Текст книги "Двое для трагедии. Том 2"

Автор книги: Анна Морион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Грейсон обернулся ко мне, и я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть от ужаса: его прекрасное бледное лицо превратилось в лицо монстра, и было еще более жутким, чем лицо Седрика, когда он открылся мне. Но Седрика я любила, и мне было безразлично, что он был монстром. Грейсона же я ненавидела и боялась – он был чудовищем, и я была в его власти.

– Не волнуйся, скоро ты привыкнешь к моему обличию, – насмешливо сказал мне вампир. – Вижу, Морган никогда не показывался тебе таким?

– Один раз, – выдавила я из себя.

Он оскалился – наверно, это была улыбка, от которой меня затрясло.

– Привыкай: я не буду скрываться. – Грейсон отпустил мою руку и, открыв багажник, вытащил мой чемодан и бросил его мне под ноги. – Забирай и неси в замок.

Подняв с земли свой чемодан, я поставила его на колеса и потащила за собой. Мы с вампиром направились к замку. Когда мы шли под солнцем, я старалась не смотреть на Грейсона, но в тени мой мучитель вновь стал красивым. Мы поднялись по каменной лестнице (мне самой пришлось тащить свой тяжелый чемодан), и вампир открыл передо мной высокую деревянную дверь с красивым металлическим переплетением листьев на ней.

– Добро пожаловать в Сансет-холл! – неожиданно дружелюбным тоном сказал мне вампир и вдруг толкнул меня в дверь, отчего я едва не упала лицом на пол.

– А ты можешь не дергать и не толкать меня? – вырвалось у меня.

– Могу, если ты об этом попросишь, – ответил Грейсон.

– То есть, такое понятие как «вежливость» тебе не известно! – проворчала я, поднимаясь на ноги и отряхивая свои джинсы и футболку.

– Ты не заслуживаешь вежливости, – спокойно ответил на это он и закрыл дверь на ключ.

Решив не обращать на него внимания, я с любопытством рассматривала внутреннюю обстановку замка: она была роскошной, но элегантной. Казалось, в замке была предусмотрена каждая мелочь, и все вещи покоились на своих местах так идеально, словно другого места для них и не должно было быть. Но в глаза мне бросилась одна удивительная деталь – все окна были закрыты темными толстыми шторами, и в холле было довольно темно, только под самым потолком, высоким настолько, что мне пришлось задрать голову, через маленькие овальные окна пробивался дневной свет. На самом потолке висела огромная, должно быть, хрустальная люстра. На верхние этажи вела широкая, белая, мраморная лестница.

Вампир вдруг забрал у меня чемодан и направился вверх по лестнице. Не ожидав от него такой приятной услуги, я побежала за ним.

Да что это с ним? Он стал вежливым хозяином замка, будто, я действительно, была его гостья? Его мотивы и поступки были для меня полной загадкой. Единственное, в чем я была уверена, – его душа была гнилой и черной.

Поднявшись на второй этаж, мы пошли по длинному каменному коридору: все шторы были открыты, и он был наполнен дневным светом. Вампир шел так быстро, что мне пришлось почти бежать за ним. Ковер на полу отсутствовал, и мои торопливые шаги отражались от высокого потолка и стен приглушенным эхом. Шагов Грейсона не было слышно вообще, словно он не шел, а парил над полом.

Грейсон остановился рядом с одной из дверей. Я подошла к нему, слегка запыхавшаяся от быстрой ходьбы, – коридоры замка были такими длинными, что по ним можно было делать утренние пробежки.

– Будешь жить здесь, – сказал вампир, открыв дверь и предоставляя мне право войти первой.

Заподозрив ловушку, я с опаской взглянула на Грейсона, но он лишь чарующе улыбнулся мне в ответ.

Набрав в легкие побольше воздуха, я вошла в дверь: вместо ловушки или темницы меня встретила большая светлая комната с красивой дорогой мебелью и камином. Это никак не укладывалось в моей голове и обмануло все мои ожидания. Я недоуменно посмотрела на Грейсона.

– А где же тюрьма? – тихо спросила я.

– Ты нужна мне здоровая, – равнодушным тоном ответил он и, зайдя в комнату, бросил мой чемодан в угол. – Ты моя гостья, и будешь жить в комнате для гостей.

– Ты издеваешься надо мной? – спросила я, не поверив в благородность его намерений. – Ты отчетливо дал мне понять, что убьешь меня, так зачем весь этот цирк?

– Цирк? Нет, Вайпер, это называется «гостеприимность».

– Зачем я нужна тебе живая? Чтобы ты мог издеваться надо мной?!

– Конечно, и это тоже. Но, на самом деле, ты нужна мне живая не для этого, – с мрачной улыбкой ответил Грейсон.

«Я не убью тебя сразу, а буду пить твою кровь каждый день, растягивая удовольствие» – Слова, сказанные им в машине, пронзили мой разум.

Из моего горла рвались оскорбления, но я лишь молча смотрела в его лицо и не могла открыть рот.

– К тому же, целый месяц ты будешь моей единственной собеседницей. Мне было бы скучно одному. Ты умеешь играть в шахматы?

– Умею, но тебе лучше сразу убить меня! – с сарказмом ответила я: о чем он говорит? Какие шахматы?

– Нет, убить тебя – это слишком банально. Ты будешь развлекать меня. – Грейсон подошел ко мне и коснулся моей щеки. – И я хочу пить твою кровь каждый день, а не выпить ее всю за один раз.

Меня охватил ужас, и я желала, чтобы он ушел и оставил меня одну. Хоть ненадолго! Его присутствие угнетало и душило меня.

– Я ужасно устала, – прошептала я. К тому же я не лгала – мне ужасно хотелось спать.

– Нет, Вайпер, мне нужно еще многое тебе показать, – спокойно откликнулся на это вампир.

– Ты не понимаешь… Я знаю, что ты не устаешь, но я… Я – человек, и мне нужно отдыхать и спать… Пожалуйста. – Я решила достичь одиночества даже путем унизительной просьбы, лишь бы он оставил меня в покое.

Грейсон недоверчиво смотрел на меня, словно раздумывая, говорю ли я правду или лгу ему в лицо. А я сжалась, помня о том, что он не любит ложь, и при мысли о том, что он снова ударит меня, если подумает, что я лгу ему.

– Что ж, отдыхай, но в первый и последний раз. – Он быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь на ключ.

Бросившись на широкую, красиво застеленную кровать, я уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала. Я не могла понять, что вампиру было от меня нужно! Он сказал, что ему нужны моя кровь и страдания, но тогда почему разрешил мне отдохнуть? Почему он так изменчив и настойчиво вежлив? Почему он называет меня «гостьей», а не пленницей? Почему он не звонит Маркусу еще раз? Ведь он вбил себе в голову, что меня нужно было заставить молчать! Возможно, он не хотел расстраивать лучшего друга накануне его свадьбы? Но ведь он мог рассказать обо мне родителям Седрика! Какие у него планы? Как долго Грейсон собирается мучить меня, прежде чем наиграется и соизволит убить меня?

С этими тяжелыми мыслями я провалилась в темноту. Не знаю, сколько я проспала, и приходил ли вампир в мою комнату, но, когда я проснулась, за большими окнами было уже темно. Должно быть, был поздний вечер: подойдя к окну, я увидела, что парк перед замком стал освещаться светом высоких фонарей.

Несмотря на то, что мне удалось поспать, я чувствовала себя уставшей и морально измотанной. Мне следовало пойти в ванную комнату и умыть лицо холодной водой, и, еще лучше – принять душ, так как от меня пахло потом, а ноги, с которых я уже несколько дней не снимала кеды, требовали воды и мыла. Я чувствовала себя ужасно грязной и липкой.

В комнате было темно, и я стала водить руками по стенам, чтобы найти выключатель, но, как назло, не могла обнаружить его.

– Да где же он? – вырвалось у меня нервное восклицание.

– Я услышал, как ты встала. Надеюсь, ты хорошо отдохнула? – услышала я голос вампира за дверью, затем в замочной скважине провернулся ключ, и дверь отворилась.

На пороге стоял Грейсон.

Я невольно подумала о том, как же красив этот мерзавец. И за этой красивой оболочкой скрывалась такое ужасное чудовище! Такая черная душа!

– Свет включается автоматически, нужно просто сделать так. – Он хлопнул в ладони, и в комнате появился яркий свет.

– Который сейчас час? – спросила его я.

– Уже одиннадцать двадцать три. Пора вставать, – серьезно ответил мне Грейсон. – Мы должны отпраздновать наш приезд. Но я хочу, чтобы ты привела себя в порядок и надела это. – Он бросил на кровать кусок ткани.

«Отпраздновать наш приезд? Он смеется? Хотя, почему я спрашиваю? Конечно, смеется! Он хочет, чтобы я привела себя в порядок и отпраздновала с ним начало моего заточения в его замке!» – насмешливо подумала я.

Какой фарс! Какая глупость! Какое унижение – праздновать начало собственной смерти!

– Я хочу принять душ, – тихо сказала я. – От меня ужасно пахнет.

– Это точно. Иди в душ, а затем приходи в столовую. – Грейсон пошел к двери. – Если ты не появишься через полчаса, – я зайду за тобой сам, но тогда я буду разозлен. Ты ведь уже знаешь, что я не очень-то вежлив в гневе.

При этих словах мой щека заныла, словно подтверждая его слова, и я машинально прижала к лицу ладонь, будто это могло прогнать боль.

Грейсон усмехнулся.

– Именно, Вайпер. Какая ты догадливая.

Вампир вышел, а я торопливо зашла в ванную комнату, где, к счастью, обнаружила аккуратно-сложенные, чистые банные полотенца, и приняла короткий теплый душ, с наслаждением захватывая жадным ртом воду. Мыть волосы я не стала, так как они смотрелись не так уж плохо, и, к тому же, у меня не было на них времени. Вернувшись в спальню, я взяла с кровати платье, которое принес вампир: это было длинное, шелковое, классическое, черное платье с двумя широкими бретелями. Я невольно подумала о том, откуда в доме Грейсона, если он живет один, оказалось женское платье, но, помня его угрозы, быстро переоделась, обула на ноги черные балетки и тщательно расчесала волосы расческой. Осталось только найти столовую. Спустившись на первый этаж и предполагая, что столовая должна быть там, я удивленно поняла, что ошиблась. Я поднялась на второй этаж и быстро пошла по коридору, но меня вновь ждало разочарование, а разум пронзила ледяная мысль о том, что время моих поисков уже истекает.

Вдруг, заявив о себе на весь замок, раздался громкий бой часов, и я вздрогнула от неожиданности, а по моей спине пробежали мурашки. Я лихорадочно считала бой часов. Бегом поднявшись на третий этаж, я с отчаянием открывала дверь за дверью, и, когда до полуночи оставалось еще два удара, наконец-то, нашла столовую. Едва я вошла и закрыла за собой дверь, свет в столовой погас, и я успела увидеть лишь длинный стол и Грейсона, стоявшего у окна.

Глава 35

Было так темно, что мне стало страшно даже дышать: я находилась в полной темноте, наедине с вампиром, который хотел убить меня – это было кошмаром наяву. Прижавшись спиной к двери, я застыла и не хотела отрываться от нее.

– Ты вовремя. Я уже был готов рассердиться, – раздался голос Грейсона у меня над ухом.

Из моего горла вырвался громкий визг. Чертов вампир! Напугал меня до ужаса!

– Ты, должно быть, очень голодна? – Его голос был уже далеко от меня. Грейсон словно летал в этой тьме, не издавая никаких звуков.

Но я не могла ответить ему: мое горло сдавило. Тьма, Грейсон и неизвестность пугали меня и заставляли тяжело дышать. Я машинально положила руку на сердце – оно билось часто-часто.

Вдруг зажглась свеча, затем вторая, третья, четвертая… Всего десять свечей. К моему облегчению тьма отступила, и теперь большая столовая освещалась мягким тусклым светом этих спасительных свеч. Они стояли на столе, и их блеск отражался на металлических куполообразных крышках, закрывающих большие тарелки. Стояло лишь два столовых прибора – каждый на конце длинного широкого стола.

– Подойди ко мне, – послышался рядом со мной голос вампира, и сам он будто вынырнул из темноты.

Я молча повиновалась и подошла к нему. На нем был красивый темный костюм, волосы красиво уложены назад. Кажется, он хорошо подготовился к «празднеству».

Мое шелковое платье было таким легким, что я ощущала себя обнаженной и поправляла спадающие с плеч скользкие бретели.

– Присаживайся. – Грейсон подвел меня к столу и усадил в мягкое кресло, а сам сел за другой конец стола.

– А можно… – робко начала я, боясь произнести свою просьбу.

– Что можно? – сладким голосом перепросил вампир.

– Можно включить свет?

– А к кому ты обращаешься? Если ко мне, то у меня есть имя.

Его голос был спокоен, но я чувствовала: он разозлился.

– Б-Брэндон? – заикаясь, сказала я. Его, имя как лезвие, резало мой язык.

– Да, Вайпер?

– Ты не мог бы включить свет? – попросила я.

Вампир сидел напротив меня, но будто присутствовал в каждом углу.

– Зачем? Я нахожу темноту очень романтичной, – мягко сказал Грейсон, и я услышала, как зазвенело что-то стеклянное, но не могла рассмотреть что – из-за довольно тусклого света свеч и длины стола, мне был виден лишь силуэт Грейсона, а его голос доходил до меня приглушенно, охваченный эхом.

– Мне страшно, – вжавшись в кресло прошептала я.

– Страшно? – Вампир услышал мой шепот и, поднявшись со своего кресла, медленно направился ко мне. – Ты боишься меня? – зловеще спросил он.

– Ты и так это знаешь! – воскликнула я, паникуя от его приближения. Я вскочила с кресла и стала пятиться назад, не зная, что взбрело ему в голову, и зачем он подходил ко мне.

– Неужели я такой страшный? – вкрадчивым тоном продолжал свой допрос Грейсон, не приближаясь ко мне все ближе.

– Да! И ты хочешь убить меня! – честно ответила я дрожащим голосом.

– Я просто пытаюсь развлечь тебя. Мне не нравится видеть тебя такой испуганной.

– Не нужно меня развлекать! Просто оставь меня в покое! Запри меня в подвале, убей, только оставь в покое! – прошептала я, с ужасом осознав, что отступать было некуда – я уперлась спиной в стену, а Грейсон был уже совсем рядом.

Его силуэт, освещаемый желтым светом свечей, был таким зловещим, что у меня отнялся голос. Тело затряслось мелкой дрожью. Дыхание участилось. Сердце бешено заколотилось. Когда вампир приблизился ко мне, я с силой прислонилась к стене. Грейсон возвышался надо мной, и мне пришлось поднять подбородок, чтобы смотреть в его лицо, хоть его и скрывала темнота. Я чувствовала себя маленькой, ничтожной и совершенно беззащитной, ведь знала: один удар его руки – и я буду мертва.

– Почему ты боишься меня? – тихо спросил Грейсон. Он прикоснулся к моей руке своей ледяной ладонью, затем она скользнула вверх на мое плечо, поползла вверх по шее и остановилась на моей щеке.

– Ты пугаешь меня! – выдавила я из себя, чувствуя сильное отвращение к его прикосновениям. Мое тело напряглось от ужаса.

– Но ты не боишься Седрика?

Ответить словами я уже не могла, поэтому лишь отрицательно покачала головой.

– Тогда почему я кажусь тебе таким страшным?

Но я молчала и продолжала громко и часто дышать.

– Я слышу, как громко бьется твое сердце – как птичка в клетке, – прошептал Грейсон мне на ухо. – И я знаю, что, когда я принес тебе это платье, ты подумала, откуда я его взял. Верно? Просто ты – не первая гостья моего замка, и это платье принадлежало одной юной аристократке, которая сбежала со мной с похорон своей матери.

«Боже, так это траурное платье! И он убил ее!» – пронеслось у меня в голове.

– Она была очень красива, даже для смертной, и мне было очень приятно убивать ее. – Его красивый вкрадчивый тон был еще более страшным, чем, когда он повышал на меня голос. – Запомни, Вайпер: если я еще раз услышу, что ты обращаешься ко мне не по имени, пеняй на себя. Тебе ведь не нравится, когда к тебе обращаются как к мебели?

– Прости! – со слезами на глазах воскликнула я.

– Ты обещаешь мне?

– Да! – еле прошептала я, но и эта малость стоила мне огромных усилий.

Он отнял свою ладонь от моей щеки, хлопнул в ладони, и столовая тут же осветилась ярким светом, который почти ослепил меня. Я быстро заморгала и увидела, что вампир уже сидел в своем кресле.

Но как? Как он так быстро… Неужели Седрик тоже может все это?

– Садись, иначе, блюда остынут, а я не хочу, чтобы ты умерла от голода, – улыбнулся мне вампир.

Подбодренная светом, я увидела, что на моей стороне стола стояли разнообразные блюда: Грейсон уже успел снять с них крышки. Медленно пройдя к своему креслу, я села, но не смела прикоснуться к красивым столовым приборам.

– Что рассказал тебе Морган? – вдруг спросил вампир. Он вольготно сидел в своем кресле и не отрывал от меня пристального взгляда.

– О чем? – не поняла я.

– Не притворяйся глупенькой. О нас.

– О вампирах? Мало что… Почти ничего, – солгала я, чтобы не выдать любимого.

– Что именно? – допытывался Грейсон.

– Я знаю только, что вы бессмертны и убиваете людей… Ну, и скрываете от нас, что пьете нашу кровь.

– Ты думаешь, я в это поверю?

– Но это правда! Седрик боится оттолкнуть меня от себя. Он сказал, что мне не нужно знать…

– Звучит очень правдоподобно, Вайпер, но я прекрасно знаю, что ты лжешь.

– Я не лгу! – в отчаянии воскликнула я.

– Почему ты не ешь? – вдруг спросил вампир.

– Я не голодна. – У меня не было никакого желания притрагиваться к еде.

– Если ты не будешь есть сама – я накормлю тебя собственноручно. – Послышался холодный голос Грейсона: тон, которым он это сказал, напугал меня, ведь я уже поняла, что этот вампир был из тех, кто всегда исполняет свои обещания.

Он не оставил мне выбора: положив на свою красивую белую тарелку первое попавшееся блюдо, я взяла вилку и нож, и молча принялась за еду. Оказалось, я была настолько голодна, что даже почувствовала радость оттого, что могла утолить голод вкусным запеченным картофелем под каким-то белым соусом.

Грейсон с усмешкой наблюдал за мной.

– Вот видишь, я знал, что ты голодна. Ты ведь почти двое суток ничего не ела, – с улыбкой сказал он.

– Откуда все это? – спросила я. – Не сам же ты это приготовил!

– Конечно, нет! – рассмеялся Грейсон и встал с кресла. – Пока ты спала, здесь побывал повар ближайшей гостиницы, но, думаю, ты не откажешься от красного вина? Вы, люди, такие непрактичные и предсказуемые создания. – Он взял стоявшую перед ним бутылку, разлил вино в два красивых бокала и, взяв их, направился ко мне. Должно быть, один бокал предназначался мне. – Я тоже немного перекушу, если ты не возражаешь. – Вампир отпил глоток из бокала и остановился рядом со мной, поставив передо мной второй бокал.

Я не обращала на него внимания и наслаждалась долгожданной пищей, но вилка в моей руке повисла в воздухе, когда я нечаянно взглянула на предложенный мне вампиром бокал, а затем – на него самого.

Кровь. Он пил кровь.

Меня охватил рвотный рефлекс. Я тут же бросила столовые приборы на стол, вскочила с кресла и подбежала к двери, но она оказалась запертой.

Он пил кровь! И предлагал выпить ее мне! Господи, ведь это была чья-то кровь! Человеческая кровь!

– Да, Вайпер, это и есть та красавица, платье которой ты сейчас носишь, – услышала я его спокойный, с примесью насмешки голос.

Еда, которую я только что съела, поднялась к горлу, и мне пришлось закрыть рот ладонью, чтобы меня не стошнило прямо здесь, в столовой.

– У нее удивительная кровь. Хочешь попробовать? – Грейсон оказался рядом со мной и протянул мне свой бокал.

– Меня сейчас стошнит! – вырвалось у меня.

– Хорошо, иди. Но мне очень неприятно, что ты отказываешься от ужина со мной. – Его голос был просто ледяным.

Вампир отпер дверь, и я быстро побежала в свою комнату, спотыкаясь на ходу и путаясь в своем ужасном траурном платье. Безошибочно добежав до своей комнаты, я заперлась в туалете, наклонилась над унитазом, и меня стошнило.

«Чудовище! Неужели и Седрик… Да, ведь Седрик тоже пьет кровь и убивает людей! Вот, как он ведет себя в своем пражском замке! Вот, что он скрывает от моих глаз! Какая мерзость! Какая жестокость!» – думала я.

Вскоре мой желудок был полностью опустошен, и я сидела на холодном кафеле, рядом с унитазом, всхлипывая и вытирая рот полотенцем, которое успела схватить перед тем, как меня стошнило. Из моих глаз текли слезы. Довольно долго просидев на полу и плача, я нашла в себе силы подняться к умывальнику и обильно прополоскать рот. Голова кружилась и раскалывалась, тело охватила слабость, а перед глазами все расплывалось.

Вдруг я вспомнила о том, что на мне все еще было платье убитой Грейсоном девушки, и меня охватило глубокое омерзение к себе. Я бросилась в комнату, сняла проклятое платье, бросила его в угол, и, порывшись в свое чемодане, надела бледно-розовое, до колен платье. Затем, в физическом и психическом изнеможении, я легла на кровать и свернулась калачиком.

«Он пьет кровь из бокалов… И моя кровь тоже будет плескаться в бутылке. Надо же, человеческую кровь он держит в бутылках, как вино. Значит, он обескровливает свою жертву полностью!» – пронеслось в моей голове, и я крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть перед глазами образ Грейсона, пьющего кровь из красивого хрустального бокала.

Я тихо заплакала, а затем меня объяла темнота. Когда я проснулась, было уже около десяти часов утра.

Поспешно открыв окна, я услышала за окном пение птиц, прогоняющих из моей головы страшные воспоминания о вчерашнем ужине с Грейсоном. Утро встретило меня серыми облаками, тонкими, как кружево, постепенно затягивающими небо, но я с наслаждением вдыхала свежий воздух, и воспоминания о прошедшей ужасной ночи словно стерлись из моей памяти, будто все это было сном. Солнечные лучи, изредка пробивающие тучи, радовали меня и вселяли надежду на лучшее. До меня доносился аромат свежих цветов, и, я перегнулась через каменный подоконник, чтобы еще полнее вдохнуть их небесный аромат, я с улыбкой обнаружила, что под окнами моей комнаты росли пышные розовые кусты. Но, вспомнив о злополучном платье, я взглянула в угол комнаты, в который бросила его, и увидела, что оно лежало на месте. Затем я вновь вперила взгляд в парк и с удивлением поняла, что автомобиль Грейсона отсутствовал.

Значит, он уехал, и я могла сбежать!

Меня охватила безумная радость, и я побежала к двери.

«Нет! Если я убегу, этот психопат огласит всем о проступке Седрика! Нет, я не могу уйти» – Эта мысль заставила меня горько улыбнуться и сбавить шаг.

Вампир дразнил меня свободой. Он знал, что, даже если оставит меня одну, не закроет в замке и даст мне возможность спасти свою жизнь, я все равно останусь, выбрав добровольное самопожертвование ради Седрика.

Дверь моей комнаты оказалась незапертой, и я могла свободно покинуть ее и осмотреть замок. Вдруг громко заурчал мой пустой желудок, напоминая мне о том, что вчера он избавился от всей пищи, которую получил в полуночную страшную трапезу.

«Мне нужно поесть. Нужно найти какую-нибудь еду» – решила я и хотела, было, направиться в столовую, как вдруг услышала знакомую мелодию.

Я машинально взглянула на место, откуда раздавался этот звук: на комоде, перед зеркалом, лежал мой мобильный телефон, тот, что дал мне Седрик, а потом забрал Грейсон.

Грейсон вернул его мне? Зачем он оставил его? Хотя…

Ответ на этот вопрос пришел сразу – Грейсон проверял меня. Он проверял, насколько я люблю Седрика, и смогу ли лгать ему, убеждая в том, что со мной все в порядке, в то время как моя собственная жизнь мне уже не принадлежала.

И все же, я была несказанно рада услышать голос возлюбленного. Быстро схватив телефон и плюхнувшись на кровать, я с силой нажала пальцем на экран.

– Седрик! – едва сдерживая слезы радости, воскликнула я.

– Вайпер! Где ты сейчас? С тобой все в порядке? – раздался в трубке голос Седрика, и я вдруг испугалась, что не смогу сдержать эмоций и разрыдаюсь.

Нет, нельзя плакать! Седрик должен думать, что я счастлива!

– Со мной все отлично! Сегодня хочу сходить на пляж и посмотреть на океан, – начала я плести свою ложь. Это было ужасно трудно – лгать самому любимому человеку. Точнее, вампиру.

– Замечательная идея. Я рад, что у тебя все хорошо. В каком отеле ты остановилась? – мягко спросил Седрик, и я растерялась: я не знала ни одного названия из отелей Рио-де-Жанейро.

– В том, в котором ты заказал мне номер, ты ведь знаешь, как плохо я разбираюсь в подобных вещах, – нашлась я, вспомнив о том, что Седрик заказал для меня номер в самом лучшем отеле.

– Тебя встретили? Тебя должны были встретить.

– Да, прекрасно встретили! За мной приехали на машине, и номер у меня просто великолепный! Отсюда виден океан! – с нотками фальшивой радости, лгала я.

– Вайпер, с тобой точно все в порядке? – неожиданно заботливым тоном спросил Седрик.

– Конечно! Я в полном порядке! А что?

– У тебя странный голос.

– Я только что проснулась, – выкрутилась я. – Вчера я так устала, что сегодня проспала весь день. А как ты?

– Тоже отлично. Через три дня будет свадьба Маркуса.

– Но ведь они назначали свадьбу на восемнадцатое августа! – удивилась я такой поспешности.

– Да, но сроки сдвинулись, к тому же, все наши родственники и друзья уже собрались. Но не будем об этом. Не хочу делать тебе больно этими разговорами.

Напоминание о чешской вампирской охоте вернули мне образ Грейсона, пьющего кровь, и меня вновь передернуло от воспоминаний и отвращения – я сразу подумала о том, сколько людей будут убиты.

– Седрик, прошу, не убивай никого на охоте, – тихо попросила я. – Я не смогу вынести этой мысли.

– Я не могу пообещать тебе это, – серьезным тоном ответил Седрик. Меня охватило уныние. – Мне нужно будет убивать.

– Тогда убивай не так много, как остальные, – прошептала я, и, почувствовав, что не желаю больше разговаривать с ним, добавила: – Извини, но я ужасно проголодалась. Я как раз заказала себе много вкусностей. Позвонишь мне потом?

– Да, конечно. Кушай. И приятного аппетита.

– Спасибо! Тебе тоже! – с сарказмом вырвалось у меня. Я поспешно отключила звонок.

Благодаря Грейсону, портрет вампира предстал передо мной в полном свете: жестокий, сильный, бесшумный убийца, незнающий жалости. И Седрик – такой же. Он убивает людей и пьет их кровь. Он такой же безжалостный убийца, как и Грейсон.

Но Грейсон был прав: каким бы монстром не был Седрик, я любила его. Но я больше не увижу его. Пусть так, зато он будет в безопасности.

Я приняла душ, помыла волосы, почистила зубы, выпила воды из-под крана, привела себя в порядок и направилась в столовую. После вчерашней пытки я знала, что она находится на третьем этаже. Почему на третьем? Странно, ведь во всех домах столовая всегда находится на первом этаже.

Но, поднявшись наверх, я не обнаружила в столовой никакой еды: стол был пуст. Тогда я стала искать кухню: меня все больше охватывал голод. С трудом отыскав кухню и с радостью увидев холодильник, я открыла его, но в нем была совсем не еда. Мне стало дурно от увиденного: холодильник был забит изящными стеклянными бутылками, в которых, наверняка, была человеческая кровь.

Я в сердцах захлопнула дверцу и поспешила прочь. После жуткой находки мне необходим был свежий воздух, и я решительно направилась в парк. Проходя по холлу к парадной двери, я бросила взгляд на одну из стен, и мое внимание привлекла большая деревянная дверь, одиноко приютившаяся между двух черных мраморных колонн. Во мне тут же загорелось безумное желание посмотреть, что скрывается за этой дверью, и, хотя я никогда не была искательницей приключений, я направилась к этой загадочной двери. Дверь представляла собой внушительную, тяжелую заслонку с ручкой, в виде лапы хищного зверя. Я затаила дыхание и нерешительно коснулась ручки.

Что за ней? Такая тяжелая и большая дверь должна была скрывать за собой что-то запрещенное, спрятанное от чужих глаз.

Мои попытки открыть дверь ни к чему не привели – она была ужасно тяжелой, и словно не хотела раскрывать мне свои секреты. Но я не сдалась: я схватила ручку обеими руками, уперлась ногой в стену, потянула, и дверь с мягким скрипом открылась. За дверью был темный коридор, в котором не было ни малейшего намека на свет, но я решила последовать примеру Грейсона и хлопнула в ладоши – в коридоре тотчас появился яркий электрический свет, и я смогла увидеть место, в которое попала.

Робко зайдя в подозрительное помещение, я обняла себя за плечи: воздух в протянувшемся передо мной длинном коридоре был просто ледяным. Мне было страшно идти вперед, но я заставила себя, подумав, что, пока мой мучитель отсутствовал, я могла обследовать его замок. И я, отважно, но медленно пошла по коридору и увидела то, что осталось, наверняка, еще с очень давних времен: по обеим сторонам коридора тянулись небольшие камеры, огражденные тяжелыми железными решетками.

«Боже, неужели, это и есть те казематы, в которых должна была быть я?» – Я поморщилась от этой мысли.

Коридор был настолько древним, что его стены были покрыты мхом, а решетки охвачены нитями ржавчины.

Желая рассмотреть поближе одну из камер, я подошла к ней вплотную, но не увидела ничего, кроме голых стен и горсти грязных тряпок в углу. Вдруг, я с удивлением и ужасом увидела, что эти тряпки зашевелились, и из-под них выскочила растрепанная грязная девушка – она с громким криком бросилась к решетке и схватила меня за руку.

Глава 36

Страх пробрал меня до самых костей, и я громко взвизгнула.

– Пожалуйста, помоги мне! – закричала девушка на английском языке, пытаясь притянуть меня к себе, но я с криком отбилась от нее и прижалась спиной к противоположной решетке.

Вдруг чья-то холодная рука схватила меня за плечо. Из моей груди вырвался новый крик ужаса, и я поспешно встала на середину коридора, оказавшись между двумя камерами, а две девушки, запертые в них, протягивали ко мне руки и громко кричали жуткими, полными истерики голосами.

– Выпусти меня! Прошу! Выпусти! Я не хочу быть здесь! Он убьет меня! – кричала одна на английском языке: она была ужасно неухоженной, и было очевидно, что эта девушка просидела здесь не один день.

– Помоги мне! Выпусти меня! Я сойду с ума! Я не хочу умирать! – кричала вторая, тоже по-английски, но с сильным испанским акцентом. Она выглядела не лучше своей соседки.

Их жуткие крики, вид и вся ситуация вообще напугали меня настолько, что я тут же бросилась вон из подвала, слыша за спиной страшные вопли: «Нет! Не уходи! Не оставляй нас!». Эти леденящие душу крики преследовали меня. Ужасное зрелище, представшее моим глазам, было невыносимым. В моей голове не укладывалось, как такое возможно в современном мире! Девушки, запертые в этом холодном сыром подвале… Бедные создания! Наверное, они давно с нетерпением ждали, что кто-то вернет им свободу! Но для чего они там? Как они туда попали? Кто посадил их туда?

Грейсон. Какой простой ответ. И, вероятнее всего, он запер их там для того, чтобы потом выпить их кровь.

Торопливо выбежав из подвала, я закрыла за собой дверь, и, отделяемые от остального замка тяжелым мощным деревом, жалостливые крики девушек умолкли.

Мне стало дурно. Я схватилась рукой за стену и, громко дыша, охваченная ужасом и безграничной неприязнью к Грейсону, лихорадочно размышляла о том, могла ли я взять на себя смелость выпустить бедных пленниц на свободу. Мне не терпелось побежать обратно в подвал и сломать ржавые решетки, выпустить девушек, дать им свободу и утешение, но… Тогда Грейсон убьет меня за то, что я сунула свой нос в его дела. Я была уверена в этом.