Текст книги "Такая разная жизнь (СИ)"
Автор книги: Анита Блейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
–Просто побудь со мной сейчас. А потом я поеду в больницу к подруге. Там и решу, – вдыхая аромат виски, исходивший от Хосе, и проваливаясь в сон, пробормотала Дани.
Ридус силком затащил в машину, спокойно выходящую из больницы Дани, на глазах у прохожих, но на удивление при полном отсутствии вездесущих фотографов.
Давящая тишина окутала их обоих. Они ехали слишком быстро.
Он не бросил в ее сторону ни единого взгляда.
Она сжавшаяся на сиденье в комок, боялась даже пошевелиться.
Поддерживая ее под локоть, он с такой силой сжимал, что синяки останутся на коже еще надолго. Стиснув зубы, она молча терпела эту пытку. Вырываться не имеет смысла. Да и зачем теперь?
Долгие минуты подъема наверх, толчок, заставляющий ее буквально ввалиться в квартиру и звук его голоса, прорезавший пугающую тишину.
–Ты хоть понимаешь, как заставила меня волноваться?! – переходя на крик, Норман схватил Дани за волосы и потащил в спальню.
–Я не хотела, – совсем не сопротивляющаяся девушка лишь успевала переставлять ноги, пытаясь поспеть за ним и не оставить клок волос в его руках. Боясь, что из-за поднявшегося шума, к ним выйдет испуганный подросток, Дани лишь тихонько пискнула, когда оказалась спиной на кровати, закинутая туда, сильной рукой Ридуса. – Тише! Мингус может услышать.
–Его нет! Я отправил его к другу! Ты знаешь, в какое положение поставила меня? Я обзвонил всех друзей в городе, даже твоей тупой подружке из больницы.
–Ой! – прикрыла Дани рот ладошкой, в глазах ее явно читался страх.
–Ой! – передразнил он ее. – Те слова, что ты слышала от меня вчера ночью, это все неправда. Я дурак и признаю это! Но сейчас уже поздно о чем-то сожалеть. Я бы хотел все исправить, жаль, что не успел. Прости, что не понял все сразу. Я… Мне нравится имя Алексис, кстати. Так бы мы назвали дочку, если бы ты только позволила мне…
Опустив голову и сцепив руки, желающие сжаться от бессилия в кулаки, Норман отошел к стене, боясь, что не сдержится… Она убила их ребенка и даже не сказала ему об этом. Не дала возможности привыкнуть к новости о новом человечке в его жизни, не позволила насладиться ощущением возможного отцовства. Его слова сорвавшиеся ночью с губ, были глупостью, он просто ничего не хотел менять в их семье. Он не хотел связывать себя какими-то узами, но он и мысли не мог допустить о ее беременности. Сейчас вернуть время назад невозможно, можно только догадаться, как на нее подействовала его речь, и что она себе представляла. Что он бросит ее? Она его жизнь! Жизнь, которая была готова дать частичку себя еще одному маленькому существу на этой планете, и которая прервала все это. Глубокий вдох и он развернулся, чтобы уйти.
========== Часть 18 ==========
Что сделать? Вскочить и побежать за ним? Срывая голос, пытаться доказать обратное? Доказать, что он не так все понял? А будет ли он ее слушать? Остановится ли? Или не дав сказать и слова, просто оттолкнет, как делает всегда, когда он разозлен или чего-то боится. Когда он в чем-то неуверен он всегда закрывается в себе, не давая никому даже возможности…
Поднявшись с кровати и следуя за Ридусом, который ни разу не обернулся на стук ее каблуков, преследующих его, Дани замерла на расстоянии в несколько метров. Голова начинала кружиться и кажется, поднималось давление, ей становилось трудно дышать. Волны паники накатывали со всех сторон, и справиться с ними, было невозможно, только переждать.
–Уходи! – доставая из холодильника пиво, рыкнул он, не утруждаясь даже поворотом головы в ее сторону.
–Норман, я ничего… – сбивчиво начала объяснять Дани, но ее речь, которую она так и не успела заранее заготовить, прервал звон бутылки соприкоснувшейся со столом, и подлетевший к ней Ридус.
–Я не хочу знать, как ты могла это сделать! И не собираюсь слушать твои оправдания! Убирайся! – его глаза обычно светящиеся и яркие, затянула темнота. Ярость накрыла его с головой, тяжелое дыхание сопровождало каждое его слово.
–Ты не даешь мне объяснить. Я не понимаю, почему ты так кричишь и чем ты так расстроен?! – девушка до этого чувствовавшая за собой вину, сделала резкий шаг к нему, немного покачнувшись. Ее злила его реакция. Он ничего толком не узнал, но продолжает на нее нападать. А если бы это и было правдой? Он сам допустил такое! Причинил ей боль своими словами, и заставил думать лишь об одном. О том, что появление чего-то нового в их жизни ни к чему хорошему не приведет, а только сделает его несчастным.
–Не понимаешь?! Сейчас я не хочу тебя видеть, хоть это ты можешь понять? – хватая ее руками за плечи, и толкая к выходу, заорал Ридус в бешенстве. – Мне нужно побыть одному.
–Как хочешь, – слишком спокойно согласилась Дани, сдерживая все эмоции рвавшиеся наружу, глубоко внутри. Стараясь устоять на ногах и сделать лишний вдох. Крик с ее стороны ни к чему точно не приведет. Она знала, каким может быть ее мужчина, когда находится вне себя от гнева. И что сейчас, чтобы она не сказала, он все равно ничему не поверит. Ведь он, по сути, прав – она могла это сделать, но ни за что не собралась бы. И пусть лучше она останется одна с его ребенком на руках, чем даст сложившимся обстоятельствам лишить ее самого дорогого.
И кто только разболтал ему, что она была в клинике? Кто-то позволил ему разочароваться в ней и решить, что она сделала этот выбор сама.
Лифт приехал слишком быстро, не дав ей и минуты на передышку. Девушка спустилась вниз, и так же как утром, прислонилась к стене дома. Усилившееся головокружение и постоянно подкатывающая тошнота преследовали ее. Ноги подкосились, не выдержав нахлынувшего напряжения. Сползая на землю от безысходности, охватившей ее, последнее, что она увидела – руки проходившего мимо мужчины, успевающего подхватить ее тело.
Больница. Невыносимый запах лекарств вынуждает Дани чихнуть, приходя в себя. Яркий свет, слепящий глаза, не дает полностью осмотреть палату, в которой она находится. Пищащие аппараты и капельница подключены к ее телу. Головная боль напоминает о себе глухим стуком, отдающим в затылке, заставляющим ее зажмуриться и потереть лоб, надавливая на виски. Не проходит и минуты как рядом с кроватью возникает медсестра.
–Вы очнулись? Это очень хорошо. Сейчас сделаем пару анализов и убедимся что вы точно в порядке, – натягивая перчатки и поворачиваясь к столику с инструментами, молодая симпатичная девушка, пыталась успокоить Дани.
–Мой ребенок?
–О, с ним все отлично. Вы просто упали в обморок. Но давление еще раз все равно стоит проверить. И вам придется задержаться здесь, хотя бы на ночь.
–Без проблем, – все равно идти то некуда, подумала Дани. Ее квартира занята жильцами, которых нужно предупредить за неделю, прежде чем выгонять. А номер в гостинице она всегда найдет.
Закончив со своими манипуляциями, девушка, на бейджике которой Дани успела прочитать имя «Мэри», открыла дверь и пригласила кого-то.
–Там вас ждет ваш муж. Он очень переживает о вашем здоровье. Вы не против, если он зайдет? – улыбающаяся мордашка этой медсестры, слишком уж насторожила и без того озабоченную своей жизнью Дани.
–Муж?! – нахмурила брови Даниела.
Какой муж? Ридус бы никогда так не представился. Он натянул бы кепку и черные очки и постарался абсолютно незамеченным, проскользнуть в ее палату.
–Привет! – тяжелые шаги его любимых армейских ботинок и нежный, но настолько радостный голос, перепутать с кем бы то ни было, просто невозможно. Встречая его теплый, ласковый и скрывающий беспокойство взгляд, Дани натянуто улыбнулась. Это был не Норман.
–Хосе! – дождавшись, когда медсестра Мэри, весело выпорхнет из палаты, Дани все же возмутилась. – И когда это мы успели пожениться? Я что так долго была без сознания?
–Ну, вообще-то в палату пускают только родственников. А когда они мне позвонили с твоего телефона, набрав последний исходящий номер, у меня не было выхода, кроме как представится твоим мужем, – делая ни в чем не повинное выражение лица и двигая стул поближе к кровати, сообщил Кантилльо. – Я знаю, ты ждала его. Если хочешь, я наберу ему и скажу где ты? Он прилетит через пять минут.
–Не надо. Он сказал, чтобы я уходила из дома. Не думаю, что я его теперь волную, – отвернувшись к окну и терзая руками край простыни, дрожащими губами прошептала Дани.
–Ты говоришь ерунду! – накрывая ее маленькую и холодную ладошку своей, и сжимая, давая ей почувствовать свое присутствие, возразил мужчина.
–Не будем спорить, Хосе. Мне теперь нужно думать, где остановиться, пока мою квартиру не освободят, – вновь встретилась с его глазами, нервно сглотнула и убрала непослушную прядь волос за ухо, девушка.
–Я уезжаю на съемки через несколько дней. Мой номер полностью в твоем распоряжении, – доставая свободной рукой, ключ из кармана и тряся им перед лицом Дани, расцвел Хосе. Даже глаза заблестели от волнения.
–Ну, конечно, – немного приподнялась Даниела на подушках, принимая сидячее положение, – Только этого мне и не хватало для полного счастья. Поселиться у тебя, и довести Ридуса до инфаркта. И потерять дорогу назад навсегда! Нет уж! Спасибо.
–Как знаешь, – разочарованный Хосе, убрал ключи, но все равно продолжил стискивать ее ладонь. – Что-нибудь придумаем.
–Без тебя как-нибудь разберусь, – еле слышно пробормотала себе под нос брюнетка.
–Время посещений закончено! – вовремя заглянула Мэри в палату, нарушая их уединение, но позволяя Дани отдернуть руку, пряча ее под одеяло.
–Спасибо, – кивнул Кантилльо, играя бровями.
Он прекрасно слышал слова Даниелы, но решил списать их на усталость и расшатанные нервы. Наклонившись к ней, он мягко коснулся губами ее щеки, покрасневшей от смущения, как ему показалось.
Попрощавшись Хосе, оставил ее совсем одну в этой больничной палате. Звонок телефона лежавшего на столике, заставил ее вздрогнуть, задевая провода капельницы. Протянув руку к трубке, Дани мельком взглянула на экран, замирая от разрывающих ее чувств. Вот именно с ним то, она говорить сейчас боялась больше всего. Неуверенным нажатием клавиши она все же позволила себе ответить на звонок.
========== Часть 19 ==========
–Да, – придавая голосу, бодрость и беззаботность, улыбнулась Дани.
–Привет! – детский голосок ее любимого блондина прорезал тишину ее одинокого заточения, – Я соскучился. Что у тебя было с телефоном? И где ты? И когда приедешь домой?
–Помедленнее Мингус! – остановила тараторящего ребенка Дани, – У меня все хорошо. Пришлось срочно уехать в командировку. Телефон там плохо ловит. Я тоже очень соскучилась.
–А как же папа? Ты ему не сказала. Почему? – слабо понимающий происходящее, блондинчик все же пытался оценить всю ситуацию.
–Мы уже все выяснили. Не переживай. Я скоро вернусь, – сдерживая слезы, рвущиеся наружу и бесполезные рыдания, Дани старательно делала вид, что она в порядке.
–А когда ты приедешь? – не оставляя попыток все понять, Мингус слишком много требовал от уставшей девушки, сам того не зная.
–Скоро, мой хороший. Как только смогу вырваться, то сразу прилечу, – она, возможно, напрасно заставляла его надеяться.
–А я могу к тебе приехать? – с неприкрытой надеждой в голосе, спросил подросток.
–Посмотрим на твое поведение, мелкий! Если твой отец не будет на тебя жаловаться, то конечно же, – зная что этого все равно не будет, уверенно согласилась она.
–Это слишком жесткие условия, Дани! – просиял радостный ребенок, только что практически получивший разрешение на встречу.
–Вот и увидим, как ты их выполнишь, – поддаваясь и его улыбке, рассмеялась девушка.
–Люблю тебя! – прокричал в трубку Мингус и отключился, весь в нетерпении.
Откидываясь на подушки и, размышляя над тем, как же осуществить обещанное, Дани задремала, даже под этот противный писк стоящего рядом монитора.
–Мингус, ты останешься на ночь у Кевина? – с трудом набрав номер сына, задал терзавший его вопрос Ридус-старший и, получив положительный ответ, позволил себе расслабиться.
Он сидел на полу рядом с диваном, а вокруг валялись опустошенные бутылки пива, так заботливо недавно купленные Дани. Его Дани… Сердце бешено колотилось, от осознания того, что вот и все. Что он словом, а она делом расстроили их отношения, возводимые долгие годы. Он до сих пор помнил, как встретил ее на том первом интервью, после выхода вторых Святых.
Взгляд ее зеленых глаз был обращен на его друга Шона, она слишком внимательно слушала, вникая в каждое сказанное этим придурком слово. Кивала и поддакивала, соглашаясь с каждым его предположением. Рассказ про то, как они снимали сценку с душем, вызвал в ней такой неподдельный восторг, что улыбка, озарившая ее лицо и светящиеся глаза, заставили его сердце остановиться.
Если она следила за каждым их движением, быстро рисуя что-то в блокноте, то он ловил каждое ее. Так старательно Норман еще никогда не прислушивался к вопросам, задаваемым журналистами. Для этой девушки он сделал особое исключение из своих правил, и впервые за тот день, снял свои очки. Его ответы были настолько исчерпывающими и образцово понятными, что даже Флэнери изумился, глядя на его поведение. И не забыл его за это подколоть.
Как же было приятно узнать, что конвенция, длящаяся три дня, собрала столько человек. И главное – эта девушка должна была там пробыть все эти дни вместе с ними. Ее приставили к ним, как представительницу одного очень известного журнала.
Ее нельзя было назвать безумно красивой и опасной, заставляющей умы мужчин воспламеняться, но то с каким достоинством она держалась, вызывало у него восхищение. Когда она вновь появилась на его горизонте, во время раздачи автографов, он просто залип взглядом, пытаясь восстановить дыхание. Ридус даже не заметил подошедшего сзади Флэнери совершающего движения вперед-назад, изображающего не пойми что. Лишь увидев ее румяные щеки и едва сдерживаемый смех, обращенный в его сторону, он развернулся и поймал друга за непристойными телодвижениями. Отвесив Шону подзатыльник, Норман вернулся к поклонникам и своим автографам. Стараясь не поднимать лишний раз глаза, боясь опять отвлечься и затянуть с этой встречей, Ридус делал вид, что очень увлечен.
Она подошла чуть ближе и стала о чем-то весело болтать с Кларком, повернувшись к Норману спиной, и делая вид, что его менеджер ей очень интересен. Так, по крайней мере, себя успокаивал сам мужчина. Она всего лишь хочет быть ближе к нему. Руки вспотели, и маркер выскользнул из них, скатываясь по столу и падая к ее ногам. Ее нежная улыбка, и тонкие пальчики, передающие ему поднятый маркер, и соприкасающиеся с его грубой ладонью и он снова забывает дышать. Чувствует себя семнадцатилетним подростком, влюбленным в свою учительницу.
Первый день конвенции подошел к концу, но все чем он запомнился актеру – это были ее смеющиеся глаза, и игривый смех, вызванный непонятной и тупой шуткой Кларка.
Беспокойная ночь, и он встречает утро с огромными синяками под глазами и опухшими веками. Очки, кепка, вдох – выдох, шаг за порог навстречу бешеным фанатам и более спокойным поклонникам.
Панель с Флэнери и поиск ее в зале, где находится более сотни человек. Слишком ярко направленные прожекторы ослепляют, не позволяя четко разглядеть лицо каждого присутствующего. Вопросы, одни и те же вопросы то ему, то Шону, то обоим. Шутки, которыми они пытаются разбавить, вяло протекающую панель удаются только им, вызывая волну смеха. Ему надоедает рассматривать людей, и он утыкается в телефон, потеряв всякую надежду на то, чтобы поймать ее взгляд или хотя бы разглядеть уже знакомый силуэт в толпе.
Тихий, слегка вибрирующий голос вынуждает его оторваться от загрузки фоток в твиттер и повернуться к микрофону, стоящему слева от него. Она журналистка, но то как она волнуется, глядя прямо на него и задавая этот вопрос, позволяет ему предположить о взаимной слабости, о том, что она испытывает что-то похожее. Убирая прядку волос и слегка нервничая, она спрашивает о том, насколько это тяжело совмещать отцовство такого прекрасного ребенка и съемки в разных странах. С кем остается Мингус и чем они занимаются в первую очередь, когда Норман возвращается домой. Он отвечает, не задумываясь, о своей личной жизни, посвящая в нее не только девушку, но и всех вокруг. Шон дергает его за рукав, привлекая внимание, заставляя замолчать и смущенно улыбнуться.
Весь второй день он сам не отходит от нее ни на шаг, стремясь сесть поближе, встать рядом, подвинуть ей стул, подать микрофон. Флэнери, следящий за всеми потугами своего друга лишь неопределенно мотает головой.
Ужинают они втроем, она еще что-то спрашивает у Шона о его новых работах, интересуется его фотосессией и хлопает в ладоши, когда тот неуклюже шутит. Руки Ридуса сжимаются под столом в кулаки, и он всеми силами делает приветливое лицо и вид, что его совсем не гложет ревность, и что ему разговор совсем не интересен. Еда тут вкусная и вообще вон муха полетела, красиво, причем полетела!
Она встает из-за стола, Шон целует ее в щеку, прощаясь и, возвращается на место. Норман же сидит, боясь пошевелиться и рвануть вслед за ней. Она кидает ему прощальный взгляд, машет пальчиками и медленно удаляется к себе в номер.
Третий день. Синяки под глазами еще заметнее, так и очки скоро его не спасут, пора будет переходить на тоналку. Ухмыльнувшись отражению в зеркале, мужчина подмигнул себе, и вывалился в коридор, привычным движением надвигая кепку чуть ниже.
Все по кругу, новая панель, новый фотосет, новая очередь за автографами и только она стоящая всегда очень близко, заставляет его сильнее цепляться за маркер, телефон, за что-нибудь, что спасет его.
Прощальный вечер в баре. Алкоголь, вырубивший Шона первым, Кларк помогающий Флэнери проследовать в его номер. Почти непьющий Норман и лишь пригубившая из своего бокала Дани. Один танец, его рука прижимающая ее к себе. Ее пальчики, вцепившиеся в его плечо и блеск глаз с огромным старанием, рассматривающих его лицо. Морщинки вокруг его глаз, когда он дарит ей улыбку, или щурится, спасая их от света, она поднимает руку и проводит по ним подушечками пальцев, лишь едва касаясь кожи…
Взять ее ладонь в свою и увести прочь от чужих глаз, туда, где они могут побыть только вдвоем. Ключ в его трясущихся руках никак не хочет поддаваться и пускать их внутрь, она накрывает своими пальчиками и помогает справиться с замком.
Закрыть дверь ногой, толкая, что есть сил, до заветного щелчка. Начать медленно целовать ее, не пытаясь слишком быстро зайти дальше. Но как, же хочется сорвать с нее это платье и впиться губами в тонкую, нежную кожу, покусывать ее зубами, оставляя следы, свои метки. Показать всем, что она его. Теперь она только его.
Ее кулачки комкают простынь, и она изгибается, поддаваясь его ласкам, открываясь навстречу ему. Провести ладонью вдоль шеи, опуститься чуть ниже, слегка сдавив грудь, сжать сосок, вырывая из ее горла стон. Посмотреть в ее глаза, в которых так и плещется страсть. Томительно медленно спуститься еще ниже, обводя языком ее пупок. Еще ниже, прикусить полупрозрачную кожу на внутренней стороне бедра. Ее ноги сами раздвигаются, приглашая, погрузив в нее пару пальцев, он тут же заменяет их собой. Входит так мучительно, продвигаясь глубже, преодолевая легкое сопротивление ее стенок, следя за ее реакцией. Вдруг оттолкнет?
Из ее полуоткрытого рта срывается крик, когда он уже весь в ней. Облизнув пересохшие губы, она поднимает свой взгляд, встречаясь с ним глазами и чувствуя, насколько он доволен, тем, что он сейчас обладает ею.
Его движения становятся чуть резче, чуть жестче, чуть смелее. Закусив губу, он действительно старается не только для себя, но и ради нее. Несколько минут с ней доводят его до такого состояния, что он больше не может сдерживаться и просто вбивает ее в кровать в бешеном ритме, успевая целовать и ласкать руками.
Замедляясь, он добивается ее тихого, но такого приятного для слуха хриплого стона и, расслабившись, позволяет и себе последовать ее примеру.
–Теперь ты от меня никуда не убежишь! – обещает он, утыкаясь ей в ключицу и переворачиваясь на спину, притягивает к себе, засыпая.
Столько воды утекло с той, их первой встречи, но даже сейчас, когда она сделала то, на что он считал, она не была способна, он продолжал любить ее. Он даже, наверное, смог бы простить ее.
========== Часть 20 ==========
Июль. Сан-Диего.
Ридус в той же серой рубашке с кармашком, что подарила ему Дани еще в 2011 году на одну из первых конвенций по Мертвецам. В ней ему всегда удобно и комфортно. Сейчас эта вещь напоминала о той, которая выбрала ее для него. Другой галстук и все он готов к встрече с журналистами. Улыбка, скрывает все его чувства. Ее здесь нет. Некого ловить взглядом, пытаясь определить ее настроение. Некому подмигнуть, заигрывая. Не с кем обсудить физиономию Эндрю, которому задали слишком сложный вопрос.
Август. Чикаго.
Почему-то не становится легче. А говорят, что время лечит раны. Видимо только физические, но никак не душевные. Мингус щебечет в телефон, о том, что видел ее. Что они сегодня завтракали вместе. Что в выходные, наконец, поедут в Диснейленд. Она не звонит ему. Гордая слишком. Он не звонит ей – упрямый излишне. Каждый новый номер журнала, в котором она работает, заботливо упакованный и сто раз прочитанный лежит в чемодане. В квартире в Нью-Йорке для него есть специально отведенная полка. Ее статьи пропитаны грустью и переживаниями. Но с фотографий на него смотрит улыбающаяся и довольная жизнью девушка, глаза которой, теперь тоже прячутся за стеклами темных очков, скрывающих почти половину лица.
Сентябрь. Коламбус.
Темная футболка и наспех наброшенная на плечи куртка. Становится немного прохладно. От нее нет новостей. Статьи все также выходят каждую неделю, но фотографии, которые всегда украшали ее страничку, теперь отсутствуют. Беспокойство, растущее в груди, не дает делать лишний вздох. Пальцы замирают на кнопке вызова, когда он находит ее телефон в записной книжке. Ему не нужно было туда лезть, он помнит ее номер наизусть. Только поиск может отсрочить звонок, заставить передумать.
Шаги рядом и взгляд, брошенный в сторону. Кантилльо! Улыбка не сходит с его лица, когда он весело болтает с кем-то по телефону, проходя мимо пытающегося слиться со стеной Ридуса. Остановившись за углом, в пределах слышимости Нормана, он продолжает разговор. Его голос меняет настрой, когда собеседник на том конце провода, задает какой-то вопрос. Волнение и нервозность становятся отчетливо слышны, притаившемуся вблизи мужчине. Хосе пытается кого-то успокоить, обещая, что скоро он вернется и будет снова рядом.
Немного расслабившись, Ридус уже думает, что все обошлось, но слышит ее имя, так ласково произнесенное этим придурком. Кантилльо переходит на шепот, и даже напрягая слух, Норман ничего не может понять. В досаде он бьет кулаком о стену и, подняв голову, выходит из своего укрытия. Хосе лишь мельком оглядывает его, шарахнувшись в сторону, но трубку не вешает. Смерив друг друга взглядом, оба разворачиваются в разные стороны и расходятся.
Впереди октябрь с его показом Ходячих Мертвецов и вечеринкой посвященной открытию нового сезона. Списки гостей уже разосланы. Он со скоростью света пролистывает его, ища ее имя. Вдох-выдох – она должна будет там быть. Просто посмотреть ей в глаза и спросить, стоила ли смерть их ребенка того, что она осталась с Кантильо. И как она вообще могла так с ним поступить?
С ним, с Мингусом, с собой?!
Почти ничего не радует его. Сейчас он ничего не имел, но готов был многое отдать для нее и ради нее.
И с каждым новым днем, наступало такое состояние, когда на все наплевать, а самое главное, что ничего уже не хочется.
Автограф? Да, пожалуйста. Сфотографироваться? Без проблем. Поговорить? Кто-нибудь хочет поговорить с ним? Им это не нужно, им надо, чтобы он улыбался и приветствовал всех.
Редкие встречи с Мингусом. Обещания скорейшего возвращения. Вещи, так и оставленные в квартире Ридуса. И неизбежно растущий живот, скрываемый под всевозможными балахонистыми нарядами. Теперь это было ее жизнью. Ее редактор знала обо всем, и поддерживала девушку, особенно в момент, когда Дани попросила больше не печатать ее фото под каждой статьей. Миру не зачем знать о ее положении.
Октябрь. Калифорния.
Премьера четвертого сезона. Присутствуют все актеры, которые были задействованы в съемках хотя бы в нескольких сериях.
Ковровая дорожка плавно перетекает в закрытую вечеринку.
Неделя уговоров и заверений, что он будет рядом с ней, и поддержит в любом случае, и Дани сдается. Она видела Нормана всего пару раз и то мельком, хотела подойти, но не решалась сделать шаг. Видя Даниелу, он всегда двигался в ее сторону, но что-то постоянно останавливало его на полпути.
Хосе за рулем, она на пассажирском сиденье. Платье, выгодно подчеркивающее ее фигуру, еще не совсем испорченную беременностью, явно давало понять о положении его носительницы. Мягко обрисовывая контуры живота, но не обтягивая до неприличия. Высокие каблуки, от них она точно не могла отказаться. Локоть Кантилльо, в который она вцепилась от страха перед встречей с ним. И вроде бы она уже готова, но неуверенно замерев около машины, она стоит, боясь зайти в здание. Легкий поцелуй в щеку от Хосе, и она стряхивает наваждение и улыбается ему, стараясь спрятать глаза за челкой.
Радостные взгляды, обращены в их сторону. Объятия с Эндрю, и его мягкий шепот с английским акцентом, заставляет поежиться от мурашек. Он заверяет ее, что она прекрасно выглядит, вселяя подобие уверенности. Лорен сжимающая ее ладонь и просто улыбающаяся ей, встречает как давнюю подругу. Все остальные одновременно приветствуют ее и Хосе.
И только он стоит в самом углу зала и даже не поворачивает голову, когда она заходит. Как всегда увлечен твиттером и телефоном. Чендлер толкает его в плечо и требует, чтобы он обратил все же свое внимание на дрожащую девушку, стоящую почти у самого входа.
Один взгляд и сердце уходит в пятки. Несколько глубоких вдохов не помогают ей справится с охватывающей паникой. Судорожно сжимавшие рукав Хосе пальцы, бессильно расцепляются и руки опускаются вдоль тела. Кантилльо, тревожно заглядывающей ей в глаза, доводит ее еще сильнее.
Отодвигаясь, она выскакивает на улицу и, обойдя здание с другой стороны, находит укромный уголок, где нет вездесущих папарацци и кричащих фанатов сериала. Сев на ступеньки крыльца, бывшего когда-то входом, Дани пытается восстановить дыхание. Дурацкое платье не дает свободы движениям, сковывая ее.
Тяжелый топот ботинок возвращает ее в реальность. Поднимая на него заплаканные глаза и вставая навстречу, Дани теряет равновесие, застревая каблуком в сырой земле, и оказывается в его сильных руках. Кажется – это начинает входить в привычку.
Он пристально смотрит на нее, замечая все изменения, произошедшие за это время с ее телом. Ладонь непроизвольно тянется к животу, но замирает, так и не прикоснувшись.
–Ты… Почему ты не сказала? – прижимая к себе трясущуюся от рыданий девушку, задает такой наболевший вопрос мужчина. – Почему не остановила меня?
–Ты бы не стал тогда слушать, – тихий всхлип и ее пальчики цепляются за пиджак.
–А потом? У тебя было три месяца, чтобы дать мне знать, как я ошибался.
–Ты не позвонил мне! Ни разу.
–Я просто не мог даже набрать твой номер, ведь ты теперь живешь с Хосе, – всматриваясь в ее промокшие от слез глаза, процедил Ридус сквозь зубы.
–Нет, – усиленно замотала она головой, словно чем быстрее это сделать, тем быстрее до него дойдет, – Он просто мой друг. Он поддержал меня, когда я осталась одна. Когда ты выкинул меня из дома.
Теперь и его очередь сожалеть и злиться на себя еще сильнее. Он отобрал у них эти месяцы. У своего сына – его новую мать. У себя – девушку, рядом с которой он начинал дышать свободнее.
Сказать ему, что у нее вроде все хорошо? Что она научилась приспосабливаться. Или нет?
–Прости! – повысив голос, чтобы она его поняла и услышала, наконец, произнес он.
–Я не делала этого! – ее крик оборвал его, заставляя взглянуть в глаза полные слез. – И не собиралась этого делать! Я была в больнице, чтобы сдать еще несколько анализов и узнать все ли в порядке. Я бы не смогла. Ты даже не дал объяснить.
–Вот так ты и должна была накричать на меня в прошлый раз! И если я еще когда-нибудь не дам тебе объясниться, разрешаю ударить меня. Больно ударить.
Ее тихие всхлипывания заглушил его счастливый смех, который окружающие его люди, не слышали слишком давно. И она вновь почувствовала руки, сжимающие ее, обнимающие и причиняющие легкую боль. В его глазах, до этого было столько обиды, но сейчас там плескались радость и спокойствие. Даже с отеками на веках, от переживаний за прожитые в неведении месяцы, он все равно смотрел на нее и только на нее, гордый тем, что именно он обладает ею. И что она носит под сердцем их ребенка.
========== Эпилог ==========
–Ридус, твою мать! Где мои туфли? Я оставила их у кровати, – раздается из спальни, раздраженный крик Дани.
Спрятавший их в шкаф Мингус, тихо удаляется в свою комнату, делая вид, что он тут совсем ни при чем. Его любимая Дани беременна и как он прочитал ей нельзя носить каблуки. Теперь всеми силами, этот чудо-ребенок пытается отвадить ее от такой обуви, вечно придумывая над ними какую-нибудь расправу.
–Понятия не имею! – отзывается Норман, оглашая весь пентхаус своим ором. – Поторопись! Надень любые другие! Мы опаздываем!
–Я хотела именно их, – капризным голосом вещает Даниела, но смирившись, влезает в обычные черные лодочки. – Мингус уже готов?
–Не знаю! – мужчина стоит рядом с огромным экраном и, не сильно отвлекаясь на посторонние шумы, играет в гонки.
–Блин, Ридус! – стуча каблучками по паркету, злится Дани. – Я ведь оставила тебя за старшего! Ты должен был проследить за ним.
–Не видишь? Я тут – типа немного занят! – улыбаясь, отвечает он.
–Ха. Я почему-то даже не удивлена! Кто только что вопил, что мы опаздываем? – включая укоризненные нотки, шлепнула его по заднице Дани.
–У тебя еще Мингус не собран! Так что я успею, пройти эту трассу, – быстро работает джойстиком мужчина, даже не утруждая себя поворотом головы.
Всегда настолько скромный и застенчивый на людях – этот актер, дома открывался и жил настоящей жизнью.
–Я тебя точно придушу, Норман! – снова возвращаясь к нему и нежно целуя в лопатку, обтянутую рубашкой, обещает она и направляется в сторону Мингуса.
Дверь в комнате блондинчика открыта, он уже почти готов к выходу, и пытается завязать галстук, неумелыми движениями лишь запутывая его еще сильнее. Ловкие пальцы девушки тянутся к нему, помогая завершить начатое. Его улыбка такая светлая и беззаботная, озаряет лицо мальчишки, вынуждая и ее последовать его примеру.
