Текст книги "Заговор небес"

Автор книги: Анна и Сергей Литвиновы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Катюша бросила сердитый взгляд на Валентину и сказала:

– Хорошая у тебя, Насть, тачка. Импортная?

Настя захохотала:

– «Жигули», милочка. Город Тольятти.

– Ну, «Жигули»-то итальянцы разработали. Значит, почти импортная.

Да уж, эта Катька не преминет блеснуть эрудицией...

В беседу вмешалась Маша:

– Эй, девчонки, хватит вам о фуфле. Пошли лучше на чертей смотреть!

– Каких еще чертей?

– Нерусских. Там америкосы такое вытворяют!

Валя толкнула Катю в бок и шепнула:

– Твой Джейк тоже там!

Утреннюю пробежку, к радости неспортивной Валентины, отменили. Девушки дружно отправились в подсобку – наблюдать за тем, что там выделывают иностранцы.

– Команда... это – команда, – прошептала Маша как бы в полузабытьи.

Как ей не хватало команды! Не хватало добрых старых времен – когда она входила в команду по классическому парашютизму и участвовала в соревнованиях – и в общем деле.

– Костюмчики – чума, – прокомментировала Валентина.

Джейк и трое его компаньонов были одеты в одинаковые темно-синие трико с ярко-белыми нашивками на штанинах и рукавах.

– Нашивки называются... как это перевести... – захваты, – пояснила Катя. – Видишь, когда они перестраиваются из фигуры в фигуру, то хватаются за них.

– Это что ж, такие костюмы на заказ шьют? – удивилась Настя.

– Зачем на заказ? У них на Западе – целые магазины парашютные. Там и костюмы, и шлемаки, и альтиметры...

– Че-го? – подозрительно спросила Маша.

– Альтиметры. В смысле – высотомеры.

Настя с ехидцей повела плечом – вечно Катька умничает! – но промолчала.

А Катя продолжала:

– Слушайте, девчонки! Меня сегодня Джейк в гости позвал. Пойдемте вместе?

– Ну-у, это ж он тебя одну позвал... – многозначительно протянула Настя.

Катя не обратила внимания на колкость и равнодушно сказала:

– Не хочешь – не ходи. У них там, между прочим, видак имеется. Может, и прыжки свои нам покажут.

– Да тебе-то что эти прыжки! – вдруг отчаянно воскликнула Маша.

– То есть как – что? – не поняла Катерина.

– Не нужны тебе прыжки! И на небо тебе – плевать! И на спорт! Ты сюда – отдыхать приезжаешь. Три прыжка в неделю! И потом хвастаешься в институте – я, мол, крутая! Парашютистка!

– Замолкни, Машка, – вступилась за подругу Валентина.

Но Мария, продолжавшая жадно наблюдать за командой американцев, пошла вразнос:

– И тебе, Валька, прыжки на фиг не сдались! Курортница! Секретутка в костюмчике!

Настя секунду поколебалась, раздумывая, чью сторону принять, и встала на защиту Маши:

– Все правильно она говорит. Никому из вас до спорта дела нет.

– Тебе, между прочим, тоже не до него. Наторговать бы побольше, – заметила Валентина.

– И это верно, – легко согласилась Настя. Она подобралась, как всегда делала в самолете перед самым прыжком, и выпалила: – А слабо?

Девушки недоумевающе посмотрели на нее. Настины глаза сияли, она раскраснелась, нервно вертела в руках свою вязаную шапочку.

– Слабо? Такую же – команду? Их, американцев, четверо – и нас будет четверо? Первая в стране женская четверка?! А? Слабо?!

Желтая казарма гудела. Вопрос перелетал из уст в уста, из комнаты в комнату:

– Ты не знаешь, что тетки затеяли?

«Тетками» на аэродроме издавна называли девушек-спортсменок. Это слово не считалось обидным – совсем наоборот, оно свидетельствовало о некой причастности к общему парашютному делу. По крайней мере, дамочек, которые заявлялись из соседней деревни на аэродромную дискотеку, именовали не тетками, а «козами» или, того хуже, «чмарами».

Валя Крюкова уговорила девушек держать идею в секрете: «Зачем пыль раньше времени поднимать? Вдруг ничего не выйдет?»

С ней согласились. Но на аэродроме – ничего не скроешь. Все тут же заметили, что субботу девушки провели вместе. Они сидели в столовой за одним столиком. Вместе укладывали парашюты и о чем-то шептались. А вечером уединились в комнате Кати и Вали и что-то горячо обсуждали, никому не отпирая дверь. И при этом пили чай, а не водку.

Когда Маша вернулась в свою комнату в Желтой казарме заполночь и совершенно трезвая, – ее обступили спортсмены.

– Что у тебя за дела с этими клушками? – строго, на правах старого друга, спросил Гоша.

– Так, ничего, – пожала плечами Маша.

– В институт, что ли, собралась поступать? Выясняешь, что к чему?

Гоша, мальчик из хорошей семьи, учился на четвертом курсе и, бывало, после прыжков сидел над конспектами. Когда спортсмены обсуждали неожиданно завязавшуюся дружбу между девушками, ему пришло в голову, что Настя, Катя и Валя решили взяться за непутевую Марию, которая ограничилась средней школой – да и то, кажется, неполной.

Маша внимательно посмотрела на Гошу. Он над ней не смеялся, спрашивал совершенно серьезно.

– Ну, ты умен... – саркастически протянула она. – На кой мне институт? Пусть вон Бориска учится.

Она дежурно потрепала сынулю по нечесаным волосам и строго спросила Гошу:

– Ты с ним математикой позанимался?

...Настя вернулась в казарму вскоре после Маши и тоже оказалась под перекрестным огнем вопросов. Но и ей удалось уйти от ответа о таинственной дружбе, благо на аэродроме пока больше интересовались ее новым приобретением – желтой машиной. Поэтому Настя успешно перевела разговоры в автомобильную плоскость.

В эту ночь в казарме было относительное затишье – за день все устали, напрыгались, надышались морозным воздухом. Пьянствовали – да и то как-то вяло – в одной-единственной комнате. Настя и Маша решили побыстрей отправиться спать – на следующее утро у них была запланирована пробежка – как же иначе, если хочешь быть настоящим спортсменом? Перед сном они встретились у мерзлого уличного туалета, расположенного метрах в двадцати от казармы.

Настя поинтересовалась:

– К тебе приставали?

– Угу. К тебе тоже. Я через стенку слышала (девушки жили в соседних комнатах).

– Боюсь я, Катька все разболтает. Если уже не растрепалась...

– Ну и разболтает. Подумаешь, секрет.

– Как ты не понимаешь, Машка! Получим добро – все расскажем. А так – только на посмешище себя выставлять.

– Так пошли к Фомичу!

– Прямо сейчас? – свысока спросила Настя.

– Ну не сейчас. Завтра.

– Блох бы тебе ловить...

– Чего?

– Поспешность, говорю, нужна, когда блох много.

– Так все равно же Катька растреплет!

Настя вздохнула. Маша была права. Нужно срочно принимать меры.

...В ту ночь Катя долго не могла уснуть. В голове мелькали непрошеные образы: вот они, четверо, в одинаковых голубых костюмах садятся в вертолет. Все выпрыгивают на банальной тысяче метров, а их летчик поднимает гораздо выше, на три с половиной. Они репетируют фигуры в пустом салоне. Штурман уважительно поглядывает на них через открытую дверь кабины... Катино воображение отчаянно разыгралось и отправилось в большое путешествие... Вот они – те же четверо, только немного старше и красивее – приезжают в... в... ну, скажем, в Лос-Анджелес. На международные соревнования по групповой акробатике. Участвует знаменитая четверка, которую спонсирует компания «Кока-кола», неистовые француженки – Катя читала, что во Франции очень сильная команда. И немки, и испанки, и итальянки... На русских смотрят свысока – что они там понимают в групповой акробатике?! Русские девушки до поры и не высовываются. Спокойно проходят квалификацию, а по вечерам скромно пьют пиво на калифорнийском пляже... Начинаются соревнования – и они, неожиданно для всех, побеждают. Всеобщее недоумение, фотовспышки, телевидение... Приезжает группа «Квин» и специально для них поет свою знаменитую «Champions». «We are the champions, my friends... We are the champions of the wo-о-оrld!»[11]11
  «Мы – чемпионы, друзья! Мы – чемпионы мира!» (англ.)


[Закрыть] – далеко разносится над калифорнийскими пляжами...

Катя вздыхает и неохотно прогоняет дерзкую мечту. Валентина уже посапывает на нижней кровати. А Кате не спится. Она взбудоражена, озадачена, озабочена. Команда, подумать только!

Катя всю жизнь была сама по себе – что в школе, что дома, что в институте. Она рано научилась планировать график дел на день, на неделю, на семестр – и на пять лет вперед. Катя всегда ощущала себя болезненно самостоятельной – самостоятельной до такой степени, что свобода граничила с одиночеством. И вдруг – необычное чувство. Она становится частью целого, частью команды. Будет жить в связке – в буквальном смысле! – с другими людьми. Подчиняться воле капитана – на эту роль девушки единогласно утвердили Настю Полевую... Начинается какая-то другая жизнь!

...Катя заснула поздно и утром еле продрала глаза. Но... Команда есть команда. А значит, надо уметь преодолевать себя, не подводить других. И выполнять все намеченное.

А потому ровно в восемь они с Валей, одетые по-спортивному, стояли на пороге гостиницы. Валя скептически пробормотала:

– Да не придут они! Машка небось вчера опять напилась.

В ответ Катя показала на Настю с Машей, которые бодрым шагом подходили к гостинице. Четверо девушек тут же, к великому изумлению спортсменов, выглядывающих нечесаными из окон гостиницы, побежали разминочным бегом в сторону леса...

Когда они удалились на безопасное от чужих ушей расстояние, Настя поинтересовалась у Кати:

– Ну что? Джейку своему все разболтала?

– Да что у тебя за мания! – обиделась за подругу Валя. – Как вы ушли, мы никуда не ходили. Сразу спать легли.

– К – чему – вообще – эти – секреты? – спросила Катя в такт бегу.

Она еще вчера горячо возражала против обстановки строгой секретности вокруг будущей команды.

Катя знала свою слабость: поболтать, попускать пыль в глаза она любит.

– Проболтаться боишься? – безжалостно поинтересовалась Настя.

Катя покорно согласилась с Настей – только что назначенным капитаном:

– Боюсь. Ты же меня знаешь.

С ума сойти, я перед ней робею!

Настя на секунду задумалась. И предложила:

– Раз так – ты и иди к Фомичу.

– Но... но – может быть, лучше всем вместе?

Настя покачала головой и важно – на правах капитана команды – сказала:

– Дальновидности в тебе нет... Зачем же ему сразу про команду-то ляпать? Зайди в гости, посиди, напросись на чаек. Поспрошай – в целом. Что он про групповую акробатику думает? Что – про женщин? Что – про прыжки с большой высоты?..

Катя с уважением взглянула на Настю. Пожалуй, она дело говорит. Интересно, почему же она раньше не замечала в этой невысокой черноволосой девчонке ни острого ума, ни умения принимать решения, ни организаторских способностей? Катя всегда смотрела на Настю Полевую, выпускницу какого-то там Кооперативного института, а ныне – продавщицу, несколько свысока. Шумная, порой вульгарная и совсем не начитанная... Хоть век живи – менять мнение о людях никогда не поздно!

Катя покорно сказала:

– Конечно, Насть. Сегодня же схожу. После ужина. Или раньше, если поймаю.

Катя в отличие от большинства спортсменов совсем не боялась начальника аэроклуба Ивана Фомича. Они даже немного приятельствовали. Оказалось, что старый воздушный волк в свободное от летных обязанностей время увлекается ни много ни мало – поэзией Серебряного века. И сам грешит стихотворчеством.

Когда Катя об этом узнала, она пришла в полный восторг. И на второе августа, день ВДВ, подарила Фомичу томик Брюсова с теплой дарственной надписью. Начальник, не привыкший встречать в спортсменах ни страсти к поэзии, ни склонности дарить подарки, благодарно принял книгу. Поставил ее на видное место в своей комнате. И стал явно выделять Катюшу среди других аэродромовцев – тем более что она в буйстве замечена не была, в тотальных пьянках участвовала осмотрительно и парашют всегда открывала не ниже восьмисот метров.

Кате удалось подкараулить Фомича после завтрака. Прыжки откладывались – налетели облака, поднялся ветер. По громкой связи объявили:

– Нижний край – пятьсот метров. Прогноз благоприятный. Расчетное время начала прыжков – четырнадцать ноль-ноль.

Спортсмены разбрелись по комнатам. Валя только успела заварить свой знаменитый чай, как за стенкой, в комнате воздушного аса, послышались шаги.

– Ну, ни пуха! – прошептала Валя, провожая Катю до двери.

...Фомич радушно приветствовал Калашникову:

– А, Катерина, любимая спортсменка! Заходи, почаевничаем. Или чего покрепче? – Он заговорщицки подмигнул ей.

Катя правила знала – с начальством не пьют. Она с притворным возмущением сказала:

– Ну что вы, Иван Фомич. Спиртное? Да с утра?

Фомич не настаивал. Он заварил крепчайшего чая в граненых стаканах, достал пачку «Юбилейного» печенья и штук пять «Белочек».

Катя с удовольствием развернула конфету:

– Где только достаете?

– Взятки, взятки беру! – захохотал Фомич. – Кто Брюсовым дает, а кто и «Белочками»... Ну, рассказывай, с чем пожаловала?

Катя слегка растерялась. И выпалила:

– Иван Фомич! А у Джейка – хорошая команда?

– Хорошая. Пятнадцать фигур делают, – невозмутимо ответил Фомич.

Пятнадцать фигур! Пятнадцать перестроений за сорок секунд прыжка! Фантастика!

Фомич выжидательно смотрел на нее. Она продолжала:

– А почему у нас групповой акробатики нет?

– Никто не занимается этим – потому и нет. Сама понимаешь – тренеры нужны, видеооператоры, пособия. И желающие – тоже. А вам что – попрыгать бы в свое удовольствие да на пирамидку[12]12
  Пирамидка – прыжок вдвоем. Выпрыгивают вместе, в свободном падении держатся за руки. Если прыгают мужчина и женщина – бывает, что и целуются. На высоте 900—1000 метров расходятся на безопасное расстояние и раскрывают парашюты.


[Закрыть] сходить. Потом – опыт нужен. Не меньше ста прыжков. Свободное падение, сама знаешь, – вещь опасная. Особенно в компании. Помнишь Никиту?

Катя прекрасно помнила историю со странноватым спортсменом Никитой, который был на аэродроме кем-то вроде деревенского дурачка. Прошлым летом Никита в паре с одной молодой спортсменкой «пошел на пирамидку» и умудрился так стукнуться с ней головой, что месяц ходил с ужасающим синяком на лбу. Девушке досталось меньше – у нее на голове был пробковый шлем.

– По-онятно, – протянула Катя, маленькими глотками попивая горячий чай и незаметно развернула уже третью «Белочку» – до чего же вкуснющие конфеты! Она уже год их не видела...

И вдруг Фомич спросил:

– Ну, и кто остальные трое?

Она с деланым недоумением посмотрела на него.

– Да ладно, не прикидывайся. Смешанную команду решили делать? Ты с Валентиной – и два мужика?

И Катя, сама не поняла как, выпалила:

– Нет, не смешанную! Женскую. Мы с Валентиной – и Полевая с Маркеловой.

Фомич задумчиво протянул:

– Ну что ж... Полевая – девица серьезная. Прыжков, правда, у нее маловато... Маркелова – КМС,[13]13
  Кандидат в мастера спорта.


[Закрыть] кажется... Но – возраст... И выпить любит... А впрочем, кто ж этого не любит...

Он внимательно посмотрел на Катю, смущенную из-за того, что у нее так легко вытянули их тайну.

– Что ж, дерзайте, девицы, девицы-красавицы. Чем могу – помогу.

...И они действительно создали команду. К восторгу аэродромных парней и зависти девиц (одна радость, девушек прыгало немного, а то бы совсем извели).

Настя Полевая, которая быстро сжилась с ролью капитана команды, уверенно раздала указания:

– Валентина! Ты отвечаешь за костюмы.

– Катя! Ты, говорят, переводчик? Берись за западные журналы. Собирай информацию. Переводи статьи, доставай схемы прыжков.

– Мария! Тебя перворазники как огня боятся. Давай прикажи им, чтобы тележки нам сделали.

Валя, которой совсем не улыбалось шить на всех четверых прыжковые костюмы – это сколько ж работы! – мрачно поинтересовалась:

– А ты чем займешься? Будешь на нас покрикивать?

Настя метнула на нее сердитый взгляд, но снизошла до объяснений:

– Я – видеомагнитофон куплю. За свои кровные. И учебные кассеты достану. Еще вопросы есть?

В 1990 году видеомагнитофон, даже ужасный отечественный, стоил астрономическую сумму. Впрочем, просто купить его было невозможно – только у спекулянтов.

В сравнении с этой суммой деньги, что уйдут на ткань для костюмов, казались грошами. Валя покорно сказала:

– Хорошо. Вечером все приходите на примерку...

...Настя явилась первой. Ее провожал Гоша – которого, впрочем, она бесцеремонно оставила за дверью:

– В помощники просился, нахал! – весело объяснила она Вале. – Говорит, у него дедушка был портным и научил его снимать мерки... Как раздеваться – совсем?

– Трусы можешь оставить, – разрешила Валя и взялась за сантиметр. – Катька, не спи. Давай записывай! Талия – 62, бедра – 96...

Катя, автоматически записывая цифры, вдруг спросила:

– А имя?

– Чье? Меня Настей зовут, – фыркнула Полевая.

– Имя команды?

– Ну, это ты придумывай. Ты же у нас с гуманитарного, блин, вуза...

Катя давно уже думала о названии команды, и в голову лезли всякие глупости типа «Вихря» или «Стрелы». Теперь, получив одобрение капитана, она вывесила на дверях столовой рукописное объявление:

ВНИМАНИЕ, КОНКУРС!

Кто придумает лучшее название для команды – женской четверки, – получит три бутылки пива.

Предложения посыпались в тот же день. Романтики предлагали – «Небесные ласточки». Недоброжелатели советовали «Змеиная четверка» или даже «Летучие кобры». Гоша предложил «Черепашки ниндзя». Он сказал, что грозное имя «ниндзя» должно выгодно подчеркнуть серьезность спортивных намерений. В то же время игривость слова «черепашки» придаст названию женской команды легкий шарм.

– А что... «Черепашки ниндзя» – это мысль... – протянула строгая Настя.

Мэри и Катя поддержали ее. Название вызвало неодобрение только со стороны Валентины Крюковой – но ей пришлось подчиниться мнению большинства.

Итак, они назвались «Черепашками ниндзя» – очень те тогда были популярны. Ничего себе черепашки: сигают из вертолета на скорости сто сорок километров в час!

Гоша купил наклейки с изображением черепашек и налепил девушкам на парашюты.

Теперь для аэродромных остряков появился постоянный объект для упражнений:

– Валька парашют уже второй час укладывает. Натуральная черепаха!

– Вон девчонки плетутся. Не знаю, как насчет ниндзей, а черепашки – это точно!

Наклейки с парашютов, впрочем, через пару прыжков оторвались. Во время свободного падения встречный воздушный поток – сильнейший. Не только наклейка – плохо зашнурованный ботинок может сорваться и улететь.

В итоге команду стали называть просто «Женской четверкой». Настя как-то ехидно сказала Катерине:

– Ты в объявлении как писала? «Нужно название для женской четверки»? То есть название-то уже имелось: «женская четверка». А ты заварила кашу. Только на пиво Гошке зря потратилась.

– «Женская четверка»! Скучно! – простонала Катя.

– Зато всем сразу все понятно, – назидательно сказала Настя.

...Первые прыжки для команды оказались сущим кошмаром.

Проблемы начались с отделения от вертолета.

Девушки без труда могли выпрыгнуть вдвоем – но вчетвером им никак не удавалось поделить узкую дверь. Отделялась команда так: трое вылезают за борт, лицом к салону, четвертая – выталкивает их изнутри вертолета.

Выталкивать – легче легкого, за эту должность в команде постоянно шла война. А вот лезть за борт...

Свистит ветер, пальцы леденит металл, нога так и норовит соскочить с узкого, обледенелого порога...

На самом первом прыжке Валя, вылезшая за борт первой, просто не удержалась и сорвалась вниз. Катя, Настя и Маша остались в вертолете – к потехе летчика и прочих спортсменов.

Во второй раз за борт удалось выбраться и Вале, и Кате, и Маше. Настя только приготовилась дать сигнал к отделению, как вертолет тряхнуло – и забортовые девушки улетели, не дождавшись своего капитана...

Наконец с грехом пополам отделяться от вертолета научились. Но это получалось так медленно, что для женской команды выделили специальный заход. Для них одних борт выходил на траекторию прыжка. За это время могли бы выпрыгнуть человек шесть одиночных спортсменов – но женской четверке даже этого времени не хватало. Они никак не успевали умаститься за бортом, и летчик, выглядывая из кабины, грозил им кулаком...

Но и после того, как они с грехом пополам покидали вертолет, проблем в воздухе меньше не становилось.

То у Маши в результате толкотни в дверях выскочит из гнезда кольцо запасного парашюта. Конечно, в такой ситуации она думает не о прыжке, а о том, как бы случайно запаска не раскрылась. То Катя забудет натянуть очки. Весь прыжок они болтаются где-то за ушами, и она вместо работы пытается их удержать...

Если же эксцессов не случалось, им все равно не удавалось выстроить в воздухе ни одной фигуры. Пока девушки лежали в кольце, взявшись за руки, все было нормально. Но как только Настя давала команду к первому перестроению и они расцеплялись, всех тут же разносило в разные стороны, и остаток прыжка они просто гонялись в воздухе друг за другом...

От таких позорных прыжков хотелось плакать.

Спортсмены подкалывали незадачливых девчонок. Инструкторы бурчали под нос, что «некоторым лучше сидеть по домам и носки штопать». Поддерживал женскую четверку только Фомич: «Что вы хотите? С нуля, да без тренера? Все у вас будет. Потерпите. Побольше тренируйтесь на земле».

...После прыжков они честно шли тренироваться, благо тележки перворазники изготовили в точно назначенный Машей срок.

Посмотреть на тренировку всегда сбегались зрители. Ажиотажу немало способствовало то, что Валя являлась в облегающих лосинах. Остальные были одеты поскромнее, но мужики все равно говорили, что есть на что посмотреть. Зрители обожали комментировать и давать советы. Приходилось терпеть и делать вид, что не обращаешь внимания. Но зрители становились все назойливей и назойливей. Настя не выдержала, когда однажды какой-то юноша, только-только совершивший первый в жизни прыжок, важно сказал:

– Да, с такой координацией движений успехов в парашютном спорте не добиться!

Тогда толпу пришлось разгонять...

– И ведь никто, никто не поможет! – грустно сказала Катя. – Всем бы только поржать!

Как назло, на аэродроме сейчас не было ни одного иностранца. Джейк со своей командой давно уехал. Совета спросить было не у кого.

– Не ной, Катька! – прикрикивала Настя.

– Но мы же летаем, как коровы! Вдруг мы просто тупые?

– В казарме говорят, – вступила Маша, – что мальчишки тоже хотят сделать четверку. Собираются утереть теткам нос.

Маша больше всех переживала из-за того, что у них ничего не выходит. Она отдавала тренировкам все силы; Борька, сынок, неприкаянно бегал по аэродрому...

Настя жестко оборвала ее:

– У нас все получится. Кстати, я купила видак. И достала три учебных кассеты. В воскресенье после прыжков поедем ко мне.

Над женской четверкой потешались остаток зимы и все лето 1990 года. Мужская часть аэродромного населения упоенно состязалась в остроумии по поводу «неуклюжих и бестолковых дам-с». И хотя в Колосове традиционно господствовало рыцарское отношение к женщине – девушкам обычно помогали донести тяжелую сумку, занимали очередь на прыжки, а особо красивым даже укладывали парашюты, – оказалось, что мужская галантность не распространяется на «теток-конкуренток».

Женскую четверку не то чтобы невзлюбили. К девушкам просто стали относиться много прохладней. Раньше, когда они были просто аэродромными тетками, милыми, безвредными и бестолковыми созданиями, сгибающимися под тяжестью парашютов, – их постоянно окружала толпа поклонников. Им покупали пиво, дарили игрушки, звали на вечеринки в Желтую казарму. Теперь же, когда девушки объединились в команду, к ним стали относиться более настороженно. Однажды Мария сердито спросила своего старинного приятеля:

– Макс, у вас вчера тусовка была? Чего нас-то не позвали?

И получила в ответ:

– А что вам там делать? У вас же отбой по звонку, зарядка по утрам. Разве вам до тусовок?

Даже на знаменитый Валин чай с травами гости почти не приходили...

Настя, как могла, утешала подруг:

– Наплевать и забыть! Они все просто завидуют.

– Но ведь ску-учно! – жаловалась Катя. – В институте – одни девчонки. И здесь – такая же ерунда.

– Да ладно тебе, не гуди. Вон, Гоша всегда рядом крутится. И этот дурачок – Никита... К тому же к Фомичу можно на чай ходить. Он теперь нас любит... Плюс – иностранцы... Разве мало? – урезонивала подругу Настя.

– Парашют приходится на себе таскать! – капризно надувала губки Валентина.

– Да ладно тебе прибедняться! Не ты ведь таскаешь – машина! (Теперь девушки ездили на аэродром все вместе – не на электричке, а в Настиных канареечных «Жигулях».)

...Настя могла утешать их бесконечно. Она – по праву капитана команды – считала, что поддержание морального климата в четверке – это ее обязанность. И честно эту обязанность выполняла. Как и целый ряд прочих: она собирала подруг на тренировку, намечала план прыжков на день и даже решала, кто из девушек должен достать и привезти на аэродром кофе, а кто – колбасу.

Женская четверка, уверенно управляемая железной Настиной рукой, двигалась к успеху.

– Они еще все утрутся! – любила повторять Настя, когда слышала очередные насмешки в адрес команды.

За лето 1990 года девушки сделали примерно сто пятьдесят совместных прыжков. Остались позади позорные топтания в вертолете и споры, кому лезть за борт, а кому – выталкивать группу из салона. Также в прошлом остались и хаотичные полеты в свободном падении – теперь четверка отлично чувствовала свои «габариты».

Команда начала прыгать – с нуля, без тренера и без видеооператора – в феврале. А к августу девушки уже спокойно делали семь фигур-перестроений за стандартное для группового прыжка время – тридцать секунд.

Начальник аэроклуба, впечатленный их успехами, объявил как-то в августе, на утреннем построении, что женская четверка считается официальной командой аэроклуба «Колосово» и отныне будет прыгать бесплатно. Эта новость вызвала бурный восторг – со счастливым визгом! – среди наших девушек и глубокое уныние в рядах прочих спортсменов, которые тоже стали срочно формировать командочки и команды. Всем хотелось прыгать бесплатно, но Фомич был неумолим: «Когда покажете семь фигур, тогда и поговорим».

В довершение триумфа в конце августа на аэродром приехала четверка американцев во главе с Катиным старым знакомцем Джейком. Катюша немедленно доложила ему о том, что у них теперь – тоже своя команда. Джейк пришел в восторг от авантюрных, как он сказал, русских девушек и великодушно пожертвовал на один их прыжок своим видеооператором, который – впервые в истории аэроклуба! – снял российских групповых акробатов на пленку.

В день записи девушки превзошли самих себя. Накануне они тренировались до самого отбоя. А наутро вместо пробежки занимались под руководством Насти аутотренингом. Возможно, им помогли упорные тренировки или утренняя медитация. А может, сыграло свою роль то, что в этот день Катюша делала свой юбилейный, четырехсотый прыжок и по традиции они распили в вертолете, пока тот набирал высоту, бутылочку шампанского. В общем, чувствовали они себя в воздухе уверенно. Сделали восемь фигур – без единой ошибки. Американский оператор сразу по приземлении пожал всем четверым руки и высказал слова восхищения. А вечером Джейк пригласил всех членов аэроклуба на, как он выразился, конференцию.

Конференция проходила в огромном и неуютном помещении столовой. Сюда набилось человек сто – и спортсмены, и инструкторы, и даже любопытствующие поварихи. Ну и, конечно, в первом ряду, на почетном месте, – сам начальник аэроклуба Иван Фомич.

Команда Джейка триумфально принесла и подключила к сети телевизор с видеомагнитофоном. Звук сделали максимально громким...

Под мелодию из «Профессионала» замелькали знакомые всем места: взлетная полоса, вертолетная стоянка, подновленное здание гостиницы. Потом показали женскую четверку – в одинаковых синих костюмах девушки репетировали на земле свой прыжок. Потом – они пили шампанское в вертолете. Все выше, выше... Девушки застегивали шлемы, натягивали парашютные очки. И – прыгали.

По столовке пронесся возглас восхищения. Девушек продолжали снимать! (Оператор выпрыгнул сразу за ними и держался во время свободного падения на пару метров выше.)

Вот четверка «улеглась» в свободном падении аккуратным кольцом. Вот – по команде Насти, которая энергично кивнула головой, – девушки отпустили руки и мгновенно перестроились. Очередная команда – новая фигура. И так – восемь раз. Фантастика! На аэродроме впервые видели видеосъемку свободного падения.

Наконец Настя дала подругам команду к разбежке. Кольцо девушек распалось. Камера проследила за одной из них, судя по ранцу, за Марией, – как та встала в пике, головой вниз, и стрелой понеслась в сторону и вниз, подальше от остальных, чтобы при открытии парашютов никому не мешать. Вот взметнулся ее желто-серый купол.

Потом, после небольшой паузы, камера показала, как девушки – довольные, веселые, приземляются и бегут друг к другу целоваться в честь удавшегося прыжка.

Тут запись обрывалась.

В столовой раздались аплодисменты.

Девушек окружили плотным кольцом. Вчерашние ворчуны и недруги наперебой поздравляли победительниц. Им говорили слова восхищения, звали в гости, просились в команду – видеооператором...

Валя счастливо приняла поцелуй от Гоши. Прошептала ему на ушко (Катя расслышала):

– Я так долго этого ждала!

«Совет да любовь!» – мелькнуло в голове у Катюши.

И она, тут же забыв и о Гоше, и о подруге, продолжала принимать поздравления.

Кажется, жизнь удалась. Команда – получилась. Недруги – пали. Теперь никто уже не посмеет насмехаться над женской четверкой!

Катюша радостно согласилась прийти на импровизированную дискотеку в укладочном зале Желтой казармы. Пообещала малознакомому – но чертовски красивому! – спортсмену Ромке медленный танец.

...Уже выходя из столовой и по-прежнему наслаждаясь своим триумфом, Катя случайно перехватила взгляд аэродромного дурачка Никиты. Тот, по своей привычке, сидел, скрючившись на стуле, и грыз ногти. Катю неприятно поразило, что Никита неотрывно смотрел на нее своим холодным, почти безумным взглядом. В уголке его рта застыл пузырек слюны...