Дэнни спросил, продолжая беззаботно скалиться:

– Так что случилось?

Джейн судорожно вздохнула и отпила сока, а ее муж сцепил зубы и полез в карман пиджака за портмоне. Там хранились визитные карточки, водительское удостоверение и тому подобное. Денег в бумажнике не было, кроме одной-единственной купюры, – по-видимому, мистер Бойд держал их в другом кармане. Он перебрал бумажки и выложил перед Дэнни одну, точную копию тех двух, что уже лежали в моей сумочке.

– Вот.

Зато текст отличался разительно. Вместо невнятных угроз в нем содержались четкие указания, что, сколько и как.

Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть – сумма впечатляла – и подняла взгляд на клиента.

– У вас есть такие деньги?

– Есть, – сознался он, растирая в пальцах сигарету. Голос его сделался глухим и усталым. – Не поймите меня превратно, мисс Корбетт. Ради сына я готов расстаться с этими деньгами без раздумий, но это же все равно не поможет, так?

Что же, рассудительности ему было не занимать.

– Что… – миссис Бойд судорожно вздохнула и начала сначала: – Что можно предпринять?

– Практически ничего, – признался Дэнни, в задумчивости постукивая указательным пальцем по столу. – Священник пока особых подозрений не вызывает, мать ребенка умерла год назад, так что это не ее рук дело. А вот кому и сколько она успела разболтать?..

Бойд вперил в него потяжелевший взгляд.

– Что. Нам. Делать.

Дэнни пожевал губами.

– Вам стоило бы обратиться в полицию.

– Нет! – воскликнула миссис Бойд, на мой взгляд, чересчур громко.

– Они поймают шантажиста, – продолжил Дэнни упрямо.

– Который на суде выболтает обо всем, – угрюмо заключил Бойд, теребя свой галстук. – Не годится.

Дэнни хрустнул пальцами и откинулся на спинку кресла.

– Поймать его без полиции будет непросто, если вообще возможно.

Я не могла с ним не согласиться. Шантажист велел им сегодня в два пополудни принести деньги на вокзал и ждать дальнейших указаний. За такой короткий срок и в людном месте организовать толковую засаду нереально.

– Неужели его нельзя как-то… ну, не знаю, вычислить? – Джейн безостановочно крутила на пальце обручальное кольцо и смотрела на Дэнни так умоляюще, что любой другой бы дрогнул. Однако мой драгоценный кузен совсем недавно получил добрую порцию женского коварства, так что на некоторое время сделался нечувствителен к дрожащим губкам и полным слез глазкам.

– Нет, – непреклонно ответил он. – Времени мало. Придется проверять всех знакомых мисс Ллойд, а у нас пока единственная зацепка.

– Какая? – поинтересовался Бойд сухо.

Он с достоинством выдержал удар, однако в наших талантах, кажется, разочаровался совсем.

Дэнни обернулся ко мне.

– Лили, остальные письма с тобой?

Я молча вынула из сумочки записки с угрозами и выложила перед ним.

– Взгляните, – напарник придвинул к Бойду все три послания. – Напечатано на обычном листке почтовой бумаги, без ошибок и помарок. Ровные поля, уверенный удар, правильные переносы. Или шантажист диктовал их машинистке, что крайне сомнительно, или он сам профессионально печатает. Так что будем искать секретаршу.

– Что вы себе позволяете?! – бледное лицо Джейн вспыхнуло.

– А что я себе позволяю? – заинтересовался Дэнни, склонив голову к плечу.

– Вы! – Джейн в запале повысила голос. – Вы осмелились утверждать, что это я!..

– Дорогая, не кипятись, – негромко урезонил жену Бойд. – Мистер Корбетт, вам лучше объясниться. Моя жена была секретаршей, но это вовсе не повод обвинять ее, что она сама написала эти письма.

– А я обвинял? – Дэнни округлил глаза и развел руками. Бойд стиснул зубы, и Дэнни продолжил уже без насмешки: – Перестаньте, мистер Бойд. Я всего лишь сказал вам, что это могла быть секретарша. Любая, понимаете?

– Я же говорила вам, что никто не в курсе! – возразила Джейн Бойд запальчиво, но лицо ее мало-помалу возвращало нормальный цвет. – Мы никому не говорили.

Стивен Бойд задумчиво разглядывал записку с инструкциями, и на скулах его играли желваки.

– Значит, вы ничем помочь не можете?

– Почему же? – я поспешила вмешаться, прежде чем Дэнни пошлет их куда подальше. Идея, конечно, рискованная, но чем черт не шутит? Вполне может сработать.

На мне скрестились взгляды. Вопросительный Дэнни, полный отчаянной надежды Джейн и скептический ее мужа.

– Что вы предлагаете? – не скрывая сомнений, осведомился мистер Бойд.

– Скажите, – проговорила я медленно, – зачем вы держите одну купюру в портмоне отдельно?

Я успела это заметить, когда он вынимал записку.

Бойд моргнул и непонимающе уставился на меня.

– Какое это имеет отношение…

– Пожалуйста, ответьте, – попросила я нетерпеливо.

– Мой талисман, – объяснил Бойд после паузы. – Первые заработанные мной деньги. Это важно?

Дэнни даже привстал:

– Думаешь, получится?

– Почему бы и нет? – пожала плечами я. – Вообще-то деньги я отследить не могу, слишком много аур на них. Зато талисман – без труда.

* * *

Насчет «без труда» я несколько погорячилась. На вокзале шумел и бурлил не то бедлам, не то восточный базар. Там торговали всякой всячиной, от пирожков до газет, зонтиков и чулок; двое полицейских гнались за карманником; беспрестанно объявляли прибывающие поезда; у касс змеился длинный хвост вяло переругивающейся очереди.

В зале ожидания, где была назначена встреча, оказалось не лучше. Напротив меня расположилось фермерское семейство с целым выводком детей, которые безостановочно ругались, дрались и отбирали друг у друга игрушки. Тучная одышливая дама справа жадно уничтожала сандвичи, запивая их сладкой газировкой. Слева мальчик канючил, вымогая у своей замученной мамаши мороженое. Джентльмен чуть дальше делал вид, что читает газету, под ее прикрытием глазея на молоденькую девушку в потертой шляпке и чиненых перчатках. Впрочем, ветхость наряда ничуть красотку не портила, и немало мужчин выворачивали шеи, чтобы ею полюбоваться. Пожилая женщина рыдала и висла на шее у безусого юнца, весьма смущенного этой сценой…

Казалось, на вокзале собралась треть населения Фриско. Ума не приложу, куда ехали все эти люди, но шуму они производили столько, что уже полчаса спустя у меня начало ломить в висках. А уж когда ближе к назначенному часу я сняла блокирующий амулет, вообще захотелось взвыть. Перед глазами поплыли яркие пятна, в голове зашумело. Проклятье!

Я спрятала перекошенное лицо за разворотом модного журнала и попыталась сосредоточиться. Постепенно разноцветье аур вокруг притупилось, из него проступили нужные «островки». Самое отчетливое пятно устроилось за моей спиной – мистер Бойд занял указанное в письме место и теперь ждал указаний шантажиста.

Отчаянно хотелось спать – бессонная ночь сказывалась – и еще больше курить. Но я старательно маскировалась под небогатую горожанку, скажем, продавщицу или официантку, и будучи в таком образе, не следовало эпатировать публику сигаретами. Мешковатый серый костюм, волосы прилизаны маслом, которое заодно придало им замечательный тускло-русый оттенок, дешевая сумочка и видавшие виды туфли – девушка, на которой взгляд задержится не дольше нескольких секунд. Вот только бы еще туфли не так жали! Ноги как в колодках, право слово. Надеюсь, шантажист не заставит себя ждать, иначе я рискую гоняться за ним босиком.

Стараясь не проявлять слишком явного нетерпения, я вынула зеркальце и поправила прическу, заодно поглядывая назад. Клиент нервно покосился на висящие над кассой часы, которые громко пробили два. В тот же момент к нему подскочил мальчишка-беспризорник в пиджаке и кепке не по размеру.

Мистер Бойд рефлекторно прижал к себе портфель (опасаясь, видимо, что воришка его утащит), но беспризорник лишь что-то спросил, дождался кивка и сунул в протянутую руку конверт, после чего проворно удрал.

Клиент вытряхнул из конверта клочок бумаги и небольшой ключ с биркой. Он облизнул губы, зачем-то огляделся по сторонам и поднялся.

Чего и следовало ожидать. Шантажист не такой дурак, чтобы подходить к жертве в заранее условленном месте. Кто поручится, скажем, что юнцы, изучающие расписание поездов, не патрульные в штатском, а вон тот толстый тип с красным лицом и седым ежиком не замаскированный сержант?

Что же, пусть убедится, что никакого оживления вокруг не происходит, все продолжают заниматься своими делами.

Я дала клиенту отойти довольно далеко, прежде чем пойти за ним. Даже упустила из виду, но это как раз не беда – след его ауры еще не успел распасться, так что потерять мистера Бойда мне было затруднительно.

В руке я несла небольшой парусиновый чемоданчик, в который заботливо уложила реквизит – дешевое бельишко, два платья попроще и поношенные туфли, некрасиво выпирающие из-под тонкого чемоданного бока. Достоверность превыше всего.

Я еле ковыляла, поглядывая по сторонам якобы в поисках дамской комнаты, и нагнала клиента только возле камеры хранения. И сразу поставила Стивену Бойду жирный плюс – он на меня даже не оглянулся!

Он передал ключ и портфель работнику и вытер платком вспотевшее лицо. Служащий в форме равнодушно поставил портфель в ячейку и вернул ключ Бойду.

Тот кивком поблагодарил и быстрым шагом направился к перрону. По-видимому, там следовало передать ключ шантажисту. Неплохо придумано.

Сделав вид, что нисколько не интересуюсь Бойдом, я сдала на хранение свой неказистый чемодан и попыталась спешно изобрести себе прикрытие на ближайшие полчаса. Отдаляться было опасно – вдруг упущу дичь? – а слоняться без дела слишком подозрительно.

Я присела на лавочку под раскидистой липой и сделала вид, будто страшно занята. Пришлось сначала рыться в сумочке, потом читать письмо, затем отряхивать юбку… По счастью, долго околачиваться вокруг мне не пришлось.

Большинство пассажиров держали кладь при себе, так что народу тут было немного. Сначала появился грузный седой джентльмен с носильщиком, но его дорогие чемоданы совсем не походили на нужный мне портфель. Затем молодая пара с ребенком пыталась сдать на хранение клетку с попугаем, но у них ничего не вышло.

Наконец к камере хранения танцующей походкой подошла женщина в широкополой шляпке, из-под которой выбивались рыжие кудряшки. Лицо ее показалось мне смутно знакомым, но открыто глазеть на нее я побоялась. К тому же сидела я слишком далеко, чтобы хорошо ее разглядеть. Элегантное светло-зеленое платье, украшенное золотистым шнуром, было ей чуточку мало, а красная помада казалась слишком яркой. В ее затянутых в лайковые перчатки руках ничего не было, кроме ключа от камеры хранения.

И – вуаля! – работник вручил ей тот самый потрепанный портфель.

Интересно, это очередной курьер или шантажист собственной персоной? Вероятность первого была достаточно велика, поэтому я не стала набрасываться на нее с криком (к тому же Бойды категорически запретили поднимать шум), вместо этого пошла следом, стараясь не слишком попадаться ей на глаза.

Женщина несколько раз оглянулась и, по-видимому, не заметив ничего подозрительного, направилась прямиком к стоянке такси.

Следовало поторопиться, иначе птичка упорхнет.

Я изобразила, что подвернула ногу и чуть не шлепнулась на мостовую. Нелепо взмахнула руками, вскрикнула… Затем неуверенно попробовала наступить на «пострадавшую» ступню и картинно прикусила губу. В общем, разыграла целое представление, призванное объяснить, почему небогатая провинциалка раскошелится на такси.

Будем считать, сыграно удовлетворительно. Кое-как доковыляв до бордюра, я принялась отчаянно махать руками, подзывая свободную машину. Желтый автомобиль притормозил рядом, дверца распахнулась и я кое-как забралась в салон.

– Ну что? – первым делом поинтересовался Дэнни, подвинувшись.

– Порядок, – я примостилась на сиденье рядом, содрала ненавистные узкие туфли и чуть не застонала от облегчения. – Том, поезжай за машиной, в которую только что села рыжая женщина в зеленом платье. Заметил ее?

– Еще бы, – таксист одобрительно прищелкнул языком и плавно тронулся с места. – Дамочка в самом соку.

– Полновата, – возразил Дэнни со знанием дела. Он был ценителем высоких худощавых девушек, пылких, нервных и стремительных, как норовистые кобылки.

– В меру, – заспорил таксист. – Есть за что подержаться.

– Кхе-кхе, – прочистила горло я, намекая, что с разговорами о дамских прелестях стоит повременить.

– Не бойтесь, от меня не уйдут, – успокоил Том и лихо обогнал зазевавшийся грузовичок.

Он водит так, что у пассажиров дух захватывает, но еще ни разу не попадал в аварию. К тому же на него можно положиться, если обстановка накалится. Дэнни когда-то здорово его выручил, так что Том всегда рад отплатить ему той же монетой.

Я успела вкратце пересказать напарнику события на вокзале, когда преследуемое такси вдруг резко затормозило возле старого четырехэтажного дома. Чуть ли не на ходу из него выскочила та самая рыженькая и, стуча каблучками, убежала в подъезд. Только дверь хлопнула, оставив незадачливых сыщиков с носом.

Мы с Дэнни переглянулись. Он почесал в затылке:

– Что будем делать?

Хороший вопрос. Не станешь же наобум звонить во все квартиры! Тем более что голоса рыженькой никто из нас не слышал. М-да, незадача.

– Попробую расспросить консьержа, – решила я, роясь в сумочке.

Убедившись, что при себе у меня достаточная сумма на случай, если придется его «подмазать», я кое-как натянула проклятущие туфли и направилась к подъезду.

* * *

План был хорош всем, кроме одного: он не сработал.

Осел консьерж наотрез отказался даже назвать имя рыженькой, не говоря уж о номере ее квартиры, и предложенная купюра его не переубедила. Напротив, этот дурак уверился, что раз информация стоит денег, то она очень-очень ценная, и напыжился от осознания собственной стойкости.

Быть может, не стоило так отзываться о человеке, выполнявшем свой долг, но очень уж он меня разозлил. Особенно когда пригрозил вызвать полицейского и пожаловаться, что какая-то оборванка досаждает честным людям. Оскорбившись на «оборванку» – на нищенку я всяко не тянула – я с трудом сдержала ругательство.

Самодовольный коротышка был так горд собой, что хотелось плюнуть ему в лицо.

– Вот так-то! – припечатал этот мерзкий тип, убедившись, что аргументы у меня все вышли. – Мисс Корбетт не может сказать, что Паоло Винченце плохой работник!

– Что?.. – машинально откликнулась я. – Постойте. Повторите-ка еще раз. Кто не может сказать?

– Мисс Корбетт, – произнес он чуть ли не по слогам. – Владелица дома.

Я не поверила своим ушам. Имени своего я ему не называла, так что вряд ли это могло оказаться шуткой.

– Значит, если мисс Корбетт разрешит, – медленно проговорила я, силясь сдержать дурацкий смех, – то вы мне все расскажете?

Он напустил на себя важный вид и кивнул.

Дело было в шляпе, за исключением малости. Если прямо сейчас я суну ему под нос свое удостоверение, он не поверит. Решит, что ловкая подделка или что мы попросту однофамильцы. Придется озаботиться какими-то полномочиями.

Консьерж не рассмеялся мне вслед, но с таким триумфальным видом развернул журнал, что захотелось вернуться и… скажем, укусить его за нос.

Преодолев этот соблазн, я не отказала себе в удовольствии громко хлопнуть дверью.

Напарник все понял по моему лицу.

– Не прокатило? – поинтересовался он сочувственно, похлопав меня по плечу.

– Как сказать, – отозвалась я загадочно и, не выдержав, усмехнулась: – Консьерж – упрямый осел. Без согласия владелицы дома он даже рта не раскроет.

Дэнни хлопнул ресницами.

– Тогда чему ты радуешься?

– Тому, что я по случайности знакома с этой владелицей. Очень хорошо знакома.

Понимания на озадаченной физиономии напарника не прибавилось, и я сжалилась:

– Оказывается, это мой дом, понимаешь? Его сдают внаем.

Лицо Дэнни еще сильнее вытянулось, а потом он от души расхохотался.

– Ну и история! – выдохнул он сквозь смех, качая головой. – А ты разве не знала?..

– Откуда? – пожала плечами я. – Хочу тебе напомнить, что состоянием управляют опекуны, а я всего лишь пользуюсь процентами и в детали не вникаю.

Папа считал, что недвижимость – неплохое вложение средств, руководство трастового фонда придерживалось того же мнения. Так что я и сама не знала, сколько у меня подобных домов. Полагаю, десятка два наберется.

– Так чего ты медлишь? – не понял кузен, разминая пальцы. – Как бы птичка не улетела.

– Мне нужны бумаги, – вздохнула я. – Причем лучше на твое имя, иначе консьерж может заупрямиться. Вот записка дяде Джону, тут недалеко, я сейчас на всякий случай ему позвоню.

Строго говоря, Джон Митчелл мне не родственник. Он был давним другом и поверенным моего отца, и многие годы после его смерти возглавлял опекунский комитет, ведавший моими финансами. По некоторым обмолвкам в старых письмах я поняла, что дядя Джон был влюблен в мою мать. Ко мне он питал почти отцовские чувства, хотя виделись мы нечасто.

– Разумно, – признал Дэнни, подумав, и спрятал мое письмо в карман. – Ладно, мы погнали. И так кучу времени ухлопали без толку.

Он дождался, пока я вылезу из такси, и дал отмашку Тому.

Я проводила сорвавшееся с места такси рассеянным взглядом и направилась к телефонной будке в аптеке.