Текст книги "Дело о шубе деда Мороза (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

И поддел носком сугроб. Я лишь вздохнула. Понятно, Эринг надеется преподнести коллеге готового преступника, чтоб тетю Хельгу не дергали.

На улице валил густой снег, щипал мороз, и я приплясывала от холода. Уже часов десять вечера, когда домой попаду – вообще неизвестно.

Наконец Амунди вернулся и пригнал перед собой (точь-в-точь овчарка) двух испуганных тетенек. Громыхнул кулаком в дверь.

Открыли тотчас же. На пороге стоял высокий пожилой господин типажа «трезвенник-язвенник». Болезненная худоба и желтоватая кожа выдавали неполадки с пищеварением.

– Кто вы такие и что вам нужно? – он нервно поправил пенсне.

Я схватила Эринга за рукав и шепнула ему:

– Я его видела сегодня в театре!

Приятель разом подобрался. Кивнул чуть заметно и уточнил громко:

– Господин Идмунд?

– Он самый. А что, собственно?..

– Инспектор Эринг, констебль Амунди! – отрывисто представился Эринг. – Разрешите войти?

– Что вам нужно? – он уцепился за дверной косяк, как строптивый кот. Только больно тощий – видимо, помоечный.

Эринг смерил его взглядом.

– Ответы. Или вы предпочитаете говорить в полиции?

Господин Идмунд вздрогнул и наконец посторонился.

– Мы тут немного осмотримся, не возражаете? – с порога поинтересовался Эринг.

Ошеломленный напором бедняга проблеял:

– Да-да. Так сказать, чувствуйте себя как дома.

И хихикнул нервно.

Эринг довольно потер покрасневшие от мороза руки и коршуном оглядел фронт работ…

Долго копаться ему не пришлось. Там же, в прихожей, он торжествующе извлек из шкафа наряд Деда Мороза с уже подсохшими бурыми пятнышками на груди.

– Это ваше? – инспектор резко обернулся к хозяину дома.

– Д-да, – выдавил тот, хлопая белесыми ресницами. – А что, позвольте спросить?..

– Зачем вам театральный костюм? – спросил Эринг прямо, и на желтых щеках господина Идмунда зарделись неровные пятна.

Он молчал, и Эринг продолжил давить:

– Это ведь костюм Деда Мороза? Еще и со следами крови!

– Я все могу объяснить! – взмолился хозяин дома, нашаривая за спиной стул. Почти упал на него и на мгновение закрыл лицо руками. – Я… Я учитель истории, преподаю в школе. Я протестую, решительно протестую против коверкания наших исконных традиций! У нас ведь есть прекрасные праздники – Первого снега и Йоля! А этот Новый год… Он чуждый нашему народу, понимаете?!

Он разгорячился, засверкал глазами. Фанатик!

– Поэтому вы угрожали актерам? – спросил Эринг недоверчиво.

Господин Идмунд только отмахнулся.

– Ах, оставьте! Какие угрозы? Я пытался проводить разъяснительную работу! Увы, тщетно.

– А шуба вам зачем? – не понял Эринг и устало прислонился спиной к стене.

– Чтобы сорвать представление, конечно же! – признался господин Идмунд простосердечно. – Я подумал, что охрана запутается и пропустит меня за кулисы.

Я прикусила губу, скрывая усмешку. Перемудрил господин Идмунд, ни к чему такие сложности – сторож там совсем мышей не ловит.

– Тогда почему не сорвали? – не выдержала я.

Он всплеснул руками.

– Там ведь был ледяной дракон! – последние слова он произнес с придыханием.

– Побоялись? – уточнил Эринг насмешливо. – Кстати, кровь откуда?

– Носом пошла, от волнения. – Вздохнул учитель. – Понимаете, если этот праздник одобрили они, это совсем, совсем другое дело!

– М-да, – Эринг взъерошил волосы. – Ладно, собирайтесь. Вы задержаны.

– Но за что?! – господин Идмунд хлопал глазами.

– Потому что у вас такая же шуба, как была на убитом актере, – пожал плечами Эринг. – И вы ему угрожали.

– Эринг, – тихонько окликнула я. Цапнула приятеля за рукав и оттащила в сторону. – Не дури. На шубе нет дыры и следов пороха.

Он набычился.

– Мало ли, может шуба была расстегнута.

– Тогда куда делись пороховые газы? На теле их тоже нет. Эринг, локализация пятен не соответствует выстрелу. А вот из носа вполне могло накапать.

– Все равно этого достаточно для подозрений! – упрямился Эринг.

Вот поэтому следователям и не разрешают заниматься делами близких.

– Разуй глаза! – рассердилась я. – Он же в плечах вдвое уже! Эта шуба на убитого бы просто не налезла. И вообще, глупо же хранить улики прямо в шкафу!

Он молчал и кусал губы.

– Ладно, – наконец решил Эринг. – Шубу мы изымем как вещ. док. А этот пусть пока остается.

Уф!

* * *

– Что будем делать теперь? – хмуро спросил приятель, остановившись на крыльце.

Снегопад окутывал Ингойю пуховой шалью, и в приглушенном им свете фонарей город казался ожившей сказкой.

– Думать! – ответила я резко. – Эринг, перестань!

Пару мгновений он буравил меня злым взглядом. Потом шагнул в сторону и, наклонившись, зачерпнул горсть снега.

Растер лицо, повторил… И вернулся ко мне уже хладнокровным и сосредоточенным.

Он встал под фонарем, прикурил.

– Ну что, какие версии?

– А у тебя? – схитрила я.

Эринг пожал плечами.

– Если бы не тот факт, что убийца должен хорошо знать театральные порядки, я бы начал с поисков жены. Сама знаешь, первым делом проверяют близких родственников.

Я медленно кивнула и наконец поймала ускользавшую мысль.

– А почему не жена?

– В смысле? – он захлопал ресницами, даже о сигарете позабыл.

– Жена ведь может быть актрисой, почему нет?

Он вытаращился на меня, а потом хлопнул себя по лбу.

– Я идиот! – простонал он и отшвырнул сигарету в сугроб. Она обиженно зашипела и погасла. – А мотив? Ревность или деньги?

– Наследства он точно не оставил, – отмахнулась я. – Разве что долги. Мама говорила, он был картежником.

– А та страховка? – Эринг наморщил лоб и поднял повыше воротник. Поежился на холодном ветру. – Хотя нет, она просроченная… Вроде бы.

Мы посмотрели друг на друга.

– Еще что-нибудь хочешь рассказать? – спросил он хмуро.

– Хочу, – согласилась я покладисто, кое-что припомнив. – Слушай…

И пересказала ему выкладки тети Хельги и кое-какие собственные наблюдения. Он не перебивал, хмурился только.

– Знаешь, – выговорил Эринг после паузы, – я попрошу дядю взять тебя следователем.

– Посмей только! – притворно нахмурилась я. – С мертвецами мне как-то привычнее, знаешь ли.

– Еще бы! И Исмир не ревнует! – подмигнул он и с хохотом увернулся от снежка.

Я только головой покачала. Как мальчишка, честное слово. А ведь ему уже за тридцать!

* * *

В театре нас встретили гул голосов, столы с кофе, чаем и закусками… И мой любимый дракон.

Исмир оказался рядом так быстро, что я глазом моргнуть не успела. Приобнял за плечи, прижал к себе. Вдруг нахлынула усталость, и немудрено. Дело-то уже к одиннадцати вечера!

Я позволила себе слабость – на мгновение прикрыла глаза, прислонилась к горячей груди.

– Кто с Исарой?

– Бабушки, – хмыкнул Исмир. – Чуть не подрались, выясняя, чья кукла лучше.

– Они одинаковые, – заметила я.

– И обе Исаре не понравились, – сообщил он мне на ухо. – Внутренностей нет, неинтересно.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Бедные бабушки!

К нам подскочил пухлый розовощекий господин в костюме с ярким галстуком и полосатым жилетом.

– Господин инспектор! – взмолился он. – Что происходит?! Сколько нам еще тут сидеть?

– А вы, простите, кто? – Эринг смерил его взглядом.

– Директор! – отрекомендовался тот важно. – Господин Торольв, к вашим услугам!

Поклонился и продолжил талдычить:

– Господин инспектор, поймите! Час уже поздний, а мы не можем тут ночевать! Могу я отпустить всех по домам?

– Нет. Зато вы можете отдать мне ключи и уйти, – Эринг энергично помотал головой, стряхивая с шевелюры растаявший снег. – Вас ведь тут со вчерашнего дня не было?

Директор отскочил и запротестовал:

– Нет-нет, как можно?! У меня были дела, но… В таких обстоятельствах! Я не брошу театр, мое детище, моих людей!

Он картинно прижал ладони к груди.

– Ладно, – вздохнул Эринг, оглядываясь. – Тогда пойдемте в ваш кабинет. Поговорим.

И махнул рукой, подзывая тетю Хельгу, флегматично наблюдающую за суетой из кресла в углу. Мы с Исмиром увязались за ними, констебль Амунди потопал следом.

Тетя разумно прихватила свежий кофейник и тарелку с бутербродами.

На пороге кабинета пухленький директор притормозил, оглядел царящий вокруг бардак и всплеснул руками.

– Прав был покойник! Надо было ее уволить.

– Кого? – не понял Эринг, по-хозяйски усаживаясь за стол. Сгреб бумаги и сдвинул к краю чашки.

– И в чем прав? – поддакнула я.

– А? – встрепенулся директор.

– Кого уволить? – повторил Эринг, подперев щеку рукой. Поморгал и попросил: – Можно мне кофе?

– Я налью, – вызвалась тетя Хельга.

Эринг поблагодарил ее улыбкой и повернулся к директору.

– Да уборщицу, – тот с досадой махнул рукой. – Говорил мне Бьярт, что она сюда по его душу явилась, а я не верил.

– По его душу – это как? – осторожно уточнил Эринг, не веря удаче. – Она ему угрожала, преследовала?

Мгновение директор непонимающе на него таращился, потом расхохотался.

– Да боги с вами, инспектор! Просто ходила за ним хвостиком, следила. Он, хм, был известным дамским угодником…

– Кобелем он был, – уточнила тетушка безмятежно.

Директор покосился на нее с укоризной, но возражать не стал. Как говорится, из песни слов не выкинешь.

Эринг отхлебнул кофе и спросил недоверчиво:

– Вот так пришел и нажаловался на уборщицу? По-моему, такие как господин Бьярт наоборот от внимания млеют.

– Так-то оно так, – вздохнул господин Торольв. – Но она, кажется, его бывшая… Хотя ума не приложу, что он нашел в этом сером воробышке. Он с гастролей вернулся, как увидел ее – сразу ко мне. Уволь, говорит! А я тогда на него крепко зол был из-за одного дела, решил вот проучить.

Мы с Эрингом переглянулись.

– Так-так, – протянул он, блестя глазами. Куда и подевалась усталость! – Значит, сразу попросил уборщицу турнуть?

– Ну, – директор пригладил усики и кивнул. – Точно, прям в тот же день, как с гастролей вернулся, в сентябре.

– Четыре месяца назад, – подсчитал Эринг и задумался. Потом взметнулся, как пружиной подброшенный. – Минуту!

Эринг оккупировал телефон в углу и, похоже, даже умудрился кому-то дозвониться, несмотря на поздний час…

– Ну вот, кое-что проясняется, – довольно заявил он, вернувшись на свое место. – Господин Торольв, а вы документы этой вашей уборщицы видели? Как ее там?

– Эва, – подсказала тетя Хельга, прикуривая.

– Ну-у-у, – смутился директор, отведя глаза. – Признаться, я ее просто так взял. Не просить же у уборщицы рекомендации с резюме!

– Короче, работает без оформления, – понял Эринг.

– Ну… Да. Кто же знал!

Действительно, кто мог знать?

– А мусор из театра когда вывозят? – продолжил пытать его Эринг бессмысленными (на первый взгляд) вопросами.

Директор даже рот приоткрыл.

– Э-э-э. Так утром, в семь утра машина приезжает и баки забирает.

Эринг вздохнул.

– Ладно, придется копаться на свалке. Еще один вопрос, и я от вас отстану.

Директор всем своим видом выразил готовность ответить хоть на сотню самых заковыристых вопросов, лишь бы этот кошмар наконец закончился.

– Сегодня в зале было холодней, чем всегда?

Вот же гад, решил меня проверить!

Господин Торольв растерялся. Похоже, в зал-то он и не заходил. Зато не растерялась тетя Хельга.

– Намного, – сообщила она, выпуская клуб дыма. – Даже странно, ведь отопление было включено на полную мощность. А это имеет значение?

– Еще какое! – заверил Эринг с чувством. И повысил голос: – Амунди!

Бравый констебль возник на пороге и воззрился на начальство.

– Неси протоколы опроса свидетелей! – скомандовал Эринг. Амунди молча положил перед ним стопку исписанной бумаги и Эринг тут же ею зашуршал. – Так-так… О как!

Он поднял взгляд и довольно улыбнулся.

– Ну вот! Теперь все ясно.

– Что ясно?! – директор даже подпрыгнул на месте.

Эринг от него отмахнулся.

– Репетиция же была в шесть, правильно? – уточнил он почему-то у тети Хельги. Та лишь кивнула, с интересом посматривая на развившего бурную деятельность инспектора. – Тогда все сходится. У нее железное алиби с семнадцати ноль-ноль до двадцати тридцати. Была у подруги на Дне рождения, праздновали в кафе.

Действительно, все одно к одному!

– Прямых улик у тебя нет, – напомнил Исмир, который до того в расследование не вмешивался. Не по чину ледяному дракону такой ерундой заниматься, ему международные дела подавай.

Эринг ухмыльнулся и с удовольствием потянулся.

– Придется ее расколоть!

– Как? – скептически поинтересовалась я. – Очень хладнокровная дама, знаешь ли.

– Нервы есть у всех, – Эринг одарил меня широкой улыбкой. – Устроим спектакль. В конце концов, мы же в театре!

* * *

– Дамы и господа! – зычно позвал директор, выйдя в холл. – Переходим в зал. Все – в зал!

Актеры, актрисы и прочий персонал потянулись за ним неровным клином. Расселись в партере, хотя эдакий ракурс – не со сцены, а на нее – был им явно непривычен. В проходах замерли констебли, сам Эринг устроился за столом на сцене, рядом с директором театра. Инспектор похлопал ладонью по столешнице, требуя тишины.

– Приступим, – объявил он деловито. – Я – инспектор Эринг из Ингойского сыскного агентства. Расследую дело об убийстве вашего коллеги, господина Бьярта. Может, кто-то хочет мне что-то сообщить?

Он обвел всех взглядом. Зал безмолвствовал, только жужжала какая-то особо морозоустойчивая муха.

– Хорошо, – тяжело обронил Эринг. – Тогда я назову убийцу…

В зале кто-то ахнул, все зашевелились, зашушукались.

Эринг поднялся, сунул руки в карманы и принялся прохаживаться вдоль сцены. Елка за его спиной подмигивала веселыми огоньками.

– Дело на самом деле простое, – начал он, дождавшись, пока шепотки умолкнут. – Меня сбил с толку антураж. Вся эта история с праздником, нарядом и прочим – это декорации. А само дело выеденного яйца не стоит.

– Так кто его убил-то?! – выкрикнул кто-то с места.

Эринг ухмыльнулся и ответил просто:

– Жена. – Поднял руку, требуя тишины. – Господин Бьярт скрывал, что женат, потому что…

– За всеми юбками бегал, – прокомментировала тетя Хельга вполголоса, но ее грудное контральто услышали все.

Кто-то хмыкнул. Эринг продолжил, не обращая внимания на выкрики:

– … он скоро собирался разводиться. Расстаться с женой господин Бьярт хотел полюбовно, адвокат это подтвердил. С этой целью убитый назначил жене встречу до репетиции.

– Но почему тут? И как она сюда пробралась? – спросил все тот же любопытный.

Сам факт женитьбы покойного уже никого не удивлял – в театре слухи разносятся быстро.

– Хорошие вопросы, – похвалил Эринг, вперив пристальный взгляд в зал. – Правильные. Убийца отлично знала, что тут и как, потому что она – одна из вас!

Кто-то охнул, впечатлительная дама простонала, что ей дурно. Но страсти быстро улеглись – всем было жуть, как интересно.

– Следствие пытались запутать, – рассказывал Эринг, вышагивая по сцене. – Но безуспешно. Первое. Подкинутая в гримерку госпожи Хельги записка сразу показалась мне нарочитой, слишком деловой. Пылкий любовник так не напишет!

Я спрятала улыбку. Сразу? Ну-ну.

Эринг продолжал вдохновенно:

– Подкинуть ее, опять же, мог только кто-то из своих, причем уже после представления, иначе ее могли обнаружить слишком рано. Это второе. Причем в записке почему-то не было указано время встречи. Господин Бьярт знал, что застанет жену тут, причем задолго до репетиции, чтобы поговорить без лишних ушей. Это третье. Интересно?

Он остановился и усмехнулся.

– Да-да! – выкрикнули с мест сразу несколько голосов. – Продолжайте!

Еще бы, такое представление, куда там пьесам.

Эринг кивнул, вынул руки из карманов и принялся загибать пальцы.

– Четвертое. Жертву зачем-то раздели и унесли шубу. Вопрос – зачем?

Он показал залу правую руку с единственным поднятым большим пальцем. Обвел взглядом примолкших актеров.

– Опять же, разгадка оказалась проста. Нас пытались убедить, что господина Бьярта застрелили перед самой репетицией! Когда он уже переоделся в Деда Мороза, понимаете? Убийца просто обеспечивала себе алиби. Для этого она принесла из гримерки нужный костюм, сняла – а точнее, срезала – с жертвы одежду, но впопыхах оцарапала труп ножом. Затем надела на Бьярта бороду, рукавицы и шапку, прикрыла тело «сугробом» и спрятала под елку. А одежду мужа и шубу унесла с собой. Кстати говоря, сначала меня насторожили туфли на его ногах вместо валенок. Вы спросите, почему она не надела на жертву полный костюм Деда Мороза? Ответ прост: она хрупкая женщина и не сумела переодеть тяжелого взрослого мужчину. Пока складно?

Актеры завороженно молчали. Да что там, они дышать забывали! Директор замер за столом, как приклеенный. А Эринг вошел в раж.

– Чтобы еще сильнее нас запутать, – продолжил он, глотнув воды, – убийца после репетиции выключил отопление и открыл окна. Таким образом, она пыталась «сдвинуть» время смерти, но немного не рассчитала. Ночью был мороз и зал выстыл настолько, что не прогрелся даже к началу представления.

– Но когда мы пришли, окна были закрыты! – выкрикнул кто-то с места.

– И отопление включено! – поддакнул другой.

– Именно, – Эринг довольно улыбнулся. – Вопрос, кто мог прийти вчера после всех, а сегодня раньше? Подумайте, это ведь просто! Все сходится на одном человеке. Только у него была возможность это все проделать, только у него были ключи от всех помещений. Только он мог спокойно вынести одежду и бросить в бак вместе с другим мусором. И все это давало отличное алиби – ведь убийца вечером была на Дне рождения подруги! Место людное, свидетелей два десятка… Не так ли, госпожа Эва?

Зал ахнул. Взгляды скрестились на скромной мышке-уборщице. Худенькая, в сером платье и скромном платке, прикрывающем такого же мышиного цвета волосы.

– Что за глупости вы придумали, господин инспектор? – отозвалась она спокойно и чинно сложила руки на коленях.

– Почему – глупости? – хмыкнул Эринг. – Кстати говоря, проверить вашу личность труда не составит. Мэва-Эва, как вам больше нравится?

– Хорошо, – уборщица медленно встала. – Да, он был моим мужем. Но зачем мне его убивать? Не из-за ревности же, в самом деле! Мы много лет жили порознь.

– Из-за ревности тоже, – кивнул Эринг. – Но в основном ради денег. Бьярт застраховал свою жизнь – давно, пять лет назад. В случае его смерти вы получили бы очень недурственную сумму. Одна закавыка – договор истекает первого января. То есть завтра… уже почти сегодня!

– Глупости, – парировала она. – Бьярт давно перестал платить взносы, так что договор уже недействительный.

– Само собой, – Эринг пожал плечами, – Бьярт перестал платить, потому что надумал разводиться, когда вы устроились в театр. Он поэтому вас и не боялся, ведь так? Бедняга не знал, что вы тайком посылали деньги в страховую компанию – от его имени, само собой! Со временем бы страсти поутихли и вы получили свои деньги…

Она смотрела все еще спокойно, только заметно побледнела.

– Какие интересные вещи вы говорите, господин инспектор!

Эринг хмыкнул.

– Не отпирайтесь. Чтобы это подтвердить, мне пришлось поднять директора фирмы с постели. Но теперь мы все докажем. Найдем шубу и пистолет. Думаю, присяжные нам поверят. Ведь банальная история на самом деле.

– Банальная? – прошипела она, наконец потеряв самообладание. Стиснула пальцы в кулаки. – Я лучшие годы на него угробила! А он нашел себе богатую старуху! Даже видеться со мной брезговал! Мерзавец! Ненавижу!

* * *

Беснующуюся женщину увели констебли, галдящие актеры разошлись по домам. А мы четверо – я, Исмир, тетя Хельга и Эринг – сидели под елочкой на сцене. Я звякнула домой, убедилась, что бабушки стоят на страже спокойного сна Исары (заодно и друг за другом присматривают!) и решила, что заслужила выходной.

Мы попивали шампанское, закусывали чуточку «подгулявшими» бутербродами и мандаринами, хохотали и распевали дурацкие песенки, пока гулко не забили часы. Раз, второй, третий… двенадцатый.

Где-то захлопали петарды, небо за окном расцветил салют.

С Новым годом, Хельхейм!