Текст книги "Потерянная кровь дракона. Милиса (СИ)"
Автор книги: Анна Криницинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Потерянная кровь дракона
Анна Криницинская
(Анастасия Филин)
Пролог
Семья Кируа.
– Мама, я все равно пойду учиться в академию! Как ты не понимаешь, что это важно для меня? – плеснув руками, молодая девушка обреченно рухнула на стул и прикрыла ладонями взмокшие глаза.
– София, ты знаешь, что это не возможно. Тебя рано или поздно вычислят, и последствия этому будут страшные! Если не переживаешь за свою жизнь, подумай об остальных. Нас истребят как порождение мрака, и даже пепла не останется! – негодовала средних лет женщина, именуемая Велин. Она подошла к дочери, и мягко присев рядом провела по ее белым, с лунным отливом волосам. – Мы все закона, ты же знаешь…
– Ты не отговоришь меня, мама, даже играя на моих чувствах любви к вам, – покачала головой девушка, посмотрев на мать заплаканными глазами. – Я получу письмо об окончании академии и буду лечить людей в городе.
– Ни один человек не принес нам ничего хорошего. Посмотри сколько нас осталось их стараниями. И после всего ты хочешь им помогать?
– Не все плохие, – возразила София. – Сколько раз к нам приходили на выручку с селений, не требуя ничего взамен?
– Мы не нуждались в их помощи! – резко встала Велин и отошла к окну.
– Но они об этом не знали. Ни тогда, когда приносили мешки с мукой в засушливый год, или когда делились зельями от простуды. Они сделали нам много добра, просто от того что умеют сопереживать.
У Велин нечего было ответить на это. Ей и самой было противно плохо говорить о простых селян. Она хорошо относилась к ним, как и они к их семье.
– Мама, я устала прятаться, – добавила София, увидев в строгом лице женщины толику сомнения. – Я буду жить в городе и сольюсь с окружающими. Никто никогда не узнает нашу тайну.
– Дочка, я, конечно, опечалена за людей, вынужденных обращаться к лекарю. Но всех не спасти. Даже если ты и можешь им помочь, то при этом загубишь всех, кто тебе дорог, – Велин устремила взгляд на стоявшего в проходе высокого худощавого парня. – Сынок, почему ты молчишь? Неужели ты не переживаешь за сестру? Ведь ищейки начнут истреблять нас именно с нее?
– Мама, я тоже поступлю в академию и буду присматривать за ней, – сказал Амон без единой эмоции на лице.
Велин побелела и даже схватилась за спинку стула, чтобы не осесть на пол. София тоже вытаращила на брата глаза, не веря своим ушам. Он, и на ее стороне?
– Я не ожидала от тебя такого, – тихо сказала женщина вмиг пересохшими губами. – Ты всегда был рассудителен не погодам. Надежда всего клана…и тут такое глупое решение..
– София все равно сделает по своему, – объяснился парень. – А я буду гарантом того, что с ней ничего не случится.
* * *
Академия Магии Южных земель Мираконы. Ректор Асгарион и декан факультета Стихий Дантриус
– Да, Дантриус, в этом году невероятный наплыв студентов. Я бы даже сказал исторический. Документы подают со всех территорий Мираконы, будто в стране больше нет других академий магии.
Ректор, имевший несколько белых прядей в жгуче черных волосах, устроился за дубовым лакированным столом, огромных размеров. Отложив свои записи, он скрестил пальцы и устало посмотрел в несуществующую даль, о чем-то тяжело задумавшись.
– Это все из-за купола, – бодро отвечал ему молодой собеседник, закидывая ногу на ногу и налегая на подлокотник мягкого кресло. – После нападения мран на город, все только об этом и говорят. Мы до сих пор не выяснили, кем был создан этот щит. Единственное, что нам удалось узнать, что выброс энергии для его создания был точечным, и исходил из района городского рынка. Но я до сих пор не могу поверить, что купол мог создать один человек. В нашем мире это невозможно, – задумчиво произнес декан. – Никто из ныне живущих не обладает стольким запасом энергии. Даже десяток магов высшего уровня и при условии полного иссушения, скорее всего приведшего бы их к смерти и не смогли бы такого сделать.
– Да, та еще загадка, – протянул ректор. – Хотя мне кажется я знаю кому это под силу..
Задумчивый взгляд Асгариона рассеялся. Он встал с кресла и направился к массивному серванту с резными рисунками на нижнем фасаде. Сверху же имелись витражные дверцы, скрывающие за собой бесценные фолианты. Среди множества книг, усеивающих полки, ректор отыскал один очень потрепанный экземпляр.
– Эта книга– наследие моего рода, – сказал он, и положил тяжелый том на соседнее с Дантриусом кресло. – Я еще в детстве прочитал все от корки о корки. Тогда мне стало известно о самых сильных магах времен и народов, наследников драконьей крови.
– Теперь это просто сказки. Драконы давно вымерли, – парировал Дантриус, – я вообще сомневаюсь в том, что они когда-то существовали.
– Глупо верить в магию и не верить в драконов, – поучительно выдал ректор.
– Ну хорошо, пусть и были. Но больше, чем глупыми птицами, извергающими огонь их назвать сложно. Все что они умели – это чистой воды физика, никакой магии. А насчет купола у меня есть своя теория– накопители!
– По вашему мнению человек мог воспользоваться накопителями магии?
– Или самим быть его воплощением. Я понимаю, что все известные нам люди с таким даром не причастны к этому, их не было в городе, да и не смогли бы они вместить в себя столько магии. Но возможно у нас объявился самородок.
– Мысль дельная, но такая же бездоказательная, как и моя. Хотя не могу не согласиться, что более, хм, правдоподобная, – ректор вернулся за свой стол, возвращая себе важный вид. – Оставим это, лучше расскажи мне, что там с набором на твой факультет?
– Все как у всех. Желающих поступить запредельно много. Документы не подал только что ленивый. Но заявки пока принимаем от всех. А как начнутся испытания, тогда и узнаем, сколько на самом деле имеется достойных кандидатов.
– Такой же наплыв на факультет Магической обороны, – Асгарион задумался. – Тебе и декану Курейлу предстоит большая работа по отсеиванию студентов. Я закреплю за вами северный и восточный полигоны на всю неделю вступительных испытаний. Оставшиеся три площадки предоставлю остальным факультетам. Думаю, места должно хватить всем или на следующий год придется расширять учебную территорию.
– Спасибо господин Асгарион. И надеюсь деканы не буду в обиде за такое распределение, – хитро улыбнулся Дантриус, вставая с кресла. Он склонил голову в поклоне и направился к выходу.
– Мистер деФорсе, – остановил его ректор. – Как всегда жду от вас списки лучших.
– Извините господин Асгарион, но мне не нравится, что каждый год моих лучших студентов уводит Санисон– недовольно забубнил Дантриус.
– Что за ревность? Он же на твоем факультете.
– Не на нем, а при нем. И Санисон мне совершенно не подчиняется!
– Зато он мастер своего дела. Мы не можем более никому доверить такое ответственное предприятие, как обучение будущих первых лиц государства. Это слишком ответственно!
Дантриус слегка нахмурил брови, но понимающе кивнул и вышел из кабинета.
Глава 1
– Папа, есть новости? Меня приняли? – я залетела в кабинет отца, даже не подумав сесть в реверансе, как того требует этикет. А улыбалась так, что сводило скулы. – Ну скажи, что я поступила!
Отец неспешно поднял голову и добрыми, но усталыми глазам посмотрел на меня.
– Я все узнал, – улыбнулся он. Мое сердце дрогнуло, тут же замерев ожидании дальнейших слов. – Мы с ректором связывались час назад, он сказал, что списки будут сформированы лишь через четыре дня, так что придется подождать, – добавил папа и продолжил свои дела.
Я, конечно, немного расстроилась, но улыбаться не перестала. Хотя от пережитого пустого воления по телу прошла волна неприятного жара.
Но испортить мое благодушное настроение не могло ни что, и медленно, как лиса я подошла к отцу сзади, обняв его за плечи.
– Я точно знаю, что поступила к четырехстихийникам. Будущая принцесса должна быть лучшей из лучших, ведь так? – я нежно поцелована папу в щеку и прижалась так крепко как могла. Скоро мне придется уехать в академию, и мы будем видеться очень редко. Эта мысль не давала мне в полной мере порадоваться предстоящей учебе.
Отец положил свою руку на мою и повернулся ко мне лицом. Я уже знала что он хочет сказать.
– Милиса, доченька. Ты знаешь что я об этом думаю, – хмуро смотрел он. – Это самый сложный курс во всей академии. Поэтому девушки там редкость, одна-две в потоке, а то и вовсе получается группа только из ребят. На курсе изучают дисциплины в объеме, превышающем в разы стандартные нормы. Это больше похоже на проверку границ выносливости человека, нежели на обучение.
Я опустила глаза. Знаю что отец прав, что будет сложно, но это мой выбор, который я сделала давно.
– Если все эти муки ты хочешь пройти только для того чтобы соответствовать принцу, то это большая глупость, – не отступал он, – Ты и так самая достойная невеста среди всех девушек Мираконы, – папа посмотрел на меня грустно, заправил за ухо растрепавшиеся пшеничные волосы, спускающихся до самой поясницы. – Моя Мили, ты себя видела со стороны? Такое худенькое личико, большие изумрудные глаза с детской наивностью, тонкая хрупкая фигура. Даже представить тебя не могу сражающейся с мранами. Ты моя гордость, прекрасная юная леди, но никак не воин.
– Моя внешность тут не играет роли. Маги не на кулаках с противником сражаются. И ты знаешь меня, знаешь, что я поступила в академию не только ради принца, – я посмотрела на отца серьезно. – Еще я и сама кое-чего стою…
– И все же можно было бы выбрать одно из направлений факультета Стихийников, а не метить в лучшую группу академии, – надеялся вразумить меня отец. – Изучение любой из стихий престижно. И учиться в таких группах одно удовольствие, это я тебе как выпускник Магии Огня говорю.
– Знаю, но когда ты поступал, то не собирался жениться на принцессе. Да и дело не в узах с королевской династией. Наш род один их лучших среди магов всех земель. Ты и сам вполне мог бы успешно закончить обучение на курсе Четырех Стихий. Просто не захотел.
– Четыре стихии! Солнышко, ты себя слышишь? Одна стихия не всем-то поддается, а тут четыре!
– Папа, успокойся, у меня все получится. Я же твоя дочь, а ты у меня самый талантливый во всем королевстве. И почему твою фамилию еще не каждый житель Мираконы знает?
Папа тяжело вздохнул, осознавая, что спорить со мной бесполезно, и натянуто улыбнулся.
– Но теперь, как я понимаю, Милиса деВаруа, вы исправите эту досадную ошибку? – шуточно спросил отец, не желая снова ругаться. Этот разговор был далеко не первым, и, как мне казалось, папа понемногу свыкался с моим выбором.
Я улыбнулась.
– Обязательно исправлю, – прошептала я и крепко обняла его напоследок.
* * *
Со вчерашнего дня, в нашем замке царил хаос. Когда папа узнал из неофициального источника, что моя фамилия есть в списках на зачисление, начались сборы меня в академию. Мама тут же вызвала швею из города, чтобы та смогла пошить мне несколько платьев к концу недели. Это отлично. Хотя шкафы и ломятся от нарядов, но во многих из них я уже выходила в высший свет. В котором, к слову, я бываю не редко.
Вот уже два года как я официально являюсь невестой третьего и последнего по старшинству принца Мираконы, и должна соответствовать своему статусу во всем, в особенности в выборе гардероба. Поэтому мама уделяет огромное внимание тому, в чем я появляюсь на публике. Хотя, скажу не скромничая, меня и раньше одевали как куколку. Так как моя семья владеет огромными землями и финансово мы обеспеченны на многие поколения вперед, родители ни на что не скупились для своей любимой и единственной дочери. Но главное чему они уделяли особое внимание, это моему образование. С самого детства со мной занимались преподаватели по самым разным направлениям, начиная от конной езды и заканчивая владением стихийной магией. И может быть благодаря такому вложению, я в скором времени стану частью королевской семьи. Так считает моя мама. Но мне кажется, что дело вовсе не в этом. Магический дар нашего рода – вот чем я привлекла главную династию страны. А то, что я весьма недурна собой и великолепно образованна– это лишь приятное дополнение к моему магическому наследию.
Но как говорится, прежде чем жениться, нужно уму разуму набраться. Такова была воля короля. Прежде чем принц сможет связать себя узами брака, он должен окончить академию магии, и по устоявшейся традиции обучаться он будет в особой группе, прозванной в академии элитной за ее звездный состав. Я же решила, что тоже хочу и могу получить магическое образование и прошла вступительные испытания, в надежде попасть в одну группу с принцем.
Вступительные экзамены я проходила на факультете стихийников, и только лучшие из поступающих могли надеяться на зачисление в группу Четырех Стихий. Испытания хоть и были несложными, но подавляющее большинство справлялись с магией лишь с одной из стихий. Я же выполнила все задания, позволяющие выявить магические способности: свернула в шар воду на блюдце, магией земли раздробила камешек. Из огня получила несколько искр, оставивших на льняной ткани черные обуглившиеся пятнышки, а с помощью ветра в небольшом водоеме провела игрушечный кораблик от бортика до бортика. Выполнила всё почти без заминок. И все же кораблик заставил меня поволноваться, то и дело уплывал в сторону. Магия ветра всегда казалась мне самой сложной и наименее поддающейся управлению.
Сейчас же все волнения были позади, и я спешно готовилась к началу учебного года. Первым делом наказала горничным поковать мои чемоданы для переезда в академию. Конечно, непривычно будет жить без прислуги, и делить с кем-то комнаты, но в таких условиях окажутся все. Главное, чтобы бытовые неурядицы не мешали мне достигать поставленных целей.
В приподнятом настроении я ходила весь день, пока не вернулась в свою комнату. От хаоса, творившегося в моей спальне, я застыла прямо на пороге.
– Вильема, почему мои самые дорогие платья лежат как куча тряпья посреди комнаты?! – ужаснулась я, увидев, что служанки устроили погром в моих покоях.
– Простите госпожа, – Вильема потупила глаза. – У вас так много платьев, что нам не хватило дорожных сумок, чтобы упаковать их все.
– Это не повод так обращаться с моими вещами! Да любое из этих платьев стоит дороже, чем ваше жалование за десять лет. – Тут я поняла, что почти верещу, а это неподобающее поведение для невесты принца. Уже более спокойно я продолжила:– Если возникли проблемы с поклажей, почему вы не обратились к матушке. Зачем устраивать здесь бедлам? – эх, научиться бы у мамы одним взглядом приструнивать служанок, а не возмущаться как деревенщина.
– Извините госпожа Милиса, сейчас все приберем, – и служанки споро кинулись собирать платья и оправлять их обратно в шкаф.
В комнату ворвалась улыбающаяся Фиса и защебетала как птичка.
– Госпожа Милиса, вас там лорд зовет к себе, сказал срочно.
Я слегка испугалась. Значит пришел официальный ответ из академии, только поэтому папа мог меня искать. Выскочила из комнаты и побежала длинными коридорами замка до крыла родителей. Мысли путались от переполняющих эмоций страха и радости одновременно. Хотя я и знала, что достойно прошла вступительные испытания, но все же сердце дрожало в ожидании заветных слов о поступлении.
– Папа, – я ворвалась в кабинет отца без стука, попутно расправляя запутавшийся подол платья. Не сразу я заметила, что шар связи на его столе горит зеленым. Видимо он с кем-то еще разговаривал.
– И вам всего доброго ректор Асгариан, – закончил отец и шар погас. Вид у папы был хмурый и мое сердце, кажется, остановилось: неужто не взяли?
Я стояла у двери молча, боясь пошевелиться. Отец все смотрел на меня невидящим взглядом и тянул с ответом. Но потом вдруг очнулся и взглянул на меня тоскливо и печально.
– Милиса, тебя приняли в группу четырех стихий. Поздравляю, – безрадостно произнес он.
Я обомлела, чувствуя, как подкашиваются ставшие ватными ноги. И тут груз, о котором я и не подозревала, упал с моих плеч. Оказывается, я все же переживала все это время, хотя и не хотела этого признавать. Потерла холодные и мокрые ладони.
– Спасибо, – небрежено бросила я. – Папа, но ты такой печальный, ректор сказал что-то еще, что тебя расстроило? – хмуро поинтересовалась я.
– Нет, это все новости. Однако я все же думал, что тебя зачислят в группу полегче. Оказывается ты способнее, чем я предполагал. – Отец печально вздохнул. – Ты так быстро выросла, что я и не заметил, какой сильной магиней ты стала. Об этом мне сказал сам ректор. Очень хвалил тебя за проявленные умения, – папа отвел глаза к окну, сцепив руки в замок и задумчиво произнес. – Я горжусь тобой и одновременно мне грустно отпускать тебя из дома. Но как я и сказал, ты уже взрослая и вольна делать свой собственный выбор в жизни.
Мне безумно стало жалко отца. Он даже не стал смотреть на меня, скорее всего пряча слезы, недостойные сильного мужчину. Я тоже переживала по поводу отъезда из родного дома, но в отличии от папы, соленая вода не подчинялась мне и предательские мокрые дорожки поползли по моим щекам.
Меня с детства учили, что эмоции это недостойный спутник знатных людей. И если за чрезмерные радость и веселье меня журили не сильно, то негативные эмоции и тем более слезы были строго настрого запрещены мамой. Она считала их уделом слабых натур, к которым не мог относиться род деВаруа.
Я хотела подойти к отцу, но ни его ни мои слезы не располагали к беседе, так что я скомкано поблагодарила его за новости и спешно ушла из кабинета.
Настроения не было никого. Я все думала об отце, что расстроила его. Может действительно, нужно было подождать, пока принц закончит обучение. Потом выйти замуж за него, нарожать кучу наследников и ходить на приемы всю оставшуюся жизнь. Звучит хоть и невесело, зато стабильно. Но зная себя и свой неусидчивый характер, рано или поздно я все равно бы пошла против «накатанной дорожки». Не могу я сидеть сложа руки. Я всё детство училась, что-то узнавала, у меня не было ни одной свободной минутки. Я так к этому привыкла, что не представляла как смогу отсидеться четыре года в ожидания свадебной церемонии, а потом проводить скучные вечера на приемах. И пусть папа обижен на меня, но я его дочь, и он в конце концов поймет, что я не могла по-другому.
Я направилась на прогулку по саду, чтобы хоть как то развеять грустные мысли. Сама и не заметила, как потеряла счет времени. Опомнилась лишь в любимой беседке у лазурного озера, искрящего переливами на солнце и окруженного прекрасным ухоженным парком из вековых исполинов, что росли здесь еще до прихода первого человека.
– Что грустишь? – весело замурлыкала Танинья, дочка одной из служанок, подсаживаясь ко мне. Вообще у нас не принято водить дружбу с прислужницами, но эту девочку, шкодницу я знаю с самого ее детства. Она такая затейница, что очаровала меня своим неумолимым радужным характером. И пусть сейчас ей 11 лет, она кажется никогда не станет более спокойным и послушным ребенком. И если уж ее исправлять поздно, что уж обо мне говорить.
Сидя на удобной скамейке под куполом из плетущихся по железным решеткам вьюнов, я оглядела деревья с буро-красными листьями и закрученными стволами, клумбы с цветами всех мастей и красок, сочную траву, манившую приклонить голову к свежей и прохладной земле. Вся природа блистала уходящими красками лета, но уже готовилась к осени, выдавая себя лишь слегка уставшим видом.
– Скоро уезжаю, – протянула невесело я. И улыбнувшись посмотрела на девочку.
– Ты что, нельзя грустить, ты едешь учиться с принцем! – залепетала девочка. – Он же… У него же… Ну принц он, тут и добавить нечего, – возмутилась Танинья. – Я бы все свои игрушки отдала чтобы хоть глазком на него посмотреть, а вот ты его невеста и печалишься.
– Скажи, Танинья, у тебя есть любимая кукла? – заинтересованно спросила я.
– Конечно. Вивика самая лучшая кукла на всем свете. Мы с ней шкодим вместе и вместе получаем от маменьки, – не задумываясь ответила девочка.
– Ну тогда скажи, расстроилась бы ты с ней навсегда, если это было бы нужно для встречи с принцем?
Девочка задумалась.
– Ну это же принц… Такая честь..-несмело сказала она.
– Вот видишь, нам всегда больно расставаться с чем-то или кем-то родным, пусть даже это ради самого принца, – я улыбнулась собеседнице, которая сидела расстроенная. Ну вот кто меня за язык-то тянул.
– Ладно, Танинья. Не знаю как скоро еще свидимся, теперь я не частый гость буду в замке. Но ты, проказница, веди себя как леди, помнишь, ты мне обещала? И если выполнишь свое обещание, то я выполню свое и заберу тебя в королевский замок, как только выйду замуж за принца. Хорошо? – я слегка приобняла погрустневшую девочку и встав, направилась в свои покои, где меня уже ждала швея.
Так прошли оставшиеся дни– как во сне. Меня каждую секунду кто-нибудь искал. То на примерку одежды, то за покупками в город, еще и кузины приехали погостить у нас и заодно провести со мной время. Ну это они так сказали, хотя я точно знаю, что их тетушки заставили. И теперь я просто разрывалась на части, отовсюду слыша свое имя. К вечеру так уставала, что и не помнила как оказывалась в кровати.
И сегодня наступил последний день дома, и честно признаться к этому времени я уже сама хотела быстрее сбежать ото всех в академию. Радовало то, что все сборы были окончены, и сегодня я могла уделить время родным.
Проснулась я слегка в неоднозначных чувствах. С одной стороны волнение и предвкушение чего-то совсем нового и интересного, будто отправляешься в большое путешествие, которое непременно поменяет кругозор. А с другой – понимание, что в прежней жизни поставлена точка: книга дописана, закрыта и поставлена на пыльную полку.
Но долго мне поразмыслить не удалось, мои раздумья были прерваны влетевшей в комнату и дышащей как дракон Вильемы.
– Госпожа, простите, что так врываюсь, но там ваша матушка рвет и мечет, – с круглыми глазами тараторила прислужница.
Я резко села в постели. Да что там могло произойти?
– Что случилось? – ровно спросила я.
– Не знаю. Но после разговора с господином, леди Севентина бегает по нижней зале и кричит, мол все пропало.
– Хорошо. Помоги мне одеться, Вильема.
Я поспешно выскочила из постели и с помощью прислужницы в кротчайшие сроки привела себя в порядок. Пока я одевалась, размышляла над поведением мамы, в голову какие только мысли не лезли. И все они приводили к академии. Так оно и оказалось.
Когда я спустилась в нижнюю залу, мама тут же кинулась ко мне все с теми же словами «все пропало».
– Дорогая утром пришло письмо из академии, – начала мама, а меня тут же бросило в жар. – В нем официальное поздравление ректора о зачислении тебя в группу четырех стихий, – я облегченно вздохнула. Умеет мама привнести интригу. – Но ты не представляешь, там был список того, что можно взять с собой в академию, – мама почти верещала. – Всего два чемодана. Два, дорогая!
– Все пропало, – вторила я услышанным ранее восклицаниям.
– Да у нас только новых платьев на четыре уложено! – продолжала монолог мама. – А куда все остальное?! В каком виде ты появишься перед принцем? Это катастрофа! И список письменных принадлежностей совсем другой!
Я слушала маму и, кажется, оседала на пол. В чем же мне ходить по академии. В одном и том же платье весь год. Это и действительно была катастрофа.
Я развернулась и побежала в свою комнату, попутно крича:
– Мама, я за верхней одеждой. Оправляемся за покупками. Сейчас же.
– Не забудь надеть кольцо Ока. – Только и успела добавить мама. Неужели она думала, что я про него забуду, подвергая раскрытию мою тайну? Я это кольцо итак почти не снимаю. Мне без него нельзя.
Не прошло и десяти минут как мы стояли у личного портала. Огинвей, наш замковый маг настроил его на город, и мы вышли как раз на центральной улице. Нас сопровождали четверо стражников.
– Мама, ты взяла список? – только сейчас додумалась спросить я.
– Конечно дорогая, все предусмотрела.
– Тогда пойдем скорее к мистеру Лаврею. А потом будем думать, что делать с платьями.
Лавка мистера Лаврея деПинкуа с самого детства была моим любимым местом покупок. В трех просторных светлых помещениях, заставленных бесчисленным количеством стеллажей с книгами, письменными принадлежностями и атрибутами магии, было все необходимое для развития и обучения детей. Если в детстве мы с мамой приходили сюда в основном за сказками и легендами, то взрослея, я уже присматривалась к различным магическим штуковинам. Как и у папы, мне хотелось иметь свой шар связи, который я непременно бы разбила, или исчезающую шкатулку с драгоценностями как у мамы, что однажды исчезла бы с концами, прихватив с собой мои безделушки, стоившие весьма недешево. Но все же как девочке, мне хотелось быть красивой и я тайно мечтала обладать иллюзорными искажателями. Тогда и банты были как у кузины Ротании, каждые несколько минут меняли бы свой цвет, и туфельки как у Кафины, то с кристаллами то с рюшками, или колье как у тетушки Розалии, принимающее любую задуманную форму подвески. Но мама не покупала мне ничего магического. Ее ответ был прост– научись и создавай сама. Поэтому она не скупилась только на книги, за которыми всегда приходили только в эту лавку.
Увидев нас, мистер деПинкуа широко улыбнулся, будто встретил старых знакомых.
– Ах, леди деВаруа, Милиса! Рад видеть вас снова. Хотя помнится вы были у меня всего пару дней назад.
– Да мистер Лаврей, были, – мило улыбнулась мама в ответ. – Но, к сожалению, не все что мы закупили у вас в прошлый раз, попало в список, присланный нам сегодня утром из академии. Представляете Лаврей, – у мамы так заблестели глаза, – моя Милиса попала в группу четырех стихий! Я так горжусь своей крошкой!
– О, поздравляю вас, юная леди, – заулыбался седовласый мужчина, смотря на меня. – Это превосходная новость. Но..– тут он погрустнел. – Это очень тяжелый курс, даже не всякому юноше под силу. Поэтому пожелаю вам терпения и много сил. Теперь понятно, почему вам не подошел стандартный список принадлежностей. Для обучения в вышеуказанной группе требуются более сильные магические атрибуты. Пройдемте, я покажу.
Мистер деПинкуа, выйдя из– за прилавка, споро направился в смежную комнату, где находились уже знакомые мне стеллажи с магическими кристаллами, амулетами, клинками и разными, с виду вполне обычными, предметами. Пройдя мимо оных, он подошел к дальнему стеллажу, по-моему самому неприглядному во всей лавке. Возле стеллажа крутилась скрюченная фигура, пытающаяся рассмотреть что-то в глубине полок.
– Ну что Амон, уже определился? – весело спросил Лаврей.
К нам повернулся молодой человек, возможно, мой ровесник или чуть старше. Высокий, широкий в плечах, но при этом сутулый. Волосы у него были черными и взлохмаченными, зато синие глаза, с черными густыми бровями, сверкали радостными искрами, как у ребенка в новогоднюю ночь. Очень красивое счастливое лицо дополняла маленькая симпатичная родинка прямо над губой. Не портрет, а загляденье! Но вот одет парень был, мягко говоря, не подобающе для покупателя этой недешевой лавки. В старом свитере с выцветшим рисунком и прорехами от моли, черных, широких, явно не своих, штанах. На коленях красовались две протертые дырки, неприлично выставляющие оголенные коленные чашечки на всеобщее обозрение. У мамы даже брови полезли вверх от этого откровенно нищенского наряда. Переведя на меня вопросительный взгляд, она будто вопрошала, мол, что ЭТО здесь делает. Я не изменилась в лице, будто не замечая ее безмолвного возмущения. Просто смотрела на молодого человека без единой эмоции, ругая про себя родительницу за ее дураку понятные намеки.
Парень, именуемый Амоном, перевел на меня взгляд и улыбнулся, видя, как я старательно делаю вид, что не знаю рядом стоящую женщину, и вообще я тут сама по себе. Амон подмигнул мне, давая понять, что не в обиде ни на кого из нас. Я же немного опешила от такого фривольства, и просила небеса, чтобы мама не заметила этого жеста с его стороны, не то стражники, оставшиеся ждать нас на улице, его четвертуют.
– Да, мистер Лаврей, – обращался Амон уже к лавочнику. – Я сегодня получил последний расчет у господина Рохона, так что беру вот этот. – И парень ткнул пальцем в железную палочку с черным камнем на конце. – У меня хватает средств на нее, это большая удача. – Парень действительно был очень рад. Улыбался так, что можно было с уверенностью сказать – сегодня один из счастливейших дней его жизни.
– Отличный выбор, Амон. Я вынесу тебе жезл через несколько минут. – Мужчина дружелюбно улыбнулся пареньку. – Можешь пока подождать меня у прилавка.
– Хорошо, – ответил паренек, и прошел мимо, возвышаясь над всеми нами не меньше чем на голову.
Я ожидала, что после него останется шлейф неприятного душка, все же внешний вид вызывал некую брезгливость, уж очень потрепанными были его вещи. Но ничего подобного не произошло. Никакого запаха навоза или пота я не почувствовала, от чего вздохнула с облегчением. С детства не переношу дурные запахи.
– Итак, леди Милиса, прошу вас, подойдите. Можете выбрать любой понравившийся экземпляр. Но предупреждаю, чем ниже цена, тем тяжелее управление и больше затраты сил на концентрацию. Поэтому как юной леди все же советую выбрать один из этих, – мужчина указал на полку ниже той, что рассматривал паренек. – Они конечно дороже, но проще в использовании.
Приблизившись, я посмотрела на стеллаж полностью, хотя он и был открытым, все же едва заметная пелена магии не давала протянуть руки и потрогать предметы. На всех полках по сути лежал один и тот же предмет– небольшая палочка сужающаяся к одному концу и имеющая на том конце кристалл с четырьмя углами. Вот только сколько разных вариаций самой палочки и камня в ней не было. Были желтые и белые и черные палочки, даже деревянные и из настоящей кости, и кристаллы в них были всевозможных видов.
– А что это? – недоуменно спросила я. – Когда это маги начали палочками пользоваться?
– Это только для тех, кто владеет несколькими стихиями, – пояснил Лаврей, – на время обучения. По началу четырехстихийники управляют каждой из магий по отдельности. Жезл же учит подчинять все четыре сразу. Но обычно используют по две. К примеру можно вызвать теплый дождь или огненный смерч. А когда окончите обучение, жезл вам уже не понадобится, – обрадовал мужчина.
– Так выходит, вы специально привозите жезлы для нашего курса? – любопытно вскинула я бровь.
– Не только. Есть еще ребята, которые находятся на домашнем обучении. Не все желают ютиться в стенах академии
