Текст книги "Дрессировщик русалок"

Автор книги: Анна Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 12

К счастью, в Турции скандал вокруг Алексея Майорова никого не волновал, и первые полосы всех газет были отданы вовсе не ему.

Во всяком случае, Михаил ничем не дал понять, что знает о вылившейся на нас грязи. А может, просто тактичный человек, ведь Хали вполне мог позвонить своему приятелю, беспокоясь о нас.

Ни соответствующего случаю скорбного выражения лица, ни дружеского пожатия локтя – держитесь, в жизни всякое бывает! – возле автобуса нас ждал все тот же улыбчивый жизнерадостный Миша:

– Ну что, готовы к встрече с непознанным?

– Это дельфины, что ли, непознанные? – фыркнула Ника.

Она у меня умничка, нашу вчерашнюю договоренность соблюдает. Какую договоренность?

Не говорить о случившемся. Оставить все это в прошлой жизни. Сама Ника может сколько угодно общаться с отцом, без каких-либо ограничений, но со мной не заговаривать о нем НИКОГДА.

Ну и помогать маме с работой, конечно. Наш репортаж должен выстрелить, просто обязан!

Вот только тема, конечно, не очень впечатляющая. Интересная, да, но не сенсация.

Еще и поэтому предстоящая экскурсия стала для меня гораздо привлекательнее, чем раньше. А вдруг «амазонская русалка» и на самом деле окажется неизвестным науке существом?

Ага, а до тебя тут журналистов не было, сенсацию никто не заметил! Скорее всего, мутант какой-нибудь, но все равно любопытно.

Я вытащила из сумки фотоаппарат, чтобы проверить заряд батарей.

– Не таскай с собой лишнюю тяжесть, – посоветовал Михаил. – Не понадобится.

– Это еще почему? Вдруг эта самая русалка действительно окажется чем-то необычным?

– Во-первых, не чем-то, а кем-то. Во-вторых, она действительно необычна. И именно поэтому фото– и видеосъемка строго запрещена.

– Но остаются мобильники, на них можно снять что угодно! – пожала плечами я.

– Мобильники тоже лучше оставить, иначе придется их сдать в специальную камеру хранения, а потом еще и очередь отстоять, чтобы получить телефон обратно.

– И как же они узнают, сдала я мобильник или нет?

– Как в аэропорту. Владельцы аттракциона приняли беспрецедентные меры безопасности, в том числе и рамку металлоискателя установили, и охраны нагнали. Чем, как ты понимаешь, только подогрели интерес к своему шоу. И билеты на него расходятся влет, особенно если учесть, что в одном месте аттракцион задерживается всего на месяц. У нас тоже это одна из самых дорогих экскурсий, но автобус всегда заполняется под завязку.

– Как же тебе удалось нас протащить?

– Это моя маленькая тайна, – Михаил кокетливо похлопал глазками, изображая Калягина в роли донны Розы Д’Альвадореc. – В общем, у тебя есть еще несколько минут, чтобы отнести мобильники и фотоаппарат в номер. Или оставь в моем офисе, а вечером заберешь.

– Давай лучше в твоем офисе, неохота мотаться туда-сюда, – я протянула Мише аппаратуру. – Да уж, ты меня совсем заинтриговал. Если эта русалка – действительно что-то сенсационное, то почему ее хозяева довольствуются не очень завидной участью передвижного аттракциона, вместо того чтобы делать деньги на телешоу, к примеру? Думаю, многие крупные медиакомпании заплатили бы сумму гораздо большую, чем они имеют от продажи билетов.

– Кто ж их знает? – пожал плечами Миша. – Не хотят рисковать, видимо, боятся, что ученые замучают их добычу опытами.

– Добычу?

– Они уверяют, что это существо запуталось в рыбацких сетях несколько месяцев тому назад на Амазонке. Рыбаки хотели убить неведомую тварь, но, на счастье, в лодке оказался один из владельцев передвижного дельфинария, и он сразу сообразил, какую выгоду принесет неожиданная добыча его бизнесу. И выкупил «русалку» у рыбаков. Думаю, за очень смешные деньги.

– Мне уже не терпится посмотреть на эту рыбку! – Ника нетерпеливо подергала Мишу за штанину. – Когда мы поедем?

– Через минуту, только отнесу вашу чепушистику.

– Сам ты чепушистика, – проворчала я. – Это, между прочим, профессиональная фотокамера, на минуточку, а не одноразовая «мыльница».

Аттракцион работал на базе дельфинария Алании, и оставалось только радоваться, что эта база не очень вместимая. Иначе допуск зрителей на шоу занял бы гораздо больше времени.

Михаил нас не обманул – на входе действительно рекомендовали сдать всю фиксирующую аппаратуру в камеру хранения. Тем, кто начинал вопить и возмущаться, спокойно предлагали вернуть деньги за билет.

Наконец мы оказались внутри. Благодаря нашему славному гиду нам с Никой достались места в первом ряду, край бассейна был буквально в паре метров от нас. Народу набилось – тьма! И многие зачем-то притащили с собой попкорн, сладкую вату и прочую снедь, обычную для кинотеатров. У них что, мозг отказывается воспринимать информацию без постоянной подпитки? Сколько можно жрать вообще? И не помешает ли запах еды участникам шоу?

Но, раз на входе пропустили, видимо, не помешает.

Сначала работали дельфины. Обычные трюки, ничем не примечательные. Потом добавились тюлени, их сменила касатка. Прыжки, сальто, танцы на хосте, игра в мяч и с обручем. Скучновато, если честно.

Похоже, мое мнение разделяли и остальные зрители, только не держали его, мнение, в себе, а щедро выливали его на головы окружающих; во всяком случае, сидевший неподалеку от нас фиолетовый от татуировок качок в очень патриотичных трехцветных шортах – у них даже герб имелся, что обнаружилось, когда соотечественник приподнялся, дабы выразить в адрес устроителей аттракциона претензию, суть которой вкратце сводилась к следующему: «Доколе вы, господа с нетрадиционной сексуальной ориентацией, будете морочить собравшимся голову? Не пора ли продемонстрировать нам вашу неоднократно осемененную русалку, за которую мы заплатили довольно большую сумму запачканных фекалиями американских долларов!»

Как-то так.

Шум нарастал, к нашему парнишке присоединились ораторы, изъяснявшиеся на немецком, английском и турецком языках, визжали и хлопали в ладоши детишки, глупо хихикали дамочки.

А потом вдруг что-то изменилось.

Вопли постепенно начали стихать, сменяясь изумленным гулом.

Я всмотрелась в воду. Там кто-то плыл. С дальних рядов, расположенных амфитеатром, зрителям плывущее над самым дном существо было видно лучше, а первым рядам рассмотреть подробности не удавалось.

Во всяком случае, мне. Я повернулась к дочери:

– Никусь, хочешь, я подниму тебя повыше, и ты… Ника?!

Но девочка словно не слышала меня. Поднявшись на цыпочки, она вцепилась руками в ограждение первого ряда и не отрываясь смотрела на «русалку». А в глазах, ставших, казалось, еще больше, было столько жалости и сочувствия, столько боли, что я невольно проследила за взглядом дочери.

И увидела, как «русалка» внезапно резко изменила траекторию движения и с невероятной скоростью понеслась через весь бассейн в нашу сторону.

Чтобы буквально через несколько секунд вынырнуть у бортика бассейна и посмотреть на Нику. В упор.

– …ть – жешь твою мать! – изумленно выдохнул татуированный.

А сидевший рядом с ним раскормленный пацан лет семи едва не подавился очередной порцией попкорна, запихиваемой в рот полной жменей.

И было от чего.

Тело существа очень напоминало дельфинье, только более короткое, а плавники – более длинные. Спинного плавника не было совсем, только грудные и хвостовые. Как не было и чешуи – лишь плотная, бежево-серая кожа.

Вверху тело сужалось, плавно переходя в голову.

Совершенно человеческую голову, украшенную гривой длинных, иссиня-черных волос.

Со странным, искаженным, но все же человеческим лицом. Да, у нее не было бровей, нос больше напоминал бугорок с двумя дырочками, рот – широкий, необычно широкий. Но – губы красивого рисунка, но – огромные, чуть раскосые, почти черные глаза.

В которых сейчас дрожали слезы.

А еще безумная, на грани отчаяния, надежда.

ГЛАВА 13

– Ни… себе ротик! – гыгыкнул качок, толкая локтем соседа справа, тощего глистоподобного парня с редкими сальными волосенками. – Глянь, Димон, какая пасть! Рабочая, сразу видно. Интересно, а хозяева научили эту рыбу работать ротиком? Если да, то я заплачу любые бабки за пару часиков наедине.

– Ты че, Серый! – брезгливо поморщился приятель. – С рыбой трахаться будешь? Пацаны не поймут.

– Эй, селедка! – противным дискантом заорал жирдяй с попкорном. – Открой рот пошире, я тебе кукурузы насыплю! Ма-а-ам! – Он повернулся к сидевшей рядом горе сала, вбитой в тесные шорты и, наверное, топик.

Наверное – потому, что разобрать, что именно затерялось в складках плоти, было довольно сложно. Возможно, это был бронежилет.

– Что, мой сладенький? – прокурлыкала мамаша. – Водички дать?

– Отвяжись ты со своей водичкой! – окрысился нежный сын. – Лучше заставь эту рыбу работать, че она зависла тут и на ту девку пялится? У пацанки даже жрачки в руках нет, а рыба, глянь, как на нее вылупилась. И че, ты заплатила нехилые бабки за то, чтобы просто посмотреть?

– Действительно! – пожарной сиреной завопила бабища. – Где обещанное шоу?! Пусть эта уродина работает, а не на зрителей пялится!

– Сама ты уродина, – тихо проговорила Ника, не отрывая взгляда от существа.

– Что-о-о? – перешла на ультразвук слониха. Ишь ты, услышала. – Ах ты, нахалка маленькая! Да как ты смеешь так со взрослыми разговаривать?! Мамаша! – заорала она мне. – Чего сидите, словно вас это не касается? По губам надо детей бить за такое, по губам!

– Судя по накрашенным отвратительной дешевой помадой оладушкам, вас в детстве именно так и воспитывали, – приветливо улыбнулась я. – Только вот били, наверное, не ладонью, а кувалдой. Впрочем, если комплекцией вы пошли в батюшку с матушкой, то вполне могла быть и ладошка.

– Хамка! – взвизгнула скандалистка. – Хабалка! И дочку такой же растит!

– Женщина! – Ника медленно повернулась к трясущейся от злости толстухе. – Прекратите издавать эти мерзкие звуки, они делают больно Лхаре.

– Кому? – автоматически переспросила бабища.

– Ей, – кивнула в сторону существа Ника. – Ее зовут Лхара. И ваши визги режут ее бензопилой. Так что заткнитесь, пожалуйста.

– Да ты! – Слониха на мгновение задохнулась от возмущения, а потом пошла вразнос.

Теперь от ее ора стало дурно всем. А «русалка» ушла на глубину.

Угомонить верещащую гору сала не удавалось никому – ни ее тощенькому хилому мужу, ни качку, ни прибежавшей охране.

Еще и «русалка» напрочь отказывалась подниматься на поверхность, забившись в самый дальний угол бассейна. Тренер (или дрессировщик?) тщетно пытался выманить ее оттуда, публика начала возмущаться, требовать вывести средоточие проблем, но средоточие, к сожалению, было слишком массивным, а пол вокруг нее – мокрым и скользким.

Нет, это не она его намочила, брызжа слюной во все стороны, это во время шоу дельфинов и особенно касатки вода из бассейна выплескивалась.

В общем, аттракцион был под угрозой срыва.

Но это волновало мою дочь меньше всего. Ника продолжала смотреть туда, где сквозь толщу воды виднелись черные глаза русалки.

– Мама, – страдальчески морщась, прошептала она. – Когда же эта тетка заткнется? Лхара не может выплыть, пока это не прекратится, у нее мозг от визга взрывается.

– Откуда ты… – начала было я, но не договорила.

И так все ясно. Они вернулись, ее фантастические способности. А может, никуда и не исчезали, просто Ника научилась их скрывать.

А еще – управлять ими осознанно.

Поэтому я совсем не удивилась, когда девочка вдруг резко повернулась к продолжавшей буянить бабе и просто какое-то время смотрела на нее. Молча.

И внезапно наступила тишина. Нет, гомон возмущенных зрителей никуда не исчез, но от того, что прекратился ор скандалистки, этот гомон казался приглушенным шепотом прибоя.

Но самое любопытное заключалось в том, что бабища вовсе не замолчала, ее рот по-прежнему открывался, но оттуда не вылетало ни звука.

Глаза тетки выпучились, накрашенные оладушки, которые она гордо именовала губами, смешно шлепали друг о друга, она с ужасом смотрела на Нику, пытаясь выдавить хоть один звук.

И тут ее сынок громко заржал:

– Мать, ну ты точно как рыба, сейчас! Открывает рыба рот, но не слышно, что поет! Может, в бассейн нырнешь, к своим?

– Не, не надо! – хрюкнул качок. – Если твоя мамка туда прыгнет, нас всех волной накроет.

– Ага, цунами! – поддержал тощий Димон и, заложив два сложенных кольцом пальца в рот, резко свистнул, а потом заорал: – Шоу давай! Теперь ниче не мешает!

– Шоу! Шоу! Шоу! – заскандировала публика.

И шоу продолжилось.

Вернувшиеся в бассейн дельфины собрались вокруг забившейся в угол «русалки», какое-то время потусовались возле нее, словно уговаривая вернуться, а потом все вместе поднялись на поверхность.

И перед зрителями был разыгран целый спектакль на тему «Владычица подводного мира».

На «русалку» нацепили корону из жемчуга, скорее всего, искусственного, но выглядел он вполне достойно. Как, впрочем, и сама корона. Изящная, ажурная, она делала черноволосую головку еще более похожей на человеческую.

Потом появилась касатка, впряженная в здоровенную половинку раковины. Тоже, разумеется, искусственной, раковин таких размеров просто не бывает, но очень красивой – нежно-розовой, отливающей перламутром. Это была, как я понимаю, карета владычицы.

В которую «русалка» весьма грациозно села. Вернее, полулегла, опершись на передние плавники.

Сюжет разыгрываемого перед нами шоу был довольно прост: владычица выбирала жениха. Женихами, разумеется, были дельфины, они проделывали всевозможные трюки, один другого сложнее. А «русалка» танцевала. Под очень красивую чувственную музыку.

Причем делала это так, что человеческие самцы снова возбудились. Теперь к похотливым комментариям качка присоединился и морщившийся поначалу тощий.

И если бы только они!

Теперь я поняла слова Михаила насчет близости к человеческому роду. Многие из собравшихся сейчас были весьма далеки от него, вернувшись на начальную, стартовую, так сказать, ступень развития – обезьянью.

А Ника… Ника уже в середине шоу подняла на меня измученные глаза:

– Мамочка, давай уйдем отсюда!

– Почему, что случилось?

– Лхаре плохо сейчас, очень плохо. Она не хочет этого делать, а ее заставляют, каждый день заставляют.

– Малыш, тут уж ничего не поделаешь, – я ласково обняла своего ребеныша. – Думаю, и дельфинам не в радость каждый день скакать и кувыркаться, и тюленям, и касатке. Они все с удовольствием сбежали бы на свободу, в море, в океан, но увы… Это судьба всех дрессированных животных.

– Лхара не животное! – отшатнулась от меня дочка. – Ты что, тоже думаешь, как эти? – кивок в сторону улюлюкающей публики.

– Нет, родная, что ты, – я грустно улыбнулась. – Я видела глаза этого существа, в них разум. Она рабыня здесь. Это печально, но мы ничего изменить не сможем.

– Но почему? Почему? Надо, чтобы о Лхаре узнало как можно больше народа, надо рассказать о ней в Интернете, привлечь внимание, заставить этих гадов освободить ее!

– И что дальше? Куда ей деваться? Стать объектом изучения ученых? Жить в каком-нибудь океанариуме, чтобы на нее снова пялились любопытствующие? И потом… – я на мгновение запнулась, подбирая слова. – На свете очень много плохих людей, которые захотят заполучить в безраздельную собственность такую игрушку, причем за любые деньги…

– Я понимаю, – тяжело вздохнула Ника, недобро покосившись в сторону перевозбудившегося качка. – Я слышала, что говорил этот гад. Его мысли воняют. Я не могу понять их, но они мерзкие.

Ее аж передернуло от отвращения.

– Вот видишь, – я снова прижала дочку к себе. – Раз уж Лхаре не повезло попасть когда-то в рыбацкие сети, то это шоу – самое лучшее для нее в нашем мире, поверь.

– Но она хочет домой, к маме! – тихо проговорила девочка и всхлипнула.

– Понимаю, солнышко, но это, увы, невозможно.

– Но она так просила меня! Она надеется! Она верит! Мамочка, придумай что-нибудь, ты же можешь! – В глазах дочери было столько мольбы, что здравый смысл, тихо ворча, ушел медитировать, уступив место авантюризму:

– Ладно, я подумаю. Но ничего не обещаю, учти!

– Спасибо, мамсик! – Тонкие ручки крепко обняли мою шею.

– Не за что, – проворчала я. – Ты не забывай – мы не дома, не в России, где есть добрый и всемогущий деда Сережа, мы в чужой стране, далеко от дома, одни. Спасатели из нас с тобой, как… гм, плохие, в общем.

Шоу вскоре завершилось под шквал аплодисментов, все участники – дельфины, касатка и «русалка» (тюлени одновременно с касаткой не работали, чтобы не провоцировать хищницу видом любимой еды) – выстроились вдоль края бассейна в один ряд, принимая от дрессировщика заслуженные лакомства.

Правда, Лхара сырую рыбу явно не считала лакомством. Она, морщась, схватила тушку ртом, а через пару секунд незаметно выплюнула, поделившись с одним из дельфинов.

И все это время она смотрела на Нику. Только на нее. И даже когда уплывала из бассейна, все время оглядывалась.

– Мам, – услышала я знакомый дискант, – а че эта рыба все время на пацанку, на которую ты ругалась, пялилась?

– Потому что она – ведьма, – надсадно прошипела мама.

Ишь ты, заговорила!

ГЛАВА 14

У камер хранения, как и говорил Михаил, выстроилась впечатляющая очередь, и, разумеется, несколько человек из нашего автобуса оказались почти в самом конце этой очереди.

– М-да, – поморщился подошедший к нам Миша, – выедем мы, чувствую, не раньше чем через час. И это в лучшем случае. Ну как, понравилось шоу?

– Нет, – насупилась Ника. – Дядя Миша, а почему люди такие злые?

– Во-первых, не все, – присел перед ней на корточки наш славный гид, – а во-вторых, они не злые, они глупые. И дурно воспитанные. Кстати, ребенок, что такого ты сказала той тете? Я уж начал бояться, что она бассейн разнесет на тазики. А потом вдруг раз – и ее словно выключили. Забавно наблюдать было. Так что там произошло?

– Ничего особенного, – пожала плечиками девочка. – Я вступилась за Лхару, тетке это не понравилось, она, наивная, попробовала наехать на маму.

– А-а-а, тогда все ясно, – усмехнулся Михаил. – А кто такая Лхара?

– Так зовут «амазонскую русалку», – как ни в чем не бывало, пояснила моя дочь.

– Ника ей это имя дала, – торопливо добавила я.

– Хорошее имя, – одобрительно кивнул гид. – Ей подходит. Ну, что будем делать почти час?

– Я бы очень хотела посмотреть, как живут дельфины, «русалка» и все остальные участники шоу, – мечтательно проговорила Ника. – У них свои домики или всех сгоняют в кучу?

– К сожалению, малыш, это невозможно, – я ласково потянула дочку за кудрявый локон. – Ты же видишь, сколько средств вбухано владельцами аттракциона в сохранение интриги, а закулисье чаще всего – штука унылая и обыденная.

– Между прочим, – гордо напыжился Михаил, – перед вами великий маг и кудесник, для которого почти нет невозможного! Почти. И какую-то часть аланийского дельфинария я смог бы вам показать. Правда, только ту, где содержатся дельфины местного шоу, у которых сейчас своеобразный отпуск. Думаю, условия содержания гастролеров вряд ли отличаются от местного.

– Правда? – подпрыгнула от радости Ника, многозначительно посмотрев на меня. – Мы сможем попасть на рабочую территорию дельфинария?

– Сможем.

– Так пошли скорее! – И ребенок настойчиво потянул Михаила за собой. – Ты же сам говорил, что у нас куча времени, вот и проведем его с пользой!

– Э-э-э, какая ты быстрая! Во-первых, мне нельзя отлучаться от автобуса, я обязан следить, чтобы уже собравшиеся не разбежались вновь. Во-вторых, для того чтобы попасть на территорию дельфинария, мне надо созвониться с родственником Надиры, моей жены, который тут работает. И попросить его об услуге. А там – как сложится.

– Что значит – как сложится? – заволновалась Ника. – Он что, может отказаться?

– Ну что ты, маленькая! – улыбнулся Михаил. – Кто же в состоянии отказать такой славной малышке, которую тайком фотографируют какие-то дядьки…

К концу фразы голос мужчины резко сменил интонацию, хрустнув снегом. Лицо словно окаменело и, катнув желваки, Михаил быстрым шагом направился к плюгавому мужичонке, спрятавшемуся под ковбойской шляпой и черными очками.

Мужичонка торопливо спрятал мобильник, на который, видимо, и снимал мою дочь, юркнул в толпу, продолжавшую клубиться у выхода из дельфинария, и мгновенно исчез. Скорее всего, просто сдернул шляпу, по которой его легко можно было найти.

– Извращенец чертов, – сквозь зубы процедил Михаил, возвращаясь к нам. – Давил бы таких уродов собственными руками! У меня тоже дочка растет, и я как представлю…

– Ладно, дядя Миша, не злись, – Ника небрежно махнула рукой и нетерпеливо продолжила: – Давай лучше договоримся, когда завтра сюда приедем?

– Прямо вот сразу завтра? А у дяди Миши, между прочим, работа есть, если кто-то не забыл.

– Ну дядя Миша!

Дочка продолжала прессовать Михаила, который еще не знал, что сопротивляться обаянию и настойчивости мадемуазель Майоровой бесполезно.

А я – я не могла избавиться от налипшего, словно кусок жвачки, ощущения. И спешно пыталась отскрести от себя его, совершенно забыв о том, что свежую жвачку лучше не трогать, надо дать ей затвердеть. Но я скребла и скребла, размазывая ощущение все больше. И делая его все муторнее.

Я где-то видела этого мужичонку, определенно видела, но вот где, когда, при каких обстоятельствах?

Что-то маячило на периферии памяти, что-то мерзкое. И очень опасное.

Но, скорее всего, мимолетное, не длившееся очень долго, иначе я бы запомнила.

И вообще, дорогуша, что ты там могла разглядеть за долю секунды? Да еще под дурацкой шляпой и очками?

Ощущение опасности, холодом протянувшееся вдоль позвоночника? Вполне объяснимо – твою дочь фотографировал какой-то гнусный педофил, немудрено, что у тебя шерсть на загривке вздыбилась и когти со звоном выскочили из мягких подушечек.

– Ма-а-ам! – Я почувствовала, что меня кто-то дергает за лапу… Фу ты, за руку, конечно же! – Мам, ты чего такая взъерошенная? Из-за того дядьки, да? А я даже и не заметила никого.

– Вот и хорошо, что не заметила, – не хватало еще, чтобы ты окунулась в гниль души педофила! – Обычный трусливый пакостник. Ну как, уговорила дядю Мишу устроить нам персональную экскурсию?

– Уговорила, – шутливо проворчал Михаил. – Твою дочь ждет прекрасная карьера в дипломатии, она убедит кого хочешь в чем хочешь. Глядишь – и президентом станет.

– Ага, – деловито кивнула Ника. – Зимбабве. В общем, мамсик, завтра мы сюда вернемся. Во сколько – дядя Миша скажет нам позже, после того, как созвонится со своим родственником.

– Вот так вот, да? – Я укоризнено покачала головой. – А у дяди Миши, между прочим, каждый день туристы приезжают-уезжают, всех надо встретить, или на экскурсии отправить, или…

– Мама, ты не волнуйся, мы все это обсудили, – улыбнулась дочка. – И вообще, по-моему, нам пора ехать, вон последние из нашего автобуса идут!

В отель мы вернулись где-то за час до ужина, успели еще и на пляж сбегать, искупаться и даже немного позагорать – солнце вечером такое мягкое, ласковое, совсем не жжет.

После пляжа заглянули в офис нашего гида забрать фотоаппарат и мобильники, которые мы не сообразили отключить, и теперь на каждом гневно пульсировали неотвеченные вызовы.

Больше всего было, разумеется, от Майорова, но их я проигнорировала. А вот всем остальным – Таньскому, Алине, Сашке, Сергею Львовичу – перезвонила и успокоила, заверив, что у нас с Никой все в порядке. Где мы – неважно. Отдыхаем. И телефоны чаще всего выключаем, чтобы не дергали лишний раз.

Сергей Львович возмущался, кричал, что я веду себя неразумно, что побегом проблему не решить («вспомни, чем закончился твой прошлый!»), что не надо было увозить Нику, и вообще – они с Ириной Ильиничной искренне надеялись, что стали для нас родными, и рассчитывали, что в беде я приду к ним!

Ну как им всем объяснить, что я не сбегала, что узнала о предательстве Алексея после отъезда?

А никак. Вернусь – все расскажу, а пока будем отдыхать.

Хотя какое там отдыхать! История с Лхарой не давала Нике покоя, дочка теребила Михаила до тех пор, пока он не вызвонил наконец своего родственника по жене, долго не бравшего трубку. Оказалось, что Мехди (так звали кузена Надиры) оставил мобильник в рабочем шкафчике, когда переодевался, потому и не отвечал.

Михаил долго трещал на турецком языке, оживленно жестикулируя, качая головой и прищелкивая языком. Все-таки по сути он был больше восточным человеком, от русской мамы ему досталась только внешность.

– Ну что же, – проговорил гид, нажав кнопку отбоя, – у меня две новости – хорошая и плохая.

– Ну почему никогда не бывает двух хороших! – возмутилась Ника. – Почему всегда одно и то же! Давай сначала хорошую.

– Мехди согласился провести вас завтра в дельфинарий, хотя это будет сложно. Придется встать пораньше, чтобы быть там часиков в семь, пока руководство еще не приехало. Долго вы там не походите, в восемь начинается официальный рабочий день, так что в вашем распоряжении будет всего час. Зато сможете почти свободно ходить по территории, а может, даже удастся посмотреть на гостей.

– Ур-р-ра! – завизжала Ника и повисла у Михаила на шее. – Это же здорово!

– Малыш, ты забыла про плохую новость, – мне почему-то вдруг расхотелось ехать в этот чертов дельфинарий, ну вот совсем.

– Точно! Так что там с плохой?

– Я с вами поехать не смогу, у меня завтра рано утром семьдесят человек выезжает.

– А как же мы доберемся? – озадачилась Ника. – На такси?

– Ну зачем же на такси, Мехди за вами заедет.

– С чего вдруг такая любезность? – насторожилась я. – Мало того что человеку придется раньше на работу прийти, рисковать нарваться на неприятности, таская по территории посторонних, так он еще и извозчиком вызвался быть!

– Ну, предположим, не вызвался, это я его перед фактом поставил, а что касается остального – у нас с Мехди свои счеты, я его не раз выручал, причем в весьма пикантных ситуациях.

– У, кобелюки, – проворчала я.

– Да никогда!

– Ладно, проехали. Так во сколько нам выходить?

– Завтра в шесть тридцать утра за воротами отеля вас будет ждать белый «Рено Меган». За рулем – симпатичный усатый турок, откликающийся на имя Мехди. Кстати, он неплохо говорит по-английски, так что трудностей в общении не будет.

– Ох, не нравится мне все это, – я поморщилась, словно от зубной боли. – Ника, а может, не поедем?

– Ты что, мамочка?! Конечно, поедем!