Текст книги "Грязный свет. Браво Его Величества"

Автор книги: Анна Ирам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

клубок дыма и, наконец, убрал папку с бумагами в стол.

–Я не могу. – Аратим шутовски развел руками. На лице его блуждала издевательская

ухмылка, которая уже начинала сильно раздражать Его Величество.

–Нет такого слова! – сорвался Користан, резко встал и снова начал мерить шагами

комнату.

–Боюсь, что в данной ситуации, оно имеет место быть. Для полного контроля над

испытуемой я заключил с ней магический договор. Я не имею права нарушить условия,

ибо последствия могут быть весьма плачевными. – Аратим говорил спокойно, увлеченно

наблюдая за тем, как перемещается из стороны в сторону крупная фигура его брата. – Не

нервничай так. Вон уже пятна по лицу пошли.

Користан остановился и в упор посмотрел на обнаглевшего поверенного. Он понимал,

что логичность его поступков неоспорима, а результат оказался на удивление

положительным. Однако не мог принять тот факт, что Аратим постепенно превращается из

верного подданного в основной источник проблем, начинает вести свои игры и не

считается с мнением правителя.

–Значит, как можно скорее выполни все условия этого треклятого договора и избавься от

неё! – Аратим хотел было открыть рот, чтобы возразить, но Користан, предвидя такое

развитие событий, резко прервал его. – Это приказ!

Специальный поверенный сделал вид, что слегка задумался, потер подбородок, искоса

глянул на брата и все-таки решился продолжить спор.

–То есть ты всерьез полагаешь, что для тебя будет лучше, если я расскажу Цесе ди

Гарвин, кто истинный убийца её семьи? Именно сейчас? В тот момент, когда она

находится ближе всего к правящей персоне и ей совершенно нечего терять? Прекрасно.

Пойду, займусь этим. – Молодой человек не спеша встал с насиженного места и

направился к двери, небезосновательно, однако, полагая, что стены этой комнаты он не

покинет еще как минимум час.

Его Величество напряженно следил за действиями брата. В его душе происходила

нешуточная борьба между голосом эгоистичного разума, стремящегося доминировать, и

шепотом совести, которая подсказывала, что стоит все-таки выслушать подробный доклад

Аратима, прежде чем принимать скоропалительные решения.

–Постой… – наконец не выдержал Користан, когда Аратим уже схватился за ручку двери.

На лице специального поверенного на секунду блеснула торжествующая улыбка, которая

мгновением позже была стерта и припудрена налетом обиженной добродетели. – Ты

расскажешь мне все от начала до конца, особенно условия договора. А потом уже будем

решать, что делать.

В полутемной комнате, среди многочисленных книг и папок с бумагами, драпированных

кресел и тлеющих углей в резном камине, сухой доклад быстро превратился в

доверительную беседу между братьями. Эти двое давно уже понимали, что вовсе не

внешний комфорт и обилие благ цивилизации создает уют и тепло, а редкое для их

окружения доверие и понимание. Позже к неспешной беседе присоединился еще один

немаловажный компонент для задушевных разговоров – сливовая водка. Согретая кровь

текла по венам еще быстрее, ударяла в голову, и рассказ Аратима обрастал все новыми

подробностями, которые постепенно заставили Его Величество взглянуть на ситуацию

уже с другого ракурса. Теперь талантливый браво не казался ему такой уж роковой

ошибкой, особенно если он находится в полном подчинении Аратима и тренируется

Джогом. Теперь Користан видел несколько выигрышных для себя моментов в не столь

отдаленном будущем, поэтому склонялся к тому, чтобы дать Цесе ди Гарвин самое ценное,

как он считал, – время. Аратим также видел в этом неоспоримый плюс, но только для себя

и своего брата, поскольку понимал, что долго сдерживать Талант у него не получится.

Вербовка годами, как он именовал для себя обычный способ действий с людьми, не

работает, когда речь идет о силе. На одном интересе Цеса также долго не продержится –

слишком велика её потеря и обида. В итоге они определили год. Год совместного

существования с Цесой ди Гарвин, её обучения, и попыток втереться в неоспоримое

доверие. По истечении этого времени она станет либо преданным бойцом, либо именем в

Книге Памяти Славца.

–Так, с этим все ясно. А теперь объясни мне, как случилось так, что Гират остался

нашим верным союзником и другом после смерти обожаемого сына. – Перед тем, как

задать этот вопрос Користан несколько минут собирался с мыслями. Исчерпывающий

доклад обо всех событиях, происшедших в Асахе, он уже получил. Неясным остался лишь

один момент, который Его Величество и решил оставить напоследок.

–У меня были люди в Силае. Один из них оказался весьма смышленым малым, что

удивительно, и посеял панику в рядах сплоченного отряда, шедшего отвоевывать столицу.

Да так умело посеял, что когда я добрался до Асаха, на дворцовой площади уже мотался

советник – извращенец с парой тройкой особо приближенных господ. Остальные были

препровождены в камеру до вынесения приговора. Гират в это время произносил

приветственную речь, выставляя на всеобщее обозрение Лиадэ и маленького Асаха,

попеременно обливаясь слезами горя и счастья. А поскольку я участвовал в этом деле

косвенно, то все проклятия достались самым верным защитникам отечества, но не нам,

братец, не нам. Мы с тобой заручились поддержкой Беростана, взамен предложили свою

посильную помощь при восстановлении сельского хозяйства и отношений с другими

государствами, а также назначили дату визита и подписания соглашения о сотрудничестве.

–И ты хочешь сказать, что никак в этом не участвовал? – Его Величество терзали

смутные сомнения. Итог был впечатляющим, он устраивал Користана в полной мере, но

нравственное падение родного брата не давало ему покоя. Он пытался найти хоть какое-то

объяснение резкой смены поведения Аратима, но терялся, вспоминая исполнительного

бойца в прошлом и сравнивая его с беспощадным интриганом в настоящем.

–Может быть, слегка добавил эмоциональности участникам похода в самом начале. Но

не более… – Аратим на пару минут погрузился в свои воспоминания, где на залитой

солнцем площади Силая мужчины седлали лошадей, а он наблюдал за тем, как смиренно

улыбается готовый к смерти Медан. Солгать брату – не преступление. Гораздо хуже

разрушить его веру, пошатнуть его устоявшееся мнение о том, что Аратим не может

запятнать себя недостойным поведением. Поэтому истинные события казни в Беростане

специальный поверенный решил пока не разглашать Его Величеству. А с собственными

угрызениями совести Аратим сможет справиться и сам. Особенно, если постарается

забыть о том, что доблестные защитники Асаха не смогли избежать опалы и, вместо

заслуженной награды и сытой жизни в столице, получили бессрочную ссылку в Силай и

призрачную надежду на прощение.

–Отлично. – Користан, как мог, старался скрыть свое беспокойство и недовольство,

поэтому вновь перевел тему разговора в менее безопасное русло. – Что с ди Гарвин?

–Полный набор. Многочисленные резаные и колотые раны, ушибы и разрывы мягких

тканей, ожоги средней степени тяжести, повреждение внутренних органов, воспаление

легких. В самолечении она не сильна, поэтому только вчера выползла из дворцового

лазарета. На время определил её в своём доме. Полагаю, что целесообразно переместить

её во дворец под легендой. Естественно со сменой фамилии, поскольку пока что нигде как

ди Гарвин замечена не была. – Его Величество был удивлен. Ранее Аратим был, мягко

говоря, затворником, и порог его дома переступали лишь его брат и Рута, на правах семьи,

а потом и Джог, на правах того, кого можно считать преданным другом. Ни одна из тех,

кому посчастливилось делить постель со специальным поверенным, даже не знала, что у

Аратима есть собственный дом. Користан задумался, какая-то невнятная мысль родилась в

его голове, но оформить её в нечто стоящее дальнейшего рассуждения не было

возможности.

–Нам предстоит зачистка. Так что постепенно вводи её в курс дела. Поскольку ты уже

самолично взял на себя ответственность за её адаптацию, продолжаешь присматривать за

ди Гарвин лично. Для удобства – она твоя невеста, жена, суженая, в общем, кто хочешь.

Главное – ты следишь за каждым её действием. Обучение специальное, исходя из

обстоятельств. Задание может поступить за месяц, а может и за два часа. Смотря, как

быстро я захочу от неё избавиться в следующий раз. Легенду додумывай сам. В общем,

касательно ди Гарвин – все сам. Отчет еженедельно.

Користан пристально взглянул на брата, после чего убрал графин с водкой в стол и

приказал расходиться. Следующий день – ежегодный праздник, чествование правящей

фамилии – обещал быть тяжелым.

Глава 21.

В зале было людно, пестро и напомажено, пахло благовониями вперемешку с потом,

залежавшимся бархатом и атласом, а еще едой и табаком. Лишь изредка, когда в

помещении появлялось движение – народ расступался перед кем-то более

высокопоставленным или же, чтобы посмотреть очередное насмехательство паяца над

незадачливой жертвой – из открытых окон пробивался свежий ночной воздух, проносился

ветерком по свободному пространству и снова исчезал под гнетом удушающих веяний

высшего света. Кринолин, корсеты, рюши, оборки, цветастые подолы, невообразимые

шляпки, перчатки, камзолы – все эти выкидыши современной моды сливались в

непонятный хаос и превращались в единую движущуюся в хаотичном порядке липкую

мерзкую массу. Улыбки, ужимки, флирт, поцелуи, записки, рукопожатия не несли ровным

счетом никакой информации и эмоций – бездумные куклы на службе массового гипноза

производили одни и те же действия день за днем, называя это гордым словом «жизнь».

Цеса примостилась в углу справа от парадной двери с бокалом виски и наблюдала за

всем этим действом со смешанным чувством ненависти и отвращения. Эту тошнотворную

картину она могла относительно спокойно переносить только под действием алкоголя и

саркастичных замечаний Джога, который как раз вынырнул из толпы и направился прямо

к ведьме, держа в руках новую порцию горячительного.

–Какой чудесный зоопарк… – протянула Цеса, обводя взглядом собравшихся в зале

людей.

–Сборище тупых ублюдков и шалав. Они даже не достойны твоего внимания.

Сконцентрируйся, ты должна ясно понимать, кто есть кто. Девяносто процентов – это

всего лишь прихлебатели, мишура, которую сметут в мусорное ведро после окончания

праздника. Какой твой первый шаг? – Джог не спеша отпил из своего стакана сливовую

водку, чуть поморщился и уже более снисходительно посмотрел по сторонам. Первый

глоток всегда трансформировал его обычное напряжение в предельную концентрацию и

готовность к любому выпаду затейницы судьбы.

–Определить, кто из них участвует в основной игре, кто думает, что устанавливает

правила, и кто уверен, что всеми ими руководит. – Отчеканила Цеса усвоенный еще до

встречи с Принцессой Арно урок.

–Молодец. Хотя ты все равно глупое животное.

–Почему?

–Была бы умная – выбрала бы другую позицию. Слева, за колонной место лучше, осмотр

охренительный, но тебя не видно. Особенно вон той компашке… – Джог пристально

посмотрел в сторону уже давно примеченного Цесой серпентария, активно брызгающего

ядом, и чуть приподнял бокал в знак безмолвного тоста. Ведьма проследила за взглядом

браво и увидела миловидную девчушку, которая мгновенно залилась краской и

неожиданно заинтересовалась монологом другой дамы. – Она отсасывала у меня на днях.

Я как честный бюргер хотел расплатиться, достал кошелек… – ответил на невысказанный

вопрос Цесы Джог, предлагая ей самой додумать, что произошло после отсчета монет.

–Фу, блин! Джог! Я же пью! – на самом деле реплики браво уже не вызывали у ведьмы

бури эмоций и возмущения – всё то, о чем он так открыто говорил, имело место быть на

самом деле. Цесе даже иногда казалось, что Джог слегка приукрашивает

действительность, потому что тот угар, который изо дня в день происходил в королевских

покоях, можно было описать гораздо более красочно, но он просто ограничивался матом.

–А хер ли ты хотела, детка?! Жизнь – боль! Главное, что ты должна понять, так это то,

что и тебе отсосать все-таки придется. Иначе жизнь не наладится… – Цеса презрительно

фыркнула, впрочем, надеясь лишь на одно – что ей не предстоит совершать таких

действий, чтобы наладить жизнь при дворе. – Давай сменим локацию, и я тебе вкратце

обосру каждого из этой цирковой компашки.

С этими словами Джог направился к противоположной стене, где он присмотрел

местечко как раз за колонной. Цеса послушно двинулась следом, успешно лавируя между

напудренными куклами на чайник, гобеленами, которые уже не вызывали у неё былого

восторга, колоннами, обвитыми цветочными композициями, и ловушками,

расставленными придворными мужского пола в надежде, что в них попадет какая-нибудь

неопытная или опытная (что более вероятно) дама. Ведьма с отвращением отмахивалась

от одних, других просто убивала взглядом, третьих приходилось посылать словесно,

иногда вычурно и вежливо, иногда открыто по-хамски. Надо отметить, что второй вариант

посыла приходилось использовать чаще всего, потому как первый не срабатывал вовсе.

Она с ужасом представляла себе, что эти люди проводят так каждый день, фальшивят,

лебезят, кланяются, врут, пускают сплетни и, что самое страшное, считают это особо

увлекательным и не могут представить свою жизнь без этого. Цесе предстояло делать то

же самое: по легенде она – новая придворная дама, взятая по протекции и обладающая

весьма скромным Талантом, то есть не способная составить конкуренцию опытным

соблазнительницам, отравительницам и интриганкам.

–Кончай тупить, слушай меня внимательно! – Джог с улыбкой салютовал кому-то еще,

кого Цеса уже не успела заметить в толпе, и продолжил, – вон та блаженная королева фей

в салатовом абажуре – исполнительница Сэльма. Она застряла где-то между верой в добро

и пониманием того, что ей нужно беспрекословно отсасывать, чтобы жизнь наладилась.

Поэтому может выглядеть вполне безобидно, но только до тех пор, пока ей не скажут

подложить тебе в постель ядовитый плющ.

Дама в жутком салатовом абажуре действительно отличалась от всех остальных

блуждающим взглядом блестящих карих глаз, источавших прямо-таки вселенскую печаль.

Иссиня-черные волосы были слегка прихвачены заколкой так, что свободные пряди по

бокам и сзади спадали до плеч. Мечтательная улыбка то и дело просвечивала на её пухлом

лице, когда в толпе просматривался кто-либо знакомый, курносый с горбинкой нос при

этом забавно морщился, так что она становилась похожа на какого-то маленького хищного

зверька в оскале.

–Тупая сука в розовом – Мария. Мария Тупая. Все, что ей говорят, она принимает за свои

мысли, и реально думает, что она думает. На самом деле просто трахается со всеми, кто

поманит её чем-нибудь блестящим. Даже если это будет просто отполированный член.

Только вот опасна она настолько же, насколько тупа. Все, что ты ей скажешь, будет

известно всем уже через пару часов.

Молодая и очень красивая Мария с копной блестящих русых локонов неприкрыто

флиртовала со всеми подряд, скромно прикрываясь потасканным веером. Наученная

горьким опытом, Цеса тут же представила себе, где этот веер должен был побывать, чтобы

оказаться в таком плачевном состоянии. Милое кукольное личико, нос кнопочка, большие

зеленые глаза и розовые пухлые губки – набор истинной придворной соблазнительницы

произвел на ведьму такое же впечатление, как облезлая дохлая крыса в тарелке с

устричным супом. Новый приступ ненависти и тошноты накатил на ведьму, что заставило

её вспомнить о бокале виски в руке.

–Пей, пей. Бывает, надо спиться, чтобы начать новый виток. Кстати, бордовая шалава –

Валента – штатный алкоголик. Её стаж настолько суров, что белка приходит уже после

нескольких бокалов пива. Неадекватна, зато фантазия неуемная, как в утехах, так и в

сплетнях. Все мелкие прыщи, жаждущие женского тела, проходят через боевое крещение

Валенты.

Молодящаяся женщина в открытом бордовом платье сидела на кушетке с бокалом

красного вина. Судя по батарее пустых бокалов, выстроившихся рядом с ней на столике,

поглощала она их с умопомрачительной скоростью, так что слуги, и без того носящиеся по

залу практически бегом, не успевали их убрать. Валента, судя по всему, была из тех

женщин, которые скорее предпочтут выглядеть, как праздничное дерево, нежели оставить

хотя бы одно украшение в своей комнате. Цесе даже показалось, что где-то в складках её

платья спрятался прихват для штор, но громкий вызывающий смех дамы, заставил ведьму

отвлечься от драпировки и снова взглянуть на лицо раскрасневшейся дамы. Глаза её были

уже мутными, поэтому цвет их сложно было определить, прямой нос и бордовые губы – то

ли от помады, то ли от вина, – внушали скорее отвращение, чем желание выпить вместе.

Ко всему этому примешивалось опасение увидеть неадекватность этой женщины в

действии. Еще глоток виски вернул Цесу в реальность.

–Помада, сука, ни хера не оттирается ничем! Хоть ты в чистейшем самогоне член

искупай… – Цеса исподлобья глянула на Джога, но говорить о том, что его извращенские

экзерсисы ей глубоко безразличны, не стала, – но я не привередливый. Главное, чтобы рот

был. На все остальное я уже давно возложил. Вторая по значимости тварь в этом

крысятнике сидит слева от Валенты. Её зовут Хлоя. Милейшее, сука, создание, только

снаружи. Я предоставлю тебе возможность узнать её поближе самостоятельно.

Цеса с интересом посмотрела на выдающийся экземпляр и жестоко разочаровалась –

такой неприметной бабе с лишним весом надо было хорошенько постараться, чтобы

оказаться на этой банкетке. Неухоженные волосы после неудачной окраски, минимум

косметики, непропорциональная фигура, которую еще больше уродует неправильно

подобранный наряд, но при всем при этом самая открытая и искренняя в мире улыбка и

заливистый смех. Душа компании – все буквально смотрят ей в рот, когда она начинает

что-то рассказывать, излучая свет и добро. Цеса на минуту засмотрелась, начиная

сомневаться в словах Джога, после чего твердо решила выяснить все сама. Браво

улыбнулся, поняв, что первый бой на выживание будет весьма и весьма интересным.

–И десерт! Последняя по списку, но не по значению – Натали! Эта сука затрахала здесь

всех! Чтобы скрыть свое прошлое она отравила с десяток человек. Сосать начала с самых

низов, жопы облизывать научилась тогда же, в каком-то сильно отдаленном поселке. Не

ошибается, а если и ошибается, то свидетелей ты не найдешь. Ядовитая, мерзкая,

беспринципная сука, – лучше не связывайся с ней, пока не пройдешь первые круги ада, -

Джог сделал выразительную паузу, – но есть у неё одна маленькая слабость…

–Ой, блин, Джог! Давай сделаем паузу. Тебе долить твоего пойла? Я пойду себе еще

виски плесну, а то охереваю уже потихоньку от твоих рассказов. – Манеру разговора

Джога Цеса копировала весьма успешно, да и с взаимопониманием проблем не возникало,

поэтому она могла прервать его даже более грубо, но пока еще стеснялась. Ведьма забрала

бокалы и направилась к входу на кухню, где можно было достать напитки покрепче, а не

те компоты, которые разносили по залу слуги. Мало того, что они их разбавляли помоями,

так еще норовили туда плюнуть, а особо ушлые и помочиться.

Поэтому Цеса, еще будучи в лазарете, первым делом втерлась в доверие к кухаркам,

рассказывая им рецепты пирогов своей матери, а потом и к конюхам, которых она

развлекала своей незабываемой ездой на лошадях. Они смеялись, жалели незадачливую

девку, а она в это время беззастенчиво их читала, высасывала информацию, а потом

использовала её, чтобы говорить с ними на одном языке. Поэтому довольно быстро ей был

открыт доступ ко всем благам королевского дворца, не успевшим побывать в руках

озлобленных подчиненных.

На кухне царила дружеская атмосфера всеобщего ликования по поводу открытого

погреба и отсутствия лимита на его опустошение. Вокруг большого деревянного стола

копошились повара и прислуга, умудрявшиеся не только вовремя и качественно выполнять

свою работу, но и чередовать закуску с тостом за здоровье короля. Цеса успела как раз к

тому моменту, когда главный повар начал разделывать крольчатину. Восхитительный

аромат зажаренной на углях дичи заполнил кухню, так что все невольно повернули головы

в сторону печи, однако при этом челядь прекрасно понимала, что столь деликатесное

кушанье вряд ли обрушится праздничным подарком на их голову. Ведьма же вполне могла

рассчитывать на то, чтобы урвать себе и Джогу какой-нибудь аппетитный кроличий

кусочек на закуску.

Привычный гомон многочисленных слуг приобрел свое прежнее звучание практически

сразу после появления Цесы на кухне, поскольку её приход уже не считался для них чем-

то выдающимся. Но, тем не менее, что-то было не так, как-то непривычно осторожны

были в выражениях те люди, от которых ведьма привыкла слышать более крепкие слова.

Причина такого поведения обнаружилась сразу, как только Цеса взглянула в сторону

винотеки, к услугам которой собиралась прибегнуть – ведьму опередили.

Коренастый брюнет в рубашке с распахнутым воротником и штанах из оленьей кожи с

видом заправского винодела рассматривал бутылки со спиртным на свет. При более

детальном анализе Цеса успела также отметить выглядывающую волосатую грудь,

небрежно распущенную шнуровку, слегка рельефную мускулатуру и полнейшее

пренебрежение принятыми правилами поведения. Юноша держался слегка развязно,

позволил себе отпить присмотренный Цесой виски из горла, и явно наслаждался своим

превосходством и более высоким положением, чем у каждого из присутствовавших в

помещении. Ведьма с прискорбием отметила, что теперь ей придется откупоривать для

себя новую бутылку, потому что перспектива наливать себе напиток, смешанный со

слюнями штатного ухажера, совсем ей не улыбалась – мало ли где до этого побывал его

язык…

–Ваша милость? – Камилла – служанка, с которой у Цесы сложились настолько

доверительные отношения, насколько это возможно при дворе, вопросительно смотрела на

ведьму, ожидая каких-либо особых указаний.

–Это что? – Цеса ткнула пальцем в направлении начинающего алкоголика, ни сколько

при этом, не страшась того, что на её указующий перст обратят высокопоставленное

внимание.

–Это… – служанка зарделась, замялась, подавила расползающуюся по лицу

мечтательную ухмылку и выдавила, – милорд Джером. – Ни одно изменение в лице

девушки не ускользнуло от пристального взгляда Цесы, точно так же как и внезапно

проснувшееся воспоминание, заставившее ведьму почувствовать нечто вроде зависти

такому искреннему и сильному всплеску эмоций.

…Нагретая за день каменная кладка стены королевского замка, запах сена, еды и

жженого сахара… сильная мужская рука настойчиво с силой сжимает её ягодицу,

больно, нет скорее приятно… пьянящее ощущение близости желанного тела,

вызывающий поцелуй, казалось бы, долгий, нет, нужно еще… попытка проявить

нежность, неуместная, но такая желанная, настойчивость в ответ и

головокружительная страсть…шепот, просьба остановиться… нет, давай останемся,

вместе, еще немного… обмани меня, сделай так, чтобы я почувствовала себя желанной…

но ни слова вслух…

Цеса почувствовала, как в горле внезапно пересохло. Естественная для всех в её возрасте

потребность испытывать эмоции, романтические всплески и влюбленность, была

вытеснена в её душе жаждой мести, стремлением к самосовершенствованию и

удручающим пониманием гнилости всего происходящего. Изрядная доля сарказма,

приправленная уже приобретенным печальным опытом, и разочарование стали

постоянными спутниками ведьмы, имевшими, тем не менее, один неоспоримый плюс –

они помогали ей трезво мыслить и идти к своей цели. Однако эта короткая, но очень яркая

картинка на пару секунд выдернула Цесу из реальности и породила в её голове совсем

неожиданную мысль: «Я тоже так хочу!».

Ведьма с интересом посмотрела на предмет пламенной страсти Камиллы, который в этот

момент увлеченно шнырял по кухне в поисках стакана, мысленно плюнула себе в глаз,

вспомнила о последствиях беспорядочных половых связей и со спокойной душой пошла

наливать себе виски.

–Камилла, помоги мне, пожалуйста. Плесни в этот стакан сливовой водки. – Цеса

протянула служанке стакан Джога, с одним лишь намерением – отвлечь её от созерцания

неуместного на этой кухне субъекта. На деле же этой просьбе больше способствовал

испуг, вызванный неожиданным уколом ревности, но этого ведьма, на свое счастье, пока

еще не понимала.

–Да, Ваша милость. – Служанка покорно взяла стакан и отправилась в погреб, потому

как сливовая водка разливалась здесь только для избранных персон, в числе которых

состоял Джог.

Цеса же безошибочно выдернула из винотеки нужную бутылку виски, откупорила её и

поймала себя на мысли, что можно было бы рискнуть и отхлебнуть из горла, но её

положение при дворе было пока еще довольно шатким, чтобы она могла позволить себе

такую выходку. Кем же тогда должен быть милорд Джером, чтобы безнаказанно рассекать

по кухне с открытой бутылкой, пока на глаза не попадется хоть какая-нибудь посуда,

пригодная для питья?

–Вы позволите? – вкрадчивый голос справа вывел Цесу из секундного оцепенения.

Ведьма стояла аккурат напротив посудного шкафа с пустым стаканом в левой руке и

открытой бутылкой в правой. Практически незаметное прикосновение – любопытный

молодой человек дотронулся до её бедра тыльной стороной руки – заставило Цесу резко

дернуться влево. Если бы это видел Джог, он бы долго и грязно ругался, после чего,

наверняка, заломил бы ведьме руку в наказание за поведение, которое демонстрируют

только «глупые животные».

–Я бы попросила Вас впредь быть осторожнее. – Насколько могла вежливо выдавила из

себя Цеса.

–Ваш стакан пуст. Разрешите, я его наполню? – все так же вкрадчиво произнес

высокопоставленный нахал, и, нежно дотронувшись до руки ведьмы, в которой она

держала бутылку, очень аккуратно этот сосуд изъял.

–Благодарю, но не стоит утруждаться. – Цеса всерьез надеялась, что привычные

расшаркивания и этикет, совсем неуместный на кухне, отпугнут незваного собеседника, и

его серые, слегка насмешливые глаза, больше никогда не вернут её в воспоминания

Камиллы и в свои собственные фантазии…

–Мне кажется, я вижу Вас впервые. Могу я узнать Ваше имя? – настойчивость

собеседника скорее подогревала интерес Цесы, чем отпугивала её. Неожиданно для себя,

ведьма решила дать шанс незваному собутыльнику, нацепила на себя самую дружелюбную

улыбку, проглотила все ругательства и красочные посылы и ответила:

–Цеса. Меня зовут Цеса, милорд. – И хотя миролюбивый тон никак не сочетался с

бокалом виски и нарядом для верховой езды, собеседник заметно расслабился и

приободрился, не заметив явного несоответствия.

–Джером. Без милордов и на «ты». – Молодой человек осторожно ударил своим бокалом

о стакан ведьмы, раздался характерный звон, знаменующий успешно состоявшееся

знакомство и первый тост. В прежние времена Цеса, не задумываясь, объявила бы нового

приятеля кандидатом в лучшие друзья и кинулась бы осваивать непаханое поле познания

чужого внутреннего мира. Но теперь ведьма напряглась, пытаясь понять, что может быть

нужно от неё молодому человеку, что он делает на кухне, почему подошел именно к ней и

так далее по списку.

–Очень приятно. Простите, но меня ждут в зале. Возможно, увидимся позже. – Ведьма

попыталась ретироваться, но Джером оказался шустрее и преградил ей путь к

отступлению.

–Мне кажется, или тот, кто тебя ждет, хотел бы увидеть тебя с бокалом сливовой водки? –

Штатный нахал слегка улыбнулся, грациозно допил виски и заново наполнил свой стакан.

Цеса сглотнула, соображая, что будет страшнее – выслушать от Джога очередную

проповедь о своих умственных способностях и словить леща или же продолжать строить

из себя хорошую «девочку по протекции».

–Ой, спасибо, что напомнили…

–Напомнил…

–Напомнил. Да. Где же Камилла? – произнося это имя и доподлинно зная, что оно не

должно являться пустым звуком для стоящего напротив человека, Цеса внимательно

всмотрелась в его лицо. Ни одним движением молодой человек не дал понять, что

служанка каким-то образом связана с ним. Даже, наоборот – со жгучим интересом он

изучал внешность Цесы, от чего ей становилось совсем уж не по себе. Она вдруг

почувствовала, как с молниеносной скоростью в её душе меняются чувства: удивление,

ненависть, стыд, ревность, бешенство и жгучее желание залезть к нему в мысли. При этом

лицо её продолжало излучать дружелюбие и самый искренний интерес.

–В погребе, наливает сливовую водку. Хорошая девушка. Исполнительная. – Джером

ехидно улыбнулся. Цеса не смогла с собой справиться, и, о, чудо! – на нем не оказалось

защиты.

… Камилла, подчиняясь любому желанию милорда, вертится в кровати Джерома, как

масленок на сковородке… он немного грубо кусает упругие соски, Камилла стонет, но не

останавливает его, запрокидывая голову назад, выгибаясь и хватая ртом воздух…

милорда трогать нельзя, прикасаться запрещено, девушка отчаянно сжимает руки,

хватается за простыни… протестующий скрип ткани и вместе с этим жесткий толчок

– он делает это грубо и в то же время оставляет девушке надежду на нежность, что

заставляет её испытывать удовольствие, когда темп начинает ускоряться… он меняет

позы по своему желанию, его удовольствие – на первом месте… он с силой хватает её за

бедра и усаживает сверху, думает о том, что оставит на ней следы, она будет

вспоминать это до тех пор, пока не сойдут аккуратные синие отпечатки его пальцев на

её коже… продолжает руководить процессом, сжимая её бедра и заставляя ускорить

движения… кусает за шею, резко переворачивает её на живот и ставит на колени… ему

не нравится, что она начинает стонать громче, в голове проносится мысль зажать ей

рот…

В этот момент Цеса резко насильно выдернула себя из яркой картинки, почувствовав

вдруг, что она буквально проваливается в чужое воспоминание, чего раньше с ней не

происходило. Может быть, потому что мысли других людей не были такими занятными?

Секундная потеря равновесия не осталась незамеченной – Джером пристально взглянул на

ведьму:

–Ты нормально?

–Все хорошо. Глова закружилась. Видимо, от виски. – Цеса покраснела и возблагодарила

всех, в кого она упорно не верила, за то, что у неё заняты руки, и она не может выдать

своего волнения нечаянными жестами.

–Бывает. Сделай перерыв. – «Какой на хер перерыв?! Налейте мне еще два литра!!!

Твою мать! Лучше бы на нем стояла защита!». Примерно такие мысли крутились в

голове Цесы, когда она пыталась собрать себя по кусочкам и каким-то образом вместить в

эту мозаику нового знакомого.

–Да, пожалуй. – «Сука, Камилла! Где тебя черти носят?!».

–Хочешь, я провожу тебя до комнаты. Приляжешь. Где тебя поселили? – учтивость

молодого человека не знала предела, хотя в своих воспоминаниях он уже давно должен