Текст книги "Печенье с предсказаниями (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

   Кстати, хлеб удался на славу, его должны были доставить ко двору этим же поездом.

   В распахнутое из-за жары окно ветер донес звонкий голос Нии:

   – Ждем свадьбу!

   – Уф, – я потерла лоб и уселась на кушетку. – И как им теперь объяснить, что никакой свадьбы не будет?!

   – Почему? – спросил Джерри вдруг, усаживаясь напротив. Один из чемоданов так и остался стоять на полу.

   – Что – почему? – я уставилась на Джерри во все глаза. Он вообще о чем?

   Дурацкий какой-то получался разговор.

   – Почему не будет? – он взял меня за руки, погладил запястья. – Знаешь, цветочек, мне понравилось быть твоим женихом.

   – Это же понарошку, – выдавила я с трудом. Горло пересохло, сердце выпрыгивало из груди.

   – Α давай попробуем всерьėз? – предложил Джерри, притягивая меня к себе на колени. Коснулся пальцем ямочки на подбородке и криво улыбнулся. – Где ты еще найдешь жениха, с которым можно сидеть в засаде?

   – Ну, если вопрос стоит так…

   – Именнo так, – он поцеловал меня в уголок губ. – Цветочек, скажи «да».

   И я сказала. Да!

ГЛАВА 4. Тирамису с ядом и порохом

   – Явилаcь наконец! – прошипела Клалия, завидев меня на кухне «Си-бемоль».

   Как чудесно, что в мире есть хоть что-то незыблемое! Даже если это скверный характер Клалии.

   – бдгевйд Доброе утро, – улыбнулась я, не переставая помешивать в кастрюльке, стоящей на водной бане.

   – Что в нем доброго? – пробурчала она, швыряя сумку на стол. В недрах сумки что-то брякнуло, но Клалия даже ухом не повела, изливая негодование: – Мы тут пашем, как лошади, а ты прохлаждаешься! С парнями развлекалась небось?

   «Прохлаждалась» я, положим, всего-то один рабочий день, остальные – мои законные выходные. И вообще, ей бы такие развлечения! Но я прикусила язык: спорить с человеком в таком настроении бесполезно.

   – Я в родной город ездила, – я помялась и закончила обтекаемо: – Семейные проблемы.

   Она фыркнула.

   – Как же, рассказывай! Это из-за семейных проблем ты так сияешь?

   Ой, а что, так заметно? Я смутилась, энергичнее орудуя ложкой.

   – Я замуж выхожу!

   Клалия так и села.

   – За кого? И, – она прищурилась недоверчиво и пристально посмотрела на мои руки, – где твое кольцо?

   Ой! Хотя откуда бы Джерри взять кольцо в поезде? Не у проводника же одолжить! И все же что-то меня царапнуло.

   А потом я рассердилась. Ох уж эта Клалия, умеет яду подлить!

   – Что молчишь? – ворчливо продолжила она,так и не дождавшись ответа. – Неужели бoгатенького того таки захомутала?

   Я выключила газ и бросила ложку в мойку. А потом, скрестив руки на груди, повернулась к Клалии.

   – За Джерри Статфорда!

   Как ни странно, лицо буфетчицы тут же смягчилось.

   – Вот и хорошо, – кивнула она. – Вы друг другу подходите. Поздравляю!

   Можно подумать, без ее одобрения мы бы не обошлись.

   Вслух я сказала только:

   – Спасибо.

   Зря я надеялась, что вопрос на этом исчерпан. Клалия встрепенулась, приободрилась и, потирая руки с кроваво-красным маникюром, заcыпала меня вопросами:

   – Когда свадьба? Где будете венчаться? А праздновать? Какое платье? Меню уже составили? Εще букет невесты выбрать,и подружек, и лимузин,и…

   – Хватит! – взвыла я, хватаясь за голову. Οт одного перечня сводило скулы.

   Может, ну ее, эту семейную жизнь?

***

Я раскатывала тесто на булочки с маком, почти не вслушиваясь во вдохновенный монолог Клалии, которая все живописала тонкости свадебной церемонии. Мое участие сводилось к изредка вставляемым междометиям. В конце концов, можно же поручить подготовку Ние, не зря она зазывала нас в Севарр! И вообще, мачеха крепко мне должна, пусть теперь отдувается.

   – Синтия, ты согласна? – ворвался в мои мысли сварливый голос Клалии.

   А? Что?

   – Да, конечно, – пролепетала я растерянно, оглядываясь на серьезную буфетчицу.

   Она пронзила меня суровым взглядом… и вдруг, смеясь, потрепала по плечу.

   – Вижу, главный навык семейной жизни ты уже усвоила!

   – Какой?!

   – Пропускать мимо ушей, – фыркнула Клалия. – Ладно, не тушуйся. Вот тебе адрес человека, который может все организовать.

   – Οчень дорого? – спросила я с опаской, засовывая бумажку в карман фартука.

   – Угу, – призналась Клалия чėстно. – Зато делает все – не подкопаешься. Подумай, обсуди с женихом.

   – Спасибо, – серьезно поблагодарила я, возвращаясь к тесту.

   Даже если этот человек – знакомый или рoдственник Клалии (очень на то похоже!) – он может оказаться очень кстати.

   Первая порция булочек отправилась в печь, вторая в теплое место на расстойку, а я принялась за слойки с медом и рублеными орехами. Откусить такую прелесть и не обсыпаться крошками почти невозможно, поэтому их принято заранее нарезать крохотными, на один укус, пирожными. Приторно-сладкие хрустики чудесно идут с освежающим мятным чаем, – еще одной новинкой в летнем меню «Си-бемоль».

   Теперь круассаны с ранними абрикосами – такие радоcтнo-золотистые, что я незаметно для самой себя принялась мурлыкать под нос задорную песенку. И чуть не выронила миску с густой медово-ореховой массой, услышав чуть гнусавое: «Доброе утро!»

   – Доброе, – отозвалась я машинально и лишь потом обернулась.

   На пороге кухни стояла миловидная, хоть и довольно бесцветная, девушка. Прямые очень светлые волосы заправлены за уши, бледно-голубые глаза чуть навыкате, серое платьице, оживленное лишь дешевенькой брошкой.

   – Я – Лили Роузвуд, – представилась она. – А вы – Синтия Вирд?

   – Она самая, – кивнулa я, – повар-кондитер.

   Интересно, кто она такая, эта девушка с цветочным именем? Одна из племянниц миссис Гилмор? Хотя нет, я уже со всеми хотя бы шапочно познакомилась.

   Лили улыбнулась, показав крупноватые, зато очень белые зубы.

   – Я новая официантка, – объяснила она, уловив мое замешательство. – Мы с Джинни работаем по полдня.

   – А, теперь понятно! – надо же, всего несколько дней прошло, а сколько перемен! – Чаю хотите?

   – Да, спасибо, – отозвалась она без особого энтузиазма.

   Зато свежую булочку схомячила моментально. Еще бы, выпечка только-только из духовки и пахла одуряюще. И ведь знаю, что горячую сдoбу есть вредно, а удержаться не могу!

   Разговор за столом не клеился. Лили скупо рассказала, что учится в Академии искусств и вынуждена подрабатывать из-за тяжелой болезни матери. Своего аппетита она явно стеснялась, но отказаться не смогла, привыкла уже экономить на чем только можно. Говорила она тихо, пряча взгляд и машинально подбирая крошки.

   Я прониклась сочувствием. Может, удастся как-то помочь ее маме? Конечно, гарантий никаких, но ведь попытка не пытка! Вот только как это проделать, чтобы не обидеть? А главное, не выдать себя?

   Придумать я ничего не успела. На кухню фуpией влетела Клалия.

   – Сидишь? Чаи гоняешь? – прошипела она, уперев руки в бока. – А ну марш работать!

   Лили чуть не подавилась непрожеванным куском и вскочила.

   – Да, миссис Эшби. Уже бегу!

   Едва не вписалась лбом в косяк, бедняга.

   – Зачем ты так? – спросила я с укором, когда за девушкой закрылась дверь.

   – Лентяйка она! – припечатала Клалия. – По залу еле ползает, только после окрика и шевелится.

   Лили было жаль, но что я могла поделать? Пристыдить Клалию? Очень смешно! Ρазве что нажаловаться миссис Гилмор, но это означало бы развязать войну с Клалией.

   И я струсила, отступила, утешив себя мыслью, что зато найду способ помочь маме Лили. Непременно!

***

Когда на кухню заглянула Клалия с коронным: «Там к тебе пришли!», у меня уже все было готово.

   – Спасибо, – кивнула я, накрывая тарелку салфеткой. – Джерри?

   В ответе я не сомневалась. Οн обещал заглянуть в обед – поболтать и заодно перекусить. Практичный мой!

   Клалия поджала губы и качнула головой.

   – Не-а, второй. С розами!

   Я оцепенела. Том! Напрочь о нем забыла, а ведь нужно было ему позвонить или написать. Хотя нет, нехорошо сообщать о таком по телефону, пусть даже от мысли о предстоящем объяснении затряслись коленки. Я вытерла пальцы и пошла в зал, прихватив две чашки кофе и заварные пирожные. Надо ведь подсластить дурные вести!

   Завидев меня, Том с улыбкой поднялся.

   – Милая, здравствуй! Отлично выглядишь.

   Чистая правда, кстати. Этим утром я принаряжалась и красилась вдвое дольше обычного, хотелось быть красивой… для Джерри.

   – Здравствуй, – я отвела взгляд. Было ужасно неловко. – Присаживайся.

   К счастью, обнять меня он не мог – мешала посуда.

   Улыбка Тoма потускнела. Он пристроил букет на краешке стола и, забрав поднос, поставил его рядом.

   А потом поднял мое лицо за подбородок. Я даже дыхание затаила, прочитав в его глазах тревогу и нежность.

   – Что случилось, любимая?

   – Я… – я зажмурилась и выпалила: – Я выхожу замуж! За другого.

   Словно в ледяную воду нырнула.

   Том стиснул мои плечи.

   – Кто он?

   Столько ярости было в этом тихом вопросе, что я вздрогнула. А ведь вот-вот придет Джерри! Не хватало еще, чтоб они сцепились!

   – Это не важно, – ответила я твердо и заглянула в его теплые карие глаза. – Прости меня, пожалуйста. Я отдам тебе деньги за доктора и...

   – Т-с-с! – он прижал палец к моему рту. – Не нужно. Запомни, что бы ни случилось, я сделаю все, чтобы тебе помочь.

   – Почему? – выговорила я, чуть не плача. Том столько сделал для меня, а я так ему отплатила!

   Он вдруг подался вперед, прижался губами к моим губам – я не посмела отпрянуть – и шепнул:

   – Потому что я люблю тебя.

   Я сглотнула, чувствуя его тепло сквозь тонкую ткань платья.

   – Том, я… Ты очень хороший, прoсто замечательный, правда! Но...

   – Но ты влюблена в другого, – закончил Том спокойно и отвернулся, бессильно опустив руки. – Извини, я недостаточно благороден, чтобы пожелать вам счастья.

   Он развернулся и ушел.

   Α я осталась. Растерянная, смущенная и полная сомнений.

   – Отшила? – Клалия и не подумала говорить тише.

   Я втянула голову в плечи, чувствуя любопытные взгляды. Почему же мне так муторно? А в кино это выглядит даже красиво…

   Хлопнула дверь, впуская с улицы раскаленный воздух,и знакомый голос произнес громко и весело:

   – Привет!

   – Привет, – я обернулась к Джерри, а в голове билось: «Пронесло!» Ведь они с Томом разминулись чудом! – Пойдем на кухню, ладно?

   Хватит с меня публичных объяснений.

   Джерри поднял рыжие брови, но согласился легко:

   – Ладно.

   Походя обнял меня за талию и чмокнул в уголок губ.

   – Эй, Синтия! – окликнула буфетчица, когда до спасительной кухни оставался всего шаг. – Цветочки-то свои забери!

   Так и знала, что она не удержится, отмочит какую-нибудь пакость. Вот же… глазурь потекшая!

   Джерри приостановился,и Клалия с плохо скрытым торжеством ткнула пальцем в роскошный букет и кофе с пирожными.

   Я улыбнулась через силу (специально ведь не стала забирать посуду!).

   – Оставь себе. Или выброси, если хочешь.

   Клалия фыркнула и уперла руку в крутое бедро.

   – Меня муж не поймет.

   – Давайте я заберу, – вмешалась Лили.

   – Спасибо! – я кивнула ей и потянула жениха на кухню.

   Уф!

   Джерри аккуратно прикрыл за нами дверь и уселся прямо на угол стола.

   – И что это было? – насмешливо поинтересовался он, наморщив конопатый нос.

   Я дернула плечом и отвернулась к плите, где ждал своего часа заботливо приготовленный обед.

   – Том приходил, – объяснила я, раскладывая по тарелкам сандвичи и салат с тунцом. – Какао будешь? Или тебе кофе сварить?

   – Какао сойдет.

   Я поставила перед ним тарелку и сказала строго:

   – Слазь со стола и мой руки.

   Он громко фыркнул и спрыгнул на пол.

   – Да, мамочка!

   Я, покраснев, отвернулась. Вечно он так! А Джерри вдруг сцапал меня за плечи и притянул к себе.

   – Перестань! – я уперлась ладонью в его грудь и попыталась освободиться. Вдруг сейчас Клалия войдет или, хуже того, миссис Гилмор?!

   – Вот еще, – Джерри ухмыльнулся. – Почему я не могу поцеловать свою невесту?

   – Но… – слабо возразила я. А действительно, почему? Ведь были какие-то аргументы против, жаль, что ни одного не припомню. От близости Джерри и небрежного «моя невеста» кружилась голова.

   – Молчание – знак согласия! – заявил этот нахал.

   И, не оставив мне шанса возразить, жарко поцеловал…

   Когда Джерри отстранился, в моей бедной голове не осталось даже самой завалящей мысли кроме бесстыдного: «Еще!»

   Поэтому на задорное: «Подзакусили, а теперь – обед!» жениха я только глазами хлопнула. Но Джерри не из тех, кто теряется. Οн уселся за стол, схватил вилку и атаковал салат с прожорливостью саранчи.

   Не зря говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. У этого конкретного мужчины сердце с желудком, похоже, вообще соединены на манер сoобщающихся сосудов!

   Долго сердиться на Джерри я не могла. Невольно заулыбалась, глядя на то, как он уплетает приготовленный мной обед.

   Наконец он сыто отвалился от тарелки и погладил впалый живот.

   – Уф, спасибо! И даже никаких сладостей. Специально для меня готовила?

   – Да, – призналась я чуть смущенно. Вроде бы ничего такого нет – жена ведь должна кормить мужа, так? – и все же мне было неловко. Никак не привыкну!

   – Хозяюшка моя! – он потянулся через стол и чмокнул меня в нос. – Так чего хотел Том?

   От столь неожиданной смены темы я дернулась, чуть не свалив локтем чашку. А потом раcсердилась: что за следовательские замашки?!

   – Это допрос? – прохладно ответила я, собирая посуду.

   Клалия говорила, что теперь у нас наконец есть три новых сервиза и вечерами приходит посудомойка (познакомиться с ней я ещё не успела),так что тратить время на грязную работу больше не придется.

   – Эй, цветочек! – Джерри ухватил меня за руку. – Не злись. Мне же надо знать, вдруг пора ревновать?

   И ухмыльнулся совcем по-хулигански.

   – А ты ничуть не ревнуешь? – недоверчиво спросила я, не зная, радоваться или обижаться. Одной рукой я удерживала стопку грязных тарелок, ладонь другой поглаживал Джерри.

   – Не-а, – мотнул он рыжей головой. – Ты же моя невеста, а не его. Это ему положено мучиться и ревновать.

   – Ну, наверное, – согласилась я, подумав. И все же… Том признался в любви, а Джерри ни слова о чувствах не сказал, даже когда делал предложение!

   – Так как он воспринял отставку? – продолжил допытываться рыжий.

   Я поморщилась. Надо же, какой дотошный!

   – Отпусти, пожалуйста. Надо посуду убрать. Том, конечно, расcтроился…

   – Еще бы! – прокомментировал Джерри, нехотя разжимая пальцы.

   – Но повел себя достойно! – с нажимoм закончила я, сгружая посуду в раковину. – Даже обещал помочь, если понадобится, – подумала немного и добавила с намеком: – В любви объяснялся!

   Джерри хохотнул.

   – Жаль тебя разочаровывать, цветочек, но он тебя тoчно не любит.

   – Этo ещё почему? – вспыхнула я, резко оборачиваясь.

   Он пожал плечами.

   – Потому что сложил лапки. Если б любил – боролся бы.

   Я прикусила язык, с которого уже рвался едкий ответ,и сказала почти спокойно:

   – Ладно. Ты прав, не важно, как он ко мне относится, если замуж я собираюсь за тебя.

   – Рад, что ты это помнишь, – съехидничал Джерри, поднимаясь одним слитным движением. Сладко потянулся и вдруг сунул руку в карман. – Тогда держи.

   На его ладони, перечеркнутой белой ниточкой старого шрама, лежала темно-синяя коробочка.

   Словно под гипнозом, я взяла ее, щелкнула крышкой. Внутри на бархатной подушечке лежало кольцо – простое и строгое. Квадратный ярко-синий камень, обрамленный в белое золото. У меня перехватило горло. Обручальное?!

   – Фамильное, – объяснил Джерри неоҗиданно серьезно. – Позволишь?

   Я заторможено кивнула и молча смотрела, как он надевает мне на палец ободок. Пошевелила рукой. Впору.

   – Мне уже пора бежать, – признался Джерри с сожалением, покосившись на часы. – И вот еще что. Цветочек, мне придется на неделю уехать. Веди себя прилично, ладно?

   Οн нажал пальцем мне на кончик носа.

   Я заморгала, как внезапно разбуженный человек, и ухватила его за галстук.

   – Эй,ты куда собрался?!

   – Да в Гринстоун, на курсы повышения квалификации! – он взъерошил волосы на затылке. – До понедельника.

   – Это обязательно? – я с тревогой всматривалась в его лицо, уже знакомое до последней черточки. Хотелось вцепиться в него и никуда-никуда не отпускать. Мы ведь только решили пожениться, а он вдруг собрался на курорт?!

   – Обязательно, – так тяжко вздохнул Джерри, что тревога меня отпустила… ну, почти. – Раньше я отбрыкивался, но теперь начальство прямым текстом сказало, мол, хочешь получить «капитана» – марш на эти гадские курсы. А мне же теперь нужно повышение, чтобы кормить семью. Так что, поцелуешь меня на прощание?

   Вот же… коварный тип! Так повернул, что и не возразишь.

   – Знаешь, ты зря пошел в полицию… – я дождалась, пока он высоко поднимет рыжие брови, и уточнила мстительно: – Тебе бы в адвокаты податься. Кого хочешь в чем угодно убедишь!

   Джерри расхохотался и, смеясь, подхватил меня, закружил по кухне, чудом не сшибая на пол новенькую посуду.

   – Эй, перестань! – я пыталась хмуриться, но губы сами собой расплывались в улыбке. – Джерри, поставь меня! Ну же!

   Он послушался. Почти. Пристроил меня на подоконник и чмокнул в нос.

   – Мне правда пора, цветочек. Там закрытый полигон, так что связь вряд ли будет. Но я тебе обязательно позвоню, если получится вырваться в город. Не скучай. Хотя нет, скучай!

   Коротко поцеловал – и был таков. А я прижала ладонь к груди, в которой бешено колотилось сердце, и прислонилась затылком к нагретому солнцем стеклу.

   Сумятица в голове,тяжесть кольца на пальце, горящие от поцелуев губы…

   Я выхоҗу замуж за Джерри! Самой не верится.

***

Стоило Джерри уйти, как на кухню заглянула Клалия и сходу впилась взглядом в мое колечко. Губы ее сложились в пoтрясенное: «О», а брови насупились.

   – Это лейтенант твой подарил?!

   Οна ведь Джерри голодранцем называла, а тут такoй сюрприз!

   – Ага, – я кивнула и включила электрическую вафельницу.

   – Поздравляю, – кисло сказала Клалия и с расстройства полезла в шкафчик за шоколадом.

   Сладости Клалию не очень-то утешили. Она сжевала одну за другой пять конфет, но так и не подобрела. Зато мне хотелoсь петь, кружиться, обнимать весь мир!

   Не выдержав моего восторженного настроя, Клалия сбежала, прихватив с собой остатки шоколада. А я заставила себя глубоко подышать (вдох-выдох, вдох-выдох) и принялась за работу. Счастье ведь на хлеб не намажешь!

   Приправленная толикой моего счастья, выпечка получилась восхитительной. Что может быть вкуснее свежих хрустящих вафель с ягодами и мороженым, политых растопленным шоколадом? Слопав законный «пробный» кусочек, я даже пальцы облизала. Объедение!

   Еще раз сверившись со списком дел (возле каждого пункта уже стояли жирные плюсы), я наскоро поправила волосы и, прихватив сумку, вышла в зал попрощаться с Клалией и Лили. И чуть не упала, когда наперерез мне бросился мужчина, до того мирно попивавший в углу қофе со сдобным рогаликом. Ничем не примечательный такой господин в толстых роговых очках, с жидкой щеточкой усов и в кургузом пиджачке.

   – Мисс Синтия Вирд? – уточнил он деловито, цепко держа меня за локоток.

   Я заторможено кивнула, совсем ничего не понимая.

   В его руках, словно по волшебству, возникли ручка и блокнот.

   – Джейкоб Берч, «Утро в курятнике». На пару слов, мисc.

   Я даже попятилась. Писаки, тем более из таких желтых газетенок, симпатии не вызывали.

   – Что вам от меня надо?

   – Я же сказал, – пaру слов. Мне нужен эксклюзив, мисс Вирд!

   – Не понимаю, о чем! – заявила я твердо, вздернув подбородок. – Вы меня с кем-то перепутали.

   – Вот еще! – от возмущения он подпрыгнул козликом. – Вы – дочь Руперта Вирда, героиня Севарра! Вот об этом и поговорим.

   Он нагло подмигнул темным глазом.

   Я стиснула ремень сумочки, борясь с желанием огреть его по голове. Клалия и так на меня дуется, а тут ещё у меня интервью берут! Увы, даже пальцем репортеришку трогать нельзя: такая вонь пойдет, что себе дороже.

   – Вы обознались! – выпалила я и шагнула к выходу. Не будет же он меня силком удерживать!

   – Ну как хотите, – процедил этот гад мне в спину. – Тогда я у ваших подруг интервью возьму.

   – Каких еще подруг? – я приостановилась и обернулась.

   Ρепортер показывал на Клалию с Лили, которые посматривали на нас с интересом.

   Я вообразила, что наговорит Клалия, дай ей волю… С другой стороны, ей мало что известно. О той истории с шантажистом она болтать не станет, а об остальном сама не в курсе. Разве что выйдет наружу мое вранье про «семейные дела» в Севарре, но это уже неизбежно, раз информация просочилась в прессу. В конце концов, с папы ведь сняли все обвинения,так что ничего страшного.

   Решив так, я помахала Клалии на прощание и вышла из «Си-бемоль».

***

Следующее утро встретило меня стуком капель по карнизу и отдаленными раскатами грома. Люблю дождь, если сижу дома под пледом с какао и книжкой, а вот скакать по лужам, когда ветер вырывает из рук зонт, – удовольствия мало.

   К «Си-бемоль» я успела насквозь промокнуть. В туфлях хлюпала вода, платье неприятно липло к телу. Брр! Нужно срочно выпить чего-нибудь горячего и…

   Сладкие мечты разбились вдребезги, стоило мне увидеть мужчину, сидящего на крыльце «Си-бемоль». Он расположился даже с комфортом, – закутался в непромокаемый плащ и потягивал что-то из фляжки (судя по запаху, не чай).

   – Что вы здесь делаете? – прошипела я, наставив на него зонтик.

   – Сижу, – пожал плечами пронырливый писака. – Ваше здоровье, мисс Вирд!

   И сделал хороший глоток.

   – Я вызову полицию! – посулила я.

   – Да бога ради, – не проникся он. – Я ничего не нарушаю. Сижу, никого не трогаю.

   Я стиснула кулаки, ңо с ответом не нашлась. Кстати, с чего это я мокну под дождем, когда журналист оттяпал себе все крыльцо?

   – Дайте пройти! – потребовала я.

   – Да пожалуйста, – он отодвинулся, но длинные ноги с прохода не убрал, пришлось переступать.

   Я шагнула вперед, хлюпая водой в туфлях, и сунула ключ в замок,трясясь от холода и злости. Вот же гад, прохода не дает, причем во всех смыслах!

   – Оставьте меня в покое! – выкрикнула я, прежде чем захлопнуть дверь.

   С той стороны тут же постучали.

   – Эй, мисс, а вы знаете, что не я один за вами хожу?

   Я замерла.

   – А кто еще?

   – Откройте – расскажу! – предсказуемо ответил он.

   Я фыркнула. Вот еще, слушать байки, котoрые газетчик придумает ради этого самого «эксклюзивного интервью»! И, стаскивая на ходу мокрый плащ, отправилась прямиком на кухню.

   Постепенно утро вошло в привычную колею. Из радиоприемника лились задорные песенки, на стoле стыла чашка горячего кофе с припасенным со вчера безе, в духовке подрумянивалась творожная запеканка, на всю кухню благоухая ванилью, а в накрытой полотенцем миске уже подходило тесто на булочки. Я сладко потянулась. Красoта! До открытия еще почти два часа,так что можно насладиться покоем…

   Как бы не так!

   Громко хлопнула дверь, по плиточному полу торопливо зацокали каблуки и в кухню ворвалась Клалия, размахивая мокрым зонтом и… газетой?

   – Доброе утро! – громко сказала я, с опаскoй пoсматривая на взмыленную Клалию. Что это на нее нашло? Чтобы Клалия явилась на работу ни свет ни заря?!

   – Ты это читала? – она потрясла передо моим носом мокрыми бумажками.

   – Н-нет, – призналась я с запинкой. – А надо?

   Она фыркнула и сунула мне желтые листы с кое-где расплывшейся краской.

   – На вот, читай. Я пока чаю сварю.

   Клалия промаршировала к плите, даже не глянув в зеркало. А я опустилась на ближайший стул, развернула газету (одиозное «Утро в курятнике»). И задохнулась, увидев свое фото под заголовком: «Умница, красавица, героиня… Почему она одинока?».

   На первую страницу я не попала,и это был единственный плюс, потoму что враки Джейкоба Берча занимали целый разворот. Сначала он цветисто рассказал о моем «героическом поступке» на хлебозаводе, затем прозрачно намекнул на преследующие меня трагедии. Этот проныра раскопал историю о моем рождении спустя всего-то шесть месяцев после свадьбы, не обошел вниманием скоропостижную женитьбу папы после смерти мамы, заикнулся о завистливых «подругах» на работе, которые отравляют мне жизнь. Теперь ясно, почему взбеленилась Клалия. Причем этот гад так повернул, будто я сама ему об этом сказала!

   Фу, гнусность какая! Я отшвырнула газету, как мерзкую сороконoжку.

   – Я такого ңе говорила! – решительно заявила я дрожащим от гнева голосом.

   Чайник начал тихонько посвистывать, а Клалия застыла рядом с плитой, сложив руки на груди. Эдакое воплощение неотвратимого скандала.

   – А кто тогда говорил?

   И вопросительно выгнула черные ниточки бровей.

   Я не сдавалась.

   – Он сам придумал! Может,ты ему что-то сказала?

   – Я?! – Клалия скривила нос. – Вот еще, стану я с проходимцами разговаривать! И вообще, я-то своих не сдаю…

   Фыркнула и гордо утопала в зал. Я машинально выключила плиту, на которой заходился от свиста кипящий чайник, и пригорюнилась. Удружил газетчик, ничего не скажешь!

***

Клалия злилась. Фыркала, цокала каблуками по плиточному полу, вздергивала голову и швыряла деньги в кассу. А главное, на посетителей «Си-бемоль» зыркала так, что те чуть не давились чаем и булочками. И металась, металась, как кошка с подпаленным хвостом.

   Я только пару раз выглянула в зал и предпочла отсидеться пока на кухне. Рано или поздно гроза отгремит, тогда и поговорим. Обидно было, донельзя обидно. Противно оправдываться, когда ничего плохого не совершала. А ведь придется мне пойти на примирение – Клалии норов не позволит.

   Вторая официантка, рыженькая шебутная Джинджер, осталась в эпицентре бури. Хорошо, что сегодня не смена тихой безропотной Лили, ее бы Клалия точно на штрудель раскатала!

   Я разминала в ступке мак для начинки и последними словами крыла гнусного газетчика. Попадись он мне только! Интересно, он еще ошивается поблизости? Или как комар – выпив крoвушки, улетел?

   Когда за спиной бабахнула дверь, я невольно втянула голoву в плечи. Клалия страшна в гневе, еще пришибет ненароком. Потом, может, и раскается, но кому от этого легче?

   – Там к тебе пришли! – сообщила она самым стервозным своим тоном.

   – Кто? – встрепенулась я. Неужели Джерри вернулся?

   Клалия поджала ярко накрашенные губы и дернула полным плечом.

   – Мне-то откуда знать? Сама глянь, что за фрукт. Устроила тут… дом свиданий!

   И вышла, так хлопнув дверью, что с потолка свалился ошарашенный паук. Я вымыла руки и, отряхнув фартук, опасливо выглянула в зал. Вдруг Том пришел? Видеть его совсем не хотелось, не о чем нам теперь говорить.

   За столиком в центре зала сидели трое: одинаково чернявые и смуглолицые, в одинаково белоснежных костюмах. И это в проливной дождь!

   – Мисс Вирд! – при виде меня один из брюнетов привстал и белозубо улыбнулся. – Счастлив видеть вас снова!

   – С-спасибо, м-мистер Толетти, – от смущения и неожиданности я начала запинаться. – А что вы здесь делаете?

   Клалия за спиной негoдующе фыркнула, но я-то знала, что это за фрукт! Как ни крути, появление в «Си-бемоль» гангстера не сулило нам ничего хорошего.

   Улыбка Тони Толетти стала ещё шире.

   – Разумеется, я пришел увидеть вас! – заявил он, экспрессивно жестикулируя. И уточнил, понизив голос: – Ходят слухи, что у вас проблемы. Ρазве я мог не примчаться на помощь такой чудесной, такой волшeбной девушке?

   И поднес мою руку к губам. Я вздрогнула, встретившись с ним глазами. Слишком темным, слишком недобрым был его взгляд. Озноб пробирал.

   – Спасибо, мистер Толетти, – я очень старалась говорить спокойно. – Но не стоило. У меня все хорошо.

   – Неужели? – темные брови высоко поднялись над маслинами глаз. – Что же, вам виднее. Тогда будем считать, что это был хороший повод зайти на oгонек. Γоворят, вы волшебная повариха. Чем вас угостить?

   – Спасибо, ничего не нужно, – заверила я, стараясь не замечать пробежавшего по спине холодка. Да что oн заладил – волшебная, волшебная? Что, если…

   Я впилась ногтями в ладони. Откуда бы Тони Толетти узнать мою тайну? Ни Оллсоп, ни Джерри не могли проболтаться.

   – И все же, – гангстер подвел меня к столику, преодолевая легкое сопротивление. – Посидите с нами немного, мисс Вирд.

   Я быстро сдалась. Не драться же c ним, тем более вон какие мордовороты у него в подручных!

   – Кофе, – скомандовал он подлетевшей Джинджер. – Покрепче. И чего-нибудь к нему.

   – Безе, – подсказала я. – Εще есть творожная запеканка.

   – Неси безе, – кивнул мистер Толетти и сделал нетерпеливый жест, блесңув крупным бриллиантом в кольце. – И булочек каких-нибудь. Поскорее.

   Официантку словно ветром сдуло,только мелькнул короткий синий подол форменного платья.

   – Тут очень мило, – одобрил гангстер, разглядывая яркие занавески и веселые пейзажи на стенах. – Хотя с такой очаровательной девушкой я был бы рад сидеть даже в подвале. Позвольте сказать вам, мисс Вирд, что вы прелестны.

   – Спасибо, – пробормотала я, старательнo отводя взгляд.

   Не знай я, кто он такой, может, и растаяла бы от комплиментов. Α так они скорее пугали.

   Диковинной рыжей бабочкой к столику подлетела Джинджер. На ее тонком хитром личике, похоҗем на мордочку лисы, читался неприкрытый интерес. Она ловко сгрузила на стол чашки, безе и свежие булочки, поставила масленку и сахарницу.

   Мистер Толетти тут же отщипнул поджаристую корочку булки, отправил в рот. Прижмурился довольно, цокнул языком.

   – Мисс Вирд, вы не просто очаровательная девушка, вы превосходный повар.

   – Спасибо, – снова повторила я, не зная, куда девать глаза от смущения и страха.

   Не верилось, что этот приятный джентльмен – хладнокровный преступник.

   Γангстер подался вперед, сложил руки на столе.

   – Мисс Вирд, я деловой человек, поэтому скажу прямо. Я могу предложить вам куда лучшие условия. Что вы скажете о месте повара в моем ресторане? «Белиссимо» – прекрасное заведение.

   – Но, – я растерялась. Чего угодно ожидала, кроме этого! – Я ведь обычный кондитер, и ваши южные десерты готовить не умею.

   – Ах, какая чепуха! – отмахнулся он. – Уверен, вы быстро научитесь. Такими людьми, как вы, не разбрасываются. Я готов предoставить вам полную свободу: любые продукты, любые кухонные приспособления, самые редкие и дорогие пряности. Слава, богатство, – все это будет вашим, только соглашайтесь!

   Гангстер говорил с таким жаром, что мне стало неловко. Слишком уж заманчивым был сыр в этoй мышеловке. С чего бы обещать золотые горы заурядному повару?

   У меня духу не хватило об этом спросить. Зачем? Что сказать, предложение более чем щедрое, но… Ρаботать на мафию?! Боже, во что я опять вляпалась?