Текст книги "Я убью тебя нежно или киллер со стажем! (СИ)"

Автор книги: Аника Лиин

Соавторы: Олег Ростов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Что это? Пахнет медом.

– Конечно, это и так мёд, только с крупной солью. Сейчас втоё тело распарено и поры открыты. Снимай простынь.

– Нет!

– Вит, – тяжко вздохнул. Ну как дитё малое. – Снимай. Я видел тебя голой и не кинулся же на тебя. Давай. Я намажу тебя. Посидишь так, потом смоем и твоя кожа станет бархатистой как у ребёнка.

За черпнул пальцами правой руки смесь, стал накладывать ей на лицо. Действовал нежно и аккуратно. Она стояла закрыв глаза. Потом нанес мазь на её обнажённые плечи, руки. Аккуратно убрал простынь. Стал наносить на грудь. Присел нанёс на живот на бёдра, ноги, растирая. Повернул её задом ко мне. Намазал спину, ягодицы. Потом сполоснул руки и накрыл её простынёй.

– Сейчас пройдём в комнату отдыха там посидишь.

– Сколько? – прошептала она, не открывая глаз.

– Я тебе скажу. – Так же шёпотом ответил ей. Приобнял за плечи и проводил из моечной.

Посидели с полчаса. Вита выпила еще один стакан чаю. Сидела и потела. Это хорошо. Если болезнь ещё есть, выйдет с потом. Потом отвёл её назад в моечную. Она уже не дёргалась и не сопротивлялась. Настроил душ. Поставил её под струи воды. Намылил губку и стал осторожно мыть её. В какой-то момент заметил, что она внимательно, какими-то странными глазами наблюдает за мной. Я её намыливал – голову шампунем, тело мылом, поворачивая в разные стороны. Всё выполняла молча.

– Знаешь, если бы я был волшебником и мои поцелуи могли бы убрать синяки, кровоподтёки на тебе, я бы каждый из них поцеловал и не один раз. Но увы, мне это не по силам убрать их за раз. – Сказал я ей тихо, укутывая её в большое полотенце. Виталина ничего мне не ответила, продолжая пристально смотреть на меня. Поцеловал её в лоб и отвел в комнату отдыха. Налил ей чай.

– Ну что, друзья мои. Ужин вам буду готовить я. – Торжественно объявил я Вите и Иосифу. Старик кивнул мне.

– Да, Кирюша. Сделай, пожалуйста. А то меня что-то разморило совсем.

– Поэтому, сегодня у нас будет «полпеттоне» с начинкой из ветчины и сыра!

– Посидим, подарим нашим животам праздник. Выпьем вина, немного. – Помолчал, потом продолжил. – А утром завтра я уеду. В Питер. – Иосиф и Виталина смотрели на меня встревожено. А в глазах девушки увидел страх, даже панику. – Нужно решить вторую твою проблему, Вита. И только потом разбираться с третьей. – Посмотрел на Иосифа. Но говорить ничего не стал. Ни Вита, ни Иосиф не знали что мне рассказал мой коллега. И я им пока ничего не говорил. У них и так есть о чём думать. Но ребус с Иосифом решать будет нужно всё равно. Иначе решат без нас и за счет нас. А для меня это крайне не приемлемо.

 ***

Чувствовала я себя, мягко говоря, не очень. Тело продолжало ломить, часы в пути будто затёрли наждачкой, оставляя лишь урывки. Смутно помню, как Кирилл пытался меня накормить и напоить. Из всего нашего путешествия, в перерывах между сном и остановками, запомнилось лишь это. Как они с Иосифом наперебой, пытались заставить покушать, в то время как меня воротило только от одного запаха еды, на вкус она, кстати, была не лучше, но за неимением другого, пришлось хоть немного кушать. Всю дорогу, меня мучили кошмары и, я то забывалась в объятиях сна, то резко просыпалась. Не знаю, как долго мы ехали, но проснулась я на мягкой кровати, укутанная по самый подбородок, при этом почти голая. Потрогав ладошкой лоб, убедилась в отсутствии температуры, да и тело не ломило. Встав с кровати, увидела чуть в стороне позаимствованную мной рубашку, натянув ее на голое тело, вышла из комнаты и пропала. От куда-то доносились ароматные запахи, будившие до этого момента спящий аппетит. Втягивая одуряющие ароматы, чуть прикрыла веки и как зомби пошла на них. Остановившись в проёме двери, облокотилась, смотря на мужчин. Наблюдая, как Иосиф готовит, а Кирилл перечисляет ингредиенты, стояла так пару минут, пока моего прихода не заметили мужчины. Наперебой возмутившись, какого я встала да ещё босая, подхватив меня под локоток, Кирилл потащил наверх, по дороге захватив пакеты. А вот потом, сидя на кровати и смотря на мужчину, который распаковывал принесённые свертки, не переставала ему удивляться. Он заботится обо мне, а после того как достал тапочки и самолично одел на мои ножки, так вообще обалдела и единственное, что могла делать так это хлопать глазками да смотреть. А в это время Кирилл стащил с меня рубашку и бережно надел халатик, заявив, что в нем можно ходить и это прилично. Охх. Мысли… они теснились в голове словно стадо необузданных буйволов, норовя снести все преграды и покинуть многострадальную голову. Я ещё от спасенья не успела отойти, да и от болезни, а тут такая забота и внимание. Да и видя, как он на меня смотрит, все те поступки, слова, всё это лишний раз доказывает, что я ему не безразлична. Так, пора помыть руки и идти кушать, больно вкусные запахи плывут из кухни. Помыв по-быстрому руки, спустилась вслед за Кириллом и уселась за стол. Подождав пока накроют, сели кушать, уплетая с превеликим аппетитом мягчайшую курочку, словно после голодовки услышала заданный вопрос от Иосифа к Кириллу. А когда тот ответил, не выдержала, представив как бы забавно выглядел мой Киллер, если бы пришел писать заявление о пропаже. Всё не могу, приступ неконтролируемого хохота сотряс тело, а после того как поделилась этим со своими мужчинами, кухню добрые пару минут сотрясал истерический хохот. Я, так вообще, не удержавшись, сползла под стол, схватившись за живот смеялась, до выступивших слез. А когда надумала вылезти, столкнулась со взглядом Кирилла, что бы опять сотрястись от неконтролируемого веселья, а все потому что кое-кто, с задорными смешинками в глазах, пристально на меня смотрел. Еле-еле утихомирив буйное веселье, вылезла из под стола и села на место. Хотела пойти помыться, как с двух сторон на меня посыпались протестующие высказывания, вот это да! И не поспоришь, даже веский пример, что я грязная, не подействовал, махнув рукой на упёртых мужчин, согласилась ещё денёк подождать. Вернувшись в комнату, увидела разложенные Кириллом вещи. Стало любопытно, он не все вытащил из пакетов, кое какие вещи были на кровати, но большая их часть так и осталась лежать упакованными. Подойдя к одному из пакетов, раскрыла и стала осматривать различные покупки. Чем дольше я рассматривала купленные для меня вещи, тем чётче понимала, такой заботы я ни от кого не получала. Обо мне так не пеклись даже родители, а тут КИЛЛЕР, потенциальный убийца и…. Потративший на мои покупки кучу времени. Не пожалев денег, скупив все необходимое от трёх видов прокладок, до кучи косметики, чего только стоили десять помад, парочка консиллеров и хайлайтеров, да я даже подумать не могла, что он способен на такое. Что он пойдет в женский отдел и будет выбирать мне нижнее белье, при чём очень красивое и удобное, но что больше всего удивило, так это полное попадание в размер. Лифчик сидел идеально, поднимая мои груди к верху и создавая соблазнительный объем, трусики сексуально подчеркивали, округлую попку. А футболочки и джинсы, так вообще сели как влитую. У меня сложилось впечатление, что с этим мужчиной, я живу долгие годы, что он знает меня как облупленную, позволяя покупать для меня любую вещь, зная наверняка, что она будет мне по душе. Сложив аккуратно лишние вещи, одела лишь самое необходимое новые трусики и лифчик, сверху же оставила просто халат, не стоит марать новые вещи. Вот помоюсь в баньке, тогда и можно, а пока и так сойдёт походить. Умаявшись за день так, что ночью мне не снились ни какие кошмары, проспала как убитая до самого утра. А вот с утра, облачившись в джинсы и майку, спустилась вниз, получать новые распоряжения от Кирилла. Как и сказал парень, он будет топить для нас баньку, но пока он будет мотаться по делам, нам нужно набрать воды, да приготовить что-нибудь покушать.

Кирилл отсутствовал не долго и, спустя часа три, вернувшись на новой машине, приступил к обещанной нам с Иосифом баньке. Топил он ее часа полтора – два, как только он зашёл в дом и позвал попариться, подхватила купленный им же купальник и удалилась переодеваться. Заходя самой последней, так как мужчины уже были внутри не ожидала, что меня под локоток выведет Кирилл и скажет снимать купальник. Хотела уже возмутиться и ни куда не идти, как этот хитрый лис сослался на банника и традиции обосновав, что закутавшись в простыню все стратегически важные места будут прикрыты, к тому же, по его словам, он уже всё и так видел. Я конечно засмущалась, захотелось с одной стороны треснуть его чем потяжелее, а с другой обхватить пылающие щеки. Сняв купальник и дождавшись пока напарится Иосиф, не сразу услышала топот и выбежавшего на улицу голого старичка, проводив его ошалелым взглядом, посмотрела на зашедшего Кирилла и испуганно сглотнула. Что-то мне уже не хочется парится, может я потом как-нибудь? Но, не успев вовремя слинять, меня затащили в баню и ненадолго оставили греться. А вот потом, спустя некоторое время, когда я прогрелась, зашёл Кирилл и приступил к своему священнодействию. Вас когда-нибудь ласкали веником, сначала нежно, словно мягкими чуть касающимися лепестками, а потом грубее заставляя кожу гореть. Эта была пытка, поначалу я наслаждалась, было так нежно и мысли бродили где-то в расслабленной неге и явно не те, что обычно у добропорядочных девиц. А потом… потом было жарко и тело в прямом смысле горело, не от боли нет, от жара охватившего каждую клеточку. У меня было ощущение, что каждый миллиметр кожи эрогенная зона, особенно, когда я перевернулась на спину и Кирилл хлестал меня веником по ногам и низу живота, доводя до болезненных спазмов и желания. Дыша, словно загнанная лошадь, прохрипела, что больше не могу и после того как он меня отпустил встала, что бы с громким визгом подскочить на месте. Поток холодной воды отрезвил, а улыбка Кирилла задевала внутри за что-то живое, теплое, не став больше его разглядывать, крикнула на последок «садист» и сорвалась бежать в бассейн. Чуть охлаждённая вода для разгорячённого тела, объятого желанием, была спасеньем. Потихоньку успокаивая сбившееся дыхание и так не вовремя появившееся желание. Я буду надеяться на одно, что Кирилл ничего не заметил и мою отдышку спишет на жару, а не на то самое. Поплавав немного в бассейне, закуталась в принесённую им простынь и пошла в комнату отдыха. Сев за стол, попивала квас и улыбалась, прикрыв чуть-чуть веки. Дааа, шикарно, просто замечательно попарилась. Думая, что на этом всё, ещё больше удивилась когда Кирилл позвал меня в моечную, а там попросил раздеться что бы натереть меня медом с солью. Вот жеж…. Отнекиваться было бесполезно, мужчина все же сумел меня намазать. Начав аккуратно с лица и медленно спускаясь к низу. Массирующими движениями втирая в моё тело липкую жижу, доводя до исступления. Нежно поглаживая, боясь сделать больно, его пальцы порхали по моему телу, а их обладатель не представлял, какое воздействие на меня имеет. Да если бы он сейчас, сделал чуть больше и прижал к холодной поверхности стены целуя, крепость бы пала. Да я бы даже не сопротивлялась, ответив на его поцелуй со всей своей огненной страстью, что сжигала изнутри. Или это его волшебные руки так на меня действовали, да жара, растопившая мне мозги?

Закончив меня намазывать, мужчина закутал мое тело в простынь и привёл назад в комнату отдыха, напитывать тело. Просидев так минут тридцать и попивая чай, бросала внимательные взгляды на Кирилла, пытаясь отгадать, что же у него в голове? А потом настал самый сложный момент. Меня мыли! Сняв простынь, он взял мочалку и бережно начал водить ею по телу. Потом мыл голову, затем опять тело, всё это время я не сводила с него прожигающего взгляда, Наполненного нежностью и пониманием. Вот как-то так оно и приходит порой, достаточно влипнуть в неприятности, что бы тебя спасли и позаботились. Позаботились и как о женщине и как о маленькой девочке. И да, мне нравилась его забота, его руки, скользящие по моим рукам, его пальцы зарывшиеся в мои волосы. Я таяла, мне как кошке хотелось заурчать от такой ласки… Да какая ласка, он просто меня мыл, даже не пытаясь к чему-то принудить. Это всё я нафантазировала. Домыв меня, Кирилл хрипловатым голосом сказал то, чего бы я хотела до боли, до сжимающихся спазмов в низу живота, я хотела, хотела его поцелуев, пусть и не волшебных, но не менее действенных. Боже, облизав в миг высохшие губки, вышла из бани, закутанная в полотенце. Ещё одним закрутила на голове тюрбан и присела рядом с Иосифом, дожидаясь Кирилла. Слова о том, что он собирается ехать в Питер, выбили шаткую основу их под ног, а паника и страх, казалось бы улегшиеся в груди, подняли свои головы. Стало жутко, в голове закрутились мысли – вдруг он не вернётся, вдруг что пойдет не так? Нужно остыть. Нет, не могу так.

Всё это время пока мой киллер готовил ужин, провела в комнате обдумывая все за и против. Но потом просто махнула рукой. Отправилась вниз кушать. Будь что будет. Иосифа разморило и старичок не дотянув до ужина, уснул. Я же с каким то трепетом, кушала и наблюдала за моим мужчиной…. За моим ли? Усмехнувшись где-то в своих мыслях подтвердила, что таки да за моим. Кирилл он мой, жаль конечно, что поняла это при таких обстоятельствах, но лучше уж так, чем понять тогда, когда его потеряю. Я не разбераюсь в кухне и готовке, но то что готовит мой Кирилл, великолепно, невероятно вкусно, чуть ли не облизываю пальцы, наслаждалась едой и его обществом. Ярко зелёные глаза и милая ямочка на подбородке, небрежно поправленная чёлка и весь вид, словно обычный ничем не примечательный парень. Да вот только теперь, его черты, улыбка, глаза и забавная мимика лица когда он злится, словно отпечатались в памяти, напрочь врезаясь куда-то глубоко, оставаясь там на долгие годы.

Проговорив о чем-то не существенном, уже давно для себя все решила. И дождавшись, пока Кирилл скроется в своей комнате, облачилась в купленный им комплект, накинув сверху халатик пошла к нему. Тихо не стуча, ступая босыми ногами, увидела лежащего на кровати мужчину. Не спит, слишком мало прошло времени. Сделав глубокий вдох, тихо позвала его по имени, а потом подошла и легла рядом с ним. Повернувшись ко мне лицом, Кирилл не спешил что-то предпринимать, а я, я просто им любовалась. А потом, продвинувшись к нему в плотную, провела ладонью по обнажённому телу. Вздрогнул, тихо прохрипев:

– Вит, если ты сейчас не остановишься, дороги назад больше не будет. Ты ведь понимаешь, я тебя не отпущу.

Заглушив его монолог поцелуем, касалась своим язычком его, соединяя воедино, борясь словно в безумном танце. Застонала, это невероятно, по телу шли электрические молнии, отзываясь на каждое мимолётное прикосновение рук Кирилла. Я никогда такого не чувствовала, ни с кем, он словно мой наркотик, доводит до исступления, заставляет гореть от одного взгляда. Лаская меня руками, не спеша переходить к большему, заставляя под ним извиваться и притягивать ближе. Не вытерпев простонала в самые губы:

– Кирилл, пожалуйста….

Стоило только произнести заветные слова, у мой возлюбленный словно слетел с катушек. В один миг, избавив меня от до жути мешавших трусиков и лифчика, освобождая мою грудь, припал к ней, словно к невиданному сокровищу. Выбивая из меня вздохи и стоны наслаждения. Шепча от, накатывающего волнами экстаза, но не получая разрядки, всё что могла, так это тихим шёпотом словно в сладостном бреду бесконечно повторять одно и тоже:

– Кирилл, Кирилл ещё, ещё, Кирилл, ну Кирилл…

Резко вошедший в меня до упора мужчина заглушил мой  сладостный стон поцелуем, а потом со всей яростью и нежностью вбивался в меня, желая заклеймить, доказать, что я его. Но при этом не забывая нашёптывать на ушко сладкие нежности, ещё больше раздувая и без того не утихающий пожар. Его руки везде, его плоть во мне, сводя меня с ума, доводя до судорог сладких мурашек по коже, не останавливаясь, не прекращая свою сладкую пытку, доводя меня до оргазма и начиная вновь. Словно сумасшедший, добравшийся до заветной игрушки, не отпускал, заставляя под его руками трепетать и просить ещё. Я словно спичка, от малейшего прикосновения разгоралась и уже сама не желала его отпускать. Мой, мужчина, мой, киллер, моё наваждение! Целуя его в губы, нашептывала между стонами и сладостным наслаждением.

Глава 12

Километры дороги убегали назад, отсчитываемые спидометром. Двигатель «японца» работал ровно, урча как сытый хищник. Глаза, руки, ноги действовали сами по себе, уверено управляя машиной. А вот разум… разум оставался там, в снятом мною коттедже, в комнате, где осталась спать, сладко улыбаясь во сне она. Я встал рано утром. Вита спала, держась одной рукой за мою руку. Аккуратно расцепил её пальчики. Некоторое время смотрел на неё. Потом склонившись, слегка коснулся её чуть раскрытых губ. Она улыбнулась во сне.

Взял вправо и остановился на обочине. Откинулся назад на спинку сидения, закрыл глаза. Память опять услужливо показала мне всё, что произошло этой ночью. Это было какое-то безумие. Стоило ей произнести: «Кирилл пожалуйста…» как во мне что-то сорвалось. Что-то, что копилось долгие годы и, наконец, прорвалось наружу. До неё у меня были женщины, но так, только лишь для удовлетворения плоти, не больше. И я забывал о них, как только покидал комнату, в которой оставалась партнёрша. Забывал, вычёркивая из жизни навсегда. Здесь было совсем другое. Желание обладать Витой было огромным, но не только обладать ей, но и дарить ей самого себя, всего, до последней клеточки. Что мы с ней делали? Да всё, что только могут делать мужчина и женщина в постели, особенно если любят друг друга, жаждут друг друга. А она любит, я понял это. Виталина не пыталась отблагодарить меня за спасение, нет. Она именно любила. Любила с бешенной страстью, неистовством и одновременно нежно. Будто пыталась наверстать что-то упущенное, потерянное, но вновь обретенное, которое она уже не хотела терять. Её грудь. Прекраснее и слаще я ничего в своей жизни не ощущал. Её руки, то гладившие меня по плечам по спине, то впивающиеся в мою спину, в ягодицы своими коготками, когда она не желала, что бы я покидал её, требовавшая и одновременно умоляющая продолжать, не останавливаться. «Ещё, ещё… Кирилл, родной мой, любимый… ещё, ещё…» – её голос наполненный страстью звучал у меня в голове до сих пор. Её ноги, то обхватывающие меня и стискивающие, то расслабленные, слегка согнутые в коленях, расходились широко в стороны, открывая передо мной всю её, призывно зовущую, жаждающую ещё страсти, ещё моей плоти, жара моего тела, моих рук, губ. Кричала, достигая пика наслаждения, обнимая меня и прижимаясь ко мне, смеялась и плакала. Поддавалась своим лоном ко мне на встречу в движении, жадно ловя меня им и поймав, не выпускала, обхватывая плотно, даря тем самым дополнительное безумное счастье. В ней бушевал ураган, торнадо в котором сплелось всё – любовь, страсть, похоть, желание. Всё это сливалось в ней, как в бешено крутящемся калейдоскопе. И этот ураган поглотил меня, поглотил всего без остатка. Я потерял голову. Впервые в своей жизни. Откуда брались силы, чтобы вновь и вновь обладать ей, не знаю… хотя нет, знаю, она мне их давала, шепча слова любви, даря мне неземное наслаждения, лаская и требуя этой ласки от меня. Стоило нам только замереть, после очередной сладострастной волны, как она начинала целовать меня, целовать всего, шепча: «мой, только мой…» и на меня вновь начинала накатывать очередная волна, грозя затопить с головой и… топила. И я целовал её всю – губы, глаза, лицо, шею, плечи и грудь. Живот и её бедра. Её ноги. Только одно прикосновение к её нежной, бархатистой коже, заставляло терять остатки разума. И с каждым её стоном, видя, как она выгибается, вздрагивая, волна только нарастала.

Открыл глаза, посмотрел на свои ладони лежавшие на руле. Они подрагивали. Они ещё хранили и помнили теплоту её тела. На моих губах ещё ощущался её вкус. Я усмехнулся сам себе. Только теперь я понял покойного дружка Гвоздя, когда он сказал, что у Антона снесло башню из-за Виты. Что он ни о чем уже не думал, как о своей женщине и о деньгах для неё. Да, из-за неё можно сойти с ума. Опять прикрыл глаза. И я сошел с ума. И у меня снесло башню. Я нарушил целую кучу своих же правил. Но я ни о чём не жалел. Как то слышал такую фразу: «Увидеть Париж и умереть». Точно так же можно сказать: «Познать Виталину и умереть». Да! Только за одну эту ночь, я готов был отдать всё!

Но Вита подарила мне не только себя, не только то, что я испытал с ней в эту ночь, хотя раньше я ничего подобного не испытывал ни с одной женщиной. Но она подарила мне ещё одно чувство. Она и Иосиф. Я впервые осознал, ощутил теплоту, которую дарит семья. Я ощутил себя частью семьи. Пусть семьи иллюзорной, но всё же. Мне очень хотелось верить, что это не иллюзия, а по настоящему. Что меня ждут, что я кому-то нужен. Что обо мне помнят. Что во мне нуждаются. Это было странное чувство. Ранее мне абсолютно неизвестное. Я ни кого никогда не любил. У меня не было близких людей – родственников, друзей. Хотя нет, один раз любил. Правда, это был не человек. Это был котёнок. Маленький, серый, пушистый котёнок, которого я нашел на заднем дворе нашего детского дома. Мне было одиннадцать лет. Я к нему привязался. Он был моим единственным другом. Я прятал его ото всех. Тайком таскал ему еду, хотя сам питался не очень. Работники детдома воровали продукты из столовой, кормя нас пшенкой, сечкой, макаронами и жидкими на воде супами с кислой капустой. Всё верно, им нужно было кормить своих детей. Кормить хорошо. Ведь свои дети, это свои дети. А мы, всего лишь отбросы, даже не дети в полном смысле этого слова, раз от нас отказались даже наши родители. Я любил этот маленький живой комочек. И потом горько плакал, когда его убили двое из старшей группы, выследив меня. В тот день, я плакал в последний раз в своей жизни. Я тогда получил своей первый жесткий урок – никогда ни кого не люби, не привязывайся ни к кому, так как боль от их потерь намного хуже и сильнее простой физической боли. И всю свою жизнь, сколько я прожил, я на самом деле никого не любил. У меня никогда ни кого не было. И не любя, я никого не ненавидел. Относился к окружающим равнодушно. Как будто вокруг меня были не люди, а слайды или манекены. Я даже своих врагов не ненавидел. Я просто был к ним равнодушен. Как и к своим жертвам. Ликвидировал и забыл. Тем двоим, я отомстил. Я сумел выждать время и совершил расправу тогда, когда они меньше всего её ожидали. Я научился ждать. Ждать и догонять. Я забил их куском ржавой арматуры. Ломал им руки, ноги, разбил головы. Они кричали от боли и просили пощады. Но меня их мольбы не трогали совсем. Ценность человеческой жизни для меня опустилась ниже уровня плинтуса тогда, когда я увидел растерзанный трупик своего маленького и беззащитного друга. Одного в больнице сумели откачать, он остался жить, но стал инвалидом, который с трудом передвигался. А второй умер ещё по дороге, в машине «Скорой медицинской помощи». Его не довезли. Это был первый убитый мною человек. Меня не отправили в тюрьму, так как мне не было ещё четырнадцати лет и я был неподсуден. Но, меня определили в спецшколу, где содержались малолетние преступники, по тем или иным причинам так же не попавших под суд, за совершённые преступления. Вроде бы это была не тюрьма, не зона. Но решетки на окнах, жесткий распорядок дня, суровые воспитатели. А дети… это больше были маленькие волчата, зверёныши, только и жаждующие вырваться на свободу. Знакомая среда. Я уже стал зверёнышем и не боялся. Да, я не раз захлебывался кровью, доказывая, что со мной лучше не связываться. Они жили так называемыми «семьями». Все так жили, за исключением изгоев и опущенных. И был ещё я, который стоял особняком. Мне тогда один из авторитетных пацанов сказал: «Ты один на льдинке. С одной стороны это хорошо, тебя не сдадут и не подставят свои. Но с другой стороны, тебе неоткуда ждать помощи и за тебя никто не впишется». Я тогда только рассмеялся: «Это хорошо, что за меня никто не впишется, за то и мне ни за кого, ни куда вписываться не нужно».

Мне судьбой было уготовлено сгинуть, где-нибудь в тюрьме, на зоне или в какой-нибудь драке, получив нож под ребро. Ничего хорошего в будущем зверёныша, выросшего в волка не ждало. Но судьба сделала крутой поворот, когда мне исполнилось восемнадцать. Я, спустя два дня после своего Дня рождения, которое никак не отмечал, оказался в отделе милиции, жестоко избив одного мажора. Тогда следователь предложил мне выбор – пойти по этапу или уйти служить в армию. В тюрьму я не хотел. Слишком хорошо помнил спецшколу для маленьких засранцев. Согласился пойти в армию. Сначала попал в учебку, потом Кавказ, потом предложение остаться на контракт. Потом другая учебка и после третья, закрытая, где из нас готовили ликвидаторов. Много чему учили. Хорошо учили. Там практически все были такие как я – одни на льдинке. Потом работа на контору. А потом, я умер, для всех и для конторы в том числе.

Открыл глаза. Руки уже не подрагивали. Наступило спокойствие как в космосе. Теперь я уже не один на льдинке. Мне есть, кого защищать и о ком заботиться. У меня есть те, кто меня ждёт, впервые в жизни меня ждут. Поэтому, нужно довести дело до конца. Устранить любую угрозу в отношении Виталины и Иосифа. Включил передачу и тронулся с места. Свое оружие – ПМ с глушителем и «беретту» я уже выбросил в попавшуюся по дороге речку. Эти стволы были уже засвечены. Ни к чему они больше. У меня в Питере была закладка. Очень хорошая закладка. Там и винтовка с мощной оптикой и пистолет и даже взрывчатка – пластид.

К Питеру подъехал на вторые сутки. Ну что Серж, вернее Серый, пришла твоя очередь умирать. Извини.

***

Как же сладко, душа словно поёт, а в теле такая лёгкость. Придвинувшись ближе и не почувствовав своего мужчину, открыла сперва один глаз потом второй. Пусто. Лишь бережно подоткнутое одеяло со всех сторон. Застонала, схватившись за голову. Ушёл, даже не попрощавшись…

Тревога ледяным панцирем сковывала сердце, прошедшая ночь была самой прекрасной в моей жизни, меня ещё так никогда не любили, не отдавали всего себя без остатка. Мы были одним целым, растворяясь друг в друге. А сейчас он уехал, уехал из-за моих проблем. Когда наступил тот момент, в котором все изменилось? Когда, он из простого соседа превратился в любимого? Не тогда ли, когда подначивал, дерзил или может быть тогда, когда не единожды спасал жизнь или может, когда я взглянула на него, как на мужчину сильного и независимого?! Не известно, я пропустила момент, когда мои чувства вышли из-под контроля. Застонав повалилась на кровать, обнимая его подушку, с еле уловимыми запахом лесной свежести. Вдыхая так, словно желая насытиться, впитать его частичку сохранить и запечатлеть в памяти как что-то невероятно ценное – моё родное.

Надышавшись до головокружения, встала с кровати и вышла в коридор. Пора одеваться, нужно ещё посмотреть как там Иосиф, а то после баньки, я его ещё не видела, вдруг ему стало плохо? Одев лёгкое платье и тапочки, спустилась вниз, где уже с утра пораньше с кухни доносились наивкуснейшие запахи сдобы и чего-то ещё.

– Доброе утро Иосиф.

– Доброе Виточка, как вижу, спалось вам с Кириллом отлично. Ой, да ладно, что ты засмущалась, я все понимаю и одобряю. Кирилл хороший, заботливый парень, но главное, что он любит тебя и будет на руках носить. Не позволит никому тебя обидеть. С ним, ты всегда будешь как за каменной стеной.

Щеки залил румянец, надо же нашу бурную ночь слышал даже на первом этаже Иосиф. Вот это да, неудобно получилось. Краснея как варенный рак, спросила:

– Иосиф, а ты с Кириллом перед отъездом не виделся, он тебе ничего не говорил?

– Нет Вит, Кирилл уехал очень рано, я слышал когда машина отъезжала. Не волнуйся, всё будет хорошо, он справится. Он же нас и не из таких передряг вытаскивал, а там он будет один, ему ни кто не будет мешать, и он сможет спокойно выполнить свою работу и вернуться назад.

– Ох, Иосиф, я тоже хочу, что бы у него прошло все гладко и он вернулся к нам. Но с собой ничего не могу поделать. Беспокойство, оно знаешь ли такое своевольное, приходит не спрашивая, прописывается в душе как квартирант и устанавливает свои правила для нервов.

– Ой, да брось ты эту ерунду, всё с нашим молодцем будет в порядке, вот увидишь вернётся к тебе как миленький, ещё потом пощады просить будешь.

Усмехнувшись себе куда-то в плечо, поставил предо мной что-то на подобии теста нанизанного на палочке. Рядом примостился кетчуп и сметанный соус с травами. Пока ели, молчали, каждый обдумывая свое, не знаю, о чем думал Иосиф, но складочку залегшая на лбу, была явным доказательством мыслительного процесса.

– Ну что, чем займёмся? Как я понимаю, у нас есть три или четыре дня, пока он туда и обратно, пока выследит, может даже больше.

– Чем займёмся? У меня есть отличная идея, я буду учить тебя готовить! К приезду Кирилла ты должна сносно уметь готовить хоть парочку блюд….

– Может, не надо? Я и готовка не совместимы. Давай я лучше тебе покажу, сколько вариантов кофе я умею готовить а?! Иосиф, я даже для тебя подберу индивидуальный, который понравится только тебе…

– Ох Вита, одним кофе сыт не будешь, а ты как уже успела убедиться, Кирюша любит вкусно покушать

– Иосиф, но он ведь сам умеет готовить.

Как бы я не упиралась и не отнекивалась, старичок был непреклонен. Вбив себе в голову, что я должна научиться готовить, меня начали муштровать. Целых три дня подряд он пытался научить меня хоть чему-то самому простому, но, увы и ах. У меня все валилось из рук. Первым потерпел фиаско суп под названием «Минестроне», ну что сложного скажете вы приготовить суп?! Да ничего главное не перепутать дозу с чечевицей не пересолить и, ко всем чертям, не превратить суп в малоприятную мамалыгу. В которой, невозможно отличить морковь от грибов и бобовых. Но, как говорится, это полбеды. В первый день, такую оплошность мне спустили с рук, а вот на второй, когда вышло тоже самое Иосиф задумался. Даже стоя рядом со мной и тщательно отмеряя ингредиенты, он не мог понять как, ну вот как можно испоганить такой простой рецепт, превратив его в невесть что?! Я держалась как могла. Мы с ним готовили все самое простое, цыплёнка под названием «Пармезан», «Ризотто», «Спагетти», из всего этого более менее получились спагетти и то я их переварила, но в остальном есть было можно и, в крайнем случае, от голодной смерти не умрем. После того как он понял, что с готовкой я на «да, да, войдите, я сам открою» он отстал, но решил взяться учить меня печь. Булочки, пирожки, круассаны, различные запеканки, всё выходило из-под печи дубовым. Ну как дубовым? То, что должно быть изнеженно-воздушным, не поднималось и имело такой вид, словно я на тесте и ингредиентах отплясывала джигу-дрыгу. Пирожки, которые должны быть румяными, мягкими, с золотистой корочкой, были словно резиновые, ну это когда вы жуете и жуете, и жуете, и думаете да что ж такое, какого лешего с этим тестом не так?! Мы даже пробовали печь пиццу, элементарное, самое простое, да только тесто вышло слишком тонким, начинка плыла и валилась со всех сторон, а само тесто, словно год валялось в пустыне, загорая. Вот так и пролетели четыре дня подряд. А на пятый, когда моему терпению пришел конец, от того что Иосиф решил запечь цыплёнка в духовке, точнее он это дело поручил мне, я услышала, как к нам подъехала машина. Не особо заботясь как я выгляжу, после того как пересылала муку, отряхнула наспех руки, смахнула с лица пряди и понеслась на улицу.