Текст книги "Тайная любовь Копперфильда"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

12

– Конечно, я не мог не заметить, что этот Тришкин жил неподалеку от Цветного бульвара… Москва, она большая, а тут – десять минут ходу от того дома, где живет Трепова, до Трубной…

Они стояли в центре зеленого, солнечного двора, образованного стеной старого кирпичного девятиэтажного дома и теннисной площадки, заросшей акацией, и наблюдали за тем, как из подъезда выносили носилки с телом, прикрытым простыней.

– Значит, вы все-таки нашли его, – покачал головой Денис. – Как-то все нехорошо складывается…

– И все крутится, заметьте, вокруг вашей Треповой! – воскликнул Левин. – Между прочим, я буквально пару часов тому назад встречался с ней, беседовал. Знаете, я вот понимаю вас…

– В каком смысле? – Денис достал сигарету и с наслаждением затянулся. Не далее чем четверть часа тому назад в трупе, обнаруженном здесь, в этом доме на улице Трубной, в квартире Аркадия Тришкина, он опознал того самого «сутенера, мужа, брата, любовника» Пилар. Словом, того самого мужчину, который сопровождал «испанку» в Ницце. Некрасивый, коренастый, с прыщами, мертвый выглядел еще более отвратительно. Странное дело, но жалости почему-то этот субъект у него не вызвал.

– В том смысле, что ей хочется верить, – продолжил между тем свою мысль Левин. – Вот все, что она рассказала мне о том, как жила последний месяц, чем занималась, все это похоже на правду. И я поверил ей, что она не была в Ницце. Хотя по документам, по паспорту действительно выходит, что она там была. Смотрите, они и жили по соседству – она на Цветном бульваре, он – здесь, на Трубной. Вполне вероятно, что где-то и когда-то пересекались. И вообще, он же актер, я говорил?

– Да, говорили.

– Аркадий Тришкин, актер театра, точнее, Творческой мастерской Ивана Гаврилова. Вы знаете о существовании такого театра?

– Нет, – честно признался Денис. – В Москве много театров…

– Так вот. Это театр, как мне уже вот сейчас объяснили по телефону, экспериментальный, сравнительно молодой, существует не более пятнадцати лет. Аркадий Тришкин работает в нем с самого первого дня, дружен с самим основателем театра, главным режиссером и художественным руководителем Иваном Гавриловым, который, кстати говоря, должен появиться здесь с минуты на минуту…

– Как вы разыскали Тришкина? – удивился Денис. – Так быстро?

– К сожалению, не так быстро, как хотелось бы, ведь он мертв… А это значит, что мы опоздали.

– И его так же, как и Сырова, ударили чем-то тяжелым по голове?

– Вероятно, это звенья одной цепи. Смотрите: Трепова, Сыров, Тришкин и… Ницца. И при всем при этом Трепова, если верить ее словам, все это время, что происходили убийства и кто-то там отдыхал на Лазурном Берегу, пахала как вол, работала, выполняла заказы… Между прочим, мои люди встретились с редактором в издательстве «Пиноккио», Ириной Борисовной. И та подтвердила, что Надежда Трепова (ей показали ее фотографию) действительно работает по контракту и выполняет иллюстрации и что она все это время была в Москве, приносила им свои работы… И в «Синем льве» ее тоже видели… У нас есть письменные свидетельские показания.

Рядом с прокурорской машиной остановился новенький «Мерседес», из которого вышел бодренький такой и худенький, с длинными обесцвеченными волосами моложавый мужчина, лет, однако, под шестьдесят. Голубые джинсы, белая майка с красным сердцем слева на груди. Белоснежные огромные кроссовки. Цепким взглядом он безошибочно угадал в Левине следователя. Подошел, мужчины поздоровались. Познакомился он также и с Дунаевым.

– Что, убили Аркашу? – вздохнул главреж Иван Гаврилов. – Я вот чувствовал, что не надо его отпускать в эту Ниццу… Нет, я, конечно, ничего против этого прекрасного города не имею, я сам люблю там бывать… Но другой вопрос – откуда у Аркаши столько денег на такое путешествие?! Вы не поверите, но он сказал мне, что остановится в «Негреско»! Я вам так скажу, уважаемые господа, что, даже будь у меня миллион евро в кармане, я бы ни за что не позволил себе (так, психологически, да и философски, знаете ли!) останавливаться в таком дорогом отеле! Да я бы лучше на эти деньги заказал новые декорации или сшил костюмы! Да мало ли чего полезного можно сделать на такие деньги! Этот отель – сплошной снобизм! Слава богу, что у меня в Ницце полно знакомых, которые с радостью принимают меня и мою жену. Так что в этом плане – без проблем…

– Как объяснил вам Тришкин, зачем он едет в Ниццу? И, главное, с кем?

– Сказал, что ему нужно отдохнуть. Что ему с неба упали деньги и что он хочет потратить их со вкусом… Он давно уже мечтал о Ницце, и вот теперь его мечта близка! Он радовался, как ребенок! В перерывах между репетициями и спектаклями сидел в своей гримерке перед ноутбуком и рассматривал виды Ниццы, чуть ли не плакал от счастья… С кем он туда собирался? С девушкой!

– Кто она такая? Вы ее видели? Имя!

– Девушку я видел. И сначала даже не поверил, что Аркаша вообще может иметь какие-то отношения с такой красоткой. Уж я разбираюсь в женщинах. Конечно, я понимаю, что внешность мужчины в данном вопросе играет незначительную роль, что женщинам нужно от мужчин другое… Возможно, он, конечно, был половым гигантом… Но все равно – это был разительный контраст: эта девушка и он. Но она на самом деле приходила к нему, и они запирались к гримерке, благо его сосед по гримерке, Шахов, сейчас в отпуске. И когда она уходила от него, он просто светился счастьем…

– Вы можете описать эту девушку?

– Да, конечно. Высокая, очень стройная, с прекрасными каштановыми длинными волосами. А какие у нее были движения! Когда она шла по коридору, даже я оборачивался, чтобы полюбоваться, как она грациозно себя несет, как поигрывает бедрами!

Левин достал фотографию Треповой и протянул Гаврилову.

– Точно! – воскликнул он. – Это она!!! Я же говорю – красотка! Вы ее уже нашли? Или ее тоже, того… убили?

– Как вы думаете, где Аркадий мог раздобыть деньги? Может, у него были богатые родственники, знакомые, друзья, любовницы…

– Про любовницу вы уже все поняли, я думаю. А что касается его родственников, то у него была одна только мать, она живет где-то в Волгоградской области. Кстати, надо бы найти ее адрес, чтобы сообщить ей эту печальную новость…

– Сколько зарабатывают актеры такого же уровня, как Тришкин, в вашем театре?

– Честно? – Гаврилов склонил голову набок и сразу посерьезнел. – Не больше тысячи долларов в месяц, и это при хорошем раскладе. Иногда бывает и меньше. Но Аркаша зарабатывал неплохо на корпоративах, у него были свои адресочки, которыми он ни с кем не делился… Вообще он был таким гибким человечком…

– Почему вы назвали его человечком? – сразу же отреагировал Левин.

– Да потому, что в нем было больше от организатора, чем от артиста. Таланта маловато, зато имелась фактура. Крепкий такой, грубоватый… В редких пьесах не встретишь такой персонаж вроде Ивана-дурака, понимаете? Лицо не запоминающееся, с людьми хорошо ладит, но какой-то все равно несерьезный, что ли… Вот потому-то я и назвал его человечком. Вы видели когда-нибудь на сцене Бориса Скрыпника? Вот то-то и оно, что не видели! А то бы вы поняли. Вот это талантище, человечище!

– Когда он вернулся из Ниццы?

– Седьмого июня, это я точно знаю, у нашей костюмерши как раз был день рождения.

Левин, обернувшись к Денису, сказал ему вполголоса:

– Мы проверили, они летели одним и тем же самолетом – Тришкин и Трепова.

– Получается, что это точно они были в Ницце, – также шепотом ответил Денис, – вот только если с Тришкиным все понятно и это действительно был он, то с Треповой все равно все остается под вопросом… Она же не могла быть одновременно в двух местах.

– Скажите, – Левин вновь повернулся к главрежу, – вы не заметили ничего странного, необычного в поведении Аркадия? Может, он был чем-то удручен, расстроен, нервничал?

– Ой, нет, что вы! – замахал тонкими ручками Гаврилов. – Напротив, он казался счастливым и довольным. Видно было, что человек хорошо провел отпуск. Не сказать, чтобы сильно загорел, но то, что позволял себе выпить лишку, было заметно. Мешочки под глазами, цвет кожи… Опять же эти прыщи! Понимаю, что о покойниках не принято говорить подобные вещи, но я лично никак не мог понять, что же находят в нем женщины. Особенно вот эта, фотографию которой вы мне сейчас показали. Лишний раз убеждаюсь, что бессмысленно искать в этой жизни какие-то закономерности. Однако мы их ищем… ищем…

– И последний вопрос на сегодня. Скажите, господин Гаврилов, Аркадий Тришкин владел испанским языком?

– Ну, не то что владел, это слишком громко сказано, но так, балакал… У него была одна роль, и вот там надо было выучить один монолог на испанском… Знаю, что он просто зубрил и что никакого отношения к изучению языка это не имеет. Кстати, так же поверхностно он балакал и на других языках – французском, английском… Когда нужно было для роли.

– Может, вы гастролировали в какой-нибудь испаноговорящей стране?

– Ну, да, конечно… Мы были в Латинской Америке, но я ни разу не видел и не слышал, чтобы Аркаша прямо вот разговаривал на испанском.

* * *

Разговор с Гавриловым оставил у Дениса неприятный осадок. Подумалось, что хорошо, что он сам не актер, что у актеров нелегкая судьба и горький хлеб и что они всегда находятся в зависимости от таких вот циников-режиссеров, от худруков и от огромного количества людей, которые либо хотят с тобой работать, либо не хотят. Ему было почему-то особенно жаль Тришкина, который был явно кем-то нанят для того, чтобы разыгрывать из себя испанца, и этот кто-то хорошо ему заплатил, вернее, скорее всего, ничего не заплатил, зато обеспечил его проживание в Ницце, а это дорогого стоит. Неужели этот «кто-то» задумал уничтожить Дениса? Отнять бизнес?

Он вдруг вспомнил про отца Ларисы, про Головина, какие-то нелепые угрозы неизвестной женщины… А вдруг и это все как-то связано с ним, с его бизнесом?

А что, если сама Лариса замешана в этом деле? Ведь она не могла не почувствовать, что он не любит ее. Тогда, когда начались их отношения, она была богата и не нуждалась в его финансовой поддержке, она могла бы найти себе другого парня, который полюбил бы ее, однако она оставалась с ним…

Хотя нет, Лара на это не способна. Она слишком глупа. Может, ею руководит ее подруга? Елена? Вот этой точно палец в рот не клади…

Денис поднялся с Левиным в квартиру убитого актера. Берлога, которую даже при помощи денег и умелых рук было бы трудно превратить в приличное жилье. Старые, в жирных пятнах желтые обои, люстра пятидесятилетней давности в паутине, белый, весь в грязных потеках и мушиных точках кухонный буфет, оранжевый трехстворчатый шкаф с треснувшим зеркалом посередине, затертый до черноты палас в центре единственной комнаты, грязноватого вида неприбранная постель… Запах старого захламленного и давно не чищенного жилища, мутные стекла окон, потемневшие от времени и пыли кружевные занавески.

Денис осматривал квартиру Тришкина с нескрываемым отвращением. Замечал разложенные где попало стеклянные баночки с голубоватым мыльным раствором и утопленными наполовину в этой крапчатой от волосков мути одноразовыми бритвенными станками. И темные комочки носков под стульями и диваном. И батарею пустых бутылок в кухне под раковиной, и запыленную корзинку с полусгнившими грецкими орехами… Там же, на кухне, где еще поблескивала лужа крови посередине выщербленного пола, еще продолжали работать эксперты – собирали отпечатки пальцев, подошв…

Денис закурил. Левин присел на краешек стула в комнате и принялся что-то быстро записывать.

– Знаете, я все никак не могу успокоиться, – сказал Денис с задумчивым видом, – как же так могло получиться, что я смог увидеть в этом отвратительном (он тихонько перекрестился, понимая, что говорит о покойнике) и неряшливом актеришке преуспевающего бизнесмена, на содержании которого находится юная красотка?

– Так вы же видели их в таких прекрасных декорациях, что вам и в голову не пришло, что это могут быть подсадные, так сказать, утки! К тому же они пытались разговаривать на испанском. Вот только зачем?

– Я знаю зачем. Чтобы я уж точно не догадался, что они русские.

– Скажите, Денис, у вас есть враги?

– Раньше были, это точно, я вам рассказывал. А сейчас… Даже и не знаю, что вам сказать. Судя по тому, что за мной следили, кому-то это нужно. Кроме того, моей девушке звонит какая-то особа и угрожает разорить ее отца, если она не оставит меня в покое, не расстанется со мной. Хотя ее отца и без того разорили… Да, какое-то нехорошее движение происходит вокруг меня, но не думаю, чтобы это было связано с моим бизнесом. Это в прошлом меня пытался разорить мой брат, вообще собирался меня уничтожить. Но, повторяю, все это осталось в прошлом. Не знаю, Игорь Борисович…

– Можно просто Игорь.

– Да-да, я понял, а меня – просто Денис.

– Конечно, в идеале было бы неплохо снять отпечатки пальцев с того места в самолете, где летела якобы Надежда Трепова… – вздохнул Левин.

– …или с ручки на двери отеля «Негреско», – усмехнулся Денис.

– Вот-вот! Но поскольку мы этого сделать не можем, значит, придется все-таки привлечь эту вашу Трепову к ответу. Ведь по документам это именно она летала в Ниццу и была вместе с Тришкиным. Постойте! Но если они летали вместе и жили в одном номере, то вполне вероятно, что она могла каким-то образом оставить отпечатки своих пальцев на его дорожной сумке!

И они принялись искать в квартире дорожную сумку или чемодан. И нашли. В кладовке. Небольшой такой дорогой чемодан «Louis Vuitton», абсолютно пустой. Левин позвал эксперта, но тот буквально через четверть часа сообщил, что все возможные отпечатки пальцев с чемодана тщательно стерты. Еще он добавил, что на полу имеется довольно много странных следов, идентифицировать которые просто невозможно.

– Создается впечатление, будто бы убийца перед тем, как войти в квартиру, надел на обувь… бахилы! Человек был, скорее всего, в ботинках с гладкой кожаной подошвой без рисунка, приблизительно сорок второго размера.

– Судя по всему, это убийство тщательно планировалось. Как планировалась и поездка в Ниццу, и участие в этой операции Надежды Треповой или девушки, удивительным образом на нее похожей.

– Вот вы с ней встречались, она не допускала мысль, что у нее есть сестра-близнец? – спросил Дунаев Левина.

– Нет, не допускала. Во всяком случае, она ничего об этом не знает. И о том, что ее приятель, Александр Сыров (тоже убитый таким же зверским способом, как вы уже знаете), собирался в Ниццу, она тоже ничего не знает.

– То есть получается, что в Ниццу собирались Сыров и Тришкин, но поехал только Тришкин. Интересно, а билеты они покупали тоже в одном и том же месте?

– Хороший вопрос, и мы им займемся прямо сейчас. Я поеду в прокуратуру, возможно, готовы результаты экспертизы, связанные с убийством Сырова, а вам, Денис, я очень благодарен за то, что вы бросили все свои дела и приехали сюда, чтобы опознать в Тришкине того самого «испанского» господина, который преследовал вас на пару с красивой девушкой… Как вы ее называете?

– Пилар, – ответил Денис убитым голосом.

Мужчины вышли из душной квартиры на улицу, пожали друг другу руку, каждый сел в свой автомобиль и поехал по своим делам.

Однако то дело, по которому поехал Денис, было меньше всего связано с его работой. Он развернулся и покатил в сторону Цветного бульвара.

Он не знал, как объяснить себе, что его раздражал тот факт, что Надежду Трепову допрашивал Левин. Да, по всем пунктам получалось, что она увязла в этом деле с двойным убийством по самые уши и что ее ждет масса неприятностей, связанных с тем, что в ее паспорте стоит штамп таможни города Ниццы. Да и то, что она была знакома с Сыровым, которого недавно убили, тоже доставит ей немало хлопот. Но если предположить, что она ни в чем не виновата и что лишь роковое стечение обстоятельств привело ее к этому результату, то ее можно просто по-человечески пожалеть. И помочь.

Кроме того, она, как говорят все вокруг, талантлива. И почему это она должна страдать от чьих-то злых намерений? К тому же все эти намерения, как теперь уже становилось очевидным, связаны напрямую с ним самим, с Денисом Дунаевым, а это значит, что он в этой истории – человек не посторонний и должен каким-то образом помочь Левину распутать все эти убийства и понять, кому понадобилось тратить такие огромные деньги, чтобы следить за ним в Ницце…

И вдруг явилась догадка, неожиданная и простая. А что, если это Лариса, не без помощи отца к тому же, решила проследить за ним, пока он отдыхал в Ницце?! Наняла бедную художницу, которой очень нужны деньги… Так, стоп. Это же не Трепова! Ладно, пусть ее сестра-близнец, которая была каким-то образом знакома с актером средней руки Аркадием Тришкиным… А вот дальше мысль буксовала, поскольку, даже учитывая прежнее богатство господина Вдовина, его трезвый ум и прирожденную, как и у всех крупных бизнесменов, расчетливость, невозможно было поверить в то, что он мог потратить такие большие деньги, чтобы оплатить проживание в Ницце двух, в общем-то, нищих и ничего особенного собой не представляющих авантюристов, которые должны следить за женихом дочери, Денисом Дунаевым. Для того чтобы проследить за Денисом, Вдовин мог бы нанять обыкновенного сыщика, причем профессионала, который бы сделал все возможное, чтобы его не заметили, и не стал бы мозолить глаза преследуемому, не стал бы маячить перед ним двадцать четыре часа в сутки и уж тем более пытаться выдать себя за иностранца. Ладно бы еще говорили на английском, а так… Почему выбрали испанский?

* * *

Денис остановил машину напротив дома, в котором жила Надя Трепова, и некоторое время сидел, пытаясь определить для себя, почему его сюда тянет. Вот что он скажет, если снова поднимется к ней? Станет донимать ее одними и теми же вопросами, а не пробовала ли она цветочное мороженое в Ницце? И какое ей больше по вкусу – фиалковое, розовое или жасминовое? Без сомнения, он этими вопросами лишь еще больше разозлит ее. А ему хотелось бы, чтобы она увидела в нем не надоедливого и вызывающего нервную дрожь господина Дунаева, генерального директора фирмы, где она работает, странного человека, вот уже пару дней как терзающего ее своими нелепыми подозрениями, а просто мужчину, который медленно, но верно теряет от нее голову.

Он даже был благодарен той аферистке, которая с паспортом Надежды Треповой водила его за нос там, в Ницце, что благодаря ей он поближе познакомился с Надей. Больше того, его вдруг отпустил тот страх, в котором он жил последние сорок восемь часов, размышляя над тем, кого могла настолько заинтересовать его скромная персона, чтобы этот кто-то решил вдруг проследить за ним. А что, если это следили за Земцовой? Или за кем-нибудь еще, кто находился поблизости от него, а он не замечал этого человека? Или же все гораздо проще и эта парочка просто-напросто ходила за ним по пятам исключительно с целью посетить самые интересные места Ниццы? Другое дело, где они взяли деньги на это путешествие? Тришкин был беден, об этом свидетельствовало его жилище, о котором Денис не мог вспоминать без содрогания. Значит, поездку оплачивала либо та девица с паспортом Треповой, либо какой-нибудь ее ухажер (хотя, может, она или они попросту кого-то грабанули и поехали на Лазурный Берег спустить денежки).

Глядя на дом, в котором сейчас, быть может, находилась Трепова, Денис испытывал противоречивые чувства радости, волнения, отчаяния, растерянности… Как дать ей понять, что она нравится ему? Ведь если даже он придет к ней с букетом цветов и признается ей в своем желании познакомиться с ней поближе, она может не поверить ему и воспринять его визит как способ таким вот образом приблизиться к ней, чтобы вновь попытаться выяснить, не она ли была в Ницце.

Он вышел из машины и направился к подъезду дома. Поднялся на третий этаж и позвонил. И снова ему повезло, дверь открыл все тот же, с крашеными волосами, сосед. Подумалось почему-то, что он точно не пьет и страдает так же, как и Надя, от соседства пока что невидимых и проживающих за стенами алкоголиков.

– К Наде? – спросил он, и в его голосе Денис почувствовал уважение к соседке. – Она дома.

– Спасибо, – сказал с теплотой Денис. Вошел в квартиру и постучал в уже знакомую дверь.

– Вы? – удивилась, увидев его на пороге, Надя.

На этот раз она была в широких клетчатых штанах и белой тенниске. В руке она держала желтую грушу.

– Вы извините, Надя, но мне надо с вами поговорить, – сказал, волнуясь, Денис, еще даже не представляя, о чем он собирается с ней разговаривать. О том, что у нее красивые зеленые глаза, прекрасные волосы, губы, к которым так и хочется прикоснуться губами, почувствовать их аромат.

– Да-да, конечно, проходите, – она впустила его в комнату. – Садитесь. Чаю хотите? Или кофе?

– Чаю, если можно.

– Хорошо, сейчас включу чайник.

Она порывисто двигалась по комнате, расставляла чашки на столе, насыпала в сахарницу сахар, достала банку с вареньем.

– Что, снова станете пытать меня про Ниццу? – Она слабо улыбнулась. – Или предложите мне место старшей уборщицы этажа?

У нее грустные глаза, подумалось Денису. И вид у нее уставший. Интересно, когда она спит, она видит во сне свои будущие картины?

– Понимаете, Надя, я чувствую себя виноватым в том, что изрядно потрепал вам нервы. Вы думаете, что я не понимаю, насколько вы должны себя неуютно чувствовать, когда вас обвиняют в том, чего вы не совершали? Я вот лично верю вам, что ваш паспорт попросту выкрали, воспользовались им, правда, понятия не имею, зачем это нужно было делать.

– Вот-вот, – оживилась Надя, – и я тоже никак не могу взять в толк, зачем было пользоваться моим паспортом, если в Ниццу может поехать любой человек со своим собственным загранпаспортом. Разве что эта девушка, которая, как вы говорите, сильно похожа на меня, просто не имела своего собственного загранпаспорта или же по каким-то причинам не могла им воспользоваться… Я имею в виду, что у нее были долги банкам или что-нибудь в этом роде. Думаете, я не переживаю из-за того, что кто-то воспользовался моими документами? Откуда мне знать, что она натворила в этой Ницце? А вдруг совершила преступление?

– Надя… Можно, я буду вас так называть?

– Конечно, можно, Денис Евгеньевич.

– Можно просто Денис, – сказал он и почувствовал, как жаркая волна окатила его с головы до ног. Он лихорадочно соображал, как ему вообще объяснить свой визит, ведь он же сказал, что у него есть к ней разговор.

– Хорошо, договорились.

– Понимаете, я долго думал над тем, что вы мне рассказали о себе, о ваших творческих делах, о вашей работе… А еще вы как-то вскользь упомянули о том, что у вас сгорела мастерская. Где она находилась?

– На Пречистенке, у меня там была не только мастерская, но и две комнаты… И знаете, как-то все складывалось удачно, и работы было много, и деньги зарабатывала хорошие, и друзей вокруг было полно, и ухажеров… Я в то время расписывала дом одного богатого человека, и это он мне, можно сказать, подарил и эту мастерскую с комнатами, да и вообще пообещал, что теперь у меня всегда будет работа… А потом он исчез, пропал, думаю, что его убили. Дом, стены которого я так и не успела до конца расписать, был продан на аукционе за большие деньги какому-то иностранцу русского происхождения, а мою мастерскую подожгли. Думаю, что свои же… И все рухнуло. Негде было жить, сгорели многие мои работы, которые я готовила к выставке-продаже… К тому же были подпорчены и прилежащие к мастерской квартиры, ремонт которых меня обязали оплатить. Вот и получилось, что для того, чтобы мне как-то выкрутиться, надо было в первую очередь расплатиться с соседями. Поэтому я и бралась за любую работу, чтобы только платили. А в уборщицы в вашу фирму пошла исключительно для того, чтобы иметь возможность работать у вас там по ночам. Потому что зарплата уборщицы, сами знаете…

– Представляю, как вам пришлось трудно, – произнес Денис дежурную для такого случая фразу, пытаясь для себя определить, чем бы он сам реально мог помочь такой девушке, как Надя. Понятное дело, что денег она у него не возьмет, это чувствуется, она не такой человек, иначе давно бы уже нашла себе богатого любовника и продала себя подороже. Нет, она любит свою работу, она художник, и, учитывая, каким образом она до пожара в мастерской зарабатывала себе на жизнь, надо бы предложить ей примерно такую же работу. – Надя, а как вы отнесетесь к тому, чтобы расписать и мой дом?

– Ваш? У вас есть дом?

– Да, за городом. К сожалению, он недостроенный, девушка, которая занималась его дизайном, вышла замуж и бросила работу… Но я не в претензии, разное в жизни случается. Так вот, может, вы посмотрите мой дом и предложите что-нибудь интересное? И что это за роспись такая, которой вы украшали дом вашего прежнего хозяина?

– Я расписывала стены, окна, делала витражи… Работа была интересная… У меня остались эскизы, я могу их вам показать прямо сейчас! – У нее загорелись глаза. Она вскочила и достала из-за шкафа папку с эскизами. Конечно, это были маленькие рисунки, из которых мало что можно было понять, и Денис подумал, что все самое ценное, крупные, в цвете, эскизы, конечно, сгорели при пожаре.

Еще одна нехорошая мысль вползла змеей (в связи с открывшимися обстоятельствами, связанными с убийствами Тришкина и Сырова), что надо бы узнать про этот пожар, проверить, так ли все было на самом деле, как рассказывает Надя.

– Да, действительно, очень красиво… Мне вообще нравятся растительные узоры. А можно взглянуть на этот дом?

– Конечно, если только хозяева вам это позволят. Фамилия нового хозяина – Маркин Андрей Владимирович. У меня есть его визитка. В свое время я думала, что он захочет продолжить оформление дома, но у него случился инсульт, и он полностью погрузился в болезнь. Поэтому я к нему уже не обращалась. В любом случае и у него есть мои координаты, так что если бы он захотел пригласить меня к себе, то давно бы уже это сделал.

– Тогда тем более, думаю, у вас нет причин отказываться от той работы, которую предлагаю вам я, ведь так?

Он понимал, что ведет себя крайне нелепо, и если Надежда не глупа, то сразу поймет, что с ним происходит. Но предложение работы – что может быть нейтральнее?

– Зачем вам это? – Она посмотрела ему прямо в глаза, в которых заиграла усмешка. Конечно, она все поняла. Поняла, что он влюбился в нее, что готов на все, лишь бы видеть ее. Интересно, как часто она наблюдала легкое безумие влюбленных в нее мужчин?

– Чтобы видеть вас, – ответил он искренне.

– Понятно, – уголки ее губ поднялись в очаровательной улыбке.

– Скажите, Надя, а как звали того мужчину, которому вы расписывали дом?

– Это не секрет. Олег Шумилин.

– Олег? Так вы были знакомы с Олегом?

– Ну да, – она пожала плечами. – А что, вы его знали?

– Мы не были друзьями, с ним был дружен мой брат, которого уже нет в живых… Но у нас были общие приятели, мы встречались… Думаю, тогда же, в то время, я и мог видеть вас. А я-то ломал голову, где я раньше вас видел. Сначала был уверен, что это случилось на Ибице, но ту девушку звали Габриэль, Габи… потом увидел как будто бы вас в Ницце. И вот теперь понял, что, вероятно, мне просто нравится один и тот же тип женщин. Вы не обижайтесь…

– Думаю, что и я тоже видела вас… раньше. Вашего брата звали случайно не Егор?

– Егор, – Денис почувствовал, как щеки его разгорелись от нахлынувших воспоминаний. Родной брат, малыш в мутоновой шубке и меховой шапке, нахлобученной на повязанную поверх головки косынку, варежки на резинках, неудобные валеночки… И он же, взрослый малыш с глазами, налитыми завистью и ненавистью…

– Ну, вот, значит, виделись где-нибудь на тусовках.

– У вас был роман с Шумилиным?

– Я не завожу романов со своими работодателями, – сказала она спокойно.

– Спасибо, что предупредили. Значит, работа у меня отменяется. Но мне так хочется принять участие в вас, вашем творчестве.

– У нас с вами все равно ничего не получится, – холодновато произнесла она и смерила его ледяным взглядом. Вот только что смотрела на него с любопытством и даже кокетничала, и вдруг такая перемена.

– Почему?

– Да потому, что вы и сейчас являетесь моим работодателем, вы что же, забыли?

– Да, забыл, – протянул он разочарованно. – Но вы можете уволиться, и тогда я не буду уже вашим работодателем. Какая, однако, вы принципиальная!

– К тому же вы видели меня с пылесосом в руках, образно выражаясь. Вы видели мое унижение, понимаете?

– Да бросьте вы! В том-то и дело, что я все отлично понимаю, поэтому и хочу вам помочь. Но вы же не примете от меня деньги, поэтому я и ломаю себе голову, как могу вам помочь. Подождите… А может, вы напишете мой портрет? Или я закажу вам какой-нибудь натюрморт?

– Давайте лучше натюрморт. Вы подумайте, а когда придумаете, скажете мне. Эта работа мне по душе…

Она снова стала прежней, доброжелательной, улыбчивой.

– Скажите, фамилия Тришкин вам ни о чем не говорит?

Надя, до этого сосредоточенно игравшая ложечкой в чашке с остывшим чаем, медленно подняла голову, взглянула на Дениса с удивлением.

– А это кто? Еще один ваш брат? Или друг, с которым вы отдыхали на Ибице?

– Нет, не брат и не друг… А что вы вообще знаете про Ибицу?

– Честно? Ничего не знаю, кроме того, что хотелось бы там побывать. Правда, я не хиппи и не особенно-то люблю всю эту клубную тусовку, да и современную музыку не очень-то признаю, особенно техно, но так, ради впечатлений… К тому же в последнее время у меня стресс за стрессом… Думаю, что такая разрядка бы мне подошла. Для разнообразия.

– Тогда я вас приглашаю, – он не сводил с нее глаз, пытаясь понять, что движет девушкой, когда она, оказавшись в тяжелом положении, отказывает мужчине. И как она будет отказывать на этот раз?

– Спасибо за приглашение, но как-нибудь в другой раз, – вежливо отклонила она его предложение.

– Вы всегда и всем отказываете?

– Почти.

– А какие отношения были у вас с Сыровым?

– Он был моим другом. Самым лучшим и надежным другом. Он помогал мне в последнее время найти работу, искал какие-то заказы…

– Как вы познакомились?

– Он ремонтировал мой компьютер.

– Как вы думаете, за что его могли убить?

– У меня только одна версия. Понимаете, он был вхож в разные дома. Ремонтировал компьютеры, устанавливал программы. Думаю, что он увидел или услышал что-то такое, чего не должен был знать…

– А вы бы хотели узнать, кто его убил?

– Я даже заплатила бы тому, кто нашел бы мне этого убийцу. Заработала бы и заплатила.

– Тогда помогите хотя бы следователю Левину, который расследует это убийство. Может, вы знаете, куда ваш друг записывал свои заказы, фамилии, адреса и телефоны клиентов?