Текст книги "Потерянные (СИ)"
Автор книги: Анна Невер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глиняный пол чердака устилала соломенная труха. Под потолком нависали балки, – того и гляди, поцелуют в макушку. Из окон на пол падали полоски света, в которых клубились частички пыли. На пеньковой веревке, протянутой меж балками, сохли травы и коренья. Тиса вдохнула запах трав. Зверобой с венчиками желтых цветов, терпкая серолистая полынь, спутанные стебли спорыша, девясил, ромашка, лапчатка, красный клевер… «Лекарство то, что ногами топчем», – часто любит повторять Агап. Тиса подвинулась к березовым стеллажам, взяла деревянную лопатку и поворошила ею плоды черноплодной рябины. Тут же сушились шиповник, боярышник, кизил, медвежья ягода и семена тыквы.
Девушка сняла с веревки два пучка – бузину и сирень. Из окошек чердака послышалось твердое: «Да не посрамим Имперскую Пограничную Стражу! Будем готовы к отпору супостата!»
Так Тиса поняла, что на плацу закончился смотр. Так было всегда. Отец отдавал распоряжение начать тренировку. И пограничники принимались стрелять из стрелометов, дальнобойных луков, валить мишени из фанеры, чиркать саблями, колошматить мешки набитые соломой. Старшины старались гонять своих ребят особенно активно, если поблизости находилась лысеющая макушка отца.
Так было и в этот раз. Старшины подошли к своим подразделениям. Кубач, Порфирий, Гор и Витер. Последний выделялся безупречной статью, как мачтовая сосна среди дубов. Старшины развели свои подразделения по испытательным площадкам. Тисе повезло – подразделение Витера заняло крайнюю площадку для поединков, у колонны пожарных бочек с водой. Так что она могла слышать речь старшины.
Солдаты выстроились по периметру площадки.
– У нас четыре новичка, – сообщил подразделению Витер. – Первая пара: Дворов, Якшин. Выйти из строя.
Новобранцы отделились от строя. Василь сиял гордостью, как начищенный ботинок.
– Василь Дворов до поступления к нам окончил военную гимназию города Залеска. Якшин Трихон прибыл к нам из Рудненского военного училища.
Тисе показалось, что последние слова старшина произнес с некоторым презрением. В строю прокатился шепоток.
– Так, – Витер подбоченился. – По традиции части, все желторотики должны показать себя в день поступления. Показать все, на что способны. В первую очередь такое крещение нужно вам самим. Уже через год после службы в наших рядах вы не узнаете себя, и со стыдом будете вспоминать этот первый бой. Горицкий, два рубака со стенки.
Из ряда солдат отделился паренек и дунул к оружейной стене. Вскоре рядовой возвратился с двумя одинаковыми деревянными палашами.
– Берите. Они из железного дерева, так что весят как настоящие. Не рубят. Зато синяки неделю будете отводить.
Рыжий Василь бодро подхватил свой палаш, отступил на два шага и принял стойку. Он еле дождался, пока Трихон возьмет свое муляжное оружие. Тиса думала, что тонкие руки шкалуша прогнутся под тяжестью палаша, но парень поднял оружие без труда. Войнова вспомнила, как он вытащил ее в скалах, и пришла к выводу, что мальчишка только на вид хилый.
– Бой! – крикнул Витер.
Василь ударил первый. Загорелая рука занесла меч. Выпад – палаш расчертил дугу от плеча, целясь в бок Трихона. Шкалуш отскочил, ударом отведя в сторону оружие, приставным шагом сместился вправо. Василь двинулся за ним. Солдаты зажужжали, подбадривая новобранцев. Выпад Василя в голову. Шкалуш применил подвешенную защиту, взметнув над головой руку с палашом. Но удержать натиск, не пытался. Увильнул вправо.
Еще выпад Василя – теперь в бедро. Трихон в последний момент убрал ногу и миновал удар.
Еще пять выпадов прошли в пустую. Шкалуш умудрялся уходить от прямого удара, и умело уклонялся. На пару секунд Василь остановился. От слишком быстрого начала у него сбилось дыхание. Шкалуш, недолго думая, воспользовался моментом. Выпад. И воображаемое острие коснулось ключицы Василя.
Треснула пара прутиков в пучке сухой сирени. Тиса поняла, что все это время сжимала пучок.
В рядах солдат послышалось одобрительные возгласы. Василь огорченно сплюнул, кинув обиженный взгляд на шкалуша.
– Внимание! Дворова подвела дыхалка, – объяснил Витер подразделению. Он забрал у проигравшего палаш. – Якшин к сожалению умеет только защищаться. За пару лет здесь в части вас научат драться. Возможно, вы даже станете мастерами сабельного боя.
Витер поднял палаш и завертел восьмеркой – искусно, на загляденье. Витер с замаха вогнал рубак в землю. Строй восхищенно зашептался.
Затем очередь настала второй пары новичков махаться палашами.
Но Тисе уже надоело наблюдать, и она покинула чердак.
Глава 6
Гартова топь
Накатила промозглая сырость, захотелось съежиться. Нос втянул запах гнилой воды. Туман исчез, уступив место ночным сумеркам и шорохам. Тиса поняла, что ковыляет по деревянному мостку. Согнутая в колене правая нога, под рукой – рогатина костыля. «Клац… клац….», – стучал костыль по мостку, сложенному из досок. Нагло прозудел комар над головой.
«Бульк» послышалось внизу. Тиса удивленно опустила глаза. И различила круги на черной воде и большие кочки мха. Болото! Тиса нерешительно подняла глаза. Впереди в тусклом свете луны показался острый пик полуразрушенной башни. Тиса почувствовала, как волна мурашек пробежалась по коже. Как она попала на Гартову топь?
Мосток расширился на две доски по бокам. До башни осталось пройти каких-то полсотни шагов. И Тиса запаниковала. Хотела попятиться, но не смогла. Ноги не слушались ее и несли вперед. Клац… клац… – отстукивал костыль.
Вдруг над порогом башни загорелся фонарь, осветив кованую дверь и густо затянутые паутиной ставни. В тот же миг под мостком забурлила вода. Тиса остановилась. Из топи показались две черные руки, которые тут же ухватились за край мостка. Еще секунду Тиса наблюдала, как из трясины показалась голова утопленника в обмотанном водорослями шлеме-шишаке, какие носили воины времен первой Панокийской. Тису накрыла паника. Она рванулась, чтобы побежать, но костыль выпал из подмышки. Благо, не скатился в топь. Подхватив костыль, Тиса поскакала со всей мочи. Прочь! Не оглядываться!
Девушка очнулась посреди ночи в холодном поту. Ладонями надавила на глаза. Она не хочет ничего знать. Усилием воли отстранила видение. Загнала его в уголок памяти, чтобы никогда не вспомнинать. Теперь – спать. Но заснуть оказалось трудной задачей. Она встала и подошла к окну. Приложив лоб к холодному стеклу, Тиса почувствовала, облегчение. Полная луна выплыла из-за тучи и осветила поляну перед рощей. Из черноты на тропинку, что вела к пограничной части, вынырнула фигура. Тисе она показалась смутно знакомой. Но мозг отказывался думать. Девушка бухнулась в кровать и уснула.
* * *
Отец быстро поел в молчании, заслонившись газетой. И только перед уходом бросил:
– Тиса, в воскресенье едем к Лавру на обед. Передай Цупу, пусть подготовит коляску.
– Ты едешь на обед? – удивилась Тиса.
Отец посещал местные развлекательные мероприятия только, если в этом была служебная необходимость. В последний раз он был у Лавра позапрошлой зимой, когда сделал объявление о блуждающем близ города медведе. Он просил тогда общество воздержаться от дальних прогулок в одиночестве. Какова же причина его поездки на этот раз?
– Тиса, ты увидишь нового наместного вэйна! – воскликнула кухарка, как только капитан покинул столовую.
– Ну конечно, – ответила Тиса скорее себе, чем Камилле. Вот и причина. Отец всегда видел людей через призму службы. Видимо, он считает колдуна стратегической фигурой, раз решил свести личное знакомство.
– Расскажешь мне потом, какой он.
Пришлось пообещать.
– Весь базар только и говорит, что о вэйне, – Камилла вертела в пухлых пальчиках куриную ножку, выбирая с какой стороны откусить. – Тонечка прячет его от любопытных глаз в своем доме. Готовит сюрприз для своего званого обеда. Но весь Увег уже жужжит, что колдун хорош собой и очень модён.
Тиса пожала плечами. Есть расхотелось, и куриное крылышко так и осталось не тронутым лежать на тарелке.
– Говорят, он приехал каретой со своей матушкой в эту среду, – Камилла откусила кусок ножки.
– С матушкой?
– Да. Наверняка, он добрый любящий сын, не то, что мой Яшка грубиян.
На кухне послышались шаги. На пороге выросли новобранцы. Знакомая парочка.
– Мы спустили мешки в погреб, как вы просили, – сказал рыжий Василь.
Заметив за столом Тису, он заулыбался. Трихон же только чиркнул по девушке взглядом и отвернулся.
Кухарка кивнула:
– Пока погуляйте. Через полчаса ты, милок, вымой полы на кухне и здесь, – Камилла ткнула пальцем в Василя. – А ты от Жича мешок с солью принеси, – Камилла на миг задумалась. – Наоборот. Василь, ты дуй за солью. А ты – полы. Трихон, правильно?
Паренек кивнул.
– Кормить тебя надо, Трихон. Чтобы силы прибавились. Хотя у Жича не разъешься, – покачала головой Камилла. – Ты, голубь мой, ко мне приходи, накормлю, чем смогу, если этот злодей голодом тебя морить станет. Понял?
Трихон кивнул.
– Теперь, идите, милки. Давайте.
Новобранцы исчезли в кухне.
– Ты видишь, Тиса? Кого мне опять Жич приставил в помощники. Как тощий какой, или ростом не вышел, так обязательно ко мне. Этот Василь, еще ничего. Но второй – хоть на паперть отправляй.
После обеда Тиса собрала со стола посуду и отнесла на кухню. Возвращаясь в столовую, чуть не споткнулась о швабру, которую шкалуш уже приготовил для мытья полов. Раздался глухой стук швабры об пол, и Тиса замерла. В голове вспыхнули образы. Клац… клац… Мосток, ночь, луна.
– Черт бы побрал эти видения, – застонала Тиса, меняясь в лице. Она приложила пальцы к вискам и зажмурилась, загоняя видение в укромный уголок памяти, пока оно не вырвалось полностью на свободу.
Получилось. Тиса выдохнула и открыла глаза. И тут же поймала на себе любопытный взгляд шкалуша. Парень застыл у ведра с водой с тряпкой в руках. Этого еще не хватало. Надо что-то делать.
Когда девушка вырвалась на воздух за пределы части, ноги сами понесли ее на Девятую улицу, где проживал Прохор Фомич. Тиса знала, что лекарь сейчас у названного брата в гостях.
Судя по ребячьему смеху, который слышался на подходе к дому, Тиса поняла, что стариков осадила соседская детвора. Прохор Фомич любил собирать детвору у себя, когда сноха позволяла. Войдя во дворик, девушка тихо прикрыла за собой калитку и, прислонясь к ней спиной, решила послушать разговор.
Под виноградной беседкой горстка ребят расположилась вокруг большого кресла, в котором сидел тучный старик с бородой до пояса. Поясницу Прохора Фомича стягивал старый пуховой платок.
– Домовой молочко любит.
– Коровье или козье, дед Прош?
– Разницы нет. Домовые они такие, харчами не перебирают. Внимание им дорого. Возьмите блюдечко, да поставьте у печи. А утром глядите. Коли выпил, хоть трошки, то понравились вы ему. Будет он вас беречь от лиха всякого, пока вы спите-сопите.
Ребята зажужжали, обсуждая совет. Тиса заметила Рича. Мальчик сидел на нижней перекладине деревянной лестницы, приставленной к беседке. Выглядел осунувшимся, и в разговоре участия не принимал. Самодельный костыль валялся в пыли под его ногами. На порожек вышел Агап с подносом, полным фигурных пряников. Дети сразу кинулись расхватывать угощение.
– Тише, пострелята, – буркнул лекарь. – С ног деда не сбейте.
Последний пряник Агап подал Ричу. Тут старик заметил Тису и махнул ей рукой, приглашая присесть вместе с ним на скамейку. Тиса уселась рядом с лекарем.
– Раньше не то, что нынче, – продолжал Прохор Фомич, тряся бородой. – Раньше и водяного задабривали. Сейчас никто обычаев не помнит. Потому пять весен назад дочь Косого и утонула. Скучно стало водяному, вот он и забрал девку. Водяные они ведь как шахи чиванские, гаремы любят. Когда мне было столько годков, сколько вам, я ужасно боялся кривого Кондрата, – мельника с водяной мельницы. Той, что сейчас заброшенная выше по Веже стоит. Слыхали о такой?
Дети закивали.
– Говаривали, что Кондрат каждый год на Жнухову горку в новолуние открывал свой подпол и кидал в омут лошадь или корову водяному в подарок, чтобы тот мельницу водорослями не оплетал. Поэтому на мельницу я никогда с отцом не ездил. Боялся, вдруг он и меня кинет водяному в услужение.
Дети зашептались.
– Кондрат мне был страшнее болотного Гарта. Тогда еще ворон не забрал его вэйнову душу.
– А зачем ворону его душа? – спросила девочка с голубой лентой в косицах, внучка Прохора. Она подошла к деду и забралась к нему на коленки.
Белобрысый соседский мальчишка Картыш, фыркунул:
– Души вэйнов слишком тяжелы, чтобы подняться в небеса. Вот птицы их и уносят к Боженьке.
Старик Прохор кивнул.
– А вы этого Гарта видели? – спросил Ефимка, рослый худой мальчишка. В ладони он перебирал маленькие камешки для игры в каток.
– Один раз, токмо. У хлеборобов в полях. Росточком он невелик был, а силен. Такую грозовую тучу унял, помню. Поднял над головой свою палку, крикнул тарабарщину какую-то – и нет тучи. Рассосалась вся.
– Ух ты! – выдохнули дети.
– Жаль, сгинул через год опосля колдун. Мертвецы округ его башни теперь хороводы водят.
В повисшей тишине девчушка на его коленях пропищала:
– Дед Прош, а Рич черного рыцаря видел.
Мгновенно поднялся ребячий гвалт:
– Брехня! Костыль заливает все! Он врет!
– На Гартову топь на двоих ногах-то не дойдешь. А он будто бы доковылял ночью на своей коряге, – Картыш сморщил веснушчатый нос.
Рич отвернулся. А Картыш продолжил:
– А если и правда. Как же он от рыцаря убежал? Ха-ха. Может, ты лягушку за утопленника принял, да и та бы тебя догнала.
Ребята захихикали.
Ну вот, опять. Тиса зажмурилась. В памяти, как кусочки мозаики, вспыхнули картинки. «Огни на болоте, две черные руки, шлем в тине, выпавший костыль». Тиса схватила голову руками, усилием воли останавливая калейдоскоп.
– Рич вас не обманывает, – дрогнувшим голосом произнесла девушка. – Он действительно был на болоте и видел рыцаря.
Дети раскрыли рты от удивления. Рич повернулся к Тисе, в глазах мальчишки светилась благодарность. Зато вопросительный взгляд Агапа сделался столь красноречивым, что девушка прошептала старику на ухо удрученным голосом:
– Дед Агап, я снова вижу.
– Пойдем-ка, Тиса, чаю вскипятим, – Агап поднялся со скамейки. – И ты, дружок, зайди-ка в дом, – сказал старик Ричу.
Тиса сдвинула сетку от мух и вошла в дом за стариком и ребенком. Половицы заскрипели под их шагами. Потолок был низковат, и если бы Тиса подняла руку, то пощупала бы его старую штукатурку. В тесной кухоньке Агап налил из высокого жбана воды в чайник и поставил на печь. Через решетку печи видно было, как тлеют угольки, зарывшись в золу.
Тиса и Рич молча ждали. Лекарь, хмуро сдвинув кустистые брови, перевел взгляд с Тисы на Рича.
– Это правда, Рич? Ты был на болоте? – строго спросил Агап.
Тиса едва расслышала, как мальчишка прошептал себе под нос:
– Мне нужно было.
– Рич! О чем ты думал?
Мальчик скосил глаза на чайник, который начал шипеть, разогреваясь:
– Я поспорил с ребятами с Базарной на три рубля.
Агап хлопнул ладонями по своим бокам:
– Ты слышишь, Тиса? Поспорил, горе луковое! Вот взять хворостину вишневую да отстегать тебя по мягкому месту! Поспорил он!
Рич опустил голову.
– Гартова топь – не место для игр, Рич. Ты это понимаешь? – Агап возвел руки.
– Да, – протянул Рич виновато.
Старик вздохнул. Он присел на табуретку у сложенной поленницы и положил руки на колени.
– Прошу тебя, больше не ходить туда. Что скажешь? – сказал он устало.
– Не буду, дед Агап. Честно! – Рич подступил к старику.
– Хорошо, – сказал старик. – А теперь иди к ребятам, там Зинаида уже, наверно, виноград с огорода принесла. А мне с Тисой поговорить нужно.
Рич вышел, и девушка поняла, что настала ее очередь признаваться. Тиса только сейчас поняла, как ей отчаянно хотелось поделиться своими страхами. Старик слушал ее внимательно, не перебивал.
– Это уже третье за месяц, – девушка огорченно приложила ладонь ко лбу. – А я так надеялась, что они оставили меня навсегда. Уверена, что хорошо отгородила свое сознание, как ты меня учил. Но как только я услышала о черном рыцаре, видение вдруг нахлынуло, точно ведро воды на голову. Фу, он был весь коричневый, почти черный, – Тиса скривила от отвращения лицо. – А на голове шлем.
Агап вздохнул, потирая бороду в раздумьях:
– Возможно, видение было слишком для тебя впечатляющим.
– То есть?
– Ты увидела страшное событие. И от этого обострились твои чувства. Тебе теперь будет сложнее замыкать в памяти свои видения. Нужно заново работать над собой. Или выпустить свой дар на волю. Научиться им управлять.
– Но, дед Агап, я не хочу!
– Солнце, может быть, тоже вставать не хочет, но как видишь – светло на улице.
Тиса закрыла глаза, вспоминая давний разговор.
– Мам, почему мне синятся эти сны?
– О, милая, ты у меня непростая девочка.
– Мама, я что – вэйновка?
– Не совсем, дорогая. Ты ищущая. Это великий дар видеть людей на расстоянии, – женщина прикоснулась губами ко лбу девочки.
– Так я вижу будущее?
– Тогда бы ты была пророчицей. Нет, ты видишь настоящее. Я напишу другу твоей бабушки, вэйну, профессору Мо Ши. Ты поедешь в лучшую гимназию для одаренных детей в Оранске. Хоть это твоему отцу и не нравится. Но он знает, как опасно стоять у судьбы на пути. Ты будешь счастлива, дочка.
Мама снова целует ее в лоб.
– Так мы переедем в Оранск?
– Нет. Мы останемся здесь. Ты же знаешь, папа не может оставить службу.
– Тогда я не хочу ни в какую школу!
Тиса почувствовала на своем плече ладонь старика:
– Не горюй, дочка. Пути Божии неисповедимы.
Глава 7
Письмо
Несколько дней после этого Тиса с тревогой засыпала, боялась новых видений. Но, слава Богу, ночи оказались спокойными. Из благодарности Тиса спозаранку отправилась в храм на базарной площади. Она еще за «воскрешение» Трихона обещала воздать молитву Единому и Святой Пятерке.
Пять стен храма держали купол и символизировали пятерых святых – Жнуха, Небелла, Лею, Косиницу и Вэю. Купол же символизировал Единого Творца, объединившего своей кровью пятерых ради сотворения мира. У пятой стены Вэи были приставлены леса. И Тиса догадывалась, кто трудился с кистью над тусклыми рисунками, изображающими сцены из святого писания. Про вэйновскую стену всегда забывали, откладывали восстановление образов в долгий ящик. И, конечно, как прибыл вэйн, тут же спохватились.
– Привет, Симон! – задрав голову, крикнула Тиса мужчине, стоящему на вершине лесов. Голова его была повязана платком. Длинные волосы забраны в хвост на затылке.
Симон заметил Тису и помахал ей кистью.
– Не спускайся, – крикнула ему Тиса. – Передавай Ганне от меня привет!
– Ладно! – донеслось сверху.
Муж Ганны продолжил подкрашивать дракона Вэи лазурью. Когда мазок получался особенно хорош, широкие брови Симона гордо взлетали. Тиса еще минуту наблюдала, как вырисовывалась голова святого дракона Вемовея, затем отправилась дальше. По дорожке ко входу в храм к ее ногам бросились три дворняжки с лаем. Из тех, что чем мельче, тем противнее. Девушка в растерянности застыла.
– Цыц! – услышала Тиса голосок Рича. Мальчик сидел на ступеньках храма в компании Слепого Макарки. На сморщенном, как персиковая косточка, лице старика выделялись широко распахнутые глаза, застеленные бельмами.
Шавки поджали хвосты и кинулись наутек. Рич, в отличии от Тисы, совсем не боялся собак, даже здоровенных пограничных псов из военной части.
– Привет, – девушка махнула ребенку рукой. И приблизившись, добавила: – У меня есть для тебя кое-что.
Тиса одарила монетками нищего и Рича. Слепой качнулся в поклоне.
Девушка вручила мальчишке сверток с яблочными пирогами Камиллы.
– Спасибо! – поблагодарил Рич. – Я книжку еще читаю.
– Читай, читай. Как тебе драконы? – спросила Тиса.
– Очень-очень понравились! – оживился Рич. – Вот бы вживую увидеть!
Тиса улыбнулась. Она мечтала о том же.
– И какой же твой любимый вид?
– Красный рогач! – восхищенно ответил мальчишка.
– Да, хорош, – согласилась Тиса. – Но характер у него неуравновешенный. Читал? К такому лучше не приближаться.
– Да. Зато он самый большой и сильный из всех. А вам какой нравится, Тиса Лазаровна?
– Синий единорог.
– Он тоже красивый, – признал Рич.
– А еще самый умный, – добавила Тиса. – Уровень интеллекта синего единорога превышает человеческий.
– А мне белый нравится, – неожиданно включился в разговор слепой старик, вытащив из беззубого рта обгоревшую табачную трубку.
– Потому что императорский? – спросила Тиса.
– Нет. Потому что на золоте спит.
Тиса и Рич засмеялись.
Рич поднялся, и, не смотря на протест Тисы, распахнул перед ней тяжелые двери храма.
Сумерки святого места объяли девушку. Час молитвы перед святыми образами при свете свечи умиротворил ее сердце.
* * *
Заручившись помощью святых, Тиса сделала еще одну вылазку в скалы среди недели. В этот раз она вела себя более осторожно. Обходила опасные участки, либо отступалась от них, выбирая другое направление для поисков. Двигалась к югу от того места, где случился обвал. Казалось, вот-вот, и она найдет заветную каховичную жилу. Но ощущения близкого успеха оказались обманчивы. Тиса возвращалась в часть с пустыми руками. Что еще хуже – на обратной дороге наткнулась на Агапа.
– Тпрррру, стой, – остановил свою лошадку старик.
Ватрушка дружелюбно заржала, здороваясь с запряженной каурой.
– Никак к Ландусу? – спросила девушка. – А я, вот, из леса еду. Прекрасную полянку кизила присмотрела, – соврала Тиса.
– Ну, да. Ну, да, – старик прищурил глаза, остановил взгляд на запыленных ботинках Тисы. – К нему, хитрецу этакому, – старик качнул головой на воз за спиной. – Дюжину банок от мозолей поставил, сборов и настоек по списку. Ландус силуч у меня просит. Так кто ж ему даст.
– И правильно. Ладно, я поеду, а то Ватрушка что-то прихрамывает. Устала.
– Конечно, дочка, поезжай.
Тиса поторопила Ватрушку. Не хватало, чтобы Агап заметил ее быстро краснеющие уши.
Дома, Тиса первым делом отпарилась в баньке, окунулась в бочку с головой. Прежде чем в бочку лезть, целое ведро травяного настоя в нее вылила. Теперь все тело и волосы девушки благоухали мятой и шалфеем. Сказочная легкость во всем теле появилась. Благодать, после дальней-то дороги. Тиса покинула баню в длинном халате с полотенцем на голове. Переодеваться во что-то более благопристойное было лень. И Тиса решила, что быстренько поднимется в свою комнату, пока на лестнице никого не будет.
Она кралась мимо столовой, когда увидела вазу с яблоками на обеденном столе. У нее чуть слюнки не потекли. Яблоки это ее слабость. А уж кто устоит перед прохладным сочным яблоком после жаркой бани? В столовой никого не было, Тиса прошмыгнула к вазе и взяла яблоко. Хотела тут же откусить, но вдруг из кухни послышался возмущенный голос Василя:
– Когда нам дадут нормальное оружие? Надоело таскать дубинку. Саблю хочу. Не дадут, так разнесу их оружейный склад, будут знать.
– Это старый-то корпус? – равнодушный голос шкалуша. – Где каменные стены и амбарный замок на решетке толщиной в три пальца?
– Это так не справедливо, наши там тренируются, а нам картошку чистить. Они нас за малолеток держат.
– Такие правила.
Тиса не желала, чтобы новобранцы увидели ее с полотенцем на голове, и стала пятиться к двери.
– К черту правила! Да тебе ли о правилах толковать? Сам-то горазд нарушать, – упрекнул Василь.
– Ты о чем? – удивленный голос шкалуша.
Тиса невольно прислушалась.
– Ты куда по ночам ходишь? Думал, я не знаю? Как-то не спалось, захотел поболтать. Смотрю, вроде спит, одеялом укрылся. А то оказывается кукла из одеяла. А ты лиса, Трихон. Признайся, к девахе бегал? А подружка у ней есть?
– Балбес ты, Василь! Я курить выходил.
– А-а. Понятно.
Тиса почти добралась до дверей, когда из кухни в столовую заглянул шкалуш. Тиса замерла. На пару секунд они уставились друг на друга. Шкалуш отметил яблоко в ее руке, затем злополучное полотенце. В серых глазах мелькнула плохо скрытая ирония. Тиса в ответ задрала нос – пусть он не думает, что она не слышала, о чем они тут болтали. Словно по команде девушка и новобранец развернулись и разошлись каждый в свою сторону. Тиса бегом засеменила по лестнице.
«Вот уж странный тип», – Тиса закрыла на засов дверь своей комнаты.
Значит, по ночам бегает из части. Тиса вдруг поняла, чью фигуру она видела ночью в окне. Это показалось ей подозрительным. А еще отговорка – «курить выходил», – явно шита белыми нитками. Странно, что Василь ему так легко поверил. Мальчишка ведь запросто может и вынести что-то ценное из части. Как-то уже появлялся в части воришка. Камилла не досчиталась тогда денег, которые она выделила ей на продукты. А у Шурочки Чурсиной из прачечной тогда два кольца пропало. Как бы история не повторилась.
Тиса решила подкараулить парнишку и устроить допрос. Удобный момент вскоре представился. Столкнувшись со шкалушем на кухне, девушка прислонилась к косяку и ожидала, пока он пройдет мимо с полными ведрами воды.
– Добрый день, – пробурчал паренек, устанавливая ведра на лавку.
Тиса не стала ходить вокруг да около и, сложив руки на груди, выдала:
– Ты знаешь, что по ночам из части уходить запрещено?
– О чем вы? – выпрямился Трихон.
– Я видела тебя ночью из окна.
– Что за ерунда? Вы, небось, обознались, – это прозвучало довольно искренне.
– Можешь не увиливать. Я слышала ваш разговор с Василем, – Тиса подбоченилась.
– Ну ладно, – легко смирился Трихон. – Я курить выходил. Знаете, как привыкаешь к табаку. Давно хочу бросить.
– И для этого ты бегал в рощу за стены части? – Тиса подбоченилась. – Ты мне зубы не заговаривай.
– Говорю же – курил. В части может кто-нибудь застукать, мало не покажется.
Он и в самом деле думал, что она поверит в его липовое объяснение?
Тиса отмахнулась:
– Мог бы придумать что-нибудь правдоподобнее. Не хочешь говорить, не надо. Тогда мне придется рассказать обо всем отцу, пусть он с тобой разбирается.
Паренек напустил невозмутимый вид.
– Тогда капитан узнает, где и при каких обстоятельствах я вас встретил в первый раз, – холодным тоном произнес он.
Тиса отступила на шаг:
– Он не поверит.
– Как хотите, – развел руками мелкий шантажист.
Девушка смерила паренька презрительным взглядом, и покинула кухню, чувствуя, как от гнева закипает кровь. Как она и подозревала, мальчишка оказался еще тот плут. А она, глупая, еще слезы лила в скалах. Свечку за счастливое спасение Единому ставила. А он условия ей задавать вздумал.
Чтобы мальчишка водил ее за нос! Тиса такого стерпеть не могла. Да, она не может просить отца об отчислении шкалуша без веской на то причины. Но причину можно поискать. И в обед следующего дня Тиса решилась на несвойственный ей поступок.
Библиотека все так же собирала пыль книгами. Тиса нырнула в отцов кабинет, к столу.
– Оно должно быть где-то здесь, – прошептала Тиса, вороша бумаги.
Письмо нашлось в верхнем ящике. Из Горной Рудны. Тиса вынула листок из конверта.
«Достопочтенный капитан Лазар Митриевич.
Нижайше кланяюсь и с этим письмом прошу принять в вашу часть кадета Трихона Якшина.
Хром Поликарпович Рослов, Директор»
Печать.
На конверте обратный адрес училища.
Тиса, раздумывая, потрясла листком. Потом достала из стопки чистый лист бумаги. Окунула в чернила кончик пера и стала писать.
«Уважаемый, Хром Поликарпович.
Еще раз подтверждаю, что Кадет Якшин принят. По новым правилам части, вам необходимо предоставить нам полную карточку кадета с таблицей успеваемости, выговоров и благодарностей. Карточка должна быть заверена вашей печатью и подписью. А также просим выслать рекомендацию от владельца питейного заведения, где Якшин временно работал до распределения.
Прошу выслать карточку и рекомендацию на следующий адрес:
Увежский почтамт, ящик ПВЧ, до востребования».
Тиса поставила печать, вписала на конверте адресат.
– Готово. Посмотрим, в каком кабачке он работал, питейном или огородном.
Тиса почему-то была уверена, что найдется еще, чем прищемить хвост наглецу. Если его уже ловили на воровстве, то вот и доказательство. Отец вора в части не потерпит. Недолго думая, Тиса отнесла письмо на почту и отдала почтмейстеру Климону Пантелеевичу с просьбой отослать первой же каретой. Главное было добавить волшебные слова: «папа попросил срочно».
С чувством выполненного долга Тиса отправилась домой. На площадке у заброшенного колодца она увидела детей, играющих в прятки. Ребятня пряталась за кустами, деревьями и домами. Водил мальчишка лет одиннадцати, спрятав голову и закрыв глаза, он считал до тридцати. Крикнув – «Я иду искать», принялся за поиски. Тиса заметила двух детей, не играющих с остальными. Рич и малыш лет пяти сидели на краю колодца забитого досками, наблюдая за остальными. Рядом с Ричем на досках лежал желтый букет из зверобоя и короб.
– Добрый день, госпожа Тиса, – поздоровался Рич и взволнованно добавил. – Вы за книгой пришли?
Тиса улыбнулась:
– Нет. Я просто мимо шла. Читай. Можешь отдать, когда пожелаешь.
Тиса заглянула в короб и ойкнула. В коробке спал, свернувшись в калачик, зверек. Серая жесткая шерстка, узкий нос.
– Не бойтесь. Это Куля, – сказал малыш.
Детеныш чиванского байбака зашевелил во сне усами.
– Хорошенький, – сказала Тиса. – Хоть и похож на крысу.
– Ребята его в степи нашли, – сказал Рич.
Тиса присела к ребятам на колодец.
– А вы почему не играете со всеми? – спросила Тиса.
Малыш вздохнул:
– Я маленький.
– Ну, это ничего, – подбодрила она малыша. – Чуть-чуть подожди. Скоро вырастишь, и тебя возьмут в игру.
– А Рича они не берут, потому что с ним не интересно играть.
– Это почему же? – Тиса взглянула на костыль, лежащий в спорыше.
– Он всех быстро находит.
– Вот тебе, на, – рассмеялась Тиса. – Не расстраивайся, Рич, с лучшими всегда так.
– А я и не расстраиваюсь, – хмыкнул Рич.
– И молодец, – Тиса встала.
– Вы не передадите деду Агапу? – мальчик протянул Тисе букет зверобоя.
Тиса поняла, что не сможет отблагодарить юного собирателя трав.
– Рич, у меня нет с собой денег, – призналась Тиса.
– Мне и не надо. Вы просто так возьмите.
– Ну, спасибо, – Тиса забрала букет. – Наверно далеко ходил. Зверобой поблизости не растет.
– Мне все равно делать было нечего. А можно, я вас провожу до конца улицы? – предложил Рич, поднимая с травы костыль. – Что-то я засиделся.
Тиса была не против. В последней фразе Рича девушка узнала выражение Агапа и улыбнулась. Мальчишка даже покряхтел, как это делал лекарь, становясь на здоровую ногу.
Они побрели по улице. Молодая женщина и ребенок на костыле. Тиса заметила, что правый ботинок Рича совсем износился, носок «просит каши», и подумала, что хорошо бы купить мальчишке новые ботинки. Скоро зальют дожди.
– Спасибо, что заступились за меня там, у деда Проши, – не глядя на девушку, сказал Рич.
– Не за что.
– А как вы узнали, что я на болоте был?
