Текст книги "Первая жена Иуды"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Это действительно была Вероника.

– Рита, ты где? – Лицо ее было заплаканным. – Я проснулась, а тебя нет… Всю квартиру обошла… У тебя такие красивые картины… Но все равно мне страшно одной… И еще знаешь что? У меня цветы не политы. Мне просто необходимо полить цветы. Все они страшно дорогие, тропические…

– Я поеду завтра и полью. Пойдем спать… Сейчас и Марк придет, чтобы нам не так страшно было… Идем… Чайку заварим…

Глава 10

Следующие два дня были наполнены событиями, которые заставили Риту вызвать Марка на серьезный разговор. Она мысленно, буквально по фразам составляла свое обращение к нему, оформляла в сложные и витиеватые предложения свою просьбу отпустить ее в Москву. Причин для этой поездки, как ей казалось, было больше чем достаточно: слишком уж много нитей вело в столицу. Однако, когда Марк вернулся с работы и они сели за стол, Рита не нашла в себе силы сказать и слова из того, что она приготовила для него и даже выучила наизусть.

– Что-то ты сегодня такая неразговорчивая, – улыбнулся Марк. – Устала готовить вареники? Я вообще не представляю себе, как это можно успевать за один день сделать так много… Ты удивительная женщина, я не перестаю восхищаться тобой…

– Марк…

– Да знаю я, о чем ты хочешь меня попросить… Снова о двери? Как скажешь. Пригласим мастеров, и они проделают дверь между нашими квартирами. Металлическую или?..

– Марк, дело не в двери.

– А в чем же?

– В моем болезненном любопытстве… Я знаю, вы там, у себя в прокуратуре, многое можете… Помоги мне сделать так, чтобы я поехала в Москву в одном купе с вдовой Рубина. Тебе же ничего не стоит узнать, когда именно она повезет на поезде тело мужа в Москву.

Марк просто онемел. Он смотрел на Риту и не верил своим ушам. Он и предположить не мог, до какой степени Рита увлечется делом об убийстве Рубина, хотя понимал: речь шла о ее подруге, Веронике, которую еще не так давно подозревали в том, что это именно она убила своего любовника.

– Ты хочешь познакомиться с ней поближе? Думаешь, вдова расскажет тебе что-то о муже? Предположим, расскажет. Но даже если предположить, что это именно она убила своего мужа, ты же понимаешь, что она в этом никогда не признается.

– Я хочу понять, с какой женщиной жил Рубин, хочу понять, что он был за человек… Понимаешь, эта история, которую мне рассказала Вероника, кажется мне нереальной…

– Считаешь, она все это придумала?

– У меня в Москве еще одно дело. Ты помнишь, что сказал мне вчера про Зосю?

– Ну да. Я попытался проверить, не могла ли домработница другой твоей подруги выехать в Москву тридцать первого июля…

– И попал в самую точку. Женщина с именем Зося на самом деле выехала в Москву девятым фирменным поездом, ты выяснил даже ее фамилию – Мушта. Марк, отпусти меня в Москву, я должна найти эту Зосю.

Марк вдруг отодвинул от себя тарелку и посмотрел на Риту так, словно боялся рассказать ей еще что-то не очень-то хорошее, что могло бы расстроить ее.

– Марк, что ты так смотришь на меня?

– Понимаешь, у меня в Москве есть один хороший товарищ, можно сказать, друг. Его зовут Павел Смирнов. Адвокат. У него хорошие связи в прокуратуре, милиции… Словом, я позвонил ему и попросил выяснить, не проходила ли по сводкам информация об убитой рыжеволосой женщине приблизительно лет сорока пяти… И ты знаешь, он ответил мне буквально пару часов назад. Просто я не успел тебе рассказать. Подумал еще: может, это не она?

– Что, в Москве обнаружен труп Зоси? – Рита и сама удивилась своей реакции, она восприняла эту информацию так, словно давно ждала этого известия. Быть может, виной этому была паника со стороны Тамары, тоже словно что-то предчувствовавшей. Или же Рита просто привыкла к тому, что в общении с Марком часто слышит про убийства.

– Мы не знаем, Зося это или нет, но по описанию подходит. Документов рядом с телом не было, ее никто еще не опознал… Тело нашли неподалеку от Ботанического сада. Смерть наступила приблизительно первого августа.

– Как раз тогда, когда она предположительно и пропала! А как ее убили? Каким образом?

– Она отравлена сильнодействующим ядом. Судя по всему, она выпила где-то отравленный кофе, умерла, и тело ее привезли и сбросили в кусты, рядом с оградой сада…

– Ничего себе… Марк, прошу тебя, отпусти меня… Я понимаю, у тебя нет свободного времени для расследования убийства домработницы моей подруги… Да и вообще, мои подруги в последнее время что-то уж слишком часто стали влипать в какие-то истории… Позволь мне самой попытаться что-то узнать…

– Рита, ты вообще соображаешь, что говоришь? Ты думаешь, мне все равно, где ты и чем занимаешься?

– Но я же ничем особенным не буду заниматься! Встречусь, если ты позволишь, с твоим другом-адвокатом, расскажу ему про исчезновение Зоси, а он, быть может, через своих знакомых раскроет мне подробности этого дела… Да и вообще, это, может быть, и не она… Попрошу у Тамары фотографию ее домработницы…

– Рита, прекрати. Я все равно тебя никуда не отпущу.

– Марк, но мне все равно нужно в Москву. По своим делам. Краски прикупить, пастель, бумагу… Да и просто походить по магазинам. Что такого, если я на пару дней поеду проветриться? Или ты не доверяешь мне?..

– Ты говоришь глупости и отлично это знаешь… Но ты не можешь не понимать, что я боюсь за тебя. Я уже жалею, что рассказал тебе про эту рыжеволосую женщину… Да мало ли рыжих в Москве?!

– Отпусти, прошу тебя…

– Нет!

– Ты обращаешься со мной, как со своей дочерью. Запрещаешь мне элементарные вещи, покушаешься на мою свободу, наконец… Не к любовнику же я еду!

– На свободу? Хорошо, поезжай… Я больше тебе ни слова не скажу. Не хватало мне только, чтобы меня упрекали в том, что я держу на привязи жену… Поезжай.

…Она поняла, что перегнула палку. Расстроилась окончательно. И тогда решила пустить в ход свой последний аргумент:

– Марк, я не сказала тебе еще кое-что… Вчера я была у Тамары. Пробовала ей вернуть ее баварское блюдо. Я же понимаю, что это очень дорогая вещь…

– Ты была у Тамары? Вы, женщины, – удивительный народ. Носитесь со своими стекляшками… Ну и что?

– Ее дома не было. Георгий сказал, что Тамара на даче.

– И ты, конечно, поехала на дачу?

– Да. Поехала. Но ее и там не оказалось. Понимаешь, была такая жара, я так устала, что решила отдохнуть перед тем, как вернуться в город.

– Ты ездила с блюдом? С вашим драгоценным, вернее, бесценным блюдом?

– Именно. Такси, как ты понимаешь, там не поймать, пришлось бы добираться до города на автобусе, а это для блюда опасно… Вот я и решила оставить его на даче. Словом, я решила пробраться туда, влезла в окно.

– Рита, я и не предполагал, что ты способна на такие отчаянные поступки…

– Да я и сама от себя такого не ожидала. Но главное не в этом… Оказавшись на даче, я… Марк, я там уснула. На диване. А когда проснулась, позвонила Тамаре…

– А раньше ты ей позвонить не могла? Сказать, что ты на ее даче?

– Я звонила, но у нее телефон не отвечал… Марк, не хотела тебе говорить, но я предполагаю, что Тамара изменяет своему мужу… Не стану же я ее подставлять. Это ее дела, ее жизнь… Да дело и не в этом. Просто я там, на даче, кое-что нашла…

И Рита достала из сумки маленький пакетик, в котором лежали почерневшие от огня клочки бумаги.

– Вот, смотри… Это остатки блокнота. Я там разобрала два слова: «ресторан «Коломба». В нашем городе такого ресторана нет. Вот я и подумала. Ведь Зося тоже бывала на этой даче, убиралась, готовила, ухаживала за цветами. Это мог быть ее блокнот. Поскольку она поехала в Москву, то и ресторан «Коломба» может иметь отношение к Москве… Понимаю, ты в душе смеешься надо мной…

– Вовсе нет. Это действительно интересная находка.

– Марк, мне важно знать: почерк, которым написано расписание московского поезда и название ресторана, – принадлежит ли он одному и тому же человеку или нет… – Рита вложила пластиковый пакет с остатками обгоревшего блокнота в руку Марка. – Теперь ты понимаешь, что я должна поехать в Москву. Я попытаюсь вникнуть сразу в два дела: и в убийство Рубина, если ты мне достанешь билет в одном купе с его вдовой, и в исчезновение Зоси. Ты же понимаешь, что страницы блокнота оказались в камине не случайно. Кто-то не хотел, чтобы их видели. И, судя по тому, что Зося уехала в Москву, никого не предупредив, можно сказать, тайно, следовательно, пытаться сжечь эти листки могла только она. Вероятно, в ее исчезновении существует какая-то тайна, о которой она не собиралась никому рассказывать. Даже Тамаре, человеку, искренне желавшему помочь ей. Мы же не знаем, почему она не захотела показывать Тамаре своего паспорта, даже фамилию свою не назвала… И уехала тайно…

– Только не накручивай сильно… Она могла элементарно познакомиться с мужчиной…

– А труп в Москве?

– Он не опознан, я же говорил…

– Значит, мне надо прихватить с собой в Москву фотографию Зоси. Хотя… Я не уверена, что такая фотография вообще существует. Разве что в ее личных вещах. Но в любом случае я могла бы нарисовать ее портрет или просто поехать в Москву и опознать ее… Так ты отпускаешь меня?

– А что я буду здесь без тебя делать? Сходить с ума, переживать, как ты там, не случилось ли что с тобой?

– Ну что со мной может случиться? Вдова Рубина меня не съест, она ни за что не поймет, что я так называемая подсадная утка. В морге, куда меня привезет, я надеюсь, твой друг Смирнов, труп рыжеволосой женщины тоже не представляет собой опасности… В ресторане «Коломба» я просто возьму кофе…

– Ты поосторожнее с кофе-то… Та женщина тоже выпила кофе…

Рита поняла, что сумела уговорить Марка отпустить ее, а потому не находила себе места от радости. Теперь, когда трудный разговор был позади, ей оставалось только собраться, позвонить Тамаре и сказать, что она срочно вылетает в Петербург, на выставку своего приятеля (никто, кроме Марка, не должен знать о том, что она собирается ехать в Москву, даже Тамара). Но перед этим она хотела успеть съездить еще в одно место, о чем не желала говорить даже Марку.

В полночь Марку позвонили и сообщили, что вдова Рубина взяла билет на завтра, на трехчасовой московский поезд, что, к счастью, в купе есть два свободных места, одно из которых уже забронировано на имя Маргариты Андреевны Орловой. Следовательно, у Риты было достаточно времени, чтобы успеть взглянуть на деревенский дом Рындиных в Татищеве.

Глава 11

Вера Трушина проснулась рано, выскользнула из чужой постели, постояла немного перед большим зеркалом в резной деревянной раме, вздохнула, как делала это каждое утро, когда осознавала, что все то, что она имеет счастье видеть перед собой вот уже несколько месяцев, не принадлежит ей, и уныло побрела в душ. Но и там, в розовом кафельном раю, намыливаясь душистым мылом, думала о том, что как хорошо было бы, если бы этот благоустроенный дом с красивой мебелью, горячей водой, паровым отоплением и прочими удобствами когда-нибудь стал ее домом.

Татищево – большая железнодорожная станция, поселок, но справедливее его было бы назвать все же большой деревней – всегда представлялся Вере чем-то вроде трамплина перед большим и решительным прыжком в другую жизнь. Как и все жители станций, Вера, всю жизнь прожившая под стук колес проезжающих мимо поездов, мечтала вырваться куда-нибудь подальше отсюда, в другую жизнь, полную красивых домов, вещей, мужчин, театров и магазинов. Но все сложилось изначально глупо, неправильно, как и у других ее сверстниц: раннее замужество, подталкиваемое неожиданной и несвоевременной беременностью, пьяница-муж, развод… В результате она осталась вдвоем с сыном в старом родительском доме, со скромным дипломом бухгалтера на руках и мизерной зарплатой в потрепанном кошельке. Спасали козы, корова да птица. Время от времени к ней захаживал любовник – пятидесятилетний адвокат-вдовец, Виктор Николаевич, приносил сверток с любимой им «Краковской» колбасой, коробкой конфет и бутылкой вина. Вечера, проведенные с ним, немного скрашивали унылую и однообразную жизнь Веры и заставляли ее хотя бы немного следить за собой.

Все в ее жизни изменилось с появлением Тамары Рындиной. Ее муж унаследовал соседский дом, Тамара приехала и как-то очень быстро и легко привела дом в порядок – наняла строителей, сантехников, купила мебель, ковры, посуду. Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы заинтересовать Веру несложной, но постоянной работой: следить за домом и небольшим огородиком, ухаживать за цветами и своевременно оплачивать все счета – за воду, газ, электричество и телефон. Вера согласилась сразу – Тамара дала ей авансом пятьдесят долларов и сказала, если ее все устроит, то заплатит еще столько же, что и будет составлять ее месячное жалованье. Вот только ни слова не было сказано о том, чтобы Вера ночевала в доме. Спросить напрямую Вера постеснялась, но, рассудив, что сторожить дом все же лучше, находясь внутри его, сама приняла решение спать в хозяйской спальне, хотя всякий раз испытывала при этом неприятное чувство человека, забравшегося в чужой дом. Тамара, еще ни разу не заставшая ее там, даже и не подозревала, в какие игры играет ее помощница по хозяйству и как изменилась ее жизнь с новыми открывшимися перед ней возможностями. Мало того что она, запершись в доме, возомнила себя его хозяйкой, так она стала приглашать туда своего любовника и потребовала, чтобы он приходил к ней не только с колбасой и конфетами, но и духами. «Чтоб все как в городе», – заявила она прижимистому адвокату-любовнику, развалясь в кресле в черном кружевном хозяйском пеньюаре.

Тамара приезжала редко, ходила по дому, осматривала его, любовалась аккуратными ухоженными грядками с зеленью и овощами, нюхала цветы и всем своим видом показывала довольство своей жизнью. С интересом слушала Веру, ее нехитрые житейские истории, расспрашивала про соседей и называла все это настоящей жизнью. Когда же она после экскурсии по своему имению, как Тамара любила называть дом с садом, усаживалась в роскошную черную машину, Вера испытывала почти физическую боль: она давилась от зависти, просто зеленела…

Однажды во время уборки она увидела, как к воротам подъехал желтый автомобиль – такси было большой редкостью в Татищеве. Вера выронила тряпку из рук и бросилась к окну. Из такси вышла невысокая рыжеволосая женщина в джинсах, с большой сумкой в руках и уверенно направилась к дому. Вера вышла ей навстречу, с трудом подавляя в себе чувство неприязни, которое моментально возникло у нее к этой незнакомке. Она сразу догадалась, что дамочка имеет отношение к Тамаре, к ее городской жизни. Подруга, сестра, дальняя родственница…

– Доброе утро, – просто сказала женщина и поставила на крыльцо тяжелую сумку. – Меня зовут Зося. Я – домработница Тамары. Она попросила меня помочь вам подготовиться к приему гостей.

Домработница! У Веры от сердца отлегло. Значит, они будут на равных – эта яркая красивая женщина и она, Вера.

– Гости? Но здесь еще ни разу никого не было… Я имею в виду, мы еще никого не встречали. Как хорошо, что вы приехали… Я бы одна не справилась, растерялась, я же не знаю, что готовить, и вообще…

– Вот поэтому я здесь. Гости приедут вечером. Стол накроем в саду, под виноградом. Работы не очень-то и много. Салаты, холодные и горячие закуски… Думаю, что вдвоем справимся.

И Зося улыбнулась так, что Вера сразу поняла – они станут подругами. Под руководством Зоси, милой и простой женщины, они приготовили все гораздо раньше и в ожидании гостей, сидя на веранде, немного выпили, закусили и поделились своими впечатлениями о жизни, о Тамаре. Оказалось, что Зося работает в доме Тамары уже почти год, что она вполне довольна работой, но не собирается быть домработницей до старости. У нее свои, не связанные с Тамарой, планы. Зося выражалась намеками, но Вера сразу поняла, что у нее есть мужчина, за которого она в скором времени собирается выходить замуж. Кто он, где живет, кем работает – Вера так и не допыталась, хотя, мучимая любопытством, успела задать ей множество наводящих вопросов. Зося считала, вероятно, что до поры до времени лучше придержать язык за зубами – чтобы никто не сглазил (за что Вера зауважала ее еще больше).

Потом приехали хозяева, Тамара все осмотрела, оценила, похвалила женщин и сказала, что никогда бы не смогла справиться, не имея таких замечательных помощниц. Георгий занялся шашлыком, а женщины, устроившись на веранде, где еще не так давно перекусывали Вера с Зосей, выпили немного вина…

Потом Зося приезжала еще несколько раз – за помидорами, перцами, яблоками, цветами. Никогда не оставалась ночевать, спешила обратно в город. Но однажды, вызвав Веру на откровенный разговор, призналась ей в том, что встречается с одним молодым человеком и что хотела бы привезти его сюда на целую ночь. Попросила Веру сохранить это свидание в тайне и даже посоветовала ей самой использовать такой большой и комфортный дом для своих личных встреч. Женщины понимали друг друга без слов. Вере льстило, что такая красивая, умная городская женщина спрашивает позволения у нее, Веры, привезти в дом любовника. Зося позвонила Вере заранее, предупредила, когда именно приедет, чтобы не получилось накладки. И ровно в назначенное время, поздним вечером, возле ворот остановилась белая «Ауди», из нее вышла Зося в сопровождении высокого парня в джинсах и красной майке. Вера на всякий случай записала номер машины. Мало ли… Вдруг они когда-нибудь поссорятся и Зося решит сдать свою подружку, расскажет Тамаре о том, что Вера приводит в дом любовника, да и вообще почти живет там. Вот тогда-то и понадобится этот номер… Но больше белая «Ауди» не появлялась, зато бывали другие машины, как и другие мужчины…

… Она достала из холодильника коробку пастеризованного молока (целый бидон деревенского, жирного, стоял у нее в доме, в холодильнике, но ей с недавних пор стало казаться, что оно пахнет навозом, не то что это, городское, сладкое, в красивой упаковке), плеснула себе в стакан, отрезала ломоть мягкого вечернего хлеба и устроилась на кухне завтракать. И чуть не подавилась, увидев за воротами густого синего цвета иномарку. Из нее проворно вышла тоненькая молодая женщина в джинсах и просторной кружевной блузке. На плече – расшитая цветами холщовая сумка, на голове – соломенная шляпа с зеленой лентой. Из-под шляпы выбиваются золотистые кудри. Лицо бледное, лишь губы, блестящие от алой помады, немного оживляют его. Кого еще принесло в такую рань?

Вера пошла открывать.

– Доброе утро, – улыбнулась незнакомка, и Вера отметила, что женщина, несмотря на раннее утро, словно утомлена. Или ночь не спала, или нездорова.

– Доброе, – буркнула Вера. – Вам кого?

– Понимаете, я с таким трудом разыскала ваш дом… Насколько я понимаю, вы – та самая женщина, которая присматривает за домом Тамары Рындиной. Вот только имени вашего я не знаю…

– Ну, Вера, а что?

– Вы извините, что я без предупреждения, да еще так рано, но у меня день буквально расписан по минутам.

– Но Тамары-то нет!

– А мне и не нужна Тамара. Больше того, мне бы не хотелось, чтобы ваша хозяйка знала о моем визите. У меня дело лично к вам, Вера.

– Так чего же мы стоим? Проходите… Извините, что-то я растерялась… А я тут молоко пила… Хотите?

– Нет, спасибо, я завтракала. Меня зовут Рита. Какой хороший дом, такой уютный… Вижу, вы содержите его в полном порядке… – Рита повернулась и посмотрела на Веру в упор. – Давайте сразу к делу…

– Да вы проходите, садитесь… От кофе-то не откажетесь?

– Не откажусь.

– Вот интересно, какое же у вас ко мне дело… Прямо заинтриговали!

Рита прошла в кухню, села у окна и принялась рассматривать розовую пышную герань.

– Вы знакомы с Зосей?

Солнечный луч заставил засверкать янтарем глаз Риты, ярко накрашенные губы так и притягивали взгляд. Вера не сразу сообразила, о чем ее спрашивают, – гостья буквально заворожила ее своей яркой, привлекательной внешностью. Эта шляпа с лентой, кудри… Она была просто красотка, эта Рита.

– Как вы сказали?

Рита повторила вопрос.

– Зосю? Конечно, знаю. Это же домработница Тамары. Отлично знаю.

– Она исчезла. Вот уже третий день пошел, как ее нет, понимаете? Женщина она очень добропорядочная, аккуратная, ответственная… Вы улавливаете, о чем я? Если бы она, к примеру, куда-нибудь уехала, то непременно предупредила бы. Если бы у нее возник роман… Она не стала бы скрывать от Тамары своих перемещений, так и сказала бы, мол, уехала туда-то, вернусь скоро или, наоборот, не скоро. Так?

– Так. И что же, она не позвонила?

– В том-то дело, что нет. Я вот тут упомянула личную жизнь Зоси. Понимаете, она человек скрытный и ничего не рассказывала Тамаре. Больше того, создавалось такое впечатление, будто бы у нее вообще никого нет, в смысле, мужчин… Она же жила в доме Рындиных.

– Да я понимаю… – Вера сначала растерялась, но потом, немного подумав, решила, что не станет выдавать Зосю, тем более что эта Рита могла быть женой, к примеру, того симпатичного парня на белой «Ауди». Шпионка, значит. – Вы правы, она действительно скрытная и мне тоже ничего не рассказывала, хотя бывала здесь иногда… Мы с ней вместе готовим, когда ожидается прием гостей… Одной-то мне трудновато, а она знает столько рецептов…

– Вера, послушайте меня внимательно. Я знаю, о чем вы сейчас подумали: мол, притащилась какая-то фря, пытается выяснить что-то о своем муже. Предположительно, любовнике Зоси. Но это не так, поверьте мне. Я – художница и собиралась написать Зосин портрет. Мы с ней даже незнакомы. И моя личная жизнь никоим образом не связана с Зосей. Я ей не соперница, можете мне поверить. У вас может возникнуть естественный вопрос: кто я ей такая и почему заинтересовалась ее исчезновением? Объясню. Вернее, повторю. Я собиралась написать ее портрет, но она словно нарочно исчезла… Я расспрашиваю Тамару – она в панике, тоже ничего не понимает… Думаю, вам не надо говорить о том, как много у нас пропадает людей… Но в отношении Зоси у меня есть кое-какие предположения. И они не очень-то вам понравятся…

– Рита, вам плеснуть в кофе молока?

– Да, пожалуйста.

– Но я действительно ничего не знаю про Зосю.

– У меня нехорошее предчувствие… Мне кажется, что ее уже нет в живых…

Вот теперь Вера окончательно пришла в себя.

– Что вы такое говорите?! Побойтесь бога! С чего это вы взяли? – Остатки утреннего сна, первые впечатления от визита неожиданной гостьи сменились паникой. – Вот еще! Да ничего с ней не случилось! Наверняка где-нибудь с каким-нибудь парнем… Нет, она не гулящая, я этого не говорила, но и не монашка. Нормальная баба. Не может же она целыми днями стирать, мыть и готовить, она тоже имеет право на личную жизнь.

– Что вам известно о ее мужчинах?

– Абсолютно ничего. Она не знакомила меня с ними, но приезжала сюда иногда.

Вера, хоть и допускала мысль, что Рита имеет отношение к любовнику Зоси, все равно решила идти до конца: слишком уж сильное впечатление произвели на нее слова Риты о том, что Зоси, быть может, уже нет в живых. Она даже представила себе, как оправдывается перед Зосей, живой и здоровой: вот она приезжает, набрасывается на нее с упреками – ты что же это, предала меня, все рассказала… Ну и пусть! Лучше уж скандал с живой Зосей, чем известие о ее смерти.

– Вы сказали, что она приезжала сюда иногда… Вы имеете в виду, не одна? Вера, не молчите. У меня мало времени, потому что сегодня я уезжаю… У меня есть важная информация, касающаяся Зоси, и я боюсь, что она окажется верной…

– Рита, да вы меня прямо запугали! Ну что с ней такого могло случиться? Самое худшее – это автокатастрофа… Она ведь приезжала сюда с мужчинами на машинах…

– И много было мужчин?

– Да нет… За год раза четыре… Но я запомнила первого. Молодой мужчина, можно сказать, красавец, много моложе Зоси… Он привозил ее на белой «Ауди».

– А номер? Номер вы не запомнили?

– Не скажу, что у меня хорошая память, но именно этот номер почему-то отпечатался… Кажется, 8665.

Рита достала блокнот и быстро записала.

– Зося вам ничего не рассказывала о своих планах?

– В двух словах. Из нее ведь ничего не вытянешь… Понимаете, она же – домработница, а какой домработнице хочется мыть полы до старости? Она намекнула мне, что скоро все в ее жизни изменится и что не она, а ей будут мыть полы и прислуживать за столом…

– Что, вот так и сказала: прислуживать за столом?

– Да.

– Скажите, она не делилась с вами, в каких отношениях она была с Тамарой Рындиной?

– В отличных. Тамара хорошо платит, не задирает носа, старается вести себя просто, это и я вам могу про нее сказать…

– Тем более. Раз она в хороших с ней отношениях, значит, не могла не позвонить. Поэтому я здесь. Жаль, что и вы мне мало что про нее рассказали. А о ее прошлом вам ничего не известно?

– Она служила другим людям…

– Откуда она хотя бы родом, тоже ничего не знаете?

– Понятия не имею. Но, судя по тому, что она встречалась со своими… мужчинами здесь, дома у нее своего не было. Да и жила она у Тамары… Получается, что не здешняя она, потому как не может такого случиться, чтобы у человека не было крыши над головой. Не на улице же она жила!

– Она могла заложить свою квартиру, и ее обманули, такое тоже бывает. Либо она жила с мужем, а он выгнал ее – именно на улицу… Подобных историй не так уж и мало. Так что остается нам только гадать: кто она и откуда…

– Но вы-то почему ею так заинтересовались? Подумаешь, портрет… Я вот все думаю, может, выдала ее чем… Но, честное слово, я поверила вам и, если признаться, испугалась.

– И правильно, что поверили и испугались. Я с Зосей практически незнакома, видела ее пару раз, когда бывала у Рындиных. Вера, у меня к вам просьба – ничего не рассказывать Тамаре. Очень вас прошу. Женщина она впечатлительная, ни к чему ей раньше времени нервничать, переживать… Буквально через сутки я уже буду точно знать, жива Зося или нет.

– Я вот вам все рассказала, – Вера обиженно поджала губы. Ее не покидала мысль, что она проговорилась, подставила Зосю. – А вы мне – ничего…

– Хорошо, я скажу вам, Вера, тем более что моего интереса в этом деле все равно нет… Понимаете, Зося в Москве, у меня есть доказательства того, что она садилась в поезд… И в Москве же обнаружен труп рыжеволосой женщины приблизительно Зосиного возраста. А поскольку у меня в Москве другие дела, вот я и решила заодно опознать труп…

Вера почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились. Никогда еще она не слышала в своей жизни такие слова, как «труп», «опознать» применительно к своим знакомым или родственникам. Разве что читала книги об убийствах, смотрела криминальное кино.

– У меня муж – следователь прокуратуры, – объяснила свою осведомленность Рита. – Поэтому, Вера, если вам известно еще что-то, лучше расскажите. Быть может, Зося жива, но попала в беду. Поехала, к примеру, с каким-нибудь мужчиной в Москву и там вляпалась в нехорошую историю…

– Кроме номера машины одного из ее друзей, я ничего больше не знаю, – Вера окончательно растерялась. Она пыталась вспомнить, что же такого ей говорила Зося, за что можно было бы уцепиться, но ничего на ум не приходило. Ни слова о Москве, ни о своем женихе, за которого она собиралась выходить замуж, ничего…

– Но это тоже немало, спасибо вам большое, Вера. Давайте договоримся с вами: если вы что-нибудь вспомните, позвоните мне. Любая, даже самая незначительная на первый взгляд, деталь может оказаться важной.

– Мне думается, что самое важное, что я услышала от нее, так это ее слова о том, что скоро в ее жизни все изменится и что не она будет мыть полы, а у нее будут мыть полы и прислуживать за столом.

– Да, я тоже так думаю. Вы вот сказали, что она, возможно, собиралась замуж. Но могло быть и иначе: деньги! Она могла ждать поступления денег: наследства, к примеру…

– Да, может, и так.

– Спасибо вам, Вера, за все. И за кофе. Значит, мы договорились?

Художница легко поднялась и направилась к двери, на ходу поправляя красивую шляпу. Вера смотрела ей вслед и не могла поверить в то, что эта Рита ей не приснилась. Когда художница села в свой автомобиль и помахала ей оттуда рукой, она вернулась в дом и больно ущипнула себя: нет, не сон. Неужели Зося оказалась замешана в какой-то криминальной истории и это ее труп обнаружили в Москве? Какой ужас… Бедняжка, мыла-мыла полы, мечтала, как и Вера, о другой жизни, и в результате… смерть. Стоп! А как она умерла? Судя по тону, каким это было сказано, вряд ли от аппендицита. « … в Москве… обнаружен труп рыжеволосой женщины приблизительно Зосиного возраста…» Если бы речь шла о естественной смерти, Рита расспрашивала бы ее о здоровье, а не о ее мужиках…

Аппетит пропал. Вера вымыла чашки, убрала их в шкаф и села возле окна: она спрашивала себя, звонить ли Тамаре, рассказывать о визите художницы или нет? Но потом, решив, что лучше ни во что не вмешиваться, занялась цветами. Их было много, и все они требовали ухода: полить, протереть губкой каждый листочек, устроить душ… Это Тамара считала, что цветы – ее, на самом деле цветы уже давно принадлежали Вере, и все может измениться по одной-единственной причине: если Тамара продаст дом и откажется от Вериных услуг. Но, судя по тому, как много было вложено в это «имение», ничего такого не предвиделось. Она будет так стараться, что Тамаре и в голову не придет отказаться от Веры. Следовательно, ей незачем переживать. Жизнь продолжается. И о Зосе она постарается тоже не думать. Зачем зря расстраиваться, когда ничего еще не известно?

Вера с бьющимся сердцем подошла к телефону, набрала несуществующий номер, устроилась в кресле и завела интересный только ей и психиатру разговор с несуществующим мужем:

– Милый? Привет, это я. Ну как, мою машину уже отремонтировали? Отлично… Ты соскучился по мне? Я – тоже. Ты Рындиных видел? Как они, еще держатся? Я слышала, у Георгия дела совсем плохи… Что он погряз в долгах, что ему вообще светит решетка… Бедная Тамара! Такая хорошая женщина. Если вдруг услышишь, что она продает свою посуду или украшения, скажи мне, я поеду к ней и посмотрю… Правду люди говорят: от сумы и тюрьмы не зарекайся… Не забудь привезти мое любимое шоколадное мороженое, можно целое ведерко… Заедешь в лицей, побеседуй с классной руководительницей, она говорит, что у нашей девочки проблемы, но мне кажется, они вызывают нас только для того, чтобы попросить денег… Ну всем нужны деньги, кошмар какой-то…