Текст книги "Воин (СИ)"
Автор книги: Аникеевич Леонтий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Annotation
Он погиб, чтобы переродится... в Азероте! И не где-нибудь, а в настоящем мире. Что же ждет его впереди? Об этом не знает даже автор...
Леонтий Аникеевич Серверов
Глава 1.
Глава 2.
Глава 3.
Глава 4.
Леонтий Аникеевич Серверов
Воин (в процессе)
Пролог
– Так-так-так. Кто это тут у нас?
Существо женского пола, с кудрявыми волосами, уложенными в художественном беспорядке а-ля "Воронье гнездо или взрыв на макаронной фабрике", смотрело на меня поверх стекол огромных, круглых очков. Она восседала за неимоверно огромным столом, заваленном кипой бумаг, за которым монитор компьютера еле виднелся. Я огляделся, непонимающим взглядом окидывая серую пелену, посреди которой был стол с женщиной.
– Что... Кто Вы? Где я? И что здесь происходит?
– Хм, молодой человек! Хватит тут изображать непонимание. Знаете, сколько таких тут за час проходит? А мне всех обслужи, и каждому помоги! Не делайте мне нервы, а? – недовольно изрекла женщина. Сцепив руки в замок и положив на них подбородок, она уставилась на экран монитора и монотонно забормотала:
– Так... мужчина, 42 года, не был, не состоял, не привлекался... погиб в результате несчастного случая на заправочной станции...
– Что-что? Как – погиб? – невежливо прервал я тетку.
– Молча. От идиота, решившего покурить в машине. Пьяного идиота. – Произнесла она, не отрывая глаз от монитора. – Дальше слушать будешь?
Я только молча кивнул. Перед глазами быстро пробежала картинка: вот, вечерком решив заправить свой пепелац, заруливаю на заправку... оплатив, возвращаюсь к машине... вот сзади останавливается еще один страждущий, водитель идет к кассе, а из его машины вываливается нетвердо держащийся на ногах персонаж и прикуривает... а затем – все, как в Матрице: расширяющиеся глаза персонала заправки, я медленно оборачиваюсь, не успеваю ничего сказать, и все тонет в ослепляющем взрыве...
– Ну? Вспомнил? – поинтересовалась тетка.
– Да.
– Теперь далее. Поскольку жизнь у тебя была скучноватой, недолгой, минусов в карму ты особо набрать не успел, умер и то по глупости, хоть и не своей, у тебя есть мир на выбор, где ты можешь переродиться. Сразу предупреждаю: обратно нельзя. Не во что. Там даже опознавать нечего.
Ощутив неимоверную тяжесть, захотелось завыть...
– Присесть можно?
– А тебе есть на чем сидеть? – ехидно поинтересовалась работница кадров потустороннего мира. Нет, ну а как ее еще назвать?
Я попытался шевельнуть рукой, ногой, головой, наконец! И тут ощутил... Вместо человеческого тела – сгусток какой-то, синий, переливающийся. Мм-да, сидеть и вправду не на чем. Нечем.
– Выбирать будем или нет? Или мне за тебя выбирать?
– Как-то быстро все... Что предлагаете? – Хоть известие и слегка подкосило, однако, мозг айтишника уже начал работать.
– Есть средневековье. Нет? Хм. Есть аналог твоего настоящего, только другой, но так же скучно. Ха! Еще бы ты туда хотел. Есть мир будущего: бластеры-шмастеры, лазеры и прочая, освоение космоса. Ага, задумался! И есть еще мир меча и магии. О! Вижу искорку интереса!
Видимо, она могла читать что-то в том блестящем шаре энергии, которым я был.
–Так, значит, мир меча и магии... Что тут у нас... Ага, вот! Хе-хе, ну что, выбор сделан, выбор сменить невозможно. Имя какое хочешь?
– Стрибьёрн...
– Записано! Итак, Стрибьёрн, специализация?
Что-то это начало напоминать выбор персонажа в компьютерной игре, только предпосылки были нерадостные.
– Воин-маг.
– Не выйдет! Или воин, или маг! – кадровичка оскалилась.
– Воин. Со щитом который.
– Хе-хе, это уж там сам выберешь. Раса?
– Человека – можно? – робко спросил я.
– Да. Итак, Стрибьёрн, воин, человек, мир – Азерот, континент – Восточные Королевства, выбор закреплен. Эпоха – время вторжения Легиона. Вперед, хм, герой!
Если бы у меня было человеческое тело, то я бы являл собой превосходный образчик картины – "Существо человеческое, состояние полного обалдения вплоть до изумления". Появилось ощущение падения, стол с теткой схлопнулся в точку и исчез. Только и успел услышать вдогонку:
– Следующий!
Глава 1.
Первые ощущения – боль. Везде. Оглушающая, всепоглощающая боль. Вокруг – темно, слышится какой-то гул. Наконец начинаю получать сигналы от тела, боль начинает отступать, и я обнаруживаю себя лежа в позе эмбриона, на какой-то подстилке. Попытка открыть глаза привела к очередной вспышке боли, а гул оформился в более понятный мужской голос:
– Эй! Ты! Очнулся?
В ответ удалось разве что помычать.
– Выжил-таки. Жрец тебя уже вылечил, отходняк пройдет – освобождай койку!
С пятой попытки удалось открыть глаза, расправится и сесть на циновке, в изголовье которой лежало полено. Со всех сторон и сверху был натянут тент. "Палатка, большая... Блин морковный, где я?", – мелькнула мысль. Вокруг постанывало с десяток человек, лежавших ровными рядами. "Они что, тоже – вернувшиеся?" мелькнула мысль. Хотя нет, скорее, просто раненые. Между ними ходил мужик в белом балахоне, запятнанном кровью, водил над ними руками, что-то шептал, и лежащие успокаивались, расслабляясь. Быстро оглядел себя. Так, холщовые рубашка и штаны, ничего особенного. Потрепанные, на груди видна засохшая кровь, везде куча прорех и, видимо, они не от старости. Ну что же, пора выгребать на свежий воздух.
Выйдя на свет, я зажмурился и остановился, и тут же был сбит с ног здоровенным воином в латах.
– Проход не загораживай! – прогудело из-под шлема, и этот прямоходящий танк пробухал внутрь, не оборачиваясь.
Я поднялся, и огляделся. Вокруг сновали воины, упакованные с ног до головы в сине-белые доспехи. Постоянно подвозили раненых, вокруг царила нездоровая суета и отборный армейский мат.
– Эй ты! Да, ты! Я к тебе обращаюсь! – Закричал мне какой-то усатый воин. – Чего стал столбом? Меч в руках держать умеешь?
Я помотал головой. Меч держал разве что во сне, да в прошлой жизни в компьютерных игрушках, но боюсь, здесь это лучше не озвучивать.
– Бесполезен. – Воин развернулся, чтобы уходить, когда мне в голову пришла мысль.
– Скажите, а где здесь могут научить сражаться? – сказал, и не узнал свой голос. Он был слегка высок. Е-мое! Мне нужно зеркало или хотя бы лужа!
– Пристань там. – Воин ткнул пальцем в одну сторону. "Бесстрашный" скоро отчалит. Если хочешь на него попасть – шевелись.
Воин полностью потерял ко мне интерес, и затерялся среди таких же. Я вздохнул, и двинулся в указанную им сторону. Везде гудело, вокруг было полно воинов и простых людей, все чем-то занимались, и протискиваясь через толпу, меня то и дело толкали, пинали, и материли почем зря. Выйдя наконец на пристань, я присвистнул, узнав и обводы корабля, допер, куда попал. Елки-иголки! Это же Нордскол, а справа – Крепость Отваги! Вот это перенесло... И здесь до сих пор идет бой? Я огляделся. Стреляли пушки, сверху виднелись крупные точки... Нетопыри? Но ведь та кикимора за столом сказала – вторжение Легиона! Она что, ошиблась и меня занесло в эпоху Короля-Лича?
От раздумий меня отвлек корабельный колокол. Если я хочу на материк, то следует поторопиться. Взбежав на палубу, я только сейчас сообразил, что заплатить за проезд у меня нечем. Даже в штанах карманов не обнаружилось. Решив, что "и так сойдет" тихо забился в уголок, стараясь не отсвечивать и никому не мешать.
– Отдать швартовы! Отчаливай!
Вот так и началось мое путешествие в Восточные Королевства, а так же меня появилось время, когда спешить никуда не нужно, можно спокойно подумать. И только теперь накатило... Как это правильно в психологии называется? Забыл. Там стадии есть. Ну, неважно... Меня в привычном мире больше нет. И какого черта я нес в небесной канцелярии? Какой с меня воин? Я меч только на картинках и в музее видел! Хотя... а чем мне тут еще заниматься? Капусту выращивать? Ага, для козлов... Мысли в голове скакали, путались, мешались, прям как тараканы на кухне ночью, когда неожиданно свет включишь. Назад – нельзя. А хочу? Щаззз. В животе заурчало, и я понял, что дико голоден. Вокруг – море, корабль плыл, мерно покачиваясь, рядом на палубе расположился разношерстный народ, люди и нелюди вперемешку. Денег за проезд никто не требовал, и сидя тихонько в своем углу, мне оставалось только наблюдать.
– Здарова, #@$%^$! – послышался хриплый бас, и рядом со мной плюхнулся сначала объемистый рюкзак, а потом и его обладатель: кряжистый дварф. Его рыжие борода и усы были заплетенными в две косы, он был без доспехов, однако, его одежда явно выгодно отличалась от моей: добротная шелковая рубашка, кожаные штаны, заправленные в кожаные же сапоги.
– Не возражаешь, если я уже сел, @#&$^*@&$?
Все, что мне оставалось – только хмыкнуть, пожать плечами, и опять смотреть на палубу. Дварф порылся в рюкзаке, достал окорок, кусок хлеба и принялся все это смачно уплетать, чавкая и роняя крошки. У меня в животе опять предательски заурчало.
– Голодный, #$^*&#@? На! Эк тебя потрепало, #&%^#$%!
С этими словами дварф соорудил гигантский бутерброд и протянул мне.
– На, говорю @%$#^@!#!
Некоторое время из нашего угла раздавалось только сосредоточенное сопение и чавк.
– Пивка хошь? – обратился ко мне опять дварф.
Набив желудок и разомлев от исполинского бутерброда по-дварфийски, мне уже было все равно.
– А давай.
Дварф полез в мешок, и выудил оттуда большую флягу. Открыл крышку, понюхал, хлебнул, и, довольно крякнув, протянул мне. Пиво и пиво, подумал я, и неосмотрительно сделал большой глоток... Огненная струя, пролетев по глотке, расплескалась в желудке лавовым озером. Некоторое время я не то, что говорить – вздохнуть не мог.
– Что это? – еле смог прохрипеть я дварфу.
– Стальгорнское светлое, @&^@%$! Это не какая-то халабала!
– Уф, а показалось – что покрепче, – вытирая слезы, вернул флягу дварфу.
– Что покрепче я бы тебе не дал. Такой молодой организм, как твой, пшеничная снесет на@#$%@^#". – Пробурчал тот, и хлебнул еще.
– Меня Эратран зовут. Будем? – протянул мне дварф свою лапищу.
– Стрибьерн.
Мы пожали руки, и некоторое время сидели тихо, думая каждый о своем. Я был сыт, слегка пьян, и пока можно было просто наслаждаться отдыхом. Мой неожиданный товарищ оказался непоседой: он постоянно ерзал, тихо матерился в усы, время от времени прихлебывая из фляги, предлагая и мне, но я отказывался: чувствуя, что лишний глоток сделает из меня недвижимость. Наконец, Эратран не выдержал:
– А чего ты такой потрепанный, ;*%? И где твои пожитки?
– Потерял.
– Ууууу, @#%^@%#. И что теперь?
– Не знаю. Доплывем, буду думать.
– А я вот решил уже. – Дворф с сожалением засунул флягу в рюкзак, и уселся поудобнее, привалившись спиной к борту. – Пятьдесят годочков уже, а толком секирой владеть не умею. Пора учится, вот и плыву на материк, @$#^%@$. А ты?
– Тоже. Наверное... Не знаю еще. – Я стушевался. – У меня нет ничего.
– Так давай со мной, а #$#%$#%? – оживился бородач. – У меня знакомый есть, в отставке сейчас. Познакомлю, #&$^&@!$!
– А можно вопрос? – поморщился я. – Почему ты постоянно матом ругаешься?
– Хы. Я на нем не ругаюсь, %@%$^@. Я на нем разговариваю! – наставительно поднял палец дварф. – Без мата всеобщий превращается в доклад, ети его. Всю эту тираду я выслушал с открытой пастью: что-то мне это так сильно напоминало, из прошлой жизни... Но решил промолчать, и пожал плечами.
– Лады, плыть на этой посудине еще долго. Советую поспать, @^%$@$^. Будет день, будет пища. – С этими словами мой бородатый товарищ откинулся на фальшборт и вскоре захрапел.
Я думал, что пережитые потрясения мне не дадут уснуть, но мозг захотел перезагрузки, и глаза сами собой закрылись...
Разбудил меня дварф, хлопнув по плечу:
– Ха! Ну и горазд ты спать, @%$@^%$! Вставай, причаливаем.
Протерев глаза спросонья, я повернулся к борту и от удивления раскрыл рот. Да, в игре Штормград был великолепен, однако он не шел ни в какое сравнение с тем чудом, которое открылось мне с левого борта "Бесстрашного".
– Офигеть! – прошептал я.
– ^%$&@$$@, так будет точнее, – поправил меня Эратран.
Корабль замедлял ход, народ на палубе засуетился, собирая баулы, разношерстную толпу из воинов и людей матросы шустро рассредоточили для устойчивости, и причалил. Дождавшись, пока пассажиры схлынут на пристань, мы с двафом вышли последними.
– Ну, ладно, будь! Если что, увидимся, @$%.
С этими словами он хлопнул меня по спине своей ручищей, и вскоре его рюкзак затерялся среди толпы, сошедшей на берег. – А... это как же... – пробормотал я и горестно махнул рукой. Про обещание свести меня со своим знакомым дварф благополучно забыл. Вздохнув, я отправился в сторону города. Предстояло самое нелегкое: найти какую-то работу, еду и ночлег в незнакомом городе, в котором всем было на меня наплевать...
Город оглушал. Меня толкали, ругали, один раз даже прицепилась стража, но быстро отстала. Я бродил уже не первый час по Штормграду, и все было тщетно: таких бедолаг было полно, и очередь к потенциальным работодателям выстраивалась огромная, все на всех орали, и даже несколько раз приходилось вмешиваться страже. Они раздавали зуботычины не разбираясь, кто прав, а кто виноват, уводя куда-то самых буйных. Помыкавшись до заката, я понял: в столице мне делать было нечего. Где расспрашивая, где подслушивая, я узнал, что отправили меня правильно: народ бежал от вторжения Легиона. Почему закиннуло в Нордскол – было непонятно. Видимо, нашлось что-то подходящее. А еще я узнал, что в округе творилось то же самое, что и вгороде, и работу можно было даже и не искать. "Штормград. Жемчужина городов Альянса, бл...", – думал я, бродя кривыми улочками. Повсюду была грязь, люди располагались где и как попало, и судя по запахам, там же и гадили. "Так. Если мне не отшибает память, то на выходе из Шторма должно быть Златоземье." – мелькнула мысль. "Что если пойти туда?" Жрать хотелось неимоверно, хорошо хоть воды удалось попить из городского фонтана. Сгущались сумерки, и успев проскочить до закрытия ворот, я отправился по дороге в сторону, как мне помнилось, маленького поселка.
Многое успелось передумать за это время. Когда-то давно, в прошлой жизни, практически во всех книгах про попаданцев авторы ставили рояли за каждым кустом, задаривая героя легендарными вещами, красотки вешались им на шею, а легендарные маги и воины просто так обучали секретным приемам. Все, о чем приходилось беспокоится героям – это идти бить всяких злобных гадов. А что делать мне? С первого дня до сих пор я думаю лишь о том, чтобы поесть. А из плюшек я вынес лишь синяки да ссадины, полученные от таких же бедолаг. Одно утешало: хоть язык знаю, не нужно объяснятся жестами. Так я шел, и думал. Голодный желудок урчал, уставшее тело неимоверно болело и требовало отдыха, а мысли роились уж очень нерадостные...
– Оп-па, смотри, кто к нам идет, а? Эй, фраерок, а ну-ка греби сюда!
Голос раздался неожиданно, и я испуганно присел, глядя как из-за кустов выходит тройка бородатых разбойников. Выглядели они незамысловато, в черной коже с белыми полосками, в руках держали ножи, больше похоже на кухонные.
– Не боись, не обидим! Гони монеты, и свободен как ветер! – произнес один из них.
– Нет у меня ничего, -пробурчал я, пятясь назад, и стараясь, чтобы они меня не окружили. Но просчитался: сзади вдруг чьи-то руки крепко взяли за плечи.
– Да ладно? Кентуха, а если найдем? – Второй, зло оскалясь, резко прыгнул ко мне и приставил нож к горлу.
Все, финиш... У них был еще и четвертый, который меня сейчас крепко держал, дыша чесноком в ухо, пока сноровистые руки шарили в моих лохмотьях.
– Ты глянь, и правда пустой, – стоявший сзади разбойник меня отпустил. Главарь, недолго думая, ощерился, убрал нож от моего горла, и коротко размахнувшись, врезал под дых.
– Х-х-хыыы... – Я скрючился на дороге, загребая пальцами пыль, пытаясь вздохнуть.
– Ну хоть не поживимся, так позабавимся, @^$%$@.
Главарь сплюнул, и четверка заработала ногами. Все, что мне оставалось – лишь пытаться закрыть чувствительные места, свернувшись клубочком...
– Шухер, стража! – и разбойников как ветром сдуло.
Полежав немного, и поняв, что меня уже не бьют, я осторожно распрямился, доковылял до дерева и сел, прислонившись к нему спиной. На дороге показались факелы, со стороны города показался патруль стражи. Видимо, их-то и испугались мои мучители. Пройдя мимо, они не обратили на меня никакого внимания. Тихонько, постанывая и охая, я встал и поплелся за ними: идти за стражей как-то безопаснее, чем ждать пока вернутся разбойники.
Шли мы недолго, вскоре показались огни маленькой деревушки. Я доковылял до колодца, вытащил ведро и наконец попытался при свете факела разглядеть себя. Светло-русые волосы висели немытыми космами, их цвет угадывался лишь прилизительно. Вгляделся в лицо, и ахнул: на вид мне было лет шестнадцать-восемнадцать. «Фигасе омолодился!» – подумал я. Сполоснув руки, умывшись и напившись, направился в сторону таверны. Однако тут меня ждал облом: пара стражников, стоявших возле входа, меня туда не пустила.
– Вали отсюда, убогий. – снизошел до ответа один из них. – Попрошайкам не подают.
– Я не просить, я работа... Хе! – договорить мне не дали. Стражник просто двинул меня щитом, сбивая на землю.
– Я сказал: вали отсюда, убогий. – И потерял ко мне всякий интерес.
Я тяжело поднялся, вытер кровь из разбитых губы и носа, и поплелся искать укромный угол, где можно было отдохнуть. Боль от пережитых побоев и обида на весь мир заставила на время забыть о голодном желудке, и, завалившись под огромным деревом, я забылся тяжелым, беспокойным сном.
Рассветное солнце осветило мужскую фигуру в лохмотьях, жмущуюся к дереву и трясущуюся от холода. Ближе к утру прошел небольшой дождь, разбудив меня и хорошо намочив. Промокший, голодный и злой, я размышлял о превратностях судьбы и пытался решить, что делать. По сути, обычная жизнь мне не светила, значит, оставалось одно: вербовочный пункт, а там – как карта ляжет. Кое-как приведя себя в порядок, я подошел к стражникам у таверны, и собравшись с духом, сказал:
– Доброе утро, служивые! А где тут вербовочный пункт?
Облаченные в бело-синие латы воины не ответили. Один презрительно сплюнул, второй сделал вид, что меня нет. Вздохнув, я развернулся и пошел к своему дереву.
– В Штормграде, в торговом квартале. За овощными лавками небольшая дверь. Вывеска – "Щит и Топор". Это не таверна, не перепутай. Таверна слева. – раздался голос сзади.
Я обернулся. Один из стражников пнул камешек, переступил с ноги на ногу.
– Иди-иди. – сказал он.
– Спасибо!
– Должен будешь, если выживешь, убогий. – Стражник снова потерял ко мне интерес.
Чтобы избежать повторения вчерашней встречи с разбойниками, я дождался патруля и двинулся с ними. Нет, я понимаю, утро, а не вечер, но все-таки...
Столица встретила меня просыпающимся рынком. Поплутав слегка, нашел вывеску, и толкнул замызганную дверь.
– Чего тебе, оборванец? – услышал я вместо "Здравствуйте". В полумраке комнаты сидел усатый мужик. Мышцам его, выпиравшим из рубашки, позавидовал бы Шварценеггер из моего мира. Он сидел за столом, и изображал великую занятость, а именно – ковырялся в зубах зубочисткой.
– Я в армию записываться. Или в стражники. Куда тут берут? – проблеял я.
Усатый ненадолго замер, а потом достал из ящика стола бумагу и хлопнул ею об стол.
– Доброволец, значит? Сядь. – указал он пальцем на стул напротив него.
Я подошел и аккуратно сел, стараясь на него не смотреть.
– Значит так. Два года в страже, потом восемь лет в регулярной армии, если выживешь. После этих десяти лет – или остаешься, или продлеваешь еще на десять. Опять же, если выживешь. Выдавая эту тираду, он не отнимал руки поверх бумаги.
Я сидел, воткнув взгляд в стену, и напряженно думал. Десять лет. Долбанных десять лет не пойми где, и притом там, где смерть – реальна. Стоит ли оно того? Хотя, если отказаться – выбор тоже невелик: либо умереть от голода, либо влачить жалкое существование нищего, либо... стать разбойником. Ни одно из этих возможностей меня не прельщало, и решившись, я кивнул:
– Согласен. Кормить будут?
Вербовщик открыл и закрыл рот, цыкнул зубом:
– Ну и дурак. Да, кормить будут. Писать и читать умеешь?
– Не знаю. – Я посмотрел ему в глаза. Ну реально, не знаю, блин, умею ли я.
Усатый двинул бумагу по столу, отнял руку.
– Ознакомься и подпиши.
Перевернув лист, все что я понял – это где ставить подпись. Все буквы, написанные на листе для меня были чем-то вроде китайской грамоты.
– Подписывать чем? – поднял я глаза.
Вербовщик протянул мне стило и хитро ухмыльнулся. Ну что же, поставим подпись позаковыристей, лишь бы было непонятно.
Отдав бумагу и стило обратно, я расслабленно вздохнул: назад пути уже не было.
– Так... Вот тебе предписание. Как вписывать?
– Стриб. – Свое имя я решил сократить.
Вербовщик заскрипел стилом по бумаге. Дописав и поставив точку, он двинул лист ко мне.
– Выйдешь из города, дойдешь до поселка Златоземье, и повернешь налево, по дороге. Там лагерь, не промахнешься. Бывай, рекрут.
– А поесть где-нибудь можно? – робко заикнулся я.
– Я тебе что здесь, харчевня? Пшел, говна кусок! – Усатый привстал из-за стола, и замахнулся. Продолжения я ждать не стал, быстро поднялся, насколько позволил отбитый и уставший организм, и поплелся по указанному адресу.
Описывать дорогу не стоит. Применив прежнюю тактику – идти с патрулем, добрался до долины без происшествий. Первое впечатление: «Епт, песочница!» Было грубо разбито мордой об реальность: Вместо часовни, слабеньких орков и гоблинов с волками, передо мной раскинулся палаточный лагерь. Непередаваемое амбре дыма, вонючих носков и еды с яростью атаковало мой нос.
– Куда? – схватила меня за плечо чья-то рука в латной рукавице.
– Предписание... вот, отдать... я рекрут, – корчась от боли в зажатом стальными тисками плече, простонал я.
– А, мясо. – Тиски разжались. – Тебе туда. Палец в латной перчатке ткнул пальцем в сторону отдельно стоящих пяти палаток, а мысок стального сапога придал ускорение.
– Уррод... – тихонько прошипел я, и потирая ушибленный зад, поплелся в указанную сторону. Довольный собой латник только гыгыкнул мне вослед, видимо, не расслышав.
– Стой, кто идет? – рявкнуло из-за палатки, едва я к ней приблизился.
– Рекрут. С предписанием. – выдохнул я.
– Жди. Сейчас сержанта позову. – строго ответили оттуда же, откуда и в первый раз.
Ждал я недолго: послышался мат, и из-за той же палатки вышел седогривый бугай, в латном доспехе, без шлема. Видимо, это и был тот самый сержант.
– Предписание, воин! – рявкнул он, протягивая руку.
Я протянул листок, полученный от вербовщика. Сержант проглядел его вскользь, и засунул за пояс.
– Свежее мясо, значит... Драться умеешь, мясо?
– Нет. – Драться я действительно не умел. Да и не приходилось. А уж на фоне тех, кому приходилось изо дня в день выживать, можно считать, я младенец.
Седогривый сделал ко мне шаг и отвесил затрещину:
– Добавлять надо "Господин Сержант"!, ты, бесполезный кусок орочьего дерьма!
Так я попал в местный аналог армии. В принципе, особо ничего нового для меня не было, кроме вооружения. Так – те же приколы младшего комсостава, те же зашуганные солдаты-призывники, только антураж другой. Быстро получив комплект одежды, меня вогнало в ступор выданное мне оружие...
– Это что, господин сержант?
Я недоуменно рассматривал выданный мне комплект... ну, скажем, вооружения.
– Это твой щит и меч, воин. Ты что думал, тебе боевое дадут сразу? Ты же мясо! Порубите друг друга, а мне отвечать?
М-да. Если это щит и меч, тогда я рыцарь серебряного авангарда, мля. Щит напоминал крышку от бочки, с привязанными веревками для руки. Меч же был обыкновенной железной палкой, кое-как проклепанной с обоих сторон, и меч напоминал разве что издали и ночью. Эдакий плоский дрын с деревянной рукояткой.
– Ну, что стал? Вперед, построение скоро!
Так и началась моя служба в рядах доблестных, мать их ети, войск Штормграда. В одном вербовщик не соврал: кормили здесь действительно хорошо.
Глава 2.
Первый боевой выход ознаменовался сменой вооружения. Уже три месяца как мы отрабатывали построение, сомкнув наши крышки и пытаясь делать уколы пародией на мечи, бегали с мешками за плечами по несколько километров вокруг лагеря, тренируя выносливость. Уставали страшно, начиная тренироваться с утра и заканчивая поздним вечером, деля перерыв лишь на завтрак, обед и ужин, после которого валились без сил на койки. Первые дни неимоверно болело все тело, казалось, болели даже кости, в спаррингах мы наставляли друг другу синяки и шишки, и это возымело эффект: к началу описываемых событий наши тела окрепли, наросли мышцы и при построениях мы уже не напоминали стадо орангутангов и могли изобразить шеренгу.
В то утро мы как обычно стояли на плацу, построившись без оружия, и ждали. Впереди строя стоял наш сержант и какой-то незнакомый воин с нашивками лейтенанта.
– Ты кого мне привел? – прошипел незнакомый офицер.
– Пополнение, господин лейтенант! – сержант стоял перед ним навытяжку.
– И ты предлагаешь мне выбирать из этого сброда? – капитан повернулся к нашему строю и презрительно его оглядел. Шагая вдоль первой шеренги, он презрительно ронял:
– И ты вот это – называешь воином? – удар латной перчатки в грудь одного из солдат, и того складывает пополам. – Или вот это? – указующий перст вонзился в живот другому, и солдат рухнул, пытаясь вздохнуть и свернувшись калачиком. – Они побегут, увидев врага сразу! лейтенант развернулся, и его закованные в сталь ноги высекли искры из брусчатки плаца.
– Я отправлю вам лучших, господин лейтенант! – вытянувшийся в струнку сержант буравил взглядом наш строй, не предвещая ничего хорошего.
– Через час лучшая десятка из этих обезян должна быть готова. Если они там все полягут или сбегут – это будет твой залет. Ты меня понял? – офицер остановился напротив сержанта.
– Да, господин лейтенант!
– Выполняй. – С этими словами он хлопнул сержанта по плечу, и ушел.
– Так, недоноски, – рявкнул сержант, подходя к строю. – Я называю имена, вы выходите!
Среди списка, который он зачитал, я с удивлением услышал и свое имя. Первый боевой... Что же это будет?
Нам выдали средней паршивости кольчуги, шлемы, больше похожие на ведра с дырками для глаз, щиты – улучшенную версию той же крышки от бочки, оббитые кусками железа, и мечи, больще похожие на короткие, кое-как заточенные дубины.
– Строиться на плацу. Боевую задачу там же и поставлю. Марш, марш!
Все действия должны были выполняться бегом, и наша десятка, громыхая, как телега с металлоломом, снова выстроилась.
– Значит так, выкормыши скверны. У нас тут завелись гноллы, терроризируя округу и собирая дань с местных лесорубов. У них есть главный собакен, называет себя Душителем, и его мы будем брать. Живым! Остальное стадо, что он собрал – без вожака само разбежится. Всем все ясно? – сержант вещал, прохаживаясь перед нами.
– Да, господин сержант! – слаженно рявкнули мы.
– Кто побежит – того лично зарублю. – сержант остановился и топнул ногой. – После этого выхода, те, кто выживет – будут ходить на такие зачистки регулярно. Тренировки никто не отменял! Вы все еще мясо! – продолжил прохаживаться сержант. – Вопросы?
Вопросов ни у кого не было...
Выйдя через час, после Златоземья мы построились в цепь, и начали планомерно уничтожать прямоходящих псов. Помогало лишь то, что собраться гноллы не успели, и численный перевес составлял по двое-трое наших на одного пса. Окружив одного, мы забивали его нашими дрынами, и двигались дальше. Из-за брызг крови на кольчугах и мечах наша десятка внушала даже некий страх гноллам, и все было почти хорошо, пока не начали встречаться их маги. Вот тогда-то начались первые потери.
Двигаясь как обычно, цепью, мы услышали из-за куста нераборчивый лай и рычание, и в ту же секунду в голову правого от меня солдата прилетел сгусток тьмы, его голова взорвалась вместе с шлемом... Тело рухнуло, и забилось в конвульсиях.
– Геомант! Бегом, не дайте ему колдовать! – скомандовал сержант. Он легко увернулся от такого же сгустка, пущенного в его сторону. – Шевелитесь, уродцы!
Шок первых секунд. Только что рядом был товарищ, и вот его уже нет. Ноги сами понесли в сторону куста, из горла раздалось – нет, не боевой клич, какое-то клокотание. Вылетев с другой стороны куста, я увидел скалящегося гнолла, на посохе которого, похожего на корявую палку – формировался новый сгусток. Я махнул мечом, пес отвлекся на меня, заслонившись своей палкой, и сгусток погас. В этот миг послышалось тявканье, и ко мне выскочили еще пара гноллов. Выставив вперед свои копья, они, подвывая. ринулись ко мне, защищая своего колдуна. "Срать-перемать, это что, конец?" – мелькнуло в голове.
– Стриб, геомант твой! Остальные – поддержку на шкуры! – раздался ободряющий рев сержанта.
Ко мне на подмогу выбежали товарищи, двух копьеносцев снесли в один миг, изрубив. Я же, махая мечом как дубиной, сломал сначала посох геоманта, ударил щитом по его голове, и уже оглушенного, на волне адреналина, заколол.
– Все, все, воин, тормози. – Сержант перехватил мою руку, останавливая. Кровавая пелена с глаз спала, я тяжело дышал, глядя на то, что осталось после геоманта. Потом меня вырвало.
– Выдвигиаемся. Тело павшего потом подберем. – Сержант махнул рукой, показывая вперед.
Еще через пять минут пал еще один из нас, словив в грудь сразу два сгустка из-за дерева. Еще одного, левофлангового, сунувшегося в шалаш, насадили на копья сразу трое гнолллов, сидевших в нем. Не дойдя до цели, мы уже потеряли троих, и сержант был мрачнее тучи, тихо матерясь. Через полчаса мы вышли на полянку. Там, возле костра, стоял особенно здоровенный гнолл с двуручным мечом, в компании с двумя геомантами.
"@#^%$@&". Мелькнула мысль.
– Главарь – мой! Остальные – делите их колдунов!
Мы рванули кажыдй к своему гноллу. Эти, однако, были намного умнее: в одного из тех, кто бежал рядом со мной, влетел шар заклинания. Не найдя ничего умнее, он закрылся щитом, в кровавых брызгах лишившись и руки, и щита. Следом ему в грудь влетело заклинание от второго геоманта, оставив там сквозную дыру. У другого воина, бежавшего на второго геоманта, не выдержали нервы, и он, развернувшись, рванул обратно. Не пройдя и двух шагов, получил в спину два сгустка, которые его ускорили и буквально разорвали. Еще один наш, вырвавшись вперед и что-то нечленораздельно крича, неосмотрительно пробежал мимо здоровенного гнолла, и Душитель просто и без затей срубил ему голову одним ударом...
Дальше все было как в тумане. Вырвавшись вперед, я бежал зигзагом, а в голове билась только одна мысль: "Назад – нельзя". Налетев на своего геоманта, я одним сильным замахом перерубил посох, которым он закрывался, и разворотил ему голову. Развернувшись, увидел, как Душитель, отмахиваясь своим здоровенным двуручником, рычит, тесня сержанта. Двое, расправившиеся со своим геомантом, стоят растерявшись, не зная, что дальше делать. Мой напарник, добежав, пинал тушу убитого мной гнолла и явно был в неадеквате. Про меч в руке он, казалось, забыл. Потом его взгляд обрел на миг осмысленное выражение, он увидел здоровенную псину и рванул к нему, подняв руку с мечом высоко для удара. Душитель же, видимо заметив новую опасность. в этот момент отбил мечом выпад сержанта, пнул его ногой, от чего тот отступил на пару шагов, и молниеносно развернувшись, насадил крикуна на свой двуручник, как шашлык на шампур. Крик захлебнулся, Душитель выдернул из груди воина меч, слегка крутнувшись на месте, и тут же сделал подшаг к сержанту. Я не нашел ничего лучше, как безмолвно подбежать к главарю гноллов и упал к нему под ноги. Тот, делая шаг назад, перецепившись через меня, упал. Выкатившись из-под туши, и отбросив в сторону мешающийся щит, я ударил мечом по руке, практически ее отрубив.
