Текст книги "Колдун со Змеева моря"

Автор книги: Анна Гурова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 2. Крылатая мара

Братья отплыли рано утром следующего дня, когда рассеялась легкая дымка над водой. Слабое течение несло лодку мимо высоких берегов. Покрытые лишайниками скалы встречались все реже, а сосновые боры подступали все ближе к воде. Над верхушками деревьев вздымались серые, покрытые красноватыми прожилками громады.

– Посмотри-ка! – прищурившись, воскликнул Нежата около полудня. – Чем это там дерево разукрасили?

На отвесной скале над лесом и в самом деле что-то было развешано на ветвях раскидистой сосны, росшей у самого края пропасти. Нечто, издалека напоминающее обрывки ветоши, чуть покачивались на ветру.

– Не вижу, – признался Велько. – Слишком далеко. Да что бы там не висело, людям туда не взобраться. Ты только погляди, какая круча!

– Это и чудно, – протянул Нежата. – Я видел в землях карел священные деревья. Их украшали яркими лентами. Но там висит что-то побольше…

– Да что бы ни висело – как это туда затащили?

Велько опустил весло в воду. Напоследок он еще раз оглянулся на увешанное яркими лоскутами дерево, и на душе у него стало тревожно.

Железный Проран, извиваясь, тянулся все дальше. На проплывающих мимо скалах братьям начинали опять мерещиться то фигуры великанов, то огромные нечеловеческие лица, провожающие их угрюмыми взглядами. Пару раз Велько был готов поклясться, что пятна на камнях сами собой складывались в колдовские руны, какими нурманы любили украшать свое оружие. Он моргал и шепотом призывал помощь богов, чтобы развеять наваждение. Но Черный островняк не боялся чужих богов. Он продолжал неспешно следить за чужаками, будто раздумывая – что бы с ними такие сделать?

Когда солнце начало клониться к закату, и тени стали глубже и холоднее, Проран внезапно закончился. Посветлело, берега разошлись в разные стороны, и перед близнецами открылось большое озеро. По берегам его рос лес. Северная часть озера заросла камышом так густо, что братья сперва приняли его за просторный зеленый луг.

– Наверно, это и есть дикие ильмени, – предположил Нежата. – Ветер попутный – может, сразу и поплывем туда?

– Лучше не надо. Солнце вот-вот сядет. Не хватало напороться на логово Великого Хауги в темноте! Знаешь, хоть мы и с гостинцем, а все-таки хотелось бы сперва увидеть того, кому мы его везем…

Нежата на стал настаивать. Братья свернули вдоль левого берега озера и скоро нашли ту рыбацкую стоянку, о которой рассказывал карел. Место в самом деле было укромное – маленькая заводь под сенью леса у подножия одной из здешних огромных скал. Первым делом, пока не стемнело, братья прошлись по окрестному сосняку и убедились, что поблизости нет никого и ничего опасного. Не поленились они и взобраться на крутую скалу, хоть Кевит и не советовал им этого делать. Но и на горе было пусто. На самой вершине даже деревья не росли, камень прикрывал лишь колючий белый олений мох.

– Что это? – Нежата наклонился, что-то рассматривая.

Велько озадаченно поглядел на мох. Местами он был содран со скалы, будто граблями.

– Да я об этом!

Брат выпрямился, показывая длинное черное перо. Велько взял его в руки, повертел. Перо было жесткое, маховое.

– Орлиное, что ли? – вслух подумал Нежата. – Большие же тут орлы!

– Карел что-то говорил о филинах. Но я никаких филинов не видел…

Велько отвел взгляд в сторону и воскликнул:

– А это еще что?

На невысоком, выступающем из мха валуне, на который братья сперва не обратили внимания, что-то блеснуло в лунном свете. Велько подошел поближе и поднял позеленевшую бронзовую пряжку.

– Карельская, – сказал он. – Но ты лучше на камень посмотри. Видишь какой ровный, да еще с выемкой? Это жертвенник, братец. Не просто так Кевит остерегал нас сюда подниматься.

– И кому же тут карелы жертвы приносят?

Велько вернул пряжку на камень.

– Пошли вниз, – сказал он. – Свежих следов тут нет. Какое нам дело, кому здесь молились рыбаки? Гляди, солнце почти зашло. Хоть ночи сейчас светлые, все равно неохота строить шалаш в потемках…

* * *

Над озером поднимался белесый туман, а из тумана, наливаясь ярким холодным светом, медленно всходила луна. От воды веяло холодом, в густом сумраке леса звенели комары. Братья сидели у догоревшего костра и беседовали. Оба были слишком взбудоражены, чтобы лечь спать. Да и ничто так не мешает отдыху, как тайные, не дающие покою мысли.

– Как думаешь, зачем Арнгрим сюда потащился? – размышлял вслух Нежата.

– За тем же, что и мы, – предположил Велько. – Помочь карелам…

– Ха! Плевать ему на карелов.

– А ты что думаешь?

– А вот что. Слыхали ли ты нурманские песни о морских драконах, что сторожат зачарованные клады?

Велько усмехнулся.

– Ну конечно! Стало быть, Арнгрим поплыл в Черный островняк искать сокровища?

– Громом клянусь, так и есть! – Нежата возвел глаза к прозрачно-синему небу, усыпанному звездами. – Я и сам думал, пока сюда плыли – наверняка здесь уйма скрытых пещер! Ты ведь слышал сказки о чуди, что ушла под землю, когда на берега Нево пришли карелы и словене?

– Кто ж их не слышал?

– Вот здесь-то, в Черном островняке, и скрываются их подземные чертоги! А в них – несметные сокровища, заклятое оружие…

– Погоди, сейчас возьму гусли и буду тебе подыгрывать…

Нежата расхохотался.

– Неужели сам не хотел бы добыть зачарованный меч?

– Ясное дело, хотел бы, – ответил Велько. – Но тут же, брат, дело в цене. Чудь свои сокровища так легко не отдаст…

Он внезапно перестал улыбаться, будто что-то вспомнив, и сказал:

– А теперь поговорим о деле! Хватит уже отмалчиваться. Рассказывай о лопарской ведьме. Ты не хочешь о ней говорить, и мне это не нравится…

– Да просто ты мне уже мозг выклевал своими вопросами, – вздохнул Нежата. – Ладно, что ты хочешь знать?

– Все! Как вы встретились, о чем говорили…

– Ладно…

И Нежата принялся рассказывать, как он, праздно бродя по торжищу на Кукушкином острове, встретил удивительную женщину.

– Сперва показалось, что она и на человека-то непохожа: коротышка сутулая в мохнатых шкурах, чисто медвежонок… Подошел поближе, вижу – нет, девка! Маленькая, худая, вся оберегами увешана, на поясе литые зверушки бренчат. Ага, думаю, чародейка… И тут она обернулась да как взглянет на меня… Громом клянусь, брат – не бывает у людей таких глаз! Они меня словно холодным огнем обожгли, не знаю, как сказать… Я так и встал столбом, то-то наверно люди потешались! Она подошла ко мне, поглядела снизу вверх и говорит: – «Ну здравствуй, змеевич!»

У Велько широко распахнулись глаза.

– Змеевич?!

– Взяла она меня за руку, зыркнула еще раз своими глазищами, и пошла с торга… Ну я и за ней.

– Эх, а я-то с карелами за столом сидел, пока ты бродил по торгу… Ну а дальше что было?

– Чародейка привела меня в свою вежу – в лесу, возле самой воды. Зачерпнула ковшом из реки, взяла один из своих оберегов с неведомым зверем, и подвесила его над ковшом. Пока тот зверь на нитке качался и в воздухе крутился, она за ним следила, шептала что-то по своему… Ну, и меня о том, о сем расспрашивала… – голос Нежаты внезапно сел. – В глаза заглядывала, за руки брала…

– Ясно, все колдунье выболтал, – проворчал Велько. – И что она тебе наворожила?

– Что тот, кого мы ищем, вовсе не в устье Узервы. Велела плыть морем в Черный островняк…

– Это-то я и сам знаю. Потом наши карелы к ней ходили, она им то же самое сказала.

– Не совсем то же, – ухмыльнулся вдруг Нежата.

К удивлению брата, он полез за пазуху и вытащил нечто круглое, блестящее.

– Что там у тебя? Покажи!

Велько принялся озадаченно вертеть в руках необычную вещицу. Плоский, неровный твердый лепесток мерцал как речной жемчуг в свете догорающего костра. Края у него были острые, середина поблескивала радужными переливами.

– Чародейка сказала – идите по морю, дальше – через Железный Проран, – говорил Нежата. – Пройдете зеленые ильмени, попадете на Костяной остров. Увидите там древнюю вежу на мертвых ногах. Там живет моя старшая сестра. Она знает больше меня… Покажите ей эту чешуйку, и сестра призовет Великого Хауги…

– Так это чешуя? – воскликнул Велько, уставившись на перламутровый лепесток. – Храни нас батюшка-Гром! Ели это чешуя Хауги, каков же он сам – с целую лодью?!

* * *

Велько остался сторожить первым. Он сидел у костра, неспешно обтачивал ножом сосновую ветку и прищурившись глядел, как по медленно остывающим углям пробегают сполохи, когда с озера налетал ветерок. Тихо потрескивало, догорая, сухое бревно. Неподалеку под наскоро поставленным наметом посапывал Нежата. Как и пристало воину, он провалился в сон сразу, едва завернулся в плащ, готовый проснуться по первому же оклику. Иногда где-то в вышине еле слышно шелестели кроны сосен. Больше ни единого звука не доносилось ни с озера, ни из леса.

Где-то очень далеко прокричала ночная птица. Велько отложил ветку, встал и неторопливо зашагал из-под деревьев на пологий скат скалы, спускавшийся к воде. Хотя солнце давно зашло, вода будто слабо светилась изнутри. Снизу волнами накатывал холод. Может, он поднимался от воды, а может, сочился из глубины поросшего белыми лишайниками камня. Здешняя вода то шелковисто шепчет, то звонко плещет, то сверкает и искрится на солнце, то неподвижна и черна. Только одно никогда не меняется – она всегда студеная как лед. Должно быть, море Нево тому виной.

Снова прокричала незнакомая птица – на этот раз где-то в лесу, на севере, будто отвечая первой. Велько вздохнул всей грудью и закрыл глаза.

С детства ему казалось, что он способен слышать и видеть больше, чем другие люди. Раскаты грома заставляли его сердце биться чаще, а дождь стремился погрузить тело и душу в долгую тихую дрему. Вот и эта бесконечно тихая ночь на краю мира будто призывала его замереть, растворяясь в сумраке, не шевелясь и не дыша, до самого рассвета. В такие мгновения Велько казалось, что он – и студеная озерная вода, и тучи, полные небесного огня, и ветер, который несет их по небу.

Резкий, странный крик, долетевший с неба неожиданно близко, пробудил его от грез. Велько распахнул глаза – и вдруг пригнулся, а затем бросился на землю, вжимаясь в мох. Над одиноким островом посередине озера кружила огромная птица. Медленно взмахивая крыльями, странная птица взлетала все выше. С неба снова донесся крик, от которого у парня мурашки пробежали по коже. «Да это же слова, – подумал он. – Она кого-то зовет!» Словно в подтверждение его догадки, из-за леса донесся далекий ответный зов. Огромная птица ударила крыльями и понеслась прямиком к берегу, где заночевали братья. Велько вжался в мох, с неба ударил ветер, а потом все стихло.

Выждав немного, парень медленно поднял голову и огляделся. Ночное озеро опять погрузилось в сонную тишину. Велько встал, стряхивая с себя клочья мха, и задумчиво поглядел на вершину скалы, под которой они заночевали.

– Вот так филины здесь водятся, – пробормотал он. – Это ж никакая не птица!

Юноша тихо подошел к месту ночлега, повесил на пояс секиру и направился на гору тем же путем, каким братья лазали туда еще засветло.

Подъем был крутой, сосновые корни и выступающие камни так и норовили вылезти под ноги. Велько не единожды споткнулся в густом ночном сумраке. Однако чем выше он поднимался, тем сильнее становилось его нетерпение. Что-то подсказывало ему, что поднимается он не зря.

Запыхавшись, он наконец выбрался на голую вершину, залитую лунным светом. Переводя дыхание, быстро огляделся. Долго искать не пришлось. То, что Велько в первый миг принял за большой валун, вдруг шевельнулось и встало во весь рост. Незнакомец был закутан в черный мохнатый плащ до пят. В его длинных черных волосах блестел серебряный обруч.

– Ты кто? – спросил Велько.

Незнакомец поднял голову. Его глаза напоминали черные провалы на мертвенно-бледном лице. У живых людей не бывает такой бледной кожи… В следующий миг незнакомец повел плечами, будто расправляя плащ. «Да это же крылья!» – понял Велько. Существо с бледной, сероватой кожей смотрело на него в упор, слегка распустив маховые перья. Внезапно оно улыбнулось – а может и оскалилось, – показав острые, как иглы, зубы.

Нежата, пожалуй, в тот же миг залепил бы ему секирой в лоб – а Велько только сделал медленный шаг вперед.

– Кто ты? – повторил он на языке нурманов, вглядываясь в чужака.

Длинные, буйные черные волосы разбросаны по плечам… Боги, да это же девушка!

Тело ее покрывали короткие черные перья – Велько не понял, одежда или это перья ее собственные. Глубоко сидящие глаза, как два полированных камня, блестели в темноте… «Она не хочет зла, – почему-то подумалось новгородцу. – Кажется, сейчас просто ей любопытно – как и мне…»

– Я тебе не враг, – произнес он. И, повинуясь внезапному порыву, снял с запястья обручье и протянул крылатой девушке.

Она, помедлив, приняла его. А у Велько мурашки пробежали, когда он увидел длинные изогнутые черные когти на ее худых пальцах.

Губы крылатой девы зашевелились. В тот же миг у юноши помутилось в глазах, все вокруг побежало по кругу, пот выступил на лбу, а в ушах зазвучали далекие слова… «Что такое? Чары?» – подумал он, пошатнувшись. Незнакомка, догадавшись, что собеседник не понимает ее, указала в сторону островка, черневшего посередине озера. Затем ее крылья вдруг взметнулись и ударили воздух с такой силой, что Велько чуть не покачнулся от удара ветра. А существо взмыло в небо и мгновенно исчезло.

Велько еще немного постоял, подумал и отправился вниз. Нежате он решил пока ничего не рассказывать. Ему хотелось для начала все обдумать самому.

Глава 3. Похъелец

Следующим утром, ясным и холодным, все произошедшее ночью казалось Велько таинственным зловещим сном. Он то и дело поглядывал на запястье, где еще вчера блестело серебряное обручье с золотой чеканкой. Нет, девушка-птица ему не приснилась. Но чего она хотела? Зачем показалась ему, куда указывала когтистой лапой? И эта ее странная песня, от которой закружилась голова… Велько был до того задумчив, что даже Нежата, давно привыкший к привычке брата то и дело погружаться в свои мысли, не выдержал и резко окликнул его:

– Да что с тобой? Отплывать пора, а ты как зимняя муха бродишь! Приснилось что-то?

– Может и приснилось, – пробормотал Велько. – Вот что я думаю, брат. Прежде чем идти в дикие ильмени, надо сплавать на тот остров.

Нежата с недоумением поглядел на островок посреди озера. Тот был совсем мал – просто невысокая, заросшая редкими соснами скала, окутанная утренней дымкой.

– Это не по пути… Да и зачем?

– Сам не знаю, – признался Велько. – Ну давай. Разве мы куда-то спешим? А вдруг там найдутся следы Арнгрима?

Нежата фыркнул.

– С чего бы? Если уж нурманы решили бы здесь заночевать, то остановились бы на том же берегу, где мы. Удобнее стоянки тут не найти. Думаю, Везунчик со своими людьми сейчас где-то на той стороне озера…

Велько вздохнул. Ему не хотелось рассказывать брату о крылатой девице. Начнет браниться, почему не разбудил, зачем полез на гору без него…

– Мне приснилось, что нас там ждет нечто важное, – ответил он неохотно. – Этого довольно?

– Скажи это кто другой, я бы его высмеял, – покачал головой ответил Нежата. – Но тебе, Велько, так и быть, поверю. Знаешь, почему?

– Потому что меня точно так же, как и тебя, дразнили змеевичем, – буркнул его брат. – Давай, поплыли!

Уже отчалив от берега, они все продолжали спорить, стоит ли тратить время на эту разведку. В конце концов Нежата уступил. В глубине души ему и самому стало любопытно. Вещие сны и предчувствия никогда не посещали его, но он с детства знал, что Велько порой способен видеть невидимое. А что, если на острове – пещера с сокровищами, или могила древнего героя? Гостя у карелов, братья не раз слушали песни о битвах между доблестными предками озерных людей и злобными чародеями-похъельцами с ледяного севера. Почему бы здесь не найтись следам тех древних битв?

Солнце всходило все выше, прогоняя остатки тумана. Лодка скользила по прозрачной как стекло воде, с севера волнами накатывал шелест камыша. Им заросла вся северная часть озера. На утренней заре ильмени как никогда напоминали широкий луг. Изредка налетал ветер, качая пушистые верхушки водяных трав. Одинокий скалистый островок поднимался из воды, как последняя крепость перед этим безмятежным зеленым простором.

– Может, здесь и пристать негде, – ворчал Нежата, оглядывая крутые берега.

– А вон заводь… Гляди, гляди! Следы!

Нежата и сам уже заметил, куда показывает брат. Прибрежный песок в заводи между двух скал прорезали глубокие борозды от киля. Ага – здесь вытаскивали на берег тяжелую лодку!

Высадившись на берег, братья обнаружили еще множество следов. Да, тут несомненно побывали нурманы. Похоже, они не знали о рыбацкой стоянке под горой и провели ночь на острове, а потом ушли на лодке дальше. Остров был тихим и пустынным, только птички попискивали в кустах, да шуршали невидимые лесные мыши в вездесущем черничнике.

– Никого, – сказал Нежата. Братья стояли на вершине скалы, оглядывая окрестный бор. – Нурманы уплыли еще вчера или позавчера…

Взгляд юноши скользнул по редким соснам, и вдруг его глаза сузились.

– Гляди-ка, – процедил он. – Вон там, на сосне!

Братья медленно и осторожно направились вниз по склону.

Когда густой черничник затрещал у них под ногами, с недовольным писком вспорхнула целая стая птичек, что-то клевавших с земли. По сухому упавшему дереву мигом пробежал горностай. На вытоптанной полянке валялся растоптанный короб, рядом был брошен выпотрошенный дорожный мешок. Лесные мыши и птицы растащили все припасы, до которых добрались.

Хозяин припасов был привязан к стволу замшелой сосны. Он висел на веревках, низко опустив голову; если бы не ремни, он просто упал бы лицом вниз. Нежата подбежал к сосне, склонился над привязанным к стволу человеком и приподнял его голову, вглядываясь в лицо.

– Эге! – воскликнул он. – Да это похьелец!

* * *

Братья переглянулись в замешательстве, разглядывая свою находку. Длиннокосый человек в кожаной одежде вроде дышал, но был без сознания. Разбитая скула и огромный сизый синяк вокруг опухшего глаза уродовали его изящно очерченное молодое лицо.

– Эй, очнись! – Нежата решительно тряхнул его за плечи. – Ты живой вообще?

Привязанный чуть приоткрыл невидящие глаза. Они оказались узкими, блекло-голубыми.

– Да ведь это баба, – заявил Нежата. – Слушай, а вдруг это та самая старшая сестра колдуньи с Кукушкина острова! Ну помнишь, которой я должен показать чешуйку…

Велько ответил не сразу – он как раз увидел прямо перед собой, на соседней сосне, большой кожаный бубен, насаженный на острый сук. Раскрашенная диковинными рисунками кожа была безжалостно разодрана. Сердце Велько забилось быстрее. Такие вещицы ему прежде видеть не приходилось, а вот об их хозяевах он кое-что слышал. «Уж не знаю, ведьмина ли это сестра, или брат, или оборотень с черными крыльями, но ясно одно – это колдун!»

– И глаза такие же, и одета в звериные шкуры… – рассуждал Нежата. – Ну точно, чародейка! Наверняка это нурманы с ней расправились. Наверно, не хотела им говорить, где драконий клад… Эй, красотка, очнись!

– Давай-ка сперва веревки перережем, – перебил его Велько. – Она же еле жива, бедняжка!

Вскоре освобожденный от пут похъелец молча упал в мох.

– Давай отнесем ее на берег!

– Вот еще…

– Ну хоть воды принеси. А я погляжу, не ранена ли…

Рука незнакомца вдруг крепко схватила Велько за запястье. Похъелец открыл глаза и быстро взмахнул свободной рукой.

– У нее нож! – закричал Нежата.

Велько, не раздумывая, упал на колдунью сверху, прижимая к земле, а Нежата принялся выдирать из пальцев неприметный клинок. Похъелец рычал, вертелся и отбивался с такой силой, какую никто бы не мог угадать в хрупкой обессилевшей пленнице.

– Вот же бешеная ведьма! – выпалил Нежата с долей восхищения, когда маленькая цепкая рука все-таки разжалась, выпуская оружие.

– Погоди, братец, это никакая не ведьма, – прохрипел Велько, пытаясь удержать пленника, который извивался, как уж, пытаясь вырваться. – Ты кто такой, упырь?

– Так это мужик, что ли? – изумился Нежата. – У этих похъельцев не разберешь! Ну тогда получай!

Могучая затрещина угомонила колдуна, и он упал ничком, больше, кажется, уже не притворяясь. Братья крепко стянули ему запястья за спиной и сели рядом, тяжело дыша.

– А сон-то твой и впрямь оказался вещим, – сказал Нежата. – Нас на острове ждал… подарочек!

– Какой сон? Ах да… Уж прости, брат, заклятый клад мы не нашли…

– Зато нашли мороку на свою голову. Что это за чучело? Ты только погляди, у него пояс расшит медвежьими когтями! А оберегов-то больше, чем на священной березе…

– Это лопарский колдун. Нурманы называют их финнами, карелы – похъельцами, – ответил Велько. – Я о них слышал. Они живут далеко на севере. Сильнее их колдунов в мире не найдешь…

– Ну и что будем дальше с ним делать? Прибьем или просто бросим здесь?

Велько задумчиво поглядел на пленника, который снова начал шевелиться.

– С одной стороны, нехорошо оставлять колдуна за спиной, – продолжал рассуждать Нежата. – Но недаром же люди говорят: «мертвый колдун втрое опаснее живого»…

– Для начала давай его перевяжем, напоим и накормим, – сказал Велько. – Потом поговорим с ним. А там видно будет…

– Еще кормить его! Ладно, потащили к лодке…

Но стоило братьям подхватить похъельца, как тот снова принялся изо всех сил упираться и вырываться.

– Ух, мало ты получил! – взвился Нежата. – Брат, давай я его прирежу. На что нам такая обуза?!

– Погоди, он что-то говорит, – остановил его Велько.

Похъелец в самом деле что-то быстро повторял, то и дело оборачиваясь назад. Велько с изумлением осознал, что северянин говорит по-нурмански.

– Не оставлять тут… что? Небесную лодку? Какую еще лодку?

Похъелец указал подбородком на бубен.

– Нельзя ее так оставлять, – взмолился он. – Она умрет без меня!

– Да этот парень, похоже, ума лишился! – расхохотался Нежата.

– Бубен живой? – с любопытством спросил Велько.

– Арнгрим разрубил ее секирой, чтобы я не мог призывать духов, – сказал колдун. – Но ее еще можно вылечить.

– Арнгрим?

Братья тут же уставились в бледное лицо похъельца.

– Давно тут был Везунчик? Это он велел привязать тебя к дереву? – наперебой забросали они его вопросами. – Где он сейчас?!

– Я не могу говорить, когда он страдает, – будто не слыша, произнес похъелец, глядя на разорванный бубен. – Или не слышите, как он кричит от боли?

Велько наклонился и разрезал ремень на его запястьях.

– Иди, спасай свою… небесную лодку.

Колдун тут же вскочил на ноги, охнув от боли. Подошел к бубну, осторожно снял его с сучка и поднес к губам, что-то приговаривая по своему.

– Ну и зачем ты его отпустил? – недовольно спросил Нежата.

– Куда он денется с острова? Он голоден и слаб. Бубен ему Везунчик сломал – значит, колдовать не сможет…

– А если сбежит? Сейчас кинется в воду и был таков!

– Пусть кидается, если жить надоело, – хмыкнул Велько.

Он не понаслышке знал, что северяне плавать не умеют – нарочно не учатся, потому что в их вечно холодных водах это попросту ни к чему. Только дольше промучаешься.

– Похьелец, или кто ты там – мы тебе не враги, если ты нам не враг, – сказал Велько на языке нурманов. – Если больше не будешь нападать на нас и честно расскажешь, что здесь случилось, мы тебя не тронем и даже поделимся едой.

– Еще чего, – бросил Нежата.

Колдун, однако, поднял голову и устало поглядел на братьев.

– Спрашивайте.

– Кто привязал тебя к дереву? Арнгрим?

Похъелец молча кивнул.

– Зачем он это сделал?

– Чтобы я не мешал ему губить себя.

Нежата усмехнулся.

– Узнаю Везунчика! А где он сейчас?

– В чертогах Калмы.

– Так карелы зовут Смерть, – объяснил Велько.

– Умер, что ли? – нахмурился Нежата.

Колдун пошатнулся и оперся на сосну. Теперь, когда он стоял, было видно, как он измучен – казалось, отпустит дерево и упадет. Похъельца и в самом деле можно было на первый взгляд принять за девушку. Однако в выражении его лица не было ничего девичьего.

– Ярл Арнгрим выбрал ложный путь, и удача его оставила, – произнес колдун. – Пять дней назад, когда мы останавливались у карелов, ему приснился сон, который ярл посчитал вещим. Утром он приказал повернуть на север и направился к этим островам, которые все обходят стороной. Я предостерегал, что его здесь ждет только гибель. Но ярл отказался меня слушать. А когда я стал настаивать, он обошелся со мной, как с врагом. Он был мне кое-чем обязан, потому не убил, а оставил на милость богов…

Братья переглянулись.

– Ну а ты сам что делал с нурманами? – спросил Велько. – Людей вашего племени редко встретишь так далеко от родины…

– Это мое дело, – сухо сказал похъелец.

– Ты в самом деле колдун?

– Нойда.

– Что это значит? – спросил Нежата.

Похъелец провел пальцами по ободу испорченного бубна.

– Нойда значит – добрый помощник.

– Ну что ж, может, хоть порчу на нас не наведет, – заметил Велько. – Как тебя звать?

– Нойдой и зовите, – буркнул пленник.

Велько пожал плечами – в отказе называть свое имя первым встречным не было ничего удивительного. Братья снова принялись обсуждать, как им поступить со спасенным колдуном. Который, похоже, никакой благодарности за свое спасение не испытывал и больше всего тревожился даже не о себе, а о своей «небесной лодке». Нежата выступал за то, чтобы оставить его на острове.

– На обратном пути заберем его с собой, не бросим! Что ж мы, звери какие? А пока пусть посидит тут.

Велько был с ним не согласен – он считал, что похъельца надо взять с собой.

– Я много слышал о лопарских колдунах, – сказал он. – Это тебе не знахари какие-нибудь. Про них такое рассказывают, не поверишь! Они могут призывать диких зверей, повелевать ветром…

– Судя по этому нойде, все его чары – ничто перед хорошей оплеухой, – осклабился Нежата. – А ты все же думаешь, что он опасен?

– Я на это надеюсь, – сказал Велько. – Как знать, не пригодится ли нам опытный чародей? Не нравится мне то, что он рассказал про Везунчика. Что еще за вещий сон привел его сюда? Я сразу же подумал, что этот сон был кем-то наслан нарочно. И этот нойда, похоже, решил так же…

– Если колдун сам только что не сочинил эту побасенку с начала до конца, – возразил его брат.

– А вот мы его и спросим…

Велько повернулся к похъельцу, который неторопливо собирал в кожаный мешок свои раскиданные по черничнику пожитки.

– Мы сейчас поплывем туда, в ильмени, – он махнул рукой в сторону зарослей тростника. – Нам надо кое-кого найти. Потом вернемся. Взять тебя с собой или покуда оставить здесь?

Губы похъельца скривились в усмешке.

– Тоже явились искать сокровища дракона?

– Ничего подобного, – возразил Велько. – Нас позвали на помощь карелы с Кукушкиного острова. Они как-то разузнали, что в островняке – логово водяного чудовища, которое не дает им житья с весны. Вот мы и прибыли сюда с ним разобраться.

Нойда впервые поглядел на новгородца с проблеском любопытства.

– Если поплывете туда – погибнете, как нурманы, – сказал он, перекладывая вещи из раздавленного короба. – Тварь, что здесь завелась, живая только по своему виду. Это не обычная шева, сущность ее – не от этого мира. Смертным с ней ничего не сделать.

Велько призадумался.

– Эй, ты чего посмурнел? – пихнул его в бок Нежата. – Он же сказал – смертным!

Братья переглянулись. Нойда заметил их взгляды, но ничего не сказал.