Текст книги "Ведьма на работе"

Автор книги: Анна Гринь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4
Найти вход в кроличью норку

– А! Вашу ж бабушку! – взревела я на весь дом, заглянув после пробуждения в ванную. – А-а-а-а!

Ни о чем не подозревая, я просто повернула вентиль и подставила руки под струю, а получила мощный заряд бодрости при помощи невероятно горячей воды, хлынувшей из крана.

– Вашу бабушку! – выла я, спеша пустить воду из второго крана, но из него полилась не менее горячая вода. – Чтоб вас! Чтоб вас всех! Чтоб вас всех!

Подув на руки, я поскорее просушила их первой же попавшейся тряпкой и отправилась проверять остальные краны в доме. Я переходила из ванной в ванную, из туалета в туалет, и мои брови неуклонно ползли вверх, а на языке вертелись лишь непечатные выражения. Даже из кранов в кухне радостно хлестала горячая вода, от чего мгновенно запотело окно.

– И… это что? Это моих рук дело? – глядя на это безобразие, спросила я стены кухни и успевшее высохнуть постельное белье. – Точнее, моего языка? Что хотела, то и получила?

Чертыхаясь и продолжая дуть на чуть покрасневшие ладони, я еще раз обошла дом, уделяя внимание каждому из кранов и уточняя собственное пожелание. Горячая вода – это хорошо, но не когда только она и есть!

Когда я закончила и повторила попытку умыться, то наконец получила требуемое, а мыло и возможность почистить зубы вернули мне хорошее расположение духа.

– Ух… И как этим управлять?

Рассуждая вслух, я принялась ходить по дому, разговаривая с вещами, стенами и даже полами. Я рассказала всем лампам, какие они яркие и как бы было здорово, избавься они от грязи и пыли. Я поведала шторам об их таинственных складках, матрасам – об их пружинках, всем деревянным поверхностям – о том, как бы они сверкали, если бы сами отполировались, полам – о том, как я была бы счастлива ходить по ним, будь они чистыми.

Мгновенной чистоты это не принесло, но стоило мне взяться за тряпку, как процесс уборки пошел на удивление быстро и легко. Стоило лишь один раз взмахнуть веником, как исчезала вся пыль и грязь, а от касания тряпкой пропадали даже самые стойкие пятна.

В итоге и кухню, и комнаты наверху я убрала за какой-то час и приступила к стирке. Приплясывая в полной воды и пены ванне, я рассказывала пледам и шторам, как они украсят домик, твердила кранам и дверным ручкам, что в них можно смотреться как в зеркало, убеждала булькающее в ведре белье, что нет ничего белее во всем мире.

– И вот теперь можно вознаградить себя походом в кофейню, – улыбнулась я, довольно оглядев развешенное для просушки белье и чистоту вокруг. – Я заслужила. И ты, домик, тоже. Ты такой славный. Необычный, но очаровательный!

Вооружившись ножницами, лентами и булавками, я прямо на чистом полу в кухне раскроила купленную вчера темно-фиолетовую ткань, убеждая себя, что все получится именно так, как я задумала. В качестве лекала я использовала одну из наиболее подходящих мне по размеру блуз и жилетку. Приговаривая и убеждая себя и ткань, долго орудовала иголкой и ниткой, высунув от усердия язык, а потом расправила то, что получилось.

– То ли мне просто везет, то ли это реально магия… – пробормотала я, переодеваясь в получившееся сооружение.

Со стороны я теперь выглядела странно и необычно, но вполне приемлемо. Все лучше, чем бесформенные блузы и пятна на юбке, хотя вряд ли даже в более современном относительно других Сером мире кто-то видел хоть что-то подобное.

Верх платья представлял собой плотную жилетку на крючках, из-под которой виднелась рубашка с рукавами три четверти, а низ – сборчатую юбку, более длинную сзади и короткую спереди. Дополняли наряд чулки и мои ботинки, а также безумная брошка, сооруженная из большой булавки, ярких лент и пуговиц. Усиливая впечатление, я вплела несколько лент в волосы.

– Или меня примут за экстравагантную особу, или за ведьму, – рассматривая себя в зеркало, хмыкнула я и отправилась за порцией заслуженного кофе.

* * *

Кофепитие плавно перетекло в закупку продуктов. Петляя по улочкам Серого, а после и Рыжего мира, я запаслась кофе в зернах, колотым сахаром, причудливым овощем, внешне похожим на свеклу, но по запаху – на картошку, жутко дорогим черным перцем и целой связкой оранжевых баклажанов. А еще зеленым чесноком, фиолетовой морковкой и пуком зелени, которую я не смогла соотнести ни с одной мне знакомой, но аромат понравился, а торговка настоятельно советовала крошить свой товар на мясо. В мясницкой лавке купила связку копченых колбас, кулек вяленого мяса, густо присыпанного солью, и куриную тушку. Если бы не отсутствие холодильника, я бы купила побольше продуктов, но пока приходилось учитывать условия проживания. Долго плутала в поисках яиц и хлеба, но в конце концов нашла нужное, путь для этого и пришлось сильно углубиться в Рыжий мир, задаваясь вопросом, как далеко я вообще могу зайти в любом из миров.

По дороге домой я обдумывала, что может скрываться за тремя запертыми дверьми на первом этаже. Библиотека и кухня по своим размерам превосходили угловые спальни на втором этаже, так что оставшиеся помещения не могли быть очень уж большими. Возможно, мне предстояло обнаружить три кладовки или еще какие-нибудь хозяйственные помещения.

– С другой стороны, если окна от этих комнат, как бедные родственники, торчат на башенках, то и сами комнатки могут оказаться больше или меньше, чем я думаю, – покачав головой, хмыкнула я, выходя на площадь.

Щурясь, я взглянула на солнце. Точнее, на солнца. Все солнца семи миров я могла увидеть лишь в полдень, когда все они поднимались над головой и светили на домик сверху своими «дольками», собираясь в одно расплывшееся, как печенька после выпечки, солнышко. Где-то кусочек был больше, где-то желтее, а где-то стыдливо прятался за облака. А в Черном мире небо и вовсе заволокло грозовыми тучами. Да и небо всюду было разным: чуть синее и ярче – в Фиолетовом и Красном мирах, чуть бледнее – в Зеленом и Рыжем, сероватым – в Сером мире.

– Интересно, они уже здесь? – спросила я себя, огибая угол дома. – Обещали ведь зайти. Но кто их зна…

Фразу я не закончила, увидев парней. Сначала мне показалось, что они снова внаглую устроились на ступеньках дома, чтобы погреться на солнышке-печеньке, но секунду спустя я разглядела масляный блеск на одежде Шарада и что-то красное, размазанное по булыжникам.

– Эй! – окликнула я их, подбегая и склоняясь над блондином. – Что произошло?

– Привет, – открыв глаза, слабо улыбнулся мне Мэй. – Прости… Мы тут… Мы немножко посидим и уйдем.

– Куда?! – воскликнула я в панике. – Куда вы собрались? Посмотри! Кровь кругом! Что случилось? Эй, Шарад!

Блондин полулежал на приятеле и был бледен до синевы. Мэй шумно втянул в себя воздух и закашлялся.

– Да ничего особенного… – сквозь кашель ответил он. – Неудачно заглянули в Черный мир.

– Ты идти можешь? – спросила я, перешагивая через парней, чтобы открыть дверь. – Тащи его внутрь. Куда вы в таком виде пойдете?

Сгрузив сумку под окном в комнате, я уговорами, руганью и причитаниями подняла Мэя на ноги и уже с ним вместе кое-как втащила в дом блондина. Хоть и тощий, весил он немало. Нас качало, как пьяных, и до дощатого стола, на который мы сгрузили Шарада, я волокла себя и Мэя добрую минуту, воюя за каждый шаг к цели.

– Уф… – выдохнул брюнет, закидывая ноги приятеля на стол и оседая на пол.

– Ты как? Что? Где?

В жизни мне не приходилось сталкиваться с какими-то серьезными ранениями, но взросление с братьями – неплохая школа по оказанию первой медицинской помощи. Я заглянула Мэю в глаза, безжалостно прощупала руки и ноги, радуясь тому, что парень ни разу не вскрикнул, лишь пару раз поморщился.

– Да я нормально, – прошептал он. – Приложило пару раз о стену, но не страшно.

Ничего не ответив, я переключилась на Шарада. У меня мгновенно стали мокрыми ладони, а перед глазами потемнело от ужаса, когда и без тщательного осмотра стало ясно, что у парня на боку разодрана рубашка и куртка, а из глубокой раны хлещет кровь и что-то зеленое.

– Вашу ж бабушку! Вашу!.. – проорала я на весь дом, отшатнувшись в сторону и таращась на этот кошмар. – Эй! Я ж не врач! Надо врача! Скорую! Срочно!

– Это яд… – прохрипел с пола Мэй. – Местные такое не умеют лечить.

– Вашу ж!.. – выдохнула я. – Так и я не умею! Я не врач!

До этого дня мне приходилось сталкиваться лишь с собственными царапинами, сбитыми в кровь коленками у младших и переломом руки у сестры. Но проблемы тогда чаще всего решали другие, а я лишь шипела от боли или наблюдала со стороны за оказанием помощи. Если бы парни просто отравились или слегли с сильной простудой, то я бы без раздумий взялась за лечение. А сейчас…

На миг я просто замерла, таращась на рану и чувствуя, что меня вот-вот стошнит от страха.

– Дыши, – велела я себе. – Дыши, Федька. Не паникуй. Давай-давай. Надо что-то делать! Надо хоть что-то делать! Он же умрет сейчас!

Слова помогли, звон в ушах стих, желудок перестал бунтовать, а я дрожащими руками внимательно обследовала Шарада, выискивая другие повреждения. И обрадовалась, когда обнаружила лишь несколько незначительных и чистых на вид царапин и целую россыпь ссадин.

Сбегав в кухню, я притащила купленную в аптеке марлю, местный аналог зеленки, ножницы и тазик с водой. Куртку удалось кое-как стащить, хотя из-за крови она прилипла и плохо поддавалась. Рубашку я нещадно изрезала, освобождая себе доступ к жуткой ране.

– Любой врач оторвет мне руки по самые ноги, если я просто вылью весь пузырек на рану и буду ждать чуда, – прошипела я себе под нос, отрезая от рулона марли кусок, смачивая его водой и стирая с раны гной. – Но кто ж знал, что мне придется изображать скорую помощь!

Под выступающей кровью и гноем в глубине раны блеснуло что-то черное и изогнутое, и я, обмотав пальцы новым кусочком марли, подцепила это нечто ногтями и осторожно выдернула. Шарад тихо застонал, от раны резче засмердело гноем, и кровь хлынула во все стороны, растекаясь по столу и выстукивая дробь об пол.

– Мамочки! – пискнула я, прикрывая рану чистым кусочком марли. – Мамочки!

– Ты знаешь, что делать? – слабым голосом спросил Мэй.

– А похоже?! – взвыла я, не успевая споласкивать марлю. – Жесть! Жесть! Жесть! Что я творю? Кто знает, что я творю?! А?! Мамочки!

Я сбегала на кухню и набрала в тазик чистой воды, каждую секунду представляя, что по возвращении обнаружу у себя на столе бездыханное тело.

– Так… Ох-х-х! Так… Тихо… Держись, Федя… Только держись. Жесть! Кошмар! Я же не знаю… – пробормотала я, вновь подступая к ране. – Может…

Не слишком веря в удачу, я стерла выступившую кровь и начала нашептывать:

– Гной и яд, цыпа-цыпа, ко мне. Все до последней капли, выползайте. Сюда-сюда.

К моей радости и ужасу, рана тут же наполнилась гноем, который я едва успевала вытирать. Я звала, убеждала и сыпала предупреждениями вперемешку с причитаниями и всхлипами до тех пор, пока в крови перестали появляться желтовато-зеленые вкрапления.

– Я не смогу это зашить, – глядя на рваные края глубокой раны, выдавила я и едва не расплакалась. – Я не смогу… Да и как? Я же ни разу близко такую процедуру не видела. Ох…

Я цокнула языком, еще пару раз смочила кусочек марли в «синьке», обтерла им края раны и свои руки, после чего не слишком уверенно пристроила их по обе стороны от раны и мысленно стала уговаривать края соединиться. Не то чтобы я надеялась на успех, но почему не попробовать? Какое-то время ничего не происходило, и мои руки начали все больше и больше дрожать.

– И что ты пытаешься сделать? – с сомнением спросил Мэй, неуверенно поднимаясь с пола, но я предпочла не отвлекаться, а продолжить уговоры. Через несколько минут стало ясно, что кровь уже не течет. А потом края склеились между собой, как после наложения швов.

– Хм… После такого слова «заговорить рану» обретают новый смысл, – тихо хмыкнула себе под нос и не сдержала вздох облегчения.

Рана не исчезла, но пока все выглядело более чем оптимистично, так что я приказала крови не течь, краям не расходиться и, смочив новый кусочек в дезинфицирующем растворе, как следует обтерла бок Шарада, от чего его кожа по цвету стала напоминать татуировки на его руках. Все же хорошо, что он без сознания, иначе смущал бы меня вопросами и шипением. А еще взглядом зеленющих глаз.

Потом я прошлась бинтом по всем царапинам и ссадинам и, подложив под плечи и пятую точку Шарада подушки, тщательно забинтовала рану на боку сначала нарезанной на полоски марлей, а сверху – полосами из пожертвованной и разодранной ради этих целей простыни.

– Ну… я очень надеюсь, что все обойдется, – глядя на неподвижно лежащего на столе блондина, с тревогой сказала я и громко шмыгнула носом. – Надеюсь, что ты крепче, чем выглядишь.

Мэй сопротивлялся и убеждал, что с ним все в порядке, но после повторного осмотра ему досталась тугая повязка на ребра в качестве превентивной меры и россыпь синих пятен на ссадины и царапины.

– Лучше перенести его наверх, там есть свободные спальни. Вряд ли он так быстро очнется и сможет передвигаться самостоятельно, – заметила я, оттирая с пола пятна крови.

Мэй удивленно на меня покосился, но спорить не стал, и мы в четыре руки кое-как доволокли блондина сначала до лестницы, а потом, задыхаясь, на второй этаж. Перед тем как свалить парня на кровать в правой угловой спальне, я избавила его от грязных и пропитавшихся кровью штанов, оставив ему только нижнее белье, хотя то тоже было перепачкано кровью. Свежевыстиранных простыней было жаль, но я утешила себя тем, что мне вообще стоило обзавестись новым постельным бельем.

Укрыв Шарада чистой простынею и убедившись, что пока нет никаких признаков повышенной температуры, я строго уставилась на Мэя.

– Что? – нахмурился тот, пытаясь не сползать на пол по стеночке.

Парень упирался, но его я загнала в спальню в противоположном конце коридора и велела отдыхать, а сама на подгибающихся ногах спустилась вниз и упала на диван.

– Ну почему? – спросила я у потолка. – Почему я не попала в сказку? Где мой принц? Где все мои принцы, драконы и великие маги? Где мой законный черный властелин? Где толпа ушастых эльфов, вампиров и других… оборотней, на которых все мгновенно заживает? Почему никто меня не спасает, не решает за меня проблемы? Черт! Мир другой, а все равно со всеми трудностями приходится справляться самой… Ы-ы-ы-ы!

Еще немного повыв для порядка и приведя себя в душевное равновесие, я отправилась варить курицу.

– Как знала! – сообщила я кухонной утвари. – Как чувствовала! Никогда больше не буду покупать курицу, хоть и очень ее люблю! Но уж лучше обойдусь без раненых мужиков и куриного бульона! Начинаю понимать, в какое прекрасное время жила, – ворчала я себе под нос, отрезая куриные лапки, голову и выдирая из куриной попки недовыдранные перья. – Рай! Просто рай! Все для удобства человека. И куры толстые, и все лишнее отсутствует. – Я приподняла тушку за крыло и со всех сторон осмотрела весьма спортивную в прошлом птичку. – И вот как из такой тощей цыпы сварить укрепляющий бульон? Где сочные толстые бедрышки? Где круглые ножки? Где, в конце концов, мощная грудка? Да даже я в сравнении больше похожа на бройлерного цыпленка, чем эта доходяга. Эх-х-х…

Повздыхав, я все равно разделала тушку на куски, сунула в кастрюлю и поставила на огонь.

– В следующий раз бульон надо готовить на говяжьих костях, – решила я. – Все больше толку.

Склонившись над кастрюлей, я строго велела:

– Варись бульон сытный и вкусный. Варись!

Ха! Еще немного – и буду тут изображать девочку над волшебным горшочком!

Покачав головой, сходила наверх, чтобы проверить парней, и, убедившись, что рана Шарада не открылась, а Мэй сладко сопит в две дырочки, обняв подушку в так старательно выстиранной мною наволочке, я задумалась над тем, чем себя занять.

– У меня кладовка не охвачена, – с сомнением произнесла вслух, но тут же поморщилась. Из всех помещений в доме кладовка пугала меня больше всего. Темно там и грязно. Веником и тряпкой не обойдешься.

Заглянув в кладовку и с убежденностью побродив среди пустых стеллажей и старых кадок, я решила отложить уборку до лучших времен. Лишь смела пыль с ближайших к выходу полок и протерла вбитые в стену крюки. Пустые бочки решила оттащить в дальний угол, чтобы не мешались, если понадобится место.

– Пока я не нашла иной кладовки, здесь можно хранить что-то, что мне не нужно в доме, но что не ясно, как и куда выбрасывать, – привычно разговаривая с собой и шумно дыша от натуги, выдала я.

Я перетащила две бочки и обломки стеллажа к дальней стене и стала строить из них башенку, чтобы не захламлять проход. Когда я пристраивала на бочки одну из досок, та зацепилась за висевшую на стене черную холстину и продрала в ветхой ткани здоровенную дыру.

– Эм?.. – промямлила я, видя в дыре дверную ручку. – Я попала в сказку про Буратино и сейчас за нарисованным очагом обнаружу дверь в… Ах, пусть это будет сказка, где я стану принцессой и со мной все будут носиться, как с писаной торбой!

Отодвинув бочки и убрав доски, я сдернула со стены ткань. В стене на самом деле была дверь. Очень простая, из массивных досок, стянутых тяжелыми металлическими планками, но вот ручка в двери, как и щеколда, напомнили мне входную дверь. Глубоко вдохнув, я отодвинула запор и потянула дверь на себя.

– Что за?!.. – только и смогла выдавить я, глядя на знакомые ступеньки, все еще заляпанные кровью. – Это как?

Постояв несколько секунд на пороге, я вышла и оглядела дом. Ступеньки, вид на Зеленый мир, вывеска магазина тканей из Рыжего мира – все было на месте.

– И как это понимать?

Я открыла дверь, собираясь еще раз все проверить, и попала в кабинет.

– Голова кругом… – прошептала я.

Закрыв и открыв дверь еще раз, я обошла дом, пытаясь сообразить, где должна быть вторая дверь, но на предполагаемом месте обнаружилась крепкая глухая стена.

Дом вновь преподнес мне свой странный излом пространства.

Я вошла в дом, прошла в кладовку и провела несколько экспериментов, пытаясь выяснить, как работает эта странная магия дома. Если я закрывала дверь и пыталась войти в кладовку, то всякий раз оказывалась в кабинете. Если оставляла дверь открытой, то кладовка никуда не исчезала, но держать дверь нараспашку – не выход.

Устав бегать вокруг дома, я несколько минут стояла перед закрытой дверью и думала лишь о том, что хочу войти в кладовку. С этой мыслью и открыла дверь.

– О! Получилось! – глядя в темноту, обрадовалась я. – Значит, нужно сосредоточиться на мысли о кладовке, если мне нужно попасть в заднюю часть дома. Интересно!

Вернувшись в кухню, я застала живописную картинку: Мэй стоял над кастрюлей и завороженно глядел на булькающую воду. Ну вылитая собачка Соня!

– Ты почему вскочил? – уперев руки в боки, строго спросила я.

– Вкусно пахнет, – улыбнулся мне брюнет и наклонился еще чуть-чуть ниже.

– Пока не готово, – оттесняя его от будущего бульона, сказала я и сама принюхалась.

Пахло и в самом деле неплохо. Хоть курица и не отличалась аппетитными формами, но на поверхности маслянистыми капельками поблескивал растопленный жирок.

Собрав пенку, я оставила варево побулькать еще немного и переключилась на Мэя, пытаясь вытолкать его обратно. Удалось это не сразу и только после того, как я нарезала колбасу, хлеб и соорудила полдюжины бутербродов на тарелке. За этой тарелкой парень и последовал наверх, как на поводке. Безропотно забравшись под одеяло, Мэй обеими руками вцепился в тарелку и широко мне улыбнулся, а я с мысленной руганью вспомнила предупреждение из тетрадки.

В очередной раз заглянув к Шараду, я приложила ладонь к его лбу и постояла склонившись несколько секунд, убеждаясь, что за последний час к остальным проблемам все еще не прибавилась температура. Сдвинув простынь, я со вздохом облегчения убедилась и в том, что сквозь повязку не выступает кровь или что-то похуже.

Потрогав пальцами татуировки на руках, я с опозданием поняла, что хоть блондин и тощ как гончая, но совсем не похож на болезненную бледную немочь, как мне казалось прежде. Под мелкими старыми шрамами, под татуировками и под кожей на безволосой груди отчетливо проступали тренированные мышцы. Кожа, кости, мышцы… и ни грамма жира.

– Если хотела попялиться на голого мужчину, то так бы и сказала, – внезапно произнес Шарад, не открывая глаз.

Я фыркнула, даже не отдернув руку, и с сомнением спросила:

– На что тут пялиться? Я просто поражена, насколько ты похож на того мосластого цыпленка, которого я варю вам, доходягам в черном, на бульон.

Шарад открыл глаза и удивленно на меня взглянул, будто не веря, что не вогнал меня в краску.

Ха! Дружище! Тебе придется очень постараться, чтобы удивить девушку с Земли, практически двадцать четыре часа в сутки подключенную к интернет-сети.

– Вы вообще нормально питаетесь? – уточнила я с сомнением и потыкала в рельефные грудные мышцы парня. – Смотреть не на что. И желание только одно – накормить.

Шарад поджал губы и недовольно сверкнул на меня глазами.

– Ты живучий, кстати. Я уж думала, что еще долго без сознания проваляешься.

– У моего народа хорошая регенерация, – спокойно объяснил мне блондин.

– Мне б такую, – усмехнулась я, натягивая простыню.

Из комнаты я вышла спокойным шагом и, лишь закрыв дверь, перевела дух.

– Зачет тебе, Федька, – похвалила я себя, прижав ладони к только теперь заалевшим щекам. – Не ударила в грязь лицом. Пусть знает, что нас таким не смутить.

Вернувшись в кухню, я нацедила для Шарада полную кружку бульона, а для Мэя сообразила куриный супчик с чесноком и картошкой.

– Если я продолжу в том же духе, то эти двое решат остаться в этом доме навсегда, – удивляясь собственной щедрости и состраданию к раненым, произнесла я, нагружая поднос. – «Я к вам пришел навеки поселиться…» Бр-р-р!

* * *

Если бы я знала, что мои слова станут пророческими, то выставила бы этих двоих в тот же день!

Переделав все дела, тем вечером я уснула в кресле в кабинете и проснулась от возгласа откуда-то сверху:

– Неужели в этом Семидырье хоть где-то нормальные туалеты есть?!

Очнувшись, я несколько секунд посидела неподвижно, пытаясь сообразить, чей голос услышала. Лишь через минуту до меня дошло, что это был Мэй.

– Блин, я будто дома оказалась, где по утрам рискуешь быть размазанной о стенку пробегающим мимо табуном бизонов, а за завтраком лучше не щелкать клювом рядом с двумя прожорливыми младшенькими, – негромко произнесла я, слыша отчетливый топот. – Здравствуй, родная дикая природа! Здравствуй, дом с мужиками в нем!

Слишком уж долго я жила с тетей и привыкла к тишине. Да и в этом доме за несколько дней приноровилась к одиночеству.

Наутро выяснилось, что Мэй полностью здоров. Только здоровый человек мог за ночь слопать оставшиеся колбаски и хлеб и с невинным видом продолжить точить вяленое мясо, когда я поймала его за разорением моих запасов.

– Раз здоров, то выметайся! – хмуро велела я.

– Но-но! – тот же запротестовал парень.

– Уходи! – грозно на него наступая, выкрикнула я и так же строго добавила: – И не возвращайся без чего-нибудь к завтраку и обеду! Как хочешь!

Сообразив, что его не выдворяют из дома, а посылают с определенной целью, Мэй расплылся в улыбке, сбегал наверх за курткой и выскочил из дома раньше, чем я успела обнаружить, что этот оболтус и к сахару приложился.

– Я не против жить вместе, – пробормотала я себе под нос и покачала головой. – Но это ж не напасешься на них!

Сварив себе в маленькой кастрюльке кофе, я наконец занялась разбором книг в библиотеке. Хотелось найти какие-нибудь дневники прежних обитателей дома или что-нибудь полезное по семи мирам. Но, снимая книгу за книгой с полок, я все больше погружалась в разочарование. Мне попадались всевозможные сборники стихов, философские трактаты, справочники по садоводству и домашнему хозяйству. И ни одного романа или сборника рассказов. Даже сказок и легенд на полках не оказалось.

– И как тут жить? – спросила я полки и теснившиеся на них книги. – Я ведь люблю читать. Мало того что мне придется существовать без интернета, так еще и без приличного развлекательного чтива?!

Нет, возможно, справочник по растениям Серого мира и интересен сам по себе. Как научный труд и явный антиквариат. И, возможно, в пяти вариациях «Домостроя» я разыщу что-то полезное, но не одним же домом и хозяйством заниматься. Я живой человек. Девушка!

– Как было хорошо дома… – пробормотала я вслух. – Тетя каждый месяц покупала книги в домашнюю библиотеку, а в интернете вообще было легко купить то, что не найти в бумаге. Даже читать книги в процессе написания!..

Повздыхав, я заглотнула остатки кофе и потопала в кухню. Проходя по уже знакомому до мелких деталей коридору, боковым зрением поймала кое-что странное и остановилась.

Одна из запертых дверей неуловимо изменилась, или… я до этого утра не замечала?

На шершавой поверхности дерева тонкими линиями было вырезано изображение лица, склонившегося над книгой. Линии были едва заметными, но рисунок казался объемным и глубоким. Чудилось, что стоит протянуть руку, и я почувствую под пальцами прохладные изгибы утонченной статуи из дерева.

– Нет, этого точно прежде не было, – постояв перед дверью несколько секунд, убежденно решила я и взялась за дверную ручку. – В этот раз откроется?

Дверь легко отворилась, хотя еще день назад все запертые двери на первом этаже выглядели неприступными.

– Что за чертовщина… – пробормотала я себе под нос, входя в комнату и осматриваясь.

Это на самом деле была настоящая чертовщина. Не сказать иначе. Снаружи расстояние между запертыми дверями наводило на мысль, что, открыв помещения, в итоге я обнаружу всего-навсего три крошечных кладовки, вроде закутков для всякой всячины или своеобразных шкафов. Но дом опять меня удивил, впустив в просторный зал, который по размерам вдвое или даже втрое превышал общую площадь всего первого этажа! Зал тускло освещало очень длинное окно-витраж под самым потолком, разбрасывая повсюду кружевные разноцветные пятна и тени. На стеллажах, занимавших большую часть пространства этого зала, теснились книги всевозможного формата, лежали стопки скрепленных лентами, скрепками и придавленных грузом листков, возвышались пирамиды из разномастных тетрадок, перемежавшихся блокнотами, салфетками и пухлыми пластиковыми папками.

Охая и ахая, я прошлась по залу, убеждаясь, что попала в самую настоящую библиотеку. Причем книги, теснившиеся на ее полках, в основном были на русском языке. Трогая корешки, я шла вдоль стеллажей и читала названия:

– «Фиолетовый властелин для ведьмы»… «Академия безумств для чопорной барышни»… Ха! Забавно! «Ты никогда не будешь моей!» Ну, не очень-то и хотелось. А это что? «Танец земли и воздуха»… «Черные ходят вторыми, или Игра на чужом поле»… «Отряд бабок-ёжек спешит на помощь!»

То смеясь, то удивляясь, я прошла вдоль первого ряда стеллажей и в конце концов сняла с полки ближайшую книгу. Ее обложку украшал не слишком удачный коллаж из рисунка и фотографии, а шрифт едва читался из-за пестрой расцветки. Хмыкнув, я открыла книгу и пролистала томик, стремясь оценить размер шрифта и качество печати. И неожиданно выяснила, что текстом заполнено не больше четверти страниц. Вернув книгу на полку, я наугад вытащила следующую, но и с ней меня ожидала похожая неудача – в самом конце сиротливо белело не меньше пятидесяти страниц, а текст обрывался практически на середине фразы. Надеясь на третью попытку, я разыскала поставленные в ряд книги с одинаковой фамилией на корешках и вытащила первый том, но из целого цикла в семь томов, текст был лишь в первом и составлял жалкие три главы.

– И что? Здесь все книги такие? Будто недописанные? Целая библиотека недописанных книг?

Я ходила между шкафов и рассматривала книгу за книгой, выискивая хоть одну, в которой не было бы пустых листов. Сменялись обложки, тип бумаги, шрифты, но, какую бы книгу я не взяла в руки, в ней обязательно отсутствовало где несколько страниц, где несколько глав, а где из всего текста имелось лишь название и слово «пролог» посередине листа.

– Ну и ну… – покачала я головой, теряя надежду. – Дом, если так было задумано, то ты тот еще тролль! Я люблю законченные книги, чтобы ты знал!

Мне, само собой, никто не ответил.

Наконец мне попался том из цикла в семь книг, где незаконченными были только два последних тома, и я с облегчением ухватила с полки первую книгу.

– Впусти меня! Дора! Это я! Мэй! – загрохотал где-то в отдалении голос.

Зажав книгу под мышкой, я поспешила прочь из этой странной библиотеки, чтобы впустить парня, пока он не разнес весь дом.

Мэй ввалился в кабинет с позвякивающим объемным тюком и плетеной корзиной.

– Я вернулся! – радостно сообщил этот безобразник, улыбаясь мне от уха до уха.

– Эй! Это что еще такое? – спросила я, пнув тюк ногой.

– Вещи, – преспокойно ответил мне брюнет.

– Кажется, я не разрешала тебе переезжать, – напомнила я ему.

– Нам, – поправил меня Мэй.

– Именно, я не разрешала вам перебираться жить в мой дом!

– Но разрешила бы, – уверенно сказал парень.

– Почему это?

– Ты же добрая, – с улыбкой ответил Мэй.

– Добрым на шею садятся, – напомнила я прописную истину.

– Мы же не просто так, – заверил Мэй. – Мы компенсируем!

– Ха! Ха! Ха! – четко выдохнула я без тени улыбки. – Так я и поверила. Но ладно. Разберемся по ходу дела.

Расплывшись в улыбке, парень отнес корзину на кухню, а после, звеня тюком и напевая себе под нос, утопал на второй этаж.

– На самом деле, – заглядывая в корзину, пробормотала я, – не так уж и плохо, если мы будем жить все вместе. В этом больше плюсов, чем минусов.

То ли Мэй очень хотел меня задобрить, то ли, как большой любитель поесть, с умом подошел к выбору того, чем впоследствии наполнил корзину. Я пока не так хорошо знала все семь миров, так что даже при большом желании не смогла бы купить столько самых разных продуктов за короткий срок. В корзине были хлеб, сыр, множество специй в бумажных кулечках, нога барашка, тонко нарезанный бекон, дюжина яиц и… От последнего бумажного свертка одуряюще пахло шоколадом, а внутри оказались мелкие ягоды, чем-то похожие на чернику, но только ярко-красного цвета.

– Это что? – спросила я у вернувшегося со второго этажа парня.

– Ой… не помню местное название, – отмахнулся Мэй. – Мы зовем просто шоколадной ягодой. Попробуй. В Фиолетовом мире ее на каждом углу продают.

Я промыла ягоды под струей воды и осторожно положила одну в рот. И едва не застонала, чувствуя вкус самого настоящего шоколада.

– Как вкусно! – призналась я, отправляя в рот вторую ягоду.

Как же я соскучилась без шоколада!

– В Сером мире можно найти и традиционный шоколад, колотый. И даже с орехами, – добавил Мэй. – Но среди остальных миров только в Фиолетовом есть что-то похожее, хотя, как видишь, форма немного иная.