Текст книги "Платиновая леди"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 5

Крымов после встречи с Соболевым с трудом сдерживал свое раздражение. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что агентство больше не принадлежит ему. И что проку здесь, в этом провинциальном городе, бить себя кулаком в грудь и доказывать, что он – личность, что у него недвижимость в Европе, две квартиры и дом в Париже, большие счета в швейцарских и немецких банках, когда агентство принадлежало Земцовой, но главным в нем сейчас считался Шубин?! Первые недели, когда он приходил в себя после реального покушения на его жизнь (в Мюнхене пришлось устроить даже инсценировку его убийства, и за это Крымов выложил довольно крупную сумму), он являлся в агентство просто как гость. Он слушал музыку, пил кофе, курил и смотрел, как Шубин с Бескровной раскручивают одно дело за другим. Потом ему и самому захотелось принять участие в расследовании убийства одной старшеклассницы. И так постепенно он, выходя из депрессии, начал работать уже как полноправный сотрудник агентства, с той лишь разницей, что Шубин по привычке относился к нему как к старшему и ждал от него каких-то реальных советов и указаний, веря в то, что он – прежний Крымов, талантливый сыщик, способный в короткий срок вычислить преступника. Хотя по отношению к Тане Бескровной и Наде Щукиной Шубин вел себя довольно строго и требовательно, как и положено руководителю.

Вот и сейчас, после ухода Тани, Шубин спросил его, как спрашивал обычно:

– Что скажешь, Женя?

– Думаю, что Соболев не убивал, хотя бы потому, что я его хорошо знаю, к тому же он сам пришел к нам с просьбой найти убийцу… С другой стороны, это обычное дело, когда убийца постоянно на глазах и делает вид, что ищет как бы сам себя… Он романтик, как я уже говорил, а потому его действия могут быть вполне предсказуемы: он любил эту Ступину, а она никак не решалась порвать со своим мужем. Убийство на почве ревности – одно из самых интересных убийств…

– Думаешь, он ревновал ее к мужу? Но ведь она жила у матери…

– Это еще надо проверить. Это Соболев сказал, что она жила с матерью, а где она жила на самом деле – еще вопрос. Нужно навестить ее мать…

– Я готов, – сказал Шубин, искренне полагая, что слово Крымова дорогого стоит. Он действительно продолжал видеть в своем друге старшего и нисколько не тяготился своей ролью подчиненного. – У нас только Надя остается без работы… Или ты думаешь, что ей пора позвонить в НИЛСЭ?

– Наверняка результаты экспертизы еще не готовы. А ты сам как думаешь, эта Ступина продолжала жить со своим мужем, как с мужчиной, или приходила к нему только для того, чтобы сварить суп и помыть полы?

– Думаю, она лишь варила суп. Их брак уже изжил себя, и они оба это понимали. Но лучше всего было бы поговорить на эту тему с самим Ступиным и с матерью Дины. Можно себе представить, что она сейчас чувствует… Разговор с ней будет тяжелым.

– Если хочешь, я с ней поговорю…

– Да какая разница…

– Шубин, как поживает твоя жена, моя тезка?

– Рвется на работу. Во все газеты дала объявления – ищет няню.

Игорь провел ладонью по своей уже почти облысевшей голове, пригладил остатки рыжих волос и вздохнул.

– Хочешь сказать, что и ваш брак изжил себя, да только ты никак не можешь себе в этом признаться? – спросил Крымов, хотя и без того знал ответ на вопрос.

Ему, ловеласу с большим стажем, были понятны все проблемы мужчин, связанные с женщинами. Игорь же казался ему просто жертвой неудачного брака – он прекрасно видел его отношение к жене и не понимал, как можно жить с женщиной, которая не вызывает в тебе положительных эмоций, не говоря уже о любви, или хотя бы сексуальных желаний.

– Понимаешь, с каждым днем Саня становится старше, превращается в маленького такого мужичка, в точную мою копию, и я готов ради него горы свернуть… А вот Женя для меня остается чужой. Пока она носила ребенка, пока лежала в больнице и я ждал этого малыша, мы были близки, мы вместе ждали его, но, когда он появился, Женька стала как бы лишней… Наверное, я не должен был тебе этого говорить…

– Думаю, Земцова испытывает ко мне те же чувства, точнее – она ко мне вообще ничего не испытывает, как и ты к своей Женьке. Только она вышла замуж за Патрика, вычеркнула меня из своей жизни и отняла у меня Машку, вот так легко, запросто… Наверно, и Женька сделает то же самое, когда ты скажешь ей, что больше не любишь ее… Да и была ли любовь?.. – Крымов встал и прошелся по комнате. – Ты вот знаешь, к примеру, что такое любовь?

– Думаю, что да. Это когда Земцова в Париже, а у меня, когда я вспоминаю о ней, что-то в душе переворачивается, и я почти вижу ее, хочу ее… Причем я говорю это тебе, бывшему мужу… Да, кстати, вот ты бы смог убить меня, своего друга, за то, что я люблю твою жену?

– Нет, конечно… Я знаю тебя, знаю Земцову… Нет, что ты… Что за идиотский вопрос?!

– А Земцову ты бы мог убить из ревности, ведь она же вышла замуж за Патрика, тоже твоего друга?..

– Юлю? Убить? Ты что, Шубин, спятил? Как я могу убить Земцову?

– Но ты же только что предположил, что Соболев мог застрелить Дину из ревности.

– Да, но то Соболев, а это я. И Ступин тоже мог. И он даже больше мог, чем Соболев. Ступин – личность, я слышал о нем… С одной стороны, он – сильный, даже жесткий руководитель, идущий к цели по головам подчиненных и сметающий все на своем пути. С другой – он как теленок, которому не хватает материнской ласки.

– Откуда такие сведения о Ступине? И тем более о его слабостях? Я понял… Ты все это выдумал? Только что?

– Почти. Просто такие люди, как Ступин, очень уязвимы, когда речь идет о чувствах, связанных с женщинами, с их личной жизнью. Это на работе они демонстрируют свою силу, показывают, быть может, то, чего нет внутри, а на самом деле такие люди очень тяжело переживают измену, предательство и становятся мишенью для тех, кто только и ждет удобного случая, чтобы нанести удар сзади…

– Но Ступин сейчас и так в тюрьме…

– Он скоро выйдет… Вот увидишь, твоя Бескровная после беседы с ним будет просить Корнилова отпустить его под залог. Виктор Львович, почуяв запах денег, пойдет к начальству, пообещает поделиться, и завтра или даже уже сегодня к вечеру Ступин будет у себя дома. А у Татьяны появится новый покровитель… Кстати, как у нее с этим стоматологом?

– С Виталием? По-моему, все хорошо. Во всяком случае, я сам лично присутствовал при том, как она в салоне для новобрачных мерила свадебное платье. Ты не представляешь себе, сколько в ней было женственности, красоты… А так посмотришь – кожаная куртка, кожаные брюки или джинсы, майка, на голове вместо нормальной прически – солома… Свадебное платье меняет женщину до неузнаваемости. – Шубин вдруг вспомнил, как из примерочной кабины, куда вошла Бескровная, вышла хорошенькая стройная девушка в пышном белом платье, в которой он не сразу узнал Татьяну. «Шубин, ау, это я, слышишь?.. Ну как, идет мне быть невестой?»

– Еще год промаринует стоматолога, а потом выйдет замуж за другого. Женщины… – махнул рукой Крымов, – на них нельзя положиться…

– А мужчины? На тебя вот можно было положиться? Ты же бросил Земцову одну с ребенком, исчез, долгое время не давал о себе знать, а когда приехал, то со стороны смотрелся просто как гость, уж, во всяком случае, не как муж и тем более отец… Может, я и не должен был тебе этого говорить, но кто тебе еще это скажет, как не я, твой друг? Кроме того, ты по-свински поступил с ней, когда тебя вроде бы убили… Ты бы слышал, как она рыдала в трубку, когда узнала об этом. Но тебе и в голову не пришло позвонить ей и предупредить о том, что это всего лишь инсценировка, чтобы она не убивалась так. Такое вообще-то не прощают.

– Если бы любила, простила. Обрадовалась бы, что я жив… Я, понимаешь ли, беру трубку, говорю ей, что, мол, живой, а она грозит, что шибанет меня какой-то вазой… Словом, совершенно непредсказуемая реакция…

– Ладно, закроем эту тему. Она вышла замуж за Патрика, неплохого, скажу я тебе, человека. Может, с ним она будет счастлива. Тебе бы понравилось, если бы твоя жена изменяла тебе?

– Какому мужику это понравилось бы? Что за вопрос?

– Вот и я о том же. А теперь вспомни, сколько раз ты ей изменял.

– Ни разу, – замотал головой Крымов. – То, что я спал с другими бабами, – не в счет.

– С тобой невозможно разговаривать. Давай лучше работать…

– Ты имеешь в виду Щукину?

Шубину и вовсе стало нехорошо. Он догадывался, что Надя время от времени наведывается по старой привычке к Крымову, но старался об этом даже не думать. А тут вдруг Крымов сам об этом заговорил.

– Надя мне – родной человек, – оправдывался Крымов. – Она понимает, как мне сейчас тяжело без жены, без дочки… Она придет, сготовит мне…

– Крымов, Дина Ступина тоже приходила к мужу, готовила ему… и теперь ее нет в живых…

– Что ты хочешь этим сказать? Видимо, там – страсть, понимаешь, а у нас с Надей очень нежные дружеские отношения, ты не путай… И вообще, при чем здесь Ступины?

– Хочу понять, какие отношения были между Ступиным и его женой, между Диной и Соболевым… Я работаю, понимаешь? Надя приходит к тебе, готовит, убирается так же, как и Дина… Ты можешь ее сейчас спросить, какие чувства она испытывает к тебе и к своему новоиспеченному мужу, Чайкину? Она боится его? Способен ли он на убийство?

– Да Чайкину убить, что очередной живот покойника вспороть… У него нет нервов, он – мясник, и его надо бояться…

В эту минуту случилось непредвиденное. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Надя. Она с трудом сдерживала улыбку:

– Мальчики, вы так орете, что на улице слышно… Ты, Крымов, мерзавец, все про нас рассказал, не стыдно?

– Я похвалился, – Крымов встал и обнял ставшую розовой Надю. – Разве мы с тобой не друзья?

– Друзья… Особенно когда ты с меня рубашку снимаешь… Друзья, конечно. Только поэтому я постараюсь быть предельно откровенной и расскажу вам, какие чувства испытываю к Чайкину…

Шубин покраснел, представив себе, что она испытывала, подслушивая под дверью, и какими ослами выглядели они с Крымовым, рассуждая о любви.

– Так вот, к своему новоиспеченному, как вы выразились, мужу Леше Чайкину я отношусь с большой нежностью. Сейчас он не пьет, его практически никогда не бывает дома, да и зарплата у него чисто символическая… За это, поверьте мне, его просто невозможно не любить. А если серьезно, то он очень добрый и ласковый мужчина, очень щедрый и благодарный. Вы вот спросите меня, зачем я хожу к Крымову? Пожалуй, это и есть основной вопрос… И зачем эта Дина ходила к Соболеву? Зачем женщины вообще ходят налево, то есть встречаются с другими мужчинами? Не догадываетесь? Я вот с Крымовым чувствую себя совершенно свободным человеком и могу позволить себе с ним все, абсолютно все… А вот с Лешей я играю роль примерной жены. Думаю, все женщины по сути своей – шлюхи… Знаете, это как вирусы. В каждом из нас живут какие-то вирусы, бактерии, которые могут не дать о себе знать на протяжении всей жизни, но если им создадут благоприятную среду, они начинают активизироваться, развиваться…

– Значит, я – твоя благоприятная среда? – ущипнул ее за мягкое место Крымов.

– И не только ты, – шлепнула его по руке довольная удачным сравнением Надя. – Что же касается Дины Ступиной, то и здесь стоит задуматься о том, была ли она счастлива со своим мужем и что заставило ее завести себе любовника из их ближайшего окружения… Не каждая женщина рискнет взять в любовники близкого друга своего мужа, хотя часто так и бывает… Муж теряет бдительность именно потому, что доверяет своему другу. А тот факт, что она приходила к мужу, готовила ему – а почему бы и нет? Ведь для окружающих они продолжали оставаться парой, они были женаты, наконец. Я подслушала практически весь ваш разговор и могу предложить свои услуги и встретиться с матерью Дины. Уверена, мне она расскажет куда больше, чем вам, мужчинам. А тебе, Крымов, неплохо было бы поговорить с секретаршей Ступина, попытаться выяснить через нее, не было ли у него любовницы, побеседовать с водителем Николая Борисовича…

– Шубин, ты не иди у нее на поводу, так, глядишь, она займет твое директорское кресло. Ей только палец дай, она и руку отхватит…

– Она дело говорит, – пожал плечами Шубин. – Пока мы с тобой здесь время убивали в совершенно бесполезных разговорах, Таня наверняка уже встретилась со Ступиным…

Шубин вдруг, к своему ужасу, подумал о том, что он мог бы вполне обойтись без Крымова и Щукиной, настолько тяжело ему было строить отношения с ними обоими. Тем более сейчас, когда его предположения подтвердились и он узнал из первых, что называется, рук, что они любовники. Только этого еще не хватало. Четверка сотрудников разобьется на две пары: Крымов со Щукиной и Шубин с Бескровной. Надя, учитывая ее склочный характер, будет настраивать Крымова против Шубина с Таней, начнутся бессмысленные препирательства, выяснения отношений, без которых она не может, и в конечном счете агентство все равно распадется на две равные части. Если только Крымов не уедет куда-нибудь в Бразилию или Африку, туда, где без него просто остановится жизнь… Надя как побитая собака станет проситься обратно в агентство, будет жаловаться на безработицу, скажет, что умирает с голоду… И зачем только Шубин согласился взять ее назад? Хотел реанимировать хотя бы внешне ту приемную, которая была во времена Земцовой? А не проще ли написать Юле письмо с просьбой вернуться домой и снова занять свое директорское кресло? Ведь она вышла замуж за Патрика назло Крымову, это же как пить дать… Письмо? Земцовой? Чтобы она, бросив красивую и спокойную парижскую жизнь, вернулась в эту глухомань и принялась охотиться за убийцами? Зачем ей это нужно? К тому же у нее дочь…

Крымов помахал у него перед глазами рукой:

– Игорек, очнись, о чем это ты думаешь? Прямо отключился, ей-богу… Надя, его надо сбрызнуть водой, чтобы он пришел в себя…

Шубин представил себе, как Надя берет в руки цветочный пульверизатор и брызгает на него холодной водой. Ничего себе подчиненные. То спят до обеда (правда, он сам в этом виноват), теперь вот собираются облить его, своего директора, водой. И это называется дисциплина? Бездельники, бесстыжие бездельники, получающие свои проценты практически ни за что… Надя варит кофе и делает бутерброды, Крымов целыми днями курит, сидя в кресле и время от времени произнося какие-то свои умозаключения… Или нет? Все не так? Надя следит за порядком в агентстве, моет полы, вытирает пыль, чистит раковины и ванну, а Крымов, ленивый Крымов, практически безошибочно, с первых же минут знает, кто убийца…

– Крымов, ты же знаешь, кто убийца…

– Ну знаю, и что дальше? Это еще надо доказать. А доказать почти невозможно. Уверен, что Дина попала в ловушку не случайно, хотя внешне это будет до конца выглядеть как несчастный случай…

– Как это? – удивился Шубин.

– Конечно, не в прямом смысле… Дело в том, что, помимо известных уже нам персонажей этой драмы, существуют лица, с которыми нам еще только предстоит познакомиться…

– Ты можешь прямо сейчас написать имя убийцы и передать мне этот листок. Я обещаю тебе, что взгляну на него лишь тогда, когда дело будет завершено и убийца найден.

– Да пожалуйста… – Крымов с трудом дотянулся до стола (ему было лень даже привстать) и взял бумагу и ручку. – Знаешь, Шубин, как же мне тоскливо бывает в такие минуты…

– Пижон, – бросил Шубин, забирая у него листок. – Пижонище, каких свет не видывал… Ты написал конкретное имя или как-то иначе обозначил убийцу? А что, если он не из тех людей, о которых мы знаем?

– Значит, я написал, к примеру, «соседка Дины по лестничной клетке», или «продавщица цветочного магазина, в котором Ступин покупал цветы для своей жены», или «любовница Ступина»… Тебя этот вариант устраивает?

– Вполне. Но ты не можешь знать сейчас, когда мы еще даже не подозреваем о существовании этих людей, кто убил Ступину… Это просто невозможно. И, если ты написал действительно имя убийцы, это может быть только совпадением…

– Пусть так, но мы за это совпадение получим кучу денег. Так какая тебе разница, каким образом я узнал имя убийцы…

Шубин после этих слов почувствовал себя бездарным тупицей, обыкновенным бесталанным работягой, каким и был всегда рядом с Крымовым, этаким оруженосцем вроде Санчо Пансы, почти рабом. Ему показалось, что лысина на его голове после этих слов Крымова стала как будто больше, а сам он словно уменьшился ростом… Ну куда ему до Земцовой с ее запросами? Ей подавай сахарно-медово-аметистовую смесь авантюриста Жени Крымова с благополучным, богатым и уравновешенным Патриком Дювалем… Большой и удобный дом в пригороде Парижа, апельсины на завтрак, спаржа на обед и устрицы на ужин плюс бриллианты на Рождество… Эка его занесло…

Надя Щукина подошла к нему почти вплотную и брызнула ему в лицо холодной водой.

Глава 6

– С самого начала было ясно, что Ступина выпустят под залог, – говорила Таня Бескровная Шубину после того, как вышла из кабинета Корнилова и села в свою машину. – Мне даже уговаривать Корнилова не пришлось, он и так подготовил почву… Мне теперь надо срочно поехать на мясокомбинат, встретиться с бухгалтером Ступина и передать записку. Думаю, одной мне не справиться – не люблю возить при себе большие деньги. Может, мне за тобой заехать?

– Деньги, положим, не такие уж и большие, но я не против посмотреть на офис Ступина и поговорить с его секретаршей. А ты в это время побеседуешь с бухгалтером. Я понимаю, они – люди молчаливые, из них слова лишнего не вытянешь, но обстоятельства сейчас из ряда вон, поэтому, может, что и узнаем… Думаю, что эта же бухгалтерша сейчас договаривается и о похоронах Ступиной, больше некому…

– А мать Дины?

– В любом случае деньги на церемонию даст бухгалтер…

Таня появилась возле агентства через полчаса. Шубин ждал ее на крыльце.

– Вообще-то я надеялась на чашку кофе… – сказала Таня, когда Шубин уже сел к ней в машину. – Что за спешка?

– По дороге объясню…

Машина тронулась, колеса покатили по грязноснежной каше. Город тонул в зимних сумерках, длинные тени от домов казались синими и были похожи на декорации любительского театра.

– Игорь, что случилось? – Таня чувствовала, что, пока ее не было, в агентстве что-то произошло. Конечно же, по вине Щукиной или Крымова. Либо деньги не поделили, либо Крымов по старой привычке стал командовать Шубиным. И хотя не так давно Крымов в порыве теплых дружеских чувств купил Тане шубу (широкий жест богатого, щедрого и бесшабашного человека), она все равно считала себя правой рукой Шубина и всегда оставалась на его стороне. Вот и сейчас, еще не услышав от Игоря ни слова, она уже заранее была готова к тому, чтобы принять его сторону.

– Знаешь, по большому счету, ничего. Щукина обрызгала меня холодной водой, да и вообще ведет себя так, словно я – пустое место… Я понимаю, что она видит перед собой только Крымова и слушает его раскрыв рот, но работа есть работа, и мне неприятно, что она так относится ко мне. Кроме того, эта парочка сильно отвлекает меня от работы. Они демонстрируют при мне свои отношения и, о чем бы ни шла речь, все сводят к пошлости… Я не ханжа, ты знаешь, но я не могу спокойно наблюдать, как Щукина наставляет рога Чайкину. А мы с тобой, выходит дело, должны их покрывать. Крымов плачет крокодильими слезами, что от него сбежала жена, а сам все свое время проводит в обществе Щукиной…

– Я догадывалась…

– Может, я сильно отстал от жизни и ничего не понимаю? Ты вот, к примеру, встречаешься с Минкиным, вроде бы даже любишь его, раз собираешься выйти за него замуж…

– Предположим, – улыбнулась Таня, вспоминая, как несколько раз уже примеряла свадебные платья. – И что же? Ты хочешь меня спросить, не изменяю ли я ему? Нет. Даже с вашим красавцем Крымовым не изменила бы. Но я знаю, чего хочу от жизни, от Минкина, я довольно хорошо представляю себе нашу совместную жизнь, разговоры, какие-то мелочи, нашу спальню, кухню, даже кастрюли и сковородки… А вот Крымов, я думаю, потерялся в этой жизни. Посуди сам, у него было все: и жена, и дочка, и квартира в Париже, и любовницы, и деньги, и карты, наверное… Все тридцать три удовольствия, какие только можно придумать для человека. И что же? Сейчас он торчит в нашем агентстве и пытается помочь нам распутать очередное убийство. Зачем ему это? Не думаю, что он хочет занять твое место или как-то утвердиться. Мы с тобой и так знаем, на что он способен…

– Тогда что же?

– Вероятно, ему понадобился контраст. Мощный контраст, как когда-то сказала мне Земцова про себя… Ей захотелось окунуться в эту грязь, в эту кровь, чтобы лучше оценить свою благополучную и комфортную жизнь там, за границей… Они приезжают сюда только ради этого. Хотя с Крымовым, может, я и ошибаюсь. Наверное, ему надо переждать время после того, как на него было совершено покушение. Так что произошло с вами, пока меня не было? Подрались? Оттаскали друг друга за волосы?

– У меня нет волос, ты не заметила?.. Просто я подумал, что мы с тобой могли бы прекрасно работать и вдвоем. Выкупить у Земцовой агентство и спокойно жить, не видя ни Крымова, ни Щукину. Особенно Щукину.

Услышанное сильно удивило Таню. Выкупить агентство у Земцовой? Где взять такие деньги, это во-первых. Во-вторых, разве это вообще возможно – разорвать отношения с Крымовым (Щукина не в счет, она всегда воспринималась Таней как элемент бутафории, как ностальгическое напоминание о «земцовском» времени), живой легендой, визитной карточкой частного сыскного агентства, которое до сих пор люди называют «крымовским»? Кроме того, Таня была уверена, что Шубин дорожит этой дружбой, и присутствие Крымова связывается у Игоря с образом Земцовой.

– Ты это серьезно?

– Вполне, – ответил Шубин. – Все, приехали. Итак, ты идешь к главбуху, а я попытаюсь поговорить с секретаршей. Встретимся в приемной. Пока…

Он клюнул ее в щеку, и они поднялись на высокое мраморное, недавно очищенное от грязи и снега крыльцо.

Главбух, приятная полненькая женщина с короткой и стильной стрижкой, одетая в черный английский костюм и вся увешанная золотыми украшениями, встретила Таню настороженно. И только после того, как Таня отдала ей записку, написанную Ступиным в следственном изоляторе, Нина Васильевна понимающе кивнула головой, но не бросилась тотчас к сейфу за деньгами, а начала задавать Тане вопросы: когда точно выйдет Николай Борисович, чтобы послать за ним машину; как скоро деньги окажутся у нужных людей и сколько следует заплатить тому, кто хлопочет о том, чтобы его выпустили?.. Словом, вопросы были вполне конкретные, требующие немедленных ответов, от которых зависело, доверится ли эта Блюмина появившейся в ее кабинете девушке из частного сыскного агентства, чтобы отдать ей наличными пятьдесят тысяч рублей залога. Сумма пусть и небольшая, но все же накладывающая определенную ответственность на Блюмину, впервые видящую перед собой человека из «крымовского» агентства. Вот если бы к ней пришел сам Крымов, сказала она прямо, то отдала бы эти деньги без вопросов. Оказывается, в свое время Женя Крымов оказал ей «неоценимую услугу». Судя по тону, каким Нина Васильевна произнесла эту фразу, Таня сразу поняла, что речь идет о решении какой-то очень личной проблемы.

– Если вы не доверяете мне, то можете сейчас связаться с Крымовым и спросить его…

– Нет-нет, что вы, мне достаточно того, что вы держите в руках письмо от Николая Борисовича. Разумеется, я дам вам деньги, чтобы только высвободить его…

– Нина Васильевна, раз уж я здесь, то позвольте мне задать вам несколько вопросов, ведь именно наше агентство занимается расследованием убийства Дины Дмитриевны Ступиной.

– Да, конечно… – Лицо Нины Васильевны приняло слегка напуганное, растерянное выражение, словно ей предстояло сейчас самое неприятное. Такое выражение бывает у человека, который еще не выяснил для себя, что следует, а что не следует говорить, и заранее уже переживает, какие последствия может иметь этот разговор. – Только учтите, что я знаю Николая Борисовича лишь как руководителя, ответственного работника… Мне ничего не известно о его личной жизни, да и с Диной я была знакома шапочно…

– И все же… Как вы думаете, их брак с Диной был удачным?

– Думаю, что да.

– Вы можете что-нибудь рассказать об этом?

– Да что рассказывать? Просто я считаю, что иметь такого мужа, как Николай Борисович, – уже большое счастье. Такой брак обречен стать счастливым…

– Но это лишь общие фразы. Николай Борисович когда-нибудь при вас упоминал имя своей жены? Может, он просил вас купить ей цветы или какой-нибудь подарок, как делают многие руководители?..

– Да, конечно. Я покупала цветы и знала, что это для Дины. Подарки мы покупали вместе. Однажды купили чайный сервиз, другой раз – корзинку для пикника, потом я покупала уже без него очень красивую норковую муфту, в тон ее шубы…

– Вы видели ее шубу?

– Да, ведь это я привезла ее из Греции… Вы не удивляйтесь, что я так активно принимала участие в их семейных делах… Николай Борисович очень занятой человек, у него расписан буквально каждый час и совершенно не остается времени на семью. Он как-то говорил мне, что Дина жалуется на невнимание с его стороны и что он не знает, что бы ему такое сделать, чтобы она на него не дулась. Я посоветовала купить ей цветы. По себе знаю – это срабатывает. И, знаете, помогло. Но каждый день не станешь же покупать розы. Он пытался ей объяснить, что задерживается на работе, а не у любовницы, что у него серьезные дела, требующие его присутствия на комбинате, и какое-то время она терпела, ждала его до полуночи, а потом не выдерживала, срывалась, говорила, что выходила замуж за мужчину, а не за директора мясокомбината…

– Как вы думаете, Ступин любил Дину?

– Думаю, что любил, иначе бы не женился. Хотя, с другой стороны, если бы любил, то старался бы пораньше приходить домой. Ведь именно его поздние возвращения и были единственной причиной ссор…

– А вы сами как считаете, он мог бы возвращаться раньше?

– Понимаете, я работаю у него… я должна защищать его… Но Дины нет, ее кто-то убил, и мне кажется, что она просто влипла в какую-то историю… Конечно, он мог приходить раньше…

– Вы противоречите сами себе.

– Да, это так. Как его бухгалтер и коллега по работе, я должна говорить, что он задерживался исключительно из-за производственных безотлагательных проблем, но, как женщина, я скажу вам, что сколько раз я наблюдала, как он сидел за столом в своем кабинете и просто смотрел в одну точку или… читал книгу… Словно ему не хотелось домой. Вот его зам, Владимир Сергеевич, вы не представляете, как он рвется домой… У него молодая жена, примерно такого же возраста, как и Дина… Так он ни минуты лишней здесь не бывает, спешит домой, в обед сбегает на рынок, купит ей рыбы свежей, у нас все знают, что Мариночка любит карасей в сметане… И хотя все мы тут очень заняты, все равно мы в первую очередь люди, а потому кое-что видим, понимаем, чувствуем…

– И что же вы почувствовали в отношении брака Ступина?

– Мне показалось, что в последнее время у них что-то не ладилось. Я не могу сказать, что Николай Борисович ходил расстроенным, вялым, неприкаянным, ничего подобного, он вел себя как обычно, но и домой не спешил…

– У него нет любовницы?

– У Ступина? Да вы что?! Это совершенно исключено!

– Почему же? Или он не такой мужчина, как все? Тем более что его домой не тянуло, как вы говорите…

– Он постоянно на моих глазах.

– Нина Васильевна, что вы такое говорите? Он не может быть постоянно на ваших глазах. У него, помимо работы, есть личная жизнь, дом, наконец, была жена…

– И все-таки у него не было и нет любовницы. Он слишком занят.

– А вы? Вам он нравится?

– Конечно, нравится. Но я замужем.

– Это не причина отказывать себе…

– Я понимаю, что вы имеете в виду, но между нами никогда ничего такого не было. Хотя все было возможно, – напустила она в конце туману.

За этими словами Таня увидела несостоявшуюся любовницу Ступина и едва скрыла улыбку. Генеральный директор и главный бухгалтер близко соприкасаются по работе, и эта близость часто перерастает в другое чувство, если только главный бухгалтер – женщина – не похожа на старую отвратительную жабу. А Нина Васильевна очень даже ничего, этакая пышка с чистой гладкой кожей и пухлыми губками.

– А почему вы сказали, что Дина влипла в какую-то историю…

– Не знаю уж, почему я так сказала, но когда я услышала о том, что ее застрелили, то сразу почему-то подумала, что девочка от скуки подалась в загул, завела себе любовника, и он-то и втянул ее в какую-то темную историю…

– Почему именно темную?

– Да потому что ее убили!

– Вы что-нибудь знаете о мужчине, с которым она встречалась?

– К сожалению, здесь я вам уже ничем не могу помочь. Я действительно ничего такого о ней не знаю, могу только предполагать… Ей надо было чем-то заняться, чтобы не сходить с ума дома в ожидании мужа… Или ребенка завести.

– А секретарша Ступина…

– Наташа?

– У нее какие отношения с Николаем Борисовичем?

– Нормальные, деловые. Если вы думаете, что у них служебный роман, то и тут вы ошибаетесь. Наташа недавно вышла замуж за делового партнера Ступина, хозяина колбасных магазинов, так что здесь… ничего такого… Кроме того, Наташа ждет ребенка.

– Получается, что Ступин – просто ангел, а вот жену его, молодую и красивую, кто-то взял и убил. Просто так.

– Просто так никого не убивают, – развела руками Блюмина. – Хотя, признаюсь честно, я ей иногда завидовала… Нет, не черной завистью, конечно, но все равно завидовала… Все-таки она была женой самого Ступина, жила в его роскошной квартире, могла позволить себе многое из того, чего не могу себе позволить даже я, его бухгалтер… Мне ее жалко. Глупая девочка…

– Но почему глупая? Что вы о ней знаете такого, что позволяет вам так о ней отзываться?

– Да потому что ее застрелили, понимаете? Если бы она упала с моста, или отравилась, или повесилась, я бы еще поняла… А тут – застрелили. Оружие. Попахивает криминалом.

– Да уж куда криминальнее…

Таня вдруг поняла, что тема разговора исчерпана. Блюмина уверена в том, что Дина завела себе любовника из криминальной среды и поплатилась за это. Ей и в голову не приходит подозревать своего шефа. Она, скорее всего, влюблена в него… Может, она и пристрелила жену Ступина, чтобы занять ее место. Но разве такое бывает?

– Спасибо вам, вы очень помогли мне…

– Сейчас я дам вам деньги… А можно, я поеду с вами, чтобы встретить Николая Борисовича?

– Пока не знаю. Мне надо согласовать этот вопрос с Шубиным.

– С Игорем?

– Вы и с ним знакомы?

– Да, но не думаю, что он помнит меня… К вам приходил мой муж… И Крымов, позже, когда мы благодарили его, сказал, что большую часть работы проделал именно Игорь Шубин. Помнится, помимо гонорара, мы подарили ему трубку и коробочку табака. Вот так-то вот… – Блюмина встала, подошла к сейфу, открыла его и достала оттуда несколько пачек денег. – Вот, держите. Вы не представляете себе, как я буду рада, если его отпустят… Уверена, он не имеет к убийству жены никакого отношения. И поговорите, пожалуйста, с Шубиным, чтобы я поехала вместе с вами… Думаю, Ступину будет очень приятно после всего, что с ним произошло, увидеть знакомое лицо…