Текст книги "Спасенная репутация"
Автор книги: Анна Грейси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Два года назад она убежала из-под жестокого гнета дедовой опеки. Теперь убежала от трудности быть одной из красавиц Мерридью и изображать искушенность, которой не было. А главное, она будет благополучно жить замужем и поэтому больше никогда не попадет в плен безумной, слепой любви. Это такое облегчение.
В этой одежде, вдалеке от людей, которых она знала прежде, и замужем за мужчиной, который ничего от нее не хочет, Фейт будет просто собой.
– Разве это не та гостиница, в которой я буду ночевать? – Фейт оглянулась, озадаченная, когда Стивенс свернул налево. Мистер Блэклок не останавливался. Мак со своей собакой остались в лагере.
– Да, это она. – Мистер Блэклок даже не замедлил шаг. Ник крепко держал ее за руку Фейт приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за ним.
– Тогда куда мы идем?
– Месье Лекур попросил меня привести вас к нему сегодня вечером.
Фейт остановилась как вкопанная.
– Священник хочет познакомиться со мной? Зачем? Вы сказали, что нас поженит мэр.
– Да, но месье Лекур помогал мне уладить это дело. И он настаивает на встрече с невестой. Не мог же я отказать.
– Но я не одета для визита к священнику! – Фейт прижала руку к груди, все еще частично открытой в низком порванном вырезе Она не захотела надевать ничего из новой одежды, пока не помоется Ей пришлось надеть новые туфли, однако ноги под платьем были голые.
– Это не важно Я рассказал ему вашу историю.
– Вы рассказали ему обо мне?– Фейт поплотнее закуталась в накидку. – Он подумает худшее.
– Возможно, поэтому я и предложил познакомить вас с ним. Это его успокоит.
– Вы предложили познакомить меня с ним? А почему не предупредили меня? – Фейт повернулась и решительно направилась к гостинице.
Он в два шага нагнал ее и схватил за талию.
– Куда это вы?
– В гостиницу.
– У вас не хватит времени, чтобы помыться, переодеться и прийти вовремя Кроме того, ему нет дела до вашей внешности. Он же священник.
Она сердито зыркнула на него через плечо:
– Я не собираюсь приходить вовремя Я вообще не собираюсь встречаться с ним Я не желаю, чтобы какой-то… какой-то старикашка осуждал меня! Хватит с меня и того, что случилось со мной в эти последние несколько дней! О, пустите же меня! – Она безуспешно пыталась вырваться из его железной хватки.
– Он ждет нас. Он обещал угостить нас чаем.
– Мне плевать! Я не пойду!
Николас Блэклок повернул ее к себе.
– Прекратите шуметь! Вы идете со мной, и точка – И прежде чем она успела возразить, продолжил: – Если он хоть в малейшей степени будет груб с вами, я сразу же уведу вас оттуда. Но он не будет грубить Он милый, добрый старик, и я обещал что приведу вас. А теперь идемте! – Он неумолимо повел ее в сторону церкви.
Фейт мятежно уперлась пятками, но он просто оторвал ее от земли и понес.
Это быт маленький каменный домик рядом с большой церковью Фейт чувствована себя пойманной в ловушку. Она нервничала и злилась на Николаса. Когда он постучал в дверь, Фейт почувствовала, как злость улетучилась и на ее место пришел страх.
Худая немолодая женщина, одетая в строгое серое платье, открыла дверь. Экономка священника, пахнущая лавандой и чуть-чуть камфарой, коротко кивнула мистеру Блэклоку.
Она оглядела Фейт с ног до головы с кислым выражением лица. Глаза над длинным носом отметили золотистые волосы Фейт, синяк на щеке, потрепанное шелковое платье с низким вырезом. Женщина фыркнула. Это было равносильно пощечине.
Фейт сглотнула и выпрямилась. Она прекрасно знала, что думает женщина и что подумает священник. Что Фейт – проститутка, убегающая от расплаты за грехи, обманывая бедного глупца.
«Палки и камни сломают мне кости, но бранные слова не причинят мне вреда», – мысленно повторяла она снова и снова. Больше она не будет трусихой. Она не будет прятаться Она не позволит заставить себя стыдиться того, что уготовила ей судьба, выдержит все насмешки и презрение.
Фейт надеялась, что выдержит.
Она расправила плечи и шагнула в дом священника.
Глава 5
Женщина назвалась Мартой и провела их в гостиную. Месье Лекур оказался пожилым и сухощавым, с лысиной и проницательными карими глазами.
Он очень серьезно посмотрел на Фейт. Она приготовилась. Палки и камни.
– Хорошо, мадемуазель, вы выходите замуж за этого превосходного молодого человека завтра утром, так?
– Да, месье.
– Он вкратце поведал мне вашу историю. Счастливое совпадение, что вы встретились, правда?
– Очень счастливое, месье. – Она не собиралась оправдываться.
Марта вошла с чайником и тарелкой печенья.
– А, хорошо! – воскликнул месье Лекур, когда она поставила поднос. – Чай. Англичане любят чай, не так ли? Мадемуазель, прошу вас, разлейте, пожалуйста.
Фейт послушно разлила чай и раздала чашки, чувствуя на себе критические взгляды Марты и месье Лекура. Фейт делала все возможное, чтобы не обращать на них внимания. Чем скорее чай будет выпит, тем быстрее она сможет уединиться в гостинице. Фейт положила два кусочка сахара в чашку мистера Блэклока – еще на берегу она заметила, что он сладкоежка.
Когда она снова села, священник чуть заметно нахмурился.
– Итак, мадемуазель, вы из Англии, да? Месье Блэклок сказал мне, что после свадьбы вы возвращаетесь туда. Чтобы жить со своей свекровью, так?
– Да, все верно, – согласился Николас.
Фейт коротко взглянула на него, но ничего не сказала.
Священник сложил пальцы домиком и задумчиво постучал ими по подбородку. Он смотрел на Фейт пристальным взглядом, стараясь, видимо, смутить ее.
Она вздернула подбородок.
– Вы сказали месье Блэклоку, что состояли в фальшивом браке.
Фейт не понравился его тон.
– Да, я состояла в фальшивом браке. – Мистер Блэклок накрыл ее руку своей. Толи он хотел поддержать ее, то ли это был сигнал сохранять спокойствие. Она сердито стряхнула его руку. Он втянул ее в это.
– А где была свадьба?
– В Париже. В церкви Святой Марии Магдалины.
– А, церковь Святой Марии Магдалины. И кто там священник, скажите, пожалуйста?
Она сдержанно ответила:
– Какого священника вы имеете в виду? Фальшивого? Который венчал нас – он называл себя отец Жан, – или настоящего, который был подкуплен? Он называл себя отец Жермен. – Она не собиралась скрывать, что не слишком высокого мнения о французских священниках, фальшивых или настоящих.
Священник любезно кивнул:
– О да, отец Жермен из церкви Святой Марии Магдалины, я его знаю. Маленький, веселый толстяк с седыми волосами, поп?
– Non, – резко ответила она. – Отец Жермен, которого я встречала, высокий, худой. Сутулый, с большим красным носом и совершенно лысый.
Месье Лекур нахмурился.
– Так это не он проводил обряд?
– Нет, обряд проводил фальшивый священник.
– А оглашение было сделано?
Фейт покачала головой:
– Я не знаю. Я впервые пришла в церковь Марии Магдалины в день своей свадьбы. Фальшивой свадьбы.
Он поджал губы.
– А в тот день вы не расписывались в регистрационной книге отца Жермена? Большая черная книга, примерно вот такая. – Он показал руками.
Фейт покачала головой:
– Нет, я нигде не расписывалась.
Старый священник задумчиво кивнул:
– Значит, мадемуазель, вы и в самом деле можете выйти замуж за мистера Блэклока. Вы точно описали настоящего отца Жермана. Воистину его красный нос бросается в глаза. Он пьет, да. Всегда пил. Плохое дело, очень плохое дело. Я доложу архиепископу. – Он прямо взглянул на нее. – А теперь скажите, вы выходите за Николаса Блэклока по собственному желанию?
– Да.
– Он никоим образом не принуждает вас?
Фейт покачала головой:
– Heт.
Священник наклонился вперед и осторожно взял Фейт за подбородок, повернув к свету ее пострадавшую щеку.
– Не он виноват в этом, я надеюсь?
Его честные карие глаза смотрели внимательно, и Фейт поняла, что он предлагает ей убежище, если это требуется.
– Heт, святой отец, он в этом не виноват, – мягко проговорила она. – Он спас меня от мужчин, которые причинили бы мне гораздо большее зло, чем это.
– Это хорошо. – Пожилом священник откинулся в кресле.
Фейт неуверенно взглянула на него. Священник начал обсуждать с мистером Блэклоком приготовления к свадьбе. Фейт дрожала от облегчения. В конце концов, ее не будут обличать как шлюху. Она приготовилась к моралям и обличениям, но священник просто хотел убедиться, что она не совершает двубрачия. И что выходит замуж по собственной воле, без принуждения.
Фейт допила чай и поднялась, чувствуя, как подгибаются колени.
– Месье, мне жарко от камина. Я выйду на свежий воздух, если можно.
Месье Лекур нахмурился. Взглянул на мистера Блэклока и ответил:
– Как пожелаете, мадемуазель. Mapта проводит вас.
– Спасибо, я сама найду дорогу, – поспешно сказала Фейт. У нее не было ни малейшего желания находиться под прицелом любопытных, неодобрительных глаз Марты. Фейт требовалось немного покоя и уединения, и она знала, где найти его.
Она выскользнула из дома и вошла в церковь через тяжелую, потемневшую от времени боковую дверь. Внутри было прохладно и темно, лишь две большие свечи горели у алтаря. Знакомый запах ладана, мастики и пчелиного воска окутал Фейт, и она словно вернулась в то время, когда была маленькой и мама с папой, а иногда Кончита, няня детей, брали ее с собой в деревенскую церковь в Италии. Мама обычно ходила туда помолиться, хотя не была католичкой. «Бог есть везде, – говорила мама, – но в церкви я чувствую себя ближе к Нему».
У двери стояла подставка для жертвенных свечей; капли воска на песке, немые свидетели надежд, молитв и воспоминаний. Гладкие новые свечи всех размеров, от крошечных, тоненьких, до очень больших, лежали в коробке сбоку, дожидаясь, когда их выберут и с молитвой зажгут.
Когда Фейт была маленькой и они жили в Италии, Кончита объясняла предназначение свечей всем девочкам Мерридью. Она регулярно зажигала их за упокой души своею умершего мужа. Дети хорошо знали ритуал.
Фейт не была в католической церкви с семи лет. Дедушка говорил, что паписты дьяволы. Спустя много лет и уже став взрослой, Фейт поняла успокоение, которое могут принести свечи. Внезапно ее охватило непреодолимое желание зажечь свечу за родителей. Фейт с тоской поглядела на коробку. Но у нее нет денег.
Фейт проскользнула за ограждение, опустилась на колени и стала молиться. Мама и папа так давно умерли – больше двенадцати лет назад, – и все же ceгодня она очень сильно скучала по ним. Ей вспомнилось, как мама, бывало, обнимала ее, мягкая, красивая и чудесно пахнущая. А папа был сильным и большим, и от него пахло сигарами. И когда Фейт каталась у него на плечах, то чувствовала себя такой бесстрашной и выше всех на свете.
– Я натворила таких дел, мама, – прошептала она. – Я думала, что нашла любовь, как вы с папой. Но я ошиблась, так ужасно ошиблась. – Мама бы простила ее, но очень расстроилась бы. Она обещала всем своим девочкам любовь, смех, солнце и счастье. А Фейт так подвела ее. – Завтра я выхожу замуж, папа. Он хороший человек, я знаю. Он делает это ради меня, помогает мне, хотя ничего обо мне не знает. Я не знаю, правильно поступаю или нет... – Она почувствовала, как сморщилось лицо. Горячие слезы потекли по щекам.
Она стояла на коленях в темноте, забыв о времени, но наконец, почувствовав некоторое умиротворение, поднялась, чтобы уходить. Фейт снова приостановилась у подноса со свечами, взяла одну и послала короткое, безмолвное послание маме. Она поцеловала свечу и аккуратно вернула ее в коробку. Тот, кто зажжет свечу, пришлет ей мамино послание.
Какая-то тень зашевелилась в темноте. Фейт испуганно вздрогнула.
– К-кто здесь?
Тень вышла на свет. Эго была Марта.
– Я думала, ты англичанка, – сказала она по-французски. – Я не знала, что в Англии есть представители истинной веры.
– Они есть, – ответила Фейт на французском, – но я не католичка.
– Но ты знаешь наши обряды. – Марта махнула головой в сторону подноса с жертвенными свечами. – Ты хотела зажечь свечу.
К горлу подступил ком, Фейт не смогла ответить и просто кивнула.
– Но английские протестанты не зажигают свечи. Фейт пожала плечами:
– Я родилась в Италии. Наша няня зажигала свечи в церкви. Она показывала нам, как зажигать свечи. Это, кажется, приносило ей успокоение.
– Значит, ты нуждаешься в успокоении, – сказала Марта через минуту.
Фейт закусила губу.
– Почему же ты не зажгла свечку?
– У меня нет денег.
– Но ты же думала, что одна. Никто бы тебя не увидел, никто бы не узнал.
Фейт лишь взглянула на нее. Марта медленно кивнула:
– А... за кого ты хотела поставить свечку?
Фейт заколебалась. Ей не хотелось, чтобы эта угрюмая, недоверчивая старуха знала что-то о ее жизни, но молчание затягивалось, и, в конце концов, Фейт пробормотала:
– За родителей.
– Они умерли? Оба?
Фейт кивнула, борясь со слезами. Она скучает по родителям, хотя о них не сохранилось ничего, кроме нескольких отрывочных воспоминаний. Но именно сейчас ей очень сильно их не хватало.
Марта больше ничего не сказала. Просто вышла вперед, опустила несколько монет в ящик, выбрала две толстые свечи и сунула их в руки Фейт.
– Вот, зажги. Я подожду снаружи.
Когда Фейт вернулась в дом священника, месье Лекур строго посмотрел на нее.
– Марта сказала мне, что вы ходили в церковь и молились, – проговорил он по-французски. Это прозвучало как обвинение.
Фейт кивнула.
– Она сказала, что вы хотели зажечь свечи, но не сделали этого, потому что у вас не было денег.
И снова Фейт кивнула.
Он обратился к ней по-итальянски:
– Она сказала, вы знакомы с обрядами нашей церкви. И что вы родились в Италии. Я вижу, вы меня понимаете, значит, правда, что вы жили там некоторое время. Пожалуйста, скажите мне, где вас крестили?
Она пожала плечами и ответила по-итальянски:
– В местной церкви.
– В местной католической церкви в Италии?
Когда она кивнула, он подскочил, внезапно расплывшись в широкой улыбке. Потом перешел на английский и обратился к Николасу Блэклоку, который безуспешно пытался вникнуть в суть разговора:
– Месье, я обвенчаю вас и вашу юную леди. Зарегистрируйтесь в мэрии, а потом приходите ко мне, и я соединю вас перед лицом Господа. Вашу невесту крестили в истинной церкви, я могу обвенчать вас!
Мистер Блэклок вскинул брови.
– Вы хотите этого, мисс Меррит?
Фейт огляделась, словно в поисках ответа. Если уж на то пошло, она бы предпочла вообще не выходить замуж – во всяком случае, не по расчету и не за незнакомца, – но поскольку выбора у нее, по сути, не было...
В церкви она ощутила умиротворение. Возможно, венчание – лучший способ найти себя.
– Я бы хотела обвенчаться в церкви. Но решение зависит от вас. У вас есть возражения?
Он пожал плечами:
– Мне все равно. – Он повернулся к священнику. – Мы приедем в десять часов. Гражданская церемония в девять.
Пожилой священник согласно кивнул, и в этот миг послышался стук дверного молотка. Марта пошла открывать, а Николас встал.
– Это Стивенс. Идемте, мисс Меррит, мы проводим вас в гостиницу.
– В гостиницу? – Месье Лекур выглядел глубоко оскорбленным. – Это не годится. Она останется здесь. Марта будет ее дуэньей, – с достоинством добавил он.
– О, но... – начала Фейт. У нее не было желания ночевать под буравящим взглядом Марты. Возможно, Mapтa и проявила доброту, купив ей свечи, но ее отношение к Фейт по-прежнему оставалось холодным и неодобрительным.
– Вопрос решен, – твердо сказал месье Лекур.
– Прекрасно. Я признаю, что это лучше гостиницы. Здесь моей невесте будет гораздо удобнее и безопаснее. К тому же женщина всегда нуждается в компании другой женщины накануне свадьбы.
Возможно, но не в компании старухи, которая не одобряет ее, подумала Фейт. Но спорить не стала. Мысль о гостинице была немного пугающей, последняя неделя многому ее научила. Здесь ее никто не потревожит.
Мистер Блэклок взял ее руку и запечатлел легкий поцелуй на пальцах.
– Мы придем за вами в половине девятого, мисс Меррит. – Он еще немного подержал ее руку и добавил мягко: – Спокойной вам ночи, дорогая.
Его доброта и галантность вызвали у нее слезы. Она просто кивнула.
– Не бойтесь, месье, мы позаботимся о ней.
Ник вошел в море. Холодная вода обожгла его; она была ледяной, бодрящей. Он поплыл прочь от берега, преодолевая волны. Он всегда делал так, слепо уплывал в море, не задумываясь, не тревожась. Временами у него мелькала мысль, что надо просто плыть и плыть до тех пор, пока не останется сил, и пусть море заберег его.
Но не в его характере сдавайся. Волна разбилась о его голову. И он встряхнул головой, как собака, смеющийся, полный жизни. Он любил плавать. В воде он был свободен. Он мог делать что угодно, плыть куда угодно, быть кем угодно. Иногда он представлял себя наполовину тюленем, героем шотландских легенд.
Когда Ник был молотым офицером и каждый день смотрел в лицо смерти, они с друзьями иногда говорили о том, что каждому хотелось бы совершить перед смертью. Зачастую это были всякие глупости, несбыточные мечты. Мэтт хотел переспать с сотней красивых женщин, Джорджу хотелось попробовать все вина во Франции. Альберту – прочитать все произведения Шекспира.
Николас же никогда не мог решить. Да, забавно было бы переспать с множеством женщин, но на самом деле сто – это чересчур много. После первой дюжины это наверняка перестало бы приносить удовольствие. У него не было желания попробовать все вина во Франции – только самые лучшие. Он видел пару пьес Шекспира, но комедии ему нравились гораздо больше. Единственным его заветным желанием было то, в чем он стыдился признаться друзьям: он хотел жить. Он не хотел умирать.
Ему казалось, что это трусость. Определенно солдат не должен бояться смерти. Николас очертя голову бросался в бой, чтобы скрыть свою трусость от других. Всегда впереди, всегда в гуще битвы. Сражаясь не за короля и страну, а за свою жизнь.
Его желание исполнилось. Друзья умирали вокруг него, погибая в расцвете молодости, не успев исполнить задуманное. Только Николас выжил.
Он плыл до тех пор, пока не заболели руки, а глаза не стало жечь от соли. Он перевернулся на спину и полежал немного, дрейфуя бесцельно, словно обломок кораблекрушения. Его мысли непроизвольно вернулись к мисс Фейт Меррит Она, без сомнения, сейчас в ванне, теплая и разгоряченная, женственные изгибы и нежная, чистая кожа.
Его невеста. Невеста, которая не будет женой.
Он повернулся и устало поплыл к берегу. Выйдя из воды, задрожат, когда холодный ночной воздух обжег разгоряченное, мокрое тело. Он свистнул Вульфу, и тот прибежал и ткнулся в него своей большой, влажной мордой.
– Вы так когда-нибудь угробите себя, сэр, – проворчал Стивенс.
– Боюсь, на такую удачу не стоит и надеяться.
Слова на мгновение повисли в воздухе. Стивенс сунул Нику полотенце.
– Все равно идите к костру, не то простудитесь.
Утро ее свадьбы выдалось погожим и ясным. Фейт поднялась, быстро умылась и оделась во все новое. Предыдущим вечером Марта принесла для нее маленькую ванну, несколько больших ушатов горячей воды, кусочек превосходного, пахнущего розами мыла и заживляющую мазь. Теперь, одеваясь, Фейт наслаждалась ощущением свежей, новой одежды на чистой коже. Это символично, подумалось ей. Она начинает новую жизнь. Из своей прежней жизни она возьмет только то, что захочет.
Она скрутила свою старую одежду и завязала в испорченное шелковое платье. Она отдаст это Марте, чтобы сжечь или использовать на тряпки.
Марта постучала в дверь ее спальни.
– Вы проснулись, мадемуазель?
Фейт открыла.
– Да. Доброе утро, Марта.
Черные глаза-бусинки окинули ее критическим взглядом.
Марта фыркнула:
– Это платье! Вы не выглядите как невеста.
Фейт пожала плечами. Она и не чувствовала себя невестой.
– То, что это поспешная свадьба, не означает, что вы не должны быть красиво одеты, – строго проговорила Марта и вошла в комнату. Фейт заметила, как она посмотрела на зеленый шелковый узел, но ничего не сказала. – Вы должны быть признательны, что такой мужчина хочет жениться на вас!
– Я признательна.
– Тогда покажите вашу признательность! Ваш долг – сделать его счастливым, доставить ему всяческое удовольствие, которое только может доставить женщина мужчине.
Фейт почувствовала, что краснеет. Она не знала, куда смотреть. Неужели Марта имеет в виду то, о чем подумала она? Да ведь Марте уже за шестьдесят, никак не меньше. У нее внешность высохшей старой девы. Она же экономка старого католического священника, давго обет безбрачия во имя Всевышнего!
– Невеста должна быть прекрасна в день своей свадьбы. Вы-то сами вполне хороши, но это платье! – Она фыркнула. – Цвет ничего, но покрой! Он просто отвратителен!
– У меня осталось только это. – Фейт показала на зеленый узел. – Весь багаж у меня украли. Мистер Блэклок купил мне это платье и еще одно, розовое. – Она погладила голубое ситцевое платье. – Мне нравится простота.
Марта снова фыркнула и поспешно вышла из комнаты, не сказав ни слова. Фейт привела в порядок волосы и собрала все свои новые вещи, но тут Марта вернулась, неся небольшой горшочек, банку, букет крошечных живых роз из сада и белую атласную ленту.
Экономка поймала взгляд Фейт и пробормотала.
– Да не смотрите вы так! Ничего особенного. Просто кое-какие мелочи и цветы из сада да старый кусок ленты.
Она начала наносить крем на синяк Фейт, замазывая желто-фиолетовые пятна. Марта замазала и последние следы комариных укусов, затем припудрила лицо Фейт. Когда Марта подала ей зеркало, Фейт ахнула. Это было чудо. Из зеркала смотрело ее обычное лицо, кожа выглядела чистой и без пятен. Так вот что значит быть размалеванной куклой. И вовсе это не так страшно, как ей всегда внушали. Она улыбнулась отражению Марты.
Марта хмыкнула и вплела ленту в локоны Фейт, затем украсила прическу дюжиной крошечных розочек. Она критически нахмурилась, оглядывая свое творение, затем кивнула: – Так-то лучше. Теперь вы больше похожи на невесту. Ваша мама была бы рада.
Фейт не могла говорить. Она обняла Марту. Старуха потрепала Фейт по плечу и проворчала:
– А теперь идите вниз, мадемуазель, позавтракайте и отправляйтесь на свою языческую церемонию. Увидимся с вами, когда вы придете в церковь на настоящую свадьбу.
В половине девятого Николас Блэклок прибыл в дом месье Лекура.
– А, месье, – приветствовал его отец Ансельм. – Ваша невеста ждет. А вот и она.
Нику показалось, что кто-то заехал ему кулаком в живот. Она была прекрасна. Он стоял как истукан, пока Стивенс не ткнул его локтем в бок. Ник шагнул вперед и поднес ее руку к губам.
Кожа была мягкой и пахла розами.
– У вас... вы пахнете розами! – выпалил он.
– Да, у меня в волосах живые розы, – застенчиво объяснила она. – Марта принесла их из сада и вплела мне в волосы. – Она разгладила ткань своего платья. – Я надела голубое, потому что моя мама выходила замуж в голубом.
Она принарядилась для свадьбы. Розы в волосах. И так бесподобно красива, что голос отказывался служить Нику. Волосы у нее были золотистые, вьющиеся и блестели па свету.
– У вас впереди целая жизнь, чтобы любоваться друг другом, дети мои, – прервал пожилой священник мысли Ника. – Время бежит, и мэр потребует больше денег, если вы опоздаете. Увидимся с вами здесь, когда вы вернетесь.
Отец Ансельм отказался впустить их в церковь вместе.
– Мадемуазель... – несмотря на законный брак, он упорно продолжал называть се «мадемуазель», пока они не обвенчались в церкви, – мадемуазель поведет по проходу один из этих двух замечательных джентльменов... – Он выжидающе посмотрел на Мака, который отвел глаза.
– Я поведу – Стивенс вышел вперед.
– Отлично! Теперь вы, джентльмены. – Священник отправил Ника с Маком к боковому входу в церковь.
Мак практически потащил Ника вокруг церкви, прорычав ему на ухо:
– Вы еще горько пожалеете об этом, капитан, вот увидите. Еще не поздно передумать, сэр. Мы можем просто уйти.
– И бросить жену у дверей церкви?
Мак фыркнул:
– Она вам не жена – еще нет.
– Мэр, кажется, считает иначе.
Презрительное фырканье Мака ясно дало понять, что он думает о мэре.
– Эта официальная абракадабра меня не обманула, сэр. Я вообще не могу считать это свадьбой.
– А я могу.
Мак прошел еще несколько шагов, затем выпалил:
– Ох, капитан, не собираетесь же вы и вправду вверить этой приблудной девице свое имя и имущество, сэр? Вы же ничего о ней не знаете! Ничего!
– Мое имущество в Англии, Мак. Оно мне не нужно.
Последовало короткое молчание, нарушаемое лишь звуком их шагов по каменным плитам.
– А как же ваша матушка?
– Моя мать прекрасно обеспечена. Мисс Мерридью – я так и знал, что имя, которое она сразу назвала, было фальшивым, – нет, теперь она миссис Блэклок, не так ли? В любом случае она уже имеет мое имя и право на мое имущество. Что касается матери, я не сомневаюсь, что она будет счастлива наконец-то заполучить невестку!
– Она хочет наследника, а не просто невестку.
– Без одного нельзя иметь другого. А полхлеба все же лучше, чем вообще ничего.
– Но...
– Хватит! – Голос Николаса был резким. – Дело сделано. Не будет никакого обсуждения, Мак. И ты будешь обращаться к моей жене с уважением!
Это был приказ, и Мак заворчал, неохотно соглашаясь. Но, открывая боковую дверь церкви, добавил вполголоса:
– Все равно я считаю, что это безумие, капитан.
Фейт замешкалась в дверях старой каменной церкви. Умом она понимала, что уже замужем, но это... это казалось настоящим. Руки ее слегка дрожали. Левую она положила на локоть Стивенса, а правой вцепилась в складки юбки.
– Одну минутку, дорогая. – Марта вышла вперед и попросила Стивенса отойти в сторонку. – Может, вы наденете это? То есть если хотите, конечно.
Она угрюмо протянула Фейт маленький сверток, завернутый в пожелтевшую от времени бумагу. Фейт осторожно открыла его. Увядшие розовые лепестки полетели на пол. Фейт наклонилась, чтобы подобрать их, но Марта остановила ее:
– Нет, не нужно. Она дала мне это, завернутое в бумагу так же, как и сейчас, с вложенными внутрь засушенными розовыми лепестками из своего сада. Она выращивала прекрасные розы, моя мама. Но эти лепестки уже из моего сада. Видите ли, их нужно менять каждый год.
Фейт развернула последний слой бумаги. Внутри лежал сложенный квадрат кружева. Она развернула его дрожащими руками. Кружево пожелтело от времени, но все равно было таким превосходным и тонким, что напоминало паутинку. Изящнее кружева Фейт никогда не видела.
– Оно старое, но... – Женщина замолчала.
– Оно прекрасно, – прошептала Фейт – Никогда в жизни не видела ничего красивее. Никогда. – Она благоговейно разглядывала его. – Интересно, кто его сплел? Оно очень старое. Сомневаюсь, что сегодня можно найти такое.
– Моя мама. Она была лучшей кружевницей в округе, – с гордостью объяснила Марта. -Люди, бывало, приезжали к ней за кружевом аж из самого Парижа. Все благородные леди. – Она нежно погладила кружевное полотно. – Она сплела это кружево мне на свадьбу, около пятидесяти лет назад. – На несколько долгих мгновений она задумалась, затем пожала плечами: – Но Господь не подарил мне дочерей Пора маминому кружеву украсить новую невесту. Вы наденете его, да? Ради моей мамы и вашей, которые обе уже покойные, но которые очень любили своих дочерей.
Фейт не могла вымолвить ни слова. Она быта тронута до глубины души, когда Марта взяла кружево из ее дрожащих пальцев и аккуратно накрыла им волосы.
Мягкие кружевные складки ласкали кожу Фейт. Фата слабо пахла розами, не свежими, как крошечные розочки у нее в волосах, а засушенными, имеющими более стойкий аромат. Аромат роз. И любви. К глазам подступили слезы.
– Ну хватит! Никаких слез, пожалуйста! – проворчала, угрюмо нахмурившись, старая экономка. Фейт старательно моргала, прогоняя слезы. Марта в последний раз поправила фату. – Ну вот! Теперь вы выглядите так, как и должна выглядеть невеста. Ваш муж, он будет благодарить Господа за свою удачу.
Фейт сомневалась насчет этого.
– Хотела бы я, чтобы мама – и мои сестры – видели меня сейчас.
– Фу, что еще за чепуха? – проворчала Марта. – Не знаю насчет ваших сестер, но ваша мама, она сейчас здесь, обязательно, и ваш папа тоже. Вы зажгли вчера вечером свечи для них? Тогда, конечно же, они здесь! А теперь идите и не заставляйте вашего жениха ждать. Немного ожидания – это хорошо, но мужчины – нетерпеливые создания. Поэтому идите! – Старая экономка слегка подтолкнула Фейт.
Фейт сделала два шага, затем повернулась и обняла Маргу.
– Спасибо вам, дорогая Марта, – взволнованно прошептала она. – Я никогда не забуду вашей доброты.
Марта проворчала что-то, но тоже крепко обняла Фейт, на глазах у нее блестели слезы.
– Ну идите, идите, дитя, – ворчливо сказала она. – Ваш жених ждет.
Ее жених.
Фейт сделала глубокий вдох, взяла Стивенса под руку и зашагала по проходу. Путь показался бесконечным. В церкви пахло ладаном, пчелиным воском и розами. Еще пару дней назад у Фейт не было ничего. Ее лишили всего, даже веры в простую человеческую доброту.
А теперь, откуда ни возьмись, на нее посыпались подарки со всех сторон, и ее новоявленный цинизм пошатнулся. Кто мог ожидать, что угрюмая, подозрительная старуха, которую она встретила вчера вечером, окажется такой доброй, отзывчивой и великодушной?
Запах роз вводил в заблуждение. Если закрыть глаза, Фейт почти могла представить себя в маленькой церкви Святого Джайлза, где ее близняшка Хоуп венчалась со своим Себастьяном два месяца назад в окружении родных, друзей и роз.
Уже во второй раз Фейт выходит замуж без единого родственника, без сестер, без своей любимой близняшки, даже без друзей. Но Марта произнесла слова утешения и дала изысканную фату своей мамы, а рука Стивенса была теплой и уверенной под ее ладонью, и внезапно Фейт почувствовала, что на этот раз она не одна.
Она открыла глаза. Совсем не одна. Самый большой подарок – Николас Блэклок – ждал ее, высокий, суровый и мрачный.
Николас Блэклок, который женился на незнакомой девушке, чтобы спасти ее репутацию, обеспечивал Фейт будущее из чистой галантности. Сможет ли она когда-нибудь отблагодарить его за такой подарок?
Фейт точно не знала, но была решительно настроена попробовать.
