Текст книги "Вояж с морским дьяволом"

Автор книги: Анна и Сергей Литвиновы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Просто практика показывает, что шантаж для вербовки – не самый лучший метод...

– Да?

– Ну конечно. Агент, в основе мотивации которого – страх, действует хуже и более склонен к предательству, чем тот, кто совершает свободный и осознанный выбор.

– А если я совершу свой свободный и осознанный выбор не в пользу вас? – прищурилась Татьяна.

– Сделаешь большую ошибку, – твердо ответил Чехов.

– Почему?

– Потому что в обмен на сотрудничество с нами ты получишь весь мир.

Она усмехнулась:

– Ох, как часто мужики обещают юным девам весь мир...

– В данном случае это не просто слова. Мои авансы подкреплены всей мощью нашей организации.

– Твои авансы звучат красиво, но слишком обтекаемо.

– Нет, мое предложение совершенно конкретно. И ты должна была уже это оценить.

– Оценить? Как это?

– Ты же благодаря мне выиграла на скачках валютного курса больше пяти тысяч долларов. А потом еще топаз нашла под подкладкой своего синего пиджачка... И, заметь, никто от тебя обратно украшение не требует. И не просит отчета, как ты потратила выигранные бабки. Считай, твой первый гонорар...

– Мерси, как говорится, боку, – иронически улыбнулась Садовникова.

Чехов пожал плечами.

– Это только начало. А дальше тебя ожидают путешествия по всему миру. Жизнь в высшем свете. Неограниченные финансовые возможности. Тебя ждут рулетка в Монте-Карло, карнавал в Венеции, бой быков в Памплоне, пляжи Трокадеро... И самые красивые и богатые мужчины у твоих ног...

– Или тюрьма где-нибудь в Алжире...

– Ну почему ж ты все о грустном?! Очень редко случаются, конечно, и подобные варианты. Но без риска, без определенной дозы опасности нет и настоящего наслаждения, согласись? А потом: если ты вдруг попадешь в беду, мы сделаем все – я повторяю, все возможное, всей мощью нашего государства, – чтобы тебя вызволить. Это я тебе твердо обещаю.

– Слова, слова, слова... – протянула Таня.

– Нет, это не просто слова. Ты для нас – слишком ценный кадр, чтобы тобой разбрасываться. Чтобы вдруг бросить на произвол судьбы.

– Это все, конечно, очень красиво, но я хотела бы услышать конкретные условия. Зарплата? Бонусы? Премиальные? Представительские? Медицинская страховка?

– Страховка, безусловно, будет. В случае серьезной болезни, приведшей к нетрудоспособности или, не дай бог, гибели, – один миллион долларов США. Серьезно, не правда ли?

– Да, только я предпочла бы остаться живой-здоровой. И богатой. Так что насчет зарплаты и бонусов?

Чехов покачал головой.

– Таня-Таня! Я уже сказал: любое твое желание – в пределах разумного – будет выполняться.

– Пожалуйста, больше конкретики.

– Ну, ладно. Знаешь, как работали и работают многие наши нелегалы – в США и Франции, Японии и Австралии?

– Нет.

– Ну, например. Мы даем им первоначальный капитал. Мы делаем все, чтобы они раскрутились. И потому, что наши люди – как и ты, кстати! – являются очень талантливыми, их фирмы благоденствуют. Они – многие из них! – становятся настоящими миллионерами. И благодаря этому вращаются в нужных кругах. И заодно приносят нам потрясающие данные.

– Фу! Значит, ты хочешь, чтобы я осталась той же офисной крысой – только за границей? Да еще и с риском для жизни?!

– Разве я это сказал? Нет, у тебя будет – должна быть, если ты проявишь все свои таланты и присущие тебе авантюризм и настойчивость, – совсем иная жизнь. Ты не будешь работать. Ты станешь вращаться в западном высшем свете. Балы, приемы, рауты. Возможно, подиумы модельных агентств. Возможно, голливудские съемочные площадки. В деньгах, шмотках и богатейших поклонниках у тебя недостатка не будет, я тебе обещаю.

– А я должна буду с ними спать и стучать о них вам.

– Твое упрямство, Садовникова, порой мешает тебе самой. Я тебе клянусь: ни я, ни кто другой никогда – слышишь, никогда! – не потребует у тебя переспать с тем или иным мужчиной.

– Зачем же тогда я вам нужна?

– Пока твоя задача – во всяком случае, на ближайшие несколько лет – инфильтроваться. Стать там, на Западе, своей. Причем не просто на Западе, а в высшем свете. На приемах в Букингемском дворце и на скачках в Аскоте. На гонках «Формулы-один» в Монте-Карло. На закрытых вечеринках в Голливуде и Вашингтоне.

– А что вы потребуете от меня взамен?

– Ничего. Пока ничего. Ты просто будешь там жить: блистать, пленять, заводить знакомства, упрочивать связи.

– Как, интересно, я в этот западный высший свет проникну? Или, по-твоему, ин-филь-тру-юсь?

– А вот это, Танечка, другой разговор. И начнешь ты, моя дорогая, вот с чего...

Глава 5

Участвовать во всероссийском конкурсе красоты – кошмарный сон! Таня до последнего надеялась, что Чехов просто шутит. Или необычное задание в самый последний момент отменят. Но нет, вот он, красивый, плотной бумаги, сертификат: «Госпожа Садовникова Т.В. действительно является участницей всероссийского конкурса „Первая красавица“.

И представляет на нем Туву, только подумать! Далекий горно-степной край, пастбища, горы, леса, уголь, асбест... Неужели нельзя было европейский регион найти?

А ближайшие две недели ей предстоит провести в подмосковном пансионате «Карасево» на предварительном тренинге, в полном отрыве от большого мира.

Ничего не скажешь, удружил куратор.

Да еще на фоне остальных девчонок она оказалась натуральной старухой. Таня всегда считала, что ее двадцать пять – это самый расцвет. Но здесь, на конкурсе, Садовникова еле вписалась в ограничение по возрасту.

В общем, все ужасно.

В первый же день, когда участницы «Первой красавицы» только съехались в подмосковный пансионат «Карасево», ей вручили так называемый рейтинг – журналистскую прикидку, у кого из девчонок выше шансы на победу. И она, «Мисс Тува», в этом списке заняла аж второе место. С конца. После смешной низкорослой толстушки, представлявшей Ханты-Мансийск.

Хотя объективно: конкурентки, безусловно, красивы. Стройны. Юны – почти все еще учатся в школах. Но такие глупенькие! И одинаковые...

Зато понтов у каждой – выше крыши! А как иначе, когда на всероссийский конкурс съезжаются только победительницы конкурсов местных? То есть каждая, включая смешную «Мисс Ханты-Мансийск», уже познала пусть маленькую, но славу. Их снимало местное телевидение, о них писали во всяких «ханты-мансийских вестниках»... Единственная «Мисс Тува» тут самозванка, ни в каких отборах не участвовала, а уж как Чехов и его служба ей титул устроили – одним им и ведомо.

На первом ужине, когда девушки только осторожно приглядывались друг к другу, все выглядело чинно, почти интеллигентно. Красавицы смущенно улыбались, манерно ковыряли вилками в полезных для здоровья винегретиках и дружно морщили нос при виде свежеиспеченных пирожных и булочек. Разговоры между собой тоже вели сплошь правильные – кто-то объявлял, что завтра, к восьми, собирается в бассейн, иные и вовсе планировали – по глубокому-то снегу! – перед завтраком отправиться на пробежку.

Но уже ночью, когда потенциальных претенденток на корону заперли в спальном корпусе и оказалось, что все начальство живет отдельно, в коттеджах, красавицы дали жару. Откуда-то явились и фляжки с коньяком, и сигаретки, а «Мисс Сочи» и вовсе разгуливала по корпусу с «беломориной», набитой явно не табаком. Девицы бродили по коридору, бесцеремонно заглядывали друг к дружке, хохотали, язвили, и Таня в этом странном коллективе чувствовала себя полной чужачкой. Будто на другую планету занесло: девчонки и говорят на каком-то странном языке, и ведут себя непонятно: какой смысл за ужином демонстративно отказываться от чая, который якобы вызывает отеки, а ночью – беззаботно хлестать кофе с коньяком? От подобного сочетания цвет лица портится безнадежно. Или он портится только в двадцать пять, – а если тебе шестнадцать, то все нипочем?

Сама она решила: с подружками-конкурентками нужно держаться дружелюбно, но отстраненно. Улыбаться, покорно сносить насмешки, если просят – помогать, но в задушевные разговоры не вступать ни в коем случае. Хотя какие там могут быть задушевные разговоры...

– Танька! Что у тебя за цвет?! Перекисью, что ли, красишься?!! – Это по поводу ее абсолютно натуральных светлых волос.

– А у Садовниковой ИМТ – минимум двадцать пять!

ИМТ, индекс массы тела, у девчонок – любимая тема. Сами-то все, как на подбор, тощие, коленки торчат, грудки цыплячьи. Таня на их фоне, конечно, не корова, но попка у нее имеется. И бедра тоже. Всегда своей фигурой гордилась а тут, на конкурсе красоток-скелетиков, вдруг попала в толстушки...

Или еще вопросец:

– Эй, «Мисс Тува», твоему старшему сколько? Почем справку от гинеколога покупала?

Сия подколка к тому, что, по правилам конкурса, у участниц не должно быть детей – и Татьяну, в ее «старческом» возрасте, немедленно заподозрили в том, что она уже рожала, причем неоднократно...

В общем, натуральная клоака. Куда хуже острых на язык однокурсниц по психфаку и привычно злобной рекламной тусовки. Ну ее и угораздило!

А ведь придется в этом несладком обществе минимум три недели провести. Две – тут, в пансионате, на так называемой подготовке, и потом еще неделю в московской гостинице, непосредственно во время конкурса...

Но перетерпеть-то что угодно можно. Даже, наверное, тюрьму. А вот как в подобной обстановке победить?!

ЛЕРА

В этот раз ей повезет. Обязательно. Не может ведь быть, чтобы всегда не везло!

Тем более что и шансы, как уверяет ее менеджер, нынче «куда выше ватерлинии». Хрен ее, правда, знает, что за такая ватерлиния, но раз выше – значит, уже хорошо. Плюс: на конкурсе она не какую-нибудь Туву представляет, а саму столицу. И Васек, ее папик , считается официальным спонсором. Жаль, конечно, что не генеральный и что в жюри не сидит, но «башлять „зеленый лимон“ даже за твою, Лерка, очаровательную задницу я не готов», так Васек и сказал. Вот жмот! Но спасибо, что хоть зеленый стольник в конкурс вложил и дядек из жюри коньяком опаивает, всех – даже ужасного модельера Царькова, хотя тот – явный гомик!

Лера шла к этому конкурсу, к российской «Первой красавице», всю жизнь. Начиная с детского садика, где красивую белокурую девочку выбрали Снегурочкой, и Лера, танцуя в окружении одинаковых, безликих Снежинок , вдруг поймала себя на совершенно изумительном чувстве: насколько клево, когда ты – не одна из многих, а лучшая. Самая главная, самая красивая, самая первая. Да еще и все папаши в зале с фотоаппаратами, и она видит, чувствует – фотографируют-то они не столько своих детей, сколько ее. Пусть совсем маленькую, но уже – звезду!

Тогда, в несолидные пять лет, Лера поняла: она хочет быть самой первой всегда. И, едва закончился праздничный новогодний концерт, начала вымаливать у мамы, чтобы та отправила ее в детскую школу фотомоделей.

Мама долго сопротивлялась, заманивала ее то музыкалкой, то художественной гимнастикой, но Лера была неумолима. Родительнице пришлось сдаться, и уже ко второму классу в Лерочкином портфолио было участие в двух фотосессиях и одной рекламной телесъемке. А сейчас, когда она в одиннадцатом, наконец ей удалось пробиться аж на всероссийский конкурс! Да еще от самой столицы, что многократно повышает ее шансы.

И она костьми ляжет, а корону возьмет. Вон в рейтингах, что по рукам ходят, ее на первое место ставят. А что вы хотите?! Рост – самый идеальный, сто восемьдесят. И вес – всего пятьдесят два! И дефиле она занималась профессионально, и на шпильках рассекает без проблем, и вечерние платья, спасибо личному стилисту, носит с достоинством королевы.

Плохо, конечно, что еще всякие «болтательные» конкурсы будут. Типа, интервью: ну-ка, деточка, ответь – как нам устроить мир во всем мире? Или: как ты относишься к тому, что норок на шубы мочат? А ей шубы нравятся, а сами норки – ультрафиолетовы. Да и вообще в плане потрепаться Лера не очень, это не ее конек. Всегда считала, что одной красоты достаточно, а теперь, видите ли, новое поветрие. Чтоб российская победительница потом, после конкурса, когда по всему миру придется с визитами колесить, производила впечатление истинно светской дамы.

Из той же серии: желательно, чтобы и по-английски умела чесать, – только у нее с инглишем тоже полный отстой. Недавно вон в школе, на потеху всему классу, прочитала из учебника: «Рашкин портрэт». В смысле: «портрет Пушкина». А чего смешного – так ведь и написано: Pushkin, Рашкин...

Ну, ничего. Как-нибудь да выкрутится.

ТАНЯ

В расписании первого дня значилось:

10.00 – Примерка вечерних платьев.

12.00 – Урок дефиле...

Встать пришлось в восемь. Голова трещала. Спокойно выпить кофе – как она привыкла, еще до завтрака, в ночнушке, – не удалось. Во-первых, вот дурдом, во время заезда у нее кипятильник отобрали. Натуральная тюрьма – прежде чем запустить в корпус, у красавиц осмотрели сумки. Вроде бы из благих побуждений: чтобы спиртного там или наркотиков не протащили. Смотрели въедливо: у Татьяны кипятильник изъяли, а банку с кофе вскрыли и долго принюхивались. И остальных девчонок вроде бы обыскивали в полную силу. Непонятно только, почему в коридорах до сих пор терпкий запах анаши плавает...

Впрочем, даже останься кипятильник – все равно не дали б спокойно помедитировать. Потому что с раннего утра в ее комнату начали вламываться девицы:

– Эй, Тува», у тебя тушь диоровская? Дай!

Или заглядывали без цели, просто чтобы прокомментировать:

– Ну, у тебя видон! На верный сороковник тянешь!

Милые, добрые отношения...

Вот и пришлось за первой чашкой кофе чапать на завтрак, а в пансионатах вместо него известно какое пойло подают... Таня утешилась сырокопченой колбасой и корейской морковкой, которых на шведском столе имелось в избытке. (Прочие девицы демонстративно ковырялись в йогурте, клевали салатные листья и поглядывали в Танину тарелку с неприкрытым осуждением.)

...А следующее разочарование ждало ее на примерке вечерних платьев.

Татьяна-то, наивная, думала: приведут их всех в комнату, а там на вешалках – без счету нарядов, один другого красивее, только выбирай.

Но на деле вышло совсем иначе.

Платьев было ровно тридцать семь – по числу участниц. Причем большая их часть оказалась распределена. У многих вешалок стояли модельеры и радостно приветствовали девчонок, с которыми, похоже, были давно знакомы:

– Привет, Светочка! Я тебе тесьму по подолу перешила, как договаривались!

– Ой, Ляля!.. Да ты поправилась! Смотри: швы треснут – что делать будем?

Татьяне же наряду с затюканной «Мисс Ханты– Мансийск» и еще парой «не-фавориток» достались такие «произведения искусства», что дай боже. Толстушка из Ханты-Мансийска, чуть не плача, облачилась в ярко– поносный наряд с идиотскими буфами, Тане же пришлось надеть светло-зеленое платье с синеватыми, удивительно похожими на плесень, прожилками. Совершенно непонятного фасона – вроде и приталенное, но талию не подчеркивает, а разрезы вместо интриги оставляют ощущение «недошитости». Да такое уродство даже в гроб примерить стыдно! И это называется справедливый конкурс?!

И Татьяна, забыв, что решила вести себя тише воды ниже травы, решила ругаться – нельзя же допускать, чтобы тебя с самого начала в невыгодные условия ставили!

Качать права отправилась сразу на самый верх, чтоб не тратить силы на разных Швейков. Явилась прямиком к директорше конкурса, роскошной брюнетке Алевтине Эмильевне. Ворвалась в ее номер и безо всяких «здрасте» бухнула:

– Вы что мне за гадость вместо платья подсунули? Я в этой дряни на подиум не выйду!

Увешанная золотыми перстнями брюнетка вскинула на Татьяну ледяной взгляд, еле заметно усмехнулась – вот именно, что плесневелое платье только смешки вызывать способно, – и тихо велела:

– Выйди. Постучись. Зайди снова. И поздоровайся, как положено.

Один в один – когда-то завуч в школе так говорила. Таня уже и забыла, каково это, когда приходится подчиняться разным завучам . Но придется играть по здешним правилам.

Она покорно вышла, постучалась, вошла снова. Сбавив тон, спокойно сказала:

– Вы ведь разумный человек, Алевтина Эмильевна, и согласитесь, что несправедливо, когда одним участницам шьют одежду по фигуре, а другим выдают то, что осталось...

И в изумлении услышала нежный голосок директрисы:

– ..., ..., коза ..., ...!

В переводе с площадного мата: закрой рот и немедленно уходи.

– Что?.. – растерянно выдохнула Таня.

– Пошла вон отсюда, – устало и тихо повторила директриса.

– Но почему вы так? – Таня, несмотря на всю свою выдержку и немалый опыт переговоров, еле удержалась, чтобы не заплакать.

А директриса добила:

– Еще одна выходка – вылетишь с конкурса к чертовой бабушке. За наркоту. У нас с этим строго.

– За наркоту?! – Татьяну аж в краску бросило. – Да я никогда...

– Пошла, пошла!.. – брезгливо повторила Эмильевна.

И возникло единственное желание: врезать знойной красавице по холеной, вусмерть оштукатуренной физиономии. Стереть мерзкую, самоуверенную ухмылочку. Татьяна за себя постоять умеет. Только тогда ведь с конкурса точно попрут. То есть задание она провалит в первый же день... Ну и ладно, зато этих мерзких рож больше не увидит! Вернется в свое агентство к нормальным, адекватным людям, в нормальную, привычную жизнь... Ведь только выиграли тендер, едва начали снимать многобюджетный ролик по Татьяниному сценарию, а ей вдруг вместо интересной, любимой работы приходится торчать в дурацком пансионате...

Но и чтобы ее выгоняли – она тоже не позволит.

И Татьяна ограничилась всего лишь ответной репликой:

– ..., ..., ..., старая сучка!

Директриса конкурса аж рот от изумления разинула.

Видно, хотя Татьяна и не спец по мату, у нее тоже получилось неплохо.

* * *

Просто сплошное невезение! Мало того, что платье ужасное и с директрисой конкурса поругалась, еще и на занятиях по дефиле Татьяна опозорилась. Вертеть бедрами и посылать во все стороны глупые ухмылки – искусство невеликое, и Садовникова его освоила с полпинка. Подкосили ее туфли на пятнадцатисантиметровых шпильках. Это ведь какое издевательство – заставлять вышагивать на подобных ходулях!

Таня каблуков не любила. Еще со школы, когда прочитала в каком-то журнале, что «женщины носят высокие каблуки для того, чтобы зрительно удлинить ноги, а значит, произвести еще более выгодное впечатление на мужчин ».

Садовникова же самоуверенно полагала, что на нее мужики и без всяких каблуков западают, ногами ее бог не обидел, нечего себя мучить. Весь институт она проходила в кроссовках, а на работу, в рекламное агентство, являлась или в мокасинах от «Феррагамо» или в удобных лодочках от «Экко».

А тут, понимаешь ли, на пятнадцатисантиметровые сваи поставили! Да еще и прочие девицы развалились перед подиумом в креслах, ждут своей очереди и изощряются в ехидных комментариях, из которых «корова на льду» и «бегемот в гостиной» – самые лестные. Поневоле начнешь спотыкаться.

И, как ни надрывалась инструктор по дефиле, усталая, все лицо в морщинках, тетка Маргарита Михайловна: «Не бойся, Танечка! Уверенней! Ногу от бедра! Стопу не выворачивай!» – а все равно ничего не получалось. Хотя и расправляла Садовникова плечи, хоть начинала свое шествие по «языку» уверенной походкой, но к середине пути все равно спотыкалась. А на четвертом выходе и вовсе растянулась прямо на скользком линолеуме.

– Писец «Мисс Туве»! – дружно заржали конкурентки. – Мало того что старушка, еще теперь и хроменькая!

А инстукторша хладнокровно прокомментировала:

– Ничего страшного. Не расстраивайся. Придешь ко мне после обеда, часика в два. Мы с тобой индивидуально позанимаемся и...

– ...подиум окончательно проломим! – весело закончила юная красотка Лерочка, представлявшая на конкурсе Москву.

– Что, Летягина? Уверена, что у самой все получится? – холодно обратилась к ней инструкторша.

– Ну, уж по языку-то пройти – элементарно! – скривила ротик фаворитка.

И действительно: проход продемонстрировала лихой. Попка из стороны в сторону вихляет, каблучки цокают, рот до ушей. Королева!

«В сравнении с ней я и правда корова!» – самокритично подумала Татьяна.

Блин, до чего же быстро в подобной обстановке развивается комплекс неполноценности!

ЛЕРА

Перед обедом они с «Мисс Сочи» отправились шляться по территории. Ну и голимое же местечко оказалось это «Карасево»! Дорожки в парке ни фига не почищены, от здания бассейна за версту несет хлоркой, а уж когда на зады столовки забрели, от ужасных запахов и вовсе едва не вырвало. А из публики – сплошные бабки, видно, по собесовским путевкам сюда приперлись. Горбатые, в платочках, а туда же – на редких старичков косяки кидают, как Уинслет на Ди Каприо. Смех!

А когда в так называемый КСК, культурно-спортивный комплекс, забрели, и вовсе едва от колик не попадали. Тоже мне, культура: в библиотеке ни единого глянцевого журнала нет. Из спорта – только настольный теннис да дырявые бильярдные столы. В киношке – черно-белые «Девчата». В баре – одни фиточаи. И покурить негде.

Единственный прикол – из актового зала, где они только что по подиуму ходили, какие-то завывания доносятся. Старческие, с дребезжанием, голоса в сопровождении расстроенного баяна.

– Пойдем позырим? – предложила Лера.

– Пойдем, – согласилась «Мисс Сочи».

Подкрались. Заглянули. И упали со смеху.

А когда отхохотались, Лера сказала:

– Слушай, есть идея! Насчет этой, «Мисс Тувы»...

Она понизила голос, рассказала товарке свой план.

И девушки снова рассмеялись.

ТАНЯ

Шведский стол за обедом порадовал очень неплохой селедкой под шубой, а также тем, что рядом с закусочными столами появились мини-печка и приветливая девица, которая угощала всех желающих блинчиками. За блинами, правда, выстроилась огромная очередь – в лице охочих до халявы отдыхающих бабулек, но Тане тоже удалось урвать свои три со сгущенкой. А худющие конкурентки-красавицы на ее углеводы только облизывались и презрительно носы кривили. Будто не понимают, бестолковые, что гораздо гармоничней для организма угоститься блинами, а после сжечь калории в тренажерном зале, чем кормить себя огурцами без майонеза и роптать на тяжкую диету.

А когда она с блинчиками покончит, еще и к столу со свежей выпечкой наведается. Плюшки с повидлом выглядят вполне аппетитно. Тем более что ясно – если ей и удастся поразить жюри на этом злосчастном конкурсе, то отнюдь не своей худобой. Десять килограммов за две недели сбросить – это смертельный номер. Нужно чем-то другим брать. Жаль, что ум на «Первой красавице» тоже не в чести. Ладно. Время пока есть – что-нибудь придумаем...

Татьяна быстро разделалась со вкуснющими блинчиками и даже не постеснялась: остатки сгущенки с тарелки языком слизала – не то здесь общество, чтобы о хороших манерах печься. И только отправилась к шведскому столу выбирать себе суп, как к ней вдруг подскочили две красотки – совсем юная «Мисс Москва» и тертая, с хриплым голосом, «Мисс Сочи».

Возбужденно, перебивая друг дружку, заговорили:

– Танька! Быстро беги! Тебя МэМэ срочно требует!

– МэМэ? А кто это? – переспросила Садовникова.

– Ну, Маргарита Михайловна! Инструктор по дефиле! Сказала, что индивидуальный урок с тобой будет проводить! Помнишь, она обещала?

Странно – кто-то на этом конкурсе еще свои обещания держит. И вдвойне странно, что Маргарита Михайловна своими послами вдруг этих двух красавиц выбрала. Не могла, что ли, сама подойти?

А девицы продолжали тараторить:

– Она и в твой номер заходила, и в тренажерке тебя искала! Но не нашла. И всем сказала, кто тебя встретит, чтоб ты срочно в зал шла! Переоделась – и сразу на подиум! Говорит, если прямо сейчас не придешь и за пять сек на каблуки не прыгнешь, у нее другого времени больше не будет!..

Блин, вот дурацкая ситуация! Ведь врут девчонки, скорей всего, врут! По хитрым рожицам видно. А как проверишь? Будь они в нормальной жизни , где есть мобильные телефоны, визитные карточки и человеческие отношения, Татьяна бы Маргарите Михайловне просто перезвонила. Но тут – пансионат «Карасево», тренинг для участниц конкурса красоты, мобильники отобрали при заезде, да и визитной карточки ей, обычной конкурсантке, инструктор по дефиле, конечно, не давала...

Что ж, на всякий случай придется сходить.

И Таня, грустно взглянув на стремительно пустеющую кастрюлю с грибным крем-супом, выбежала из столовой. Пулей домчалась до КСК. Кинулась в раздевалку. Вынула из своего шкафчика ужасное платье и туфли. Переоделась. Потом, еще быстрей, за кулисы. И – сразу на «язык».

Так волновалась, что опять упадет, что даже не взглянула, тут Маргарита Михайловна или нет. В конце концов, если тренер не пришла – лишний раз пройтись по скользкому подиуму всегда полезно. Шла, дрожала – и внушала себе: «Спина – прямая! Глаза – на уровне второго этажа! Походка – от бедра!..»

И, о чудо, кажется, все получилось! Не то что не упала – даже не споткнулась!

А когда казавшийся бесконечным «язык» закончился, Татьяна вдруг услышала дружные аплодисменты. И только теперь скосила глаза в зал.

Батюшки мои! Да он полон старушек!!

Сидят в креслах перед сценой, деловитые, все в платочках, а откуда-то сбоку на шум спешит удивленный пожилой баянист.

– А Маргариты Михайловны... здесь разве нет? – вырвался у Татьяны дурацкий вопрос.

– Извините, а кто это? – удивился баянист.

– Тренер... по дефиле, – со вздохом объяснила Садовникова.

– А что, миленькая, за такое дефиле? – с умным видом выкрикнула из своего кресла одна из старушек.

Таня не ответила. А баянист ей объяснил:

– Вообще-то у нас здесь спевка... – И великодушно предложил: – Хотите – присоединяйтесь. Мы сейчас «Вечерний звон» будем исполнять.

– Да нет, спасибо. Я уже выступила, – хмыкнула Татьяна.

И поспешно покинула своих благодарных зрительниц.

Вернулась в раздевалку, скинула мерзкое платье, натянула верные джинсы...

Ей смертельно хотелось сигаретку и любимого джина с тоником, но, хотя прочие красавицы правило «не пить, не курить» активно нарушали, Таня от соблазна удержалась. Не будет она давать повода – тем более что с директрисой конкурса уже поссорилась.

Справится. Справится со всем и без сигарет.

А пока нужно найти противную москвичку Лерочку и не менее противную «Мисс Сочи». И обеих поблагодарить за урок. Вот девчонки наивные дурочки! Думали гадость сделать, а на самом деле помогли. Ведь у нее впервые получилось без запинки пройти по «языку»! И свои первые аплодисменты она получила. Пусть пока не от жюри, а всего лишь от старушек. Но главное – начало положено!

* * *

Две недели в «Карасеве» промчались для Татьяны стремительным вихрем. Ни минуты свободной, возвращалась в номер к одиннадцати вечера, сразу запирала дверь, прыгала в постель, клала подушку на ухо и вырубалась.

Официальная программа оказалась совсем не обременительной, всего-то с десяти до четырех. Уроки пластики и дефиле, немножко танцев, редкие занятия с психологом, не от мира сего пожилым дядечкой, который явно не знал, с какой стороны подступиться к юным, циничным красавицам. В остальное время предполагалась самоподготовка – девушки, без всяких денег, могли в любое время пойти в бассейн, в тренажерный зал и оздоравливаться в соляные пещеры, взять напрокат лыжи, кататься на лошадях. Но на деле бесплатными благами пользовались лишь Татьяна да толстушка из Ханты-Мансийска. Таня рассчитывала скинуть пару-тройку килограммов и укрепить мышцы, а северянка без всякой цели, просто потому, что халява. Остальные же девчонки в «Карасеве» откровенно скучали и открывшиеся возможности не использовали. Бассейн, говорили, воняет старыми козлами и хлоркой, местная тренажерка – полный отстой, лыжи в пансионатском прокате – голимые деревяшки... Садовникова поражалась: неужели она, в свои пятнадцать-шестнадцать, была таким же агностиком?

Впрочем, нет, она была другой. Хотя бы потому, что Таня точно помнила: слово «агностик» ей знакомо еще со школы – новое же поколение демонстрировало поразительное невежество. На занятиях по английскому препод едва не плакал, потому что мало кто из красавиц даже нормально представиться мог. Садовникова, в целях конспирации и чтоб не завидовали, тоже старательно притворялась, будто «спикает» на самом примитивном уровне.

Да и от разговоров, что девчонки ведут между собой, можно в тоску впасть. Какие там традиционные для подростков споры об устройстве мира и высшей справедливости?! Сплошное: «А вот мой мужик... а вот такая косметика... поехать бы в Доминикану...»

И развлекать себя не умеют. Собираются группками, бродят по территории, хихикают над спевками старушек, ворчат, что «в этой дыре даже к косметологу не сходишь» – визиты к нему в пакет бесплатных услуг не входили.

Таня себя на их фоне совсем чужой чувствовала. И старой – потому что новое поколение абсолютно не понимала. Охомутать богатого папика – это разве цель? А всю жизнь бегать по кастингам и, когда пригласят, вертеть перед камерой задницей – достойная карьера?! Вот уж действительно: потерянное поколение...

Но только подобные высокомерные мысли Садовникова старалась из головы изгонять. Глупо из себя высшее существо строить. У нее сейчас задача – обойти всех этих пустоголовых юных красоток. А чтобы того добиться – нужно, конечно, в чем-то быть выше. Но в целом – жить и чувствовать, как они.

И она, на всех занятиях и когда встречались в столовой, постоянно за девчонками наблюдала. Старалась перенять у них то, что считала целесообразным. Полную непринужденность манер. Привычку сидеть с прямой спиной. Летящую, с постоянным легким верчением бедер, походку...

За две недели, конечно, новой профессии не обучишься. Но Садовникова постаралась взять от пребывания в «Карасеве» максимум. Постоянно выпрашивала дополнительные занятия у тренера по дефиле. Добросовестно слушала инструктора по пластике и, когда возвращалась в номер, повторяла показанные им упражнения. Плавала, каталась на лыжах, качала в тренажерке мышцы – и в очередной раз убедилась, что спорт куда действеннее любых диет. Хотя она всю дорогу лопала в местной столовке свежеиспеченные булочки – все равно похудела аж на четыре килограмма.

И когда их повезли в Москву, непосредственно на сам конкурс, – чувствовала себя куда уверенней, чем в начале своей карьеры красавицы. Сейчас, конечно, самое сложное начинается, но она, помимо прочего, уже поняла, как ее конкурентки себя ощущают. Ведут. Чувствуют. В чем их сила – и в чем слабость.

Дико волновалась, но была готова дать юным и внешне куда более прекрасным конкуренткам самый решительный бой.