Текст книги "Тайна, деньги, два осла"

Автор книги: Анна Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Ну вот и все. Собери нюни, упакуй их понадежнее и выброси вон.

Слава поднял трубку и хрипло произнес:

– Да, мама, слушаю.

– Сынок, прости, что разбудила, – виновато проговорила мама, – но я места себе не нахожу. С самого утра сердце так давит! Винсент уже меня устал ругать, клушей обзывает, представляешь? Сейчас вот сидит в углу и бурчит: зачем, мол, детей посреди ночи дергаешь, пойдем лучше на пляж, подожди, пока у них утро наступит, а потом уже звони. А я не могу! Плохо мне, Славочка, ты уж прости. Я быстренько, много говорить не надо. Главное, чтобы ты сказал, что у вас все в порядке. А то Викуська, похоже, на ночь телефон отключила, не могу до нее дозвониться. Ну, успокой клушу!

– Мам… – Губы задрожали, передав тремор голосу. – Я… я сам собирался тебе звонить. У нас беда, мам…

– Чтото с Викой? – мгновенно помертвел звонкий мамин голос. – Она в аварию попала? Ранена? Я немедленно вылетаю!

– Да, мам, надо лететь. Только не в Берлин.

– А куда?

– В Екатеринбург. На опознание.

– Куда?! В Екатеринбург?! Но… погоди. – Было слышно, как мама буквально захлебнулась воздухом. – Что ты сказал? Зачем лететь?

– На опознание.

– Фу ты, ерунда какая! – истерически рассмеялась Александра. – Славка, что ты городишь? Ты что, пьян? Урал приплел зачемто, опознание! Ну и шуточки у тебя!

– Я не шучу, мама. Вика погибла. Сегодня. Надо опознать ее тело.

– Что?!!

Глава 16

Прямой рейс до Екатеринбурга сегодня был, но лайнер вылетал лишь вечером. В семнадцать тридцать. Зато в Москву – через два часа. И места свободные имелись в наличии, так что придется с пересадкой, так он будет в этом проклятом уральском городе раньше мамы и сможет ее встретить. Ейто точно не миновать Москвы, с Мальдивских островов самолеты в Екатеринбург не летают, это ведь не Турция.

А значит, герру Кнапке придется сегодня подсуетиться, обеспечивая руководству удобные и быстрые пересадки. Что? Он сейчас, скорее всего, спит? Ничего, пусть просыпается, он, кстати, так и не объяснил пока непонятки с «чрезвычайно важными документами, без которых фрейлейн Викхен будет на форуме нелегко».

Ведь именно изза этих дурацких бумажек, так и не попавших, между прочим, в руки сестры, Викуська и оказалась в одном самолете с уральским мафиози…

Боль, занявшая все пространство души, внезапно ощутила дискомфорт, причем не слабенький, не робкий, на нее обрушилось мощное цунами, вытесняя на обочину.

Цунами гнева. Цунами ярости. Цунами мести.

Боль никуда не исчезла, она просто стала концентрированнее, сжавшись на обочине души в пульсирующий комок. И уступив лидерство ледяному металлу ненависти.

Ненависти к нелюдям, исковеркавшим их жизнь.

К сожалению, с главным объектом, с этим Портновым, рассчиталась сама Вика перед смертью. Но есть и косвенные виновники случившегося, и здесь уже пальму первенства пока прочно удерживает Дитрих Кнапке.

С которым Слава до сих пор общался в основном с помощью своего секретаря, фрау Кляйне. Но все координаты нынешнего главы их московского подразделения должны быть внесены в память смартфона.

Ага, вот они, и мобильный есть, и даже домашний.

Начнем с мобильного как самого надежного в плане доступности хозяина. Нудный писк длинных гудков высверлил уже в виске приличную дыру, а Кнапке все не отзывался. Ну он и дрыхнет! Или звонки на ночь отключил, скотина.

Слава уже хотел дать отбой и попробовать перезвонить на домашний, когда в мембране смартфона послышалось усталое:

– Алло! Вас слушают! Кто это?

Произнесенное на чистейшем русском языке, с которым у герра Кнапке всегда были проблемы.

Странно. Наверное, номер, внесенный в память смартфона, был неправильным. Разбудил какогото мужика, сейчас орать начнет.

– Прошу прощения, я, видимо, ошибся номером, – вежливо произнес Слава, намереваясь нажать значок прерывания разговора. – Извините, если разбудил.

– Эй, погодите! – заторопился незнакомец. – А вы кому звонили?

– Дитриху Кнапке.

– Все правильно, это его телефон. Ишь ты, уцелел! А мыто с ребятами думаем, что это курлыкает на асфальте! А это портфель потерпевшего, оказывается, из машины выбросило. Вот ведь техника надежная!

– Погодите, погодите, о чем вы? – насторожился Слава. – Какой потерпевший, кто потерпевший? И кто вы?

– Я? Оперуполномоченный Сивков, а выто кто?

– Вячеслав Демидов, глава концерна, представительство которого Дитрих Кнапке возглавлял на территории Российской Федерации. Можете, наконец, сказать, что случилось?!

– А вы подъезжайте сюда, господин Демидов, и все сами увидите. А заодно ответите на пару вопросиков.

– Куда – сюда?

– На Ленинградский проспект.

– Это в Москве, как я понимаю?

– Ну не в Париже ведь, – хмыкнул собеседник.

– Не могу.

– Это еще почему? Не хотите тащиться кудато посреди ночи? Поверьте, это в ваших же интересах.

– Сомневаюсь. Но не поеду по другой причине.

– И по какой же?

– Я не в Москве, я в Берлине.

– Ага, – глубокомысленно протянул оперуполномоченный Сивков, – тогда понятно. А прилететь когда сможете?

Он что, конченый идиот или надежда еще есть?

– Послушайте, господин Сивков, – скрипнул металлом Слава, – хватит морочить мне голову! Вы можете, наконец, сказать, что произошло с моим подчиненным?

– А я разве не сказал?

Надежды нет.

– Представьте себе, не соизволили!

– Ишь, заковыристо как выражаетесь, – хмыкнул Сивков. – В общем, кранты вашему Кнапке, улетел бедняга.

– Что значит – улетел? – Разум не смог сразу обработать полученную информацию, такое количество смертей кряду не укладывались в голове. – Он из окна выпал?

– Нет. Сел в машину, включил зажигание и – бздыщ!

– Что?!

– Взорвался ваш подчиненный, на куски разнесло. Но куски не обуглились, опознать можно. Приедете?

Очень запущенный случай идиотизма.

– Нет. Пришлю сотрудника.

– А как вы считаете, гибель Кнапке может иметь отношение к вашему бизнесу?

– Вряд ли. У меня абсолютно легальный бизнес, не имеющий ни малейшего отношения к какому бы то ни было криминалу.

– Проверим.

– Проверяйте. Всего доброго.

И Слава нажалтаки значок отбоя.

Кнапке погиб. И никому ничего уже не объяснит. Причем это не несчастный случай, не авария, не пьяная драка, Дитриха убрали намеренно.

Имеет ли это какоето отношение к смерти Вики? Пока неизвестно, возможно, всего лишь совпадение, вот только…

Слишком много смертей сразу для простого совпадения.

Хотя… даже если предположить, что Кнапке намеренно заманил Вику в Москву, чтобы…

Чтобы что? Отправить ее вместе со сластолюбивым мафиози одним рейсом? И где гарантии, что мафиози заинтересуется именно Викой? А предположить, что уральский бандит может стать послушной пешкой неизвестного врага – это из области фантастики. Причем ненаучной.

Значит, все же совпадение.

Наверное.

Так, хватит тратить время на размышления, в самолете будешь думать и сопоставлять. До вылета, между прочим, осталось уже полтора часа. А до окончания регистрации – и того меньше.

Слава торопливо натянул на себя джинсы и серый джемпер, побросал в дорожную сумку вещи, проверил паспорт и кредитку, затем вытащил из домашнего сейфа пачку наличных и вызвал по телефону такси.

В аэропорт он успел вовремя, буквально за десять минут до окончания регистрации на рейс Берлин – Москва. Теперь оставалось закрыть еще один вопрос.

Слава посмотрел на часы – полшестого утра. Рановато, конечно. Ладно, отправлю SMS, фрау Кляйне сама разберется, что к чему.

«Маргрет, позвоните, пожалуйста, в приемную министра экономики и скажите, что я не смогу быть у министра в назначенное время по семейным обстоятельствам. Я улетаю в Екатеринбург. Отмените все назначенные на ближайшее время встречи. Подробности позже».

Вот так. Теперь, кажется, все.

Теперь только Вика…

Глава 17

Он честно намеревался за время полета проанализировать случившееся, хотя бы попытаться разобраться, что же произошло в столице Урала, и было ли это страшной, невероятной случайностью, или все же чейто злой умысел увел сестренку за грань бытия…

Но – не получилось. Стоило Славе сесть в удобное, обволакивающее кресло бизнескласса, как на сознание начала медленно наплывать сонная пелена. Попытка прорвать ее усилием воли заставила взвыть тревожную сирену, установленную на пути к безумию, вспыхнули алым предохранители, и сознание выключилось.

Вроде всего на минуту, даже на долю секунды, но вот его уже осторожно трясут за плечо и негромко курлыкают на немецком:

– Просыпайтесь, пожалуйста, самолет совершил посадку!

Казалось бы, какой может быть толк от какихто двух часов сна, да еще проведенных не в горизонтальном положении, но тягучая усталость, тормозящая мысли, кудато исчезла, уступив место прозрачной ясности.

Так, для начала надо включить смартфон, отключенный на время полета, там наверняка должны быть неотвеченные вызовы.

Должны быть – будут. Два от мамы и три – от секретаря.

Так, все вопросы по бизнесу – потом, главное – мама. Направляясь вместе с толпой пассажиров к паспортному контролю, Слава набрал номер матери. Но теперь ее телефон оказался вне зоны доступа. Значит, они с Винсентом уже в пути.

Хорошо – хотя в этой реальности данный эпитет выглядит издевательством, но все же, – что Винсент сейчас рядом с женой, а не на какомнибудь секретном задании, во время которого связи с ним нет. Маме сейчас было бы в десять раз труднее без поддержки и заботы любящего мужчины.

Конечно, всегда есть он, Слава, но это другое.

Ладно, мама или Винс сами позвонят, как только смогут. А пока надо посмотреть, откуда вылетает ближайший рейс на Екатеринбург.

Интернет услужливо подсказал – из Внукова, через два с половиной часа. Места есть.

Ну что же, попробуем успеть.

Едва Слава удобно устроился на заднем сиденье такси, как его смартфон снова ожил. Звонила секретарь.

Елкипалки, Маргрет, ну ты что, без меня обойтись не можешь?

Впрочем, фрау Кляйне ведь не знает, по какой причине босс отменил все встречи и не вышел на работу. Да и из Москвы, наверное, уже позвонили сотрудники представительства или полиция. Черт, он же обещал прислать когонибудь для разборок с полицией и замены Кнапке. Но…

Ладно, все сейчас решим.

– Да, Маргрет, слушаю вас.

– Доброе утро! Вячеслав Андреевич, – секретарь единственная из подчиненных научилась выговаривать его имя, почти не коверкая, – я все сделала, как вы мне поручили, отменила встречи, позвонила в Министерство экономики, но там чтото непонятное.

– В смысле?

– Понимаете, – голос фрау Кляйне растерянно дрогнул, – мне ответили, что господин министр никакой встречи вам не назначал!

– То есть? Вы же сами сказали, что был звонок от министра, а потом пришло официальное подтверждение!

– Да, так и было, а теперь оказывается, что никто не звонил…

– Фрау Кляйне! – громыхнул металлом Слава. – ВЫ лично звонили туда, чтобы согласовать время?

– Нет, в этом нет необходимости, когда приходит официальное приглашение с подтверждением времени встречи.

– Плохо, – с трудом сдерживаясь, сквозь зубы процедил Слава. – Очень плохо. Впредь будьте любезны более ответственно относиться к своим обязанностям!

– Прошу прощения, подобной оплошности больше не повторится!

– Оплошности?! Да изза этой вашей оплошности погибла моя сестра! – Он всетаки сорвался на крик.

– Что?! Фрейлейн Виктория… умерла?

– Да! Потому что полетела вместо меня! А если бы полетел я, ничего бы не случилось!

– Но… как… о майн готт! – Голос женщины сорвался, и послышались тихие всхлипывания.

Этого он перенести уже не мог. Женские слезы всегда подмывали плотину решимости и твердости духа, что в данной ситуации было категорически неприемлемо. Не хватало еще разрыдаться в такси, водитель и так все время пялится на него через зеркало заднего вида.

– Я уже в Москве, в ближайшие дни ни меня, ни фрау Александры не будет, всеми вопросами пока пусть займется мой заместитель.

И, не дожидаясь ответа, он закончил разговор и устало откинулся на спинку сиденья.

Ну что, Вячеслав Андреевич, ты попрежнему будешь тупо талдычить насчет совпадений? Даже кретину ясно, что ктото заманивал сюда именно Вику. Сначала эта мифическая встреча с министром экономики, изза которой вместо Славы полетела сестра. Потом гибель Кнапке, заставившего Вику лететь с пересадкой. И вот Вика в Екатеринбурге. И попадает в лапы обезумевшего от злобы мафиози.

Не стыкуется. Ну никак не стыкуется. Сначала – сложнейшая подготовительная работа, в которой были задействованы немалые средства, направленные на приезд Вики в Екатеринбург. А потом – прущий напролом, словно пьяный носорог, мститель Портнов. Сестра погибает, пройдя, похоже, через все круги ада…

Слава трудно сглотнул и сжал кулаки, словно пытаясь хоть так выдавить из воспаленного рассудка жуткие картины предсмертных мук Вики. Как жаль, что эта скотина Портнов уже подох! Как бы он хотел лично разобраться с этой мразью!

Но не получится. И бессмысленность, нескладываемость пазла реально сводили с ума. Зачем? Зачем?? ЗАЧЕМ?!!

Эти же вопросы он задавал Раманаускасу, Кульгировичу, какимто людям в форме. Потом его отвезли в морг, он честно попытался опознать обугленные останки, чтобы избавить маму от этого, но не смог…

Едва только откинули простыню и он увидел ЭТО, как все вдруг закружилось в бешеном водовороте все быстрее и быстрее, а потом исчезло.

И вернулось только от резкого запаха нашатыря.

Вероятно, потом, много позже, он будет стыдиться этого позорного обморока, своей слабости, своих слез, но сейчас ничего, кроме болезненно пульсирующей пустоты, он не ощущал. И полстакана медицинского спирта, налитого по просьбе сопровождавшего его Раманаускаса, выпил, словно воду.

А потом прилетела мама…

Слава старательно собрал в болееменее приемлемый снеговик растекшуюся и подтаявшую решимость: он ведь мужчина, он не должен добивать мать своим бледным и зареванным видом. Ей, бедняжке, и так сейчас хуже всех.

Но из зала прилета в сопровождении Винсента вышла вовсе не обезумевшая от горя, поникшая и раздавленная женщина, нет – оттуда вылетела стальная бабочка. Именно так называла порой подругу тетя Аня после трагедии в Чехии.

Да, бледная, да, с покрасневшими от слез глазами, но решительная, собранная, готовая ко всему.

– Мам… – шагнул ей навстречу Слава, с трудом удерживаясь от желания уткнуться в теплое мамино плечо и наплакаться всласть, как в детстве. – Здравствуй.

– Здравствуй, родной. – Александра крепко сжала его ладонь. – Ты… ты уже был там?

– Да. – Ему не надо было объяснять, где это «там».

– Это ведь не Вика, правда?

– Нне знаю… Мам, я не смог, прости. Она погибла в огне, и…

– Вика не погибла. – Ноздри точеного маминого носа упрямо раздулись. – Я знаю, я чувствую: моя дочь жива.

– Простите, госпожа Демидова, – тихо вмешался Раманаускас, – но все факты свидетельствуют…

– А мне плевать на факты! – резко оборвала его Александра. – Вика жива! Ей сейчас очень плохо – это да, но она жива!

– Но ее вещи…

– Чтобы прекратить этот бессмысленный спор, надо провести экспертизу ДНК. И вы сможете убедиться, что я права!

– Собственно, ради этого мы вас и пригласили. Ведь опознать останки, если честно, довольно трудно, тело находилось в эпицентре пожара…

– Довольно! – подняла руку Александра. – Избавьте меня от подробностей гибели несчастной незнакомки. Лучше скажите, как скоро можно будет ожидать результатов экспертизы?

– Борис Исаакович сделает все возможное для того, чтобы все было проведено в кратчайшие сроки.

– Вот и замечательно. Едем.

– Куда, в гостиницу?

– Какую еще гостиницу? Сдавать кровь на экспертизу! Надеюсь, образцы тканей тела неизвестной девушки уже готовы?

– Нне знаю, – замялся Раманаускас, не ожидавший такого напора. – Наверное.

– Так проверьте! И если не готовы, то пусть этим займутся, пока мы в пути. Я хочу как можно быстрее приступить к поискам моей дочери. Ну, где машина? Поехали!

Уверенность матери невольно передалась и Славе. В конце концов, а почему нет? Откуда такая уверенность в том, что та обугленная жуть имеет отношение к его сестре? Ведь он сам все время рассуждал о нестыковках, нелогичности случившегося. Вся предварительная работа велась именно для того, чтобы привезти Вику в Екатеринбург, а не убить ее тут. Убить можно и в Берлине, гораздо дешевле станет.

В душе начал постепенно разгораться робкий огонек надежды.

И в этот момент в кармане Раманаускаса зазвонил телефон.

– Да, слушаю, – вполголоса ответил он. – Что?! Но… Как это могло произойти?! Что значит – пьяный санитар напутал? Да вы понимаете, что натворили?! Сскоты.

Он нажал кнопку отбоя и, сморщившись, словно от зубной боли, повернулся к Демидовым:

– Экспертизы не будет.

– То есть? – нахмурилась Александра.

– Пьяный санитар по ошибке отправил все обгоревшие останки в печь. Перепутал с неопознанными и невостребованными телами.

– Чтооо?!!

Глава 18

Сознание, вереща и упираясь, категорически отказывалось возвращаться в дикую, невозможную реальность. И вспоминать ничего не хотело, лихорадочно пытаясь разыскать в подвале мину амнезии. Чтобы заложить ее в темпе на пути к реальности и – бабах! И всем воспоминаниям придет полный трындец.

Но поискам отчаянно мешала жуткая головная боль, игравшая «Полет валькирии» на обнаженных нервах.

Боль была первой, встретившей Вику у трапа реальности. Все остальное робко и нерешительно, буквально на цыпочках, плелось в хвосте боли.

Зато остальное было вполне мирным. И даже приятным.

Тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц. Запах чистого, свежеотглаженного постельного белья. Аромат сдобных булочек и кофе…

Она что, дома?! И сейчас в дверь постучат, и нарочито ворчливый голос добродушной и искренне привязанной к хозяйке Матильды позовет: «Фрейлейн Викхен, пора вставать! А то плюшки с корицей остынут, а к кофе лучше всего идут именно теплые булочки! И получается, что я напрасно поднялась в шесть утра, чтобы порадовать Викхен свежей выпечкой…»

И… в дверь действительно постучали! Значит, все, что кровавой занозой саднило в памяти, – всего лишь сон? Нет, скорее всего, – бред, навеянный травмой головы. Вероятно, она, Вика, упала и очень сильно ударилась, вот и привиделась такая дикость.

Да уж, оказывается, в ее подсознании прячутся совершенно жуткие монстры, один Виталька Портнов чего стоит! А Фридрих фон Клотц, появившийся в самом конце бреда?! Вика была абсолютно уверена, что смогла вытравить образ этого типа из своей памяти раз и навсегда, забыть его, как страшный сон. Вместе с сообщником его, Викиным папашкой, оказавшимся редкой сволочью.

И вот – нате вам! Стоило повредить голову, и дражайший Фрицци немедленно явился в бред, да еще и благородным рыцарем в сияющих доспехах, спасшим несчастную девушку из лап мерзкого урода!

Ну и шуточки у тебя, подсознание!

Вика еще раз втянула носом аромат плюшек и открыла наконец глаза, одновременно откликнувшись на стук в дверь:

– Да, Матти, я уже проснулась! Сейчас спущусь, я…

Дыхание и вместе с ним голос исчезли, замерев в ступоре. А сознание, мрачно пробурчав: «А надо было все же мину амнезии поискать», – сняло с себя всю ответственность за происходящее, оставив лишь функцию трансляции.

И равнодушно транслировало изображение НЕЗНАКОМОЙ комнаты. Довольно просторная, оклеенная светлыми обоями, со вкусом обустроенная изящным мебельным гарнитуромспальней, большое окно, за которым виднелись верхушки деревьев. И это были не привычные в городе тополя и клены, нет – там, за окном, толпились в довольно тесном хороводе высоченные ели и сосны!

А само окно…

Оно было забрано решеткой. Искусно выкованной в виде переплетения веток и виноградной лозы, но именно решеткой. Тюремной решеткой.

И голос, ответивший на реплику Вики, принадлежал не домработнице Матильде…

Но и незнакомым, в отличие от комнаты, он не был.

А вот логическим продолжением бреда был. А значит, все, что пульсировало гнойным нарывом в памяти, тоже было. И утконос Виталик, и его издевательства, и супергерой, явившийся так вовремя.

И бархатно журчавший сейчас на немецком языке изза двери:

– Я не Матти, милая моя Викхен, но я очень рад слышать твой нежный голосок! Надеюсь, ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы разделить со мной завтрак!

Дверной замок щелкнул, и в распахнувшуюся дверь вкатилась сервировочная тележка, обильно заставленная посудой. Кофейник, источавший аромат кофе, плетенка с плюшками, масленка, сливочник, яйцо на подставке, сыр – да много чего еще. Причем посуда была из тончайшего фарфора, дорогая и изящная.

Какая только и может быть у настоящего аристократа, коим и являлся по праву рождения Фридрих фон Клотц, толкавший сейчас эту тележку.

И выглядел он также безупречно: отглаженные брюки, дорогая рубашка, шейный платок, короткие светлые волосы тщательно прилеплены гелем к черепу, гладко выбрит, попрежнему красив холодной нордической красотой. И даже появившиеся за прошедшие восемь лет морщины не портили мужчину, наоборот, сделали его брутальнее, что ли. А может, загар, которого не было там, в Чехии, превратил изнеженного барона в сильного мужчину с загрубевшими руками и обветренным лицом.

Да, Фридрих фон Клотц всегда был хорош собой, и именно на это он рассчитывал восемь лет назад, собираясь в темпе очаровать едва отпраздновавшую восемнадцатый день рождения девчонку.

И у него почти получилось – Вика действительно влюбилась. Ведь до этого момента ей никогда не оказывал знаки внимания взрослый, причем такой красивый мужчина! Ровесников хватало, парней чуть постарше – тоже, но они все совершенно не умели красиво ухаживать. А Фридрих умел, да еще как! И цветы, и милые презенты, и неожиданные приятные сюрпризы. И обволакивал, обволакивал, обволакивал своим бархатным, чарующим голосом…

Но они слишком торопились тогда, папуля и душка Фрицци. И напортачили. И Вика очень быстро стряхнула с себя паутину очарования, на смену которому пришли презрение и ненависть.

Но Фридрих фон Клотц ведь ушел из ее жизни, навсегда ушел!!!

И вот – мучительное дежавю: снова она заперта в комнате, и снова ее тюремщиком стал этот мужчина. Только за окном не горный пейзаж Чехии, а, судя по всему, уральская тайга.

– Ну что же ты молчишь, прелесть моя? – улыбнулся мужчина, подкатив тележку к кровати. – Разве ты не рада снова видеть своего Фрицци?

– Зачем? – еле слышно прошептала Вика, забившись в дальний угол кровати и натянув одеяло до подбородка. – Зачем все это?

– В смысле? – почти искренне удивился Фридрих. – Зачем кофе и булочки? Так ведь ты совсем слабенькая после перенесенного кошмара, да еще это ранение! Тебе надо хорошо питаться, родная, нашему будущему малышу нужна крепкая и здоровая мама.

– Что ты несешь? Какой еще малыш?

– Наш с тобой, солнышко.

– Театр абсурда какойто! – болезненно скривилась девушка.

– Вовсе нет, я…

– Я еще раз спрашиваю: зачем? Зачем ты все это затеял? Зачем заманил меня в эту глушь? Зачем натравил на меня этого ублюдка? Зачем заставил пройти сквозь унижение? Почему именно сюда, на Урал, – не суть важно, где же еще прятаться подколодной гадюке, если не в лесной глуши, но вот зачем?!

– Ну ты же все прекрасно понимаешь, моя девочка! – Фридрих обошел кровать и сел рядом со съежившейся пленницей. – Ты у меня умничка, все правильно сообразила насчет моего плана. Я действительно задействовал немало рычагов и потратил весьма внушительную сумму, чтобы привезти тебя в наше новое семейное гнездышко. Для этого мне пришлось продать тот самый замок в Клатовы, в котором началась наша любовь…

– В котором ты хотел убить моих маму и брата! – с ненавистью процедила Вика.

– Каюсь, было. Но теперь все будет иначе, мы подружимся с твоими родственниками, вот увидишь! Особенно после того, как я верну им дочь и сестру, которую они считают погибшей! Да еще и с чудесным малышом в придачу – у нас родится очень красивый ребенок, я уверен.

– Господи, какой бред!

– Нет, Викхен. – Стальные руки прижали девушку к кровати так, что Вика не смогла даже пошевелиться. Мужчина наклонился к самому лицу пленницы, и она смогла почувствовать запах его туалетной воды и разглядеть рыжие точки на бледноголубой радужке глаз. – Это не бред. Это план, который я вынашивал все долгие восемь лет в тюрьме. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать каждую деталь…

– Особенно долго ты обдумывал способ морально раздавить меня, да? С помощью своего дружка Портнова?! – выкрикнула Вика, не сумев сдержать слезы бессилия и гнева.

– Эта тварь стала форсмажорным обстоятельством. – Рыжие точки полыхнули яростью. – Я собирался тихомирно умыкнуть тебя с многолюдного форума так, чтобы никто ничего не заметил – это ведь очень просто сделать, когда в одном месте собирается толпа незнакомых друг с другом людей. И ты просто бесследно исчезла бы до поры до времени. Но тут появляется этот придурок Портнов, и все летит к черту! Я и подумать не мог, что Виталя настолько потеряет голову от злости, что решится действовать так грубо и так быстро! Поэтому и опоздал, ты уж прости. – Он склонился еще ниже и, уткнувшись лицом в шею девушки, глухо проговорил: – Мне даже подумать страшно, что было бы, опоздай я хоть на секунду! Тварь убогая, он посмел хотеть мою женщину! МОЮ!! Он лапал тебя своими грязными руками, он едва не… Ну да ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Зато наш Виталя невольно помог мне, хотя и пришлось срочно корректировать план. Если поначалу ты должна была просто исчезнуть, и твои родственники докучали бы мне твоими поисками, то теперь никто тебя искать не будет.

– Будут!

– Нет, Викхен, не будут. Ты ведь умерла.

– Что?!

– Да, мое солнышко, ты погибла в том доме, покончила с собой, не вынеся издевательств, предварительно перестреляв, правда, всех своих палачей. А потом открыла все газовые конфорки и легла возле духовки.

– Не знаю, кто там лег возле духовки, но вряд ли ты смог найти моего двойника!

– Нет, конечно. Мне в морге продали один из женских невостребованных трупов, его я и оставил в том доме. А потом газ бах – и взорвался! Проводка коротнула, наверное. Так что труп обгорел страшно!

– Ну и что! Есть ведь экспертиза ДНК!

– Увы, не получится. Представляешь, пьяный санитар все перепутает и сожжет останки несчастной Викхен Демидофф! Так что твоим маме и брату придется оплакивать их девочку ровно до тех пор, пока не появится добрый и ласковый Фрицци и не предъявит им живую и здоровую Викхен. Да еще и с прелестным бутузом на руках! Конечно же, они все простят Фрицци и примут его в семью. И пустят в бизнес. И все наконец пойдет так, как и должно было идти, если бы не завещание моего дядюшки и твоего дедушки. И во главе рода фон Клотцей станет настоящий фон Клотц! А рядом будет преданная и нежная супруга, Виктория фон Клотц.

– Этого не будет никогда!

– Будет, Викхен, будет.

Глава 19

– Да пошел ты! – Вика рванулась, пытаясь освободиться от железного захвата мужских рук, но от резкого движения притаившаяся было головная боль оживилась и мощным залпом ударила из всех орудий.

Да так, что показалось – сейчас, вот сию секунду черепная коробка с треском разлетится на мелкие осколки.

Она очень не хотела показывать свою слабость этому самодовольному гаду, но… Больното как!

Вика застонала и тряпичной куклой упала на подушку. Наверное, она побледнела или еще чтото случилось, потому что Фридрих перепугался всерьез. Он както сразу выцвел, губы задрожали, а ладони, которыми он бережно охватил лицо девушки, просто полыхали.

– О майн готт! Викхен, родная моя, прости! Я совсем забыл, что ты ранена, и очень серьезно! Я, когда увидел этот коекак заштопанный кошмар, пожалел, что Портнов уже мертв. И что он умер так быстро, без мучений. – Лицо аристократа на мгновение сменилось волчьим оскалом. – Потерпи, малышка, я сейчас! Я быстро!

Он на какоето время пропал из поля зрения, но куда, как, Вика не заметила, задыхаясь в мутном смоге боли.

Потом из тошнотного марева снова вынырнул фон Клотц со шприцем в руках. Он ловко, почти профессионально ввел иглу в вену девушки и присел на край кровати, озабоченно вглядываясь в бледное лицо с капельками пота на висках.

Лекарство подействовало довольно быстро. Уже через три минуты щеки пленницы порозовели, а губы перестали кривиться в гримасе боли.

Она, боль, совсем не исчезла, она просто отступила на заранее подготовленные позиции, мрачно пообещав напоследок обязательно вернуться. И оставив после себя унизительную слабость.

Дада, конечно, слабость вовсе не унижает женщину, а порой становится ее оружием в плане завоевания мужчины, но сейчас все было не так.

Вике не нужен был этот мужчина. Ну вот совсем. Ну вот ни капельки. Несмотря даже на его брутальную внешность киногероя и искреннюю заботу.

Потому что она слишком хорошо знала, чего на самом деле хочет Фридрих фон Клотц. И, похоже, его желание завладеть миллионами Зигфрида фон Клотца за восемь лет заключения превратилось в навязчивую идею. Он не угомонился, не попытался начать новую жизнь с теми деньгами, которые получил по завещанию дядюшки, жениться на какойнибудь Брунгильде, завести толпу белобрысеньких детишек, нет – Фрицци жаждет реванша!

И свихнулся на этой жажде. Ничем другим объяснить его бредовую затею Вика не могла. Почему, ПОЧЕМУ он решил, что насильственное зачатие и рождение общего с Викой ребенка откроет ему путь к миллионам дядюшки?! Что мама и брат примут в семью своего палача? Похитителя и насильника их дочери?

Бред.

Но кто такой шизофреник? Человек, действующий абсолютно логично и продуманно, но с одним малюсеньким «но» – изначально в причине его поступков заложена бредовая идея.

В точности как у душки Фрицци.

Который сидит сейчас рядом и нежно гладит ее руку:

– Ну, как ты, родная? Тебе лучше?

– Да, спасибо, – процедила Вика, пряча руку под одеяло.

– Ну не злись, моя девочка, не надо. – Теперь оглаживанию подверглась щека девушки. – Не злись на своего мужчину, пожалуйста! Не надо было вываливать тебе на голову всю информацию сразу, ведь эта бедная головка перенесла тяжелейшую травму!

– Вопервых, прежде всего не надо было заманивать меня сюда! – Вика брезгливо поморщилась и оттолкнула от себя горячую ладонь мужчины. – А вовторых… Вовторых, запомни, Фридрих, ты не мой мужчина и никогда им не станешь!

– Стану, моя девочка, стану, – усмехнулся фон Клотц, поднимаясь. – У тебя просто нет выбора.

– А ты что, в свои сорок еще не научился видеть разницу между насильником и настоящим мужчиной? – вернула ему усмешку Вика.

– Нет, я в свои сорок научился доставлять женщине в постели такое удовольствие, что она просит изнасиловать ее снова и снова. Ох ты! – Фон Клотц огорченно потрогал плюшку. – А выпечкато совсем остыла! И кофе – тоже!

– А мне все равно, – упрямо поджала губы девушка. – Я не хочу есть. И не буду! Я объявляю голодовку!

– Вот дурочка! – искренне рассмеялся Фридрих. – Викхен, золотце мое, ты, похоже, так и не повзрослела за прошедшие восемь лет. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе нанести вред собственному здоровью? О голодовке даже и не думай, глупышка.