Текст книги "Между нами мегаполис (СИ)"

Автор книги: Анна Чмутова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 7. Пересекая сплошные полосы, мы на красный не глядя летим

– Встретимся, значит, около моей работы? – Даша записала голосовое сообщение и отложила телефон. На работе она отвлекаться не любила. Но сегодня пятница. И Лиза позвала их в гости, пока мама отдыхала в Греции. Сестра устраивала небольшую вечеринку для друзей. И Даша даже не понимала, кто из них «плюс один» в паре. Потому что Ник, вроде, друг. А она сестра. Как бы она сама ближе Лизке. Но никогда ее раньше не звали на такие праздники.

Коля прислал ей угукающий стикер, соглашаясь. Дарья Александровна по привычке вовремя вышла из кабинета в конце рабочего дня. В лифте ехала со своим новым начальником. Илья Дмитриевич откровенно ей улыбался и будто бы пытался заглянуть в декольте блузы, которое все равно виднелось из-под незастегнутой шубы. Это раздражало. Но и послать начальство девушка не могла себе позволить. Пока это лишь в форме наблюдения, пусть смотрит. Ей не жалко.

Спать с ним Дарья точно не собиралась. Во-первых, это харассмент. Во-вторых, на работе только работа. В-третьих, у нее все же Коля. Ну, это по силе аргумента еще в-четвертых и в-пятых. Потому что собственные принципы предавать – совсем бред. Поэтому она только вежливо улыбалась в ответ и принимала слова Ильи. Практически и не комментируя их.

– Вас ждут? Или, может, прогуляемся?

– Извините, но на самом деле меня и ждут уже. Вон там – парень. Так что до понедельника, – Дарья вежливо улыбнулась, поймала разочарованный взгляд Ильи Дмитриевича и пошла к машине. Ник уже маячил рядом, потирая от холода руки.

– Привет.

– Привет. Давно ждешь? – девушка пикнула сигнализацией.

– Да нет. А это кто был? – кивнул на все еще стоящего Илью.

– Начальник.

Они устроились в машине. Даша за рулем при Нике немного терялась. Почему-то ей казалось, что он, как и любой мужик, начнет качать права и учить ее водить. Но парень обычно вел себя спокойно. Правда, когда она все же доверила ему свой «Лексус» однажды, создалось впечатление, что его опыт намного больше. Настолько уверенно он держался в принципе за рулём. Да ещё и в городе. Но сегодня Даша автоматически села на место водителя, а меняться, вроде, уже и поздно.

– А почему ты начальнику так улыбалась? По-моему, он тебя раздел прямо на крыльце у себя в голове.

– Коль, тебе не кажется, что тон нужно сменить? – Даша от неожиданности такого разговора и недовольства, которое медленным ядом сочилось из голоса парня, в начале даже растерялась.

– Не кажется, – буркнул парень. Но сдержался от продолжения и отвернулся к окну. Дарья тоже промолчала. Киев будто бы совсем сошел с ума в предпраздничной новогодней суматохе. До самого праздника еще неделя, но уже создавались пробки, машины добавляли еще больше огней в городе. Поэтому выяснять отношения, находясь в самом эпицентре дорожного движения было бы полным абсурдом. Хотя многие, кажется, в пробках так и развлекались.

Уже свернув во дворы, Даша решила продолжить:

– Ник, мне не нравится то, что происходит в наших отношениях последнее время.

– Что? – уже более сдержанно, но так же не поворачиваясь.

– Твоя ревность. Мы договаривались, что никого третьего в нашей постели. К чему это недовольство и надутые губы?

– К чему? – Ник не выдержал и подскочил на сиденьи. – Ты ко мне все время относишься, как к мальчишке! Ты можешь смотреть на других мужиков, и я это замечаю. Да, никого третьего в нашей постели. Но я тебя и не в измене улучаю. А в том, что ты ко мне недостаточно серьезна. Я же понимаю, что для тебя так… временное развлечение. Может, для секса. Может, экзотика.

Нику казалось, что в их отношениях действительно не стоит ждать никакого счастливого конца. Не будет свадьбы, детей и подарков. Потому что его максимум – свозить в Египет по горящей путевке. А если она когда-то отвлечется от своей работы, то выберет дорогой лыжный курорт в Альпах или Ибицу. Потому что его максимум – это по вечерам возвращаться с работы, целовать детишек и дарить раз в месяц жене букетик маленьких кустовых роз, который купит у бабушки в переходе. А она носит бриллианты и сапфиры.

А еще у него в планах к двадцати пяти годам стать отцом. А у нее – вообще нет детей в этих самых грёбаных планах. Позавчера утром Ник задержался в квартире у Даши, чиня трубу под ванной. А потом искал нужные бумаги, когда девушка позвонила взвинченная, прося прислать фотографии какого-то печатного договора. Бумаги скинул, но и нашел что-то интересное.

Бежевая книга с минималистичной обложкой лежала поверх соседней стопки. Оказалась она не художественной литературой, и даже не очередной бурдой по саморазвитию. А настоящим – четко прописанным и вверенным по месяцам – планом реализации будущего. Будущего самозабвенной Дарьи Александровны. Если в разговоре они банально не касались подобной темы, то в Дашином плане четко было сказано: замуж – в тридцать пять, взять ребенка из детдома – в сорок. Это невероятно задело Ника. Хотя он и понимал, что планы на бумаге могут лишь ими и остаться. Но видя отмеченные по месяцам аккуратной галочкой задачи, которых Даша уже достигла, у парня не появлялось сомнений относительно другого. Она просто будет добиваться того, что было в ее голове.

Конечно, был еще один вариант. Нужно было просто вбить в ее голову новые важные установки. Но изначально было понятно, у этих отношений будущего нет. В принципе недавно – после их прогулки и облома на следующий вечер – это понимание укрепилось в сознании еще более крепко. И кажется, это произошло в сознании обоих людей. Да, так бывает. Да, не по пути. Да, нужно расстаться.

– Не неси чушь. Хотя мы оба друг для друга экзотика. Но к чему выяснение отношений? Оно что-то хорошее даст? – Даша старалась ровно вести машину.

– А если не говорить и не выяснять, то к чему это приведет?

– И что ты хочешь?

– Не знаю. Наверное, то, чего нет в твоём плане. И в нашем договоре.

– Ник! Говори понятно.

– Отношений я хочу. Нормальных. Без планов, времени по расписанию. А так, чтобы позвонить тебе, когда захотелось и сказать что-то приятное. Просто потому что хотелось тебя порадовать. А не потому что я замерз под подъездом. И да, я знаю, что виноват сам, что прихожу раньше. Но, черт возьми! Я правда хочу нормальных отношений.

Даша с напускным спокойствием припарковалась около дороги, включив аварийку. Но парень успел заметить, что ее руки дрожат. Иногда так бывало, когда девушка совсем уж выходила из себя и была на грани крика. Он знал, пару раз приходилось видеть это. В основном в моменты, когда силком приходилось забирать Дашку от ноутбука.

Девушка обернулась к нему. Но молчала. Что очень странно. Ник тоже замолчал. Потому что свою основную претензию он наконец вывалил на нее. Потому что наконец-то вместо тяжелого камня прямо в солнечном сплетении, который совершенно точно там обосновался еще неделю назад и только рос, появилась пустота. Камень растворился, разлетелся на осколки. По всем законам физики он не мог исчезнуть.

Просто сейчас осколки летят в пространстве, пока еще не достигнув цели. А после – они вопьются в кожу изнутри. И будут напоминать Коле о неудавшихся недоотношениях по договору.

– Извини, – единственное, что смогла произнести Даша голосом, чуть дрожащим согласных. Коля все понял. Да, и так все понятно.

– Угу, извини, но нам не по пути, – повторил куда-то себе под нос. – Потому что я замкнутая дура, которая боится сделать шаг в сторону от своего плана. Извини, Ник, если ты еще не помрешь через пятнадцать лет, мы будем отличной парой.

– Пятнадцать? – вычленила из потока бубнежа самое безопасное слово.

– Да, а через сколько у тебя по плану там замужество? – Ник повысил голос, уже начиная чувствовать боль от осколков, разлетевшихся внутри.

– Ты… ты рылся в моих вещах?

– Не специально. Я думал, это книга.

– Угу. Ну ты тогда точно понимаешь, что я не… планировала сейчас ничего, да?

Даша находилась в прострации. Это точно. Она плотно тонкими пальцами обхватывала руль своего «Лексуса», отчего выступили тонкие прожилки, которые так отчетливо теперь можно было рассмотреть. Коля выдохнул пару раз. В конце концов, он знал, что все так и получится. Месяц точно знал. А их отношения и так длились непозволительно долго.

Да, черт возьми. Изначально все было понятно. С самой первой ночи. Что уж теперь продолжать эту истерику.

Подгоняемый собственной флегматичностью, которая так долго где-то пряталась, Ник выдохнул несколько раз. Успокоился и посмотрел снова на Дашу.

– Ты к сестре поедешь?

– Что? Нет, наверное.

– Ладно, давай поменяемся местами. Я отвезу тебя домой. Не хватало, чтобы ты в аварию попала.

Дарья послушно вышла из машины, обошла ее и уселась на место пассажира. Все на автомате, на подкорке. Скандалы с Колькой всегда на нее так действовали, когда начинал он. И хотя из всего потока она уточнила только названные года, в голове звенело «замкнутая дура»? Сколько раз ее так называли? Сколько раз она слышала неодобрение даже от самых близких. И еще один человек, который вошел в близкое окружение, повторил слова, которые она ненавидела всем сердцем.

Ник уверенно вел машину. Припарковался около ее дома. Вложил в ладонь девушке ключи от квартиры – комплект, который последний месяц был у него.

– Вещи, пожалуйста, передай сестрой. Там конспект на столе остался и две футболки в шкафу. Удачи, Даш.

Парень вышел из машины и пошел в сторону метро. Силуэт постепенно исчезал в ночных сумерках, покрываясь густой завесой метели. А девушка продолжала осмысливать себя, зарываясь глубже в собственную неудовлетворенность.

– Нормальная я. Нормальная.

***

Уже в квартире Даша позволила выбраться наружу не только ассоциациям, но и воспоминаниям. Она всегда любила планировать. Ее перфекционизм смешивался с постоянными сомнениями и переживаниями. Особенно – когда родители развелись и временно забыли в своих собственных переживаниях о детях. Тогда Даша нашла для себя единственный способ решения любой дилеммы. Она просто расписывала каждый пункт. Составляла алгоритм на случай, если на одном из этапов ее плана что-то пойдет не так.

Когда мама нашла впервые ее блокнот с планами, пыталась говорить. Позже – уже вместе с отцом – просили ее сходить к психологу. А еще позже – просто смирились. Возможно, мама до сих пор винила себя за то тот период, когда не уделяла старшей дочери внимания. Потому что Даша стала замкнутой даже в кругу семьи, поставила себе далекие от жизни цели и перестала проявлять эмоции.

Наверное, в то время разбилось ее маленькое детское сердечко, которое хотело любви родителей. А они не удержали свою любовь, показав весь крах института брака и семейных ценностей. А потом еще и не уберегли детей от травм и тревог. Поэтому Дарья себе составила план, в котором семья имела посредственное значение.

Родители в этом винили себя и пытались говорить с дочерью. А Даша просто отдалилась, присутствуя лишь изредка на отдельных встречах то у матери, то у отца в гостях. Просто потому что не видела смысла в другом. Звучали ее установки и убеждения… цинично что ли. Но Соловьева ничего абсолютно не хотела менять. Как интроверт она чувствовала себя прекрасно.

Даша прошлась по комнатам, высматривая вещи Коли. Действительно, конспект, исписанный аккуратным ровным почерком, лежал на столе. А в шкафу сиротливо на выделенной ему полке лежали футболки и пижамные штаны. Девушка аккуратно все это сложила стопкой, отнесла в пакет и поставила в коридоре.

Потом отписалась сестре, что их не будет. И села на кровать. В уличной одежде. Да, безалаберно. Но нужно подумать. Поменялось ли что-то в ее жизни от ухода Ника? Что-то она чувствует, кроме глухого раздражения по поводу «замкнутой дуры»? Где-то в глубине души формировался очередной комочек сомнений. Будучи от природы нерешительной, Даша страдала от постоянных переживаний и волнений, которые душили ее.

С одной стороны Ник был действительно неизвестным персонажем в ее жизни. Дело не в том, что они друг друга не знали. Нет. Просто Дарья не видела его в своей жизни в дальнейшем. Поэтому рано или поздно сегодняшняя ситуация бы повторилась. А с другой стороны стали как-то пусто. Внутри появилась неприятное тянущее чувство, которое сопровождало девушку раз за разом, когда она приводила в действие все свои механизмы сомнения.

Чертова неуверенность и одновременное с тем желание самой все решать. В этот раз Ник решил все сам.

– Отношений я хочу. Нормальных. Замкнутая дура. Я отвезу тебя домой.

Отрывки фраз всплывали в голове девушки, формируя прочную броню равнодушия. Все же Коля за почти три месяца стал ей близок. И даже дорог. Поэтому обидеть его не хотелось в любом случае. Но если он решил сам, значит… не так сильно она его обидела? Верно?

Девушка переодевалась, принимала душ, ужинала и ложилась в кровать, повинуясь автоматической работе мозга. Она все думала, проживала свой вечер заново, повторяла в голове их диалог. Это был ее способ проработки проблем. И в такие моменты она была где-то, но не в реальной вселенной. Коля иногда подпитывал их общения непонятными ей поначалу шутками из ТикТока. Иногда в ответ на ее претензии по поводу возраста он копировал голос из видео и повторял о фрактальном подобии, мудрости и понимании всей сущности бытия.

Тогда Даше это казалось несусветным бредом. Да и сейчас тоже. Но, кажется, она в своей проработке проблем оказывалась в чем-то, что похоже на то самое фрактальное подобие. В итоге – в полночь она уснула. Полностью опустошенная, но уже почти равнодушная к сложившейся ситуации.

Но а то, что где-то в глубине горит едва заметный фитиль горечи, сразу и не разберешь. Если ему удасться разгореться, ожог останется ощутимым. А если огонек погаснет под обломками рутины, то нечего и волноваться понапрасну.

Глава 8. В диких джунглях больших мегаполисов

Ник протер глаза. Если бы не поезд домой, его бы первого числа вечером никто бы так и не разбудил. В комнате после бурного празднования Нового года все спали. Типичные праздник в общежитии. Благо – не в его комнате. Парень убрал с себя женскую ладонь, что так навязчиво обхватывала его поперек живота. Обернулся – Аринка. Соседка по блоку была приятной девчонкой. Но ее же проблемой, а почему-то еще и его проблемой, была влюбленность. Коля знал, что является объектом обожания соседки. Но взаимностью отвечать ей не мог.

Хоть бы в ее воспаленном от влюбленности мозге не появилась шальная мысль, что если они встречали Новый год вместе, так его и проведут. После того, как по блоку прокатилась новость о его расставании с девушкой, Арина стала больно уж активной. Драники, сырники, запеченое мясо в их комнате появлялось с завидной регулярностью. Съедалось всеми парнями, а Коля все никак не находил в себе силы поговорить с девушкой на чистоту и прекратить ее попытки привлечь к себе внимания.

Потому что… разговор был не из легких. Да и Ник так утешал свое самолюбие, что так коварно было растоптано Дарьей Александровной. Даже если она сама того не подозревала. Забота Арины, ее внимание немного заглаживали острый угол его печали. Но и стоило когда-то признаться честно – шансов у девушки все равно не было.

Ник огляделся в темноте комнаты, которая подсвечивалась едва заметно только прожектором на здании напротив. На соседней кровати спали парни в обнимку. Так что ему повезло, что после пьянки к нему прижималось хотя бы аккуратное женское тело, а не пыталась обнять стокилограммовая тушка накачанного мужика.

В поезде Ник даже почувствовал праздничную атмосферу плацкарта. По привычке он оказался на верхней полке. А внизу за столиком компания мужчин постарше праздновала новый год. Изначально Коля слушал музыку, воткнув наушники. Но когда те разрядились, пришлось слушать тосты выпивших мужчин. И неожиданно для себя, парень даже провалился в приятную атмосферу сна.

Если бы по ночам ему еще и не снилась бывшая, жизнь можно было бы считать успешной. Сессия сдана. Впереди каникулы, которые совпадали частично с отпуском на работе. Доставала только первое время Лизка, которая все пыталась узнать причину размолвки. А поскольку она даже для Ника казалась чересчур расплывчатой, он предпочитал молчать.

– Почему моя сестра тоже грустная?

– А она грустная? – Ник даже отвлекся от конспекта, который старался записать под быстрый бубнеж преподавателя. Лизка примостилась рядом, но вместо конспекта держала в руках булочку из столовой.

– Не знаю, на самом деле. Она ушла в работу. И мы не видимся теперь вообще.

– Угу, понятно.

– Может, ты расскажешь?

– Мы просто расстались. Остальные детали… пусть останутся между мной и Дашей. Если она захочет их выносить – пожалуйста. А я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения!

– Иванов! – преподаватель даже отвлекся от собственных размышлений о философии и теократии. – Если неинтересно, я не держу тебя в аудитории. Соловьева, тебя это от части тоже касается. Последняя лекция в семестре, имейте же совесть.

Друзья еще более невнятно, чем сам препод вел свою лекцию, пробубнели извинения. Дальнейшее истязание Ника вопросами Елизавета оставила на перерыв и следующее окно. Однако нормального ответа она так и не получила.

***

Ник не успел на новогодние праздники уехать домой, поэтому органично влился в компанию в общежитии. Выяснив, что Лиза всеми путями хочет охмурить его соседа, даже решил поспособствовать и пригласил ее к ним на праздник.

– Блин, Ник, спасибо за приглашение, – голосом, что напоминал детское канюченье, проговорила подруга в трубку. – Но я не могу.

– Чего? Я думал, ты обрадуешься. Парни не против твоей компании.

– И Артем?

– И Артем.

– Но я не могу. Очень жаль. Мама решила собрать всю семью вместе. Представляешь, даже отца позвала. Хотя они праздники никогда не отмечали вместе. Ну, последние десять лет.

– Ладно. Тогда удачно встретить следующий год.

– И тебе, – они еще обменялись стандартными, но искренними фразами пожеланий. И в самый последний момент перед тем, как положить трубку, девушка окрикнула Ника: – И может Даше привет передать?

– Зачем?

– Ну, ей может стать приятно.

– Вряд ли. Не передавай ничего.

– Ну ладно, – протянула как-то интригующе.

– Лизка, не смей, я сказал.

– Ой, тебя плохо слышно, – абсолютно без единой помехи засмеялась в трубку девушка. – С наступающим.

– Вот зараза.

Последнюю реплику Нику уже приходилось произносить вместе с тремя короткими гудками после отбоя звонка.

***

Дома все было привычно. Тут всегда весело – домочадцы активно встречали гостя и развлекали его. Карина сочинила концерт в собственном исполнении – все как полагается, с песнями и плясками. Бабушка Сара подыграла внучке и даже рассказала несколько абсолютно экстравагантных одесских анекдота.

Эта атмосфера умиляла, расслабляла. Коля в какой-то момент поймал себя на мысли, что все здесь родное и его. А столица, непрекращающаяся спешка и гонка за чем-то, что не стоит выеденного яйца, ему не по душе. Здесь все понятно, здесь все просто. Здесь нет сложных девушек с планами и невероятными амбициями. Здесь нет любовных интриг. Здесь нет Дарьи Александровны.

И именно поэтому уже к Рождеству Ник совсем погряз в собственных размышлениях. Если сразу после расставания у него была сессия, то сейчас наступило время для рефлексии. Потому что Дашки действительно не хватает. Ведь было в их отношениях много хорошего, а не только скандалы и выяснение отношений.

Например, она когда-то устроила ему романтический ужин перед приездом. И ждала его в одном белье. Настоящая мечта в воплощении. Стройная, красивая, умная, изысканная. И почему-то по неизвестному стечению обстоятельств она досталась ему. Парню из другого мира. Простому, словно магазин с валенками. Или как тогда – когда она приехала к нему на такси с шаурмой. Это было даже романтичнее. И отчасти показательнее.

Собственно, как и вечер после. Когда она снова вернула на места своя весь свой быт. Перебирая воспоминания из закоулков памяти, Ник впал в депрессию. И видимо, слишком явно он это проявлял. Первым к нему подошел отчим, когда Коля прибирался в гараже.

– Ну и что ты мне будешь рассказывать? – дядя Юра сел на край арматуры неизвестного происхождения, оперевшись ладонью на колено.

– Э-э-э, неожиданно. Сказки? – Коля неуверенно переспросил, замерев на месте.

– Ну, можешь и сказки.

– Жили-были…

– Ну, судя по всему, мальчик Колька и некая дама Дарья Александровна…

– Что?

– Ну, рассказывай сказку, – невозмутимо продолжил отчим.

– Да что рассказывать. Закончилась сказка. А ты… откуда?

– Кто бы мог подумать, но от Каринки. Да, не смотри так удивленно. Больше не оставляй свой телефон без присмотра, если не хочешь раскрыть подробности своей жизни. И сестру не ругай, она это сделала, чтобы понять причину твоей вечной печали.

– Все равно зараза.

– Даже не буду спорить. И не знаю, чего тут больше – природного женского любопытства или ген твоей всезнающей бабушки Сары. Но речь не об этом.

Мужчина замолчал, ожидая пока пасынок начнет первым. Но Коля тоже молчал, уставившись в стену. Парень сел рядом на железо и просто смотрел перед собой, расфокусировав взгляд на пространстве. Когда и через пять минут осталась нетронутой тишина, отчим продолжил:

– Коля, мне абсолютно не нужно знать подробности. Но ты похож на привидение. Твоя мать еще сдерживается и молчит. Но ты же знаешь, что однажды и ее терпения не хватит. Да и то, она сейчас не лезет к тебе, только потому что понимает – ты будешь молчать.

– Дядь Юр, можно я день сегодня дострадаю и все будет ок?

– Ну, конечно, ты можешь пострадать. Мы даже можем выпить пива или коньяка. Но разве это решит проблему?

– А что решит?

– Ну, если тебе нужно вернуть отношения – я сейчас и о физическом, и о ментальном, то я бы советовал все-таки поговорит с этой девушкой. Кстати, ее по имени-отчеству величать, это потому что она умная или взрослая?

– А если она и умная, и взрослая, ее еще и на Вы надо называть?

– Тут как знаешь. И насколько взрослая?

– На восемь лет почти.

– Неплохо взрослая. Ладно. Уже не суть, раз ты в прошлый раз с засосами приезжал, – и отчим вопросительно посмотрел на Колю, ожидая подтверждения. Получив кивок, продолжил: – Ну, в целом неплохо. Надеюсь, у нее хоть мозги присутствуют к этому возрасту. Так вот. Если хочешь отношения продолжать, не страдай тут под Одессой, а завоевывай там – в Киеве. А если вы расстались окончательно и бесповоротно, то лучше в принципе не страдать. Значит, не твое. Значит, и не стоит внимания.

– Интересная философия. А если расстались, но не страдать – не получается? И вообще, не будет никакой лекции на тему «ты мужик, ты не можешь раскиснуть, не получилось с одной – трахай другую»?

– Слушай, надо у матери уточнить, тебя роняли в детстве?..

– Эй, – возмущенный вскрик прокатился по полу пустому гаражу эхом.

– Не эйкать. Пойдем и вправду пива выпьем. Пока матушка на работе, а Карина к подружке убежала. Заодно и продолжим.

– А доубирать? – Ник развел руками, показывая масштаб того, что он еще не успел привести в порядок по утренней просьбе самого дяди Юры.

– Завтра сам уберу.

Дядя Юра в доме включил гирлянду на елке, что в этом году роскошно занимала половину пространства у резного камина, принес в зал раскладной столик с двумя бутылками пива и рыбой.

– Ну, что, крошка-сын? Пора провести с тобой воспитательную лекцию.

– Чего? Какой крошка-сын?

– А ты не в курсе? У Маяковского же, кажется, «крошка-сын пришел к отцу, и спросила кроха, что такое хорошо, а что такое – плохо». Ну хоть мы и не родные отец и сын, но к тебе я, Коль, всегда и со всей душой.

– Дядь Юр, – Ник на секунду замолчал. – А можно… я буду тебя называть отцом? Ну или хотя бы батей?

– Все, у матери спрашивать не буду. Видно на лицо – роняли.

На спокойном лице пасынка ничего не промелькнуло, но взгляд будто бы потух. Поэтому мужчина поспешил объяснить:

– Ну, конечно, можешь. Я этого вообще-то уже больше десяти лет жду. Можно, и отцом, и батей, и папой.

От переизбытка чувств Юрий даже отвернулся, чтобы незаметно выровнять дыхание и выдохнуть. Все-таки он действительно ждал. Дети ведь чужими не бывают. А Кольку он учил всему – и на рыбалку ходить, и ножи затачивать, и драться. А когда родной ребенок тебя величает только по имени с приставкой «дядь», становится немного грустно. Но тут же мужчина почувствовал сыновьи объятия и все-таки не выдержал – утер украдкой слезу.

– Ну хватит, сына, хватит. Ты представь только, сколько нежностей будет потом – когда мать узнает. Успеет надоесть. А теперь по пунктам разложу, – сделал первый глоток и потянулся к рыбе. – Мужчины раскисают даже чаще, чем женщины. Да загнобят меня все шовинисты, но мужики устроены иначе, не все сразу могут кинуться решать проблемы. Или наоборот – бросаются сразу в омут, а потом отходят от него месяцами. Так что ничего зазорного нет. Я другого не понимаю – показывать свои чувства всем, кричать «мне плохо» только из-за желания получить чью-то жалость.

– Я не кричал. И если мой вид показывает это, я не нарочно.

– Вот поэтому я и пришел к тебе поговорить, Коль. И еще по поводу твоей формулировки.

– Какой?

– О других бабах. Ты правда думаешь, что сексом можно заменить одну девушку другой?

– Нет, не думаю.

– Ну и слава богу. Потому что если после скандала с любимой – да даже если и не очень любимой девушкой или женой – бежишь к другой, то как потом вообще возвращаться и смотреть в глаза?

Ник согласно угукнул, принимая слова отца. Теперь уже отца. Определенно точно.

– Ну а теперь дальше. От чего именно ты страдаешь? От того, что с ней было хорошо? Секс потерял? Она была дорога?

Ответ мужчина получил только спустя пару минут.

– От того, что не нужен ей.

– И как ты это понял? Знаешь, женщины иногда любят манипулировать и так они…

– Нет. Там вообще не тот случай.

И Ник вывалил отцу все, как на духу. Выложил свою душу вместе с кровоточащими от осколков переживаниями на блюдечке с золотистой каемочкой. Отчим только вздохнул и допил залпом остаток пива.

– Да уж. Я тебя уважаю, правильно воспитал. Психанул – это, конечно, плохо. Но и дальше поступил по-мужски. А ты уверен, что у вас все закончилось? Может, она также страдает? И через месяц-другой решит тебе позвонить?

– Нет, это же Дашка. Она не решит. Даже если ей захочется, у нее план есть. И ни шага влево, ни шага вправо.

– Знаешь, сын, от того, что ты мне рассказал, ничего в моих советах не поменялось. Нужна – приедь, залюби, планы над раковиной сожги. Не нужна – просто успокойся и забудь. Цинично, но логично.

– А что бы ты сделал? Как понять, нужна или нет? Может, это оскорбленная часть моего эго бунтует? Мне Лизка рассказывала, такое может быть.

– Знаешь, как у нас с твоей матерью было? Она же меня сначала не подпускала к себе. Все переживала, что я сына не полюблю, как своего. Мы тогда вместе на заводе работали. Да и вообще служебные романы эти – харассменты или как их там называют по-модному – были под запретом. Тем более она бухгалтер, почти элита, а я так – просторабочий.

– Ты же инженером был?

– Ну по объектам же лазил, а не в кабинете сидел. Так вот, ты уже взрослый… Один раз мы… ну, ночь провели. И она тут же засобиралась, мол, сын дома с бабушкой, не дело это. Да и вообще мне про ошибки какие-то твердила. Я ее послушал тогда, не стал лезть на рожон. Но без нее – особенно, когда понял, как с ней хорошо, – вообще ничего не хотелось. Как-будто бы часть меня достали и назад не вернули. Так что уже через неделю забрал вас к себе.

– И что, мне ее сюда везти?

– Господи, ну точно – роняли. Я о том, что если без нее вообще жизнь не мила, забери – себе под крыло. И будь с ней. А если живется вполне неплохо, а так, немного эгоизм пострадал, то лучше успокойся. Ты когда обратно в столицу?

– В четверг. У меня смена в пятницу вечером уже на работе, – да, Нику пришлось-таки рассказать родителям о своей работе. Получил от матери порцию недовольства, но после просмотра зачетки, Ирина Сергеевна успокоилась немного.

– Ну вот до четверга и думай. А при матушке лучше цепляй улыбку на лицо.

– Спасибо, пап.

– Да было бы за что.

***

Следующей на очереди читать мораль Нику и учить жизни стала бабушка. Сара Давидовна в исключительной манере одесской женщины заявила:

– Ну и шо-таки там за красавица нашлась, шо не оценила нашего красавица?

– Бабушка, а с какой скоростью между тобой и самой происходит связь и передача информации обо мне?

– То все миндальная связь – оно все само. А ты тему не переводи и нервы мне не делай. Шо с красавицей?

– Ба, все нормально. Вы с мамой были дезинформированы.

– Да куда там. Ну ты ее привези только, так перепрошьем, что мало не покажется.

– Что вы сделаете? – Ник поперхнулся едой.

– А шо, неправильно сказала? Ну проведем, значит, с ней разъяснительные беседы.

– Ба!

Сару Давидовну было не переубедить. Поэтому Ник даже не стал говорить, что Дашку он сюда не привезет. А то с этой женщины станется – она еще и приедет в Киев, чтобы решить все вопросы непосредственно на месте.

Слава богу, что мама не стала лезть с расспросами. Но Коля подозревал, что все это не от чрезвычайной мудрости мамы, а от болтливости отца. Может, он обошелся без подробностей, но суть точно изложил. Каринка тоже никак не подавала знаков, что она в курсе его расставания с девушкой. Хотя и чаще пыталась задобрить брата.

В итоге уезжал Ник из дома с вполне спокойной душой. Нет, он не избавился от печали по поводу расставания с Дашкой и даже всерьез подумывал о словах отчима: залюбить и спалить блокнот. Но ведь это не решит глобального – отсутствие одних ориентиров в жизни. С одной стороны Колька хотел со всей эгоистичностью счастья себе, Дашку под боком и их прежние отношения. А с другой – он со своими хотелками вовсе ничего хорошего не даст девушке. Загубит ее карьеру или не даст развиваться хотя бы тому, что есть.

Поэтому Ник принял решение – терпеть. У него это когда-то пройдет. А у нее будет возможность стать тем, кто у нее там написан в ее книге?.. В общем работа и новый семестр закрутили его с невероятной силой. Сначала ему хотелось напиваться, когда совсем прижимало. И он даже один раз не выдержал и нажрался с Темой в баре. Ничего, кроме похмелья, ему это не принесло. Хотя друг и оказался слишком разговорчивым:

– Знаешь, она ведь такая неприступная… Гордая, изысканная, – заплетающимся языком рассказывал сосед по комнате. Ник только кивал в такт словам. Да, Дашка неприступная и гордая…

– Стой, ты о ком? – решил все же уточнить, потому что о своей бывшей девушке он никогда и никому не говорил.

– Да о Соловьевой, – горестно прозвучал ответ, – Елизаве-е-ете.

– Стоп. О Лизке? – Колька даже протрезвел. – Что ты говоришь? У вас с ней что-то есть?