Текст книги "Ридер (СИ)"
Автор книги: Анна Арс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 13. Убытие или тяжкая ноша соблазнителя
Рядовое дежурство на дальнем посту происходило буднично. Сменить меня обещали в час Совы. То есть, когда основная часть казармы спала. Поэтому странно было увидеть Варна. Но не удивительнее, чем цепляющуюся за его руку тею Фланц. Ветер художественно трепал ее не уложенный длинный волос. Парень здорово нервничал. Оказалось, причина есть.
– Ридер, есть разговор. Такое дело… – начал монолог воин и заметно смутившись, сбился. Не похоже на Варна. Получив отрезвляющий тычок острым локотком девушки продолжил:
– Мы с Фло. С Флоранц, то есть. Тэя удостоилась… Вернее удостоила меня чести… – поток красноречия иссяк.
– Мы помолвлены, – не выдержала означенная особа.
– Я рад за вас от души, ребята, – искренне ответил.
Глаза теи, в которых плескался вызов, потеплели. Она простила мне все то, что не сделал. Четвертованный в девичьем уме, я был восстановлен в мир живых и помилован.
«Сколько же проблем, брат, ты создал себе» – устало подумал про нервничающего Варна. Стало понятно, почему перестал встречать тею за каждым поворотом и в самых неожиданных местах. Я то думал повзрослела. А оно вон как. Собрание пора сворачивать.
– Удачи вам. Когда отправляетесь? – не смел предположить, что парочка имела благословение батюшки брачующейся. Потому их скорое отбытие было очевидно.
– Ридер, ты не понял. Не отправляемся, а спешно бежим. При том немедленно. У тебя даже зайти за своими вещами в казарму нет времени. Меер уже ждут.
Вечер радовал по-прежнему фееричным закатом. Он особенно неповторимо смотрелся с высоты каменных стен Хаш. Розовое покрытие делало видимую часть замка похожей на диснеевский дворец. Эдакая детская сказка с нехилым трешем, который в очередной раз падал на бедную ридеровскую голову. Что ли с именем досталось проклятие какое? В уме звенела одна мысль и вялый интерес. Каким конкретно оригинальным образом я сумел накосячить в прошлой жизни? Двое влюбленных ждали реакции. Пряный ветер с ароматом цветущих укулеле ласково гладил кожу. Спокойная жизнь отчаянно прощалась со мной и обещала иногда сниться, громко сморкаясь в платок.
– Ридер, надо идти, пока ворота не перекрыли. Там Валио ждет. Остальные уже уехали. Задерживаться нельзя, – поторопил товарищ.
К этому моменту перебор вариантов возможных кармических проступков прошлой жизни закончился. Остановился на двух. Либо был вздорной ведьмой регулярно и ловко «глазившей» неугодных. Либо правителем маленькой страны, отметивший ее невзгодами. Виновный в потопах, поджогах и введении как минимум двух новых налогов. «И еще соблазнивший с особым цинизмом нескольких девиц» – мысленно добавил, глянув на нетерпеливое лицо герцогской дочери.
– Поспешим, – не унимался собрат по оружию.
– Понимаю почему тебе надо бежать теряя тапочки. Но мы не всем же отрядом участвовали в вашей помолвке? – сопротивлялась психика происходящему.
– Почему ты думаешь, что после случившегося Тоа оставит хоть кого-то из пятерки в живых?
Отчего-то именно так мне мнилось. Поэтому сделав заинтересованную физиономию, приготовился слушать.
– Потому, что все в ответе за одного. Одна вина на всех, – не выдержало прелестное дитя средневековья. Каким восторгом звучал женский голосок при этом!
– Один трус – пятеро остальных то же. Один соблазнил – пятеро то же. Один…
– Стоп, – поднял руку, – Принцип понятен.
Поэтому как опытный и состоявшийся соблазнитель, трус и подлец повернулся к спуску со стены. Уходить было откровенно жаль. Меня только выпустили из темницы. Хотя радужного будущего не светило. Зато теперь наприключаюсь до зелёных соплей. Разрядку нашел в том, чтобы бурчать и ворчать как бабка всю дорогу до самого леса, склоняя нынешнюю молодежь затейливыми словами.
Кысь радовался встречи почти как кот ночному тыгдыку. Словно хозяин решил стать нормальным и разделить радость скакания в темноте.
«Шевелись, двуногий», – переводил внутренний дар ржание коня в осознанную речь.
«Разожрался-то!» – ахнул коник, после того как сел в седло. Некультурное хохотание обозначило чувство юмора шерстяного. В мое кряхтение влилась нотка ловко оскорбляющая честь «придавленныхчувствомсобственногодостоинстваошалелыхмордатыхконей».
Вместо того чтобы сладко спать честным сном стражника в кроватке, ежился от ночных звуков леса. В темноте они принимали гипертрофированное и зловеще искаженное звучание. Ночевки не предполагалось, как понял. Темп выбрали средний, что говорило о планах на дальний переход. Не было видно ни хрена. Надеюсь, у меер зрение лучше. Осенила одна мысль.
– Варн, а где остальные? – мы мирно копотили в неизвестном направлении только втроем.
– Разделились по разным дорогам, – парень страдал талантом краткости.
– Зачем? – внутренняя вредность не для того активировалась, чтоб молчать.
– Сбить со следа преследователей.
Ох, не о всех прелестях побега успел поразмыслить. Будет погоня. Они, как известно, хороши только в телевизоре. А ведь могут и догнать! Исконный русский Дед Кондратий чуть не обнял прямо тут же. Умирать не хотелось. У меня планы. Надо же родить, построить и посадить.
– Как именно? – не унимался.
– Близнецы вдвоем в Шенх поехали. Надеюсь, герцог этот след первым возьмет. Двое с Остогой в соседнее государство.
– Мы куда?
– Через Пустоши Смысла.
– Через какие пустоши? – подумал, что ослышался.
– Возле гор Забвения, – добавил сюра собеседник.
– Так бы и говорил, – начал нервически подхихикивать.
– Магические шиховы войны. Мы аккуратно пройдем между пустошью и горной грядой. Там соседняя страна, – вздохнув, терпеливо пояснил воин, чтоб заткнуться и не произнести ни слова до самого рассвета. Правильно! Тренируй терпение, дружок. Оно тебе, ух, как понадобится.
Лесистая местность к утру сменилась на более холмистую. Растительность густого леса стала перемежаться полянами и кустарниковыми зарослями. Невидимая ночью, но начавшая проступать в предрассветных сумерках дорога, не позволяла заподозрить что она часто используется. Подумал бы, что ведет не более чем к парочке деревень. Возможно, прав.
После долгого перехода слезть с Кыся и размяться было удовольствием. Занимался новый день. В ласковых лучах солнца тэя выглядела особенно трогательно. Детское бледное личико, еще больше растрепавшиеся волосы, беззащитность в фигурке.
Но, что-то деточке уже не так нравилась вся эта романтика с побегом. Человеку, как существу, надо очень много. Множество потребностей тревожат его каждый день. Взять от природы. Переделать. Приспособить. Отобрать у подобного себе. Одежда, еда, удобства. Особенно много нужно женщине, как венцу творения. Больше ресурсов требуют только дети. Такое осмысление происходило в голове, когда смотрел на смурную мордаху леди. Дочь своего времени, она была крепкой и молодой. Это нивелировало бессонную ночь и походные условия. Но не достаточно. Умыться. Где лечь спать. Хотя ее суженый старался заботиться как умел. Постелить. Укутать. Помыть посуду. Очень дальновидное решение взять Редечку как повара с собой. Хоть с этой стороны послабление парню.
«А не поддалась ли порыву девушка, не просчитав последствий?» – осенило меня. Дальше думать эту мысль не было ни сил ни желания. Морфей радостно и жадно заграбастал душу Ридера в свои желанные дали. Варн, как назначивший себя сам козлом отпущения, остался дежурить. Понял, засыпая, что немного злюсь на него. Самую малость.
Глава 14. В дороге или птичка Бздун
Потекло время нашего путешествия. Командование Варна было само собой разумеющимся. Прирожденный и ответственный лидер. Ловко находил дорогу и заботился о снабжении. Снаряжение было оптимально подобрано и спланировано на троих людей. Теплые одеяла, котелки, крупа, утварь, монеты. Подозреваю, что этот продуманный чувак сообщил об отъезде в последний момент, сильно заранее все проанализировав. Чтоб не было у меня возможности выискать отговорку и соскочить. Вот не поверю, что чугунок, топорик и приправки он взял, а Ридеру, что едет с ними, забыл сказать об отбытии. Реципиент все отрицал. Незабудка Фло только смотрела наивными глазками. Настолько была далека от теорий заговора. Вот чую, что злоумышлял сотоварищ заранее. Доказать не могу.
Работы было полно. Когда не ехали, то готовили, собирали валежник, разводили огонь, разведывали, шли за едой в лес и к ручьям. Эта живительная деятельность неизменно миновала герцогскую дочку. Спорхнув с коня, та оседала элегантным цветком на траву. Хорошо, если Варн успевал под королевскую попу метнуть одеяло. Далее это хрупкое видение томно наблюдало за нашей суетой. Когда на третьи сутки видение вякнуло, что «мне кисленько. Булочек бы», мой педагог вырвался на волю.
Есть такая теория, что человек имеет набор личностей. У Ридера означенная личность числилась как самая страшная.
– Пардон, ребятки. Вы думали о будущем своими чудесными головушками? – начал громко с нотками заправской стервы.
Ребятки вздрогнули и встрепенулись. Но не осознали. Не прониклись. «Наше любимое состояние!» – потер руки внутренний воспитатель трудных подростков.
– Или у вас головы, чтобы «есть в них»? – разминался я.
– Ридер, что не так? – первым заподозрил неладное воин.
– Как вы думаете благородная дама будет вести дом и быт рядового ратника? – повесил паузу.
– Может обожаемый муж прирежет неосторожного герцога. В виде жалования принеся какой бесхозный замок с ненужными богатыми владениями? – изгалялся дальше.
– Ой, – икнула тея, прикрыв рукой рот. Ее суженый нахмурился.
– Я не супротив. Что вы. А пока Варничка будет присматривать ноа посимпатичнее, чтоб прирезать, женушка обеспечит ему уют, покой и трехразовое питание, – дождался неуверенного кивка дивчины.
– Пока уважаемая тея научится отличать простыни от укулеле, то есть съедобное от не очень, заработай муженек на лекарей. Несварение – штука коварная. Не угадаешь где настигнет, – сделал паузу, давая шанс проявить смекалку. Парочка недоуменно переглянулась. Запущенные вы мои! Неужели в лоб надо говорить?
– Ты, солнышко, когда собралась готовить учиться?
– Учиться? Вроде несложно.
В этот момент Варн, так и не освоивший кулинарное искусство, отчетливо скрипнул зубами.
– Ужин в ваших восхитительных ручках сегодня, уважаемая Флоранс, – протянул с удовольствием. Сотоварищ тоскливо посмотрел на меня.
– Да! Конечно, – щебетнула наивная детка, уткнувшись в свою «кисленькую» похлебку. Прошареный аки еврей завхоз в студенческой общаге Редичка заготовил заранее перекус себе на ужин, подсушив укулеле до чипсовидного состояния. То есть попкорном запасся. Не все же мне звездить. Надо дать молодым актрисам испытать их звездный час.
Начиналась вечерняя постановка бодренько. Тея, угрожающе неумело размахивая ножом, расхреначила рыбью голову. В какой-то момент подумал даже прервать представление, ради соблюдения техники безопасности. Но победный взгляд теи вернул на зрительское место.
Вся рыба, с бережно сохраненными кишочками, отправилась в котелок с водой, установленный Варном. Неаккуратный бултых трети наших запасов крупы, вызвал спастические сокращения всех моих конечностей и Варна. Но спасти вываленное мы категорически не успевали. Поэтому смирились и продолжили наблюдать. После двадцати минут активного мешания похлебки, ложка ожидаемо встала, предварительно побуксовав и надежно приклеившись. Над поляной поплыл ошеломляющий аромат жженой органики. По этому признаку юная дева определила, что все готово. Несоленая, знатно пригоревшая, зато горькая и скомковавшаяся масса реально была готова. К чему только. Мы с Варном дружно сказали, что не голодны и уставились на Фло. Наивная девочка неуверенно попыталась извлечь ложку. С первого раза не вышло. Только усилия Варна помогли с громким чавк извлечь ее из плена. Герцогская дочь, попытавшись грызануть приготовленное, грустно признала поражение. Разделив чипсы на троих, послал сладкую парочку отмывать походную посуду. Пусть попробуют новые грани быта.
Наше неспешное путешествие полностью подстраивалось под возможности девушки. Это позволяло мне изливать тонны бытовой информации на бедную голову юной прелестницы. Иногда подключался Варн, впечатленный яркостью первого кухонного опыта суженой. Общаться с Фланц было до удивления легко. Фло или Флоранс, как стали мы обращаться к ней с моей легкой руки.
За все время пока здесь, не выпадало шансов полноценно поговорить о моем мире. Военная среда лишних разговоров не терпит. Никому тупо не интересно. А у меня в распоряжении свободные уши уже неделю. Так я решил в один из предобеденных моментов. Тонкие покрасневшие пальцы девушки ловко перебирали крупу, словно всю жизнь этим занимались. Особа оказалась обучаемой. Гибкий живой ум впитывал знания как губка. Благодарная ученица. И слушатель.
– Фло, я ведь из другого мира, – поделилась болтливая часть моей натуры.
Молчание было ответом. Невозмутимая тея аккуратно вылила воду из чашки, придерживая бережно крупу. Затем зачерпнула из ручья еще воды, чтобы уютно расположившись, продолжить промывать злак.
– Флоранс, слышала меня?
– Я знаю. Всегда знала, – спокойный ответ.
– Тебе не любопытно, как там? – не хотелось смиряться, что я настолько блеклая личность, что про родину мою не стоить поминать. Кольнула иррациональная обида. А когда обида бывала рациональной?
– Любопытно, – расхохоталась шутница, – Видел бы свое лицо!
Ах, ты маленький тролль! Ну держись.
– У нас есть металлические самоходные повозки и люди летают, – как тебе это?
– На счет, что летаете… Врешь!
– Да ты… – задохнулся я.
– Где твои крылья, Ридер?
– Нет, но…
– Птичка Бздун! Птичка Бздун! – смеялась эта не повзрослевшая пигалица. Да меня даже в детстве не дразнили, а тут настигло. Всегда замечал, что больнее всего умеют задеть именно девчонки. Здесь им равных нет. Вот, блин, детский сад, песочница. Рассмеялся и я. Крыльев предоставить не смог, поэтому «какие ваши доказательства, гражданин Ридер?». Так завершилась вторая попытка сообщить местным о моем попаданчистве. Только верный Кысь интересовался моим миром. Абсурд, конечно.
Активная практика, совмещенная с теорией, приносила плоды и дарила бесценный опыт. Все было как в военных походах. По-прежнему, засыпая, видел у костра друга. Но теперь его взгляд с непередаваемой нежностью неотступно и мягко задерживался на тее. Их трепетное отношение друг к другу обещало перерасти в крепкий долгий брак, несмотря на испытания. Оба согласны были терпеть быт и умилялись недостаткам другого. Наш маленький уютный походный мирок. Словно ничего нет во Вселенной кроме шуршания листвы в ветвях, тепла костра, запаха готовящейся пищи и близких душ рядом. Легкий нрав девушки гармонично вписался.
Туманное утро еще через неделю застало нас троих весьма занятыми. «Эх, завел себе ребенка бедолага» – думал, отмывая грязную ладошку всхлипывающей теи в ручье. Не давалось нам пока колюще-режущее в виде ножа и коварной вилки. Надо было обработать тонкий порез. Рядом слонялся бледный нареченный, который всякого повидал, но к такому не был готов. Женские раны. В страшном сне не приснится местным такое. Новый всхлип. Скосил глаза, отслеживая парня. Не придется ли того откачивать из глубокого обморока.
«Это ты на родах, милый, не присутствовал» – продолжал в мыслях изливать сочувствие в сторону парня, не забывая о деточке. Хотя тоже не присутствовал, но мнил себя неописуемо опытным.
– Все, солнышко. Перебинтовали. Запомнила в какой последовательности?
– Аха, – дождался кивка от теи.
– Тоже делаем с чужими ранками. Покажу какие травки от чего применять.
– Не надо как с маленькой, – надулась девушка.
– Милая. Он не хотел обидеть, – встрепенулся Варн, бережно помогая встать болящей.
Понимаю друга. Самому хотелось защитить это воздушное недоразумение от всего, посадив в высокую башню. Привязался я к ней как к сестре. Но мир таков, что не оценит этого. Поэтому учения кухонные никто не отменял.
– Если леди заподозрила, что она свободна от готовки, то она заблуждается, – отметил нейтральным тоном. Парень вскинулся. Я выставил вперед ладони предупреждая недопонимание. Служивые такие ребятки. Дело вперед мысли летит.
– Будет смотреть и запоминать, что делаю, – пояснил.
– Конечно. Тем более так интересно. Варн. Представь, яйца из птиц вываливаются. Ты знал? – Что-то подобное он давно подозревал. Но здесь прям прозрел, громко и некультурно хрюкнув. Смейся, смейся. Тебе еще объяснять откуда дети берутся.
– Вот! Смешно же? А Редик только глаза закатывает.
Фланц продолжала приятно удивлять прилежностью. Память у девочки фотографическая. Соображает четко. Второй раз говорить не надо. Надеюсь, что не в ноа пошла. Иначе быть нам найденными рано или поздно. Святые кузнечики, унесите ёйного папашу в дали далекие и неведомые. Аминь. Через две десятницы достигли точки, где холмистая местность соединяла три географические зоны. Лес, пустошь и предгорье. С той точки, где остановились все просматривалось как на карте. Теряющаяся в туманной дымке пустошь Смысла так похожая на пустыню. Сзади поредевший лес открывал вид на море зелени. Были видны участки дороги, по которой мы ехали. Справа поросшие деревьями и кустарником предгорья переходили в величественную гряду на горизонте. Аккуратные снежные вершины цепляли взгляд. В этой стороне своей неправильностью фонарили развалины высокого замка. Прикидывая расстояние, можно было сказать, что он был впечатляюще огромен. «Шиховская постройка» – пояснил Варн. Мы стояли в судьбоносной точке пересечения. Во всех смыслах. Наш личный Рубикон. Еще несколько дней и здравствуй, новая жизнь. Именно тогда мы увидели ИХ. Стало резко не до любования пейзажами. Осознание неотвратимости Судьбы застало врасплох. Как удар меча под покровом ночи.
Глава 15. Заброшка магов
– Погоня, – спокойно констатировал Варн, глядя на облачко пыли на одном из просматриваемых участков дороги.
– Еще сутки и догонят. Значит ложный след не взяли, – добавил он.
На удивление, тея тоже была невозмутима. Понял, что они не просто предвидели это, а ожидали. Но не так скоро, судя по блеснувшим слезам в глазах девушки. Все это планирование жизни в новой стране было не более, чем попытка зацепиться за надежду и обещание будущего. Ощутить, что оно есть.
– На что же вы надеялись?! – почти кричал я.
– Когда-нибудь и ты поймешь, Ридер, – мягко сказал Варн, – Ты будешь видеть все. Знать что будет. Но не сможешь иначе. Словно все решено свыше. Словно ты камень летящий со скалы. Твоя дорога до самого конца встанет перед глазами. Неизбежная. Неотвратимая. Пути назад нет.
Со мной говорил не знакомый мне товарищ. Говорил много передумавший и переживший человек. Мудрость веков сейчас смотрела его голубыми глазами мне в душу.
– На хрен неотвратимость. Туда же неизбежность, – зло выплюнул.
Приглушенно всхлипнула Фло.
– Сейчас разделимся. Забираю двоих меер. Кыся и коня теи. Твой тяжеловес вывезет двоих. Аккуратно оставляем следы. Немедленно уезжаете. Берите минимум. Насколько помню карту, которую ты начертил, одно ответвление идет вдоль гор в твою… как там. Не важно. Куда ты стремился. Я сворачиваю к шиховой заброшке замку. Типо захотели спрятаться и переждать погоню. Теперь скажи. Может сработать? Поедут за мной? – потекли минуты. Варн принимал решение, прикидывая варианты. Кому как не ему знать ход мыслей ноа. Почти физически ощущал как неумолимо шуршат мгновения делая нас ближе к разъяренному родителю. Это я про Тоа еще не все знаю. О пытках Остога деликатно молчал, неизменно отвечая: «Тебе рано».
Рано, рано и внезапно поздно. Обычно так бывает.
– Вообще-то, это тебе хотел предложить уехать.
– Действительно думаешь, что смог бы, – с горечью спросил. Повисла пауза.
– Может сработать. Если увидят следы одной или двух лошадей, то последуют за двумя, – отмер товарищ, приняв решение. Четко, по-военному, давая распоряжения, разделил груз и коней. Спустя полчаса все было готово. Момент прощания, когда один взгляд говорит так много, что слова не нужны. Благодарность. Пожелание удачи. Обещание помнить. Принятие моей помощи. Понимание моего решения.
– Первенца назовем Ридер, – большего признания в этом мире невозможно получить.
– Назвать назови. Учти, девочке трудновато будет с мужским именем, – нервически хохотнул, разбивая торжество момента.
– Ридер! Вот опять он! Поехали, милый. Такой выживет где угодно, – задохнулась от негодования мать планируемого первенца. С такой любовью к пафосу и сентиментальностью, будь девчуля на моей родине, жила бы перед телевизором, поедая сериалы про любовь.
Мы легко рассмеялись. Друг ловко развернул свою конягу к заходящему солнцу. Их дорога лежала к каменистым холмам. Не станут они останавливаться ночью. Мне же стоит повременить. Чтобы отпечатки копыт были четче на подсыхающем после дождя грунте. Предстояло, держа в памяти направление на замок, двинуться вглубь леса.
Солнце необратимо скатывалось за горизонт. Теплые закатные лучи, сквозь ветви ласково гладили листву. Мелкие птички, тихо перекликаясь готовились ко сну. Страсти человеческие минули их птичьи души. Покой и всеобъемлющая тишина. Ни в одном из миров за всю свою жизнь не оставался один в диких условиях. Не считая нескольких часов по прибытии в эту действительность.
Сердце наполнило понимание Вечности природы. Она не спешит. Ждет. Созерцает метания мелких людей. Знает. Это временно. Что для нее века? Тысячелетия. Миллионы лет. Недавние властители материи и энергий шихи канули в небытие, попав в капкан гордыни. Лес залечил раны нанесенные магическими ударами. Вода унесла пепел сожженных городов. Остатки камня стояли надгробием потуг человека стать значимее. Я поежился.
В сумерках становилось не по себе. Пора отправляться. Взяв средний темп, тронулись с конягами на северо-восток. Кысь задачу понимал и старался вляпаться в любую подходящую лужицу. Второй меер покорно бежал за нами. Было не своевременно отвлекать скакуна разговорами, поэтому остался со своими мыслями. Вспомнилось почему еще Варн выбрал направление через Пустоши Смысла. Искаженный магический фон. Власти предержащий герцог имел доступ к услугам шихов. А те могли устроить Поиск. Только в местах былых мощных выбросов сил их способности сбоили. Дескать атмосфера искривлялась чем-то там. Шихам что. У них просто деформация. А вот как на редичкином здоровье это скажется? Тут же одернул себя. Граф всяко вреднее.
Незаменимый Кысь пер всю ночь. Только под утро перед нами выскочила стена поросшего плющом препятствия. Задрав голову, оценил размер преграды. В неверных первых лучах восхода виднелся верх разрушенной кладки на недосягаемой высоте. Меня передернуло. Славно, что досточтимые предки шихов соизволили заморочиться и перебить себя. Еще лучше, что при этом любезно растеряли большинство технологий. Не сладко пришлось бы остальному народу.
Приехали. Цитадель магов встречала нас.
О чем я думал, предлагая такой план? Да ни о чем!
Что спасаю хорошего парня. Что Фло мне как младшая сестренка, которой никогда не было. Такие деточки будят родительские инстинкты. Их хочется оберегать, защищать и наставлять. Плюс немного протеста против судьбы. Дальше не заглядывал. Как буду выворачиваться – не знаю. Надо бы запереться внутрь. Поспать, отобедать. И осмотреть местность. Потому как чернеющая провалами старая башня просматривалась много откуда, то и на обратное можно надеяться.
Природа медленно и неизбежно брала свое. Древняя кладка разрушалась образуя пологие осыпи, поросшие местами кустарником. Мелкая фракция крошилась под копытами, но выдерживала вес коней. Немного полазив по руинам, постарался забраться повыше и подальше. Вдруг проявится средневековая суеверность ноа и он не сунется в нехороший эпицентр. Небольшая фора есть и надо отдохнуть. Почти на самом верху нашел зал с частично обрушившейся стеной, за которой открывался душезахватывающий вид. В первые секунды даже забыл как дышать. Вся местность в ласковых лучах утра лежала как на ладони. Отрядов ноа не наблюдалось. Как и признаков нашей скрывающейся парочки.
Постелив в самом защищенном от ветра углу зала рухнул спать, предварительно перекусив, чем Варн пожаловал.
Спалось неспокойно. Снилась достойная Пикассо муть. То убегал от высоких фигур в тогах, наполнивших коридоры дворца. То пытался поцеловать ручку хохочущей уворачивающейся зеленоволосой разбитной девы. Она летала, звеня тонкими браслетами и распевала на разные тона: «какой смешной, какой забавныыый».
Встал всклокоченный. Чувство словно меня пинала тысяча разозленных котят мягонькими лапками. То есть отметин нет, но ощущения яркие и ни фига не бодрящие. Проспал дольше, чем планировал, судя по солнцу. Оно начинало клониться к закату.
Как никогда стало актуально вспомнить, что же я такое сделал в детстве, что сработал возврат. Помню свое состояние, когда проходил экзамен у учителя в монастыре по травам. Я их знал как свою комнату дома в которой творился вечный бедлам. Тогда пришла эйфория и уверовал, что знаю о травах ВСЕ и мне можно назад. Теперь же взрослое состояние не давало убедить себя, что лучший боец этого мира. Несомненно, от тех парней в подворотне отобьюсь играючи и одними кулаками. Или нет? Мне надо в это поверить самому. До конца. До самых глубин души. Всеми ее фибрами. Выкидывая Послание во Вселенную. Делясь своей незамутненной радостью с принявшей меня реальностью. С тех пор как был ребенком научился сомневаться. Было мучительно неправильно завоевывать Мир. Нацеливаться на управление им и присвоение всех встреченных богатств. После всех намеков Остоги на открывающиеся перспективы, понял, что это не мое. Из всех параллельностей, если б мог выбирать, то скорее в космическую эру захотел. Исследовать, открывать, узнавать. Здесь мне нравилась экосистема. Товарищи. Животные. Но никак не пасторально принудительный социальный строй. Тема тихо деградировавших шихов для попаданца вроде меня оставалась опасной. С низкой моральной ответственностью, ниже чем у ноа, были только шихи. Они то не долго бы сомневались, вскрыть попаданца и посмотреть, что внутри.
Вдруг зрение повело. На секунду на месте руин высветился другой замок. Странно облицованный, светящийся и новехонький. Пахнуло холодом. Сердце дало сбой и пустилось вскачь. Покрывшись липким потом проморгался. Все по-прежнему. Клонящееся к горизонту светило. Звук ветра. Унылые старые камни. Происки шихов? Отголоски сбоящих чар? Поежился и направился к седельным сумкам, чтоб одеть свою цивилизованную куртку. Вдруг захотелось прикоснуться к чему-то знакомому.
Пришла мысль, что не хватает еще кое-чего. Ставшей привычной болтовни Кыся.
– Хей. Как дела? – подошел к нему. Тот глянул укоряюще. Демонстративно повернувшись ко мне задом коник начал поедать вездесущий кустарник, смешно сопя.
– Не виноват, что шихопереводчик глючит. Это все флюиды заброшки. Собираемся и выезжаем. Отъедем подальше в горы. Все восстановится. Сделаем крюк. Там с ребятами встретимся.
Так рассуждал вслух, складывая вещи в походную сумку. Перехотелось оставаться тут. Из кармана куртки выскользнули очки. Неловкое приземление отбило душку. Невероятно, но стекла сохранились. Варн, зная о моей занычке в казарме, бережно извлек их и прихватил с собой. Подумал о мелочах. Горло перехватило. Поднес поближе к глазам. Все целое, просто винтик выпал. Чертыхаясь и без особой надежды полез шариться в пыли. В такой позе я и встретил свою судьбу.
