Текст книги "Огонь желания"
Автор книги: Анна Грант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
– Пора бы к этому привыкнуть. Такое приходится выслушивать не впервые, – сказал он. – Мне следовало быть сдержаннее, но иногда всякому терпению приходит конец.
– Вот и хорошо! – с чувством произнесла Каролина. – Надо было поговорить с ними еще резче.
Дьюард усмехнулся.
– Жаждешь крови?
– Ну не смеяться же над всем этим!
– А что еще делать? – горько усмехнулся Адам.
Женщина устремила взгляд вдаль, и на глазах ее показались слезы. Они молча стояли и смотрели на отражение луны, плывущее по волнам. Всего несколько дюймов разделяли Каролину от Адама, но они не касались друг друга. Он страстно желал обнять ее, но не смел. Весь мир вокруг них был наполнен звуками: голоса матросов, гул ветра, шум моря. Море, казалось, господствовало везде и всюду.
– Адам, – вдруг тихо произнесла она, продолжая смотреть на воду. Он слышал, как она затаила дыхание, подыскивая нужные слова. И наконец, произнесла: – Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями.
Она сделала первый шаг к примирению.
Он тяжело вздохнул. Значит, она хочет, чтобы они были друзьями. И только. Но такое положение перестало устраивать его еще десять лет назад, когда он осознал, какие чувства испытывал к ней. Быть просто другом и не рассчитывать на большее? Выходит, желания его как были неосуществимы, так таковыми и остались, и приходится только смириться с безнадежностью своих мечтаний. Ему было больно. Непонимание, все время разделявшее их, тяжким грузом ложилось ему на сердце. Дьюард смотрел на Каролину и не знал, что ей ответить.
При свете луны она казалась такой хрупкой, воздушной и невыносимо далекой. Зернышки жемчужин матово сияли на ее шее, тонкое кружево, украшавшее платье, нежно белело по вырезу и низу рукавов. Адаму вдруг захотелось без всяких слов сорвать с нее и этот жемчуг, и это платье, чтобы она вновь превратилась в ту страстную Каро, которая всегда будет принадлежать ему.
– Прошлое никогда не оставит нас, – предупредительно произнес он.
– Я знаю. Но у меня такое чувство, что сегодня оно не помешает нам, – сказала она.
У Адама перехватило дыхание. Он мог только смотреть на нее, с трудом веря в то, что она сама произнесла те слова, которые он так давно хотел от нее услышать. Каролина еще раз заглянула ему в глаза, потом осторожно положила свою ладонь на его ладонь, покоившуюся на кромке корабельного борта. Все пошло у него перед глазами. Наконец он решился ее обнять.
От нее пахло лавандой, мылом и нафталином. Он почувствовал, как металлический гребень коснулся ее щеки. Адам еще сильнее прижал ее к своей груди. Она нежно обвила его руками. Они стояли вот так, обнявшись, и ему казалось, что они еще никогда не были так близки, даже в постели.
– Я сходил с ума от ревности, когда наблюдал за тобой и Шеритоном во время обеда, – признался Адам.
Каролина немного отстранилась назад и с удивлением взглянула на него.
– Но Шерри просто друг. Между нами нет ничего похожего на наши с тобой отношения.
Глаза ее говорили, что ей очень хотелось его понимания. Ведь между нею и Адамом существовала неведомая для всех связь, которая зародилась еще до того, как они стали взрослыми, связь, которая существовала всегда, никогда не прерываясь, существовала независимо от того, с кем они делили ложе.
– Я понимаю. Вернее, я должен понимать. Но когда я вижу тебя в обществе другого мужчины… – Он замолчал. После непродолжительной паузы, глядя на волнующееся море, продолжил: – Всю жизнь я боролся с этим демоном, который готов был вырваться на волю в любую минуту. Когда ты улыбалась другим мальчикам в деревне, мне хотелось выбить им зубы. Когда ты начала ходить на танцы, я не спал ночами, представляя тебя в объятиях других мужчин. А потом появился Джеред. – Знакомое чувство ревности вновь стало душить его. – Я не мог вынести даже мысли, что он прикасается к тебе. Даже сейчас я не могу спокойно думать, что ты любила его, любила так, что готова была отдать за него свою жизнь, готова была рисковать жизнью Эмили.
– Адам, это не так! – вырвалось у Каролины. Он повернулся к ней и уловил в ее глазах смятение. – Это совсем не была любовь. А искупление греха.
Шум моря заглушил ее слова. Дьюард пристально смотрел на женщину. Он слушал ее, но не понимал, что она говорила.
– Я не могла допустить, чтобы он умирал там, в чужой стране, совсем один. Ты должен понять это! – настаивала она. – Я поехала к мужу, но я никогда не любила его по-настоящему. Да, он поначалу ослепил меня, но и от этого очень быстро следа не осталось. Уже много лет тому назад ко мне пришло прозрение. Не смотри на меня так, Адам. Неужели ты думаешь, что я смогла бы сейчас лгать?
– Насколько мне не изменяет память, ты отдалась мне только для того, чтобы спасти его, – заметил он, и от этих воспоминаний ему стало не по себе.
Ее глаза гневно сверкнули.
– Ты действительно так считаешь?
Нет, теперь он в этом не очень был уверен, особенно после того, что было между ними потом.
– И все же ты вышла замуж за Джереда, – сказал он, возвращаясь к ее первому предательству.
– Ты был прав тогда, что я увлечение приняла за любовь. Однако я была слишком горда, чтобы признать это. И обманывала себя до тех пор, пока не узнала, что у Джереда есть любовница. К тому времени мы уже были женаты два года. Я уже не могла притворяться, что люблю его, и даже спать с ним в одной постели не могла.
Слушая ее, Адам пытался пересмотреть события последних девяти лет в новом свете. Он едва расслышал ее последние слова, но они гулким эхом отозвались в его голове.
Каролина в замешательстве смотрела на него. Он выглядел так, словно был болен душой и телом. Но что она такого сказала? Только лишь то, что никогда не любила Джереда и…
Скрытый смысл собственных слов явился для нее полной неожиданностью. Каролина судорожно искала слова, чтобы как-то исправить свою оплошность.
– Адам, – начала она, но тут же замолчала.
– Ты всегда утверждала, что Джеред – отец Эмили, – спокойно произнес он. – Выходит, ты лгала мне?
Она молчала. Возражать было бессмысленно. А солгать ему еще раз она не могла себя заставить.
– Да, солгала, – призналась она, глядя ему в глаза.
– У тебя были другие мужчины, Каро? – спросил Адам. – Думаю, что тебя никто не сможет осуждать за это. Твой муж сам развлекался на стороне.
– У меня больше никого не было.
– До той ночи, когда ты пришла ко мне, – добавил он и, отвернувшись, ухватился за борт. – Это мой ребенок, не так ли?
Сказано это было бесстрастным тоном, но Каролина услышала боль, скрытую в словах.
– Адам! – взмолилась она. Ей так хотелось прильнуть к его груди, обнять его.
Он снова повернулся к ней и, обняв за плечи, попросил:
– Скажи это, Каро. Скажи сама.
Она вздохнула, собираясь с духом, и произнесла:
– Эмили – твоя дочь, Адам. Твоя и моя. Наша дочь. Я не хотела причинять боль ни тебе ни ей.
– Ты просто полагала, что я не смогу стать хорошим отцом! – возразил он. Ему казалось, будто он получил удар, который так потряс его, что он впал в полное бесчувствие. – Мне нечему удивляться! Ведь ты полагала, что и хорошим мужем я не сумею стать.
Каролину бросило в нервную дрожь, но она все же постаралась сказать как можно спокойнее:
– Нет, это вовсе не так.
– Не так? – вкрадчиво спросил он. – Тогда как же? Объясни мне.
– Я не хотела, чтобы Эмили носила клеймо внебрачного ребенка, – произнесла она.
– Тебе казалось, что я стал бы кому-нибудь рассказывать об этом? – требовательно спросил он.
– Нет, конечно, нет. Но… – Она не договорила, так как где-то возле мачты раздался голос офицера, отдававшего приказ кому-то из матросов, занятым закреплением парусов. Это напомнило мужчине и женщине, что на палубе они не одни. Каролина заговорила тише: – Когда ты раньше спрашивал меня об Эмили, у нас с тобой были другие отношения.
Но эти слова не смягчили его взгляд. Адам строго спросил:
– А когда они изменились, ты сразу решила рассказать мне об этом?
Каролина закрыла глаза. Ей вспомнились минуты их близости.
– Возможно, позже рассказала бы.
– Когда? – поинтересовался он. – Когда мы оказались бы в Англии? Когда Эмили вышла бы замуж? Когда у нее появились бы свои дети? Или когда бы я умирал?
– Перестань, Адам, – произнесла она, стараясь его успокоить. – Я знаю, что причинила тебе боль, но тогда я не знала, что тебе нужна дочь.
– Боже мой! – с горечью воскликнул он. – Как, черт возьми, мне может быть не нужен собственный ребенок?!
Каролина поняла, что окончательно запуталась.
– Я знаю, что ты заботился бы об Эмили, если бы в том возникла необходимость. Но я думала, что ребенок будет для тебя обузой. Мне казалось, что ты не желаешь никаких напоминаний о той нашей ночи в Лондоне. Ты так воспринимал меня… В общем, откуда мне было знать, как ты отнесешься к моему ребенку, если так относился ко мне…
– О, Господи! – выдохнул он и, отпустив ее, закрыл лицо руками. Он был совершенно разбит.
В тот момент он был гораздо дальше от нее, чем даже во времена их самых жестоких ссор. Каролина чувствовала себя настолько опустошенной, словно из груди у нее вырвали сердце. Она уже смирилась со всем – с прошлым, настоящим, будущим! Она уже приняла жизнь такою, какою она была на самом деле. Несколько часов они с Адамом были счастливы, но теперь этому пришел конец. Их счастье разбилось на мелкие кусочки, и пропасть между ними стала еще больше, чем когда-либо. И во всем, что произошло, она могла винить только себя.
– Адам, – с последней надеждой обратилась она к нему.
– Нет, – резко сказал он. – Ничего уже не имеет значения. Все кончено, Каро.
ГЛАВА 15
Адам стоял на корме, когда «Морской Конь» огибал остров Уайт, зеленые холмы которого отражались в спокойных водах Ла-Манша. Впереди виднелась гавань Портсмута. Путешествие подходило к концу, если не считать, что еще нужно было добраться до Лондона, разгадать тайну покушения Тэлбота на Каролину, предварительно устроив ее и Эмили в безопасном месте. Дьюард считал себя обязанным опекать ее и дальше, несмотря на то, что все между ними было кончено. На какое-то мгновение, на долю секунды, двенадцать дней назад, когда они стояли на этой палубе, и Каролина сказала ему, что смогла забыть о прошлом, он позволил себе размечтаться, будто сможет стать для нее не просто другом, а кем-то большим, но сейчас он уже не имел на этот счет никаких иллюзий. Несколько неосторожных фраз помогли Адаму понять, что она не доверяла ему.
Вдруг он почувствовал, что кто-то дергал его за брюки. Взглянув вниз, он увидел Эмили, обвившую руками его ногу. Его ребенок, частичка его плоти и крови, его надежда! Девочка смеялась и указывала пальцем на парящих над кораблем белоснежных чаек. Затем, заметив на палубе что-то еще более интересное, убежала. Она была похожа на сказочного солнечного зайчика – легкого, непоседливого, сияющего. Адам мало общался с нею во время плавания. Зато за две эти недели малышка полностью освоилась на корабле и побывала в каждом его отсеке. Она перезнакомилась с большинством пассажиров и со всеми членами экипажа. Эмили даже знала каждого по имени. И всем было известно, что она – дочь Джереда Раули.
Дьюарду была понятна озабоченность Каролины – ребенок не должен носить на себе клеймо внебрачного. И Адам не был бы против того, чтобы девочка носила фамилию Джереда. Он даже согласился бы на то, чтобы все считали его отчимом, но для своего ребенка он должен быть настоящим отцом – об этом он пытался поговорить с Каролиной еще в Лиссабоне, но она ясно дала ему понять, что не намеревается прожить с ним все оставшееся время. И если тогда он отказывался верить ее словам до конца, то теперь у него не было никаких сомнений. Ему достаточно было увидеть ее в компании Шеритона, чтобы понять, какая жизнь и какие мужчины ее привлекали. Но Адам никогда не принадлежал и никогда не будет принадлежать к этому миру.
– Дьюард! – услышал он и, обернувшись, увидел Каролину под руку с Шеритоном.
Она старалась не смотреть на Адама и отводила глаза в сторону. И он, в свою очередь, тоже не хотел смотреть на нее. Как глупо они вели себя в последние две недели! Если и разговаривали, то только в случае крайней необходимости, но и в этих редких беседах не было даже следа от былой доверительности и чуткости. По правде говоря, он избегал встреч с Каролиной, потому что чувствовал себя неловко в ее присутствии, так же как и она – в его.
Шеритон же, наоборот, был всегда любезен и приветлив. И это Адаму не нравилось. Он мог бы понять настороженность или даже неприязнь этого человека. Тогда бы его можно было обвинить в недобрых намерениях: несколько неприятных сцен – и разрыв всех отношений с ним был бы неминуем.
Но эта его приветливость была более чем подозрительной, так же как и его неожиданное появление на этом корабле. Адам не верил в случайности и совпадения. Нет, неспроста этот Шеритон, один из бывших компаньонов Джереда, вдруг оказался здесь, да еще именно в тот момент, когда Каролина собралась покинуть Лиссабон.
Зато ей самой не было никакого дела до опасений Дьюарда. Она считала Шеритона другом и была уверена, что человек, все это время находившийся далеко от Испании, никакого отношения к заговору о ее убийстве иметь не мог.
Адам делал вид, что согласен с этими аргументами, так как помимо опасений и подозрений у него имелось и еще кое-что. Он ревновал Каролину к Шеритону, а это не всегда давало возможность рассуждать объективно. Поэтому и сейчас он лишь сдержанно поприветствовал высокого стройного блондина и отошел в сторону, не желая мешать парочке голубков разговаривать. Наверное, у них было много тем для разговоров. Он стоял и делал вид, что ничего кроме раскинувшегося впереди пейзажа его не интересует, а сам, между тем, старался не упускать этих двоих из поля зрения и слуха.
Гавань к северу от острова была заполнена стоявшими на якоре торговыми судами, военными фрегатами и шлюпками. «Морской Конь» медленно прокладывал себе путь, лавируя между судами и направляясь к узкому проходу в гавань Портсмута.
– Англия! – выдохнула Каролина. Ее охватило смешанное чувство грусти и ожидания чего-то неизвестного.
Шеритон нежно взял ее за руку.
– Все закончилось, – сказал он. – Не вспоминай о прошлом.
Она вздрогнула, вспомнив, что точно такие же слова произнес Адам в ту ночь, когда они окончательно поссорились. Заметив, что Дьюард искоса за ними наблюдает, она нарочно улыбнулась Шеритону. И не выдержала, посмотрела в сторону наблюдателя, проверяя его реакцию. В этот миг словно какая-то искра пробежала между ними, напомнив обоим все, что ими было пережито вместе с того самого момента, когда он разыскал ее в Аскуэре. Каролина поспешила отвести глаза в сторону.
Дьюард смутился. Из всех женщин в мире эта навсегда останется для него самой желанной. Она была для него самой красивой даже тогда, когда он вынес ее, бледную и промокшую, из Карриона, а сейчас она была просто прекрасна. Уже не было страха в ее глазах, не было изможденного вида и кругов под глазами. На лице ее играл легкий румянец, за время морского путешествия она посвежела и немного поправилась. Ветер весело трепал несколько выбившихся из прически прядей, и это маленькое несовершенство делало эту женщину еще совершеннее. Судя по всему, Шеритон тоже был очарован ею, он тоже все видел и все понимал.
Размышления Адама резко были оборваны – на верхнюю палубу высыпали все члены команды. Матросы принялись убирать паруса, а офицерам не терпелось поскорее увидеть родную землю.
Прогуливаясь по палубе, Дьюард увидел, как Энди и Джек несли тяжелый сундук. Когда появились Каролина и Эмили, Адам попросил одного из матросов вынести из их каюты вещи. Женщина поблагодарила его за заботу, натянуто улыбнувшись, и сказала дочери, чтобы та пошла попрощаться со всеми на корабле. Девочка тут же со всех ног побежала разыскивать Норриса, своего самого любимого матроса.
Адам спустился в свою каюту, ему тоже нужно было собрать вещи. Наверху слышны были крики и беготня. Почти все члены команды были в приподнятом настроении, для них Портсмут прежде всего ассоциировался с выпивкой, женщинами и твердой землей под ногами. Дьюарду тоже не терпелось поскорее ощутить под своими ногами твердую землю. Ему нравилось море, но он предпочитал любоваться им с берега, прекрасно понимая, что рожден был не для профессии моряка.
Когда он снова поднялся на палубу, пассажиры уже начали высаживаться. Баржа, нагруженная вещами, отплывала от «Морского Коня». Адам сразу же заметил золотистые волосы Елены. Рядом с нею сидели Каролина и Эмили. Хокинс, которому было приказано не упускать их из виду, когда они причалят, стоял тут же. Дьюард наблюдал за ними, пока они не оказались у берега.
Причал был окружен толстой, крытой дерном, стеной, в которой имелись ворота, ведущие в город.
Вдоль стены стояли сотни мортир и пушек, а рядом с ними лежали горы ядер. Причал был заполонен множеством солдат, матросов и рабочих, а также бесчисленным количеством бочек, повозок, тачек – словом, всем необходимым для разгрузки и погрузки военных кораблей, заходивших в гавань. Тут же толпились и горожане, среди которых были даже дети, бегавшие по причалу и взбиравшиеся на пушки верхом.
Оказавшись на причале, Адам в первую очередь увидел Эмили, сидевшую у Хокинса на плечах.
– Только так я мог уследить за ней, – сказал оседланный ребенком приятель. – Сиди тихо, малышка.
Но девочка все время подпрыгивала, вертелась и во все глаза смотрела по сторонам.
– Адам! А Хокинс сказал, что в Лондон мы поедем в экипаже. Можно я поскачу верхом на лошади?
Дьюард улыбнулся. Эмили была всеобщей любимицей.
– Боюсь, что нет. На лошадях, запряженных в карету, не ездят верхом. Но ты можешь погладить их, если захочешь.
Глаза малышки недоверчиво распахнулись, но тут же ее внимание привлекли мальчишки, с визгом и криком бегавшие по причалу.
Адам повернулся к Каролине с Еленой, которые в этот момент как раз прощались с Энди и Джеком. Тут же рядом стоял и Шеритон, не спускавший пристального взгляда с вдовы Раули.
– Вы едете в Лондон? – поинтересовался у него Дьюард, сам себя презирая за собственное любопытство.
– Думаю, что нет, – весело ответил Шеритон. – Мы остановимся в Пемпшире. Мне нужно навестить свою мать, пусть она убедится, что длительное путешествие не изменило ее дорогого Джека. Но мы отправимся в Лондон через несколько дней – мальчикам нужно познакомиться со столичной жизнью.
Значит, была отсрочка. И хотя, как сказал себе Адам, это не должно его волновать, он, тем не менее, был очень рад, что, по крайней мере, на несколько дней этот тип оставит Каролину. За это время Дьюард надеялся избавиться от ревности, смириться с тем, что Каро с дочерью для него потеряны, разобраться с делом Тэлбота Раули, и затем вернуться обратно в Лиссабон. В Португалию, в Испанию, в тот мир, в котором не было места женщинам.
После той ужасной ссоры с Адамом на корабле Каролина решила было, что ей лучше поехать к сестре в Суссекс, нежели останавливаться у тетушки Дьюарда в Лондоне. У сестры она будет в такой же безопасности, что и в Лондоне, возможно, даже в большей. А если у нее возникнет необходимость отправиться в столицу, хотя бы для выяснения вопроса о состоянии финансовых дел Джереда после его смерти, то она сможет оставить Эмили под присмотром Джейн. И больше не будет беспокоить Адама. А то они причиняют друг другу слишком много страданий.
Но как только это решение созрело, Каролина поняла, что все-таки ей придется остановиться в Лондоне. Там, в столице, жил и отец Тэлбота, лорд Гренби, и его старший брат Эдвард с женой Долли, которая когда-то была самой близкой подругой Каролины. Именно в их доме она и выяснит, как помешать исполнению плана Тэлбота, как отвести угрозу собственной жизни и жизни Эмили.
Что же касается ее нежелания жить под одной крышей с Адамом, то это было не что иное, как малодушие. Что бы там Адам ни думал о ее поведении, но он больше всех заботился о ее безопасности. И не только ее, но еще и Эмили. Каролина видела, как он украдкой смотрел на девочку все эти две недели. Его глаза были полны любви, нежности и невыносимой боли. Нет, она не могла, не имела права сбежать от него. Нельзя было усугублять его боль. Должен же быть способ залечить эту душевную рану, которую она ему нанесла.
В полдень следующего дня они оказались на площади Ред Лайон, недалеко от лондонской корпорации юристов. Адам не знал, ждала ли их тетушка или нет. Он писал ей из Лиссабона, но письма вполне могли еще не дойти.
Он вышел из экипажа, взбежал по ступенькам крыльца и постучал в дверь тетушкиного дома, которую тут же отворила высокая стройная женщина средних лет. Ее строгое, чуть надменное лицо вдруг озарилось радостной улыбкой.
Тетушка Маргарет! Маргарет Дьюард, в юности вышедшая замуж за некоего мистера Сандерса и переехавшая в Финли-Эббат. Детей у этой пары не было, а когда десятилетний Адам Дьюард приехал в Англию из Индии, тетушка уже овдовела. Эта женщина сыграла немалую роль и в жизни Каролины, дружившей в детстве с ее племянником.
Второй муж Маргарет, Чарльз Уэлстон, был известным адвокатом и многоуважаемым человеком в Лондоне. Он тоже после первого брака овдовел, оставшись с тремя детьми, которые теперь уже были все взрослые. Маргарет, выйдя замуж во второй раз, переехала жить в лондонский дом мужа. Недаром Адам говорил, что здесь для всех хватит места – дом был очень большой, а из детей Чарльза тут жил только самый младший сын, он учился в университете.
Высокий худощавый мужчина с седыми, редеющими волосами появился рядом с Маргарет и пожал Адаму руку. Судя по всему, это и был Чарльз Уэлстон. Потом все втроем они вышли на улицу и направились к экипажу.
Каролина стояла на тротуаре и держала за руку Эмили, но как только она увидела тетю Адама, сразу почувствовала себя семилетней девочкой. Маргарет поседела, но оставалась такою же стройной, как и прежде, а глаза ее сияли так же молодо, как и тогда, много лет назад. Каролина всегда немножко побаивалась этой женщины. И не потому, что та была злой или неприветливой, но, исповедуя строгие нравственные правила, она не выносила глупости, шалостей и капризов. Еще будучи ребенком Каролина не всегда соответствовала требованиям суровой тетушки Маргарет, а потом, наверное, и подавно.
Но сейчас миссис Уэлстон выглядела радушной, гостеприимной хозяйкой. Она приветливо улыбалась, и в глазах ее не было ни тени недовольства.
– Каролина, я рада тебя видеть в Лондоне, – сказала она. – Уверена, что здесь с тобой ничего страшного не случится. А это, наверное, Эмили? Как дела, малышка? Ты хорошо доехала?
Девочка оценивающе посмотрела на встречавшую их женщину и заулыбалась. Значит, Маргарет выдержала испытание и понравилась своей внучатной племяннице, старая женщина даже и не подозревала, что Эмили приходилась ей родственницей. При этой мысли у Каролины перехватило дыхание, она машинально начала искать сходство между ними.
– Мы приехали в экипаже, запряженном лошадьми! – сообщила девочка.
– Ты любишь лошадей, крошка? – умилилась Маргарет. – Лошади – и моя слабость!
– Я ехала верхом на лошади сначала с Адамом, а потом с Хокинсом.
– С Хокинсом? – Тетушка обернулась и протянула ему руку.
Тот, в свою очередь, обнял ее и поцеловал в щеку.
– Ты всегда был дамским угодником, Хокинс Пламб, – ласково проворчала она. – Но я надеюсь, что ты мало изменился. – Маргарет подошла к его спутнице. – А вы, должно быть, миссис Мурос?
После того как все перезнакомились и были представлены мистеру Уэлстону, Каролина подумала, что именно этому человеку они с Адамом могли бы довериться, поведав ему свою невероятную историю.
Это был худощавый, среднего роста, скромного вида человек, но взгляд его голубых глаз был проницательным, умным и добрым.
– Я очень рада познакомиться с вами, – искренне сказала ему молодая женщина, а потом, обращаясь к его жене, добавила: – Тетя Маргарет, надеюсь, мы с Эмили не очень стесним вас?
– Нет, нет, что вы! Мы будем только рады вашему обществу. Дети разъехались, а нам, старикам, так необходимо общение с молодежью. Я получила письмо Адама вчера вечером и успела приготовить всем комнаты. Одну – для Адама и Хокинса, другую – для вас с Эмили и еще одну – для миссис Мурос.
Каролина отметила про себя, что Хокинс был в этом доме любимчиком. Также она поняла, что строгой Маргарет известно о характере отношений между ним и Еленой, но та все равно даже не допускала возможности совместного проведения ночей этой парочкой в ее доме.
Только войдя в дом, который был так же, как и прежний в Финли-Эббате, полон цветочных запахов и обставлен старой мебелью, Каролина почувствовала, что она действительно снова в Англии, и что поездка, начавшаяся, когда она последовала за Джередом в Лиссабон, наконец-то, закончилась. Но все это не произвело на нее того радостного впечатления, которого она ожидала. Как будто бы связь с этим миром была уже утрачена, а тот мир, который она приобрела, остался где-то позади. Она скучала по солнечной Аскуэре и разрушенному войной Лиссабону. Ей казалось, что она уже отвыкла от английской еды, а тяжелое серое небо Лондона угнетало ее. И хотя в доме Уэлстонов было тепло и уютно, он все же символизировал собой всю Англию, являя собой маленький ее уголок. Строгую, чопорную Англию, опутанную правилами и условностями. В Испании Каролина чувствовала себя свободной, но стоило ей оказаться здесь, как она сразу же утратила ощущение своей независимости.
Зато Эмили чувствовала себя здесь совсем по-другому. Ей было всего лишь несколько месяцев, когда мать увезла ее в Португалию, и она совсем не помнила Англию. Поэтому девочка поражалась и восхищалась здесь всем, так же, как и Елена, которая плохо говорила по-английски и мало что понимала. Для них обеих все было в новинку, все было в диковинку. Каролине же, наоборот, все казалось здесь знакомым, обыденным и привычным – и люди, и мебель, и язык, и традиции.
Весь день прошел за разговорами, пересудами, обменом новостями, и только вечером Каролина и Адам решились рассказать Уэлстонам обо всем, что произошло с ними в Испании и Португалии. Эмили в это время уже крепко спала в комнате наверху, а остальные разговаривали, усевшись в глубине гостиной возле камина.
Маргарет расположилась в кресле лицом к камину, держась, как всегда прямо, рядом с ней сидел Чарльз Уэлстон. Оба выглядели обеспокоенными, слушая рассказ Адама и Каролины.
Когда история, наконец, была поведана, в помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов и потрескиванием дров к камине.
Первым заговорил мистер Уэлстон.
– Вы можете что-нибудь добавить, Хокинс? Тот глубоко вздохнул и выдохнул:
– Нет. – Потом добавил: – Все было именно так, как они вам рассказали. Мы все были страшно напуганы.
– Ваш испуг понятен, – сказала Маргарет, с сочувствием глядевшая на Каролину. – Ужасно даже подумать, что ты могла лишиться ребенка.
– Вы правы, – Елена смахнула слезу. – Я хоть и знала о происшедшем, но не все. – Он, – она указала на Хокинса, сидевшего рядом, – никогда ничего мне не рассказывает!
– Ну теперь ты все знаешь. И это неправда, что я тебе ничего не рассказывал.
– Да, конечно, ты говорил мне, что вы ходили туда, сюда, в одно место, в другое, но о чувствах, Матерь Божья, о них я услышала только сейчас. И даже сейчас вы мало говорили.
– Для этого существует воображение, – сказала Маргарет.
Елена посмотрела на нее так, словно, наконец, распознала в ней родственную душу.
– Да-да, именно так я и поступаю, когда чего-то не знаю. Как вы догадливы, миссис Уэлстон!
– Кое-что в моей голове еще имеется, – согласилась тетушка.
– Моя жена необыкновенно умна, – с любовью произнес Чарльз.
Адам поднялся и подбросил дров в камин.
– Это правда, моя тетя – замечательный человек. Но что вы нам посоветуете? Как следует поступить, чтобы обезопасить миссис Раули и ее ребенка?
– Быть может, стоит сделать какое-нибудь заявление в печати?
Адам отошел от камина и, садясь в свое кресло, обратился к тетиному мужу:
– Миссис Раули в опасности, но известно ей не очень много.
– Но если она заявит о том, что ей известно, то, возможно, опасность уменьшится.
Дьюард нахмурился.
– Возможно, и так.
– Я не вижу ничего другого. – Уэлстон уставился в огонь. – Будет лучше, если она снимет с себя тяжесть всего известного ей. Я убежден, что только это и может обезопасить ее. Миссис Раули, прошу прощения, но нет ли другой причины, вызвавшей всю эту опасную ситуацию, в которую вы попали? Вы уверены, что все произошло именно из-за сведений, известных вам?
Каролина кивнула, хотя сама на раз сомневалась в этом.
– Тогда ваш рассказ содержит много неясного, – продолжил Чарльз Уэлстон тоном, каким привык говорить в суде. – Выстрелы, скандал. Все это впечатляет, но… Видимо, причины похищения вашей дочери гораздо серьезнее, чем вы полагаете. Однако, что вам все-таки известно? И кто? Мужчина, которого вы видели ночью на темной аллее. Он же разговаривал с денщиком кузена вашего покойного мужа. Из чего вытекает, что главный обвиняемый – полковник Раули. Но это только предположение, не так ли? И показания Хокинса, выяснившего, что именно этот человек преследует вас. Немного. – Он поудобнее устроился в кресле. – Миссис Раули, Адам, и все же я вам скажу, что случай не безнадежен. Я сделаю все, что смогу. Но сведений у вас маловато, чтобы привлечь кого-либо к ответственности.
Каролина не думала, что все окажется настолько сложным, но она была полна решимости не останавливаться перед трудностями.
– Адам, я хочу поехать в Суссекс. Завтра, – сказала она. – Мистер Уэлстон, я забыла кое-какие вещи у сестры. Бумаги моего мужа, личные и деловые. После того, как он поступил на службу в армию, я все упаковала в коробки, но не могла заставить себя просмотреть содержание бумаг. Однако, мне кажется, это следует сделать сейчас. Быть может, именно в тех бумагах мы найдем ответ на интересующие нас вопросы. Думаю, тогда нам станет понятно, почему Тэлбот Раули считает меня опасной.
Каролина почувствовала облегчение. Она смогла разрядить обстановку, приняв свое решение. Но все же она понимала, что этого все равно недостаточно для разрешения всех проблем в целом. Однако же надо было что-то делать!
– Хокинс, вы поедете со мной?
Тот сказал, что она может полностью располагать его временем, а потом повернулся к Елене.
– Не хотите ли прокатиться с нами? Там такая замечательная природа!
– Если сестра Каролины не будет против… – засмущалась та.
– Ни в коем случае не будет против, – заверила ее Каролина. – Она, наоборот, будет очень рада познакомиться с вами обоими.
Вскоре Уэлстоны отправились наверх, а еще через несколько минут Елена, сопровождаемая Хокинсом, тоже удалилась в свою комнату. Только Адам и Каролина остались сидеть у камина.
