Текст книги "Время тому назад"

Автор книги: Анн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Что-нибудь удалось прояснить?

– Скорее, наоборот. Все только больше запуталось. Не хочется вспоминать.

– Хорошо, не будем. Какой кофе ты любишь? Не уверен, что смогу угадать, – тем временем, пристроил свой рюкзак на свободный стул за столиком Этьен.

– Может, потому, что я не слишком люблю кофе. Но, пусть будет мятный латте. Хотела показать тебе новый эпизод. Недавно распечатала в цвете, но пока даже на «Девианте» не выложила.

– Если так, то все гораздо проще, – он тут же извлек из рюкзака «Мак» и обратил её внимание на предложение вечера, – Возьмем что-нибудь поесть?

– Только латте. Я не ужинаю.

– А мне брускетту с артишоками и эспрессо, – дополнил заказ и передал ассистенту Этьен.

– Значит, эспрессо, все-таки, не двойной и, на самом деле, я не угадала?

– Все верно. Я беру двойной в первой половине дня. А первая половина дня бывает и вечером, – подключив сеть, и загрузив сайт, он развернул монитор лэптопа так, чтобы смотреть было удобно им обоим, – Скажи свой ник.

– Без пароля мало что доступно. На странице скрытые темы, некоторые только для подписчиков, а некоторые – только для меня.

– Тогда, набери сама, – предоставил ей право он.

– Не смотри, пожалуйста.

– Обещаю, – Этьен переключился на полученное текстовое сообщение, очевидно, требующее немедленного ответа.

– Прости, что осторожничаю, но меня пытались взломать на прошлой неделе.

Маева набрала логин и следом пароль, чтобы войти в свой аккаунт.

– Ты удивишься, но как раз из-за твоей страницы я планировал зарегистрироваться здесь, – отметил он, стоило её профилю загрузиться.

– Серьезно?

Этьен дотронулся до поля тачпада и открыл сохраненную ссылку в новой вкладке браузера.

– Узнаешь?

– Супер. Надеюсь, ты не тот, кто пытался скомпрометировать мой пароль.

– Если бы это был я, разве мне понадобилось бы спрашивать твой логин?

– Извини, действительно глупый был вопрос. Но в любом случае, это ты уже видел. Мой первый цифровой арт. Мир, в который пришел Он. Его линии, силуэт, цвета. Вот продолжение. А это пока ждет своего часа…

Вершину покосившегося, но все ещё возвышающегося над полуразрушенным Парижем Эйфеля золотил закат, создавая трагично-захватывающее впечатление. Маева открыла для показа один за другим несколько скрытых сюжетов. Это были футуристические пейзажи, с потрясающей цветовой гаммой и стройным мужским силуэтом в черном. Слайд первый. Таинственный герой остановился на краю скалы, окруженной небоскребами. Слайд второй. Персонаж сохранил равновесие, перед прыжком в бездну с узкой перекладины на железном мосту, уходящей разлом посреди Дефанса. Слайд три. Протагонист покинул город, уходя в темно-изумрудный лес…

– А там, в лесу, что его ждет? – внимательно следя за её рассказом и попросив показать ещё раз всё сначала, ждал продолжения Этьен.

– Река времени. Его река. Он войдет в неё первым, поскольку лучше всех знает, что такое время… Я не кажусь тебе странной?

– Нисколько. Мне, наоборот, очень нравится, что ты такая.

Она ценит честность, поскольку сама удивительно искренна. Это все настоящее. Её редкая и сдержанная улыбка. Задумчивая серьезность. Все то, что она говорит. И поэтому ему легко говорить ей именно то, что он чувствует.

– Тогда… Мне нравится, что я нравлюсь тебе.

Он произносит эти слова всерьез. Синева, окаймленная темными ресницами, это подтверждает. Похоже, его признание от чистого сердца. И у нее нет выбора, кроме как сказать ему правду в ответ.

– Ты удивительная, и не можешь не нравиться.

– После моего наставника, ты первый, кому я рассказываю то, что вижу.

– Как ты видишь?

– Раньше снилось. А потом эта невероятная музыка Идола на «Май Спейс».

– Что в ней невероятного? Все-то, удачно скомпонованные сэмплы…

– Я не знаю, о чем ты. С тех пор, как услышала «Авалон» и «Крещендо», я просто пропала в его музыке, – Маева обхватила ладонями чашку кофе и отпила глоток, – Думаю, мне повезло, ведь я успела сохранить все треки, которыми он поделился перед тем, как удалил страницу.

– Там не было ни одного трека. Только демо-версии по две минуты максимум. И качество низкое.

– Это не так уж важно. Важнее, что каждый их сохраненных фрагментов – это повод создать новый арт. Я могу слушать их бесконечно, как смотреть «Бегущего по Лезвию» или «Интерстеллу».

– Любишь аниме? – Этьен закрыл «Мак» и принялся за брускетту, покоряя Маеву элегантной манерой пользоваться ножом и вилкой.

– Спрашиваешь! Я обожаю аниме.

– А я знаю, где сегодня нон-стоп,

– И ты приглашаешь меня?

– Нет.

Как, то есть «нет»? Их вечер так быстро промелькнул и уже подошел к концу? Но…

Обозначившиеся недоумение и оттенок непонимания в ее взгляде, отозвались в душе виной за произнесенное так глупо с его стороны «нет». Нашел повод блеснуть своим мрачным юмором…

– Прости, – он поспешил взять ее за руку, – Я, скорее, не приглашаю, а прошу тебя пойти со мной. Я просто был слишком уверен, что ты пойдешь, и глупо пошутил, – опустив голову, признался он.

– Своеобразная ирония, – медленно приходя в себя, отметила она, – Я обязательно у тебя этому научусь…

– Я не в ладах со своим чувством юмора. Ты не сердишься на меня? – с надеждой улыбнулся ей он.

– Нисколько, но ты меня больше не проведешь, хитрый лис, – коснулась ямочки на его щеке она.

– Поспорим? – действительно мило и по-лисьи прищурился он.

– Хорошо. И, думаю, что смогу тебе помочь поладить со своим чувством юмора…

Пассаж

Нон-стоп давно закончился, и новый парижский рассвет покрыл город золотом только ради тех, кто не спит в ранний час. Словно хранитель города, он любуется романтиками и медлит нажимать кнопку «пуск» повседневной суеты и шума пробуждающихся улиц. Действительно, почему бы не подарить этим мечтателям несколько волшебных мгновений и первых проблесков лучей? Пусть пьют кофе у окна, бродят по улицам, говорят по душам. Еще не время расставаться. Совсем не время…

– Как все-таки здорово, что Лео вытащил тебя вчера в «Буасоньер», – Маева грациозно шла по бордюру тротуара, держа Этьена за руку.

– И даже если бы он этого не сделал, думаю, мы все равно встретились бы в метро. В общем, я уже не согласен на вчерашний день без тебя.

– А я согласна поменять все во вчерашнем дне. Кроме встречи с тобой и того, что меня наконец-то уволили.

– Готовишь лучший в мире кофе и все равно не любишь свою работу?

– Я приехала в Париж не кофе готовить. Я хотела рисовать. Только, об этом мало кто знает. Планировала поступить, но не уложилась в сроки и не предоставила работы комиссии. Тогда решила, что буду рисовать с натуры, ведь я, как-никак, сняла жилье на Монмартре. Но к тому времени стало слишком холодно. И еще подвернулась эта работа в баре. Я заработала на планшет, осваиваю его по ночам. Вот только, совсем забросила живопись…

– А что, если, так должно быть, и твое будущее – это именно цифровая графика?

– Ты говоришь так, потому, что не видел мои работы акрилом.

– Дело не в том, что я сомневаюсь, в твоем таланте. Просто, я верю в цифровое искусство. И в то, что талант и диплом – это разные вещи. Но, как бы то ни было, самое важное, это слушать себя и верить себе. Не отступать и не сворачивать с выбранного пути. Возьмем, того же Лео. Он хотел снимать кино. Непростое. Кино нового формата. Два раза поступал, оба – фиаско. Но Лео не тратил время попусту. Устроился ассистентом оператора, расширил круг знакомств и связей. А спустя всего год снял свою первую короткометражку. А в этом году весной? Где Лео? А Лео в Каннах, получает свой первый титул…

– Я тоже верю, что если не сдаешься, многое может измениться не то, чтобы со дня на день, а даже в следующее мгновение…

Остановившись у крыльца шестиэтажки, Маева шагнула на каменную ступень. В её задумчиво-карих глазах, сверкнул отражением утренний солнечный луч, а шелком волос заигрался тот самый ветер, что прогнал из города вчерашний ливень.

– Мне почему-то кажется, ты любишь перемены, – Этьен отвел с её лица брошенную порывом прядь.

– Скорее, да, чем нет. Поднимешься? Картины распродала и раздарила, а вот настоящий кофе обещаю.

– Не откажусь, впереди длинный день.

По привычке ведя рукой вдоль перил, девушка задержалась около почтовых ящиков. Ключ, тот самый слайд, который она так хотела найти. Во вчерашней суете она совсем позабыла, что оставила «Вог», среди страниц которого остался рисунок, здесь, когда возвращалась.

– Вот она, река времени, – Маева показала ему свое новое творение.

Стройный и загадочный темный силуэт замер у входа в заброшенный храм, поросший зеленью леса. Здание освещали косые лучи солнца, пробивающиеся сквозь проемы окон и разломы стен. Рекой создательница назвала бурный лесной ручей, проложивший здесь свое русло.

– Мне хорошо знакомо это место. Мы, что, могли встретиться там? – Этьен тут же дал неожиданную оценку увиденному.

– Ты сейчас шутишь или говоришь на полном серьезе?

– То есть, ты рисовала это так, как обычно видишь?

– Конечно. А ты – что, хочешь сказать, что все это существует на самом деле?

– Когда окажешься там, убедишься, что так и есть.

– Если ты бываешь там, так может, у тебя есть фото?

– Я не фотографирую.

– Тогда, ты наверняка знаешь, как оно называется. Можно попробовать найти в сети по названию, – вновь заложив рисунок среди страниц «Вога», Маева продолжала путь по ступеням вверх на четвертый, игнорируя лифт.

– Почему-то никогда даже не пытался выяснить. Но спрошу обязательно и скажу тебе. А пока – верь на слово, – ответил Этьен, следуя за ней, – Поступаешь как мудрые японцы и везде ходишь пешком?

– Те, кто живет здесь, все так делают, даже если не в курсе про японцев, – девушка открыла дверь в своё скромное жилище, – лифт старый, времени нет. У властей – ремонтировать, а у нас – сидеть в нем полдня и ждать, пока приедут и вызволят.

Остановившись у зеркала в коридоре, Маева стянула волосы в узел и пригласила своего гостя на кухню с незатейливой обстановкой, окутанную чарующим ароматом кофейных зерен. Она размолола их на ручной мельнице и поставила на огонь в медной джезве.

– Я не избалован, но сейчас ясно понимаю, насколько привык к сублимированной подмене, кофе-машинам и даже «Старбаксу».

– Знакомься, это Гаэль, моя бабушка. Она говорила, что кофе живой, как и человек, а значит, машина готовить его не должна, – Маева взяла с подоконника фото яркой шатенки, с покрытыми пестрой шалью плечами, и положила на стол, перед Этьеном.

– Доброе утро, Гаэль. Вижу, вы человек по натуре, легкий и жизнерадостный. И поэтому хочу узнать, почему Маева, ваша внучка почти не улыбается? У нее, должно быть, очень строгие родители? – опустившись на диванчик у окна, Этьен затеял общение с фото и заставил её обернуться.

– Мой отец не был строг, но любил дисциплину. Меня подарила ему ветреная испанка. Они расстались, когда я была еще совсем крохой, и он старался, чтобы я не выросла её копией, – она устремилась в подвесные шкафчики за чашками, – Мне не хватает его. У большинства тех, кто теряет, есть место, куда они могут прийти, чтобы почтить память. Но, от пассажиров, рейса шестьсот четыре из Каира в Париж, остались только фото.

Она отыскала среди страниц журнала и протянула Этьену студийный снимок. Высокий худощавый француз в военной форме держит на руках темноволосую, мрачно-сердитую девочку лет пяти.

– Эта маленькая бука и есть я.

– Все очень настойчиво и долго просили улыбаться и достали?

– Да-да, так и было. И еще, от фотографа разило «Фаренгейтом». С той поры не люблю парфюмы, а этот – особенно.

– В этом мы совпадаем. Меня тоже не нравится запах парфюмерии. Может, досталось по наследству. Мама не любила духи.

– Расскажи о ней. И о своем отце – тоже.

– Гаспар и Сабин любили друг друга, жили счастливо, и умерли почти в один день.

– Звучит, как в сказке, только, похоже, что ты тоже остался один довольно рано.

– По-моему, я всегда был один, и мне это не в тягость. А без них остался в шестнадцать. Отец был не так уж молод, и серьезно болен. А мама продержалась без него всего три недели и приняла большую дозу снотворного. Захвачу с собой их фото в следующий раз, когда буду в Париже.

– То есть как, «в следующий раз»? Ты что, уезжаешь?

Голос Маевы выдал волнение, смешанное с тревогой. Заметив пачку сигарет на подоконнике, она приоткрыла раму и, добыв из кармана зажигалку, потянулась за ними.

– Я из Лиона. Скажем, из его окрестностей. Курить вредно, – Этьен преградил ей путь, – Я не согласен смотреть на то, как ты будешь себя медленно убивать.

– А в мире вообще мало полезного. Когда поедешь?

На время оставив свою идею, она сняла с плиты джезву и водворила совершивший неудачную попытку сбежать на плиту кофе в плен белоснежного фарфора.

– На выходных. Можем поехать вместе, – Этьен приблизился к ней, заставив вновь встретиться взглядом, – Или для тебя это слишком, потому что ты меня совсем ещё не знаешь?

– Мало знаю, но…

– Тогда, просто подумай. Скажешь, когда примешь решение, – он приложил палец к очертанию ее губ, принял из её рук чашку чарующе-ароматного эспрессо и, попробовав, заключил, – А вот теперь, я с тобой полностью согласен. Настоящий кофе, я, действительно, попробовал только сейчас. И он просто фантастический.

– Вот вы и познакомились.

– Там, где я живу,– продолжал Этьен, вдохновленный магией арабики, – лесная зона. Красиво и спокойно. Может показаться непривычным, но не исключено, что тебе понравится.

– У меня нет привычек, – вновь предприняла попытку закурить Маева.

– Неправда. Вот первая. И она тебе совсем не идет, – оставив кофе на столе, он снова встал у неё на пути, отрезав доступ к «Голуаз» и зажигалке.

– Это всего лишь баловство. Я легко могу бросить.

Упрямство привело ее в его объятия и заставило зачарованно замереть под синевой взгляда.

– Эви, пожалуйста, не кури.

Он произнес ее имя и свою просьбу тихо, спокойно, непреклонно, но, до невозможного нежно. Сейчас он смотрел на неё точно так же, как во время ночного нон-стопа в темном кинозале.

– Только… Это ведь не все, о чем ты хотел бы попросить…

Почувствовав, что в это мгновение они оба ждут того, что пока еще не произошло меж ними, она приблизилась и тронула его губы кротким прикосновением. Этого было достаточно, чтобы он превратил ее робкую попытку в откровенный, глубокий и долгий поцелуй, опьяняя, чаруя, уводя за собой в сладкое забвение. Утреннее солнце, словно дождавшись, наконец, того, что неизбежно должно было произойти, протянуло к ним свои лучи, выйдя из-за облаков. Залитый солнечным светом, Этьен вел, и Маева следовала за ним, сомкнув их объятия в сиянии утра. Её сердце, почувствовав рядом с собой удары другого, бесконечно понятного и близкого соединилось с ним в единое целое ритмом и тактом… И только, настойчивый сигнал мобильного, оставленного Этьеном в прихожей, словно вызволяя из другого измерения, заставил их остановиться и вернуться в действительность.

– Пора, – тихо произнес он, не размыкая объятий.

– Зачем, если ты хочешь остаться?

– Меня ждут. Это очень важно.

– Тогда…Я тоже буду тебя ждать, – она проследовала за ним в обратный путь к двери, чтобы проводить, все еще находясь в плену непреодолимого наваждения.

– Я освобожусь во втором часу ночи. Тебе можно звонить так поздно? – задержавшись в дверях, коснулся её руки он.

– Звони хоть когда, – Маева подарила одну из своих редких кротких улыбок, и, прикоснувшись пальцами к своим губам, тронула следом его линию.

– Я буду не так уж далеко от тебя, в «Сосиаль Клуб». Спасибо за настоящий кофе, и – до скорого.

Скользнув поцелуем по её виску и исчезая за дверью, он оставил на память синеву взгляда в и затихающий звук шагов. А её словно забрал с собой. Просто потому, что та, которая осталась в маленькой квартирке на Монмартре и, вернувшись на кухню, опустилась на диван, грезит наяву о том, как идет рядом с ним, тесно прижавшись в свете наступившего утра…

– Салют, Несмеяна. Сидишь с незапертой дверью, между прочим.

Это Соланж. Бесшумная и бесцветная. Бледная, как призрак, не важно, с косметикой или без, и точно такая же невесомая. Зашла забрать оставшиеся вещи после окончательного примирения и переезда к Идрису после их летней размолвки.

– Привет, Каспер. Как ты? – подойдя, обняла её Маева, обрадовавшись встрече.

– Была бы отлично, если бы не он… Встретила, когда поднималась сюда, и, знаешь…

– Опять наш сосед сверху? Что ещё не так?

– Нет, не сосед. Такой парень… Сначала думаешь, вроде, так, самый обычный, но, буквально все в нем тебя просто невозможно цепляет – даже не знаю, как объяснить. Странно говорить такое, ведь я не должна. Но он просто прошел мимо, и я вдруг поняла, что хотела бы, чтобы он каждое утро…

Соланж не договорила, заметив две опустевшие чашки на столе, и уставилась на неё, так и не закрыв рот.

– Его зовут Этьен. Мы познакомились в «Буасоньере». Гуляли, болтали, были в кино, – Маева присела на краешек стола и склонила голову на плечо, – Я поеду с ним в Лион.

– Этьен? А помнишь, я говорила тебе, что ты произносишь это имя во сне?

– Слушай, точно.

– Ну же!

– Да-да, действительно…Вспомнила.

– Ну, наконец-то!

– Ты ведь и вправду это говорила.

– Хм, ладно, передай ему, что у него самые невероятные в мире глаза и самые длинные на белом свете ресницы, – преодолев, наконец, полученный шок, продолжила Соланж.

– Удивительные глаза… Никогда раньше не встречала настолько глубокой синевы. Когда долго смотришь, чувствуешь, будто растворяешься в ней, словно в океане. А еще – его улыбка, теплая и искренняя, как у мальчишки…

– И убойные ямочки на щеках.

– Откуда знаешь?

– А он улыбался, когда спускался отсюда. В общем, всё было как в кино? – Соланж принялась расхаживать по кухне, заглядывая то в шкафчики, то в холодильник.

– Знаешь, наверное, такое кино до сих пор еще не снято.

– А вот это уже что-то. И, значит, Бальтазар все верно тебе рассказал. Кстати, ты спросила Этьена, когда он родился? – соорудив себе сэндвич, Соланж устроилась у окна.

– Нет. Я что-то и про слова Бальтазара совсем позабыла.

– Ну да, рядом с таким синеглазым симпатягой, наверное, можно обо всем позабыть. Но только не о том, что… Идрис купил два билета на Идола, представляешь?!

– Это же просто фантастика! По-хорошему завидую тебе. Смотри внимательно, расскажешь потом все подробности.

На часах уже девять – тридцать. Натали приготовит расчёт к десяти. Маева направилась в душ. Ещё есть время. Замереть под звук воды. Чувствовать её тепло и ласку, закрыв глаза… И думать, что все это Он. Снова и снова возвращаться в мыслях в его объятия в вагоне метро. В темный кинозал на последний ряд. Те мгновения, когда он держал ее за руку. В их поцелуй и ожидание, что… Собираясь. Всю дорогу. Под ветер и дождь, которые тоже вернулись, и поэтому, сегодня так напоминает вчера. Только Этьена нет сейчас в дверях бара. И за тем столиком сейчас пусто.

– Салют, Маева, – улыбается ей очкарик-Раф, старательно натирая прилавок.

– Привет, Рафаэль. Натали здесь?

Рафаэль… Если слышишь такое имя, то вряд ли представишь себе этого дистрофика. От одного взгляда на него – хочешь, смейся, хочешь, плачь. Это, уж точно, самый абсурдный и нелепый из Рафаэлей… Присев на табурет у разросшейся монстеры, она возвращается во вчера. Вчера это место занял обладатель, действительно, самого красивого имени на Земле, Маева следует взглядом по чашкам на полке позади прилавка. Какая-то из них теперь навсегда его. Навсегда. Как же легко к нему привязаться…

– Еще никого нет. Чуть не забыл. Тебя спрашивали.

Пройдя за прилавок, Раф загородил собой повод для раздумий, однако подал другой, довольно-таки любопытный.

– Тот лапочка, которого я чуть не сбила с ног вчера?– удивлённо, но без колебаний предположила Маева.

– Он такой, невысокий, может, чуть выше тебя. Ему явно за тридцать, и он весь будто на шарнирах, с мерзкой улыбочкой. Может, просто, покурил что– то, перед тем, как зашел. Мог даже кокс себе позволить, одет был дорого, а голову помыть, вот, забыл.

«Хм, неожиданно-странный портрет. Кто это может быть, и откуда вдруг знает меня?» – перебирая в памяти известные ей лица и не находя среди них ни одного подходящего размышляла Маева, – «Нет, это, наверное, какая-то ошибка».

– А ты ничего не путаешь?

– Не, я все четко запомнил. Он рыжий такой. У него ещё туфли остроносые и белый лимузин.

«Да что за бред?!» – растерянно бросив взгляд в окно и зацепившись за видео Апекса Твина по «Эм-Ти-Ви» в противоположном углу зала, одураченная девушка потянулась за опрыскивателем для цветов, оставленным около монстеры у правой границы прилавка.

– И такой зонт тросточкой? – коварно вскинув бровь, пальнула зарядом мелких брызг она в шутника, – Всё, ты попал…

Громко вскрикнув от неожиданной атаки, Рафаэль попытался защититься от неё подносом, но тщетно. Маева нападала мастерски, освежая его, как монстеру, со всей своей щедростью.

– Эспрессо! – прозвучал в разгар их веселья заказ со стороны дверей.

– Пошевеливайся, – сдув с лица упавшую прядь и произведя контрольный выстрел в показавшуюся из-под прилавка голову Рафа, шепнула Маева.

– Слушай, давай ты. Я даже не знаю, с какой стороны к ней подойти.

Рафаэль бросил рассеянно-испуганный взгляд в сторону кофе-машины, сняв и протирая салфеткой очки и став похожим на сонного суслика.

– Хм, сложно тебе будет без меня, – скользнула на его место Маева, – Доброе утро, месье. Сию секунду, месье.

Отвратительный запах «Фаренгейта» – откуда он здесь взялся? Может, их первый посетитель пользуется этой жутью? Маева приготовила эспрессо, вновь погрузившись в мысли об Этьене и попросила Рафаэля обслужить гостя.

– Передай заказ месье, и будь добр, приоткрой окно, пожалуйста, – добавила она вполголоса.

– Ты так холодна с ним. Он тебя бесит, да?

Категорически не понимая, почему Раф так сказал, Маева предпочла промолчать. К тому же, он как-то странно взглянул на нее, ухмыльнувшись и поправив очки. Забрав поднос с чашкой, он удалился выполнять поручение. Следуя за ним взглядом, Маева догадалась, в чем дело. Их клиент так и сидел за столиком в капюшоне и куртке. Эта его манера и одежда сильно напоминают Джо… Да, действительно, похоже, если бы не слишком грубый голос и тошнотворный парфюм…

– Ну и дела… Чуть не попал впросак. Спутал этого типа с Джо и чуть не предложил флаер на лайв Идола. Да и тебе сморозил глупость.

Тем временем Раф вернулся и, усевшись на табурет напротив, подтвердил ее догадки. Он положил на прилавок флаер, оформленный в стиле клуба на Монмартре.

– Джо больше нет. Его убили вчера, – тихо ответила ему Маева,

– Да ну?

– Из-за этого полиция и была здесь.

– Вот так поворот… Я помню, ты говорила, что он хотел пойти…

– А, разве, из тех, кто слышал Идола и сейчас в Париже, есть те, кто не хотел бы? – Маева разглядывала дизайн и задумчиво водила пальцами по поверхности флаера.

– Так не без причины. Я на его первом лайве сразу понял, что он больше, чем просто музыка. Невероятный, начиная с того как интригующе решил выйти на сцену и заканчивая тем, что преподнес публике.

Похоже, что Этьен будет там. Он ведь упоминал «Сосиаль Клуб», а время лайва, как раз, говорит о том, что он, похоже, собирается пойти.

– За сколько ты продаешь?

– Это ведь один из редких флаеров, за уникальный квест. Так что, смотря кому.

– Смотри. Это я.

– Ты – бери так. Мы ведь друзья, – без колебаний ответил Раф, – Просто, думал, ты купила билет, как только продажи объявили.

– Когда их объявили, Соланж уже потеряла работу и надумала переезжать к своему бывшему. И, если помнишь, именно в тот день Натали при всех отчитала меня и начала следить за моими опозданиями. Спасибо тебе, ведь я очень хотела пойти.

Звонок мобильного заставил её вздрогнуть и поспешить взволнованно взглянуть на дисплей.

– Каспер?… Оставь, пусть лежит там, я заберу… Прислал мне курьером бриллиант в три карата и предложение руки сердца… Да какие шутки, на полном серьёзе… Кстати, в клубе, возможно, увидимся, я иду… Пока, моя дорогая…

Любопытная Соланж, так она тебе и призналась, что каждый звонок заставляет, затаив дыхание, смотреть на дисплей…Ошиблись номером. Вовсе никто не звонил. Просто почудилось… И так до позднего вечера, пока параллельные линии подземки ни сменит строгая геометрия белых на черном, после пройденного фейс-контроля. Черный, расчерченный на квадраты изнутри, «Сосиаль Клуб» словно отправляет в иное измерение, едва попадаешь в его пространство… Почти полночь. Множество лиц, среди которых промелькнули знакомые, но только не тот, кого она ищет взглядом повсюду. И поэтому, стараясь избежать общения, продолжает путь вперед. Проскользнуть везде, где это только возможно. Вуаля! Понадобилось совсем немного, чтобы оказаться в первых рядах!

До начала лайва восемь минут… Небольшое пространство сцены в полном обзоре. Лео здесь. Не один. По правую сторону, с камерой и, наверное, с подругой. Значит и Этьен тоже должен быть где-то поблизости. Нужно перебраться туда. Однако, служба безопасности, появившись, устанавливает новые границы для пришедших, заметно оттеснив. Теперь уже никого не найти взглядом, а зал, кажется, переполнен… Три минуты до полуночи. Туманно-темная атмосфера сошла на два тона вниз. Две. Танцпол разразился криками и свистом ожидающих. Здесь многие знают, чего именно ждут. Но она впервые в клубе. В этом черно-клетчатом плену … Одна. Ноль. Старт. За диджейским кубом-подиумом из пустоты материализовался темный силуэт Идола.

Взгляд Маевы снизу вверх, оценив гордый разворот плеч, замер, встретившись с темной материей вместо лица, и в то же время, словно, со взглядом в ответ по ту сторону элегантного капюшона, скрывающего лицо обладателя… Всё, что казалось прежде музыкой, стало ничем. Треснуло и слетело вниз мелкими осколками, как последняя стеклянная рама окна в тёмной комнате. Теперь пространство обречено жить по другому закону, провозглашенному со сцены темной фигурой без лица и имени, огнями и звуком, заставившим зал неистово танцевать, увлекая за собой и Маеву…

Всё вернётся. Но лишь после того, как Идол исчезнет, незадолго до финала сотворённой феерии, склонившись и наблюдая за всеми и каждым в отдельности, пронизанный лучами света и стробоскопов…

– Эй, Маева ну как тебе? – окликнул на выходе все же нашедший её Раф.

– Это просто… Другой мир, – она едва смогла подобрать слова.

– Ты видела только пятьдесят процентов от предыдущего лайва. Он почему-то не использовал видеоряд сегодня.

– Видеоряд?

– Да. Так было на его первом выступлении. Хочешь, пришлю тебе запись, чтобы ты поняла, о чем я?

– И ты до сих пор молчал об этом? Ведь там должно быть гораздо больше треков, чем на «Майспейс».

– Так и есть. Но звук плохой. Даже очень-очень плохой. Когда скину, ты все поймешь. Что, может, в бункер, по одной? – Раф надел капюшон толстовки поверх бейсбольной кепки, видимо, подражая Идолу, но, на самом деле становясь, как всегда, лишь смешным и несуразным.

– А что такое «бункер»?

– Местная курилка.

– Нет. Я же сказала тебе, что бросаю…

Внезапное ощущение, что за ней пристально наблюдают, заставило девушку внимательно присмотреться к окружающим лицам. Он там, у выхода. Тот самый человек, который заходил в бар утром. Капюшон всё так же скрывает его лицо, но это она не видит его. Он же видит ее прекрасно. А может, совпадение, и этот человек просто приехал на концерт? Возможно, откуда-то издалека, и поэтому провел день в Париже. Капюшоны больше не обсуждаются, они – негласный дресс-код этой ночи.

– … Но если хочешь, могу постоять с тобой, – решив ускользнуть от наблюдателя, Маева продолжила начатую фразу, непринужденно, следуя за Рафаэлем.

– Салют. Вот и звонить тебе не понадобилось.

Тот самый голос, который она ждала услышать весь день, прозвучал за спиной и заставил ее обернуться.

– Не один ты знаешь, где и кого искать, – девушка представила ему Рафа.

– А мы знакомы, это у него я два флаера с утра выиграл. Потрясный лайв, да?

– Я почти не видел. Не успел, – ответил Этьен.

– Ты не представляешь, что потерял. Ладно, хорошего вечера, – попрощался Раф, отправившись согласно намеченному плану в «Бункер».