Текст книги "Глянец для Золушки (СИ)"

Автор книги: Анна Кирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

Начались летние каникулы. Одноклассники разъехались кто куда: бабушке на деревню, а то и по детским оздоровительным лагерям. Даринка не сумела поехать куда-либо на каникулы, а дедушки и бабушки у неё и в помине не было. За компанию с ней осталась и Галка Еремеева, решившая поддержать горемычную подружку, хотя ей светило нехилое путешествие в лагерь «Лазурный», который многие ребята, из тех, кто там был, нахваливали. Дарина же каждое лето проводила в городе, особо никуда не рвясь, прекрасно, понимая, что никакие поездки за город ей не светят. Как проводить время? Без её внимания не осталась ни одна заброшка в городке, которые Дарина знала все наизусть. Ведь девчонка была предоставлена сама себе. Антонина, её мать, работала на трёх работах, беря иногда с собой для помощи Дарину. Чего только девочке не приходилось делать, помогая маме – таскать ящики с овощами, мыть посуду и полы в кафе, работа всегда была разной. Дарина знала толк деньгам, хорошо зная, какой ценой они достаются её матери. Девочка не роптала, терпела, стиснув зубы, если было трудно. Только Еремеева скрашивала летние летние будни подружке.

Только Еремеева скрашивала летние летние длинные будни своей подружке.

Привычную будничную жизнь Дарины нарушила её мама, решившая поговорить с дочерью о намеченных в их семье переменах.

– Дарина, дорогая моя, – Антонина заламывала собственные руки, не зная, как начать разговор с дочерью. – Ладно, скажу, чего тянуть. Мы с тобой переезжаем.

Новость оказалась для девочки полной неожиданностью. Дарина вначале опешила, а затем через пару минут пришли в себя.

– Кудааааааа? – голос девочки прозвучал слишком громко, настолько ребёнок был ошеломлён новостью, услышанной ею от матери. – А как же наша квартира? – добавила девочка, не ожидавшая подобного шага от родного для неё человека. – Мама, тыыыыыы её продаёшь? А мы куда, где будем жить? Мама, ты подумала об этом?

– Я всё решила и взвесила, – ответила Антонина, радуясь, потому что сумела выгодно пристроить их жильё. – Нет, квартира останется с нами. Я буду сдавать её в аренду. Тем самым у нас будут дополнительные на жизнь деньги. Я решила, что нам с тобой, Дарина, стоит переехать к моей подруге в город Лазоревск.

– Мама, ты уже всё решила? А может, я не хочу, – твердила Дарина, желая переубедить мать отказаться от этой затеи. Ма, туда ехать далеко. Ты же знаешь. Помнишь, как мы с тобой ездили в Лазоревск в прошлом году? Зачем, мам, нам с тобой куда-то сваливать на новое место? Я не хочу. У меня тут друзья, Галка Еремеева. Я же без неё скисну. Ма, пойми.

– Я решила и точка, – тон Антонины был непреклонен. Она не собиралась идти на какие-либо уступки родной дочери, считая, что ей лучше знать, как нужно правильно поступить. Мнения Дарины Тонька Шереметьева в вопросе переезда слушать не хотела. Что тут такого? Да, ей молодой бабе, что была в самом соку, захотелось перемен. В их маленьком городишке она задыхалась, не чувствуя свободы. Всё давило на неё: соседи, работа в кафе, постоянное безденежье. Антонина решила со всем этим покончить, если получится. По крайней мере, она жила надеждой на лучшее. Она рассчитывала, что ей, возможно, в Лазоревске повезёт устроить свою собственную личную жизнь. Да были и другие причины. Захотелось дочку отдать в хорошее учебное заведение, где она могла бы иметь возможность получить хороший аттестат. Школа в их городке Тоньку не устраивало, а хотелось, чтобы у Дарины было хорошее будущее. Сейчас она видела, как смотрит на неё дочь. Синие глаза смотрели на мать недовольно. Синий океан в них так бушевал, что такая реакция ребёнка означало только одно – Дарина не очень рада изменениям в своей жизни.

– Когда нам ехать? – голос девочки звучал спокойно. Дарине удалось привести себя в чувство, что весьма обрадовало её мать.

– Через неделю, примерно, – проговорила Антонина, собиравшаяся теперь привести свои дела в этом городке в порядок, чтобы можно было со спокойной душой, прихватив в охапку дочку и вещи, ехать к новой жизни в город Лазоревск. – Успеешь попрощаться со своими друзьями, дочка, – добавила женщина к вышесказанным ею словам.

– Ма, а ты не передумаешь? – в голосе ребёнка прозвучала последняя надежда, Дарине казалось, что её мать может передумать и не захочет ехать жить в большой город.

– Даринка, тема закрыта, – и иллюзии девочки окончательно развеялись, как белый туман по утрам. Её матушка оказалась упрямой. Впрочем, Дарина и так знала о характетере матери, которая, если что-то решила, потом шла напролом, не думая в дальнейшем о последствиях.

– А как же школа?

– Этот вопрос тоже решён, Дарина! – мать отвечала девочке коротко и быстро, не намереваясь дальше обсуждать с дочерью эту тему. Антонина искоса посмотрела на дочь и негромко проговорила. – Я уже забрала твои документы, на новом месте пойдёшь учиться в новую школу. Думаю, что тебе там понравиться, – и вышла из детской, не позволив Дарине вставить хоть одно слово.

– Ага. Сама захотела, а меня поставила перед фактом, – проговорила недовольная девочка, бурча про себя, как старушка.

– И чо, твоя маманс никак не передумает? – спрашивала Дарину Галка Еремеева, расстроенная скорым отъездом подружки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Неа.

– И как мы с тобой теперь будем дружить? – Галчонок не знала, что делать.

– Письма писать, звонить будем друг другу. Я думаю, что на новом месте, наверно, будет телефон, – Дарина сама не верила собственным словам, ведь она забыла расспросить у матери, а в какое место они едут жить.

– Тебе не жалко расставаться с нами? – Галка продолжала допрашивать подружку. – А Юрик Аверин, как он будет рад твоему отъезду Дарина. Он же опять станет главным паханом, – и Галка – скакалка рассмеялась над собственной шуткой.

– И будет расхаживать, как довольный павлин. Хвоста только не будет хватать, – и Дарина, также звонко смеясь, как и её подружка, показала позу, как это могло бы выглядеть.

– А кто теперь будет нас подговаривать на всякие приколы? – поддержала Даринку Галка. – Некому. Ты же, подружка, наша главная командирша. Я по тебе так буду скучать.

– А я как? Тоже сильно, сильно, – и две девчонки – боевые подруги расчувствовались, обнялись и расцеловались.

– Помни.

– Помни и ты, – просила Дарина подругу и обе дали себе зарок, не забывать друг друга.

Утро! Оно сегодня было прекрасное. Солнце встало на востоке и к девяти часам дня успело подняться на небосводе так высоко, что его яркие лучи осветили маленький город, в котором жила Дарина Шереметьева вместе с матерью. Была середина июля, означавший пик зноя, что мучил жителей городка каждое лето. Деревья стояли в яркой зелёной листве и жизнь вокруг била ключом. Всё дышало жизнью – пели птицы, под кустиками бегали муравьишки, а мухи, как всегда, не давали покоя ни людям, ни животным. Только Волге было всё равно, что происходит вокруг. Ей что зной, что холод, река упрямо несла воды в Каспийское море. Сегодня у Дарины был важный день. Она, наконец, уезжала. Так решила мама, не спрашивая мнения самой девочки.

– А хочу ли я куда ехать? Нет, не хочу. Пусть, мама, сама садиться в автобус и едет, куда хочет. А я не хочу бросать свою любимую школу и друзей. Так и скажу маме об этом. Посмотрим, что она мне на это скажет. Я бойкая девочка и могу быть достаточно упрямой, если захочу, – Дарина наивно полагала, что бегством может решить свои проблемы. Она сидела на своём любимом месте под раскидистым тополем, и эти мысли посещали её умненькую головку одна за другой.

– Я не поеду. Дарина Шереметьева, ты вольная птица, никому не подчиняешься и мама тебе не начальник. Она же просто мама. Я ведь тоже живой человек. У меня тоже есть свобода выбора. Разве не так? Как я оставлю любимую бабушку, кучу дорогих моему сердцу родственников, своих многочисленных тётушек и дядюшек. Неээээт, Даринка, никуда ты не поедешь, – только сказанные вслух мысли Дарины никто не слышал, кроме старого тополя, да глупых птиц, скрывавшихся в еего листве. По поводу родственников девочка немного, конечно, слукавила. Их у них с мамой и в помине не было. Они всегда с ней были вдвоём, после того, как из семьи ушёл отец Дарины.

– Чёрт, что ей захотелось вдруг переехать в соседний город? Мама, меня, зачем за собой тащишь? Что я там потеряла? Я убегу.

Дарина умела хорошо бегать. Никто из пацанов не был в состоянии её догнать. Она обожала чем-нибудь насолить мальчишкам, а затем им приходилось её догонять. Такой она была, пока не стала среди одноклассников одним из неформальных лидеров. Однажды девочка даже подсыпала в каждый унитаз в мужском туалете полкило извёстки. Что там началось? Это был смех и грех. А потом Дарине пришлось бежать, когда все поняли, кто сотворил шутку с унитазами. У неё была нескучная весёлая жизнь в родном городке. А теперь по прихоти матери приходилось уезжать.

– Нет, я точно не поеду, и пусть мама делает, со мной что хочет. Я всё равно убегу.

– Даааариииинааа, – девочка услышала крик мамы. – Где ты, негодница? Нам пора уезжать! Я уже собрала твои вещи. И не думай, что я на тебя не найду управы. Всё равно со мной поедешь.

Антонина приближалась к тополю, под которым сидела её дочь. Но девочке не хотелось, чтобы мать её нашла.

– Что надо делать? – Дарина стала искать выход, куда бы ей деться и придумала. – Залезу я на дерево. Там меня мама точно не найдёт, – и девочка лихо забралась на тополь, хорошенько спрятавшись в его зелёной листве так, чтобы мать не могла её обнаружить.

– Где ты, доча, Даринааа? – кричала Антонина во весь голос, уже стоя под секретным деревом дочери. – Я уезжаю и я знаю, что ты слышишь меня. Как хочешь. Я не собираюсь тебя уговаривать. Хочешь, оставайся здесь. Но где ты будешь жить? Дом я уже сдала в аренду. Будешь жить на улице. Я пошла. Вещи собраны. Надо будет, догонишь меня. А нет, живи, как знаешь, – Антонине уже порядком надоело каждый день уговаривать собственного ребёнка решиться на отъезд, прекрасно понимая в кого, она пошла собственным упрямством, конечно, в неё саму. Но женщина всё же понадеялась на благоразумность дочери, считая, что она передумает и отправиться вслед за ней на местный автовокзал. Билеты на автобус были уже куплены, вещи упакованы в два больших чемодана, а более крупные были давно отправлены в Лазоревск контейнером. Назад ходу уже не было. Антонина не собиралась сдавать назад, как того хотела дочь. И она уже приготовилась уйти, чтобы величаво покинуть место пребывания дочери в данный момент, как услышала откуда-то сверху её голос.

– Мамочка, мамулечка, куда ты? – крикнула Дарина, спрыгнув с дерева.

Ветер со всей силы развевал её волосы в разные стороны, что из-за этого подростку из-за них сложно было видеть родительницу.

– Мамаааааа, стоять. Ты уходишь и бросаешь меня? – тон голоса Дарины звучал так, будто она матери выносила, как судья, смертный приговор.

Антонина услышала дочь, повернувшись полным корпусом своего величавого тела в её сторону.

– Да, Дарина, бросаю. А что мне с тобой делать? Не силком же гнать тебя в автобус. Ты уже взрослая и сама разберёшься, а хочется ли тебе куда-либо ехать.

И маманса девочки засеменила в сторону автобусной остановки. Дарина не понимала, неужели матушка её бросает, и совесть её совсем не мучает.

– Маааааааа, – крикнула Дарина вслед Антонине, уперев руки в бока. – Ты не передумаешь?

– Неааааа, – услышали ушки подростка слова, что донеслись до неё. – Останешься, соседский Шарик тебя приютит. Будете с ним на пару делить его будку. А я, Дарина, поехала. Ты, как знаешь. Заставлять не буду.

– Вот это номер? – подумала девочка и стала думать, а что ей всё – таки делать – ехать или остаться.

Дарина знала, бывало так, что она иногда немного тормозила, совсем немного, когда ей нужно было о чём – то хорошенько подумать, как сейчас. Она находилась в прострации минут десять.

– Боженьки, – взмолилась девочка к небу, протягивая вверх руки. – Надо догонять, автобус ведь уезжает и мама, наверно, в него уже села с моими вещами. Пёсик Шарик, конечно, мог бы стать для меня хорошим соседом по будке. Ведь он меня обожает и, наверно, поделился бы со мной своей косточкой, но я же человек. Нет, я хочу с мамой. Поразительно, оставила свою дочь и собралась уезжать. Что же ты, мама, делаешь? Я не хочу оставаться без тебя. Мама, я бегу.

Дарина ловко спрыгнула с дерева и побежала, что есть мочи, догонять автобус, который ехал, конечно, быстрее, чем могла бежать Дарина. Но дорога шла от городка несколькими кругами, пока она выходила на центральную трассу. Девочка же бежала к автобусу напрямик, который несколько раз останавливался перед тем, как выехать на трассу, успевая подбирать опоздавших пассажиров. Она успела и вылетела пулей перед автобусом, когда он уже трогался с места. Размахивая в разные стороны руками, девочка дала понять водителю, что она тоже опоздавший пассажир. Перед ней открылась большая дверь и Дарина зашла внутрь салона, где в конце на последнем месте сидела её мама, в ожидании неё, ехидно и мило улыбаясь.

– Я знала, Дарина, что ты успеешь, – сказала Антонина, весело подмигнув дочери своим левым глазом. – Садись, поехали. Я собрала все твои вещи, Дарина, – продолжила говорить мать девочки, как ни в чём не бывало. – Я знала, что твоя душа поэта не выдержит, и ты успеешь вовремя. Как я тебя сделала?

Тонька видела хмурый недовольный вид подростка и всё – таки продолжала подкалывать дочь, пока они ехали в автобусе.

– Ну, давай, скажи, что я права, Дарина? Умная у тебя мама? Чего сидишь рядом со мной, как недовольный енот? Давай, встряхнись. Мы едем в новую жизнь. Е – хо. Радуйся, дитёнок. Там новая школа, новые друзья.

– Мама, обязательно было уезжать? Может, я не хочу в новую школу? Ты обо всём уже договорилась со своей подружкой, Светкой? Да? Ты говорила, что она директор, какой – то городской школы? И ты хочешь меня туда засунуть, мама? Зачем? Где мы будем жить? Ты сдала в аренду наш дом.

– Ох, ох, кипишь, как кастрюля, Дарина. Много слов. Остынь. Я думаю, о твоём будущем и хочу, чтобы ты училась в самой лучшей школе города, в который мы с тобой едем. Да, вначале будем трудно, потому на первых порах поживём у тёти Светы. Тем более она моя подруга.

Глава 5

Через несколько дней в жизни Руслана Елисеева происходило главное событие. Ему исполнялось семнадцать ь лет. По случаю такого праздника его родители решили закатить для единственного сына пир на весь мир, разрешив пригласить на вечеринку всех его друзей. Скорее, разрешила мама, знаменитая на весь Лазоревск, главная акула бизнеса сама Оксана Анатольевна Елисеева. А папашке парня как-то было плевать на сына. Александр Петрович не особо любил заниматься воспитанием сына и сиднем сидел в своём кабинете днями и ночами, не желая оттуда выходить. Всё, что ему было нужно, ему доставляла экономка Татьяна Ивановна, дама экстравагантная и весьма худосочная. Приказы хозяина она выполняла, как верная собачонка и Руслан Елисеев об этом знал. Изредка хозяин дома, где проживал парень, покидал свои апартаменты, но такое случалось несколько раз в году. Руслан не считал, что в этой жизни все ему должны. Он привык, так было заведено в их доме, что за него всё должны делать слуги, а он так приложение к дому, любое желание с самого рождения подростка выполнялось. Но было одно но. Руслан не был таким, как о нём думали друзья, его девушка Алина и друзья родителей. Он был другим. Но делал вид для всех, что он Руслан является сыночком богатеньких родителей. Играть на публику парню было не впервой. И такая жизнь слегка опостылела для подростка, но играть роль богатого наследничка надо было, иначе Руслана могли посчитать за изгоя, а подростку не хотелось таковым стать в кругу своих друзей. Когда же Руслан понял, что мир за границами его дома другой, что никто никому ничего не обязан, что люди могут жить не только богато, но и по-другому? Измениться парня заставил его близкий друг – Ваня Савинов, с которым они были дружками с самого детского сада, когда на пару сидели рядом друг с другом на детских горшках. Руслан обожал своего друга. Всюду Ванька сопровождал Руслана во всех его приключениях, вместе на пару они отвечали перед директором школы за все свои выходки, пока Елисеев учился в обычной школе. А потом пошло поехало. Отец Руслана пошёл в гору, а отец Ваньки так и остался работать охранником в магазине. Но Руслан не обращал внимания на социальное положение своего закадычного друга, потому что он об этом не думал. Для него главное был его друг – Ванька Савинов. Пока однажды не случился один казус. Бывало, в последнее время что Ванёк пропадал где-то целыми вечерами. Руслан не мог понять, где ему искать друга, потому что он проваливался, как сквозь землю, пока какой-то случай не помог Елисееву попасть на железку. И там Руслан увидел своего друга, разгружающего вместе с мужиками вагон. Руслан был ошарашен, увидев при таких условиях Ваньку. Он был сильно удивлён, но друг смог заметить Елисеева. Взгляд его говорил о том, что он не доволен приходом Руслана. Елисеев не был гордым парнем и решил Ваньке помочь разгрузить вагон от ящиков, что он и сделал. Оказалось, что за это платят бабки. Но деньги Елисеев отдал Савинову, который не хотел их принимать, так как был очень гордым.

– Не мог сказать, что тебе нужны деньги? – Руслан отчитывал друга, смотревшего на него исподлобья. – Я бы дал.

– Руслан, понимаешь, как сказать, – Ванька решил, что другу нужно объяснить кое-какие прописные истины жизни. – Я тебе друг, но деньги и дружба – вещи разные. Я их у тебя не возьму. Пойми, я должен сам зарабатывать, понимаешь, – так Ванька и не взял из рук Руслана заработанных им денег. Гордый был. Что же понял Руслан? До него дошло, что люди не все живут так, как он. И его друг сумел ему доходчиво эту истину объяснить. Только Руслан научился ещё кое-чему. Перед Ванькой он был всегда настоящим, каким он был на самом деле и Ванька знал об этом. А перед другими людьми Руслан Елисеев играл роль подростка из богатой семьи, которому все обязаны. Так считала и его дорогая сестрица Виолетта, младшая его на несколько лет. Она была той ещё избалованной фифой, заставив мать потратить немалые деньги на её обучение в элитной школе в Англии. Только Руслан не был уверен в том, сумела ли Виолетта там набраться хоть немного ума, потому что она продолжала оставаться идеальной глупой маленькой девочкой, обещавшей в будущем стать красивой блондинкой. В это лето дорогая сестрис всё же решила навестить родные пенаты, как понял Руслан, подходя к воротам родного дома. Виолетта зависла на балконе, осматривая недовольным взглядом окружающую её природу и уличную обстановку. Руслан знал, что сестрёнка терпеть не может Лазоревск, предпочитая жить в Англии, где по её мнению и была настоящая цивилизация. Только за одну эту глупость, Руслан презирал сестрицу, потому что он сам любил свой город. Они с сестрис оба не любили друг друга, но на людях родные брат с сестрой делали вид, что обожают друг друга. Но Виолетту Руслан любил мучить особым образом, называя сестричку её коротким именем Летта, что вызывало у юной девушки дикую истерику, выражаемую в громких криках, раздававшихся по всему дому. Она обожала, когда её называли полным именем – Виолетта и только родной поганец – братец нарушал сие правило.

– Скорая помощь заработала, – подумал о сестре Руслан, слыша её голосовые завывания, подходя уже к парадному входу дома.

– Руслан Александрович, Вы уже в доме? – вылезла откуда-то экономка дома Татьяна Ивановна. – Вам подать ужин в комнату? – задала свой глупый вопрос отцовская служанка.

– Нет, – прозвучал ответ парня. – Накройте в столовой. Где мои родители? – впрочем, Руслан уже знал, какой ответ ему ждать от Татьяны Ивановны и он не заставил себя ждать.

– Вы же знаете, Руслан Александрович, где ваши родители, – служанка замолчала, смотря своим соколиным взглядом на молодого хозяина, ожидая от него новых приказов.

– Ясно, всё понял, – отмахнулся Руслан, зная, что его отец, как всегда, зависает в своём кабинете, а матушка плавает в океане мирового бизнеса. И каждый из них имел привычку ужинать у себя. – А сестрис будет? Татьяна, она давно приехала? Это недоразумение нашей семьи ещё успеет у каждого из нас выпить крови.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Да, молодая хозяйка прибыла сегодня. От ужина отказалась, велела, как и ваши родители, подавать ей в комнату. Я велю Вам накрыть в малой столовой. Руслан Александрович, я могу идти? – экономка ждала разрешения от молодого хозяина. Её мнение редко спрашивали в этом доме, чаще приказывали. Но молодой хозяин из всех домочадцев дома, по мнению самой Татьяны Ивановны, был наиболее человечным, хоть он и хотел казаться другим.

– Да, конечно, – прозвучал спокойный голос подростка, отправившегося переодеваться к ужину в собственную комнату. Конечно, Руслан никогда не задумывался о том, чтобы узнать, а что о нём думает прислуга. Ему было неинтересно, он просто об этом не думал. Другие мысли занимали его голову. Его интересовали собственные родители, которым до сына не было никакого дела.

– Странная у нас семейка, – думал Руслан по дороге в свою комнату. – Все летают в собственных мирах. Я, отец, мать и Виолетта случайные постояльцы в нашем доме. У нас нет семьи, и никогда не было. Я буду рад, если сеструха уедет в свою любимую Англию. Одним случайным соседом будет меньше, хватает и родителей.

Вечно занятая на фирме мать. Ей ни до кого не было дела – ни до Руслана, ни до отца, ни до Виолетты. Её родной стихией был бизнес, за которым она и была по настоящему замужем, а близкие люди были её семьёй только на бумаге. Руслан злился, потому что его собственная мать так равнодушно относилась к их семье. Порой подросток забывал, а как на самом деле выглядит его отец, потому что мать он иногда мог лицезреть, если она вдруг случайно в своих мыслях вспоминала о существовании своего блудного взрослого и единственного сына. Бывало, что Руслан мог застать Оксану Анатольевну Елисееву за столом на общем семейном ужине, но чаще мальчишке есть приходилось одному. Бесполезно было ожидать появления родителей. Да, Руслан был богат, красив собой, достаточно умён, но бесконечно одинок в душе. Хорошее сочетание качеств, если подумать для молодого парня, просто убийственное. Мысли Руслана так и продолжали кружить вокруг его родителей: «Такова моя судьба – быть брошенным с самого детства, сколько я себя помню, живыми родителями. Отличная у меня была карма при моём рождении, наверно? Я же её получил от Бога. Нужно теперь её отрабатывать». Оказавшись в своей комнате, Руслан отправился в ванную, чтобы смыть с себя накопившуюся на теле и одежде пыль улицы. Затем быстренько переоделся и отправился в малую столовую, где на столе был накрыт ужин для четырёх персон.

– Опять никого нет, – сделал Руслан вывод, когда увидел накрытый ужин на четверых. Здесь за массивным столом могли уместиться более двадцати человек. – А что моя семейка решила спуститься? – поинтересовался Руслан у экономки, что находилась в столовой.

– Ужин готов. Руслан Александрович, Вы же знаете, – обратилась к нему служанка. – В этом доме такие правила. Ужин всегда накрывается на всех членов семьи. Подавать Вам?

– А где все? – поинтересовался подросток у неё, зная заранее, какой ответ услышит. Спросить он решил ради приличия, чтобы экономка не подумала, что ему плевать на родителей.

– Ваш отец у себя в комнате. Вы знаете. А хозяйка в своём кабинете, – с вежливостью ответила ему Татьяна Ивановна.

– И что? Они не спустятся к ужину? – поинтересовался парень. – Они спрашивали обо мне?

– Нет, Руслан Александрович, о Вас не спрашивали. А будут ваши родители ужинать или нет, не знаю. Я велела накрыть, как положено, – отчеканила, как по протоколу, экономка.

– Идите, Татьяна, я сам себя обслужу, – и экономка неслышной походкой исчезла из столовой.

– Всё ясно. Я снова ужинаю один. Как всегда. У нас нет нормальной семьи, – что для Руслана не было тайной.

Вдруг экономка объявилась снова, не спрашивая разрешения у Руслана, стала накладывать еду на тарелки, лежавшие на подносе, явно намереваясь отнести его наверх.

– Кому, Татьяна, вы несёте ужин? Отцу или матери? – спросил экономку строгим голосом парень и добавил тут же. – Понял, как всегда, отцу. Татьяна, давайте, я сам. Идите.

– Но Руслан Александрович, ваш отец просил ужин ему принести мне. Я боюсь, что он будет недоволен.

– Татьяна, не беспокойтесь, он Вам ничего не скажет. Давайте поднос, – и подросток, схватив из руки экономки приготовленный ужин, отправился наверх в кабинет отца.

– Папа, это я Руслан, открой, – стал он стучаться в закрытую дубовую дверь.

В ответ была гробовая тишина, хотя Руслан знал, что отец его хорошо слышит, но снова не желает с ним разговаривать.

– Папа, я принёс тебе ужин, – никто не откликался, но затем минуты через две открылась входная дверь в отцовскую комнату. Александр Петрович, молча, стоял и смотрел на сына, ничего не говоря. Лицо мужчины не выражало каких-либо эмоций. Оно выглядело, как маска покойника. Только глаза говорили о том, что перед Русланом стоит живой человек.

– Папа, можно я зайду? – и, не ожидая ответного приглашения зайти со стороны своего предка, мальчишка вошёл в его комнату.

Положив поднос с тарелками с едой на журнальный столик, Руслан повернулся лицом к отцу. Он же, ничего лучше не придумав, решил снова сесть на своё любимое кресло, что стояло около большого окна. Парня бесило молчание его предка. Ведь Александр Петрович мог говорить, когда хотел, но в разговоре с родным сыном в очередной раз предпочитал снова молчать.

– Па, может, поговорим? Просто так. Сегодня будут показывать хоккейный матч. Сборная будет играть с канадцами. Давай вместе посмотрим? Там будут играть Малкин и Овечкин. Па, скажи хоть что-то? Ты уже молчишь более десяти лет с момента гибели брата? Но почему должен страдать я из-за всего этого? Папа…, но в ответ опять была тишина. Предок и не смотрел в сторону Руслана, уставившись взглядом в телевизор. – Я понял, папа. Всё, как всегда. У меня нет родителей, – и подросток, ничего не добившись, вышел из комнаты отца, хлопнув от злости входной дверью. Он решил выйти на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Вокруг была такая тишина и лёгкий тёплый ветер дул Руслану в лицо. Не погода, а целая идиллия. Сколько он так простоял, Руслан не вёл подсчёт времени, но его обратный путь снова пролегал мимо кабинета отца, из которой он услышал громко раздавшиеся голоса отца и матери. Они о чём-то говорили между собой. Парню стало интересно. Руслан не особо был любитель подслушивать чьи-то разговоры, но в этот раз любопытство пересилило его.

– Александр, ты давно разговаривал с нашим сыном? Ты не забыл, как он выглядит? – услышал взрослый подросток голос матери. Стало ясно, что речь шла о нём. Хотелось уже уйти, как его ноги резко затормозились, когда Рулсан услышал голос отца.

– Сын? Он такой же мой, как и твой.

– Александр, Руслан твой сын. С ним что – то происходит. Разве ты не понимаешь? Поговори с ним.

Подросток не мог понять фразу отца: «Такой же мой, как и твой». Это было интересно.

– О чём они? У нас в семье, что есть какая-то тайна, о которой мне не говорят? – подумал мальчишка, почесав рукой затылок.

Решил послушать дальше разговор родителей между собой, надеясь услышать суть тайны.

– Оксана, поговори с ним сама. Ах, да. Тебе же некогда. Бизнес для тебя на первом месте. Какая из тебя мать. Тебе же тоже плевать на Руслана.

– Аааа, теперь я во всём виновата, Александр? Ты бросил наш семейный бизнес. Кто-то должен был заняться делами в фирме. Да, я взвалила всё на свои плечи. Ты же не хочешь выходить из своей комнаты. Сидишь в ней целыми днями, уставившись в свой чёртов ящик. Тебя же ничего не интересует с того самого момента, как погиб Николя.

– Оксана, имя старшего сына не трогай. Он был моим сыном, и я скорблю по нему. Выйди, не доводи меня до греха.

Голос отца звенел от ярости. Руслан понял, что ему нужно где-то спрятаться, чтобы его не поймали родители. Мальчишка скрылся за колонной, когда секунд через десять из кабинета отца пулей вылетела мать. На ней не было лица. Руслану стало интересно, какую тайну оба родителя от него скрывают.

Вернувшись обратно в столовую, парня ожидал сюрприз. Его мама, неожиданно, решила ужинать в столовой, что было такой редкостью. Руслан и забыл, когда такое событие было в последний раз. Он не смог промолчать.

– Мама решила поужинать со мной? Вот подарок ты для меня сделала. Неожиданно.

– Нам нужно поговорить, сынок,

– Господи! – Руслан удивился. – Моя родительница вспомнила, наконец, о том, что у неё есть сын? Ма, давай ты со мной поужинаешь, а потом поговорим. Пожаааалуйста, – парню не очень хотелось слушать моральных нотаций, с которыми, как он считал, Оксана Анатольевна опоздала, как минимум лет на десять. Перевоспитываться ему точно не хотелось. Парень считал, что уже и так сумел стать само – достаточной личностью.

– Нет, сынок, мы вначале поговорим.

Вот истинное лицо его матушки. Она и за ужином будет оставаться «акулой бизнеса», но не матерью. Даже здесь в столовой нужно поговорить о делах, что Руслана в матери раздражало и злило, но сейчас он решил промолчать.

– Слушаю, мама. Кстати, ты ничего не хочешь мне сказать? Ты от меня ничего не скрываешь?

Нет, Руслан. Что мне от тебя скрывать? – удивилась Оксана Анатольевна странному вопросу сына. Женщина узнавала и не узнавала собственного ребёнка. Вроде, он был тот и не тот. Чёрные короткие вихры на голове парня были аккуратно уложены, а зелёные изумрудные глаза смотрели на Оксану Анатольевну с немым укором.

– Вдруг у тебя какой-нибудь завалялся секрет, мама? – Руслан ждал, как мать выпутается из этой ситуации. Что она ответит, но потом дал ход назад, решив оставить родительницу в покое. – Ладно, что ты хотела мне сказать?

– Сегодня позвонили с полиции, и кое-что о тебе сказали, – но Елисеева не успела поговорить с сыном по душам, потому что безбрежный океан бизнеса снова захватил её в свои тиски, дав знать о себе трелью телефонного звонка.

– Да, слушаю, – ответила она неизвестному для Руслана абоненту. – Вы заключили договор? Татьяна, я буду ужинать наверху, – дала Оксана Анатольевна распоряжение экономке и была такова. Она снова забыла о сыне, как только дела опять напомнили женщине о себе.

– А я надеялся, что матушка просто поговорит со мной и неважно о чём. Я готов был ради беседы с ней по душам быть и хорошим и плохим. Но и маме я ни в каком виде тоже не нужен, – Руслан был расстроен, но затем решил, что не стоит ждать от предков какого-либо внимания, и решил обоих вежливо послать к чёрту, как это было не раз.