Текст книги "Гейб (ЛП)"
Автор книги: Анна Хэкетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Анна Хэкетт
Гейб
Над переводом работали:
Перевод: Александра Йейл
Редактура: Александра Йейл
Вычитка: Александра Йейл
Русификация обложки: Poison_Princess
Переведено для: https://vk.com/alex_yale
Глава 1
– Мы теряем его!
Игнорируя крик медсестры, доктор Эмерсон Грин стиснула зубы и продолжила работать. Руки в перчатках были уже по локоть в крови, но она сосредоточилась на спасении человека, лежащего на операционном столе.
– Еще.
Нора Дэниелс, самая надежная медсестра в команде Эмерсон, работала над переливанием крови в организм пациента.
Доктор Грин мельком глянула на экран подсоединенного к человеку высокотехнологичного монитора. Прибор был одним из двух, переживших инопланетное вторжение, но она радовалась даже такой малости.
– Давай же, – убеждала Эмерсон. Пациент не отвечал. Где-то в его теле открылось кровотечение, вот только, будь она проклята, найти, где именно, не могла.
– Макс, можешь перекрыть потенциальные источники кровотечения?
Хирургический робот рядом с ней пошевелил одной из своих четырех рук.
– Отрицательно, доктор Грин, – послышался механический голос Макса. – Степень внедрения инопланетной технологии препятствует моему вмешательству.
Эмерсон склонилась над вскрытым животом пациента. Она смотрела на ужасающий ущерб, нанесенный пришельцами – они резали и прижигали, проводя непотребные тесты. Эмерсон понятия не имела, чего хищники хотели добиться в своих лабораториях ужаса, но у спасенных пациентов остались уродливые увечья, с которыми им теперь придется существовать до конца жизни.
Не говоря уже о ночных кошмарах.
Эмерсон пыталась вылечить их, исцелить. Однако на некоторых оставались шрамы – и не только видимые глазу.
У нее запотели очки, и она выругалась себе под нос.
– Новые очки.
Другая медсестра поспешила сделать замену. Какие-то проблемы с вентиляцией. Эмерсон знала, что команда техников работает над устранением неполадок, но на это требовалось некоторое время. Система батарей обеспечивала энергией огромную базу, полную выживших, поэтому в большинство дней перегружалась.
– Пульс падает.
«Черт возьми». Слишком большая кровопотеря. Травма скрывалась позади рубцов и свежих ран, но доктор Грин, как бы ни искала, не могла ничего найти. Мышцы ее плеч напряглись до предела.
– Укол Noxapin. Сто миллилитров, – когда Нора не послушалась, Эмерсон подняла взгляд. – В чем дело? Давай же.
Выражение округлого лица темнокожей женщины было напряженным.
– Он почти закончился.
Когда началось вторжение, экспериментальный препарат Noxapin еще не успел пройти испытания. Тем не менее, он был практически волшебным и удерживал человека в живых на время, необходимое для проведения операции. Огромная удача, что в числе найденных медикаментов нашлась партия препарата.
Вот только запасы подходили к концу, а медсестра была абсолютно уверена, что этот человек не переживет операцию.
– Делай укол, – черт возьми, доктор Грин не отпускала пациентов. Ни одного.
Они продолжили оперировать. Эмерсон работала рядом с Максом, руки которого меняли положения, помогая ей. Она отвечала за все врачебные бригады базы, и именно ее обязанностью было сделать все возможное, чтобы вылечить каждого больного и раненого. Может, Эмерсон и не сражалась на передовой и не вступала в бой с динозавроподобными хищниками, но она боролась здесь. Накладывала швы, спасала жизни, накачивала нано-лекарствами, если тела людей были слишком изранены, чтобы излечить их иначе.
Однако даже доктор Грин была не в силах изменить то, что хищники сделали с этим человеком, когда оказались бессильны даже крошечные медицинские роботы, способные ликвидировать повреждения за считанные часы.
Но она отказывалась сдаваться. Эмерсон лечила и спасала людей с тех пор, как впервые увидела инопланетный корабль, закрывший собой небо над Сиднеем. Перед ее мысленным взором понеслись воспоминания. Как она, лишь только заметив судно, выбежала на крышу с коллегами из клиники Северного Сиднея. Уродливый корабль, напоминавший животное.
Эмерсон со своей позиции видела, как из большого судна вылетели маленькие планеры – птеросы – и обрушились дождем на ничего не подозревающих пешеходов внизу.
Большинство людей умерло.
И, будь она проклята, если потеряет этого пациента. Эмерсон продолжила работать, зажимая, прижигая, отделяя поврежденные ткани. Она рявкала приказы хирургическому роботу усиливать импульсы, подачу крови, вводить больше препаратов.
– Эмерсон? Эмерсон? – с давящей на плечи болезненной усталостью она посмотрела на Нору. – Он ушел, солнышко.
Лишь в этот миг разум Эмерсон зарегистрировал монотонный пронзительный писк монитора.
Она опустила взгляд. Лицо мужчины было расслабленным, а кожа бледной. Драматичный контраст по сравнению с алой кровью на руках врача.
Печаль захлестнула ее, как гложущий червь, знавший наверняка, куда впиться, чтобы сделать как можно больнее.
– Время смерти 17:35, – Эмерсон дезактивировала Макса, и руки робота медленно опустились.
Она отошла от стола.
Еще одна жизнь, спасти которую не удалось. Эмерсон позволила себе почувствовать в полную силу боль, гнев, горе и неудачу. Но затем оттолкнула все эмоции.
Она не могла позволить себе в них утонуть. Всегда были другие пациенты, другие раненые и все остальные, кто от нее зависел.
Сняв перчатки и вымыв руки, Эмерсон расслабилась, хоть и совсем немного. Она любила свою работу, даже когда все шло хреново. Врач – это было ее призванием. Перед вторжением она любила напряженную атмосферу отделения скорой помощи и имела грандиозные планы на свою карьеру. Поработав некоторое время в хирургии, Эмерсон посвятила себя неотложной помощи. Ей нравилось напряжение, и она тешила себя мечтой однажды открыть собственную клинику.
Похоже, стоит быть осторожнее со своими желаниями. Теперь напряжение на работе было максимальным и, что ни говори, Эмерсон стояла во главе всех врачей базы.
Недостаток оборудования, разношерстный штат и бесконечный поток больных и раненых.
Она потерла лицо теперь уже чистыми руками. Ей нужно было выпить кофе и заставить ноющую усталость свалить восвояси.
Было бы неплохо поспать, но этого не предвиделось. Уже две недели Эмерсон спала очень плохо.
Когда она добралась до крошечной мини-кухни в углу больницы, намереваясь заварить кофе, у нее в горле встал ком. В последнее время Эмерсон провела слишком много ночей в холодном поту, сдерживая крики.
Будь прокляты эти хищники.
Она подумала о мужчине, только что умершем на операционном столе. Это ему должны были сниться кошмары о захватчиках, а не ей. Эмерсон пробыла в плену лишь около часа. Конечно, ее избили, но она выжила.
Эмерсон спас Отряд Ада. И самый беспощадный боец, Гейб Джексон, обнимал ее, пока она плакала.
Она отпила кофе. У нее не было никакого права видеть ретроспективные кадры и страдать от травм, ничтожных по сравнению с пережитым ее пациентами. Кофеин попал в кровоток. Гораздо лучше. Однако если вскоре не поспать, придется рассмотреть возможность принятия снотворного.
«Ну, уж нет». Все ее существо взбунтовалось при этой мысли. Если Эмерсон посреди ночи выдернут из постели – что происходило постоянно – ей понадобится концентрация, а не дурман препаратов.
Она пошла обратно, минуя выстроенные рядами больничные койки. В данный момент занята была лишь одна – подростком с тяжелым случаем гриппа. Это было маленьким чудом.
Недавно Эмерсон выписала всех пострадавших от экспериментов хищников и позволила им жить в собственных комнатах. Большинство должно было регулярно приходить на осмотры и процедуры. Но для того, чтобы восстановиться, им было важнее находиться в личном пространстве.
– Док!
Услышав крик Норы, Эмерсон подскочила и чуть не пролила на себя кофе.
– Что?
– Отряд Ада в пути. Один из них ранен.
У нее чуть не остановилось сердце. Шестой отряд, также известный как Отряд Ада, был одной из команд спецназа базы. Каждый день отряды – в составе бывших солдат и офицеров всевозможных подразделений вооруженных сил и полиции из числа тех, кто пережил вторжение – выходили на разведку, спасали выживших, защищали базу и сражались с хищниками.
Отряд Ада была самой сильной, жестокой и смертоносной из команд. Они косили ящеров, как лазерный скальпель.
– Кто ранен? – спросила Эмерсон, поставив чашку кофе.
Нора суетилась, подготавливая первый смотровой кабинет.
– Тот, который страшный. Гейб.
Эмерсон почувствовала, как пол уходит из-под ног. Она оперлась ладонью о стену.
«С ним все будет в порядке». Ничто не могло удержать Гейба на койке.
Двери в больницу распахнулись от удара, и Эмерсон обернулась. Гейб шел между двумя мужчинами – Маркусом, лидером Отряда Ада, и Крузом, замкомандующего. Товарищи по команде мускулистыми руками приподнимали Гейба повыше. К счастью, в их броню из углеволокна встраивали экзоскелеты, помогавшие поднимать тяжести, поскольку с учетом шести с половиной футов1 роста Гейба и его мышц, Эмерсон знала, что он нелегкий.
При виде его залитого кровью лица у Эмерсон скрутило живот. Напряженный взгляд серых глаз обратился к ней. Гейб был жив, в сознании, и шел практически сам – вот что имело значение.
– Сюда, – она отдернула ширму и помахала мужчинам. Нора топталась рядом. Эмерсон мотнула ей головой. – Ты можешь идти, Нора. Я с этим разберусь.
– Ладно, – выгнула брови медсестра. – Я не возражаю, док. Сегодня вечером дежурит Филипп на случай, если вам понадобится помощь.
– Спасибо, – Филипп был фельдшером, и он вместе со своим другом Риком стали ключевыми фигурами в штате Эмерсон. Она задернула ширму.
– Я не сяду на этот гребаный стол, – низко прорычал Гейб.
– Ты сделаешь, что приказано, – прорычал в ответ Маркус.
Голос лидера Отряда Ада был скрипучим, в комплекте с которым шло покрытое шрамами лицо.
– Стул, – настаивал Гейб.
Эмерсон поморщилась. Судя по выбоинам на доспехе, Гейб был изранен. «Сквозные». Она шумно выдохнула. «Что, черт возьми, смогло пробить броню?».
– Просто опустите его на стул, – засуетилась Эмерсон. У нее не было времени разбираться с их конфликтами. – Круз, на выход.
Чтобы не мешать врачу, худощавый красивый мужчина отошел в сторону и скрестил руки на груди.
– Я останусь. Тебе может понадобиться помощь, если придется его сдерживать. Или вбить хоть каплю здравого смысла в его твердую голову, – акцент Круза – американский с большой долей мексиканского – вызывал у большинства незамужних дам базы припадки восторга, но Круз связал свою жизнь с женщиной, почти столь же смертоносной, как Отряд Ада. Незамужние леди все еще были в трауре.
– Прекрасно, – раздраженно выдохнула Эмерсон. – Просто отойди.
Придвинувшись к Гейбу, она остановилась у него между ног и достала из кармана портативный медицинский сканер. Прибор был несколько помят и имел привычку замыкаться в самое неподходящее время. Ноа Ким – глава команды техников – многократно чинил сканер, но предупредил, что прибор на последнем издыхании.
Эмерсон провела сканером над Гейбом.
– Что случилось, большой парень?
– Хищники.
Она закатила глаза. Гейб никогда не был разговорчивым, но не настолько же.
– Ни разу не видела, чтобы им удалось пробить броню.
– У этого идиота сорвало крышу, – гневно прошипел Круз. – Бросился на них, как Рэмбо.
– Я был…
– Ты был должен дождаться приказа, – Маркус не казался радостным.
Сканер просигналил, и как только Эмерсон считала результаты, давление у нее в груди ослабилось. Никаких серьезных повреждений. Небольшая потеря крови и несколько очень глубоких полукруглых ран, которые, должно быть, причиняют адскую боль.
– Тебе повезло. Операции не потребуется. Только небольшая доза нано-лекарств.
Лицо Гейба оставалось бесстрастным, но Эмерсон показалось, что он не сильно доволен назначенной мерой лечения. Пятьдесят лет назад микроскопические роботы в корне изменили подход к медицине. Одна доза могла вылечить пациента за считанные часы вместо дней и недель. Но принимать такие лекарства нужно было лишь под присмотром профессионала, поскольку всегда существовал риск, что роботы выйдут из-под контроля и убьют.
Эмерсон коснулась зазубрин на доспехе.
– Давай это снимем.
Пока Эмерсон склонялась к широким плечам Гейба, он сидел безмолвно и неподвижно. Она чувствовала жар, исходящий от его темной кожи. Протянув руку, Маркус забрал открепленную броню. Когда Эмерсон отстранилась и смогла, наконец, хорошенько рассмотреть ранения, то шумно выдохнула. Все оказалось куда хуже, чем отобразил сканер. Левая половина груди Гейба была покрыта кровоточащими рваными ранами, и Эмерсон могла поклясться, что видела через одну из них проблеск ребра.
– Гейб.
– Все в порядке.
Схватив шприц, она набрала в него обезболивающего, и прежде чем Гейб успел возразить, воткнула иглу в его широкую шею.
Взгляд серых глаз прожигал доктора.
Круз обладал красивым лицом, но Эмерсон считала Гейба куда более притягательным. Она видела его медкарту, поэтому знала, что его отец был афроамериканцем. Кожа Гейба была как темная бронза, а с бритой головой, волевыми чертами и серыми глазами он стоил того, чтобы присмотреться к нему внимательней. Однако помимо этого от Гейба исходила угрожающая опасная энергетика, пугавшая большинство людей.
Сам он либо вовсе не замечал этого, либо ему просто было плевать. Он не общался ни с кем, кроме своего отряда.
А с тех пор, как три месяца назад хищники убили его брата-близнеца, замкнулся окончательно. Опасные края превратились в бритвы.
Схватив несколько тампонов, Эмерсон принялась за работу, смывая кровь.
– Он будет жить, док? – спросил Маркус.
– Да. Нано-лекарства вылечат его за час или около того.
– Гейб, тебе повезло, – командир покачал головой. – Ты долго держался, так не сдавайся сейчас, – Гейб упорно молчал. – За последние две недели ты берешь на себя все больше рисков, – Эмерсон округлила глаза. «Что?». Начиная с ее захвата на той миссии по освобождению пациентов? Маркус скрестил на груди мускулистые руки. – Тебя или ранят еще сильнее, или ты убьешь себя.
Челюсть Гейба напряглась.
– Я делаю то, что должен, и убиваю столько инопланетных ублюдков, скольких могу.
Маркус стукнул кулаком по смотровому столу, громыхнув лежащими на нем металлическими инструментами.
От неожиданности Эмерсон подскочила.
У Маркуса перекосило лицо.
– Если тебе плевать, умрешь ли ты сам, подумай о своей чертовой команде. Если продолжишь, убьешь одного из них, – лидер Отряда Ада развернулся и вылетел из кабинета как ураган.
Круз бросил на Гейба сочувствующий взгляд.
– Тебе нужно взять себя в руки. Я говорил это раньше и говорю сейчас. Если нужно будет поговорить, я рядом, – кивнув Эмерсон, ушел и он.
Отмерив нужную дозу, она приготовила инъекцию нано-лекарств и закрепила на Гейбе датчик.
– Они сказали правду?
– Я не хочу убить себя, – голос его был безучастным, и у нее дрогнуло сердце.
Может, Гейб и не хотел покончить жизнь самоубийством, но ему было плевать, умрет ли он, лишь бы забрать на тот свет как можно больше хищников.
– Зик бы этого не хотел…
– Я не хочу говорить о нем, – от яростного рычания Эмерсон вздрогнула.
– Ладно.
Гейб схватил ее за запястье.
– Я убью каждого проклятого ящера в Сиднее. Те, кто нахрен избил тебя, будут мертвы точно так же, как те, кто убил Зика, – она не могла отвести взгляда. Они смотрели друг на друга, и между ними повисла тишина. Тогда он отпустил Эмерсон. – Сделай это.
Мысль о том, что Гейб берет на себя неоправданные самоубийственные риски, вызвала у нее вспышку гнева. Она воткнула иглу ему в руку сильнее, чем должна была. Он рыкнул.
Эмерсон смотрела, как в его тело вливается серебристая жидкость, на огромной скорости неся в кровоток микроскопических роботов.
Гейб ни на секунду не отвел взгляда. Эмерсон видела, как у него на шее натянулись жилы, и как он стиснул зубы. Его тело напряглось, а спина немного выгнулась. Введение нано-лекарства было болезненным, но сейчас роботы принялись за работу, несясь по венам к поврежденным областям.
– Продолжишь рисковать на поле боя и в конечном итоге погибнешь, – Эмерсон хотелось притронуться к Гейбу, провести пальцами по его небритой щеке. Вместо этого она спрятала руку в карман халата.
– Мне не нужна лекция, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
Нет, ему было нужно от нее очень мало. Эмерсон узнала это на горьком опыте.
– Зику бы это не понравилось, – она повысила голос: – Филипп?
– Да, док? – заглянул за ширму высокий мужчина.
Эмерсон всучила ему планшет.
– Пожалуйста, проконтролируй прогресс нано мистера Джексона. Не разрешай ему уйти, пока сам его не выпишешь.
Филипп бросил сомнительный взгляд на Гейба, будто сравнивая их разницу в весе и росте.
– Хорошо.
– Я пойду перекусить, – и смыть в душе невзгоды дня. Эмерсон бросила последний взгляд на Гейба.
Он смотрел в пол. Если Гейб хочет убить себя, она не в силах ему помешать. У Эмерсон заболело сердце, и она покинула больницу.
Глава 2
Немного подрагивая, Эмерсон вышла из душа. Почувствовав, как по коже побежали мурашки, она быстро схватила полотенце и вытерлась. Теперь принять горячий душ можно было почти в любое время дня. Гораздо лучше, чем было почти весь прошедший год, когда горячую воду на базе давали лишь на пару часов в сутки. Однако система солнечных батарей не всегда справлялась с нагрузкой, и если приходилось экономить, в первую очередь урезали нагрев.
Эмерсон растрепала светлые волосы длиной до подбородка. Она знала, что Ноа со своей командой волшебников упорно работают над увеличением энергоснабжения базы. Им помогала доктор Наталья Васина – одна из пациенток, переживших эксперименты хищников. Эмерсон радовалась тому, что Наталья нашла свое место и занимается любимым делом. Эта женщина отчаянно нуждалась в исцелении, а работа помогала ей залечить раны.
Завернувшись в полотенце, Эмерсон решила заварить себе чашку чая. По пути из больницы она успела перекусить в столовой, поэтому не была голодна. Однако Эмерсон вспомнила, что у нее припрятана плитка самодельного шоколада, подаренная одним из пациентов. Побаловать себя сейчас будет очень кстати.
Она задумалась, вылечился ли к этому моменту Гейб. Нет, Эмерсон не собиралась о нем думать. Нужно было просмотреть пару амбулаторных карт, и ей хотелось взглянуть на несколько раздобытых Ноа статей по генетике. Генетика не была ее специальностью, поэтому журналы могли помочь выяснить, какой чертовщины добивались хищники, вскрывая людей.
Эмерсон вошла в затемненную спальню. Как главе врачебной бригады, ей выделили бо́льшую площадь, нежели остальным жителям базы. Спальня была отделена от гостиной, и в ней стояла двуспальная кровать – редкость в эти дни. Эмерсон проводила почти все свое время – когда не работала в больнице – за столом, пробегаясь по примечаниям или работая над воспроизведением препаратов, запасы которых стремительно подходили к концу. Из всех ближайших больниц и аптек уже забрали все, что только можно, но если не удастся самим производить препараты, через несколько месяцев лекарств перестанет хватать.
Эмерсон передернуло. «Нет». Она найдет выход. Не остановится, пока не отыщет. Эмерсон бросила взгляд на кровать, где аккуратно застеленное покрывало словно насмехалось над ней, напоминая о том, как же она одинока. На секунду она задумалась, каково это – приходить домой к… кому-то.
Эмерсон потерла висок. Ей не было свойственно впадать в меланхолию. У нее было слишком много дел, чтобы позволить себе сидеть, сложа руки, грустить и сожалеть.
Едва она сделала шаг к рабочему уголку, как одна из теней в тускло освещенной комнате переместилась. Сердце подскочило к горлу. Тень высокого мужчины.
Он приближался. Не отводя взгляда, Эмерсон замерла на месте, но ее сердцебиение стало бешеным. Она понятия не имела, как он проникает в комнату каждый раз, когда приходит. Эмерсон знала наверняка, что заперла электронный замок. И она ни разу не слышала, как открывается дверь. Он двигался тихо, словно призрак. И никогда не говорил ни слова.
Гейб остановился перед ней. Он помылся, отчего темная кожа была все еще влажной и пахла обычным простым мылом. Потертые джинсы низко висели на бедрах, а расстегнутая рубашка обнажала мускулистую грудь и очень твердый пресс. На бронзовой коже не было ни шрама, ни даже царапины.
Эмерсон чувствовала, как пульс отдается в ушах.
Гейб встал перед ней на колени.
Ее обдало жаром. Она чувствовала себя околдованной.
Он потянулся, и большой рукой стянув с нее полотенце, бросил его на пол.
Тогда Гейб прижался лицом к ее животу. Щетина царапала кожу, посылая электрические импульсы. Он вдохнул, и Эмерсон протянула руки, чтобы кончиками пальцев провести по черной татуировке позади его шеи, прежде чем прижать ладони к хорошо скроенному черепу.
Гейб поднял взгляд, и от нетерпения в серых глазах у нее перехватило дыхание. Неприкрытая, грубая, первобытная потребность.
Он заскользил руками по бокам Эмерсон и подтолкнул ее назад, пока она не уперлась лопатками в стену. Тут же эти большие ладони оказались на ее бедрах, раздвигая ей ноги в стороны. «О, Боже». Эмерсон замерла в ожидании. Гейб потерся лицом о ее гладкий живот, отчего по телу покатились ощущения. Все внутри нее плавилось и пылало.
Гейб спустился поцелуями по тазовой кости, потом ниже и припал ртом Эмерсон между ног.
«Господи». В нее погрузился горячий язык. Она содрогалась и не знала, сумеет ли устоять. Найдя на ощупь плечи Гейба, Эмерсон впилась ногтями в кожу. При звуке резких тихих вскриков, она поняла, что вырываются они из ее собственного горла. Гейб не останавливался и, не уменьшая давления, сводил с ума.
Раздвинув ей ноги шире, он положил одну из них голенью себе на плечо. Когда по чувствительному клитору заскользил язык, Эмерсон закричала. Она становилась все более и более влажной, а пульсирующее удовольствие возрастало до невыносимых масштабов.
Откинув голову на стену, Эмерсон прижалась спиной к твердой поверхности и посмотрела на гладкий бетонный потолок своей спальни. Гейб вобрал в рот клитор и начал сосать.
– О, ох… – она дернулась, но он крепко сжимал ее бедра, удерживая под своим чувственным нападением. Эмерсон заметила, что Гейб отпустил одно ее бедро, и секунду спустя в нее погрузился палец.
Содрогаясь всем телом, она разлетелась на части и прорыдала имя Гейба.
Он удержал ее и, поднявшись, притянул в свои руки.
Как обычно, Гейб не проронил ни слова. За те два месяца, что он приходил к Эмерсон, всегда появлялся беззвучно, стягивал с нее одеяло и прикасался к ней, заставляя кончать много раз, но так и не заговорил. И никогда не признавал на людях то, чем они занимались самыми темными, самыми одинокими ночами.
Как и она.
Отпустив ее, Гейб повел плечами и, сбросив с себя рубашку, рывком расстегнул джинсы.
Эмерсон внимательно следила за движениями его рук, пока он расстегивал молнию и скидывал джинсы на пол. Под ними не оказалось белья, благодаря чему открывался обзор на темную кожу, отливавшую бронзой, и длинный толстый член, размер которого был более чем немного пугающим.
У Эмерсон пересохло во рту.
Не в силах сдержаться, она потянулась к Гейбу, но он поймал ее руку и мягко отодвинул в сторону. Эмерсон стиснула зубы. Он никогда не позволял его трогать. Сам Гейб касался каждого дюйма ее тела, но никогда не давал ей той же привилегии.
Схватив Эмерсон за бедра, он поднял ее, как пушинку, и провел ладони ей под ягодицы.
Она обхватила его ногами за талию, а когда почувствовала между ног скольжение члена, все мысли вылетели у нее из головы.
Эмерсон понятия не имела, что происходит между ней и Гейбом, но хотела его с потребностью на грани отчаяния.
***
Гейб смотрел на Эмерсон и на то, как ее бледная кожа мерцает в слабом свете, пробивающемся из-за двери соседней комнаты.
Как и каждый раз, когда они были вместе, поселившийся внутри него тугой обжигающий шар боли, гнева и горя уменьшался и отступал, позволяя дышать.
Гейб прижал Эмерсон к стене и головкой члена потерся о влажные изгибы. Проглотив стон, он смотрел, как из ее рта выскользнул язык и пробежался по губам. Кожа Эмерсон была по-прежнему влажной – после душа и от капель пота, выступивших от вызванного Гейбом оргазма. Солнечно светлые волосы еще не высохли, отчего выглядели темнее обычного. Она зачесала их назад, открывая свое интересное лицо. Эмерсон не была красива, но привлекательна с этим острым подбородком, яркими голубыми глазами и полными губами, о которых Гейб думал слишком часто.
Он чувствовал ее вкус, и хотел большего.
Нуждался в большем.
У него ушла секунда на то, чтобы полюбоваться формами Эмерсон. И, да, посмотреть было на что. Как правило, она скрывала их под строгими брюками и белым халатом. Проклятый халат. Гейбу всегда хотелось сорвать с нее эту тряпку…или же посмотреть, как Эмерсон будет выглядеть в халате на голое тело.
Он не мог сказать наверняка, когда началась его одержимость доктором Эмерсон Грин. Быть может, в тот день, когда они встретились на его первом медицинском осмотре после прибытия из Сиднея на базу «Блю Маунтин». А может, в один из тех многих раз, когда она лечила его или кого-нибудь из Отряда Ада. Или, возможно, после того, как он потерял Зика и…что-то в нем сломалось.
Когда это случилось, Гейб пришел к тому единственному, что – он знал в глубине души – поможет удержать тьму запертой внутри. В последнее время он мог ясно мыслить, только когда его член находился глубоко в горячем, тесном, согревающем теле Эмерсон.
Раздвинув ей ноги еще шире, Гейб придвинулся ближе, членом потирая влагу. Эмерсон со вскриком выгнулась навстречу. Черт возьми, какой же она была влажной. Вся эта гладкость желания, и только для него. Головка члена проникла внутрь. Не спеша, Гейб входил в Эмерсон дюйм за дюймом, призывая на помощь всю свою силу воли, чтобы не ворваться внутрь до конца. Он был большим и знал, что нужно успокоиться и дать время к нему привыкнуть. Снова вскрикнув, Эмерсон вцепилась в плечи Гейба. Завтра у него будут царапины. Кто бы мог подумать, что логичная умная доктор Грин в постели окажется дикой кошкой? Ему нравилось видеть на себе ее отметки и ненавистно, когда они исчезали.
Она попыталась опуститься на него, но он удерживал ее на месте и лишь мучительно медленно протолкнул внутрь еще один дюйм. Боже, какой же Эмерсон была узкой. Он не спешил, медленно и осторожно погружаясь глубже и глубже, и после еще одного движения уместился полностью. У Эмерсон вырвался долгий стон.
Теперь пришло время двигаться.
Гейб снова ощутил всколыхнувшееся нарастающее чувство отчаяния. Необходимость обладать ею. Предъявить на нее права. Он начал двигаться в Эмерсон. Она снова впилась в него ногтями и ногами сжала его талию.
Скоро Гейб был уже не в состоянии мыслить. Он просто вбивался в нее, не отводя взгляда от ее лица.
Эмерсон раскраснелась и вжалась верхними зубами в полную нижнюю губу. Когда она выгибалась навстречу, Гейбу казалось, что он видит в ее глазах ту же самую отчаянную потребность, какую испытывал сам.
– О, Боже, – Эмерсон напряглась, и ее накрыл оргазм.
Она закричала, а когда сжала в себе Гейба, в его теле взревело собственное освобождение.
Он толкнулся снова, глубже, сильнее, и излился в нее.
У него хватило здравого смысла попятиться на несколько шагов к кровати. Гейб опустил их обоих на матрас, перенеся большую часть веса на бок, но все еще удерживая Эмерсон под собой. Зарывшись лицом ей в волосы, он поплыл по блаженным волнам спокойствия.
Она погладила Гейба по спине, и он воспринял это как знак прощения за то, что заставил ее понервничать в больнице. Необходимость убивать хищников была сильнейшим императивом, проигнорировать который он не мог.
Гейб знал все свои достоинства и недостатки. Осознавал, что создан наносить серьезный ущерб. Понимал, что умеет уничтожать хищников пачками. Может, не тех, кто убил его брата, и не тех, по чьей вине Эмерсон, избитая, рыдала у него на руках. Но умрут другие.
Гейб вспомнил то кошмарное крушение, когда пришел в себя и понял, что она пропала. Он крепче сжал Эмерсон в объятиях. Все из Отряда Ада были ранены, бежали из тыла врага, и Гейб понятия не имел, жива ли она.
Пока не увидел ее стоящей на коленях, в грязи, перед лидером хищников. Отряд Ада продолжил сражаться, и Гейб вывел Эмерсон оттуда. Он очень не любил видеть женские слезы, а ее душераздирающие рыдания почти сломили его в ту ночь.
Да, Гейб знал, в чем был хорош. Убийство. Армия Коалиции убедилась в этом, сначала обучив его, а потом проведя экспериментальные улучшения.
Также он знал, что плохо ладит с людьми, особенно с женщинами. В прошлом, когда ему требовалась одна из них, все сводилось к жесткому быстрому траху, после которого он сразу же уходил. Большинство людей избегли Гейба. Они знали, что он опасен, ощущали это, как мелкие животные ощущают присутствие хищника, и его это устраивало.
Но доктор Грин никогда не видела в нем ничего подобного.
На минуту Гейб задумался о том, чтобы остаться в ее руках и спать подле нее.
Возможно, немного поговорить.
Вот только он знал, что не может этого сделать. Отпустив Эмерсон, Гейб встал с кровати. Он был опасным и антиобщественным. Доктору Грин не нужно, чтобы он портил ей жизнь. Если бы у него были яйца, он бы не крался обратно к ней в постель. Заканчивая одеваться, Гейб чувствовал на себе ее взгляд. Он ничего не сказал. А что тут скажешь? Для нее будет безопаснее, если эта… запутанная ситуация не усугубится.
Ему не стоило возвращаться, но он знал, что ничего не может с собой поделать. Когда боль внутри собиралась в уродливый шар, становившийся слишком большим, чтобы с ним можно было дышать, все всегда заканчивалось здесь. В руках Эмерсон.
Гейб развернулся, чтобы уйти, и до него донесся ее вздох.
– Гейб.
Он помедлил, но все же пошел прочь. Он бы не остался. Просто не мог. В любом случае, Эмерсон никогда его об этом не просила.
***
Эмерсон осталась обнаженной лежать в темноте, ощущая исходящий от кожи запах секса и сохнущее на бедрах семя Гейба. При звуке закрывающейся входной двери она закрыла глаза.
Эмерсон чувствовала…Боже, она сама не знала, что именно. Грусть, злость, растерянность.
Секс – биологическая функция. Однако Эмерсон понимала, что для людей он значит гораздо больше. С начала вторжения секс стал шансом почувствовать близость с другим человеком, особенно после того, как большинство потеряло своих любимых. Возможностью справиться с напряжением, под которым проходили их жизни, а также продолжить род человеческий. Однако не сказать, что Эмерсон приходилось вести много беременностей. Все слишком боялись приводить детей в мир без стабильности. Но очень скоро у противозачаточных имплантатов истечет срок годности. На плечах Эмерсон лежал поиск способа их скопировать, чтобы дать людям выбор, заводить ли семью посреди инопланетного апокалипсиса.
