Текст книги "Роковое золото Колчака"

Автор книги: Анна Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8
Те двое

Сергей Дуло стоял рядом с гостиницей. Оглядев безлюдную улицу, он посмотрел на часы. Менюхов опаздывал на двадцать минут.

Наконец вдали появился темно-зеленый джип. Когда он подъехал, передняя дверца распахнулась, и Виктор с ходу начал оправдываться:

– Проспал. Попросил мать разбудить меня без пятнадцати восемь, а она подумала, в восемь пятнадцать…

Сергей сел в машину.

– До десяти успеем вернуться?

– Это факт. – Менюхов успокоился.

Когда отъехали от гостиницы, Дуло поинтересовался:

– Селенгинск… Что за город?

– Поселок городского типа. Построен в начале шестидесятых вокруг целлюлозно-картонного комбината. Пятнадцать тысяч населения. Так себе городок…

– Сколько до него?

– Минут двадцать.

* * *

Чета Стариковых жила в невзрачном особняке, обитом крашеным сайдингом. Калитку открыла невысокая благообразная старуха в ситцевом платье.

Сергей предъявил корочки:

– Следователь Дуло. Можем поговорить с вашим мужем?

– Проходите, – пригласила их в дом старуха. – Он в теплице. Сейчас позову.

Устроившись в гостиной, Сергей Дуло и Менюхов стали ждать хозяина дома. Он скоро пришел, вытер вафельным полотенцем мокрые руки и первым делом спросил:

– Насчет машины?

– Нужно поговорить, Василий Петрович… – начал Виктор.

Стариков сел на диван.

– Я уже все рассказал вашему товарищу. Когда вчера мы с женой вернулись со свадьбы, машины у дома не было.

– Это я знаю, – кивнул Дуло. – У меня к вам другой вопрос… Подозреваете кого-то в краже «Урала»?

Василий Петрович пожал плечами.

– Кого мне подозревать…

– Вы говорили, что нанимали водителей, – подсказал ему Менюхов.

– Нанимал.

– Часто?

– Два-три раза в месяц.

– Почему так редко? – спросил Дуло.

– Работы мало. Если есть заказ, я сразу ищу водителя.

– Откуда они берутся?

– Водители?

– Заказы.

– Через знакомых. Иногда даю объявления.

– А водители?

– Что? – не понял Василий Петрович.

– Водителей как подбираете? – переспросил Дуло.

– Тоже через знакомых. Иногда сами приходят, просят работу.

– Насколько я понимаю, особых рекомендаций не требуете?

– Как не требовать… – Стариков строго оглядел Дуло, затем Виктора Менюхова. – Документики не предъявите?

И тот, и другой достали удостоверения. Изучив документы, он удовлетворенно кивнул.

– Так что? – продолжил Сергей Дуло. – Как насчет подбора водителей?

– Интересуюсь, расспрашиваю знакомых. Если есть трудовая книжка, в нее загляну.

– Учет какой-то ведете?

– А как же… – Стариков встал и вышел из комнаты. Через минуту вернулся с тетрадкой, раскрыл ее и продемонстрировал записи.

– Помимо бухгалтерской отчетности, договоров и доверенностей, пишу для себя. – Он прошелся по списку: – Вот, например, в прошлом месяце было три рейса. Один в Слюдянку и два на Улан-Удэ.

Сергей Дуло ткнул пальцем в графу:

– Это фамилии водителей?

– Да.

– Данные паспортов есть?

– Это в договорах.

– В случае чего сможем найти?

– Вся отчетность – в сенях.

– Значит, сможем, – удовлетворенно заметил Дуло, затем попросил: – Просмотрите фамилии и назовите нам тех, кто, по вашему мнению, мог угнать «Урал».

Стариков сосредоточенно уставился в записи и стал шепотом проговаривать фамилии водителей. Потом поднял глаза:

– За какой период смотреть?

– Последние три месяца.

Василий Петрович вновь опустил глаза.

– Ну вот… – наконец сказал он. – Подвинцев Сашка.

– Ваш, местный?

– Сын директора магазина «Запчасти».

– Почему думаете, что Подвинцев мог угнать?

– Шалаболистый парень, любитель выпить.

– Где он сейчас?

– Здесь, в Селенгинске. Один раз имел с ним дело. Больше не связывался.

– Описать его сможете?

– Высокий, здоровый, светловолосый.

– Возраст?

– Лет двадцать.

– Васильковые «Жигули» у него есть?

– Не видел. Он больше на отцовском «Форде» ездит.

Сергей Дуло распорядился:

– Запиши, нужно проверить…

Менюхов записал.

– Еще есть? – Дуло кивнул на тетрадь.

– Шалаболистые? – уточнил Василий Петрович.

– Шалаболистый угонит и покатается. Стреляют и грабят другие.

Стариков снова углубился в список фамилий. Через пару минут указал на одну пальцем.

– Ну вот…

– Что? – заинтересованно придвинулся Дуло.

– Вот этого плохо знаю.

– В каком смысле?

– Его привел знакомый знакомого.

Склонив голову набок, Сергей прочитал:

– Мелешко Григорий Иванович… – Он поднял глаза: – Опишите.

– Водительский стаж – двадцать лет…

Сергей нетерпеливо спросил:

– Возраст?

– Лет сорок пять.

– Рост?

– Средний… – Стариков встал. – Ну, может, как я.

– Телосложение?

– Крепкий, но живота точно нет.

– Волосы?

– Короткие, с сединой.

– Особые приметы?

Василий Петрович тронул шею под левым ухом.

– Шрам. Очень заметный.

Сергей Дуло выразительно взглянул на Менюхова, тот ответил ему таким же многозначительным взглядом. После чего снова спросил:

– Кто его к вам привел?

– С тем я тоже не был знаком. Он сказал, что пришел от одного знакомого мужика из Турунтаева.

Дуло оглянулся.

– Отсюда до Турунтаева – шестьдесят километров, – подсказал ему Менюхов.

– В сторону Слюдянки?

– Ближе к Улан-Удэ.

Сергей вновь обратился к Старикову:

– Вы спрашивали о них у своего знакомого из Турунтаева?

– Зачем?

– И все-таки доверили машину Мелешко?

– У него водительский стаж – двадцать лет… – убежденно произнес Василий Петрович.

– Фамилия и адрес вашего знакомого?

– Турунтаевского?

– Кого же еще? – недовольно сказал Сергей. – Кажется, о нем сейчас говорим.

– Писарев Олег, улица Дорожная, десять.

– Теперь опишите того, кто привел к вам Мелешко.

– Высокий, худой. Вид у него был очень болезненный.

– Цвет волос?

– Темный.

– Ясно. – Сергей поднялся со стула, прошелся по комнате, потом обернулся: – Данные паспорта Мелешко найдете?

Стариков тоже встал и удалился в сени. Минут через десять вернулся с бумагами.

– Вот его договор.

Виктор Менюхов забрал договор, раскрыл на последней странице и переписал нужную информацию. Затем взглянул на Сергея.

– Паспорт выдан в Твери. Регистрация тоже тверская.

– Срочно звони в Кабанск, передай данные, пусть проверят.

– Звонить лучше с улицы, – предупредил Василий Петрович. – Здесь плохо ловит.

Виктор Менюхов достал телефон и вышел из дома. Вместо него в гостиной появилась хозяйка. Она успела принарядиться и теперь была в ярком цветастом платье.

– Сиговый пирог еще теплый. Чаю попьете?

– Не откажусь, – неожиданно для себя согласился Сергей.

– Тогда идемте на кухню.

Посредине кухонного стола уже стояло блюдо с нарезанным на куски пирогом.

– Еще есть уха из язя, – сказала старуха.

На правах хозяина Стариков пошутил:

– Язя исть незя…

Сергей шутки не понял.

– Почему? – полюбопытствовал он.

– Это он так… Дурачится. – Она махнула рукой и взглянула на мужа: – Зови второго! – Потом подошла к печке. – Садитесь за стол. Сейчас подам уху.

* * *

От Стариковых они вышли минут через двадцать. Сели в машину. Прежде чем тронуться, Менюхов спросил у Сергея:

– Что будем делать?

– С чем?

– Куда поедем? В Турунтаево или в Кабанск?

– Сам-то как думаешь?

– В Турунтаево.

– Зачем тогда спрашивать?

– Если мы поедем туда, то не успеем на совещание к Борсоеву.

Ухмыльнувшись, Дуло сказал:

– В его кабинете преступника не поймать. Поэтому – давай газуй в Турунтаево.

За час с небольшим, пока они были в пути, на телефон Менюхова поступило четыре звонка. Два из них были из приемной Кабанского ОМВД. Секретарша не поверила в то, что они проигнорировали совещание у Борсоева, и для верности перезвонила еще раз.

– Улица Дорожная, десять, – напомнил Сергей, когда за окном промелькнула стела с вертикальной надписью «Турунтаево».

– Какой план действий?

– Ищем Олега Писарева и спрашиваем про чахоточного.

– Что за чахоточный? – удивился Виктор.

– Тетка из магазина в Бабушкине так назвала второго. Вид, говорит, у него как у чахоточного.

– Приехали. – Менюхов затормозил у двухэтажного кирпичного здания. – Дом номер десять.

Они вылезли из машины и подошли к воротам. Не увидев звонка, Дуло стукнул по ним кулаком. Во дворе сипло залаял пес, после чего мужской голос спросил:

– Кто?

Менюхов выкрикнул:

– Писарев Олег здесь проживает?!

Из-за ворот раздался ответ:

– Его нет!

– Ворота откройте!

– Я сказал, нет его дома!

– Откройте, нужно поговорить! – повторил Виктор.

– Я сейчас в полицию позвоню! – на этот раз прозвучал визгливый женский голос.

– Можете не звонить, мы уже здесь! – сказал Дуло.

– Документы с собой?

– Вот, смотрите. – Сергей достал удостоверение.

Ворота приоткрылись ровно настолько, чтобы через щель рассмотреть документ. Затем полностью открылась одна створка. Во дворе стояли испуганная женщина и невысокий мужчина, который держал за ошейник беснующегося кобеля.

– Собаку уберите, – сказал Виктор.

Мужчина трусцой побежал к сараю, запер пса и быстро вернулся.

– Вы точно полицейские? – Было заметно, что он чем-то напуган.

– Мы предъявили вам документы.

В разговор вмешалась жена:

– Пожалуйста, проходите.

– У нас мало времени, – сказал Дуло. – Писарев нужен, Олег. Где он?

Хозяин запер ворота.

– Писарев – это я.

– Ты же сказал, что тебя нет. – Менюхов усмехнулся.

Писарев по-мальчишечьи нахохлился и выкрикнул со слезой в голосе:

– Откуда я знаю, кто вы?!

– Кого-то боитесь? – поинтересовался Сергей.

– Не ваше дело!

– Ну-ну… – сказал Менюхов. – А звонить-то нам собирался.

Сергей Дуло решил прекратить ненужные препирательства.

– У нас только один вопрос: отправляли вы к Старикову в Селенгинск высокого худого мужчину? Если да, назовите его имя.

По тому, как Писарев переглянулся с женой, стало ясно: он знал, о ком идет речь. Выждав, Сергей спросил еще раз:

– Так знаете или нет?

Жена Писарева подтолкнула его:

– Ну, говори…

– Знаю, – тихо сказал он.

– Его имя?

– Виленкин Сергей.

– Адрес?

Олег Писарев показал рукой куда-то направо.

– Он живет недалеко, здесь, через дом.

Дуло сам открыл ворота и вышел на улицу, за ним Менюхов, следом муж и жена Писаревы. Пройдя скорым шагом мимо соседнего дома, Сергей вдруг остановился как вкопанный.

Виктор Менюхов проследил за его взглядом и тоже уставился на черное пепелище с закопченной трубой в дальнем углу. Обгоревшие руины дома еще дымились.

– Здесь был дом Виленкина, – сказал подоспевший Писарев.

– Что с ним случилось? – мрачно спросил Менюхов.

– Прошедшей ночью сгорел.

– Сгорел или подожгли? – уточнил Сергей.

– Кто ж его знает… – уклончиво ответил Писарев.

– Люди что говорят?

– Люди говорят – подожгли. Вот ведь какое дело… Серегина мать, его сестра и мальчишка-племяш сгорели живьем, выбежать не успели.

– Где сам Виленкин?

– Я его с неделю не видел.

– А друга его?

– Какого друга?

– Того, что порекомендовали знакомому в Селенгинске.

– Я его в глаза не видел. Серега попросил, я сказал – иди и сам договаривайся.

– Значит, не видел… – Сергей Дуло задумчиво посмотрел себе под ноги, потом вдруг спросил: – Боишься, что и тебя подожгут?

– При чем здесь я?! – взревел Писарев. – Я с Серегой никаких делов не водил!

– Бои-и-ишься… – задумчиво протянул Дуло. – Значит, наказали его. Спалили и дом, и семью.

– Я так не сказал!

– И не надо. Все и так ясно. Теперь выкладывай, как на святой исповеди. За что сожгли семью Виленкина и что у тебя с ним общего?

Писарев сник и, настороженно оглядевшись, тихо сказал:

– Идемте во двор.

Все четверо вернулись назад и зашли за ворота. Дождавшись, пока они затворятся, Сергей Дуло потребовал:

– Говори.

– Дней пять назад Серега ко мне заходил… – Писарев опасливо оглянулся и стал говорить тише: – Не один…

– С Григорием Мелешко?

– С ним.

– Зачем?

– Мы выпивали.

– Ну и?..

– Начали разговаривать.

Дуло нетерпеливо взмахнул рукой.

– Ну! Ну!

– В общем, сказали они, что дело у них намечается.

– Объяснили, какое?

– Упаси боже!

– Чего ж ты испугался?

Писарев сжался и как будто на глазах уменьшился на два размера.

– Я ж не дурак. Через два дня приисковую машину ограбили, я сразу понял, чьих это рук дело.

– А что, Виленкин – рисковый мужик?

– Обычный лошара. Отсидел три года за драку, да и то замели по случайности. А вот Григорий – тот мужик духовой.

– Где и когда они познакомились?

– Думаю, в зоне. Серега года два как откинулся.

– Никто из них об этом не говорил?

Писарев отрицательно покачал головой:

– Нет.

– Зачем они приходили?

– Котелок попросили, фонарик.

– Дал?

– Куда бы я делся… – Писарев зябко поежился.

– Что еще?

– Два рюкзака.

– Сказали, зачем?

– Не спрашивал. Не любопытный.

– О чем еще говорили?

– Только об этом.

– А потом?

– Допили бутылку, забрали все и ушли.

– В дом к Сергею Виленкину?

– Куда же еще?

– И больше ты их не видел?

– Нет, больше не видел.

Сергей Дуло посмотрел на Виктора Менюхова. Тот поинтересовался:

– Все? Закончили?

– Еще один вопрос… Как думаешь, Олег, кто сжег дом Виленкина?

Писарев молча развел руками. Не получив ответа, Дуло все же спросил:

– Ты думаешь, его так наказали за ограбление приисковой машины?

– За что же еще… – чуть слышно сказал Писарев.

И это был его последний ответ.

Глава 9
Предгорья Хамар-Дабана

Июль 1963 года

Только под утро Ленька отважился встать и подобраться к обезглавленному Митькиному телу. Увидел его раскинутые детские руки, громко всхлипнул и уже не мог сдержать тяжелых рыданий. Усевшись рядом с братом, Ленька завыл и стал бить кулаками землю.

Всю ночь он прятался под кедром. И если бы лежал на земле, а не во мху между корнями, наверняка бы простыл. Ночи в Забайкалье холодные.

На небе посветлело и стали видны очертания горных хребтов. Из тайги донесся тоскливый звериный вопль. Ленька вытер лицо, огляделся. Вытянул онемевшую руку, нащупал ружье и стал медленно подниматься. Первый шаг дался с трудом, затекшие ноги не слушались. Зубы клацали от нестерпимого холода.

Ветер, потянувший откуда-то из тайги, обдал его сыростью, запахом грибов, мха и смолы. Втянув голову в плечи, Ленька взял брата за щиколотки и потащил к шалашу. Проходя мимо Ягуды, скосил глаза и, не останавливаясь, двинулся дальше.

Все вокруг было знакомым: редкие деревца и светлые пятна гольцов, похожих на припавших к земле чудовищ. Там, на гольцах, был их шалаш.

Метров за сто Ленька почуял неладное. Отпустив Митькины ноги, лег рядом с ним. Слушая звуки, глядел в темноту до тех пор, пока не рассвело и не стал виден шалаш. Дальше пополз один, короткими марш-бросками, замирая и пряча голову во время непродолжительных передышек. Чем ближе он подбирался, тем отчетливей понимал: в их шалаше кто-то есть. Поэтому с таким упорством тащил за собой ружье, готовый в любой момент выстрелить.

Приблизившись, нацелился на обшитую лапником рамку, которая служила им дверью, откинул ее в сторону и увидел лежащего ничком мужчину. Выждав пару минут, тихо сказал:

– Эй…

Тот не двинулся.

– Эй! – крикнул Ленька и приготовился нажать на курок.

Незнакомец лежал неподвижно, уткнувшись лицом в лапник. Ленька встал, шагнул в шалаш и ткнул его ружейным стволом. Выждав, схватил за куртку и перевернул на спину. Как только тот откинулся, увидел в его груди охотничий нож. Мертвец обеими руками держался за рукоятку, как будто перед смертью хотел его вытащить. Ленька бросил ружье, присел на корточки, прикрыл ему веки. Потом поднял край рубахи и увидел на мертвом теле характерные бордовые полосы. Оглядев шалаш, заметил в дальнем углу два кожаных пояса. Взяв один, Ленька вынес его на свет. Пояс был сшит из прочной и толстой кожи. Кроме пустых карманов имел застежку, которая затягивалась на теле. В кармашке блеснули несколько золотинок. Сомнений не осталось: мертвец был насуном. Его выследили и убили, когда он заснул.

Ленька вернулся в шалаш, бросил пояс и снова присел рядом с телом. Отцепив мертвые пальцы от рукояти, вдруг увидел на ней буквы: «С.Ф.Т.».

Его будто обдало кипятком. Он сам вырезал эти инициалы два года назад, когда Семен Федулович Тихонов, его отец, купил нож у бывшего зэка. Внезапное осознание того, что к убийству насуна причастен отец, вытеснило из головы все здравые мысли. И только спустя какое-то время Ленька вспомнил, что с месяц назад к ним заходил Ягуда. Они с отцом выпивали, клялись друг другу в мужской дружбе, и отец при Митьке вручил нож Ягуде. Утром, когда мать все рассказала, отец сильно расстроился, однако нож забирать не стал.

Значит, насуна убил Ягуда. Выслеживал ли он его или встретил случайно, неважно. Факт оставался фактом: золото забрал тоже он. Выпотрошил пояса, но взять их не посмел. По ним могли опознать.

Встреть они его раньше, не так близко от шалаша, или не забудь Ягуда отцовский нож, Митька остался бы жить. Эта мысль огнем жгла изнутри. Ленька вернулся к брату, схватился за его щиколотки и, рыдая, потащил к шалашу.

Над горой поднялось солнце и продолжило свое восхождение к полуденной, высшей точке. Ленька сидел возле брата у шалаша и думал, что делать дальше. Больше всего он боялся встречи с отцом. Не знал, как объяснить, почему не уберег младшего брата. Мысленно повторял слова, перебирал варианты, но ни один из них не оправдывал его самого. Ленькина вина была на поверхности, и не было ему никакого оправдания. При воспоминании о матери из его глаз хлынули слезы.

Еще одна мысль терзала Ленькину душу: теперь он сам стал убийцей и по закону должен был отвечать. Вспомнив про Ягуду, подумал, что не по-людски бросать его на растерзание хищникам. Охотничья этика предписывала спрятать тело на время, пока не вернется с подмогой. Эта мысль заставила Леньку возвратиться туда, где остался лежать мертвый Ягуда.

Ягуда лежал на боку. Вокруг него темнела подсохшая кровь. Стащив с мертвеца рюкзак, Ленька полез внутрь. Там, в клетчатой рубашке, которую он видел тысячу раз, был золотой песок. Ягуда ссыпал его в длинные рукава, завязанные снизу узлами.

Чтобы легче было тащить, Ленька снял с него сапоги, взял за ноги и, так же, как Митьку, потащил к шалашу. Рюкзак с золотом, хоть и был тяжелым, тоже забрал с собой. Так, с неподъемным рюкзаком на спине, тащил он взрослого мужика несколько сот метров. До шалаша добрался без сил. Сбросил рюкзак, рухнул на землю и лежал до тех пор, пока не ушли из глаз пульсирующие кровавые точки.

Теперь он точно знал, что нужно делать. Когда пришел в себя, взял нож и полез на гольцы – туда, где гуляли ледяные ветра и царила вечная мерзлота. Пощупал ногой, разгреб мох, добрался до серого льда. В нем, как и предполагал, была широкая щель, заваленная перепревшими ветками. Расчистив ледяную расщелину насколько доставала рука, отправился к ближайшим деревьям и натаскал оттуда лапника.

Настало время для главного.

Сначала он втащил на гольцы Митьку. Он был его братом и погиб безо всякой вины, поэтому его Ленька уложил в ледник первым. С Ягудой было труднее. Тащить пришлось часа полтора. Тело продавило перепревшие ветки и провалилось в ледяную щель глубже, чем Митька, потому что было тяжелым.

С насуном пришлось повозиться. Его труп, как говорили охотники, «дал сок», то есть потек гнойной сукровицей. Ленька вытащил из груди мертвеца нож, затянул у него под мышками насуний пояс, привязал веревку, впрягся и потащил.

Насуна скинул в расщелину, когда наполовину стемнело. Туда же бросил рюкзак с золотом. Постояв на краю, простился с Митькой, немного поплакал. Потом закидал трупы лапником и несколькими слоями мха.

В шалаш Ленька вернулся без сил, упал на лапник и крепко заснул. Но как только показалось солнце, собрал вещи. Определив направление, углубился в коренную тайгу. В тот момент он все для себя решил. Если брат Митька мертв, значит, для родителей умерли оба их сына.

Глава 10
На катере

Полине не составило большого труда договориться с Мохначевым о переносе прогулки на завтра. В обед за их обычным столом старик с легкостью согласился, только, улыбнувшись, заметил:

– Видать, не слишком интересуетесь историей золота Колчака.

– Меня пригласили понаблюдать за погружением батискафов.

– Неужели?! – Старик оживился так, что на его щеках заиграл румянец. – Завидую. По-хорошему вам завидую. И кто же, если не секрет, организовал для вас эту экскурсию?

– Не секрет, – ответила Полина. – Начальник слюдянской полиции.

– Если сам Константин Михайлович, тогда я спокоен.

– Буду находиться под защитой полиции.

– Не в этом дело. Юдин – мощный мужик.

– Давно его знаете?

– Недавно, но слышал много хорошего. – Мохначев восторженно улыбнулся. – И ведь каков красавец: выправка, стать! Все при нем. Можете представить, что он мой ровесник?

– Нет, – бестактно призналась Полина.

– Ему не дашь больше пятидесяти. Спортсмен, охотник, рыбак. Вся жизнь в движении… – Иван Ильич взглянул на часы. – Во сколько вы с ним договорились?

– В два.

– Уже без пяти. Вам нужно поторопиться. Вы, вероятно, пойдете на катере, так что поспешите на пристань.

– Константин Михайлович заберет меня от столовой.

– Тогда – вперед!

Наскоро попрощавшись, Полина подхватилась и побежала к выходу. Там уже стояла легковая машина белого цвета. Из нее вышел майор Юдин и галантно открыл переднюю дверцу.

Когда он сам сел за руль, Полина пристально его оглядела.

– Что? – спросил Константин Михайлович.

– Ничего, – смутилась она.

– Сам знаю, что в кавалеры вам не гожусь, староват, – строго заметил он.

– Ну что вы! Я думала совсем не об этом.

– А о чем?

– Если честно… – Она чуть замешкалась. – Вы не выглядите на свой возраст.

Выехав за территорию санатория, Юдин свернул на дорогу в Слюдянку.

– И кто же вам успел сообщить, что я такой старый? – спросил он после продолжительной паузы.

– Иван Ильич Мохначев. Он сказал, что вы с ним ровесники и немного знакомы.

– Знакомы, чистая правда. Его здесь все знают. Но про возраст он все вам наврал.

– Неужели? – удивилась Полина.

– Точно наврал. Факт.

– Значит, вы намного моложе?

– На целую вечность.

Полина замолчала, полагая, что не стоит уточнять, сколько Юдину лет. Но он сам, улыбаясь, открылся:

– На целых три месяца. В нашем с ним возрасте это целая вечность.

За время разговора автомобиль доехал до Слюдянского порта, который выглядел скромно: всего несколько узких бетонных пирсов. Возле одного был пришвартован небольшой катерок.

– Прошу… – Юдин снова проявил себя как истинный джентльмен – распахнул дверцу и помог Полине выйти из машины. Критически оглядев ее саму и ее сумочку, он вдруг спросил: – Из теплого ничего не взяли с собой?

– Зачем? – удивилась она.

– В море ветрено. Катер пойдет на скорости. Вряд ли вам захочется все время сидеть взаперти. Впрочем, – он благодушно махнул рукой, – что-нибудь придумаем.

И вправду, как только они взошли на борт, для нее тут же нашлась ветровка. Старенькая, но чистая и с капюшоном.

– Теперь можете стоять на ветру сколько угодно, – сказал Константин Михайлович и ушел в капитанскую рубку.

Полина прошла на нос, взялась руками за поручень и сполна насладилась волнующим моментом отрыва от берега. Капитан судна завел двигатель, нос катера взбуровил зеленую воду и, набирая скорость, начал разгонять ее на две стороны. Ветер, показавшийся сначала приятным и легким, окреп, стал хлестать по лицу и трепать волосы. Пришлось натянуть на голову капюшон и достать из сумки солнцезащитные очки, которые, вопреки своему назначению, смогли уберечь глаза от сильного ветра.

– Ну как? – К ней подошел Юдин.

– Здорово! – прокричала она против ветра.

– До места недалеко. По прямой – тридцать пять километров, час пути.

– Батискафы уже плавают?

– Погружаются, – уточнил Константин Михайлович. – Там стоит баржа, на которой базируются два батискафа. Баржу притащил корабль. Его называют буксиром.

– Вы уже там побывали?

– Погружения проходят в акватории Слюдянского района. Я обязан время от времени к ним наведываться.

– Хорошая у вас работа.

– А я завидую Вадиму Егоровичу.

– Кому-кому? – поинтересовалась она.

– Карелину, директору вашего санатория.

– Ах да! У меня плохая память на имена.

– Прекрасная у него работа… – продолжил майор. – Целый день среди хорошеньких женщин и счастливых пенсионеров.

– Пенсионеров там значительно больше, – улыбнулась Полина.

– И все-таки – не жизнь, а настоящая сказка! Уйду в отставку, найду себе что-то похожее. Он же нашел.

– Карелин тоже был полицейским?

– Когда-то я служил под его началом. Между прочим, герой-человек. Имеет несколько орденов.

– Воевал?

– И это было в его жизни. Только иногда и в мирное время приходится рисковать жизнью.

– И он рисковал?

– Еще как! – Юдин склонился к ее уху, чтобы ветер не заглушал его голоса. – Лет десять назад свихнувшийся от водки мужик взял заложников: соседку и ее внучку, девочку лет восьми. Сутки продержал на прицеле, требовал денег и вертолет. Карелин один зашел в дом и собственноручно свернул ему шею.

– Убил? – обескураженно спросила Полина.

– А что еще прикажете делать с таким отморозком?

– Если сумасшедший – лечить.

– Идемте в рубку, здесь очень ветрено.

– Идите, я постою.

Белоснежную баржу с желтой стрелой подъемного крана она заметила издали, но расстояние на воде очень обманчиво – катер шел до нее еще минут двадцать. Рядом с баржей стоял буксир и барражировала надувная лодка с мотором.

Катер пришвартовался к борту, им спустили вертикальную лестницу. Полина пожалела, что приехала в платье, но Юдин поднялся первым.

На палубе их поджидала группа людей в синих комбинезонах. Они по очереди пожали руку Константину Михайловичу и представились ей. Волнуясь, Полина запомнила только одну фамилию – Иванов, и, кажется, этот человек был самым главным.

Один из батискафов уже находился в воде. На поверхности виднелась только его красная крыша. Второй, похожий на маленький вертолет, стоял на палубе баржи.

– Хотите посмотреть аппарат изнутри? – спросил Иванов.

– А можно? – заинтересовалась она.

– Если хотите, можете сходить в погружение.

– Это – нет, – категорически отказалась Полина. – Туда, где глубже полутора метров, я ни ногой.

– Здесь существенно больше.

– Сколько?

– Семьсот.

Услышав это, Полина инстинктивно ухватилась за поручень. В батискаф лезть она отказалась, как будто побоялась, что ее насильно засунут в нем под воду. Однако не преминула заглянуть внутрь сквозь небольшие иллюминаторы.

В батискаф влезли двое мужчин. Его подцепили стрелой подъемного крана и со всеми предосторожностями спустили на поверхность воды.

– Сейчас они будут погружаться на максимальную глубину, – к ней снова подошел Иванов.

– Семьсот метров? – Полина изменилась в лице. Тысячу раз она видела по телевизору подобные сюжеты, но то, что происходило сейчас, на ее глазах, в ее присутствии, тронуло до самых печенок.

– Это как пойдет… – сказал Иванов. – Если хотите, можем пройти к мониторам.

– И будем видеть то же, что и они?

– Да. Но самое интересное будет на дне, а до него нам придется подождать.

– Долго?

Он снова ввернул свою осторожную фразу:

– Это как пойдет.

Полина была готова ждать сколько угодно. Ее охватил зуд естествоиспытателя, пусть даже по другую сторону монитора.

Ждать пришлось долго. Наконец на экране появилась гора камней. К камням потянулась железная лапа.

– Что это? – спросила Полина.

Человек у монитора ответил:

– Манипулятор. Рука подводного аппарата, которой управляет командир батискафа.

Из динамика послышался голос, немного искаженный помехами. Полина не стала прислушиваться, для нее было интереснее наблюдать за тем, что вытворял манипулятор. Он разгреб камни и вытащил из-под них проржавевший металлический предмет. Теперь было видно, что повсюду между камнями валяется множество покореженных рам, балок и чего-то еще.

– Похоже на часть вагонного механизма, – сказал кто-то над ее головой.

Изображение на мониторе чуть покосилось. Из динамика раздался встревоженный голос:

– Нас тянет вниз.

– Бросай эту штуку! – приказал Иванов. – Она слишком тяжелая.

Манипулятор отпустил железяку, картинка с камеры выровнялась и перед глазами возникла наклонная стенка.

Голос из динамика сообщил:

– Здесь повсюду разбросаны фрагменты железнодорожных вагонов. Может, поднять на поверхность то, что полегче?

– В другой раз. Для этого нужна подстраховка, второй батискаф, – сказал Иванов. – Попробуйте подняться вверх по береговому склону.

Картинка на мониторе стала меняться. Стена из камней медленно поползла вниз. А когда снова остановилась, рука манипулятора тронула камни. Они рухнули вниз.

– Назад! – крикнул Иванов. – Там осыпная порода! Это очень опасно! – затем, тронув человека за монитором, спросил: – Координаты зафиксировали?

– Есть координаты, – ответил тот.

– Прекратить погружение!

Кто-то в батискафе взмолился:

– Прошу вас…

– Прекратить погружение!

Все разочарованно отпрянули от экрана. Полина, Юдин и Иванов вышли на палубу. Глядя на воду, Полина тихо сказала:

– Значит, это правда…

– Что именно? – спросил Константин Михайлович.

– Если на дне лежат обломки вагонов, значит, золото Колчака существует?

– И вы туда же! – Юдин в раздражении отвернулся. – Здесь, на берегу, у каждого жителя своя версия и своя карта сокровищ. И все верят в эту ерунду.

Услышав слова Юдина, Иванов вмешался в разговор:

– Это не ерунда.

Полина буквально впилась в него:

– Но как же состав с золотом мог оказаться на такой глубине и так далеко от берега?

Иванов охотно дал объяснения:

– Видите ли… Рельеф дна Байкала похож на большую лестницу с гигантскими пролетами. Первый пролет обрывается сразу у берега. На глубине ста метров – ступенька. Рухнув в воду, вагоны скатились вниз и могли какое-то время оставаться на этой первой ступени. Со временем подводные течения стащили их вниз, на бо́льшую глубину.

Иванова окликнули, и он отошел. Увлеченная рассказом ученого, Полина стала ждать всплытия батискафа. Юдин из вежливости не беспокоил ее. Ближе к вечеру батискаф наконец всплыл, но довольно далеко от баржи. От борта отвалила резиновая лодка с мотором и направилась к глубоководному аппарату. Подцепив его тросом, дотянула до баржи. Подъемный кран поднял его и установил на нижнюю палубу. Когда оба пилота покинули батискаф, Полина с облегчением объявила Юдину:

– Теперь едем в Слюдянку.

Константин Михайлович охотно ее поддержал. Распрощавшись со всеми, кто оставался поблизости, они спустились на катер.

В десять часов вечера катер причалили к Слюдянскому пирсу. Юдин довез Полину до санаторного корпуса и пообещал в ближайшее время продолжить свое шефство.

– Если хотите, в следующий раз можем поехать на остров Ольхон или вертолетом – на пик Черского.

– Думаете, Сергей до тех пор не вернется?

– Вовсе нет! Можем поехать вместе с вашим супругом.

– Если так, я с удовольствием.

Поднимаясь по лестнице, Полина позвонила Сергею. Он был недоступен. Когда она подошла к своему номеру, то увидела, что на дверной ручке висит прозрачный пакет, в котором лежат ватрушки.