Текст книги "Зимний подарок для Елки (СИ)"

Автор книги: Анна Калина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Зимний подарок для Елки
Анна Калина

Рождество 2020

11 талантливых авторов объединились и решили создать для своих читателей Рождественский подарок!

11 замечательных историй, представляющих единую серию: «РОЖДЕСТВЕНСКИЕ БАЙКИ».

1

Бдзень! Бряк! Шмяк! Ёлочные шары по одному выпрыгивали из прорехи в картонной коробке и разлетались по кухне пёстрыми стеклянными осколками. Ляп! Пропел мне на прощание самый любимый, лиловый шар с золотыми полосами. Он был со мной с самого моего рождения, каждый год болтался на старой ёлке из серебристого «дождика», рядом с ватным Дедом Морозом. И ёлка, и дед давно перекочевали на помойку, утратив не то что нарядный, а хоть какой– то вид. А шарик держался, и вот… Пропел и помчался вниз, а я стояла и глядела ему вслед, замерев на табурете с коробкой в руках. И какой черт понёс меня на эту табуретку? На эти антресоли? У меня даже ёлки не было, куда бы эту красоту всю повесить.

– Вуф! – заявил из коридора Разбой, бодро виляя мне хвостом.

– Ой, только не начинай! – беззлобно огрызнулась я.

А потом, вздыхая, причитая и чертыхаясь, начала спуск с табуретки. И тут нужно было проявить немалую ловкость, чтобы ненароком не стать йогом, наступив на россыпь острых стекляшек. Когда я со зверским видом сметала осколки со всех укромных уголков кухни, на столе принялся жужжать телефон. И вот чувство у меня было такое, как у Винни Пуха про пчёлок. «Это «ж-ж» неспроста».

– Добрый вечер, Елена Павловна? – бодро заявили мне из трубки голосом какой-то девицы.

– Это я, вечер добрый, – насторожённо выдохнула я, предчувствуя, что дальнейший разговор меня не устроит.

Как почувствовала? А когда это мне везло?

 – Я по поводу заказа иллюстраций для детской книги.

– Слушаю, – ещё тише выдохнула я.

– Наша компания вынуждена заморозить текущий проект, – пропела в трубку девица. – В ваших услугах мы больше не нуждаемся. Простите за отнятое время.

– Что? А почему? А….

– Я не осведомлена о причинах отказа, – так же, не меняя тона, заявили мне и…

И отключились, не дав мне даже опомниться. Я так и стояла в центре кухни с веником в одной руке и мобильником в другой. Тонкая душевная организация художника не позволяла мне употребить в речи крепкий русский мат, но рабоче-крестьянское происхождение требовало вербальной разрядки. Ведь это же! Это!

– Да это гадство какое-то! – рявкнула я в пространство, отшвыривая веник.

Разбой осторожно заглянул в кухню, проследил за летящим в угол веником и отступил в глубину квартиры, пережидать мой гневный припадок под диваном. Как он туда забирался при своих габаритах, я не понимала, но именно там пёс отсиживался в тревожные моменты жизни.

Я устало присела на ту самую табуретку, что всё ещё стояла под распахнутыми антресолями. И задумалась. Нет, срыв заказов у меня случался и ранее. Но самым обидным было то, что я из кожи вон лезла, пытаясь быстрее закончить макет проекта, чтобы получить аванс. Две недели перед компьютером на диете из чипсов и газировки. И что я получила? Правильно – изжогу!

Вы спросите, как это такая взрослая тетка – и живёт без «подкожного жирка» в виде заначки? А я и не жила. Я откладывала деньги на чёрный день, но этих чёрных дней без работы у меня в году выпало столько, что последней надеждой не сдохнуть от голода был именно этот заказ, который мне так радостно помахал на прощание ручкой. Пока я вздыхала, Разбой всё же просочился на кухню, положил голову мне на колени и ободряюще задышал, свесив набок язык.

– Вот и всё, дружище, раньше я с тобой колбасой делилась, – вздохнула я, почесав пса за ухом, – настало время отдавать долги. Будем жрать твой «Royal Canin» на двоих. Благо пачка у нас большая. Надолго хватит. А там весна… одуванчики, первые листочки…

Пёс с сомнением посмотрел на меня, но спорить не стал. Ну и правильно. Мы с Разбойчиком ещё пару раз вздохнули и поплелись в коридор, собираться на прогулку.

Внешний мир встретил нас морозным воздухом и блеском огней. Город отчаянно готовился к череде зимних попоек, а посему каждый магазинчик, ресторанчик или ларёк считали своим долгом обмотаться гирляндами по самое дальше некуда.

Снег блестел от света фонарей, искрился и сверкал, скрипел под ногами и мягко осыпался с пушистых еловых веток. Парк сейчас походил на иллюстрацию новогодней сказки, весь укутанный в белое, подсвеченный желтоватым светом фонарей и луны. Я поплотнее закуталась в шарф и пошагала следом за бесновавшимся в сугробах псом. Хулиганов я не боялась, так как мой питомец, лохматостью походивший на медведя, а ростом на телёнка, отбивал у прохожих всё желание заводить со мной беседы. В парке мы с Разбоем были единственными гуляющими, так что, воровато осмотревшись, я сделала то, о чём мечтала с того самого дня, как начались снегопады. Рухнула в пышный сугроб и принялась рисовать на снегу «ангела», глядя в сверкающее звёздами небо. Хорошо… хоть и холодно.

– Вставай, Ёлка, почки простудишь, – произнёс кто-то со вздохом.

Я подскочила, воровато оглядываясь, словно меня застукали на ковырянии в носу на брачной церемонии. «Ёлкой» я представлялась не каждому, а только людям, которым симпатизировала. А если быть точнее, то так звали меня только друзья да бабушка с мамой.

Огляделась, прищурилась, привычка порожденная усиленным вглядыванием в монитор. Надо мной, позолоченный светом фонаря, стоял мужчина, засунув руки в карманы куртки. Присмотревшись, я узнала в прохожем своего соседа Олега, жившего на два этажа выше надо мной.

– Ой, привет, Олег, – прокряхтела я, вставая из сугроба.

От моих слов мужчина переменился в лице и даже подался вперёд, словно не ожидал от меня такой реакции.

– Ты меня видишь? – осипшим голосом уточнил Олег.

– В смысле? – так же ошарашенно уточнила я, едва не садясь в примятый снег. – Ты это о чём?

Вот именно с таких диалогов и начинаются «развесёлые» приключения у героев фэнтези. А я ой как не люблю фэнтези. И замерзающая от налипшего на штаны снега пятая точка моего тела предвидела крупные неприятности для всего организма.

– В том смысле, что я умер, – произнёс Олег и, помедлив, выдохнул: – Кажется.

В сугроб я всё же села. Была тут же обласкана и облизана подлетевшим ко мне Разбоем. А Олег продолжал сверлить меня задумчивым взглядом. И любой другой на моём месте давно бы уже подумал о том, что мозги его склеились и оплавились, рождая слуховые и зрительные галлюцинации. Но только не я.

– Тут показаться не может, – выдохнула я, – или ты умер, или нет… Или дурь была слишком забористой.

А Олег в ответ только хмыкнул и протянул ко мне руку, пытаясь коснуться ею моей щеки. Пальцы приблизились к лицу вплотную, обдали кожу знакомым с детства холодом и прошли сквозь мой череп навылет.

– Не кажется, – торопливо заключила я и поднялась на ноги, – точно умер.

– Но ты же меня видишь, – продолжал удивляться Олег, – и не боишься. Это как?

– Как медиум я тебя вижу. Как медиум и не боюсь. Всё, пошли домой, – вздохнула я и заорала: – Разбой, выкапывайся, домой идём!

Лохматая, печальная морда вынырнула из снега, жалобно заурчала и нырнула обратно. Потом появился хвост, который, словно перископ пополз в нашу с Олегом сторону. Нечего мне тут под фонарями стоять и болтать самой с собой. Другие же люди Олега не видят, так что выгляжу я сейчас как тихопомешанная. Безобидная, но привлекающая внимание. А привлекать внимание к своим способностям меня отучили ещё в далёком детстве.

– Значит, ты медиум… – протянул Олег, шагая рядом со мной в направлении дома. – Круто.

Я только глубже засунула руки в карманы пуховика и кивнула. Такие моменты в моей жизни случались время от времени, ведь как ни прячься, призраки, если им припекло, найдут тебя и будут донимать до тех пор, пока ты им не поможешь. Я научилась равнодушно относиться к таким событиям, но сегодня с трудом сдерживала эмоции.

А всё потому, что Олег мне нравился. Мы недолго были знакомы, но успели сдружиться, обнаружив тысячу и одну тему для долгих бесед. Общались мы чаще всего рано утром, пока я гуляла с псом, а мужчина разминался перед пробежкой. Шутили и подначивали друг друга, пока шагали с прогулки домой, благо от парка до дома шагать приходилось прилично.

Ничего не значивший для него флирт и отдушина для меня, не избалованной мужским вниманием. Я любила наши встречи, весёлые беседы и подначки. Порой они и надрывный скулёж Разбоя были тем единственным, что заставляло меня встать с постели в моменты беспощадной хандры. И теперь я шла по улице рядом с бестелесным духом этого человека. Испытывая горечь утраты и при этом запрещая себе даже думать о том, что могло бы быть между нами.

Ничего бы быть не могло хотя бы потому, что рядом с Олегом вечно крутились длинноногие «фитоняшки», пока я отсиживала зад перед компьютером и если и могла отжаться, то только от стены. А во-вторых… мои комплексы так прочно и надёжно засели в моём мозгу, что я просто боялась подпустить к себе хоть кого-то. Боялась быть отвергнутой из-за дара, боялась, что меня обзовут ненормальной и исчезнут в канун Нового Года, как уже было однажды. Потому я активно скрывала свой дар. Потому лишь флирт. Потому только «могло бы быть». А теперь уже не будет в любом случае.

– А вот теперь можешь всё рассказать, – сообщила я Олегу, когда за нами захлопнулась дверь моей квартиры, – с толком, с расстановкой.

– А я ничего не помню, – пожал плечами парень, – как отрезало.

– Так не бывает, – тряхнула я головой, убирая чёлку с глаз.

С тоской глянула на свой неизменный наряд, в котором ходила гулять с собакой не один год. Я фрилансер, а поэтому в большом количестве одежды не нуждаюсь. А ещё не очень люблю ходить по магазинам и выбирать шмотки. Вся моя одежда отличается практичностью и не отличается оригинальностью. Удобный пуховик, цвета «немаркий», не менее удобный спортивный костюм с характеристикой «теплый» и ботинки «не промокают». Под всем этим скрывалась самая обычная девица тридцати двух лет от роду, с русыми волосами и невнятным цветом глаз.

На фоне Олега я выглядела ещё невнятнее, чем обычно, а он (Олег) был бесподобен даже мёртвым. Высокий, статный, с широкими плечами и мышцами, в меру развитыми по всему телу (я так думала), без лишнего «нагромождения» массы. Скорее, поджарый и крепкий, чем качок. Светловолосый, загорелый, синеглазый. Спортсмен-боксёр, красавец… в том, что отличник, – не уверена.

– Я и вправду ничего толком не помню, – вздохнул Олег и поплёлся за мной в кухню. – Просто вышел из кабинета в офисе, и всё заволокло тьмой. А потом я открыл глаза и вижу, что стою по центру улицы, а вокруг люди ходят. И тут мужик идёт прямо на меня и проходит сквозь. Понимаешь? Сквозь меня! Я думал, у меня кукушка слетела!

Пока Олег тараторил, я поставила на плиту чайник и подсыпала в миску Разбою корма. И усиленно старалась не думать, что где-то в какой-то канаве лежит бездыханное тело Олега. Это работа, Елена Павловна. Твоя набившая оскомину работа. Сколько их, таких вот растерянных, побывало на этой кухне? Ничего личного!

 – Что дальше? – уточнила я, оборачиваясь.

В душе всё же удалось пробудить тот привычный холод, который помогал выдержать душевные излияния умерших. Сейчас это был мой единственный щит от мук душевных.

– Дальше я домой пошёл, – пожал плечами Олег, – Но меня тупо никто не видел. Я и орал, и рожи строил… Я сквозь дверь в свою квартиру зашёл! Лена…

Он сидел, ссутулившись, на табуретке и смотрел на меня такими потерянными глазами, что я едва не разрыдалась. И ведь не утешишь его, не обнимешь, не скажешь, что всё будет хорошо. Потому что хорошо не будет! Ну, какое «хорошо» может быть в такой дикой ситуации? Максимальное – это вечный покой. Если повезёт.

– Олежка, – я присела на корточки возле табуретки, пытаясь заглянуть мужчине в глаза, – я обязательно тебе помогу. Я тебя одного с этим всем не оставлю. Ты только не паникуй.

Олег устало растёр лицо ладонями и вздохнул. Попытался улыбнуться даже. У него была очень красивая улыбка. Светлая и чистая, как у ребенка…

– Все же ты необыкновенная, – выдохнул призрак, глядя мне в глаза, – удивительный человечек… Одна на миллион.

Его слова как всегда обласкали мою одинокую душу. Даже это привычное «человечек» из его уст звучало тепло и ласково. И не хотелось отводить глаза, хотелось заявить, что даже таким, полупрозрачным и не осязаемым он мне дорог. И что я понятия не имею, как смогу просыпаться по утрам, зная, что в парк я пошагаю только в компании пса… Только вот это неизбежно… У меня и раньше не было шанса, а теперь нет даже его намека… Засвистел чайник, и пришлось отвлечься на заваривание чая.

– Только если я умер, то почему не ушёл туда? – уточнили у меня, ткнув пальцем в потолок.

Голос призрака звучал глухо, словно его горло сдавила судорога.

– Мало ли почему, – вздохнула я. – потрясение слишком сильное, выброс негатива. Смерть насильственная.

От всего перечисленного мне самой сделалось дурно, и я поспешно выдохнула:

– Дело незавершённое…

Олег глянул на меня очень странно, слишком задумчиво и… печально. Вся его переменившаяся поза, мимика, взгляд, все буквально кричало, что он хотел что-то мне сказать. Даже губы у него на миг дрогнули, словно призрак решился открыть мне страшную тайну. Всего миг и в его мутном взгляде отразилось столько боли и отчаяния… но потом это все исчезло, спрятав от меня бурю чувств заблудшей души.

– Нет у меня таких дел, – ответил Олег.

Устало и слишком как-то равнодушно.

– Ясно.

Кивнула я и выдернула пакетик чая из чашки. Их у меня (пакетиков) осталось только три на неопределённый срок. Так что я бережно отложила размокшую заварку в блюдце. Ещё на три раза пойдёт, потом буду пить кипяток со вкусом кипятка. О том, что я буду делать, когда пойдут «письма счастья» от коммунальщиков, я старалась не думать.

Хоть я и стояла спиной к Олегу, он всё равно мои манипуляции засёк. Как? Понятия не имею, но призраки вообще народ догадливый и наблюдательный. Меня это в них всегда бесило. А Олег, поразмыслив, встал с табурета и подошёл к холодильнику. Постоял возле него, а потом сунул туда голову. Зря он. Я сама туда редко заглядываю… там даже мышки повешенной нет.

– Ель, – выныривая из царства холода и пустоты, изрёк Олег, – я понимаю, что минимализм нынче в моде, но одна морковка и сироп от кашля – это уже недобор. Честно.

– Согласна, – кивнула я, – завтра как раз собиралась за продуктами. Всё времени нет.

Олег кивнул и очень красноречиво посмотрел на меня, на раскисший пакетик чая, на пустую сахарницу. Я молча умирала от стыда, понимая, что всё вокруг меня не говорило, оно вопило о том, что я едва свожу концы с концами. А единственная роскошь в доме – это линяющая дворняга.

– Врёшь, – сложив руки на груди, заявил призрак.

– У меня временные финансовые трудности, – скопировав позу собеседника, заявила я.

– Насколько временные?

В образовавшейся паузе стало слышно, как Разбой увлечённо хрустит своим кормом. Чавкая, хлюпая и сопя в миску. И от этих звуков мне отчаянно захотелось есть. Сестрицу той самой морковки, которая усыхала в холодильнике, я как раз прикончила перед компьютером за час до злосчастного звонка по телефону. И теперь её останки печально болтались в моём полупустом желудке. И он (желудок), был крайне недоволен этим фактом, о чём и решил заявить всем собравшимся на кухне. Громкое урчание слишком отчетливо прозвучало в вечерней тишине квартиры.

– У меня затяжной творческий кризис, – выдохнула я и села на свободный табурет.

Олег только головой покачал. Его поведение стало прежним. Передо мной был привычный мне мужчина, с уверенными жестами и сосредоточенным взглядом. Олег еще немного постоял на кухне , а потом пошагал прочь. Из прихожей донёсся его голос:

– Пошли, Елена Павловна

– Куда? – не поняла я.

– В гости, – возвращаясь, заявили мне.

Ничего не понимая, я вышла в коридор, потом следом за Олегом, просочившимся в двери, вышла на лестничную клетку. Олег молча пошагал вверх по лестнице, совершенно игнорируя мои вопросительные взгляды. Разбой радостно шагал за нами, обнюхивая ступени подъезда.

– Ключи в щели над дверью, – спокойно заявили мне.

– И зачем мы сюда пришли? – надувшись, уточнила я.

– За чаем, – ехидно ответили мне и кивнули на дверь.

Я поднялась на цыпочки, распластавшись на двери, пока не нашарила пальцами крохотный зазор между стеной и дверным наличником. Оттуда торчало крохотное колечко от ключей. В квартире фосфоресцирующий в темноте призрак тыкал рукой то в один, то в другой выключатель, которые я потом нажимала, освещая свой путь от прихожей до гостиной.

– В шкафу, на нижней полке, лежит лыжная куртка, – командовал призрак, зависнув у распахнутого гардероба.

– А там чай? – угрюмо уточнила я.

– Ель, это моя последняя воля, – угрюмо сообщили мне, – полезай за курткой.

Я порылась в аккуратных стопках одежды, выдёргивая из неё теплый пуховик с салатовыми полосками. Что я искала, представлялось мне с трудом. В кармане что-то шелестело.

– Открой-ка. Возьми сколько нужно, – настаивал призрак, – мне они не нужны.

Под требовательным взглядом Олега я это всё достала и развернула. Заглянула. Выругалась и завернула обратно.

– Я что? Я… да не нужны мне твои деньги! – рявкнула я, вскакивая на ноги, – совсем дурак?

– Не дурак, – покачал головой призрак, – а тебе есть нечего. Бери!

Я показательно завернула пакет поплотнее и ввинтила туда, откуда выдернула. Олег закатил глаза и что-то одними губами произнёс в потолок. Потом опять глянул на меня:

– Не хочешь так брать, возьми в уплату за помощь, – пожал он плечами, – ты же обещала помочь. А остаток потратим на…

Я поняла, какое слово Олег не стал произносить, и пыл мой тут же угас.

– Я бы тебе и так помогла, – шепнула я.

– Вот и чудесно, а я за просто так договариваться не привык. Ёлочка, – шепнул Олег и присел рядом со мной на корточки, – ты самый светлый человечек, которого я когда-либо встречал. Я просто хочу тебе немного помочь… хоть напоследок.

Зачем он так со мной? От его взгляда и тона мне отчаянно захотелось упасть на пол и рыдать ночи напролёт, пока силы не иссякнут. От этого его «напоследок» отчаянно закололо в груди, словно туда вогнали нож. Я молча зажала пакет с деньгами под мышкой и вздохнула. Я не буду сейчас спорить с Олегом. Ни к чему это всё, когда в его жизни уже нет шанса для радости.

2

***

– Девушка, я вам ещё раз повторяю, – устало ответил мне полицейский в дежурном отделении, – заявление о розыске подают только родственники.

Я это и без полиции знала, просто что мне делать, если Олег сирота? Нет у него близкой родни в городе. А та, что осталась, живёт у черта на рогах и жизнью Олега не озабочена.

– Скажи ему, что ты моя невеста, – шепнул мне на ухо Олег.

Я только нервно дернула плечом, отгоняя призрака как назойливую муху. Пускай я и надела для маскировки гарнитуру на ухо, но даже так, мой ответ в никуда прозвучал бы странно.

– Я невеста, – буркнула я.

– Невеста – не жена, – ответствовали мне.

Перед моим носом весело сверкали разноцветные гирлянды и два пластиковых шарика. На столе дежурного торчала дешёвенькая ёлочка из супермаркета. В глазах мужчины была такая тоска и нежелание работать, что дальнейшая беседа была бессмысленна.

– По прошествии трёх дней приходите, – вздохнул дежурный, а потом, помолчав, добавил: – Видал я таких пропавших. Вечером с цветами явится, когда проспится после корпоратива.

– Не расстраивайся, – утешал меня Олег, когда мы шагали по улице. – До праздника всего ничего осталось.

Я и не расстраивалась. Просто ожидала, что в отделении милиции встречу своего старого знакомого. При первой нашей встрече он хотел мне перевозку из дурдома вызвать, а потом сам в гости заходил, про людей пропавших спрашивал. Но этот надёжный человек уехал в отпуск. На звонки не отвечал и радовался жизни.

– В офис можно, – произнёс задумчиво Олег, – там можно будет растормошить подчиненных. Парочка заявлений в полицию, и меня начнут искать. У нас сегодня рабочий день.

Для недавно почившего с миром, он выглядел довольно таки бодро. Возможно, вчерашняя ночь, проведенная в раздумьях, помогла парню смириться со своей участью? Самообладание Олега меня восхищало, как, впрочем, и раньше. Он всегда был сильной личностью, умеющим увлечь и повести за собой. Таких мужчин часто в романах прописывают, таких, с которыми рядом спокойно и надёжно… могло бы быть.

– Или хоть ясно станет, куда ты вчера подевался, – вздохнула я.

– Схема та же… ты – невеста, – заявил мне Олег и улыбнулся.

Я с сомнением глянула на призрака, но вслух высказывать возражения не стала. В моём затрапезном виде я могла представиться разве что домработницей Олега, но никак не невестой. Хоть я и встречала мужчину только в спортивных костюмах, но даже они навскидку стоили столько, сколько весь мой гардероб скопом.

Шмыгая носом, я поплелась к автобусной остановке, к таким же унылым пассажирам, синими сосульками торчавшим из сугробов вокруг хлипкого навесика. Судя по лицам окружающих, автобус не особенно спешил по наши души. Олег, со своим синеватым свечением, тоже уже почти не выделялся.

– Ель, – посмотрели на меня с укором, – экономность для девушки похвальна, но вызови такси.

Ах да! Я же теперь не нищеброд! Олег ещё немножко мне поулыбался и по памяти продиктовал телефон одного из такси. Спустя тридцать минут мы всё же добрались до офиса в центре города. Блеск, шик и всё те же гирлянды.

– Нравится? – с усмешкой спросили у меня.

Ну, что вам сказать. Я боюсь роскошных зданий и дорогих интерьеров. И так не отличаясь грацией, там я окончательно теряю связь с гравитацией и остатками мыслительного процесса. Заикаюсь, спотыкаюсь, несу чушь. Короче, типичный пролетарий. И заходить вот в это вот царство стекла и бетона мне очень не хотелось. От слова совсем.

– Масштабно, – кивнула я, – а с лестницы меня не спустят?

– Ель, у нас в стране демократия.

– Такой большой, а веришь в сказки? – съязвила я.

Наши с Олегом прения были остановлены последующими событиями. У меня челюсть отвисла сразу, а вот Олег даже сумел произнести сложную словесную конструкцию нецензурного содержания. Честно, это самое малое, что он мог сказать, увидев себя выходящим из здания.

Да. В нашу сторону с совершенно беззаботным видом шагал Олег. Живой и здоровый, увлечённо о чём-то беседовавший с каким-то мужиком в костюме.

– Ель, это что за фигня? – выдохнул призрак. – Я же умер?

– Выходит, не до конца умер, – растерянно отозвалась я.

Мужчина с внешностью моего приятеля, попрощался со своим собеседником и пошёл прочь, к авто, припаркованному у здания.

– Напомни, как тебя по отчеству? – не отрывая взгляд от мужчины, уточнила я.

– Витальевич, – рассеянно отозвался призрак.

Я только кивнула, а потом пошагала к двойнику Олега, переходя с быстрого шага на бег.

– Олег Витальевич! – заорала я, размахивая руками.

Мужчина остановился, нехотя повернув голову ко мне. Я сбилась с шага, натолкнувшись на холодный и презрительный взгляд. Манеры, стойка, мимика, всё так разительно отличалось от того, к чему я привыкла, что на миг мне показалось, что передо мной другой человек.

– Слушаю, – холодно обратились ко мне, совершенно чужим голосом.

Нет, тембр остался тот же. Только говорил «незнакомец» иначе, странно растягивая слова, вплетая в знакомые модуляции едва заметные рычащие нотки.

– День добрый, я Маша, – широко улыбаясь, заявила я мужчине, – домработница ваша. Решила узнать, выходить сегодня на работу или нет?

Призрак Олега уже успел подплыть ко мне, зависнув у правого плеча. Незнакомец же повел себя странно. Он зло сверкнул глазами мне за спину, словно точно видел владельца своего тела и оскалился в злобной усмешке.

– Нет, – рыкнул он, – Не нужно, и… ты уволена.

Я молча проследила, как он сел в машину.  Автомобиль заурчал и почти бесшумно двинулся прочь, обдав меня крошкой из смешанного с грязью снега. То, что я сейчас увидела, было и хорошо и плохо одновременно. Хорошо было то, что Олег всё ещё жив. Плохо – то, что сама я в этом безобразии не разберусь.

– Что это было? – ужаснулся Олег, глядя вслед удаляющейся машине.

– Подменыш, – коротко пояснила я и пошагала прочь от офиса.

Под ногами мерзко чавкал снег, смешанный с грязью. Я глянула на часы, прикидывая, когда стоит звонить. Полдень. Это поздно или рано?

***

– Ель, а этот Леонид, он кто?

– Гот.

– А зачем нам гот? – удивился Олег.

– А он ещё и слегка ведьмак, – усмехнулась я и нажала кнопку дверного звонка.

– Слегка?

– Он начинающий, – улыбнулась я призраку, – не волнуйся. Он молодой, да ранний.

А после дверь в квартиру распахнулась, являя миру недоразумение с закрывающей глаза чёрной чёлкой. Леонид не то чтобы был моим другом, но так повелось, что люди его увлечений и такие, как я, рано или поздно пересекаются на жизненном пути. Нас с Леонидом свела работа над одной компьютерной игрой. Я рисовала персонажей, он писал коды к игре. Пару раз мы встретились по работе, Ленька тут же просёк о моём даре и заявил о своём. С тех пор мы иногда общаемся. Чаще я консультирую парня по поводу спиритических сеансов. Реже он меня, если с настырным призраком возникают проблемы. Вот как с Олегом.

– Елена Павловна? – холодно осведомились у меня и, отступив, заявили: – Заходи.

И потопал в комнату, оставив двери нараспашку. А мы зашли. Молча. Я разулась, повесила куртку, попыталась причесать пальцами то гнездо, которое ожидало меня под шапкой. Осознала тщетность своих попыток. Пошла на кухню ставить чайник.

Олег на всю эту «встречу давних знакомых» смотрел потрясённо. И я его понимаю. Это я сижу дома, потому что мне банально тяжко общаться с людьми. Так как я не всегда понимаю сразу, с какими людьми общаюсь. С живыми или мёртвыми? А окружающие подвох видят сразу и начинают от меня шарахаться, когда я с пустотой болтать начинаю. Потому-то я и выбрала для себя работу на дому.

А вот с Леонидом всё по-другому. Не у него с людьми проблемы. А у них с ним. Ну, вы по манере встречать гостей уже всё поняли. Пришла? Угости себя сама, пока он строчку кода дописывает. Или демона вызывает. Тут как попадёшь. Вот так он и за пределами квартиры «мило» общается.

– А он нормальный? – шепнул Олег, оглядываясь на дверь кухни.

– Это ты у меня, потомственного медиума, спрашиваешь? – хихикнула я. – Я про нормальность понятия никакого не имею.

Олег смутился и отплыл к окошку. Как-то слишком много на него свалилось ещё со вчерашней ночи. И только он осознал случившееся, как тут новый поворот. И ещё круче предыдущего. Тут и у меня шестерни в голове заедать начали, представляю, что в мозгу Олега происходит.

Дверь в кухню открылась, являя нам Леонида в чёрной рубашке и джинсах, цеплявшихся за тощее тело парня только чудом. В угасающем свете зимнего дня весело сверкал пирсинг в носу, ушах, брови, выгодно оттеняя чёрную подводку вокруг глаз. Просто парень двадцати двух лет. Лечит или порождает заикание одним своим видом.

– Вот, это Олег, – улыбаясь, кивнула я на притихшего недопризрака, – и ему помощь твоя нужна. У нас, похоже, «подменыш».

– Я это и так понял, ты бы ко мне просто так не пришла,  – буркнул парень и уронил на стол колоду потрёпанных карт, – рассказывай.

И мы рассказали. Всё, что я знала, Олег помнил, и всё, что мы оба с ним видели. Лёня молча слушал, отрешённо глядя в окно сквозь полупрозрачную сущность Олега. Я к задвигонам ведьмака была привычной, потому спокойно пила чай с сухариком, который нашла в хрустальной вазочке на столе. Лёня хоть и странный парень, но гостеприимный… по-своему.

– На «подменыша» похоже, – побарабанив по столу пальцами, заявил Леонид. – Но, вряд ли это дух.

– Почему

Про «подменышей» я знала. Только в моей практике ими становились те, кто умирал клинической смертью и, возвращаясь к жизни, приносил в своём теле ещё одну душу… или сущность. Про то, как изгнать такого подселенца, я знала смутно, так как проводить обряды не имела ни дара, ни желания.

– Это не те «подменыши», которые после реанимации в тело вселяются?– уточнила я.

Леня весь наш разговор глядел неотрывно на Олега, словно видел что-то в его полупрозрачной фигуре. Хотя почему «словно»? Я же в магии не бум– бум, я никого и ничего кроме недавно или давно почивших не вижу. А Леня… про Леонида мне даже думать страшно.

– Из того, что я вижу, совсем не те, – заключил юный ведьмак. –

Миленько. Теперь нам тело Олежки у демона отвоевывать. Просто волшебно!

– А зачем ему мое тело? – удивлялся Олег.

– Чаще с помощью подменыша зомби создаются, – со вздохом выдал ведьмачок.

– Зомби? – выдохнул призрак. – Значит, я всё же труп?

– Не значит, – скривился Леонид, – меньше телевизор смотри и всякую голливудскую муть. Зомби и из живых сделать можно.

Как хорошо всё же, что Леонида машины и цифровые коды интересуют больше мирских забот. Вот его-то знания да в неблагое русло… даже думать не хочу об этом.

– И зачем кому-то делать из меня зомби? – ещё больше удивился Олег.

Я только устало потерла переносицу, стараясь переварить сказанное Ленькой.

– Стоп! – я выставила руку вперед, умоляя ведьмака помолчать, – а может это все же подселенец?

Последние слова я выдохнула с надеждой. Леонид скривился, побарабанил пальцами по столу.

– Тогда он умер, а потом вернулся, – пожал плечами парень, – в любом случае фиговая ситуация. Как не крути, а тело у него отняли. Или магией или после смерти, но дух из него вышвырнуло. Но, я склоняюсь к чарам.

– И зачем кому-то так напрягаться? – пожал плечами Олег, – легче же монтировкой по голове…

– Это вопрос не ко мне, – пожал плечами ведьмак и потянулся к вазочке за сухариком, – вы спросили – я ответил. Я вижу, что магия применялась. Но, странно, что дух твой здесь ошивается.

Последнюю фразу Леонид выдал, увлечённо хрустя сухарём. Совершенно спокойным и будничным тоном.

– Лёнь, а давай ты нам всё расскажешь сразу, – взмолилась я, – как для умалишённых. Простыми словами.

– Простыми? Ок, – пожал плечами парень, – зомбируют человека, чтобы что-то делать заставить. Потом духа назад загоняют, откуда его вызвали. А человек, одержимый, ничего не помнит. Только дух тело не покидает. Он спит в нём, пока демон телом управляет.

– Но Олег не заснул, – сцепляя пальцы рук, шепнула я, – это плохо?

– Не знаю, – отозвался ведьмак, – скорее всего, обряд проводил не мастер. А это: а – полно косяков. Б – неожиданный исход. Демон мог обмануть и призывающего, решив остаться в теле навсегда. Играть с миром теней дурное занятие.

– А душа?

– А душа вскоре потеряет связь с телом и либо исчезнет, либо останется вечным скитальцем, – пожал плечами Леонид, – все просто.

Мы замолчали. Все. Лёнька догрызал сухарик, я допивала чай. Олег молча завис у окна. Какие радужные перспективы нам рисует жизнь. Экзорцизм под грохот салютов и бой курантов – это же так мило и оригинально. Дети поют колядки, а мы руны на снегу рисуем!