Текст книги "Обратная сторона (СИ)"

Автор книги: Анна Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Лабораторией ты теперь заведуешь? Или загнулись вы, ребят? – на словесный понос Бобби Ангельская Пыль не отвечает, знает уже, что бесконечный пиздёж помогает ему сосредоточиться. Ей самой теперь есть, над чем пораскинуть мозгами. Не настолько шеф ей доверяет, насколько ей хотелось думать. Кристин не приучена обсуждать его решения и задавать лишние вопросы, но от всей этой ситуации погано скребёт на душе. ― Знаешь, мутанты по рождению не очень то жалуют синтетических. Её бы запомнили. Я спрошу кое-кого. Выпьешь? Только я не угощаю, – он смеется, выходя за дверь.

– Я снаружи подожду, ― она выходит за ним следом. Оставаться одной, в замкнутом пространстве клуба, где полно мутантов гораздо сильнее её, Кристин не желает в целях элементарной безопасности, да и проветриться, собрать мысли в кучу не помешает.

Бледная полоса рассвета наползает на горизонт, скрытый за громадами уродливых малоэтажек, в воздухе рассеянный смог и пыль, и голова, как мешок, набитый соломой. Чёртова музыка.

Фрэнсис. Он не сказал ей, что его зовут Фрэнсис. Он толком ничего ей о себе не рассказал. А ей лишь оставалось беспрекословно выполнять приказы, заглядывать в рот, внимать каждому слову, временами заштопывать и тихо радоваться, когда он возвращается невредимым. Сколько раз Кристин ловила себя на подобных вещах. А сколько нервов она потратила со всей этой историей с Уилсоном, сколько хладнокровия ей потребовалось, чтобы достать эту чёртову пулю и смиренно ждать, когда он придёт в себя? Взрослая баба, способная арматурину завязать в нехитрый бантик, а повелась на эту его британскую обходительность, на эти «благодарю, Кристин», «пожалуйста, Кристин», как дура малолетняя. Никто с ней так раньше не обращался. Так, по-человечески что ли. Ангельская пыль ничего не требовала взамен, но интуиция подсказывала, что эта их ебанутая идиллия скоро рухнет ей на голову, и она уже ничего не сможет сделать. Дура.

– Вот адресок. Проверь, – Бобби выходит на улицу, вынося за собой грохающие ритмы и отсветы лазерного шоу, режущие по глазам, суёт ей бумажку с нацарапанными кривым почерком буквами. ― Только она не одна. Будь осторожна, чтоб не говорила потом, что Бобби тебя подставил! ― кричит вдогонку, когда Кристин уже даёт по газам, со свистом покрышек покидая закрытую территорию.

Кристин видит её. Она выходит на крылечко небольшого дома в спальном районе города, до которого Ангельская Пыль добралась меньше, чем за два часа. Низенькая, тонкие руки, тёмные волосы, платье. На неё она совсем не похожа. Рэйн облокачивается на перила, наслаждается свежестью рассветного воздуха, спокойная, расслабленная, будто вовсе не прячется, будто понятия не имеет, какое дерьмо разворошила. Будто…

Какой-то парень выходит следом, неловко целует её в плечо и уходит обратно, Рэйн поворачивает в её сторону лицо и глядит так пристально, улыбается, едва уголки губ поднимает, а от этого взгляда под кожей пробирает холод. Кристин надёжно спрятала машину в густой рощице, Рэйн не может её видеть, но чует. Чует, откуда сверлит её чужой взгляд, полный невысказанных вслух вопросов, подозрений, ревности, и она рада подозрения подтвердить, и для этого ей совсем не нужно к ней прикасаться.

Всё ясно. Всё предельно ясно. Это не очередной враг в длинном списке врагов её шефа, это куда сложнее. Ангельская Пыль достаёт из пышного декольте свежий коробок, берётся за очередную спичку. Не рассчитав силы, перекусывает её пополам и выплёвывает прямо на приборную панель. Обратно она уже не торопится, неспешно оглядывая унылый пейзаж за окном.

***

Перекись водорода змеисто шипит, соприкасаясь с кровью. Обрабатывать раны ― святая необходимость, несмотря на то, что вытаскивать сам из себя пули Аякс вполне способен голыми руками. Регенерации Уилсона можно лишь завидовать. Сгинуть от заражения легко, не испытав при этом ни малейшего дискомфорта, просто однажды утром не открыв глаза. Боль, как защитный фактор организма, любое существо – от инфузории до развитого млекопитающего стремится избежать болевых воздействий, потому что за болью почти всегда следует смерть, а ему хоть бы хрен. Один из минусов полного отсутствия чувствительности ― легче лёгкого проглядеть какую-нибудь гадкую мелочь и сдохнуть. Одно радует – Ангельская Пыль всегда очень внимательна, что бы за этим не стояло.

Аякс мало размышлял о том, есть ли у него вообще совесть. Ходить по головам, чётко следовать своим решениям, слать нахер и ставить раком охуевших заказчиков он умел и делал это с трепетным отношением к бизнесу. А бизнес был успешен. У частных военных компаний был большой спрос на его «продукт», пока сука Уилсон всё феерично не похерил. Казалось, больше его ничего не волнует, а на прошлом давно поставлен жирный крест с тех самых пор, когда он завершил своё неоконченное дело.

«Молодой оперативник ФБР подозревается в жестоком убийстве»

«… оперативный агент Федерального Бюро Расследований обвиняется в убийстве с особой жестокостью. Жертва – Аарон Фриман, ранее подозревался в жестоком обращении… растлении малолетних, однако за был отпущен за недостаточностью улик…»

Разгромный заголовок и жареная статья на первой полосе за семилетней давностью. Стратегически спизженные фотографии из полицейского архива, от которых нежных фиалок могло вывернуть наизнанку. Чёртова Рэйн, которая заставила вынуть из пыльного конверта пожелтевшие листки и снова вспомнить в деталях дело рук своих. Он рассматривал их, как художник, критически оценивающий готовое произведение на вернисаже имени себя самого ― вот там можно было еще пару ножевых, а здесь шкуру недодрал ― без единого намёка на эмоциональный отклик. А ведь он вербовался в ФБР, чтобы защищать людей от таких вот подонков. Вряд ли Аякс хоть на полсекунды об этом пожалел – самолично вершить справедливость куда результативнее, чем изматываться в бесконечных поисках доказательств. Уже находясь в бегах, он вступил в программу «Оружие Икс». Уже гораздо позже он встретил Рэйн, вспоминать о которой в цензурных выражениях никак не получается. А не вспоминать вообще выходит ещё хуже.

Donovan – Hurdy Gurdy Man

– Пойдём, прокатимся, ― Аякс кивает ей на выход и пропадает в тени поздних сумерек за ангарными воротами лаборатории. Рэйн без задней мысли сматывает со стула плащ и спешит за ним. С того самого вечера, когда его история стала известна ей полностью, до самых тёмных уголков и мельчайших деталей, он отдалился. Даже сейчас, когда она мельтешит за ним до машины, он не оборачивается, не смотрит, не разговаривает.

– Всё в порядке? – Аякс в плотной одежде, в перчатках и небрежно наброшенном на голову капюшоне ― любой тактильный контакт исключен. Она пытается дотронуться до его лица, но он резко дёргает головой, демонстрируя, что все привычные проявления нежности сейчас нежелательны. Прочесть его намерения сегодня он ей не позволит.

Это решение даётся с большим трудом, раньше он не наблюдал за собой такой непоследовательности, но этот её взгляд, полный грёбаного сочувствия просто сводит с ума. Как же всё-таки свербит стыдом гордость за всё это гребаное дерьмо!

Сжаты зубы и скрипит стиснутая под ладонью кожаная оплётка руля, всё заебись у него по определению быть не может, и мирно сдохнуть от старости в одной кровати вариант в принципе не для них. У Аякса слишком много врагов, чтобы иметь рядом мишень в виде сердечной привязанности, а она уже слишком осведомлена, чтобы передать её в чужие руки, как следовало сделать годом раньше. За полтора миллиона.

Она идёт рядом и греет дыханием замёрзшие пальцы, волосы вьются от повышенной влажности, жаль он не может ощутить, как колко сковывает их иней. Ей чертовски холодно, но она идёт за ним до самого пирса, где ветер пронизывает насквозь, разметает полы её тонкого плаща, а ему с каждым шагом делается всё паршивее от того, что она так безропотно ему доверяет.

Фрэнсис опирается на парапет и глядит в чёрную воду, почти пополам согнувшись, слишком долго собирается с духом. Совсем, мать твою, расклеился.

– Ты уникальное создание, Рэйн. Но всё слишком далеко зашло. – Она не заметила, как он вынул пистолет, не услышала подавленный глушителем щелчок выстрела. Было ли это его самым волевым решением или самой большой ошибкой, Аякс так и не разобрался. Падая в воду, Рэйн готова была поклясться, что видела в его глазах сожаление.

Грохот входной двери за шиворот выбрасывает Фрэнсиса из воспоминаний, в которые он погряз по самую макушку теперь уже добровольно. Взгляд ангельской Пыли скользит по его обнажённому корпусу, плотно перехваченному бинтами, пока он натягивает майку, а она не спешит говорить. Окно, мутное, засиженное насекомыми, пропускает мало света, хотя на улице позднее утро, слишком ослепительное для адового днища, в котором Кристин уже корнями проросла. Чувство усталости с момента «перерождения» ей почти не знакомо, но сейчас кости ломит, словно от резких перегрузок. Особенно, когда Аякс стоит прямо напротив и давит на неё своей необъяснимо многогранной личностью, перед которой только лепетать несуразицу, как девчонке малохольной. Она не хочет смотреть ему в глаза, но знает прекрасно, что он ждёт полного отчёта.

– С ней мутант-психокинетик. Он сильный. Я его не знаю. С наскока не взять. ― Кристин слышит, как он тихо плюётся ругательствами, как закипает жидким азотом этот холодный взгляд. В последний раз она видела его таким перед койкой Уилсона и при упоминании имени Фрэнсис среди прочего фонтана пиздежа, который извергался из него же бесконтрольным потоком. ― Команда нужна.

– На это нет времени. – Бешеное желание действовать лезло вперёд здравого смысла. Хотелось сыграть на опережение, ведь он не верил, что та Рэйн, которую он знал, когда-то его Рэйн, способна придумать для него годную ловушку, и если так, то она достойна оваций, и он охренеть как недооценивал её. Да и мутантов этих он на завтрак жрал, что ему какой-то там психокинетик?! Против Аякса он ― хреновый телохранитель, которого легко пустить в расход.

– Ты больше ничего не хочешь мне сказать? – К фантомному ощущению люто закипающих нервов добавляется вкрадчивый, неестественный из уст Ангельской Пыли вопрос, который заставляет его вопросительно гнуть светлую бровь, резать её поперёк лица острым серо-синим лезвием взгляда, полным ярости, скрытой за его всегда невозмутимым выражением лица. ― Чем больше у меня информации, тем эффективнее…

– У тебя достаточно информации, ― он резко прерывает её щелчком перезаряжаемого пистолета. – Поезжай, куда собиралась. Встретимся позже.

Аякс прячет оружие за поясом штанов, набрасывает на плечи кожанку и исчезает в ржавом, тошном полуденном мареве, впервые оставив Кристин абсолютно не у дел. Без чёткого плана, без толковых указаний, без ничего.

========== Глава 3. ?! ==========

Комментарий к Глава 3. ?!

Ух, я собралась и дописала.)

Спасибо моим читателям и всем, кто меня на этом трудном пути поддерживал.)

RyanOtter – Distant

В доме маяком горит одно-единственное окно, ожидание темноты давно превратилось в тяжелую пытку, а перспектива снова увидеть Рэйн грызёт кончики пальцев навязчивым тремором, отбивающим барабанную дробь по рулевому колесу.

Не дать ей говорить.

В соседней халупе брешет собака, и жирная нигерша кроет кого-то по телефону матом на хлипкой террасе свинарника напротив – редкие звуки разбивают вдребезги оглушительную, плотную тишину, накрывшую затхлый райончик на окраине города.

В этой вонючей глуши её голос звучал бы дико. Когда-то Аякс готов был сделать для неё всё, пусть и не приучен он вынимать такие вещи наружу ― поступки обычно говорят за себя сами. Замечала Рэйн это или нет – уже плевать, сейчас просто нельзя дать ей заговорить, иначе он за себя не отвечает. Хочется думать, что она лишь призрак, игра воображения, следствие прицельного удара по взбаламученным мозгам, но слова Ангельской Пыли под сомнение не поставить. У неё-то точно с башкой проблем нет.

В линялых отсветах настенного бра маячит фигура неизвестного мутанта, а в ушах блядскими переливами звенит её смех, приглушённый панелями дешевого сайдинга. Ему, похоже, и двадцати нет, наверняка Рэйн мозги ему запудрила, вынудила защищать и подставляться, прикасаясь, сладко в глаза заглядывая, ради её в меру круглой, везучей задницы. Хорошую школу прошла, дрянь! Однако Аяксу его не жаль ничуть, скорее наоборот.

Нарастающая ярость мешает ясно мыслить. Его бесит присутствие третьего в их с Рэйн безмолвном взаимодействии. Его бесит, что рядом с когда-то его Рэйн трётся какой-то левый хрен. Его бесит эта досадная помеха на пути к её хрупкой шее ― сегодня он досконально проверит наличие у неё признаков жизни. Только нужно всё сделать быстро, и не дать ей говорить.

– Не двигайся. Иначе я прострелю тебе башку, прежде чем ты взмахнешь руками или чем ты там обычно машешь. – Мутант Аякса не видит, застывает в тёмной, узкой кишке коридора, между кухней и гостиной, где бормочет телеящик с наитупейшим ситкомом, взрываясь приступами закадрового смеха. Этот смех леденит душу, словно в фильме ужасов, предвещая скорую расправу над невинными обитателями дома. Мутант застывает на месте, судорожно определяя источник опасности среди тёмных, замшелых углов, ощущая раскалённое дуло огнестрела меж лопаток. Аякса он не слушает, наугад выбрасывает тяжеленный комод себе за спину одним кивком головы, само собой, мимо. Фрэнсис тенью выскальзывает из-под града обломков, с адским грохотом пробивших внушительную дыру в хлипкой гипсокартонной стене. Пистолет теперь упирается ебанутому герою ровно в затылок, вынуждая опустить голову, а удар в голень ― грохнуться на колени.

– Не надо, Джулиан. Он быстрее, ― Рэйн движется медленно, осторожно, плавно обтекая морёный брус дверного косяка, загораживает собой ржавый свет бра, облепившего гостиную неровными плевками. Её силуэт сумрачен, Аякс не видит её глаз, только длинную, узкую тень, крадущуюся к его ногам призраком так, что безотчётно хочется сделать шаг назад.

– Ну, привет, милая, ― его уютный тембр отражается от неухоженных стен её временного жилища, щекочет взвинченные нервы, а воздух искрит от напряжения, грозясь вспыхнуть и угробить всех троих.

– Я ждала, что ты придёшь. Но не так скоро, – в её голосе звенит страх, Аякс явно застал её врасплох, но она старается, держит лицо, готовиться атаковать, зная наперёд, что всё её попытки будут заведомо провальны. Уповать лишь на свой дар сейчас слишком самонадеянно даже для такого сильного мутанта, как она. ― Значит, тебе всё ещё не плевать, верно?

Странно осознавать именно сейчас, что все эти годы он не просто не вспоминал о ней, он заставил себя не вспоминать.

– Закрой рот. – Её слова отравляют душу, бьются сквозь железобетонную, годами выстроенную броню, вскрывают без ножа старую, загнившую рану. Нельзя было давать ей говорить.

Аякс размахивается, отправляет мутанта в нокаут рукоятью пистолета, обеспечивая ему неплохое сотрясение с досады, что не пристрелил её у порога и теперь позволяет ей ковыряться в гнилых отбросах его жалкой душонки, ворошить прошлое, давно похороненное на самом дне бесчувственного сердца. Как же до охуения трудно ему далось тогда это решение, и сейчас видеть её снова, живой, больно глазам. Почти ощутимо больно.

Мутант безвольным мешком валится на бок, Рэйн мчится в кухню, к спасительной задней двери, задевает ногой шнур светильника, выдирая из стены искрящую розетку. Она спотыкается, но координация её не подводит ― Рэйн исчезает в чёрном зеве кладовки за мгновение до того, как выпущенная ей вслед пуля вгрызается в дверной косяк россыпью сухих щепок.

Аякс матерится сквозь зубы. Палить в молоко в кромешной тьме чревато нежданным рикошетом в жизненно важные части собственного организма, приходится нырять в вязкую темноту следом и уповать на обострённый после эксперимента слух. Шорох слева, и на него падает хлипкий пластиковый стеллаж, заставленный грудой хлама, вынуждая терять во всём этом блядском бардаке оружие. Стеклянная посуда бьётся вдребезги, у него под ногами разливается белая лужа из опрокинутой банки со старой краской, а по кладовой расползается химическая вонь, которой он, конечно, не чувствует. Второй стеллаж скрипит и рушится на него справа, грозясь засыпать гвоздями и прочей ржавой тряхомудией, но Аякс успевает проскочить и выхватить Рэйн за плечо у самого выхода на улицу. Он разворачивает её лицом и с силой прикладывает её хрупкое тело к стеклянной створке, пока осколки не сыплются им обоим на головы.

– Уничтожить меня решила? Кишка тонка! – он шипит ей прямо в лицо, загребает в один кулак оба её тонких запястья, чтобы не смела его касаться, а в другой – её волосы, намереваясь выдрать голыми руками её маленькую, чрезмерно самоуверенную голову. Аякс задирает ей лицо к свету, чтобы заглянуть в глаза и забыть, как дышать. Она слишком близко. Она вся слишком.

– Я хочу, чтобы понял, каково это, когда тебя предают, ― Рэйн ощущает, как слабеет его захват, как каменеет напряжённое, вжатое в неё тело, как его секундное замешательство даёт ей ощутимый перевес. – Чтобы бы понял, мудак, как больно подыхать с дырой в груди.

Она со всей силы рвётся прочь, освобождает руки, и Аякс падает на деревянный пол, как подкошенный. Адская боль режет пополам тело до блядских слёз, вынуждает сворачиваться на заваленном хламом полу в немыслимые позы, а Рэйн держит этот мучительный контакт, не отнимает ладоней, посылая ему прямо в подкорку свою собственную, пережитую по его вине боль. Её чувства бьют по мозгам электрическими импульсами в унисон с его ― растревоженными, вытряхнутыми, вывернутыми наизнанку. Аякс на собственной шкуре ощущает её собачью, цепную привязанность, её безграничное доверие, её восхищение, её любовь, выброшенную им же за борт жизни так опрометчиво и глупо. Его безбожно коротит от этой эмоциональной агонии, её злоба и отчаяние травят организм ядом, боль душевная сменяется болевым шоком от огнестрельного ранения в грудь, вынуждая балансировать на грани отключки, искать способы и внутренние ресурсы для сопротивления.

Сдвинуть боль на периферию сознания, отличить навязанное от собственного в условиях сквозного нервного паралича задача не из лёгких, но Аякс стискивает зубы до скрипа эмали, усилием воли заставляет тело подниматься на колени и приваливаться боком к ближайшей стенке. Рэйн не контролирует силу воздействия, прибавить тумблер на одну позицию в плюс не может, она, бездумно теряя время, продолжает с упорством маньячки сдавливать ему оголённую шею, надеясь хотя бы временно лишить его кислорода и выбить себе фору. Спустя секунду её тело приземляется на груду обломков стеллажа, перед глазами пляшут звездочки от удара об угол, Рэйн смотрит, как Аякс медленно поднимается с колен на ноги, трясёт головой по-собачьи, прогоняя остатки навязанного морока.

Ей становится страшно. Он движется прямо к ней, алые пятна лопнувших в глазах сосудов отражают пугающую до дрожи ярость, Рэйн тщетно пытается отползти, но лишь ранит ладони осколками, оставляя на обломках стекла и керамики багровые следы. Барахло под его подошвами хрустит, словно под ними ломаются чьи-то кости, Аякс хватает ей за грудки и поднимает над почвой так легко, будто в ней нет ни унции веса. Она ощущает лопатками уже знакомую шершавую поверхность недовыбитой двери, воздух стремительно покидает лёгкие. Кричать и звать на помощь уже нечем, Рэйн решается на крайние меры, целует его, трансформируя боль в диаметрально противоположное чувство.

–Ты что вытворяешь?!

Прикосновение её губ запускает в организме цепную, бесконтрольную реакцию, действует безотказно. Она, чёрт возьми, определённо стала сильнее. Обездвиженная, даже с заведенными за спину руками, Рэйн способна возродить, навязать, поделиться своей уязвимостью с ним, абсолютно бесчувственным, напомнить, щедро раздавая пси-волны при любом теперь физическом контакте, как оно было тогда между ними. Вонь опрокинутой краски, затхлой пыли, кофе, шампуня, сладкий запах её тела сверлом ввинчивается в его сознание, заставляя плотнее, сильнее вдавливать её тело в сухой древесный шпон, крепче сжимать ломкие косточки её запястий, прикасаться к ней, потому что он снова может чувствовать. Аякс глухо смеётся ей в лицо и крошит ударами кулака штукатурку возле её головы. Как же легко его железное намерение закончить начатое разбилось об эту маленькую прихоть, как же всё-таки слаб даже идеально вышколенный организм перед низменным человеческим желанием.

Убить. Но после.

Ему откровенно плевать на распластанное тело чужака в зоне видимости, на ушлых соседей, бытовые неудобства и антисанитарию. Ему плевать, что Рэйн способна устроить очередную подлость, пока он методично разрывает по шву плотную ткань её платья и наспех ломает пряжку ремня на штанах. Но нет, она лишь раскручивает этот водоворот, дразнит, подначивает сбросить тормоза и всаживать ей с размаху, упиваясь её придушенными стонами в такт, сжимать ей бёдра до синих следов, просунуть ей в рот палец, который она кусает до резкой, пронизывающей боли. Плевать, ему даже это сейчас в кайф.

– Смотри на меня. – Ей тяжело сфокусировать взгляд, расширенный зрачок чернит светлую радужку, а перед глазами плывёт. Безумно жарко, будто она в самом пекле боя за собственную шкуру, и ей глубоко плевать тоже, каким способом она её спасает. ― Моё имя?

– Как тебе угодно, ― Рэйн в ответ щекотно, глухо шепчет ему в шею, заставляя Аякса беззвучно смеяться своей маленькой победе. Назвать его Фрэнсисом она больше не рискнёт, хотя ему отчего-то плевать теперь и на это. – Психопат ты бешеный. Ненавижу.

– Врёшь. – Обломок стеклянного витража не выдерживает последних толчков, оглушительно бьётся в крошево у них под ногами финальным аккордом, а после Аякс не спешит выпускать её из рук.

– Ты скучал, ― звучит не вопросом, скорее утверждением. Да, как же он, чёрт возьми, скучал по этому голосу, стоило лишь закрыть глаза, и пусть это слишком напоминает ему ловкое манипулирование из арсенала её коронных штучек, ему не хочется снова её убивать.

– Возможно, ― Аякс как всегда уклончив и скрытен, и не важно, что Рэйн давно его прочла, как азбуку для трёхлетки, свою игру он будет вести до конца, какой бы плохой она не была. Так уж он устроен. Он опускает Рэйн на пол, разворачивается спиной, вжикая молнией на ширинке, а она не смеет двинуться, пока не слышит:

– Уходи. Если я услышу о тебе хоть слово… я передумаю.

Рэйн ― умная девочка, ей не нужно повторять дважды. Аякс не успевает даже голову в её сторону повернуть и взглянуть на неё напоследок. Рэйн бесшумно проваливается в уличную тьму, оставив за собой протяжный скрип несмазанной петли раздолбанной ко всем чертям двери.

Выходя следом за Рэйн в душную, чёрную, как копоть, ночь, Аякс знает наперёд, что на укоризненные взгляды и осторожные вопросы Кристин он будет реагировать никак и отвечать в духе «не твоё дело». Он знает, что в какую бы глубокую нору Рэйн не закопалась, по какому бы дну не ползала, как хитро бы не путала следы, он всегда найдет ее. Потому что она захочет быть найденной. Потому что иначе теперь просто никак.