Текст книги "Дело о шубе деда Мороза (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

– Регина, детка, мне нужен Исмир.

Прямо скажем, неожиданное заявление.

Тетя Хельга невозмутимо попивала кофе и дымила сигаретой, но чуть заметный тремор пальцев ее выдавал. Нервничает.

– Что случилось? – спросила я напрямик.

Она стряхнула пепел, поправила кокетливую пушистую шапочку и призналась с досадой:

– У нас Дед Мороз пропал!

Я чуть тортом не подавилась.

– Прости, кто?

– Дед Мороз! – повторила тетя раздельно. Махнула рукой и объяснила: – Мифологический персонаж, вроде властелина зимы.

– А-а-а! – протянула я понимающе. – Опять патриотическое воспитание?

– Именно, – она повела изящными плечами, закутанными в теплый мех. – Ты же знаешь, детка, нынче мы с Мидгардом дружим.

Было такое. Политическая ситуация напряженная, мир того и гляди сорвется в очередную войну. Так что власти Хельхейма с союзниками милы и обходительны, а населению предписывается всячески выказывать любовь к всему мидгардскому.

Хель побери эту политику!

– Теперь нам велено, – продолжила тетя Хельга, иронически выделив последнее слово, – всячески поддерживать родство культур. Мол, наши предки были из Мидгарда и все такое.

– Тетя! – я даже чуточку рассердилась. – Хватит ходить вокруг да около.

– Ладно, – согласилась она покладисто. Глубоко затянулась, наморщила лоб и выдала по пунктам: – Первое. Власти Ингойи решили пропагандировать Новый год. Второе. Традиционно на него приходит Дед Мороз – олицетворение зимы и мороза. Третье. Пробное празднование будет сегодня вечером, в нашем театре. Четвертое. Бьярт – актер, который должен был играть главную роль – вчера не явился на репетицию и домой ночевать не пришел.

М-да, невеселая картинка. Попахивает конфузом, а там и до обострения международной обстановки недалеко… Тьфу, все же Исмир на меня дурно влияет! О политике кроме меня найдется кому побеспокоиться.

– А Исмир тут при чем? – невнимательно спросила я, поглядывая дочку, которая с упоением кувыркалась в сугробе. – Может лучше Эринга попросить?

Кофе мы попивали в саду, несмотря на трескучий мороз, который за десять минут превращал раскаленный мокко в кофе со льдом. Исаре нужно гулять по холоду, а отпускать ее без присмотра я опасалась. Ничего, скоро пойдем в дом.

– Эринг не может, – вздохнула тетя. Выглядела она расстроенной. – Он сегодня на дежурстве.

– Постой, что не может? – не поняла я. – Как раз примет заявление о пропаже этого Бьярта.

Она лишь отмахнулась.

– Заявление примут только через трое суток. Мужчина холостой, мог ведь и просто загулять. А у нас премьера уже сегодня срывается!

Цинично, но верно.

Я потерла озябшие ладони и допила совсем остывший кофе.

– Тетя, скажи прямо, что тебе от меня нужно?

Она молча докурила, подняла на меня темные глаза и улыбнулась одними губами.

– Регина, детка, уговори Исмира подменить Деда Мороза. Прошу!

* * *

Тетя не сказала главного. Она не только шила костюмы для праздника, но и принимала в нем самое деятельное участие. Оказывается, Дед Мороз должен был выступать в паре со своей «внучкой» – Снежной Девой.

Исмир – в долгополой голубой шубе, белой шапке и рукавицах – был хорош несказанно. «Внучка» по виду годилась ему в старшие сестры, даже пышная белоснежная борода «Дедушку» не спасала. Зато в роли Мороза он был невероятно убедителен. По мановению его руки стены расцвечивались морозными узорами и прямо из воздуха сыпал настоящий снег. Таял он неохотно – в зале было свежо.

Брр! Я поплотнее закуталась в мех. Хорошо, что додумалась не сдавать шубу в гардероб! Что же так холодно-то? Как будто окна всю ночь были настежь или отопление отключили.

Зато Исаре нравилось. Дочка подпрыгивала рядом, хлопала в ладоши. Глазенки блестели, щечки раскраснелись. Я не выдержала, пощупала ее лоб. Чистой воды рефлекс – вряд ли ледяная драконица может простудиться. Конечно, Исара – полукровка, но драконьи гены доминантны. Проще говоря, в смешанных браках до третьего поколения рождаются чистокровные драконы.

Пока я отвлеклась на раздумья о наследственности, пропустила главное. Проблемы подкрались незаметно.

– Регина, девочка моя! – вскричал за спиной знакомый голос.

– Мама, – кисло ответила я, нехотя обернувшись. – Здравствуй.

Мама сияла улыбкой во все тридцать два зуба (правда, парочка были уже вставные). Напомажена, приодета, надушена. В руках – роскошный букет и прозрачная коробка, из которой таращилась голубоглазая кукла в кружевах.

– Здравствуй, дорогая! – воскликнула мама так, что зрители начали недовольно оборачиваться. Мама сделала виноватый вид и засюсюкала шепотом: – Внученька, милая, это тебе!

И торжественно протянула куклу.

– Спасибо, – воспитанно поблагодарила Исара. Впрочем, брать подарок она не торопилась, вопросительно покосилась на меня.

Пришлось кивнуть, иначе с мамы сталось бы устроить скандал.

Дочка сцапала куклу, потрогала пальчиком кружева на ее пышной юбке и задумалась… Я спрятала улыбку. Интересно, на какой эксперимент она пустит эту прелесть?

– Я с вами сяду, хорошо? – проворковала мама. Благо, свободных мест в зале предостаточно. Мэр и прочая высокопоставленная братия с женами, детьми и внуками были тут как тут, зато рядовые жители Ингойи проникаться иноземными традициями пока не спешили.

Так что мама плюхнулась рядом. Уставилась на сцену, почему-то нахмурилась. Потом встряхнула кудряшками и наигранно улыбнулась. М-да, актриса из нее все же аховая.

Слава Хель, хоть букет оказался не для меня! Мама пристроила его на краешке кресла и принялась сюсюкать с Исарой. Причем имени внучки она, кажется, не помнила. Иначе не называла бы ее кошечкой, заинькой и внученькой. Исара, которая сюсюканье терпеть не могла, смотрела на нее без восторга, но пока терпела.

Мама же изо всех сил пыталась внучку очаровать. За шесть лет она так и не смогла уговорить нас с Исмиром, кхм, связать себя узами брака, как сие называлось. В наш дом ей дорога была закрыта, на публике мы бывали редко… Оставалось только подстерегать в театрах и ресторанах.

Впрочем, мама быстро сообразила, что толку от этого никакого, и отстала. Любопытно, что ее теперь припекло? А припекло явно, раз уж она даже актерскую игру тети Хельги не критиковала, только недовольно поджимала узкие губы.

Дочка подпрыгивала, хлопала в ладоши и подпевала песенкам со сцены, мама тщетно пыталась привлечь ее внимание. Исара слушала вполуха, забытая кукла скучала на острых коленках. Пышные банты на белоснежных хвостиках задорно подпрыгивали в такт, ярко-синие глаза сверкали восторгом. Подозреваю, что ради дочки Исмир теперь всеми правдами и неправдами будет лоббировать этот самый Новый год…

Я снова отвлеклась – и снова прозевала неприятеля. Хотя пропустить госпожу Ислану – это надо уметь! Гибкая фигура в белом с серебром платье царственно скользила по проходу, и вслед ей дружно оборачивались.

Величественная гостья остановилась рядом. Холодно взглянула на Исару.

– Исара! – позвала она. На лице, словно высеченном изо льда, мелькнула слабая тень улыбки. – Поздоровайся с бабушкой.

Меня она старательно не замечала.

– Ждратуте, – невнятно произнесла Исара, сунув палец в рот. Еще и ресницами хлопнула, паршивка!

Зато как перекосило обеих ее бабушек! Спесивое выражение лица и поджатые губы – похожи, прямо как сестры.

А главное, в руках моей «почти свекрови» красовалась точно такая же кукла.

Резекционный нож мне в почку!

Назревающее побоище бабушек прервалось раскатистым: – «Ха-ха-ха!» и стуком посоха, от которого задребезжали стекла.

– А теперь докажите, детишки, что достойны моих подарков! – гремел голос Исмира.

Его почтенная матушка в ужасе уставилась на сцену, приоткрыв рот. Как же! Ледяной дракон запятнал себя выступлением на потеху людям!

Хм. Надеюсь, у дракониц не бывает инфарктов? С другой стороны, я бы не отказалась вскрыть еще одного дракона, тем более особей женского пола мне пока препарировать не доводилось. А свекровь анатомировать – это особое удовольствие, штучное…

Обошлось. Госпожа Ислана сменила иззелена-бледный цвет лица на негодующий румянец. Открыла рот, но высказаться не успела. В воздухе под общий восхищенный вздох соткался невесомый ледяной мостик. Конец его лег под ноги Исаре, на другой стороне улыбался в накладную бороду ее загримированный папочка.

Упрашивать малышку не пришлось. Она ловко цапнула обеих кукол у опешивших бабушек, вскочила и вприпрыжку рванула на сцену. Чего-чего, а публики дочка не боялась.

Я осталась в окружении двух злющих, как кобры, бабушек. Уф, а ведь любимый скальпель остался дома! Зато в кармане ждал своего часа перевязанный ленточкой набор из резекционного ножа, долота и костных ножниц, который я собиралась презентовать дочке. Исара давно выпрашивала «настоящие» инструменты.

Надо думать, мама и «свекровь» что-то поняли по моему лицу. Дружно отвернулись и уставились на сцену, где Исара как раз взгромоздилась на стул возле украшенной конфетами и огоньками елки под потолок. Звонкий голосок дочки выводил что-то про елочку, Новый год, зайчиков и прочую ерунду.

В зале утирали глаза и шмыгали носами. Очень, очень трогательно!

Но сентиментальный стишок вдруг прервался на полуслове. Исара склонила головку к плечу, задумчиво потеребила бантик – и решительно спрыгнула вниз. Потопала к елке, поднырнула под густые ветви, сдернула белую ткань, сложенную у основания ствола неловкой имитацией сугроба. И позвала громко, на весь зал:

– Мама! Мамочка, иди сюда. Тут труп!

А голосок-то какой звонкий, радостный! Словно ей преподнесли долгожданный подарок.

Исмир стремительно рванул к дочке. Нагнулся, процедил что-то сквозь зубы и резко выпрямился.

– Никому не выходить из зала! – прогремело повелительное. – Оставайтесь на своих местах. – И, уже тише: – Хельга, вызови полицию.

Тетя отрывисто кивнула и исчезла за кулисами, а я рванула к елке. Плюхнулась на сцену коленками, не жалея новое платье. А публика уже опомнилась, зашумела.

А я быстро осматривала тело. Мужчина лет тридцати, ухоженный, в хорошей физической форме. Одет (точнее, раздет) в «семейные» трусы, туфли, белые варежки и шапку, а также накладную бороду.

Труп давно остыл, судя по локализации трупных пятен, его не двигали.

Хм, любопытно.

– Мертв, – озвучила я очевидное. – Около суток.

– По-настоящему? – восхитилась мамина дочка, сунув свой любопытный носик мне под руку. Зато кукол она старательно прижимала так, чтобы они ничего не «видели». Малы еще на такое смотреть!

Я спохватилась. Надо Исару чем-то занять! Поручать бабушкам не хотелось, Исмир сам наверняка захочет поучаствовать в расследовании. О, идея!

– Держи, – я сунула дочке припасенные инструменты.

– Это мне?! – Исара тут же вцепилась в них обеими руками, не веря своему счастью. Забытые куклы валялись на полу.

– Тебе-тебе, – ответила я рассеянно. – Только не порежься. Иди поиграй, ладно?

Она лишь фыркнула, любовно погладила резекционный нож пальчиком… Потом нагнулась и цапнула ближайшую куклу за ногу.

– Буду умницей, – пообещала Исара серьезно и уволокла добычу в сторону.

Вовремя. На сцену взлетела моя мама.

– Регина, что это… – ее взгляд остановился на трупе, букет полетел вниз, голос затих. Из горла матушки вырывалось только сипение. Она таращила глаза и тыкала пальцем. – Он… Это… Он!

– Кто? – поинтересовался Исмир, срывая мешающую бороду.

– Бьярт, – подсказала вернувшаяся тетя Хельга. В руках у нее дрожала погасшая сигарета. – Полицию я вызвала, входы-выходы из театра перекрыли. Что дальше?

– Ждем, – пожал плечами Исмир.

– Тот актер, что ли? – сообразила я. – Пропавший?

– Он самый, – хмуро подтвердила тетушка, сунув в рот так и не зажженную сигарету.

– Ты откуда его знаешь? – я перевела взгляд на маму, которая по-рыбьи хватала ртом воздух.

– Так он ее любовник, – сообщила тетя тем же обманчиво ровным тоном. Подумала и уточнила: – Был.

– Сын, что здесь происходит? – ледяным тоном поинтересовалась госпожа Ислана.

«Свекровь» – с лицом мороженой селедки – поднималась на сцену.

Я покосилась на дочку, которая на стульчике в стороне деловито, по всем правилам, вскрывала первую куклу. Вторая скромненько ждала своей очереди.

В голове крутился припев из недавно услышанной песенки: «Весело, весело встретим Новый год!»

* * *

И веселье началось.

Гул встревоженных голосов. Чьи-то истеричные рыдания и тихие всхлипы. Мэр, громогласно требующий объяснений. Любопытные, которых не отпугивали даже драконы. Рев малыша, канючившего сказку. Одним словом, дурдом.

Эринг ворвался вихрем. Хмурый, встревоженный, злой. Как всегда, без шляпы – на непокрытых волосах еще не успели растаять снежинки.

– Разойдитесь! – зычно потребовал констебль Амунди, ледоколом рассекая толпу. – Дайте дорогу! Разойдитесь!

– Что тут у нас? – Эринг зябко (или азартно?) потирал руки.

Картина маслом: елка весело мигает огоньками, расцвечивая странными оттенками тело несостоявшегося Деда Мороза в одних трусах. Рядом хмурится Дед Мороз нынешний, дымит очередной сигаретой Снежная дева, Исара в сторонке тихо играет с куклой (если не присматриваться!), госпожа Ислана наблюдает за внучкой, мама рыдает, закрыв лицо руками.

Я отряхнула руки и объяснила коротко:

– С учетом холода в помещении, похоже, что смерть наступила около суток назад. Точнее скажу после вскрытия, сам понимаешь.

– То есть эту всю толпу можно распускать по домам? – мгновенно понял приятель. – М-да, веселенькое дельце. Тело опознали?

– Да, – кивнула я. – Некий Бьярт, актер, должен был играть роль Деда Мороза. Пропал вчера.

– Не явился вечером на репетицию, – вставила тетя Хельга.

– Явился, – хмыкнул Эринг, присаживаясь на корточки возле трупа. – Только поучаствовать уже не смог. Кстати, во сколько репетиция-то была?

– В шесть, – тетя, неслышно ступая, остановилась рядом.

– Амунди! – окликнул Эринг. – Спроси охранника, во сколько вчера пришел потерпевший. У зрителей возьмите паспортные данные и отпустите.

– Слушаюсь! – козырнул констебль.

Эринг быстро, но внимательно осмотрел труп. Почесал в затылке и обернулся:

– Что скажешь, Регина? – нахмурился сурово: – Посторонних просьба освободить место преступления!

Мама заревела еще горше.

– Элина не посторонняя, – объяснила тетя Хельга после очередной затяжки. – Она, хм, дама сердца убитого. И не только сердца.

Эринг задрал брови.

– Даже так?! Интересно…

В глазах его сверкнул знакомый огонек. Еще бы, первая версия прямо напрашивалась.

– Убит выстрелом в упор, – вмешалась я. – Следов пороха на кожных покровах нет – на момент убийства жертва была одета.

– О как, – Эринг склонил голову, разглядывая мизансцену. – И куда же подевался костюм?

– Скорее шуба, – я переступила с ноги на ногу. От непривычных каблуков ныли икроножные мышцы. – Судя по рукавицам и шапке, он был в сценическом костюме. Как у Исмира.

Эринг обернулся, смерил взглядом невозмутимого ледяного дракона.

– Хм, тогда почему на жертве туфли, а не валенки?

Я только плечами пожала. Это уж господину следователю виднее…

Работа кипела: опросы, протоколы, осмотры. Исмир с мамой и дочкой отправились домой. Поначалу Исмир предлагал остаться, но я представила ближайшие часов пять-шесть в обществе своей надменной «свекрови», читающей нотации из-за неподобающих порядочной малолетней драконице увлечений… и содрогнулась. Сама Исара увлеченно кромсала бедных кукол и в ус не дула, всецело довольная собой, миром и подарками. Бабушки приходят и уходят, а резекционный нож остается!

Я слонялась без дела, дожидаясь, пока деятельный Эринг тут закончит и передаст тело мне на вскрытие.

– Регина! – позвал приятель, выглянув в коридор. – Давай пошушукаемся?

– Давай, – согласилась я. Что это нашему гению сыска понадобилось от скромного патанатома?

* * *

Эринг самозабвенно раскачивался на стуле посреди захламленного кабинета. Рискованно балансировал и морщил лоб. Судя по грязной посуде, он выдул уже три чашки кофе.

– Вот скажи мне, зачем им тут охрана, а? – спросил он, адресуясь потолку. – Если она ни йотуна не видит!

– Уймись, – попросила я, усаживаясь напротив. – Я так понимаю, никто ничего не видел?

Ну и бардак! На столе громоздились шаткие башни бумаг, на вешалке ворох разноцветного тряпья, и повсюду книги – на подоконнике, кофейном столике, даже на диване. Люстра горела еле-еле под толстым слоем пыли. Интересно, тут уборщица такая лентяйка или директор неряха?

– Не видел, – подтвердил Эринг с отвращением. – Не слышал. Не подозревает. Тьфу!

– Не подозревает?! – поразилась я. С нравами театрального закулисья я была знакома по рассказам мамы и тети Хельги, поэтому решительно мотнула головой. – Не верю. Ты их что, запугал до полусмерти?

Красиво очерченные губы приятеля дрогнули в улыбке.

– Должны были друг на друга кивать? – догадался он. – Ну, как видишь.

И развел руками, едва не сверзившись при этом на пол.

– Что говорит тетя Хельга? – поинтересовалась я.

Эринг помрачнел.

– Да ничего такого. Вроде были у него мелкие стычки кое с кем, но это несерьезно.

– Настолько несерьезно, чтобы пристрелить его под елочкой и накрыть сугробом? – хмыкнула я.

– Кхм, – Эринг почесал бровь. – Ты права, чужие в театр бы не сунулись. Зачем рисковать? Можно было возле дома подстеречь или на улице. А главное, я понять не могу, как он тут вообще оказался?!

– В смысле? – не поняла я. – Пришел на репетицию, как и все.

– Ха! Его никто из труппы не видел, так что прийти он должен был до, понимаешь?

Эринг распрямился, громко клацнув по паркету ножками стула.

– Понимаю, – медленно согласилась я.

Что же тут непонятного? Тогда все складывается – жертве назначили встречу заблаговременно, до репетиции, прикончили и даже успели спрятать тело! Убийца тот еще ловкач, а преступление явно хорошо продумано.

Озвучивать свои выводы я не стала. Эринг и сам все преотлично понимал.

Он подался вперед.

– Ты сможешь уточнить время смерти?

– Попробую, – вздохнула я. – Пока давай остановимся на сутках плюс-минус пару часов. В зале было очень холодно, так что…

Я не договорила. Светлые глаза приятеля вспыхнули, как фонари.

– Холодно? Интересно, это всегда так или…

– Или это убийца постарался? – подхватила я. – Все может быть. Знаешь, меня больше волнует другой вопрос.

– Какой? – встрепенулся Эринг, торопливо что-то записав в блокнот.

– Зачем понадобилось его раздевать?

– Э-э-э? – он захлопал глазами. – Ну, мало ли.

– Например? – подняла брови я.

Он задумался, постукивая пальцем по губам.

– Чтобы переодеться в этого Деда Мороза и выйти неузнанным! – озвучил он напрашивающуюся версию.

Глаза Эринга сверкали знакомым азартом. Даже годы ему нипочем, все тот же увлеченный сыщик!

– А смысл? – возразила я, поглаживая мягкий мех шубы. – Сам же говоришь, охранник ничего не видел.

– Ну мало ли… – протянул Эринг. – Убийца подстраховался. Вдруг бы охранник проснулся?

Я фыркнула.

– Тогда почему шапку, бороду и перчатки оставил? Нет уж, убийца хорошо знает местные порядки и в курсе о припрятанной у охранника бутылке.

Эринг вытаращился на меня.

– Ты откуда знаешь?

Я только поморщилась. Тоже мне, тайна! Очевидно же, что к бутылке сторож прикладывается регулярно, стоит только начальству за порог выйти.

– Я же патологоанатом, ты забыл? У охранника злоупотребление алкоголем на лице написано. Еще чуть-чуть, и будет ему цирроз печени.

– Ладно, – в тоне Эринга прибавилось уважительности. – Тогда на шубе могли остаться следы преступления!

– Какие? – поинтересовалась я, начиная раздражаться. Хель побери этого убийцу, из-за него мне тут торчать невесть сколько – голодной и в вечернем платье! Хотя если дома окопалась госпожа Ислана, то в морге мне будет поуютнее. – Эринг, ну подумай сам! Что там могло остаться? Порох, пот, кровь?

– Да уж не сперма, – хмыкнул приятель. – Порох толку скрывать? Пуля осталась в теле, это важнее.

– Насчет крови и пота – то же самое, – добавила я. – Следов сопротивления на теле нет, так что крови убийцы на одежде быть не могло. Думаю, жертва убийцу не опасалась. На трупе только одна огнестрельная рана и небольшой порез на груди, но он однозначно посмертный.

– Порез?! – взвился Эринг. – Ты почему не сказала?

– Не о чем говорить, – пожала плечами я. – Мелкая царапина, которую в протоколе вскрытия я непременно опишу.

Приятель поутих, сообразив, что я вовсе не обязана тут с ним куковать, тем более в свой законный выходной. Моя работа начинается, когда материал попадает на стол, а до тех пор моя помощь – лишь жест доброй воли.

– Ладно, ладно! – Эринг выставил отрытые ладони. – С меня тортик с вишней и шоколадом, как любит Исара.

Я усмехнулась. Вот подлиза, знает же, чем меня взять! И продолжила уже сама:

– Это вряд ли ограбление. Кто будет делать костюм с дорогой шубой? Посмотри, какая у Исмира.

– Ну, – Эринг привычно взъерошил волосы на затылке, – а вдруг в подкладку было зашито что-то ценное? Деньги там или компромат?

Я же даже комментировать не стала, только плечом раздраженно дернула. Впрочем, он и сам понимал, что несет чушь. Такое бывает только в шпионских боевиках. К тому же убийце было бы куда как проще вспороть подкладку, чем возиться с объемной и тяжелой шубой.

– Слушай, – сообразила я, – а где раздобыли костюм для Исмира?

Эринг даже подпрыгнул.

– Точно! Этот Новый год у нас впервые празднуют, на каждом углу такие костюмы не купишь. Может, на Исмире та самая шуба?!

– Остынь, – посоветовала я. – Вряд ли он мог не заметить пулевую дырку на груди.

– А, да! – Эринг потер лоб. – Ладно, сейчас выясню.

Вскочил и куда-то умчался. Я только головой покачала. Вот неугомонный!

* * *

Заскучать я не успела. В дверь коротко постучали и в кабинет заглянула тетя Хельга, все еще в костюме.

– Регина, детка, может тебе лучше пойти домой?

– К госпоже Ислане? – ответила я вопросом на вопрос.

– Да уж, – тетя усмехнулась. – Можно?

Не похоже на нее, обычно тетя особой стеснительностью не страдает. Видимо, убийство выбило из колеи даже мою непробиваемую тетушку Хельгу.

– Конечно, – я махнула рукой. – Садись.

Шурша тяжелым расшитым нарядом, она подошла к столу, заглянула в давно остывший кофейник, поморщилась и вынула сигареты.

Снежная Дева с мундштуком в зубах – то еще зрелище.

– А куда подевался Эринг? – поинтересовалась она, выдохнув дым.

– Ищет, откуда взялся второй костюм Деда Мороза, – объяснила я кратко.

– Это не секрет, – она наморщила гладкий, несмотря на возраст, лоб. – У нас тут пару раз были концерты. Какие-то сумасшедшие устраивали пикеты и грозились сорвать выступление. Даже портили реквизит, так что директор заказал несколько экземпляров.

– О! Надо передать Эрингу. Заодно и ноги разомну. – Я встала и отряхнула юбку. И сказала с досадой: – Тут что, вообще не убирают?

Моя темно-синяя юбка мало того, что пропылилась, так еще и собачья шерсть откуда-то взялась!

– Детка, это ведь театр, – тетя глубоко затянулась. – Уборщица тут аховая, больше под ногами путается, чем занимается делом. По-моему, она хотела попасть в театр любой ценой. Может, на роль рассчитывала, а может хотела окрутить какого-нибудь актера. Кстати, она как раз на Бьярта засматривалась.

– Серьезно? – поразилась я.

Тетушка улыбнулась чуть снисходительно.

– Регина, детка, в таких вещах я не ошибаюсь.

– Так, надо срочно найти Эринга.

Искать не пришлось. Я только коснулась ручки двери, как она распахнулась рывком. В кабинет ворвался хмурый Эринг. Вихры на его затылке словно корова языком лизала.

– Эринг! – возмутилась я. – Осторожнее!

И осеклась. При виде тетушки у него стало такое лицо… Злость, досада, недоверие? Пожалуй, все вместе, но лишь на миг. Потом он резко отвернулся – и плюхнулся на ближайший стул. Вынул дешевые сигареты и чиркнул спичкой.

На тетю Хельгу он не смотрел так старательно, что это буквально бросалось в глаза. Она мудро промолчала, явно предпочитая дать ему немного успокоиться.

Я ее терпением не обладала. Села на облюбованный стул и поинтересовалась:

– Что случилось?

Прежде, чем ответить, он затянулся почти судорожно.

– Хельга, почему ты не сказала мне, что этот Бьярт к тебе клеился?!

Тетя подняла брови.

– А это важно?

Он саданул кулаком по стене.

– Да, йотун раздери! Важно!

Тетя прищурилась, неторопливо погасила сигарету. Надо что-то делать, иначе этот олух с ней рассорится насмерть!

– Эринг! – рявкнула я. – Желобоватый зонд тебе в горло! Объясни толком!

– Толком? – приятель обернулся. Выглядел он откровенно расстроенным. – Мы начали обыск. И глянь, что сразу нашли!

Он вынул из кармана прозрачный пакет с листком бумаги внутри.

«Встретимся завтра до репетиции. Обсудим. Бьярт»

– И что? – я подняла взгляд на Эринга.

– А то, – ответил он с сарказмом, – что свидание было, похоже, с убийцей. А записочку нашли в гримерке Хельги!

В зловещей тишине звук упавшей на стол зажигалки показался громом.

– Мне придется взять самоотвод, – продолжил Эринг, болезненно морщась, – и передать дело другому следователю. Раз уж в подозреваемых теперь… Хельга.

Голос его чуть дрогнул на имени тети. Странное дело, прошедшие годы не охладили чувств, хотя роману Эринга и тети Хельги, которая старше его на добрых пятнадцать лет, все прочили недолгую жизнь. А вот поди ж ты – Эринг до сих пор влюблен, как мальчишка. И тетя давно перестала посматривать на других кавалеров, разве что язвила что-нибудь эдакое.

– И где конкретно вы, юноша, это нашли? – низкий голос тети бил наотмашь.

Эринг сгорбился, но тут же спохватился. Расправил плечи и ответил холодно:

– В верхнем ящике вашего туалетного столика.

М-да, плохо дело!

– Эринг, – поспешила вмешаться я, – ты ведь понимаешь, что это подстава? Какой преступник будет прятать такие улики в собственных вещах?! Тем более что времени уничтожить записку было предостаточно!

– Да понимаю я! – в пальцах Эринга сломалась очередная сигарета. – Только все равно это все надо проверить! Тем более что… госпожа Хельга ни словом не обмолвилась об отношениях с потерпевшим!

– Отношениях? – повторила тетя медленно, встала и шагнула вперед. – Вы что-то путаете, юноша. Бьярт делал мне авансы, я ему отказала – признаю, в довольно резкой форме.

Эринг откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Все это выглядит… В общем, погано выглядит. Любой прокурор скажет, что вы пригласили потерпевшего на свидание и убили. Мол, разделся он сам – для красивой женщины.

Тетя смерила его уничижительным взглядом.

– Я не имею привычки убивать любовников. Это вы сами можете… засвидетельствовать.

И прошла мимо, гордо вскинув голову.

– Хельга! – окликнул Эринг и прикусил губу.

Прямая спина тети лишь на мгновение дрогнула. И он сорвался с места, схватил ее за плечи.

– Прости, – сказал тихо. – Я сорвался.

Она замерла, потом обернулась.

– Что за сцена… милый?

Эринг, кажется, даже дышать перестал. Выдохнул только услышав «милый» вместо ненавистного «юноша».

Я сидела тихо-тихо и делала вид, что меня тут нет.

А тетя нежно провела рукой по щеке любовника. Он перехватил ее ладонь, прижал к губам.

– Ты должна была мне сказать! Я бы с ним разобрался.

Она лишь улыбнулась иронично.

– Я умею разбираться с прилипчивыми юнцами…

Окончание фразы угадать легко. «Тебе ли не знать?»

Я старательно прочистила горло.

– Кхе-кхе. – Парочка дружно обернулась, и я закончила: – Так что насчет подозрений? Или это была просто сцена ревности?

Эринг насупился.

– Если бы! – буркнул он и отвернулся. – Ладно, я вызываю инспектора Ламара. Только он наверняка нескоро явится, я пока сам закончу обыск.

Целомудренно чмокнул тетю Хельгу в щеку и снова умчался.

– Оглашенный, – прокомментировала я, устало потирая лоб. – Я даже не успела рассказать о костюме!

– Успеется, – ответила тетя хладнокровно. – Детка, перекусить хочешь?

Еще бы я не хотела!

* * *

Эринг развил бурную деятельность. Гримерки перевернули вверх дном, вызвали на работу директора, констебли в поте лица опрашивали свидетелей.

– Вот! – он разложил передо мной результаты обыска. – Смотри, Регина.

Сунул в рот сандвич и энергично заработал челюстями.

Я подошла поближе, прочитала… и чуть не села мимо стула. Паспорт, страховое свидетельство, документ о регистрации брака, какие-то чеки, визитка адвоката.

– Свидетельство о браке? Выходит, Бьярт был женат?

– Ага, – подтвердил Эринг мрачно. – На какой-то госпоже Мэве. Даже страховку на ее имя оформил, правда, не платил по ней последние месяцы. Надо бы…

Что надо, узнать я не успела. Отвлеклась на вскрик и грохот в коридоре.

Эринг сообразил быстро: подскочил и рывком открыл дверь.

– Кто тут грел уши?..

А потом тихо выругался.

Мгновением позже я опознала знакомые всхлипы. Мама?!

Пришлось оказывать ей первую помощь. Нашатыря не нашлось, зато пара пощечин быстро привели маму в чувство. Эринг усадил ее на стул.

Мама схватилась за горящие щеки и подняла на меня потерянный взгляд.

– Он женат?!

И столько горестного недоумения было в ее словах, что я отвела глаза.

Эринг хмурился, чесал в затылке. Потом сунул руки в карманы и спросил строго:

– То есть вы об этом не знали? Подумайте хорошо, прежде чем ответить.

Она поджала узкие губы и сжала ладони.

– Я… – начала дрожащим голосом. Откашлялась и сказала уже увереннее: – Я понятия не имела!

Эринг отрывисто кивнул.

– Хорошо. Сейчас я запишу ваши показания.

И принялся собственноручно что-то строчить за уставленным грязной посудой столом.

Я прикусила губу. Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Одна подозреваемая – моя тетя, другая и вовсе родная мать! Поверит ли ей суд? За кулисы она была вхожа, местные порядки знала. И мотив железный – ревность и месть за обман. Мама-то этого Бьярта не первый год содержала, долги его карточные платила. А он ей голову морочил!

Может, и правда?..

Я мотнула головой. Хоть бы еще один подозреваемый! Кстати…

– Мама, – окликнула я, пока Эринг методично заполнял анкетные данные. – Ты что-нибудь слышала о попытках сорвать выступление?

– Да! – ответила она тут же. – Бьярт жаловался, – она приложила к глазам насквозь мокрый кружевной платок, – что какой-то сумасшедший его преследовал!

– А имени ты, случаем, не знаешь?

Эринг даже писать перестал, насторожил уши.

– Знаю! – мама украдкой разглядывала в зеркальце свое заплаканное лицо. – Господин Идмунд, он в трех домах отсюда живет.

– Отлично! – Эринг потер руки. – Сейчас отправлю Амунди… А, нет. Лучше я сам! А вы идите-ка домой, госпожа Элина. Идите-идите, вам надо отдохнуть.

Мама поникла, и я ее пожалела:

– Можешь переночевать у нас.

В конце концов, одна бабушка там уже сидит. А где одна, там и второй место найдется…

* * *

Я увязалась за Эрингом. Пока Амунди вылавливал соседей в качестве понятых, я поинтересовалась тихо:

– Эринг, ты уверен? Сам же говорил про самоотвод.

Он встряхнулся по-собачьи и поднял на меня красные от усталости глаза.

– Пока Ламара вызовут, пока он войдет в курс дела, часа два пройдет. А время терять нельзя.