Текст книги "В темноте ярче света (СИ)"
Автор книги: Анна Ним
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Ним Анна
В темноте ярче света
В темноте ярче света
Ника
– Привет дорогая, как ты?
– Привет Марина, не спрашивай. Я заболела. Взяла отпуск, так, что на работе меня сегодня не будет. У меня болит в боку, наверное, яичник. Боль такая, что я на задницу сесть не могу. Но это еще не все мои беды. Моя хозяйка продает квартиру и у меня две недели, чтобы съехать. Сейчас сижу в очереди на УЗИ.
– Сочувствую тебе.
– Марин, моя очередь, я перезвоню, – быстро отключаюсь и бросаю телефон в сумку.
Я захожу в кабинет и раздеваюсь. Ненавижу эту процедуру. Живот болит, правую сторону тянет. Ложусь на кушетку. Врач-узист достает аппарат, смазывает вазелином и вставляет мне во влагалище. Мочевой пузырь у меня не полностью наполнен, поэтому осматривают меня так. Эта процедура называется трансвагинальное УЗИ. Это когда в твое влагалище запихивают длинную палку. Слава богу, что не всю до конца. Процедура неприятна и иногда даже болезненна. Он водит аппаратом внутри меня. Я выгибаюсь и корчусь на кушетке, схватив ее края так, что побелели костяшки пальцев. Он выгибает аппарат к правой стороне и спрашивает:
– С правой стороны болит?
– Да, очень и тянет, – отвечаю я.
– Яичник увеличен и воспален.
Он приподнимает аппарат и надавливает пальцем. Я чуть ли не кричу.
– Болезненный при пальпации, – говорит доктор своей ассистентке. Она быстро тарабанит пальцами по клавиатуре, занося всю информацию в базу данных.
– У Вас сильное воспаление, нужна госпитализация, причем прямо сейчас, – говорит доктор и смотрит на меня сквозь огромные линзы своих очков.
Он заканчивает обследование и вытаскивает из меня эту мучительную палку. Я одеваюсь. Мне выдают листок обследования, в котором заключение гласит, что у меня острый оофорит. Черт! И как меня угораздило? Я бреду к своему гинекологу Людмиле Ивановне и показываю результат.
– Надо ложиться, Ника, сегодня пятница и уже 11:30, прием в стационар до 13:00. Когда будешь ложиться, сегодня или в понедельник?
– Наверное, в понедельник, – неуверенно отвечаю я, надеясь оттянуть это событие. Я ненавижу больницы и жутко боюсь.
– Хорошо, тогда я оформлю тебя в понедельник.
– А можно мне выпить какие-нибудь обезболивающие таблетки?
– А что сильно болит? – спрашивает она, хмуря брови.
– Да, ходить и садится очень больно.
– Почему ты до этого дотянула? Значит, ложиться нужно сейчас, это не шутки, лучше не рисковать. Ну что оформляем? – спрашивает она и видит, как я нервничаю.
– Да, хорошо, – виновато отвечаю я.
– К кому же тебя определить, давай ты пойдешь к Любимову Артуру Владимировичу.
– Мужчина? – с перепуганным взглядом спрашиваю я. – А женщину гинеколога мне нельзя?
– Ника у нас на этаже есть женщина гинеколог, но она занимается беременными.
– Он хоть не молодой? – спрашиваю я.
– Молодой, и еще у него сегодня день рождения, – отвечает она мне.
О, Господи. Она выписывает направление, и медсестра Вика провожает меня на второй этаж.
– Вика, кто мой врач, он хороший?
– Да, хороший.
– А насколько он молодой? – допытываюсь я.
– Ну я не знаю сколько ему лет, он хороший не переживай, – улыбается Вика, видя мое перепуганное лицо.
Твою мать, что за день. И как я буду лежать на кресле вся раскоряченная перед молодым доктором. Меня оформляют и заводят историю болезни. У меня четвертая палата. Ненавижу больницу. Запах лекарств. Мокрые хлорированные коридоры. Белые халаты. Иголки, уколы. В детстве, когда я лежала в больнице, то терпела каждый день по несколько жгучих уколов в задницу. Поэтому я так боюсь лежать в больнице. Меня провели в мою палату.
Палаты во всех государственных больницах почти все одинаковые, очень бедные. Четвертая палата огромная. В ней стоит двенадцать убогих узеньких панцирных коек. Сами они жутко скрипят, и спать на них просто не возможно. Два огромных деревянных окна освещают палату. Когда на улице сильный ветер, то можно услышать тихий свист из щелей. Под окнами батареи, и, не смотря на внушительные размеры палаты, здесь довольно тепло. На окнах висят светло коричневые, с золотистым отливом, занавески. Стены выкрашены в таких же теплых тонах. На стенах не малые трещины – признак и доказательство древности данного здания.
Меня встречают измученные лица моих соседок по палате. Некоторые женщины, которые были в палате, говорили, что ничего не изменилось, когда они лежали здесь в молодости. Подушки и матрасы противного ярко оранжевого цвета и все в пятнах. Наволочки и наматрасники из прорезиненного материала и имеют ярко выраженный запах резины. Возле кроватей стоят серые, облупленные и скрипучие тумбочки с двумя полочками, которые закрываются на гвоздик, а некоторые вообще не закрываются. Над тумбочками свисают, прикрепленные к стене, маленькие светильники-колокольчики белого цвета. Но только в одном из всех есть лампочка. Персонал больницы старается поддерживать все в чистоте. От увиденной картины, я жутко злюсь на тех, кто распределяет бюджет для больниц.
Я выбираю себе высокую кровать на колесах, она оказалась не панцирная и лежать будет удобно. В палате пять-шесть человек. Кто на аборт пришел, кто на капельницу, кто ждет операцию. Ночует в больнице мало людей, все стараются домой уйти, если врач отпустит. Сегодня и еще несколько дней мое место жительства здесь. Надо будет съездить за вещами, если конечно меня отпустят. Если нет, буду просить подругу.
Звоню Маринке, но она не берет трубку. Я примерно и тихо сижу на кровати, как котенок, сложив лапки, дожидаюсь своего молодого врача. Я нервничаю, да и еще в боку болит. Тут в палату заходит молодой высокий и симпатичный парень, одетый в темносинезеленую форму.
– Смирнова, кто? – спрашивает приятным голосом он, медленно выговаривая мою фамилию.
– Это я, – откликаюсь я, и чуть не поднимаю руку, как на уроке в школе.
Он поворачивает головой и останавливает на мне взгляд своих серых глаз.
– Пройдемте в смотровую, – говорит он, разворачивается и уходит.
Я поднимаюсь и следую за ним. Наблюдаю, как он идет по коридору в сторону кабинета. Высокий, стройный. У него красивая спина, широкие плечи, крепкое телосложение. Красивый затылок, на шее серебряная цепочка. От него веет приятным запахом чистоты, свежести и стерильности. Волосы темного цвета, почти черные, коротко подстрижены. Захожу следом за ним в кабинет. Там стоят три ширмы для раздевания и два кресла. Два уродливых, страшных и так пугающих меня, гинекологических кресла. Меня передергивает от их вида. Он садится за стол и предлагает сесть мне. Я сажусь напротив него, кривясь от боли, когда мой зад опускается на стул. Он открывает мою историю болезни и начинает ее заполнять, переворачивая светло-серые листки журнала. Он очень серьезный. Как же его зовут?
– Вы Виктор Викторович? – спрашиваю я.
Он поднимает на меня недовольный взгляд темно-серых холодных глаз.
– Артур Владимирович, – отвечает мистер серые глаза и быстро опускает взгляд на бумаги.
Я быстро извиняюсь. Он меня немного пугает, я его боюсь. По выражению его лица понимаю, что это ему не понравилось. Он спрашивает, какая группа крови у меня, есть ли аллергия на препараты, читает заключение УЗИ. Я отвечаю на все вопросы и не могу отвести глаз от его милого и серьезного лица. Длинные черные ресницы, глаза темный серебристый металлик, не большой прямой нос, волосы темный шоколад. Мне стыдно, из-за того, что я так таращусь на него, но не могу ничего с собой поделать. Мой взгляд притягивается как магнитом. Он пугает меня, но я не могу оторваться от его лица. Красавчик. И он мой доктор. Ну, хотя бы в этом мне повезло. Закончив с расспросами, он указывает мне на кресло. О, Господи!
Я встаю, отдаю ему гинекологический набор и иду за ширму. Раздеваюсь, снимаю белье. Он дает мне бахилы. Беру их и случайно касаюсь кончиками пальцев его руки. Выхожу из-за ширмы и с голой задницей направляюсь к креслу-чудовищу. Он открывает набор и расстилает пеленку на кресле. Я забираюсь на это чудовище, ложусь, взвешиваю ноги на железных холодных подставках, раздвинув их шире некуда. Краснею, и мне хочется, чтобы на меня упал потрескавшийся потолок этого кабинета. Он мой врач, а я его пациентка. Мне становится страшно от того, что он будет делать со мной. Я вся зажалась. Он вставляет зеркало во влагалище. Мне больно, потому, что не могу расслабиться. Я сжимаю челюсть и смотрю в потолок. Он берет мазок и вытаскивает зеркало. Потом в ход идут его пальцы. То, что говорят, что у гинекологов теплые руки, то это правда. Он проверяет мои придатки. Надавливает пальцами другой руки на живот. Мне больно.
– Расслабьтесь, – говорит он мне.
Я поднимаю голову и смотрю на него вопросительным взглядом типа, "ты вообще офигел?". Его пальцы во мне, он делает мне больно и я при этом должна расслабиться. Наконец он заканчивает свои пытки. Снимает перчатки и бросает их в мусорное ведро. Я опускаю ноги и пытаюсь подняться. Он подходит ко мне и подает руку. Беру его за руку, переплетая наши ладони, и поднимаю весь свой вес, так как боюсь напрягать мышцы живота. Он крепко держит мою руку. Сильный. Помогает мне слезть с кресла. Такой жест заботы меня удивляет. Не каждый гинеколог нашего города помогает встать с кресла. Он умница и у него хорошие манеры. Иду за ширму и одеваюсь. Возвращаюсь и сажусь за стол. Мой доктор красавчик расписывает мое лечение, и я направляюсь в палату.
Через несколько минут, приходит постовая медсестра и дает мне список лекарств, которые мне нужно купить. Метрагил, офлоксацин, система, перчатки, циклоферон, шприцы, вата, спирт, перо. И это все для меня. Спускаюсь на первый этаж к аптеке и все это покупаю. Поднимаюсь опять в палату. Каждый шаг болезненный, и я не иду, а просто медленно плетусь. Немного кружится голова. Только я ставлю лекарства на тумбочку, как заходит медсестра и вызывает мне в процедурную. Там у меня берут полный двадцати-кубовый шприц крови с вены, берут с пальца кровь. Потом ставят капельницу. Это моя первая в жизни капельница. Я очень, очень боюсь иголок. Поэтому, когда прокалывали мою вену, я отвернулась. Но медсестричка Таня профессионал и я почти ничего не почувствовала.
Процедурный кабинет представляет собой маленькую узенькую комнату с двумя кушетками, двумя холодильниками и двумя столами. Возле холодильников стоят несколько железных штативов для капельниц. В углу, возле дверей находится раковина. Большое окно в конце комнаты хорошо ее освещает. Я лежу на кушетке и наблюдаю за падающими капельками в системе, которые превращаются в маленький ручеек, спускающийся в иголку, которая вставлена в мою вену. Сейчас два часа дня и следующая капельница будет минимум через 6 часов. Двери кабинета открыты. Я вижу людей, проходящих мимо по коридору. Вижу, как Артур Владимирович понес два торта в столовую, будет угощать коллег. А я с перепугу забыла его поздравить. Какое же сегодня число? Двадцать седьмое октября, вспоминаю я. Совсем рядом с моим днем рождения.
После капельницы мне делают укол и я бреду в палату. Посидев минут двадцать, решаю съездить домой взять некоторые вещи, мой доктор мне разрешил. Больницу закрывают вечером после шести, но можно опоздать, поэтому я успеваю съездить в другой конец города и вернуться обратно. Звоню Маринке и все ей рассказываю.
– Ника я тебе сочувствую. Когда тебя прокапают, ты собираешь свои вещи и переезжаешь ко мне пока не найдешь квартиру, – заботливым голосом говорит подруга.
– Нет, я не могу, ты говорила, что живешь с братом, не думаю, что ему это понравится.
– Ты забыла, у нас очень большой дом, а Арчи ты и не увидишь он постоянно в больнице, приходит только ночевать. Но если ты так переживаешь, то я спрошу у него для приличия.
– Вот-вот, если он согласится, то я подумаю. Честно, мне неудобно, – хнычу я.
– Заткнись и выздоравливай, – с этими словами она кладет трубку.
Да действительно, у Маринки очень большой двухэтажный дом, который находится почти в центре города. Она из богатой семьи, живет с братом. Родители пластические хирурги. Они работают за границей. Брат тоже хирург, работает в одной из больниц нашего города. Я никогда его не видела, так как с Маринкой мы знакомы всего месяц или около того. И за это время очень быстро и сильно сдружились. Как будто она моя родственная душа. Родителей у меня нет, братьев и сестер тоже. Я выросла в детдоме, а воспитала меня женщина, которая работала там. Все мое образование это девять классов школы и сплошные курсы, вся моя жизнь сплошные подработки, пока меня не взяли администратором в фитнес клуб. Там я и познакомилась с Мариной.
Моя подруга красивая, добрая и очень веселая девушка. Она выше меня на голову, рост ее примерно 170 см. У нее стройная фигура и она всегда следит за собой. Темно-русые волнистые волосы, небольшими волнами спадают на плечи. У нее большие серо-зеленые глаза, идеальные, словно черные крылья птицы, брови, длинные черные ресницы, вздернутый носик и алые тонкие губы. Кожа, на ее овальном лице, нежного кремового оттенка всегда чистая и ухоженная. Маринка вообще модница в отношении косметики и одежды. Коротко говоря, неисправимая тряпичница. Моя подруга веселая хохотушка и оптимистка. Я ее обожаю. Она мне очень помогла и многому научила. Всегда поддерживает и за такое короткое время, она стала мне как сестра, которой у меня никогда не было.
Посидев немного, беру сумку и еду на квартиру. Приехав домой, принимаю душ, собираю вещи, беру ноутбук и некоторую еду. Возвращаюсь в больницу, распаковываю вещи, беру ноут и ложусь отдыхать. В палате со мной еще две девочки. Их тоже ведет мой доктор. Никак не запомню его имени. Звонит Маринка.
– Как самочувствие подруга?
– Не очень, забери меня отсюда. Я успела съездить домой и взять себе ноутбук. Теперь мне будет не так скучно. Если честно, я так быстро устаю. На работе я так не уставала. Наверное, это из-за лекарств. У меня после капельницы во рту странный привкус. Как будто мой рот прошел процедуру кварцевания.
– Неужели там так плохо?
– Да плохо, приятное то, что у меня доктор секс-бомба замедленного действия, он очень строгий и не замечает того насколько он привлекательный. Он всех тут смущает своей красотой. Марина, ты бы его видела.
– Так-так-так, по-моему, кто то влюбился, кстати, Арчи не против, чтобы ты жила у нас, так что когда очухаешься, сразу к нам.
– Да, он действительно влюбляет одним взглядом, ладно, уговорила, спасибо тебе. Что бы я без тебя делала? А как твои дела?
– Я собираюсь на свидание, – весело отвечает подруга.
– Тогда хорошо провести время тебе, – говорю я.
– Спасибо дорогая, крепись там и выздоравливай, целую, пока.
– Пока Мариша.
Поговорив с Маринкой, иду на капельницу. Вечером капельницы и уколы делает дежурная медсестра. У меня еще померили температуру и давление. После, совсем уставшая, ложусь спать. В палате я и две девочки. Мне тепло, но больно. На улице поднялся сильный ветер с дождем. Обожаю этот звук, когда шумят листья на деревьях, а капли дождя ударяются о стекла окон. Это музыка осени. Утром мне нужно сдать анализы. Я отключаю ноут и засыпаю под осеннюю мелодию дождя.
Утро. Открываю глаза раньше времени, до будильника еще полчаса. За окном темно-серое, как глаза моего доктора утро. Мне хочется его увидеть снова. Мои глаза скучают по его глазам. Сегодня суббота, но мне не спится. Иду умываться и чистить зубы. Потом иду сдавать анализы.
Как же больно берут кровь с пальца. Или это у моего страха глаза велики. Когда сидишь на стуле, то стараешься не думать об этом, но все-таки мечтаешь, чтобы этот самый стул убежал вместе с тобой подальше. И этот режим ожидания, когда тебе проспиртованной ватой протирают палец, и ты ждешь тот момент, когда игла проткнет твою кожу. И знаете что? Разные лаборанты по-разному берут кровь. Один быстро прокалывает палец, второй запихивает перо как черепаха, как будто у них не малый опыт в телесных пытках. Именно в этот момент хочется здоровой рукой дать ему по голове. Мне повезло во втором случае, но я себя сдержала.
После мучительной пытки, вся исколотая, возвращаюсь в палату. Через несколько минут заходит мой прекрасный доктор в своей форме цвета морской волны и говорит, что хочет со мной пообщаться. Черт, может анализы плохие. Я волнуюсь. Иду за ним. Садимся в коридоре за стол постовой медсестры. Он открывает мою историю и спрашивает:
– Как Вы себя чувствуете?
Его голос мягкий словно шелк, он ласкает мой слух.
– Болит в боку, садится очень больно, – отвечаю я.
Он молчит и перелистывает журнал, что-то пишет и отмечает в листе назначения. Почерк у него не такой красивый, как он сам, буковки маленькие и корявые. Интересно он сам разбирает, что написал. Я украдкой рассматриваю его, пользуюсь случаем, пока он занят бумагами. Так он не заметит, как я пожираю его глазами. Я ничего не могу с собой поделать. Он очень красивый парень. Его глаза небесного оттенка завораживают и околдовывают. И какого хрена он стал гинекологом? Почему молодые красивые парни становятся гинекологами? Вспоминаю, что у него вчера был день рождения. Хочу его поздравить. Лучше поздно, чем никогда.
– С прошедшим днем рождения, – тихо говорю я.
Мне хочется, чтобы он улыбнулся. Он такой строгий и немного хмурый. По нему не скажешь, что у него вчера был праздник. Он немного удивляется и отвечает "спасибо", но не улыбается. Мне хочется с ним флиртовать и заигрывать, делать все, чтобы он улыбнулся. Я понимаю, врачебная этика, он доктор и должен вести себя соответственно, и я кстати тоже. Но его присутствие и он сам заставляют запихнуть манеры куда подальше. Интересно, какая у него улыбка? Какой он, когда улыбается?
– Значит так, я Вам назначаю капаться еще дня три, потом будем смотреть, лучше Вам стало или хуже. Обязательно ставьте свечи. В листе назначения я все отметил. В понедельник меня не будет.
–Жаль, у меня день рождение, – нарочно перебиваю его. Я хочу, чтобы он знал это.
И вот она, та, которую я так ждала. Его поразительная и обворожительная улыбка. На его лице радость и смущение. Я наверное, открыла рот, когда он улыбнулся. Она поразила меня в самое сердце. Он совсем другой, когда улыбается. Но всего лишь на короткий миг, на несколько секунд он дает слабину и снова возвращает свой серьезный вид.
– Если станет плохо, можете обращаться к Сергею Николаевичу. У Вас есть ко мне вопросы? – спрашивает он.
Я смотрю в его глаза, которые просто приковали мои, и понимаю, что забыла обо всем, что хотела спросить. Такое происходит со всеми девчонками нашей палаты, а может и не только нашей. Когда он рядом забываешь обо всем, слова сами теряются. Он выжидающе смотрит на меня.
– Я забыла, – отвечаю я и опускаю глаза. Мне стыдно за себя, а ведь я действительно хотела, что-то спросить у него.
– В следующий раз запишите, – отвечает он, и уголки его идеальных губ немного приподнимаются. Наверное, такой ответ он слышит не первый раз.
– Хорошо, – смущенно отвечаю я.
– Тогда до вторника.
– До вторника, – говорю я, встаю и направляюсь к себе в палату. Когда прохожу мимо него, то слышу:
– С наступающим, – тихо и медленно говорит он.
– Спасибо, – немного повернувшись в его сторону, благодарю я и улыбаюсь как чеширский кот.
Возвращаюсь в палату и жду своей очереди на капельницу. Ждать приходится не долго. И вот во мне уже торчит иголка и по венам ощущается холод от лекарства. Из процедурной я опять наблюдаю прохожих по коридору. Вижу, как мимо проходит мой доктор, который так волнует меня. Потом заходит в кабинет процедурной и идет к окну. На подоконнике лежит журнал, он его перелистывает и что-то отмечает. Он то-ли серьезный, то-ли грустный, мне не понятно.
– Как там погода Артур Владимирович? – не выдерживаю я.
– Печальная, – немного помедлив, спокойным голосом отвечает он и выходит из процедурной. Наверное, я достала его своим вниманием и поэтому он быстро сбегает из кабинета. Он сам виноват. Так он действует на меня. Мне нравится его голос, но он немного погрустнел. Почему же ты грустишь милый?
Когда я забирала из лаборатории некоторые результаты своих анализов, то заметила, что погода действительно печальная. От очень темных туч на небе на улице потемнело, весь мир погрузился в серый мрак, потемнели даже деревья и дома. А холодный ветер смешался с маленькими капельками печального дождя.
Сегодня короткий день, поэтому мой очаровательный доктор ушел раньше. Я увижу его только во вторник, поэтому уже по нему скучаю.
В воскресенье почти все разошлись по домам, остались только тяжелобольные. В понедельник пришла Маринка и поздравила меня с днем рождения. Я в подробностях рассказала, какой у меня замечательный доктор, и как тут все девчонки теряют дар речи, когда он улыбается. Маринка как то странно улыбнулась, как будто что-то скрывает от меня. Она посоветовала мне построить глазки ему. Подруга пробыла у меня не долго. Она принесла мне тортик и зажгла на нем свечку, чтобы я загадала желание. Я хочу счастья, любви и здоровья. Именно это я и загадываю. Маринке пора и я ее провожаю к выходу.
Через час я пошла на вечернюю капельницу и укол. Острота боли начинает проходить, но все равно тянет в боку. Завтра еще одна капельница и моя встреча с мистером редкая улыбка.
Утро вторника. Иду в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Не знаю почему, но я не выспалась и очень хочу спать. Настроение скверное. Привожу себя в порядок и возвращаюсь назад в палату. В коридоре витает знакомый любимый аромат. Контрастное звучание древесных, цитрусовых и пряных нот в сочетании с аккордами джин-тоника. Я понимаю, почему он мне знаком и уже любим. Это его запах. Аромат а-ля Любимов. Именно так я знаю, что мой лечащий врач в больнице.
Полвосьмого, а доктор Любимов на работе. Хотя работают они с восьми. Он уже сидит в ординаторской, с задумчивым видом, весь погружен в бумаги и как всегда неотразим. Я видела его, когда проходила мимо кабинета. Чувствую, что я соскучилась по нему. Придя в палату, жду его. Как-то раз при девчонках я назвала его "Красавчиком". Так они его теперь так и называют. Если честно все женщины гинекологического отделения считают, что он очень красивый. Дело в том, что все врачи мужчины в отделении очень симпатичные, какой-то гинекологический рай. Но для меня Любимов вне конкуренции, он сказочно красив.
В палату входит он, весь в своей профессиональной докторской стихии. Сегодня на нем форма уже голубого оттенка. Мы все притихли и смущенно смотрим на него.
– Где мои воспаленные, доброе утро. Подходите по очереди ко мне, – говорит он, разворачивается и уходит. Мы все смеемся от того, каким, словом он нас величает. Я не спешу и иду последней. Подхожу и сажусь за стол сбоку от него, мы сидим очень близко.
– Как Вы себя чувствуете? – спрашивает мистер редкая улыбка.
–Соскучилась, – признаюсь я и строю ему глазки как советовала Маринка. Хочу видеть его реакцию. В награду получаю его милую сдержанную улыбку. Наконец-то. Смущаясь, отвечает:
– Ну, это понятно, но все-таки как самочувствие?
Он держится профессионально. Интересно много ли пациенток к нему заигрывают. Эта мысль, почему то мне неприятна.
– Острота прошла, но садится все еще больно.
– Сегодня последний день капаетесь и капельницы убираем, потому что Вам уже хватит, перевожу Вас на антибиотики. До конца недели у Вас таблетки и уколы. Уколы делаем через день. Половой покой и никаких физических нагрузок. Назначу Вам еще микроклизмы. Раствор сделают в государственной больнице. Позже напишу рецепт. Лежать на стационаре больше нет необходимости, встретимся в понедельник. Но если Вам станет хуже, то сразу ко мне. Вот моя визитка. И я стаю обладательницей очень красивой визитки. Она сделана из черного матового картона, на котором серебристо-свинцовыми чернилами напечатано:
Любимов Артур Владимирович
врач акушер-гинеколог
(000)7376732
– Спасибо, – улыбаюсь я в ответ и беру визитку так, чтобы коснуться его пальцев.
Приятное ощущение. Он замечает, что я делаю, но руку не одергивает, а смотрит прямо на меня. Он понимает, что за игру я затеяла. Но поддаваться ей не собирается и держится профессионально.
– Вопросы? – спрашивает он.
Я рассматриваю его глаза, они такие глубокие, его взгляд горит серебристым пламенем и мое сердце начинает биться не в такт. Он смотрит на меня, и я замечаю, как его зрачки расширяются. Я где-то читала, если человек смотрит на объект, который ему нравится, то у него расширяются зрачки. Мне хочется верить, что я ему хотя бы симпатична.
– Нет, – отвечаю я, потому что забыла обо всем на свете.
– Тогда до понедельника, – говорит он своим исцеляющим голосом.
Странно, но когда он рядом, я себя чувствую хорошо. Его аура тоже лечит.
– До понедельника, – отвечаю я, встаю из-за стола и ухожу.
Вечером получаю последнюю дозу препаратов и укол. Настроение на нуле. После шести приехала Маринка и помогла мне с вещами. Мы вызываем такси и едем к ней домой. Завтра, поедем ко мне на квартиру, и подруга поможет собрать некоторые вещи в коробки. Пока у меня отпуск, мне нужно найти квартиру и съехать со старой.
Приезжаем к Маринке домой. Дом потрясающий, особенно качели на крыльце. Он двухэтажный, а рядом к нему примыкает гараж. Я видела дома богачей. Их дома напыщенные, как и их хозяева. Но этот дом, как дом мечты. Он выстроен из светлого камня и поражает своими большими окнами. На первом этаже разместилась большая гостиная. Высокие белые потолки, а стены выкрашены в нежно теплом пастельном тоне. В доме пахнет чистотой и уютом. На полу деревянный паркет, который блестит от лучей света. В комнате стоят два больших угловых дивана, поставленных напротив друг друга. Между ними небольшой стеклянный столик на коротких ножках. На нем стоит маленькая ваза с полевыми цветами. Слева на стене прикреплена небольшая плазма. Справа на стенах висят картины с зимним пейзажем и натюрморты. От гостиной идет лестница на второй этаж и два не больших коридора в правую сторону и левую. Слева от гостиной находится компактная небольшая кухня, а рядом с ней столовая-гостиная. Чуть дальше по коридору, ванная комната, отделанная плиткой светло серого оттенка. С белоснежной мебелью и душевой кабиной купе. Справа по коридору находятся комната брата Маринки и комната для гостей. Последнюю выделили мне. Поднимаемся на второй этаж по лестнице из темного дерева. Второй этаж место уединения и покоя. Здесь расположились две просторные спальни, кабинет и еще одна ванная комната, с огромной угловой ванной, отделанная плиткой мозаикой бирюзового оттенка. Комната Марины вся в лавандовых тонах. Мебель, постель, занавески все подобрано в тон. Что-то светлее, что-то темнее. Из комнаты есть выход на балкон, откуда можно любоваться видом на город.
День как то быстро прошел. Я и не заметила, как на часах пробило 22.00. Подруга помогла мне распаковать вещи в моей новой временной комнате. Комната не большая и очень уютная. Вся в стиле минимализм. Двуспальная кровать с тумбочками по бокам. Небольшой шкаф бордового оттенка, на окнах бордовые занавески, а на полу небольшой мягкий ковер того же оттенка. Рядом комната Арчи. Дома он бывает редко, почти живет в больнице, приходит переночевать, когда не дежурит, либо зависает у друга.
Мы поужинали и выпили по бокалу вина. Идем в спальню брата, так как у него большая и лучшая плазма в комнате и супер звук. В комнате нет света, потому что Маринка недавно сломала включатель. Ложимся на кровать и смотрим телевизор. В доме очень тепло, поэтому мы в майках и шортах. Его комната больше моей и тоже в стиле минимализм. По ней совсем не видно, что здесь живет молодой парень. Большая широкая кровать, по бокам от кровати две узенькие и низенькие тумбочки черного цвета. Напротив кровати, на стене прикреплена плазма. Сбоку от дверей стоит черный шкаф для одежды. В углу, возле окна стоит небольшой письменный стол с ноутбуком и колонками. Под столом коробка от какой-то видео игры. На окнах висят занавески цвета весенней травы. Стены комнаты тоже спокойного зеленого оттенка. В комнате чистота и порядок. На подоконнике стоит засохшее китайское дерево "бонсай". Понятно, почему оно засохло, хозяин совсем за ним не смотрит. Я смотрю на него, оно вроде не умерло, и его можно спасти.
– Ты бы хотя бы его полила, раз брат редко бывает дома, – говорю я подруге, и подхожу к окну.
Марина подходит ко мне.
– Это дерево он хотел подарить своей девушке на годовщину, но она сказала, что его не любит, и бросила его. Он хотел его выбросить, но я попросила не убивать его. Оно было очень красивым. Он очень долго переживал этот разрыв. Дерево тоже ему нравилось, поэтому он оставил его у себя, но ему некогда было за ним ухаживать. Я поливала его первое время, пока оно не начало умирать. С тех пор, как они расстались, у Арчи никого не было, он закрылся и никого не пускает к себе в сердце. Наверное, боится довериться кому то снова. Он ее очень сильно любил. Ты чем-то похожа на нее.
– Похожа, чем же? – удивленно спрашиваю я.
– Глазами.
Маринка из шкафа достает тонкое пушистое покрывало, такое мягкое и приятное, как плюшевый медведь.
– Так что там у тебя с твоим доктором? – спрашивает подруга.
– Он обалденный, держит всех на расстоянии. Артур Владимирович ходячая секс-бомба гинекологического отделения.
– Его зовут Артур Владимирович?– спрашивает она.
– Да, а фамилия Любимов, как шоколад, представляешь. Вкусная и сладкая фамилия для сладкого парня. Но знаешь, он такой строгий, хмурый и серьезный. Иногда я его побаиваюсь. А видела бы ты его редкую улыбку. Его серые, чистые, как хрусталь глаза прямо светятся, когда он улыбается. Я скучаю по его глазам.
– Ты что влюбилась?
– Не знаю, но могу сказать точно, у меня определенно роман с его глазами. Он как магнит притягивает меня к себе.
– А как там твой любимый? – интересуюсь я у подруги.
Она мне все уши прожужжала про него.
– Сегодня работает, я тоже по нему скучаю. Ладно, я спать. Выключишь телевизор. Если уснешь, телевизор сам выключится. Спокойной ночи.
– А брат твой на дежурстве сегодня? – спрашиваю я.
– Да, так что можешь спать здесь.
– Спасибо, что приютила меня, не знаю как тебя отблагодарить, ты настоящая подруга.
– Не за что, для меня ты бы сделала то же самое.
Марина уходит к себе. Я еще немного смотрю фильм, но усталость и вино с таблетками быстро погружают меня в сон. Я засыпаю, мне снятся чьи-то нежные прикосновения, мне так приятно. Какой реальный сон. Я еле просыпаюсь, приоткрываю глаза. В комнате темно. Лунный свет слабо освещает комнату. Чувствую, как кто-то ложится в кровать. Я так хочу спать, что у меня нет сил, чтобы пошевелится. Может Маринка пришла проверить выключила ли я телевизор и решила прилечь возле меня. Я переворачиваюсь на бок. Чья-то рука гладит мою ногу и поднимается выше. Рука теплая, мягкая и нежная. Как будто что-то ищет.
