Текст книги "Любовь дракона (СИ)"

Автор книги: Анна Леденцовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 5

Кройтек парнем оказался неплохим, разговорчивым и смышленым. На ритуале он не был ни разу, но слухами, как говорится, земля полнится.

А еще пацан помнил предыдущую хозяйку доставшегося Любе домика, который собирались спалить из-за найденной в подполе лаборатории.

– Сожгли ее, – простодушно хлопая глазами, ответил он на вопрос, куда подевалась предшественница.

Шиза в голове испуганно икнула, а Любовь Михайловна похолодела.

– Так она все равно злая была, вы же совсем другая! Я же вижу, – поторопился Кройтек успокоить женщину. – Она только деньги на заморские товары тратила. А еще она, вместо того чтобы ежегодный ритуал провести, мужа своего Свенольда рядом с алтарем хаоситским отравленным кинжалом заколола, – доверительно рассказывал он, понизив голос до жуткого шепота. – Я сам слышал, как тетка Мейра говорила Петреку Кривому, что кровищей весь алтарь в поле залило и земля там мертвой стала. Кровь-то драконья с отравой была, и богини, видать, разгневались. Свенольд обернулся, но не помогло. Кровью истек, а жену свою подлую сжег пламенем. Не успела убежать, гадина. Хотя была при ней, сказывают, какая-то магическая штуковина. Тогда ведь несколько наших женщин мертвых детей родили и сами едва выжили.

Голубые, как небо, чистые глаза-блюдца доверчиво разглядывали Любу.

– Ты же не такая? Папка говорил, что все эльфы подлые и жадные. – Драконеныш, снова вспомнив про мать, разнервничался и перешел на «ты», сдвинув белесые брови и пристально всматриваясь в Любино лицо. – Ведь наш Эндерк не привел бы тогда тебя в казарму. Да? Никто своих эльфийских жен по жребию никуда не водил. Все только в дом тот, специально для них построенный. Я даже бегал у старших спрашивал! А значит, ты точно не такая!

Люба, усваивая информацию и поражаясь логике детского мышления, озадаченно хмурилась и не знала, что и ответить. По крайней мере, ей стала хоть как-то понятна слепая ярость муженька, обнаружившего ее в подозрительном подвале.

«И как вовсе-то на месте не прибил? – удивлялась Шиза в голове. – Что там эта находка для шпиона про жребий ляпнула?»

Женщину история со жребием тоже заинтересовала.

Кройтек про него знал и отвечал охотно. Парень вообще был открытый, немного по-детски наивный и доверчивый, хотя иногда поражал странной логикой философских рассуждений.

Так Любовь Михайловна узнала, что не Эндерку выпало быть ее мужем, а его младшему брату Ровдагу. Только Ровдаг уже поднимался в полет единения сердец и готовился сделать предложение той, с кем в унисон пели от ветра его крылья, вспарывая воздушные потоки среди облаков. Но стать женихом и собираться – это не одно и то же. Нет помолвки – тяни жребий. Таков закон.

– Ну он и вытянул! – Пацан, сидя на стуле, изобразил на круглом лице ужас и отчаяние. – Только старый Ворт и слова не успел сказать, как Эндерк выхватил у брата руну, а та возьми и загорись! Богиня наша знак подала, не иначе. Одобрила. Вам ведь, эльфам, вроде муж-то и без надобности. – Он с вопросительным любопытством уставился на девушку. – А почему? У нас девки как заневестятся, так только о парнях и говорят. Или потому, что у нас ухи не такие?

Видимо, в силу возраста Кройтека уже интересовали такие деликатные вопросы, может, даже на какую девчонку парень заглядывался с мыслями о будущем. О том, когда вырастет и ему разрешат лететь на священную гору, где боги объединяют сердца детей неба. К остроухой хрупкой девушке он успел проникнуться. Та его не выгнала, разговаривает по-простому, так отчего бы и не спросить о том, чего остальные взрослые никогда не упоминают.

Любу интересовало совсем другое:

– А Эндерк? Почему он забрал жребий? Он же, наверное, тоже летал в такой полет? Неужели ему не нашлась девушка?

Пацан, ожидая ответ, отвлекся от задумчивого рассматривания Любиных ушей и ощупывания своих для сравнения и вскинул на нее удивленные глаза.

– Так он же проклятый с рождения! В его роду всегда рождается дракон с каменным сердцем. Он не может лететь к священной горе. Там, в небе, сердце не выдержит и разобьется на куски от песни ветра в крыльях. Эндерк не найдет себе нормальную жену. Ни одна драконица не выйдет за него замуж, лишившись возможности иметь детей. Только любовь дарит радость продолжения рода. Таков завет богов.

Слова Кройтека в конце прозвучали так, словно он много раз их слышал и за кем-то повторил. А потом этот беспардонный «одуванчик» неожиданно выпалил:

– А тебе Эндерк нравится?

Люба, которая на мгновение ушла в себя, обдумывая услышанное, ответила машинально, не сразу сообразив, кому и что она говорит:

– Симпатичный так-то, еще бы вел себя нормально…

Привело женщину в чувство только ехидное хихиканье и комментарий Шизы: «От ду-ура! Вляпалась ты теперь по самые уши! Завтра весь драконячий поселок знать будет, что ты на муженька чешуйчатого запала! Вот у местных кумушек праздничек будет, языками перемалывать…»

Но словечко не птичка, а Кройтек его не пропустил, поскольку разулыбался довольно.

– Вот! Значит, не выйдет ничего у Михасевой дочки. Она с дитенком вдовая осталась и всем в уши пела, что раз сын есть, то рано или поздно Эндерк на ней женится. Больше не на ком, – передразнил он тоненьким голоском, – ведь не может будущий повелитель быть холостым. Эндерк ей и не нужен, Брельха в повелительницы хочет. А он хороший! Лучший вой. Знаешь, как его все уважают! – горячо нахваливал паренек Любиного мужа. Видимо, тот был его кумиром, а жадная дочка неведомого Михася добрых чувств у него не вызывала.

– Ты ведь не отдашь его Брельхе? Ну, раз он тебе нравится? А? – допытывался пацан, нимало не заботясь, что о таких вещах как-то не особенно принято говорить с едва знакомыми драконами, да еще и в таком юном возрасте.

Шиза в голове хихикала и советовала сказать «отдам», чтобы посмотреть на реакцию обнаглевшего в своем панибратстве «одуванчика».

Люба, которой суровый дракон действительно чисто внешне был симпатичен, задумалась.

– Знаешь, мне повелительницей, конечно, быть неохота. Но вот мужем просто так раскидываться я тоже не собираюсь. Обойдется эта ваша Брехуниха, или как там ее.

– Так эльфийка и не может повелительницей стать, – отмахнулся Кройтек. – Просто женой будешь. Повелительница, она мужу ровня. Надо драконицей быть или чтобы боги сердца объединили. У Эндерка-то каменное, а ты и вовсе эльфийка. До горы не полетишь без крыльев.

Подросток так увлекся философскими рассуждениями на тему межвидового брака и того, что может выйти из союза эльфийки с драконом, что даже забыл о первоначальной цели своего визита, как, впрочем, и Люба.

Грохот в дверь, заставивший их вздрогнуть и потерять нить разговора, напугал обоих.

Из коридора раздались спорящие голоса, тяжелый топот бегущих ног, а потом дверь распахнулась и в комнату ввалился угрюмый мужик с заплаканной светловолосой беременной женщиной. По большим голубым глазам Любовь Михайловна сразу догадалась, что это, вероятно, мама Кройтека, а поддерживающий ее под локоть суровый вой, скорее всего, его отец.

Вслед за ними вошел Эндерк и окинул взглядом сидевшего на стуле у окошка подростка и тоненькую фигурку жены, утонувшую в большом кресле, зябко закутавшись в плед. Затем он хмуро спросил:

– И кто мне объяснит, что тут происходит?

Кройтек, который еще пару минут назад рассуждал весьма здраво и по-взрослому, моментально превратился в напуганное малое дите. Вид матери быстро напомнил парню, что он к эльфийке не поболтать пришел, а заглянул на минутку по делу. Кто же знал, что ушастая тетка окажется нормальной и вести себя будет по-простому, словно старшая сестра, которая и объяснит, и пожурит, и подзатыльник, если что, отвесит в воспитательных целях. Совсем не такая, как про эльфов говорят, а даже лучше некоторых дракониц. Той же Брельхи!

Отец парня что-то негромко буркнул жене и шагнул к сыну. Дракон ухватил отпрыска за шкирку так, что рубаха затрещала, а сам Кройтек испуганно побледнел настолько, что пятнышки веснушек на носу исчезли.

– Не извольте беспокоиться, командор, я с ним разберусь. Взял моду нос совать куда не просят, неслух! Мать до слез довел…

Мужик кивнул жене следовать за ним и потащил пацана к выходу, бросив недобрый взгляд на эльфийку.

Кройтек в его руках ухитрился извернуться и полупридушенно из-за скрученного ворота рубахи просипеть:

– Ты обещала, обещала…

Семейство скрылось за входной дверью, а муж прошел через комнату к Любиному креслу и встал, возвышаясь над ней. Сложив руки на груди, дракон буравил девушку взглядом.

– И что же ты обещала, Милюбэль? А главное – что попросила взамен? – Холодный подозрительный взгляд и злые рычащие ноты в голосе неожиданно рассердили Любу.

– Он просил, чтобы его мать благополучно родила, – спокойным и не менее холодным тоном ответила она, вскинув голову и посмотрев Эндерку в глаза. – Кройтек очень любит родителей. Я обещала сделать все, что в моих силах, и сдержу обещание. А взамен…

Она заметила, как сжались кулаки ее мужа и вздулась вена на шее, когда он стиснул челюсти.

– Я ничего не просила взамен. Добро не разменная монетка. Или его делают, не ожидая ничего, просто так. Или это не добро. – Она чуть насмешливо смотрела, как его зрачки удивленно расширились. – Кройтек – единственный из вас, кто разглядел во мне хорошее и просто пришел. Без угроз и запугиваний. Попросил, объяснил как мог, когда все молчали. Дети ни в чем не виноваты, и наказывать их за ошибки предков – это неправильно. Не знаю, что ожидает меня на вашем ритуале… – она внимательно наблюдала за реакцией дракона, – но я сделаю все, что в моих силах.

Эндерк с недоверием разглядывал эту хрупкую девчушку с острыми ушками и, похоже, стальным характером. Если ранее ее вид иногда вызывал жалость, то сейчас в сыне повелителя драконов где-то глубоко в душе появилось чувство, похожее на уважение.

– Посмотрим. – Он отвернулся, чтобы не выдать своих эмоций, и направился к двери, бросив через плечо: – Тебе стоит отдохнуть. Вставать придется до рассвета. Я поставлю воев у дверей, чтобы тебя не побеспокоили больше.

Дракон ушел, а Люба задумчиво смотрела ему вслед.

«Он вроде тебе поверил», – заметила Шиза.

«Я его не обманывала».

«Да я-то знаю, но он не знает! Однако поверил!»

«Только я для него все равно чужачка. – Любины губы изогнулись в горькой улыбке. – Для них всех».

«Ой, да ладно! – Шиза была явно чем-то довольна. – Нормально все. Сведениями опять же разжилась. Вот ритуальчик удачно пройдет, и, возможно, эти ящерицы к тебе проникнутся. Пошли спать, а?»

Откровенно говоря, Любе казалось, что она ни за что не уснет, но стоило голове коснуться подушки, как женщину словно выключили.

Разбудило ее легкое касание чужих пальцев, погладивших по щеке, и заверещавшая будильником Шиза. Кстати, ИИшный червяк сообщил, что драконище торчал в спальне уже минут десять и пялился, между прочим, на то, как Люба спит.

«Хотя на что там у тебя пялиться?» Настроение у Шизы с утречка было боевое и ехидное.

Где-то внутри Любовь Михайловна уловила, что симбионт нервничает и тоже опасается неудачного проведения ритуала, хотя и непонятно почему.

– Собирайся. Времени мало. Я чувствую, что ты не спишь, – прервал размышления женщины голос мужа. – Светает почти, а еще надо добраться до места.

Про рассвет это он сильно преувеличил. Когда они в сопровождении десятка воев вышли за ворота казармы, с высоты им весело подмигивали звезды, а небо на горизонте даже не планировало светлеть.

Мужчины по одному оборачивались и взмывали в воздух крылатыми ящерами, пока рядом с Любой не остался только Эндерк.

Он искоса наблюдал за ушастой, которая большими, как блюдца, глазищами завороженно глядела, как вои, окутавшись дымкой трансформации, превращаются в огромных рептилий и взмахами мощных крыльев поднимаются в небо.

– Страшно? – поинтересовался он с усмешкой.

– Красиво. – Люба смотрела, как наверху, под звездами, мелькают темные тени кружащих над ними драконов.

Муж хмыкнул, обернулся и бесцеремонно молча сгреб ее лапой, опять подцепив в нагрузку всякий мусор, камешки и траву.

В этот раз Любовь Михайловна не визжала, понимая, что не уронит, хотя сердце замерло, а потом забилось пойманной птицей. Страх высоты никуда не делся. Летели долго, напряженное в одной позе тело затекало, Шиза тоже настороженно примолкла.

Приземлялись так же, как в тот, первый раз. Противный драконище, разжав когти, выкинул жену в нескольких метрах над землей, а подхватила ее неизвестная магия.

«Вот не мог на спину посадить», – бухтела про себя Люба, которая не удержалась в падении от визга, а сейчас пыталась выбрать запутавшиеся в волосах сухие стебельки и отряхнуть от песка юбку.

«Может, и не мог. Ты лучше глянь, какая там жуть», – отвлекла ее Шиза.

Солнце начало подниматься из-за горизонта, светлело, и картинка, представшая перед ними, была прямо-таки апокалиптическая. Громадная серая пустошь с темным булыжником посредине, а вокруг множество безмолвных фигур в белых полотняных сорочках до пят и со светящимися, как фонарики, глазами. Здесь были и мужчины, и женщины.

Рядом с камнем, который, вероятно, и был алтарем, стоял высокий старик с посохом. Навершие посоха украшал здоровенный шипастый шарик.

– Явно не тросточка у дедули для ходьбы, – буркнула себе под нос Люба. – Даст промеж ушей – и в момент к праотцам отправишься. Шаман, наверное, или жрец местный?

В спину подтолкнули. Оглянувшись, она вытаращилась на Эндерка в такой же белой, как у всех, рубашонке до пят.

Дракон молча указал на алтарь.

«Ну пошли, что ли. Помолимся, – пыталась быть оптимистичной подбадривающая Любу Шиза. – Авось богиньки подмогнут. Еще бы понять, что ты тут намагичить должна эльфячьей магией».

Вот тут-то и дошел до Любови Михайловны весь ужас ее положения. Что-то намагичить могла прежняя хозяйка тела, эльфийка Милюбэль. А она, Любовь Юрьева, никакими заклинаниями не владела.

Женщина двигалась вперед как сомнамбула, в панике глядя на приближающийся с каждым шагом камень.

Глава 6

Вблизи камень алтаря выглядел жутко. Темная плита в пятнах и подтеках. А земля вокруг растрескавшаяся, сухая и безжизненная.

Меж тем драконы в своих ночнушках тоже подошли очень близко, окружив алтарь и Любу плотным кольцом.

В первых рядах девушка краем глаза заметила мать Кройтека, за которой, придерживая жену за плечи, стоял ее муж. Еще две беременные драконицы, тоже с супругами, обняв руками раздутые животы, настороженно смотрели на эльфийку. Видимо, боялись повторения того, что случилось на прошлом ритуале.

Старикашка жрец половчее перехватил свою шипастую палку, словно готовился размозжить ушастой голову, если вдруг ритуал пойдет не так.

Любовь Михайловна же лихорадочно соображала, не зная, что делать. Эльфы своих девчонок-шиниари наверняка с рождения готовили и все тонкости ритуала в головы вдолбили, а она-то человек.

'Шиза⁈ Может, ты хоть знаешь, что делать? – мысленно обратилась она к единственному условно живому существу, которое точно было на ее стороне. – Если я сделаю что-то не так, меня же на клочки порвут! Да и жалко их. Детей жалко, матерей их тоже, отцов. Война же давно закончилась вроде. Кроме обмена этого дурацкого, расы и не общаются даже. Живут в своих углах мира.

Почему-то затихшая Шиза отозвалась неохотно, но все же отозвалась.

«Не знаю я ничего. Жутко тут. Осквернено все. Драконы не рискнули выжечь заразу огнем, место-то священное. Огонь – разрушение, а тут должна рождаться жизнь. Так что или твоя магия возродит эту жизнь, или нам конец».

«А если сюда богинь призвать?»

Любе не хотелось терять надежду, что все же как-то ей помогут и все обойдется.

«Нет им сюда дороги, а то бы давно сами справились, – словно впадая в спячку, еле слышно пробормотала в голове Шиза. – Отсюда жизнь почти утекла. Зря дракониц привели, скоро зараза хаоса начнет искать крупицы силы и первыми сожрет еще не родившиеся искры душ».

Что уж там произошло в душе русской женщины, поселившейся в эльфийском теле, неизвестно, но зрение поплыло, поменялось, и Люба вдруг словно воочию увидела грязные туманные щупальца, испарениями тянущиеся от оскверненного алтаря. Чуждая этому миру мерзость старалась почуять жертву, раскачиваясь, словно слепые призрачные змеи, из стороны в сторону.

Мысль к Любови Михайловне пришла внезапно. Яркая, как язык пламени, и согревающая, словно солнце.

Эльфийка резко повернулась к стоящему за ее спиной мужу и громко, чтобы слышали все вокруг, потребовала:

– Мне нужен твой огонь! Живой, как тот, что ты дал эльфам. – Женщина даже не подумала назвать тех ушастых соплеменниками или родичами. Она вообще не задумывалась сейчас о том, что и как говорит. Надо было спешить, пока не стало слишком поздно.

– Живой огонь должен быть помещен в артефакт, – не понимая, что задумала жена, нахмурился дракон. – Без артефакта это просто пламя.

Люба, злясь от промедления, оглядела толпу в надежде, что хоть на ком-нибудь будет простенький амулетик, заговоренное колечко или еще что-то подходящее. Но драконы пришли на ритуал босые, простоволосые, в полотняных рубищах, словно на смерть, которая, как видела женщина, слепо кружила поблизости, выбирая себе первых жертв.

«Посох», – еле слышный, почти неразличимый, шепот Шизы заставил ее вздрогнуть и снова повернуться к алтарю.

Шипастая палка драконьего волхва слегка мерцала призрачной аурой.

Одним прыжком – откуда только взялись сила и ловкость? – Люба подскочила к не ожидавшему такого поворота старику и схватилась за деревянную, гладко отполированную его ладонями ручку.

– Мне очень надо! Иначе будет поздно!

Неизвестно, что услышал крепкий седой дракон в голосе девушки из числа врагов его народа, но он отпустил посох, отдавая единственное оружие в этом жутком месте в ее хрупкие руки.

Под весом огромной палки, да еще с металлическими иглами наверху, Люба пошатнулась. Однако сразу увидела, что щупальца хаотической энергии, до этого шевелящиеся беспорядочно, все развернулись в одну сторону и замерли, подрагивая, словно перед броском. Тогда она с усилием обеими руками развернула шипастое навершие в их сторону и отчаянно завизжала: «Жги!» – в надежде, что Эндерк поймет и сообразит. Объяснять времени не было. Но он понял.

Струя пламени хлестнула как из огнемета, словно в фильме-блокбастере про войну. Шипастый шар на конце посоха перенаправил пламя прямо на алтарь, в самое сплетение призрачного клубка скверны, и драконы отшатнулись от камня. На поверхности древней скалы, извиваясь и корчась, распухало, стремясь вырваться из пламени, огромное чудовище с множеством хищных зубастых пастей, щупалец и клешней. Оно внезапно стало видно всем и, наливаясь чернильной тьмой, пыталось выжить, вытягивая из земли вокруг крупицы расплесканного на прошлом ритуале хаоса.

А еще мерзкое создание пыталось выпустить тонкие, как волоски, нити в направлении беременных дракониц. Дотянуться до нерожденных и поэтому таких уязвимых младенцев.

– Ах ты, тварь! – Такой ярости Любовь Михайловна не испытывала, наверное, никогда в своей жизни. Посох в руках внезапно показался женщине легче перышка, и она принялась лупасить по алтарному камню, словно пыталась вбить туда порождение хаоса по самую маковку.

Тишина в ритуальной долине стояла гробовая. Слышалось только мерное яростное гудение пламени, звонкий лязг и стук о каменную поверхность да хеканье вперемешку с негромкой руганью от ушастой воительницы.

Неожиданно драконий огонь ослепительно вспыхнул и охватил алтарь и эльфийку, заливая все вокруг оранжево-алыми жаркими всполохами.

В толпе собравшихся словно ветром пронеслись ошарашенные вздохи.

Еще ни разу ни на чьей памяти не было, чтобы дракон утратил контроль над собственным пламенем. А тут сын повелителя жену спалил. Это что же, не бывать священному обряду? Да и эльфийку жалко. Девица-то оказалась неплохая. Разглядела опасность и на защиту всего народа драконов кинулась, сообразив, что предпринять. Опять же жребий проводить придется и новый полет организовывать к ушастым в леса за шиниари.

Но бушующее пламя у алтаря стало спадать, и на ослепительно-белой поверхности ритуальной скалы, гладкой, как мраморная столешница, все увидели стоящую на коленях хрупкую длинноухую фигурку со сложенными перед грудью ладонями и склоненной головой.

Лицо эльфийки скрывали тяжелые золотистые волосы. Измочаленный посох со сплющенными и погнутыми шипами валялся рядом.

Когда Любу охватило пламя, в голове девушки неожиданно радостно взревел голос очухавшейся Шизы и в приказном порядке потребовал лезть на камень и молиться богинькам.

«Давай! Молись уже скорее, я тут и так еле выжила! Эта пакость из меня силу жрала, когда пробудилась и почуяла во мне магию богинь. Вовремя ты ее прибила, хорошо палкой машешь. Уважаю! Вот своей, то есть эльфячьей, магией ты пользоваться не умеешь! Так что у нас осталась все та же проблема. Зови уже хозяек этого мира. Или эти вертихвостки всесильные тебе помогут, или пропадем почем зря, хоть и спасли этих крылатых ящериц. Сейчас-то богини тебя тут услышат! Точно говорю, чую».

Поскольку других идей не было, а пламя вреда не причиняло, ласково ероша волосы теплыми потоками воздуха, Любе ничего не оставалось, как послушаться ИИшного мозгового червякашку.

Молилась она по-православному, как умела. Хоть и не особо верующей была при той жизни. Крест не клала, но на колени опустилась и голову склонила. Все же взывала о помощи, а не поболтать звала.

Явились близняшки, сияющие, как рождественские лампочки в гирлянде.

Дирайя своих драконов осмотрела да сразу же валявшийся посох старика-шамана схватила.

По тому, как округлились глаза всех присутствующих, Люба догадалась, что небожительниц они не видят. Посох висел в воздухе и постепенно менял свой внешний вид, становясь меньше и тоньше. Навершие из шипастого шара растеклось, а потом, собравшись, приняло новую форму. Теперь с верхушки гладкой рукояти изящной трости скалилась голова дракона с крупным огненно-красным кристаллом в пасти.

Элтифа же неожиданно тепло обняла Любу и ласково, как ребенка, погладила по голове.

– Ты разрушила часть сковывающих нас уз, которые мешали нам расти и развиваться как богиням. Мы стали старше и чуть мудрее. Но залатать прорехи в защите этого мира все еще не в наших силах. Если есть пророчество, то оно должно быть исполнено, – грустно шепнула она. – А пока прими наш дар и закончи ритуал. Пусть все течет своим чередом.

Она подошла к сестре и приняла из рук Дирайи трость.

Тут же бывший посох оплели металлические нити в виде золотисто-зеленых побегов неизвестного Любови Михайловне растения.

Трость подлетела к Любе и ткнулась ей в руку.

На самом деле ее протягивала девушке Элтифа, а Дирайя велела встать.

– Просто стукни им о камень и говори то, что пойдет от сердца, – посоветовала создательница драконов. – В этом посохе теперь достаточно нашей с сестрой магии, чтобы ритуал многие годы питал земли наших созданий. Мудрости и сил тебе, отважное дитя чужой расы. Надеюсь, ты сможешь понять, как исполнить пророчество. А еще знай: мы сможем один раз помочь тебе, если это будет в наших силах. Но учти: воскрешать мертвых или заставить полюбить боги не могут.

Вставшая рядом со своей близняшкой Элтифа на Любин вопросительный взгляд пояснила:

– Если любить надо заставлять, то любовь ли это? А если вернуть того, кто ушел за грань, то он ли вернется? Все не так просто, девочка, даже для нас, почти бессмертных. А всемогущество – это иллюзия, так же как и навязанные чувства или псевдожизнь. Просто очень большая ложь, которая, кроме бед, не принесет ничего хорошего.

Сестры растворились в воздухе мягкими бликами лучей поднявшегося из-за горизонта светила, а Люба, как ей велели, стукнула концом трости о камень под ногами, привлекая внимание тревожно шепчущихся между собой драконов.

«Щас! Я тут тебе речь придумала, – активизировалась Шиза. – Давай повторяй. А то в мозгах-то пусто. И не спорь, мне отсюда виднее. Ни одной умной мысли не мелькает».

– Огонь несет смерть, превращая в пепел, пепел – это земля, она скрывает то, что прошло. Земля дарит жизнь, хоть и не навеки, всходит семя, порождая плод. Смерть и жизнь, жизнь и смерть. Таков круговорот.

Слова, чем-то похожие на незарифмованные стихи, стекали с губ девушки, рождая в воздухе еле ощутимый гул. Словно над цветами, жужжа, летали тысячи пчел.

Земля вокруг алтаря вспучилась, разошлась волной и стала прорастать свежими зелеными стрелочками молодой травы. В голубом небе среди перистых облачков звонко защебетала едва видимая певчая пташка, радующаяся теплому дню. На лицах увидевших зелень драконов появились первые робкие и недоверчивые улыбки.

Мать Кройтека со слезами на глазах обнимала мужа, а суровый дракон, гладя жену по голове, посмотрел прямо в глаза тоненькой девушке на алтарном камне. Злости и недоверия в его взгляде больше не было. Была благодарность мужчины-защитника, который скоро вновь станет отцом. Счастливым отцом.

Обратный полет на драконе Люба помнила плохо. К ее изумлению, Эндерк не обернулся огромной рептилией, а, оставшись в человеческой форме, подхватил обессилевшую, осевшую на траву у алтарного камня эльфийку на руки.

Они летели на спине другого дракона. Огромного, как гора, темно-зеленого и, кажется, очень древнего. Возможно, этот ящер даже был жрецом, палку которого женщина так лихо присвоила. Все это уже было неважно.

Любовь Михайловна дремала, удобно устроившись в сильных и теплых руках того, кто вроде как являлся ее мужем. В голове привычно уже бубнила воспрянувшая духом Шиза, строя планы на ближайшее будущее.

«Обойдется эта их Брехунильда, или как там ее. – Ленивые мысли плавно текли в потоке сознания уставшей и перенервничавшей за утро женщины. – Каменное у него там сердце или нет, а заботу проявил и понял с полуслова, когда было опасно!»

«Точно! – поддержала ее Шиза, не преминув вставить свои ехидные пять копеек. – Я же чую, что он тебе нравится. Берем! Тебе еще драконеныша от него рожать ушастого. Велели же пророчество выполнять. Так что давай, думай в том направлении».

В этот момент Любови Михайловне очень захотелось призвать близняшек и потребовать вытащить из ее головы бесцеремонную балаболку, но сил не было, да и мысль была мимолетной. Шиза притихла, и под взмахи хлопающих, как паруса, драконьих крыльев и гулкий стук сердца Эндерка под чутким эльфячьим ухом девушка провалилась в сон.