Текст книги "Ты станешь моим воздухом (СИ)"

Автор книги: Анна Крут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Можешь прямо в тарелку Джеймса, – ответил Лиам, – Может, он перепутает это с супом и съест на ужин.

– Джойс, твою мать! – протянула Соф. – Меня саму чуть не вывернуло.

– Почему тебе отправляют эти посылки без единой записки? – Калеб начал осматривать коробку.

– Это не первая? – спрашивает Рамирес.

– Первой была Монтгомери.

– Кэрол мертва? – брови шатена поднялись вверх.

– В любом случае мне достаточно экспонатов в моей коллекции, – я поднимаю с пола рюкзак.

– Ты куда-то намылилась? – прищуривается Джойс.

– Вообще-то у меня пары.

– Я подвезу! – пепельноволосый прошел к двери, прихватив с тумбочки ключи от своей машины.

– Чувствую я, что здесь что-то неладное, – плетусь за парнем, но он резко останавливается.

– Андерсон, прошу тебя – не дыши своими микробами в моей ласточке.

– Между прочим, – я показательно дернула ручкой дверцы на себя, – я уже на этой ласточке летала, если ты забыл. У нее иммунитет к моим микробам.

– В прошлый раз все закончилось Демонами и котопсом, у которого рот ни на секунду не закрывался.

– Может, повторим? – улыбнулась я и села в машину. Как только мы покинули двор особняка, спросила у Лиама наше направление.

– Мы едем к одной знакомой ведьме, – ответил тот.

– Зачем?

– Нам нужно кое-что прояснить.

– Из тебя информацию, как клещей нужно вытягивать?

– Ожоги, – Джойс мимолетно бросил взгляд на руки, – это то же самое, что было тогда в отеле. Я хочу понять, что это за фигня, почему она появляется и как это прекратить.

– Хорошо, только заедем за Есс.

– Ну, уж нет! – возразил водитель. – Я не переживу в машине двух неадекватных.

– Не, ну с тобой все ясно, а Уотсон то чего неадекватная?

– Ха-ха-ха, Андерсон. Клоун Года – твое заслуженное звание.

Мы быстро подъехали к дому Есс, а потом не отвлекались от главной цели на день. Для лучшей подруги пропустить очередной день лекций занятие не сложное. По сути, она же их не проспала, чтобы ее совесть мучала. Не то, чтобы она б ее мучала.

Машина припарковалась у двора уютного двухэтажного домика белого цвета. Дорожка от калитки до входной двери была проложена из камня. По обе стороны рослы кустовые розы абсолютно разных оттенков.

– Это разве не те растения, которые едят насекомых? – Есс показала на закрытый бутон зеленого цветка.

– Это разновидность розы, – пробубнил Лиам.

– Не надо так закатывать глаза, будто я должна была это знать.

– А ботанику в человеческих школах не проходят?

– Я не припомню, чтобы у нас был такой предмет, – Уотсон обратилась ко мне. – У нас же его не было?

– Ты кого спрашиваешь? – ответно задаю вопрос. – Между прочим, мы вместе школу прогуливали.

– А теперь путаете розу с венериной, – фыркает Джойс, стуча в окно.

– Вене что?

– Это то растение, которое насекомых ест.

– Я сказала, что знаю о его существовании, а не названии.

– И на том спасибо, как говорится, – дверь открылась, а на пороге показался светловолосый мальчик лет 8. – Привет, Барни, – Лиам сел на корточки, улыбаясь хозяину. – Помнишь меня?

– Мамы нет дома, – отвечает тот.

– А когда она будет, не знаешь?

– Вы можете подождать ее внутри, – мальчик отошел в сторону. – Грета любезно напоит вас чаем.

Мы зашли в домик за Джойсом и внутри он абсолютно отличался от светлого внешнего вида.

– Знаешь сказку о Гензель и Гретель? – наклоняется ко мне подруга. – Мне сейчас эта ситуация ее напоминает, только наоборот. Типа, знаешь – дом такой безобидный снаружи, как сахарный в истории, а внутри ведьма людоедка сидит.

– Ты еще скажи, что нас в печь посадят.

– Если мы увидим ее на кухне – сразу валим, поняла? – мы оказались в просторной гостиной с коричневым кожаным диваном, куда уселись с Уотсон. Лиам пристроился слева, а Барни оккупировал кресло правее от нас. Спустя пару минут из кухни вышла девочка лет 10-12 с разносом. У нее были темные волнистые волосы и карие глаза. Она поставила на стол маленький чайник с чашками и тарелку овсяного печенья.

– А если это... – шепотом начала Есс.

– Это просто черный чай с мятой, – перебила подругу девочка.

– Я так и думала.

– Или ты предпочитаешь кровь?

– Что, прости?

– Вампиры питаются только ею?

– Я не вампир.

– Надо же, – хмыкнула девчонка и села возле, как я поняла, брата. Вы бы видели перекошенное лицо Уотсон. Я еле сдерживала себя, чтобы не заржать. – А ты, – теперь Грета обращалась ко мне, – знаешь, что обладаешь черной кровью?

– Мой отец Демон.

– Дело не только в этом, – девочка прошла к тумбочке, достав оттуда иглу. – Позволишь? Это не больно.

– Я бы не доверяла свою кровь ведьме, – бубнила рядом Есс. – Уж тем более, вдруг, эта иголка заговоренная.

– Давай, – отвечаю я, протягивая Грета указательный палец. Она моментально укалывает меня кончиком, и я вижу черную капельку крови. – Что это такое? – ошарашено спрашиваю, глядя на свою руку.

– Это из-за твоего шрама, – девочка тянется к моей брови. – То, что ты впустила в себя тогда, меняет тебя изнутри.

– Тааак, – нервно тянет Уотсон, – мне кажется, нам пора.

– Но вы только пришли, – на пороге гостиной показалась стройная молодая девушка.

– Руби! – Джойс встал с кресла, взяв у незнакомки пакеты.

– Рада встречи, Лиам.

– Прости, что без приглашения.

– Я знала, что у нас будут гости, – хозяйка дома прошла к детям, погладив тех по голове. – Грета, пойдите с Барни в детскую – поиграйте.

– Но эта девушка, – ее дочь посмотрела на меня.

– Это наша гостья. Будь вежливой и послушной, – дети неохотно направились к лестнице. – Прости, если они тебя напугали, – Руби тепло улыбнулась Есс. – А ты, Лиам, знаешь, что трогать чужое нельзя? В детстве не учили?

– Ты о чем?

– Об ожогах на руках.

Глава 20

– Мы как раз пришли об этом поговорить.

– Правда? – девушка взяла в руки чайник, наливая заварку.

– Ты же знаешь, что это такое.

– Между вами двумя что-то произошло? – Руби посмотрела на меня.

– Нет, ничего! – протараторила я. – Могло бы произойти…

– Такое бывает, когда кто-то метет на чужое.

– Я ни на что не метил! – возмутился Джойс. – Не знаю, как это произошло.

– Звучит смешно и по-детски, – девушка протянула мне салфетку. – Вытри кровь, не останавливается.

– Руби, перестань тянуть кота за…

– А ты имей терпение, Лиам. Суть ситуации в том, что твоя подруга запечатлена руной. По ожогам можно понять, что не твоей.

– Что значит «запечатлена руной»? – поинтересовалась Уотсон.

– Такое бывает редко. Это когда Охотники связывают свои души, закрепляя чувства рунами. Это знак того, что они теперь принадлежат друг другу. Когда запечатленный Охотник идет против воли души, ломая связь – страдает в первую очередь тот, кто позарился на чужое.

– Тоесть, Амелия связала руны с каким-то другим Охотником? – нахмурился пепельноволосый.

– Эти ожоги воздействия связи между ними. Ты не тот, с кем она должна быть. Поэтому душа тебя не принимает.

– Но как я могла запечатлеться?

– Ты, скорее всего, не поняла, что между тобой и тем Охотником образуется слияние.

– Но как оно произошло?

– Вы выбрали друг друга. Такое случается в момент необычайной чувственности и душевной близости. Это очень личный процесс, который остается между двумя. Это в прямом смысле слияние двух влюбленных. Их метка друг друга и доказательство чистоты любви, – в глазах всплыл момент, когда Дениэль пришел ко мне в комнату в день нападения Говарда. Его касания, наш поцелуй, сияние рун. – Стоит уточнить, что запечатление никогда не случается в момент природного слияния двух тел. Это другая связь.

– И что в таком случае делают?

– Амелия, запечатление очень редкое явление. Вообще, это доказательство сильной любви и привязанности на душевном уровне. В случае если это произошло, вы просто должны жить дальше – вдвоем. Связь рун никогда не образуется между Охотниками, если они не любят друг друга. Правильнее сказать – она получается только тогда, когда сошлись предназначенные. Вы пара и это ничего не изменит. Тут ошибки быть не может.

– А что делать с ожогами?

– Эта проблема уже может быть не только в Амелии, Лиам. Когда проходит запечатление, то это процесс слияния воедино. Ожоги это последствия того, что ломали связь. И если в первом случае это произошло, когда вы двое чуть не переломали запечатление, то в последующие разы на это может влиять и второй Охотник. Например, его отношение: ревность, обида, злость, агрессия. Когда его эмоции переходят грань оранжевой отметки, то их тяжело контролировать.

– И мне просто переждать эти моменты? Когда оно пройдет?

– У тебя не получится просто переждать. Это действие похоже на нагревание температуры. Когда колба попадает под воздействие слишком большого градуса, то лопается.

– Тогда нужно выключить огонь, – говорит Есс.

– Правильно.

– И что мне делать?

– А, – неуверенно начинаю я, – если Лиам фрисоул моего запечатленного, то может на происходящее влиять их связь?

– Безусловно. Между фрисоулами тоже есть некое запечатление, но оно отличается характером. Мне кажется, что вам нужно многое прояснить. Это может унять бушующие эмоции того Охотника по отношению к тебе, Джойс.

– Тогда мне нужно поговорить с Рамиресом. Поехали!

– Есть еще кое-что, – остановила нас Руби, – я вижу пелену слез и боли. Она касается каждого из вас, – мы переглянулись между собой. – Я знаю, что то-то произойдет, но из-за множества событий не могу ответить конкретнее. Будет кровь. Очень много. Будет боль. Сильная. Темнота. Невиданная.

– Нам пора, – вскочила Уотсон, направляясь в коридор. – Спасибо за гостеприимство.

– Амелия, – остановила меня хозяйка, – твоя подруга сейчас в состоянии certamen (лат. сражение) Береги ее.

На самом деле, разговор с Руби оставил за собой двоякие ощущения. В первую очередь я думала о ее словах про боль, слезы и кровь. Начала переживать за Есс, совершенно не понимая состояние, которое сейчас она переживает. Может, это из-за отъезда Донована? Думала обсудить это с почти все знающим Калебом. Ему должно быть известно больше.

А факт о запечатлении не давал мне покоя до самого вечера. Ошибки быть не может, слияние рун, предназначенные и, главное, настоящая любовь. На эмоциях я забыла уточнить деталь того, что один из запечатленных навеки отдал свое сердце другой. Но этот факт ничего не меняет, правда? Или я просто хочу в это верить.

После трудного дня ехать в особняк забирать вещи мне не хотелось. Лиам привез мою уставшую тушу домой, а Есс улетела на крайнее свидание с Донованом перед его отъездом в Штаты. Сегодня пятница, а значит – наступают два дня моего безделья. Позвонила Соф, пригласив на ночевку. Еще завтра к нам присоединится Уотсон. Я нуждалась в чем угодно, но не в одиночестве. Когда рядом никого не было, в моей голове появлялось все больше тяжелых мыслей. Идея расслабиться в ванной не сильно помогла, но переодевшись в огромную домашнюю толстовку, я начала чувствовать себя новым человеком.

Стоило мне распахнуть двери своей комнаты, как я врезалась в грудь собственного брата.

– Мэл, скажи, что вы что-то придумали, – в его голосе слышалась мольба.

– Кит, делай то, что нужно, – отвечаю я.

Он смотрит на меня долго и выразительно. Вижу в его глазах блеск печали. Передо мной стоит мой брат. Любимый старший брат, который за ухо оттягивал от меня парней. Когда родители задерживались на работе, он ложился возле меня в кровати, читая сказки, но если история ему не нравилась, то придумывал на ходу. Несмотря ни на что, мой родной брат, наказанный папой за вмятину на машине, когда я угнала ее ночью, уехав на вечеринку. Ни раз, получивший от мамы за разбитую любимую вазу или набор подаренного на свадьбу сервиза.

– Ты стала очень взрослой, – улыбнулся он. – Невероятно сильной и храброй, Мэл.

– Кит, тебя занесло не в ту степь, – невольно по щеке пробегает слезинка. – Почему это похоже на прощание?

– Сестренка, – он достает из кармана нож, крепко обняв меня, – есть вещи, которые бесконечны. Кем бы ты ни была, что бы ни случилось – помни, что я любил тебя, мелкую засранку, без спроса таскающую мои вещи, – не знаю, почему плакала. Я просто разревелась. – Не плачь, ладно?

– Я не плачу, – всхлипнула я.

– У тебя, кстати, племянница родилась.

– Ты будешь самым лучшим папой, – улыбнулась я сквозь слезы.

– Ты будешь самой лучшей тетей, – ответил Кит.

На несколько секунд в комнате повисла глубокая тишина. Я почувствовала движение ножа, но меня не настигла резкая боль. Тело Кита начало тяжелеть и виснуть на мне, а я отдалилась, не понимая, что происходит. И потом размытый взгляд упал на растущее красное пятно на футболке брата.

– Ты что наделал?! – взвизгнула я, поднимая глаза на его побледневшее лицо. Кит пытался уверенно стоять, но ноги переставали слушаться. И когда он свалился на пол, я подлетела к нему, умоляя не закрывать глаза. – Дурак, у меня был план! Тебе нужно было довериться мне! – слезы ручьем летели вниз, но я не могла успокоиться. – Скорая! Я позвоню в скорую! – пытаюсь встать, чтобы на тумбочке взять телефон, но Кит хватает мою руку.

– Будь тут, – получается так тихо и рвано, но меня вновь одолевает истерика.

– Не говори ничего, береги силы! – прошу я. – Тебе нужна помощь, Кит…

– Мэл, – он наклоняет голову, закрывая глаза.

– Нет! Смотри на меня!

– Мне пора…

– Нет! – кричу. – Я знаю, как тебе помочь, – закрываю глаза, пытаясь использовать силу руны.

Хватка Кита на моей руке все слабеет, а я не могу посмотреть на него. Боюсь. Боюсь, что эта секунда может действительно ему помочь. Боюсь, когда открою глаза, увижу то, чего никогда себе не прощу. Я просто боюсь потерять дорого для меня человека!

Не знаю, сколько времени проплакала, сидя возле окровавленного брата. Но я услышала хлопок входной двери и на ватных ногах направилась к лестнице.

– Мэл, – внизу стояла Соф, а за ней Дениэль. Его лицо побледнело, когда он увидел меня в крови. Бегло осмотрел все тело, а потом вернулся к глазам, тревожно хмурясь.

– Его больше нет… – хриплю, опять начиная плакать. – Кит… – падаю на ступеньку, заливаясь слезами. Слышу приближенные шаги, и Дениэль притягивает меня к себе, ласкового гладя по волосам.

– Все будет хорошо, принцесса… – шепчет мне на ушко. – Я рядом…

Конец второй части.